меня стало бы невыносимым сидеть сложа руки. А брат был против. Не хотел, чтобы я влезала в такое опасное дело. - Опасное? - У каждого человека одна карта жизни. Много-то зачем... брат так говорит... а мир - это лес, густые заросли, кишащие дикими зверями и ядовитыми гадами, и пробираться сквозь них можно, только когда твердо уверен в безопасности... - В общем, раньше, чем вымыть руки, продезинфицируй мыло, это он имеет в виду? - Вот именно... действительно такой характер у него, у брата... вернувшись домой, он без конца суетится: и руки вымоет, и горло прополощет... - Но все же, прошу вас: позвоните прямо сейчас брату. На лицо женщины вдруг упала серая тень. Нет, вернее, поднялся занавес и выглянул настоящий цвет лица. Впервые поддавшийся настройке взгляд. Тихо поглаживая пальцами край стола, она беззвучно встала, зашла в узкое пространство за стулом, отчего в лимонной шторе образовалась небольшая впадина. Женщина, напоминающая человека, пойманного с поличным... напряженная поясница, сопротивляющаяся тяжести... снимает трубку, не заглянув в записную книжку, набирает номер и пальцем, которым набирала номер, теребит штору... гибким пальцем, будто лишенным суставов... видимо, привычка крутить в руке все, что ни попадется... может быть, эту привычку она выработала, чтобы отучиться грызть ногти?.. Штора тихо качается, и кажется, будто она тоже слегка опьянела... но есть здесь и черно-желтый знак: "Внимание, опасность..." - Действительно, - женщина говорила хриплым шепотом, обращаясь к кому-то, возникшему перед ее мысленным взором, - прилипла эта привычка разговаривать сама с собой... и ведь верно, первым, от кого я это услышала, был он... я сначала и не поверила... сразу после того, как он беззаботно насвистывал... чувство, которое я тогда испытала, можно назвать испугом... странно, никто не подходит... наверно, нету дома... - Куда вы звоните? - Прямо туда... - Человеку, который последним видел его? Оставьте, пожалуйста. Там сыты по горло вашими звонками. И, кроме того, прошу я вас совсем не об этом телефонном звонке. Она испуганно, точно нечаянно схватила гусеницу, кладет трубку. - Ну а кому же? - Мы ведь договорились - брату. - Брату бесполезно. Видите ли... - Мне нужна карта - пусть не одна, пусть десять, двадцать. Единственная фотография и единственный потертый коробок спичек - ну что они могут дать? Моя профессия - этим я отличаюсь от вас - вынюхивать опасности. И в заявлении, которое вы только что подписали, ясно сказано: вы подтверждаете, что готовы представить все сведения. Я думаю, вас никто не заставлял обращаться к нам. - Брат знает. Нет ничего, что могло бы помочь вам, - он сам тщательно все проверил... - Ну и самонадеянность. Тогда зачем же вы меня наняли? - Потому что я не в силах больше ждать. x x x Действительно, ждать невыносимо. И тем не менее я продолжаю ждать. Я медленно иду, останавливаюсь, поворачиваю обратно и снова иду... время от времени подходит автобус и слышится нестройное постукивание каблуков, но все равно не видно ни души... не только ни души, невозможно обнаружить ни пропасти, ни разлома, ни магического круга, ни таинственного входа в подземный переход - ни малейшего намека хоть на что-нибудь подобное не обнаружить... есть лишь отчаявшаяся в ожидании темная, пустая перспектива... и стонущий, точно больной, февральский ветер... А ведь было утро, половина восьмого, самое незамутненное время... время, подобное дистиллированной воде, когда не может произойти ничего таинственного... что же таинственного могло произойти с одним из начальников отделов фирмы по продаже горючего? Может, от него потихоньку избавились, а может быть, он тайно встречается с глупой заявительницей? В общем, с какой стороны ни подходи, невидимый в любом случае невидим. Кто не хочет, чтобы его видели, и сам не намерен смотреть. Тот, кто хочет смотреть, уже видим. Я пристально всматриваюсь только туда. Тусклый прямоугольник лимонного окна... окна комнаты, где я только что побывал. Эта лимонная штора верно служит женщине, чтобы не впускать тьму, она смеется надо мной, мерзнущим во тьме. Но все равно предал женщину ты. Заставляешь ее ждать. Заставляешь ждать до такого часа. Торопливо приближаются шаги, будто кто-то наступает только на каблуки, и тогда я впервые отрываю взгляд от лимонного окна. Неуверенная женская походка, сбивчивое постукивание запоздалых высоких каблуков, раскачивающийся сбоку бумажный пакет... белому пальто, отделанному мехом у ворота и рукавов, не спрятаться и в темноте... делает вид, что не обращает на меня внимания, но обмануть не удается. Напряженный, точно в доспехах, торс, повернутый в мою сторону... а что, если взять и повалить ее на газон?.. она будет лежать безмолвно, подобно изваянию, и делать вид, что лишилась чувств, - это уж точно... белое пальто слишком бросается в глаза, поэтому, может быть, стоит