Клариси Лиспектор. Час звезды --------------------------------------------------------------- © Copyright Клариси Лиспектор © Copyright Елена Белякова (belena(a)metacom.ru), перевод с португальского Date: 10 Oct 2005 --------------------------------------------------------------- В начале было слово. И слово это было "да". Одна молекула сказала "да" другой молекуле, и на Земле появилась жизнь. Но у этой истории была предистория, а у предистории - пред-предистория, а до этого не было ничего и было "да". Оно было всегда. Я не знаю, какое оно, знаю тоько, что Вселенная не имеет начала. Но в одном пусть никто не сомневается:простота достигается тяжелым трудом.Пока у меня есть вопросы, но нет ответов,буду писать дальше. Как же мне начать с самого начала, если все, что происходит в этой ис- тории, давным-давно предопределено? Если до пред-пред-предистории уже существовали апокалиптические чудовища? И если эта история не происхо- дила в действительности, то обязательно произойдет. Мысль - это дейс- твие. Чувство - реальность. Это нельзя разделить - я пишу то, что пи- шу. Бог - это мир. Истина - дело интимное и необъяснимое. Наивысшая правда моей жизни непостижима и чрезвычайно сокровенна, и нет такого слова, которым ее можно определить. Мое сердце опустело, лишившись же- ланий, и сжалось в самом последнем или первом ударе. Острая зубная боль, пронизывающая эту историю от начала до конца, сводит мой рот. Поэтому мелодия, которую я пою, сбивчива и резка - в ней моя собствен- ная боль: я тот, кто взвалил на свои плечи весь мир, и кому нет счастья. Счастье? - Никогда не слышал более глупого слова, его приду- мали девушки с северо-востока, которых тут целые толпы.Теперь хоте- лось бы сказать,что эта история открылась мне постепенно: два с поло- виной года один за другим встают передо мной бесконечные "почему". Это результат неизбежности. Неизбежности чего? Может быть, когда-нибудь я это узнаю.Сейчас я знаю не больше вашего: вы читаете эти строки в то самое мгновение,когда я их пишу. Только я не начинаю с конца, который объяснил бы начало (как смерть на первый взгляд обьясняет жизнь), что- бы описать предыдущие события. Я пишу и заранее испытываю стыд за то, что навязываю вам это повествование, такое поверхностное и простое. Откуда, тем не менее, уже готова брызнуть бурлящая кровь самой жизни, чтобы вскоре застыть сгустками дрожащего желе. Станет ли эта история сгустком моей собственной крови? Откуда мне знать? Если в этой истории есть правда (а она правдива, хотя и выдумана), то она в том, что каж- дый может узнать в ней себя, потому что все мы одиноки и всем чего-то не хватает: у кого есть деньги, тот нищ духом или обделен тем, что до- роже золота,- душевной чуткостью. Откуда мне известно обо всем, что должно произойти, даже о том, чего я не видел и не пережил? Дело в том, что на какой-то улице в Рио-де-Жанейро я случайно поймал выражение отчаяния на лице одной де- вушки с северо-востока. Я сам вырос на северо-востоке и многому нау- чился, потому что я прожил жизнь. Жизнь многому учит, даже если вы этого не осознаете. Таким образом, вы знаете гораздо больше, чем можно себе представить, и только притворяетесь глупцами. Я попытаюсь писать не слишком сложно, хотя я вынужден использовать слова, которые вас поддерживают. В этой истории (по моему произвольно- му решению) будет семь персонажей, и я, естественно, один из главных. Я, Родриго С.М.Это повествование будет старомодным, потому что я не хочу казаться чересчур современным и выдумывать неологизмы, чтобы поо- ригинальничать. Поэтому я попытаюсь (хотя и не привык к этому) напи- сать историю, у которой будет начало, середина и "gran finа1е", за ко- торым следует тишина и шум дождя. История незамысловатая, без подтекста,это так, но у нее есть свои секреты: взять хотя бы один из подзаголовков "А как же будущее", перед которым стоит точка и после которого - точка. Речь идет не о моем кап- ризе: в конце, возможно, станет понятна необходимость такого разграни- чения.