засыпать ее опавшими листьями, покрывающими траву?.. погребенная под листьями неподвижная женщина... и под этими листьями обнаженная женщина, снаружи остаются лишь руки и ноги... налетает ветер, и открывается лицо... и лицо это превращается неожиданно в лицо той самой женщины за лимонной шторой... поднимается еще более сильный ветер и сдувает с нее оставшиеся листья... но тогда вместо предполагаемого обнаженного тела возникает черная пустота... прямо под фонарем тень женщины в белом пальто прочертила окружность, а потом, разрастаясь и разрастаясь, растаяла в темноте... руки и ноги тоже исчезли, и осталась лишь пустота, подобная бездонному колодцу... Ощущение, будто вместо ботинок влез в холодное рыбье брюхо. Но подожду еще с полчаса. Если только мое предположение верно... даже мысли не хочу допустить, что оно ошибочно... скоро на той шторе обязательно появится тень склонившейся женщины. С ней у меня все будет иначе, чем с той женщиной под листьями. Не я буду выбирать, выбирать будет она сама. Я с самого начала был твердо уверен - если она захочет позвонить по телефону, стул будет ей мешать, и ей придется принять именно эту позу. Она станет боком к окну, и свет будет падать так, что голова окажется чуточку срезанной. Штора редко соткана из толстых ниток, и поэтому нечего опасаться, что тень сквозь нее не будет видна. Лишь бы наступил этот момент - тогда ждать стоит, хоть и холодно. С кем она будет разговаривать по телефону? Ясно... конечно же, с тем, кого она называет братом, с этим подозрительным типом. Странный человек, если о нем говорят, что местожительство его невозможно установить, из-за того, что он добрый, умный, самоотверженный, слишком глубоко все обдумывающий... выступая от имени заявительницы, в ответственный момент поручает переговоры спивающейся женщине, которая грезит наяву, корчится от смеха, будто ее щекочет какой-то воображаемый мужчина, разговаривает сама с собой... безответственный опекун, не желающий казать лица... Ладно, пусть будет так. У меня нет ни малейшей необходимости доискиваться, правдивы ли слова заявительницы. Такова моя профессия, и я сколько угодно буду служить клиенту - пусть лжет, лишь бы деньги платил. Но если не знать хотя бы в общих чертах планы клиента, невозможно как следует исполнить даже роль болвана. Или, скорее, учесть все так же трудно, как исполнять роль болвана. Ну и, кроме того, существует еще и то, что именуется чувством собственного достоинства. Роль болвана - прекрасно, но когда с тобой сознательно обращаются как с болваном, - это затрудняет общение. Мне заплатили тридцать тысяч иен, следовательно, хотят, чтобы сфера моей деятельности была ограничена тридцатью тысячами иен. Поставив чемодан к ногам и потирая о бока руки, засунутые в карманы пальто, я не отрываю глаз от лимонной шторы. Вверх по склону, со скрежетом, будто вот-вот развалится на куски, поднимается такси и, разрезая тьму, скрывается между домами. Подожду по крайней мере, пока оно не вернется. Но если и до тех пор не появится тень, которую я ожидаю... это невозможно... слишком уж подозрителен этот братец... для разумного человека было бы гораздо логичнее и естественнее, вместо того чтобы отдаляться, с самого начала постараться сблизиться. До ушей, точно вздох земли, донесся, будто перекатываясь по бесконечным трубам, далекий звук резко захлопнутой стальной двери. Где-то в воздухе раздался жалобный собачий вой. Захотелось помочиться. Тело охватила дрожь, кажется, терпению пришел конец. Показалось, что, искрясь, идет снег, но, видимо, это галлюцинация из-за того, что слишком напрягаю зрение в темноте. Закрываю глаза - снег все равно продолжает падать. Но еще труднее, чем в этот снег, поверить в... Возвращается такси, теперь уже свободное. Так во что же трудно поверить?.. было столько всего, во что трудно поверить, что я уже не помнил, что собирался ставить под сомнение... видимо, даже способность мыслить и та застыла... окно лимонного цвета, за которым ничего не изменилось... стеклянный шарик, по ошибке вложенный в рот вместо леденца... лучше бы не стараться так, изо всех сил... Помочившись, беру чемодан и возвращаюсь к машине... рев мотора... если все идет, как я предполагал, то этот звук, предназначавшийся для заявительницы, теперь кажется отвратительным, раздражает меня... да, если утверждать, что это факт, то нужно именно с этого факта начинать. Истертый рекламный коробок спичек и фотография. На карте слишком много белых пятен. И потому-то я не должен наобум закрашивать эти белые пятна. Я ведь не страж закона. ДОНЕСЕНИЕ 12 февраля. 9 часов 40 минут. Посетил место, откуда появился коробок спичек. От дома заявительницы примерно в двадцати минутах ходьбы, если направиться в сторону станции S. по улице, где ходит автобус, с таким расчетом, чтобы станция метро в конце спуска оставалась справа, то слева окажется платная стоянка автомашин, а сразу же наискосок вывеска "Камелия", выведенная такими же иероглифами, как на этикетке спичечного коробка. Самое обычное кафе, всего на восемнадцать мест. Кроме хозяина, одна официантка. Возраст - примерно 22 года. Полноватая, круглолицая девушка, с маленькими глазками и следами от угрей на лбу. Девушка в модных чулках, любящая броско одеваться, но абсолютно ничем не примечательная. В общем, не она объект расследования. На двери объявление: "Требуется официантка". Я подумал, что либо их не хватает, либо одна из официанток в течение месяца должна уйти, и решил исподволь выведать у хозяина. Оказалось, что мои предположения ошибочны - просто нужна официантка для нового заведения. Я показал фотографию пропавшего без вести, описал особые приметы, но и хозяин и официантка в один голос засвидетельствовали, что не имеют о нем ни малейшего представления и, уж во всяком случае, он не постоянный посетитель. (Примечание. Стоимость кофе 80 иен). x x x ...Утром я был с похмелья. Поэтому хотя и выпил две чашки кофе, но поставить в счет плату за обе постеснялся и решил записать одну. На основании этого нельзя, конечно, утверждать, что в донесении о кафе "Камелия" есть какие-то серьезные упущения. И сильно помятый спичечный коробок, и его стершаяся этикетка, и неудобное местоположение кафе - все это точно согласовывалось со словами хозяина, что он не был постоянным посетителем, ну что можно еще к этому добавить? Ободранная стена с незаделанными следами перестроенных полок. Прикрепленная к стене цветная фотография какой-то кофейной плантации в Южной Америке. На ее загнутых углах толстым слоем лежит пыль - человек, повесивший фотографию, безусловно, забыл о ее существовании. Судя по тому, что на ней все в широкополых шляпах, там, видимо, ослепительно яркий день, а здесь - выжимки белесого февральского солнца, запутавшиеся в сетчатой шторе, да красный огонь керосиновой печки, чадящей под выцветшей пальмой. Вдобавок, кроме меня, нет ни одного посетителя, мрачная девица склонилась у стойки над иллюстрированным журналом, да и хозяин со сморщенным лицом, будто чихнуть собирается, не обращая на меня внимания, лениво протирает столы и каждый раз, покончив с очередным столом, выглядывает на улицу и глубоко, протяжно вздыхает. Если что и можно к этому добавить, то только объявление: "Впереди тупик". Дальнейшие домыслы - такое же дурацкое занятие, как исследование фотографии кофейной плантации с помощью лупы. Не только он - любой, не успев сесть за этот столик, первым делом подумает, какое счастье, что есть место, куда можно возвратиться. Во всяком случае, в моем донесении нет ни грана лжи. Когда хозяин подошел к соседнему столику, я, захлопнув чемодан, поднялся. Кафе - узкое и длинное - тянется вдоль улицы, и хозяин, чтобы дать мне дорогу, вынужден, втиснувшись между столами, ждать, пока я пройду. При каждом шаге из щелей между половыми досками проступает черный жир. Протянув двести иен девице, поднявшей недовольное лицо от журнала, и ожидая сдачу, я решил отказаться и от посещения клиентки. Я столько раз повторял себе это, пора бы привыкнуть. Но, может быть, встретиться с братом? Ничего не случится, если я попытаюсь выяснить, что же в конце концов представляет собой этот человек. А сейчас, хотя интересы обоих как будто совпадают и писать об этом в донесении не стоит, тем не менее не исключено, что обстоятельства вынудят его снять маску и между ними произойдет разрыв. Формальной заявительницей является женщина, и с ее братом я никакими обязательствами не связан. Красный телефон-автомат у кассы, захватанный грязными руками вплоть до отверстий в диске. Набрав номер своего агентства, связываюсь со справочным отделом. Прошу зайти в районное управление по месту прописки женщины до замужества и в домовой книге срочно выяснить все, касающееся ее брата. При этом я достаточно громко, чтобы слышали хозяин и официантка, произнес теперешнюю и девичью фамилию женщины. Но с их стороны не последовало никакой реакции. То, что ее не последовало, видимо, естественно. Даже если бы мои самые худшие предположения подтвердились, совсем не обязательно, чтобы они поддерживали связь, пользуясь настоящими именами. Хозяин, кряхтя, убирает посуду с моего стола. Слыша за своей спиной голос девушки, у которой еще сохранился кантоский выговор*, я выхожу на улицу. Молочно-мутное небо - и в то же время яркое. Перед самым кафе, почти касаясь друг друга, снуют огромные автобусы. Воспользовавшись тем, что поток на мгновение прервался, я перехожу через дорогу и направляюсь к автостоянке. На ограждающей ее колючей проволоке в ряд висят три объявления: ______________ * Диалект японского языка на востоке острова Хонсю. "Платная стоянка. Один час - семьдесят иен. За длительное пользование - скидка". Внизу красными иероглифами обозначен номер телефона. "Прямо