(Я с трудом представляю себе финал.но хочу, насколько позволит моя убогость,чтобы он был грандиозен). Если бы здесь вместо точки сто- яло многоточие, подзаголовок был бы открыт для ваших измышлений, воз- можно вредных и безжалостных. Правда, у меня также нет жалости к моей главной героине, девушке с северо-востока, я хочу, чтобы это повество- вание было холодным и объективным.Но у меня есть право быть мучительно холодным, а у вас его нет.И я не даю его вам. Речь идет не столько о повествовании, сколько о самой только что родившейся жизни, которая дышит, дышит, дышит. Пористый материал. Когда-нибудь я проживу там жизнь молекулы, со всей пышностью ее атомов. То, о чем я пишу, - боль- ше, чем вымысел, мой долг - раскрыть вам саму жизнь. Я должен расска- зать об этой девушке, одной из миллионов, подобных ей. Потому что есть право на крик. И я кричу. Это просто крик, а не мольба.Я знаю, что есть девушки, которые продают свое тело, единственное, чем они владеют, за хороший обед или просто за бутерброд с колбасой. Но у девушки, о которой я расскажу, нет красивого тела для продажи, никто не хочет ее, она девственна и безобидна и никому не нужна. Увы,сейчас я понял,что тоже никому не ну- жен.То, что я пишу, может написать любой другой писатель, только это должен быть мужчина, потому что писательницы сентиментальны. Существуют миллионы таких, как эта девушка с северо-вестока. Они живут в фавелах или снимают где-нибудь койку в комнате на четверых и работают до изнеможения. Они даже не понимают, что их легко заменить другими, и никто этого не заметит. Немногие жалуются на жизнь, и, насколько мне известно, никто из них не протестует, потому что не знает,против чего. Неужели такие су- ществуют? Я разминаюсь и растираю руки, чтобы набраться мужества и начать. Помню, было время, когда, чтобы собраться с духом, я молился:движение есть дух.Молитва позволяла безмолвно и незаметно для других постичь самого себя.Когда я молился, я достигал какой-то особой точки в своей душе, где была пустота. Эта пустота бесценна, она равна богатству, это единственное, что у меня есть. Кроме этого - ничего. Лучший способ найти - не искать вовсе, а чтобы получить - не надо просить, а только верить, что молчание,которое я несу в себе, - это ответ на мою - мою загадку. Я намереваюсь, как я уже сказал, писать все проще и проще. Впро- чем, материал, которым я располагаю, примитивен и скуп, информации о героях мало, и она очень путаная.Информация эта болезненно исходит для меня от меня самого, это работа плотника. Да, но нельзя забывать, что для того, чтобы писать не о чем,нужны слова.Значит, эта история будет состоять из слов, которые составляют предложения, но ее тайный смысл превосходит тот, который содержится в словах и предложениях. Естественно, я, как любой писатель, испытываю искушение использовать сочные термины: я знаю роскошные определения, осязаемые существительные и глаголы, такие острые, что своим действием они пронзают воздух. Слово - это действие, вы согласны? Но я не буду приукрашивать свой рассказ. Ведь, если прикоснувшись к хлебу этой де- вушки, я превращу его в золото, то эта молодая девушка (ей только 19 лет) не сможет съесть его и умрет от голода. Поэтому я должен говорить просто, чтобы передать ее хрупкое и нестабильное существование. Я ог- раничиваю себя скромной задачей (но не делаю из этого шума, ведь в противном случае это не было бы скромностью), задачей рассказать о не- замысловатых приключениях девушки в большом городе, где все против нее. Ее место - в сертане штата Алагоас, в ситцевом платье и без вся- кой машинописи; ведь окончив три класса начальной школы, она едва уме- ет писать. Тетка