туда". Реклама гостиницы, куда указывала метровая рука. Почти закрывая всю сторожку при въезде: "Контора частных такси Ханава". x x x Платя семьдесят иен сторожу с подбитым глазом, чуть ли не верхом сидевшему на жаровне, я подумал, что нужно не забыть и их включить в донесение, и спрятал в бумажник квитанцию со штампом. Оборачиваюсь. Сетчатая штора, будто черная тушь, закрасила окно "Камелии", и в нем отражается уличная толчея у аптеки напротив. На карнизе второго этажа появилась толстая, как свинья, кошка и медленно идет по нему. Пройдя пять-шесть шагов, она неожиданно исчезает. У самого конца карниза торчит высокая труба бани, и из нее вьется легкий, прозрачный дымок. По привычке начинаю доставать фотоаппарат, но необходимости в этом нет. Каким доказательством может служить место, куда вторично попасть невозможно? x x x Моя машина третья в левом ряду. Она спряталась в глубине, и я не сразу ее нахожу. Когда наконец показался ее сплющенный нос, от сторожки, хрустя галькой, ко мне поспешно подошел человек. Потребует дополнительную плату?.. Человек широко улыбается и без всякого стеснения, медленно, сверху вниз скользит по мне глазами. Противный взгляд у этого типа. От широко развернутых, хотя и костлявых плеч пальто ниспадает вниз отвесно, а у карманов - может, в них что-то вложено? - прямая линия круто ломается. Выражение лица недовольное, несмотря на фальшивую улыбку, - может быть, из-за слишком длинных волос на висках? Характерная походка - виляет бедрами, будто специально привлекает к ним внимание. Агрессивный вид, возможно потому, что глаза посажены слишком близко. - Вы... не из сыскного агентства? Запоминающийся голос. Не то чтобы заикается, но какой-то неясный выговор, точно рот полон слюны. А может быть, и в самом деле? Тот голос, который по телефону от имени женщины попросил заняться розыском. Человек продолжал улыбаться, но сразу же вызвать у меня ответную улыбку ему не удалось. Было тут и замешательство, было - и это главное - досадное чувство поражения. Откровенно говоря, я почти не надеялся встретиться с этим человеком. Может быть, потому, что напрасно простоял прошлой ночью, лишь окоченел, ничего не дождавшись. Мне начало даже казаться, что вряд ли этот человек действительно брат женщины, больше того, я стал сомневаться вообще в его существовании. Нанять чело века, чтобы он вместо тебя позвонил по телефону, - проще простого. И если допустить, что брат действительно существует, положение от этого не меняется. Он тоже человек-невидимка, и в этом нисколько не уступает ему, пропавшему без вести, и вынужден прибегнуть к этому детскому притворству только потому, что совершил нечто постыдное. Отрепетированный спектакль, заставляющий подозревать соучастие в преступлении. Так думал я, уже готовый чуть ли не махнуть на все рукой. В общем, все разыгрывается как по нотам: меня незаметно втягивают в нечто попахивающее преступлением. Да, но ведь есть еще и этот спичечный коробок. Вне всякой связи с кафе "Камелия" в самом коробке, я чувствовал, есть для меня что-то непонятное. В этом истертом коробке лежали два вида спичек с разными головками. Спички с белой головкой и спички с черной головкой. Опасное предчувствие: если переусердствуешь в подозрениях, хочешь не хочешь, начнешь ощупью продвигаться вперед по сплошному белому пятну карты. Но я не должен поступать опрометчиво, чтобы не дать этому человеку почувствовать свои колебания. Это-то я понимал. Расходы оплачиваются в первую очередь с целью защиты интересов клиента, а выяснение истины - дело второстепенное. Я махнул на все рукой. Действительно махнул, и было бы лишним говорить мне о том, чтобы я спокойно реагировал на этого человека, появившегося сразу после того, как я с похмелья влил в себя изрядное количество кофе. Я еще не успел ответить, а молодой человек уже наседал, указывая подбородком на кафе. - Какой-нибудь урожай собрали? Вот случайность так случайность... ну ничего, я думаю, мы найдем с вами общий язык. - Случайность? - спросил я непроизвольно тоном допроса. - Действительно случайность. - Он повернулся так, что почти касался моей машины. - Я ведь и в самом деле за вами по пятам не хожу. Иначе мы поменялись бы ролями. - А как вы меня узнали? Собеседник на миг бросил взгляд на мои ботинки и, точно потешаясь: - Ведь вы-то меня сразу узнали, верно? Тот же случай. Узнал, по его необычному голосу. К тому же слишком явно подстроенное совпадение места и времени. Есть ли у этого самозваного братца что-нибудь общее с сестрой? Маленькая в сравнении с широкими плечами головка. И эти плечи тоже, видимо, появились благодаря портняжному искусству и вате. Глухой голос, точно воспалились голосовые связки. Холеная кожа, наводящая на мысль, что человек он ловкий и оборотистый. Сказать, что совсем не похож на сестру, нельзя, но ведь все люди более или менее похожи друг на друга. Лицо с застывшей враждебностью, которому абсолютно чужда улыбка. Сухой взгляд человека, ни разу в жизни не видевшего сны, не мечтавшего. Ко всему еще отвратительная манера употреблять высокопарные выражения, что совершенно не соответствовало его виду: во всяком случае, он создавал вокруг себя совсем другую атмосферу, чем его сестра. Но все-таки он по-прежнему доверенное лицо клиентки, и мне незачем ссориться с ним. Однако какая же это колоссальная ошибка - считать, что подачкой в тридцать тысяч иен можно купить и привязанность человека тоже... - Вчера вечером я, естественно, рассчитывал, что мне удастся встретиться и с вами, но представьте себе мое недоумение, когда оказалось, что разыскивать, собственно, мне придется двоих. Мужчина, поглаживая рукой в перчатке металлический зажим "дворника", снова заглянул мне в лицо: - У вас очень густая борода. Даже завидно. А у меня борода совсем не растет - реденькая. Может, виноваты гормоны? - Мне было очень трудно с ней... она вам сестра?.. Упорно стоит на своем: ничего, мол, не знаю, никаких подозрений нет... а как коснешься какого-нибудь важного вопроса, говорит, что все знает брат... ну а где же брат?.. опять не знает... и единственное, на что она еще способна, - сидеть в одиночестве и пить пиво. Похоже, она просто не хочет, чтобы разгадали причину исчезновения ее мужа... - Да, у вас голова работает. Все верно. Хотя, в общем, еще рано говорить, что все удастся выяснить. Мой собеседник, сохраняя улыбку в уголках губ, расстегивает на пальто две верхние пуговицы и, откинув белый шарф, отворачивает лацкан пиджака. Значок величиной с ноготь большого пальца, в форме правильного треугольника с закругленными углами, покрытый голубой эмалью с серебряным ободком. В середине - выпуклая серебряная буква S. Причем буква необычной формы - одна ломаная линия - на первый взгляд напоминает молнию. А может быть, и в самом деле, это не S, a молния? К сожалению, я еще никогда не видел такого значка, но сразу же понял, что он показал его специально, рассчитывая запугать меня. Понял, но не подал виду. - Надеюсь, знаете, что это за значок? - Мой собеседник быстро запахнул пальто. - Мне бы не хотелось, чтобы у вас создалось предвзятое мнение. Муж сестры по-настоящему порядочный человек... И, знаете, как бы это лучше сказать, он вовсе не бродяга какой-то. Вы должны именно это как следует уяснить... - Мне бы как раз и хотелось, чтобы вы, ничего не утаивая, рассказали обо всем, что могло бы помочь розыскам. - Утаивать? Ну это вы зря. - Снова короткий, скрипучий смешок. - Это уж сестра, наверно, опять все ужасно преувеличила. - Но ведь если бы это не был запланированный уход из дома, ему не удалось бы исчезнуть, не оставив ни малейших следов. - Может быть, действительно запланированный... - Мужчина резко понизил голос, потупился и, постукивая носком ботинка по покрышке: - В этом мы с сестрой несколько расходимся, что ни говорите - женщина. Для нее невыносима мысль, что ее вышвырнули, точно рваную тряпку. Ей хочется видеть совсем другую причину. Женщина. Что-нибудь совершенно необъяснимое, похожее на сказку... но, посудите сами, как можно объяснить необъяснимое?.. и вот она обращается к вам, хотя чувства ее я понимаю... - Бывают случаи потери памяти. Что вы об этом думаете? Мужчина с безразличным видом еще раз пнул покрышку и, точно оценивая машину, стал обходить ее кругом. - Да... об этом я тоже думал. Даже советовался с врачом. Судя по тому, что сказал врач... - Может быть, вернемся снова в "Камелию" и выпьем кофе? - Зачем? - Как "зачем"? Просто я порядком продрог. - Ах, вот оно что. - И пробираясь боком в узкую щель между машиной и оградой и медленно подходя ко мне: - Видите ли, я страдаю сильными головокружениями... а у вас что, там еще дела какие-нибудь остались? - Нет, это был пустой номер. - Так вот этот врач говорил, - он вытягивает вперед обе руки и делает у самой моей груди движения, будто разминает невидимую глину, - действительно существует два вида потери памяти... один из них - исчезновение из памяти того, что имело место в прошлом, а то, что происходит в настоящем, ну как бы это сказать?.. - Не теряется способность рассуждать... Может быть, из-за того, что я, слишком внимательно слушая, подался к нему, я вдруг почувствовал сильный запах из его рта и невольно сделал шаг назад, а мой собеседник чуть склонился, заглядывая в машину. - Да, да... способность рассуждать... ну а еще один вид - нарушение и этой способности рассуждать... в конце концов человек превращается в кретина. Поэтому в первом случае он, как бы став новым человеком, может жить среди незнакомых ему людей. Обычно через два-три месяца память восстанавливается. Проблема возникает в том случае, если человек в результате этой болезни становится полным кретином. Но такие люди сразу же берутся полицией под наблюдение... сверят по картотеке