показала ей, как печатают на машинке, и она, чтобы научиться этому ремеслу, медленно переписывала букву за буквой. И она добилась определенных результатов: стала, наконец, машинисткой. Хотя она, кажется, не одобряла двух, стоящих рядом согласных и, перепечаты- вая красивый округлый почерк своего любимого шефа, слово "назначать" писала так, как произносила "назыначать". Простите, но я опять буду говорить о себе: ведь я совсем себя не знаю, и, работая над этой книгой, я слегка удивился, обнаружив, что у меня есть предназначение. И кто не спрашивал себя: кто я - чудовище или человек, как все? Но могу поручиться, что эта девушка не осознает себя, живет как бог на душу положит. Если бы у нее хватило глупости задавать себе воп- рос: "Кто я есть?", она была бы повержена в прах. Вопрос "кто я есть" рождает потребность. А как ее удовлетворить? Тот, кто копается в себе, утрачивает цельность. Девушка, о которой я собираюсь рассказать, так глупа, что иногда улыбается прохожим на улице. Впрочем, никто не отвечает на ее улыбку, потому что просто ее не замечает. Но вернемся ко мне. История, которую я хочу рассказать, не привле- чет интеллектуалов,жадных до изысков.Для них эта история слишком прос- та, хотя у нее есть что-то вроде второго плана - неясная тень моих беспокойных сновидений. Но не ждите, что в моем рассказе когда-нибудь засверкают звезды: речь идет о материи тусклой и по своей природе все- ми презираемой. Чего не хватает в моей истории, так это мелодии канта- биле. Ритм ее часто сбивается. Зато в основе ее - факты. Я внезапно влюбилоя в факты, голые факты без всякой выдумки. Факты - упрямая вещь, от них не убежишь. Я спрашиваю себя, не следует ли мне опередить время и наметить фи- нал. Но я и сам не знаю еще, чем все это кончится. К тому же я пони- маю, что должен идти шаг за шагом, как то определено часами: любая бу- кашка подчиняется ходу времени. Поэтому мое первое условие - не торо- питься, хотя меня сжигает нетерпение рассказать об этой девушке. Эта история тронула меня до глубины души. Я понял, что каждый про- житый день - это день, украденный у смерти. Я не интеллектуал, я пишу сердцем.То,что я пишу,скрыто туманом.Слова - это музыка неровных ко- леблющихся теней, это кружево, звуки органа.Я боюсь произносить сло- ва;это вибрирующая сеть безгранична,нежна и размыта,ее контратон - низкий и мощный звук боли. Я ценю мужество и попытаюсь найти в этой - 7 - истории жемчужное зерно. Я прекрасно понимаю, что забегаю вперед и иг- раю в мяч без мяча. Действие - это реальность? Клянусь, эта книга на- писана без слов. Это немая фотография, это тишина. Эта книга - вопрос. Подозреваю однако, что длинное вступление понадобилось мне для того, чтобы оттянуть начало моей скромной истории, потому что я боюсь. До того, как эта машинистка вошла в мою жизнь, я был человеком, пожалуй, несколько самодовольным, несмотря на неудачи в литературе. Дела обсто- яли так хорошо, что я уже начал беспокоиться: ведь слишком большой урожай может сгнить. Вдруг мне ужасно захотелось перечеркнуть мною самим установленные границы. Это случилось, когда я решил писать о реальности, за которой я не могу угнаться.Не важно,что имеется ввиду под словом "реальность". Неужели мое повествование будет мелодраматичным? Такая тенденция су- ществует, но в то же время я буду писать жестко и сухо. По крайней ме- ре,я не прошу о снисхождении и не вымаливаю милостыню,я переношу прес- ловутую боль с княжеским достоинством. Так. Кажется, у меня меняется стиль. Но дело в том, что я пишу только то, что хочу, я не профессионал: мне нужно рассказать об этой девушке, иначе я задохнусь. Она обвиняет меня, и единственное средство оправдатьоя - написать о ней. Я пишу живыми и грубыми мазками. Я буду сражаться с фактами, ведь факты - упрямая вещь, как я уже говорил . Хотя я хотел бы, чтобы, вдохновляя меня, звонили колокола, пока я предсказываю настоящее.