покинувших дом лиц, о которых сделано заявление, и тут же обнаружат, верно? Ну а тот человек и водительские права, и вообще все документы в отличие от нас, простых смертных, всегда носил с собой... - Выходит, что вы тоже придерживаетесь версии запланированного исчезновения? - Трудно сказать. Не ребенок вроде бы - уходить из дому без всякой причины это, знаете ли... - Если побег тщательно подготовлен, тогда действительно никаких следов не остается. Но, судя по тому, что мне удалось узнать вчера вечером, есть еще кое-какие неясности... посудите сами, телефонная книжка со специальным устройством для открывания на нужной букве, она у вас, да? Я надеялся застигнуть его врасплох, но он и бровью не повел. - А, вот вы о чем. Ну, таких вещей сколько угодно. Дневник, например, визитные карточки, лежавшие в его столе... - С рассеянным видом он смотрит в небо, и тогда вздуваются, зажав кадык, хорошо развитые мускулы, как на шее зажаренной целиком птицы. - Но, знаете, с тех пор прошло уже больше полугода. И все это время я не сидел сложа руки. Хватается за все без разбора, наверно, потому, что бестолковый, думаете вы, но... я потратил на это много времени и денег... ладно, если понадобится, я вам когда-нибудь все объясню. Но, по совести говоря, я не хочу, чтобы на эти вещи вы попусту тратили время. Просьба моя - это результат серьезного анализа всех моих неудач. Так вот, не могу ли я просить вас снова все взвесить как следует, заново все пересмотреть. - К чему вы мне это говорите? Одна фотография, один спичечный коробок - это все равно что искать улицу, не имеющую названия. - Я бы этого не сказал. - Сняв перчатку, он с силой стал тереть глаз, пыль в него, что ли, попала. - Я тоже прекрасно знаю, что ходить в это кафе - пустая трата времени. Но вот что интересно, размышляя о том, что это за кафе, куда вы собирались пойти на разведку, я вдруг подумал: а что, если тот самый спичечный коробок, ради которого вы туда пошли, на самом деле куплен не в этом кафе, а к примеру, здесь, на стоянке?.. Мне это кажется вполне вероятным. Так вот, человек этот весьма ловкий и искусный, что касается машин, он был первоклассным автомехаником, имел даже диплом... благодаря своей ловкости он раздобыл где-нибудь почти даром старую развалину, привел ее в порядок и ездит на ней, занимаясь ремонтом автомашин, - прекрасное занятие. Ну как, разве это не может служить хоть малюсенькой зацепкой? И эту стоянку он сделал, причем совершенно случайно, местом заключения сделок... - Вот я и хочу, чтобы такие сведения вы мне сообщили. - Я сразу же вспомнил, что на полке рядом с лимонной шторой, среди самых различных книг, большую часть которых составляли специальные, действительно были книги по ремонту автомобилей, а прибавив сюда висевший рядом с Пикассо мотор в разрезе, на котором были красные надписи, должен был признать, что проявил некоторую невнимательность. - Ведь то, что он имеет диплом автомеханика, чрезвычайно важная деталь. Расположение родинки, след от операции аппендицита или его отсутствие - приметы бывают не только такие. И, поскольку мне своевременно не рассказали всего этого, я оказался в весьма затруднительном положении. - Вы правы, это никуда не годится. - Он рассмеялся, оттопырив тонкие губы и резко ткнув меня пальцем в бок. - Моя сестрица, наверно, спутала вас, агента, с закуской к пиву, а? - Ну и каков же результат? - Ничего не вышло... - Повернувшись в сторону сторожки, мужчина высунул кончик языка с белым налетом и сплюнул. Плевок, описав крутую дугу, упал на крышу соседней машины. - Старик сторож всего полгода служит здесь, никого другого больше нет. Я пытался поговорить с ним, но он неожиданно оказался крепким орешком, никак не поддается. Своими гноящимися красными глазками он так и шныряет по сторонам. Мол, все в порядке, что вы от меня хотите. А в общем-то желательно на все это взглянуть по-новому. Ведь тогда может проясниться и то, что раньше и в голову не приходило. Видимо, направление ветра вдруг переменилось - из переулка вынесся клуб пыли и, увлекая за собой песок, завертелся, заплясал между машинами. Откуда-то доносятся звуки музыкальной шкатулки... или нет, эту мелодию издает скорее всего подметальная машина... неожиданно мужчина плотнее замотал шарф, лицо его недовольно сморщилось. - Фу как противно. - Пыль? - Так сплелись вместе эта пыль и музыка - противно. Если вы не возражаете, может быть, действительно пойдем в кафе и немножко посидим? Раздраженный голос. На этот раз приглашение исходило от него, и я наконец почувствовал, что могу как будто, пусть и не совсем четко, оценить свое положение. - Из всех его вещей, которые у вас хранятся, мне хотелось бы в первую очередь и как можно быстрее просмотреть дневник. - Дневник?.. пожалуйста... хотя его трудно назвать дневником... вас он разочарует, если вы думаете, что это дневник, но... - И делая шаг вперед, точно стараясь возбудить мой интерес: - Я хотел спросить вас о другом... это, правда, касается сестры... как вы думаете, какая она, по-вашему, женщина?.. мне бы хотелось, чтобы вы откровенно высказали свое мнение... В конце концов я оказался зажатым между машинами, где мог пройти лишь один человек. И если б мне нужно было пройти, мы неизбежно бы столкнулись. Но я не собирался идти, и мой собеседник, сделав еще шаг, застыл в весьма неестественной позе. - Хочу, чтобы вы обязательно сказали. Отвлекаясь от того, что это ваша работа, просто как мужчина... Хотя и болтаю о чем ни попало, но встретился сегодня с вами прежде всего потому, что хотел спросить именно об этом. - А разве встреча не была случайной? Перед металлической оградой громко проезжает стальной ящик, похожий на броневик без амбразур, из которого раздается приятная мелодия. - Да, случайно, конечно. - Застывшая улыбка свела лицо. - Действительно, голова у вас работает. Кажется, на вас можно спокойно положиться... - Когда я смогу получить дневник? В брошенном на меня взгляде на миг притаилась острая ненависть. Он отступает на шаг и дает мне дорогу. Поняв, что я не собираюсь идти вместе с ним, он точно покорившись, понуро опускает плечи, позволяя цели рассеяться и, казалось, теряя ко всему интерес. - Когда угодно... завтра... ну, до полудня занесу сестре. Сестра - женщина... это уже не слова - острая игла, вырвавшаяся сквозь щель в той самой лимонной шторе... пронзенный ею, я, как насекомое, оказался приколотым к невидимой стене... клочок бумаги, прикрепленный к "раю шторы... что же все-таки происходит?.. я снова забываю лицо женщины... все еще широкие, как стена, хотя он и ссутулился, плечи уходящего мужчины... не хватает только черной дыры в выложенной мозаикой стене... x x x Тот же день. 11 часов 5 минут. Посещаю торговую фирму "Дайнэн". Мне сообщают, что в то утро он обещал передать документы одному из своих подчиненных. Чтобы еще детальнее выяснить их содержание, попросил разрешения встретиться с ответственным сотрудником, ведающим вопросами развития торговли. x x x ...Действительно, с тех пор и в самом деле прошло уже полгода... пепельница из Кутани в виде хибати*, на которой выведена золотом вычурная надпись: "Торговая фирма "Дайнэн", видимо, осталась от заказанных для летних подарков в прошлом году. На четырех выступающих углах пепельницы прикреплены за спины так, что они висят в воздухе, ярко раскрашенные фарфоровые кошки, приносящие счастье. Они улыбаются, слегка обнажив зубы. Директор фирмы не иначе как выходец из деревни, где он и сколотил капитал. Предприятие его, похоже, катится как по рельсам, и хотя контора находится на третьем этаже старого безвкусного здания, да к тому же половину этажа занимают мансарды, но в приемной стены обшиты деревянными панелями и стоят стулья, столы и другая мебель на ножках из нержавеющей стали, так что с первого взгляда ясно, как много денег это потребовало. Три стены, исключая ту, где окно, завешаны огромным, начерченным от руки планом, на котором пригороды разделены на три района: север, северо-запад и запад. Закрашенный тремя красками: красной, синей и зеленой, этот сложный план, испещренный переплетающимися линиями, кое-где - неровной сеткой, напоминал предельно выразительный анатомический атлас; план был утыкан кремовыми треугольными флажками на булавках; казалось, что в этом зажатом с двух сторон линией электрички и окружной автострады, возвышающемся на улице, подобно огромному сугробу, здании, на первом этаже которого помещался магазин велосипедов, а на втором - залы для игры в маджан**, где-то четко и решительно пульсирует печень и бьется сердце, всасывая чеки и деньги и выплевывая их... Да полгода, жаркое лето было еще в самом разгаре... Этот управляющий, бывший его, исчезнувшего, непосредственным начальником, оттого ли, что слишком натоплено, покрылся потом, будто его обсыпали слюдой. Поглаживая свою голову с благородными залысинами, он откидывается на спинку стула, обтянутую черной кожей, всем своим видом показывая, что хоть сейчас готов позабавиться. Действительно, может быть, он и правда такой - зная, что против него не будет выдвинуто обвинение, он и не проявляет интереса к превратностям судьбы другого. Ведь нет более естественного доказательства невиновности, чем желание наблюдать несчастье другого человека. Я тоже подлаживаюсь под его настроение и бросаю непринужденно... Больше никаких новых сведений нет? Хотя бы каких-то предположений, о которых вдруг вспомнили... Нет, нет, ну что вы, я с вами совершенно откровенен... Он протестующе замахал мясистой рукой... Да, честно говоря, сейчас уже можно сказать. Так вот, сразу же после того, как это случилось, меня тоже охватили сомнения, мрачные предчувствия. Я даже какое-то время был готов к тому, что собака, которую я кормил, укусит меня... Но она