И чтобы ангелы летали,как прозрачные осы, вок- руг моей пылающей головы,потому что она в конце концов стремится стать "вещью в себе",это очень просто. - 8 - Нужели действия опережают слова? Что значит "писать"? Писать - значит называть вещи своими именами. Любое явление имеет название. И если такавого не существует, его надо выдумать. Этому нас учил ваш Бог. Почему я пишу? Прежде всего потому,что я постиг дух языка, а иног- да именно форма определяет содержание. Я пишу не из-за девушки, меня принуждает к этому "высшая сила", или, как говорят в официальных доку- ментах, "сила закона". Да, моя сила в одиночестве, я не боюсь ни гроз,ни мощных порывов ветра, потому что я сам - частица ночной темноты.Тем не менее, я не переношу свист в ночи и шаги.Мрак? Это напомнило мне об одной моей возлюбленной:какой мрак таился в теле этой девушки-женщины. Я никогда ее не забывал:нельзя забыть того,с кем спишь.Это как клеймо,выжженное на теле,и все,кто получил его, убегают в страхе. Хочу в этой связи поговорить о девушке с северо-востока.Дело в том,что она, как бродячая собака,управлялась на расстоянии исключи- тельно самою собой.Она сократилась до размера самой себя. Так же и я с каждым новым крахом сокращаюсь до самого себя,но все же хочу вместить весь мир и его Бога.Хочу добавть в плане информации о девушке и о се- бе, что мы оба живем только в настоящем, потому что "всегда и вечно" есть день сегодняшний и "завтра" тоже станет "сегодня", и вечность - это положение дел в данный момент. И сейчас я испытываю неловкость, когда пишу об этой девушке. Воп- рос в следующем: как я пишу? Я утверждаю, что пишу на слух, как на слух понимаю английский и французский. Что побудило меня писать? У ме- - 9 - ня больше денег, чем у тех, кто умирает с голоду, что делает из меня человека, в некотором роде, бесчестного. Но я лгу только в определен- ных случаях. Когда я пишу, я никогда не лгу. Что еще? Да, я не принад- лежу ни к одному социальному классу, я сам по себе. Высший класс отно- сится ко мне,как к странному уроду,средний- с подозрительностью,опаса- ясь,что я могу расшатать его устои, низший класс никогда не примет ме- ня. Нет, писать не легко. Писать тяжело, как крушить скалы. Но при этом взлетают искры и осколки, как блестящие клинки. Ах, как страшно начинать, даже не зная имени этой девушки. Не го- воря уже о том, что сама история приводит меня в отчаяние из-за своей чрезмерной простоты. То, о чем я собираюсь рассказать, может показать- ся простым и общеизвестным. Но разработка этой темы очень трудна. Ведь я должен сделать ясным то, что почти угасло и плохо видно. Грубыми пальцами нащупать невидимое в окружающей грязи. В одном я уверен:этот рассказ связан с делом весьма деликатным - созданием личности такой же живой,как я сам.Позаботьтесь о ней, потому что я могу только показать ее так, чтобы вы узнавали ее, когда она, худенькая и легкая, идет по улице, едва касаясь земли.А что, если мой рассказ будет печальным? Потом я, конечно, напишу что-нибудь весе- лое.Почему веселое? потому что мне тоже приятнее петь осанну, чем рассказывать о проблемах девушки с северо-востока.И когда-нибудь мне это удастся. А пока я хочу ходить голым или в лохмотьях, хочу, по крайней мере, раз в жизни узнать вкус просфоры, или,как говорят, отсутствие всякого - 10 - вкуса.Съесть просфору - значит почувствовать самое безвкусное безвку- сие и мыться без мыла и воды. С моей стороны это будет мужественный поступок,ведь я отказываюсь от привычных комфортных ощущений. Сейчас я чувствую себя совсем не комфортно:чтобы рассказывать об этой девушке мне надо мужественно отказаться от привычных удобств: не бриться несколько дней, недосыпать и работать до изнеможения. К тому не одеваться в старое рванье. Все это для того, чтобы почувствовать себя в ее шкуре.