вас не укусила... Да, да, на мне не оказалось ни одной отметины от ее зубов... Значит, на самом деле никакого ущерба вам не причинили. Ну а не могло ли так случиться, чтобы вы понесли ущерб?.. Видите ли, я бы не сказал, что не могло. Дело в том, что Нэмуро был поручен достаточно обширный рынок. Он был прекрасно осведомлен о состоянии дел, и если бы захотел использовать во зло свое положение... Следовательно, из ваших слов можно заключить, что он уже совершал какие-то поступки, заставлявшие вас испытывать подобные сомнения?.. Ничего подобного. Что это, пожар?.. Нет, это сирена "скорой помощи"... Так вот, Нэмуро действительно, как бы это лучше выразиться, принадлежал к типу людей, преданных работе, не способных на ложь. Когда человек с хорошо подвешенным языком занимается торговлей, борясь со своими конкурентами, он, как любой ловкий человек, превращается в пройдоху с черной душой, готового кому угодно глотку перегрызть. Но Нэмуро был не таким. Из-за честности, подчас неумной, или по какой другой причине это была редкая натура - его бумажник можно было спокойно использовать вместо сейфа... А по характеру своему он был человеком малодушным?.. Малодушным, да нет, я бы, пожалуй, не назвал его малодушным... Ну а если коротко, в двух словах... Если в двух словах, он был скорее твердым, хотя и не принадлежал к тому сорту людей, кто прибегает к эффектным приемам - одним ударом достигает цели, - но зато, как разозленная жаба, будь что будет, он, начиная действовать, становился непреклонным - ни за что, мол, не отступлю... Может быть, каким-то образом он и навлек на себя чью-нибудь ненависть?.. Ненависть? Ну, как вы понимаете, когда барсука продаешь за лисицу, нет ничего странного, если тебя и начнут ненавидеть. Но ему и самому такое не нравилось: он считал, что так делать дела не годится... А что если Нэмуро ухватился вдруг за ниточку какого-то преступления и эти люди?.. Вот оно что, значит, есть предположение, что он либо сам исчез, либо его убрали. Да что там говорить, такая уж у вас работа: без стеснения подсматривать за интимной жизнью людей - встречались, наверно, интересные случаи, а?.. Самые разные... Это верно, любой человек отправляет нужду... Простите, мне бы хотелось вот еще о чем спросить: Нэмуро-сан никак не выказывал, что он недоволен своей работой?.. Ну что вы, такого и быть не могло. Иначе разве мы перевели бы Нэмуро всего лишь за месяц до исчезновения из заведующих торговой секцией в начальники отдела?.. Да, я об этом уже слышал... Наша фирма, как вы сами сейчас в этом убедились, совершенно не стремится пускать пыль в глаза. Но судить о ней только, так сказать, по внешнему виду несколько затруднительно. По характеру нашей деятельности мы сосредоточиваем свою работу на пригородах. Когда город разрастается, то, естественно, возрастает и продажа пропана, но, как только рост города достигает определенного уровня и туда доводят магистрали городской газовой сети, первый акт заканчивается. Тогда мы обращаем взор на другой перспективный район - звучит труба, зовущая в поход на завоевание нового рынка. Мы носимся по учреждениям и канцеляриям, собираем информацию, обхаживаем мелких торговцев - в общем, на всех фронтах ведем генеральное сражение. И благодаря тому, что город стремительно развивается, бывает, что посеянные семена сразу же дают всходы, но бывает, тут же засыхают. Весь год неустанная война нервов, нам не нужны работники, прохлаждающиеся за письменным столом. Для фирмы лучше, когда в конторе тихо и пусто. Доказательства? Пожалуйста: в деловом мире по результатам деятельности мы занимаем шестое место, пользуемся широким кредитом в банках - в общем, фирма вполне благонадежная... Я все прекрасно понял, но мне хотелось бы узнать о тех самых документах... Документах?.. Ну да, о документах, которые Нэмуро-сан в то утро должен был передать на станции S. одному из ваших молодых сотрудников... Уж не Тасиро ли? Должно быть, он. Давайте вызовем его и спросим... ______________ * Хибати - жаровня в японском доме, служащая для подогревания пищи и обогрева комнаты. Кутани - район, где производятся фарфоровые изделия. ** Маджан - игра в кости. Не успев еще закрыть рот, управляющий вскочил со стула и стал рукой толкать неподдающуюся обитую пластиком дверь; наконец пнул ее ногой и в узкую щель прокричал в мудрено разгороженную пропыленную контору: Тасиро-кун, Тасиро-кун, будь добр, на минутку!.. Он смахнул ладонью выступивший на лице пот, вытер руку о брюки и повернул ко мне открытое, улыбающееся лицо - мол, доверяйте мне во всем... Он как раз здесь. Многообещающий молодой человек, и вы можете обо всем спрашивать у него без стеснения... Робко появившийся вскоре многообещающий молодой служащий явно проигрывал рядом с управляющим - он оказался тщедушным маленьким человечком с плохим цветом лица, с непроницаемыми глазами, спрятанными за