Все же я знаю, что мне,возможно,придется более убеди- тельно подать себя социальным кругам,которые решительно протестуют против тех,кто пытается сейчас пробить непробиваемую стену. Все это так,рассказ есть рассказ.Но прежде всего я не должен забы- вать,что слово есть результат слова.Слово должно быть похоже само на себя.Достичь этого - мой первейший долг перед самим собою.И слово не может быть приукрашенным и искусственно пустым.Ну,а еще я хотел бы достичь некого утонченного чувства,но чтобы эта утонченность не лома- лась на всем его протяжении.И в то же время я хочу достичь силы тром- бона,чей звук,сочный и низкий,мощный и незамутненный,который ни с чем не спутаешь,вызывает у меня "из-за нервозности обстановки,связанной с работой над книгой" приступы неконтролируемого смеха,рвущегося из гру- ди.И я хочу принимать свою свободу, не думая,как другие, что жизнь - это безумие, сумасшедствие. Но, кажется,так и есть. Жизнь лишена логи- ки. Эта история будет результатом моего перевоплощения в других и моей материализации в объекте.Да,и, возможно,постижением сладкозвучной флейты,вокруг которой я обовьюсь гибкой лианой. - 11 - Но вернемся в сегодняшний день. Потому что, как известно, сегодня - это сегодня. Меня не понимают, и я слышу,как темнота смеется надо мной отрывистым смехом.И мерные шаги за окном. Мне страшно. Хорошо еще, что все, что я хочу написать, несомненно, каким-то образом напи- сано во мне. Мне нужно только перенести все это на бумагу с деликат- ностью белой бабочки. Мысль о белой бабочке пришла мне в голову, когда я подумал, что девушка может выйти замуж, и представил ее, худенькую и легкую, в подвенечном платье: ведь она как девственница будет венчать- ся в белом. Или она вообще не выйдет замуж? Я держу в руках ее судьбу, но понимаю, что не могу распоряжаться ею по собственному желанию: я следую фатальному предначертанию, я обязан найти правду, которая опе- режает меня. Почему я пишу о девушке, которая живет в такой неприукра- шенной бедности? Наверное потому, что в ней - мое убежище и еще пото- му, что в нищете тела и духа я открываю святость, я хочу почувствовать дыхание моей дали. Чтобы стать больше, чем я есть, ведь я так ничто- жен. Я пишу, потому что мне нечего делать в этом мире: я лишний и мне нет места на земле людей.Я пишу потому, что потерял надежду и устал и не могу больше выносить рутину своего существования. И если бы не но- визна,которая и есть творчество, я символически умирал бы каждый день. Но я готов скромно выйти через черный ход.Я испробовал почти все,вклю- чая страсть и отчаяние.И теперь я хотел бы иметь только то,чем я мог бы стать,но не стал. Кажется, я до мельчайших деталей знаю эту девушку с северо-восто- ка, как будто я живу рядом с ней. Как я и предвидел, она пристала ко - 12 - мне, как репей. Помню, в детстве я читал сказку, в которой старик бо- ялся перейти реку. И тут появился молодой человек, который тоже хотел перейти на другой берег. Старик воспользовался случаем и сказал: - Перенеси заодно и меня. Я сяду к тебе на плечи. Молодой человек согласился и, переправившись, сказал: - Все, можешь слезать. Но тут хитрый и лицемерный старик не согласился: - Ну нет,я хорошо устроился у тебя на плечах и ни за что не слезу. Так и эта машинистка не хочет оставить меня в покое. Я утверждаю, что нищета неприглядна и непонятна. Поэтому я не знаю, будет ли мой рассказ... Каким он будет? Я ничего не знаю, у меня не хватает вдохно- вения. Будут ли в нем какие-то происшествия? - Конечно,будут. Но ка- кие? - Этого я тоже не знаю. Я вовсе не хочу разжигать ваше нездоровое любопытство, я и в самом деле не знаю, что меня ждет: слишком неспо- койный характер у моей героини. Каждую секунду она пытается высколь- знуть из моих рук, и мне приходится прикладывать огромные усилия, что- бы удержать ее. Забыл сказать, что все, о чем я пишу, происходит под аккомпанемент барабанной дроби, выбиваемой каким-то солдатом. В тот момент, когда я начну саму историю - барабанный бой сразу же прекратится. Вот девушка смотрится в зеркало и - барабанная дробь - в зеркале отражается мое усталое бородатое лицо. Потому что она - это я.Но в то же время я не сомневаюсь,что она существо материальное.Опережая собы- тия скажу, что она никогда не смотрелась в зеркало обнаженной, потому что ей стыдно. Стыдно из-за целомудрия или из-за того, что она некра- - 13 - сива? И еще я спрашиваю себя,не опозорюсь ли я перед всем белым све- том? Внезапно реализм захватил меня:я творю человеческое существо и трепещу. Реализм нужен мне,как художнику-абстакционисту,чтобы дока- зать,что он пишет такие картины потому, что ему так хочется, а не по- тому,что он не умеет рисовать.Чтобы нарисовать эту девушку,мне надо во всем ограничить себя;чтобы постичь ее душу я должен поститься и пить белое охлажденное вино:такая жара стоит в этой келье,где я запер себя и откуда из прихоти хочу изучать мир. И еще мне надо отказаться от футбола и женщин,не говоря уже о том,что я не должен ни с кем об- щаться.Вернусь ли я когда-нибудь к прежней своей жизни? Очень сомнева- юсь. Да, забыл сказать, что пока я ничего не читаю, чтобы не портить изысками простоту моего языка. Потому что, как я говорил, слово должно быть самим собой, инструментом писателя. Или я не писатель? По правде говоря, я больше актер, потому что, только жонглируя знаками препина- ния, я могу заставить текст дышать и следовать за собой. Еще забыл сказать, что история, которая вот-вот должна начаться -потому что я уже не выдерживаю напора фактов - истори,которая вот-вот начнется,написана под патронажем прохладительного напитка,популярного во всем мире,и поэтому я ничего не получаю за его рекламу.Увы,это тот самый напиток,который спровоцировал последнее землетрясение в Гватема- леЪ51Ъ0.Хотя на вкус он - смесь лака для ногтей, туалетного мыла и жеваной пластмассы, все обожают его и раболепствуют перед ним.И все потому (я скажу одну вещь, которую, может быть, не все поймут), потому, что это питье, содержащее коку - сегодняшний день. Оно - средство стать частью настоящего,ведь человек с характерной бутылочкой в руке чувствует себя ддддддддддддддддддддддддд Ъ51Ъ0Имеется в виду реакционный военный переворот 1954 г. - 14 - современным. Что касается девушки, то она жила в безлюдном чистилище, не приб- лижаясь ни к аду, ни к раю. Она просто жила, вдыхая и выдыхая, вдыхая и выдыхая. А что еще нужно, по правде говоря? Да, ее существование безрадостно. Но почему я чувствую себя виноватым? И пытаюсь освобо- диться от груза несуществующей вины перед этой девушкой. Девушка эта - я вижу, она почти вошла в мой рассказ - девушка эта спала в холщевой рубашке,испачканной подозрительными бурыми пятнами.Холодными зимними ночами она сворачивалась клубочком, чтобы заснуть, согревая себя своим собственным теплом. Она спала с открытым ртом из-за хронического нас- морка, изможденная, проваливаясь в сон. Должен добавить нечто очень важное для восприятия моего рассказа: мое повествование от начала и до конца сопровождается легкой, но пос- тоянной зубной болью. Эта история сопровождается так же плачущими зву- ками скрипки, на которой играет очень худой человек на углу. У него такое вытянутое и желтое лицо, как будто он уже умер. Вполне возможно. Я говорю так длинно,потому что боюсь, наобещав слишком многое, дать малое и самое простое. Ведь эта история почти ничто. Единственный спо- соб начать - это собрать все свое мужество и - одним махом, как ку- пальщик в ледяную воду. И вот я начинаю, сообшив, что - она была не- подготовленной. Неподготовленной к жизни. Ей не хватало умения приспо- сабливаться. Совсем недавно она поняла, что ей не хватает самой себя. Если бы она была способна выражать свои мысли, она бы сказала: мир не принадлежит мне, я не принадлежу себе. (Мне будет трудно написать эту историю. Хотя у меня нет ничего общего с этой девушкой, я дальше буду - 15 - писать все через нее, превозмогая свои страхи. Факты вопиют,но рядом с фактами есть шепот, он-то меня и интересует). Ей не хватало умения приспосабливаться. Поэтому она ничего не мог- ла сказать в свою защиту, когда (вдруг) шеф фирмы, где она работала, грубо заявил ей (грубость эту, казалось, провоцировала сама ее глупая физиономия,которая,как говорят,кирпича просит), заявил, что оставляет на работе Глорию, ее подругу, а ее увольняет, потому что она делает слишком много ошибок и без толку переводит бумагу. Вот что он сказал. Девушка думала, что она должна что-нибудь ответить, и вежливо сказала своему тайно любимому шефу: - Простите меня, пожалуйста. Сеньор Раймундо Силвейра - он уже собрался уходить - обернулся, удивленный этой неожиданной покорностью и каким-то странным выражением на лице машинистки, и сказал уже не так грубо: - Ну, никто вас сейчас не увольняет, можно еще подождать. Она пошла в умывалку, чтобы побыть одной и прийти в себя от этого уведомления. Она машинально посмотрелась в зеркало, венчавшее грязную и потрескавшуюся, полную волос раковину, которая так была похожа на ее жизнь.Ей показалось, что тусклое темное зеркало не отразило ничего. Не потеряла ли она случайно свой материальный облик? Вскоре иллюзия раз- веялась, и она увидела свое деформированное зеркалом лицо с огромным, как у клоуна, носом. Она смотрела на себя и спокойно думала: такая мо- лодая и уже с червоточиной. (Есть те, кто имеет. И те, кто не имеет.Это так просто: эта девуш- ка не имела. Не имела чего? Не важно: просто не имела. Если вы поняли - 16 - меня - хорошо. Если нет - тоже хорошо.)Но почему я трачу время на эту девушку,когда я жажду лишь спелую золотую пшеницу,налитую соками. Когда она была маленькая, ее тетка, чтобы напугать ее, рассказыва- ла, что вампир - тот, что впивается человеку в горло, высасывая из не- го кровь, - не отражается в зеркале. Она думала, что не так уж плохо быть вампиром, тогда бы кровь окрасила ее мертвенно бледное лицо;каза- лось невероятным, что в ее жилах есть кровь, еще менее вероятным - что она когда-нибудь прольется. Эта девушка сутулилась, как вышивальщица.Она еще в детстве научи- лась вышивать.И добилась бы в жизни гораздо большего, если бы посвяти- ла себя тонкой работе вышивальщицы, может быть, по шелку. Или еще луч- ше: бисером по блестящему атласу,поцелую души.Тончайшая работа.Кропот- ливый труд муравья,который несет на спине крупинку сахара. Она каза- лась дурочкой, но не была ею. Она не знала, что несчаслива. Это пото- му, что она верила. Во что? В вас, но не обязательно верить в кого-то или во что-то, нужно просто верить. Это иногда приносило ей радость. Она никогда не теряла веры. (Эта девушка до безумия раздражает меня. Я опустошен ею. Я тем больше выхожу из себя, чем меньше она протестует. Я взбешен. Я готов бить чашки и стекла. Как мне отомстить? Или лучше, как мне восстано- вить справедливость? А,знаю - любя своего пса,у которого больше еды,чем у нее.Почему она не протестует? Есть в ней хоть немного твер- дости? Нет, она безответна и покорна.) Еще я вижу ее глаза, огромные, круглые, вопрошающие - она смотре- ла, как раненая птица - возможно, из-за увеличенной щитовидки. Эти - 17 - глаза спрашивали. Кого? Бога? Она не думала о Боге, а Бог не думал о ней.Бог - тот,к кому удается прикоснуться.Когда отнимаешь руку, появ- ляется Бог. Она не задавала вопросы, догадываясь, что на них нет отве- тов.Или она была слишком глупа,чтобы спрашивать? И получать "нет" в лицо.Возможно, вопросы без ответа все же нужны,чтобы кто-нибудь ког- да-нибудь не заявил,что она и не пыталась спрашивать. Но она,похо- же,сама себе ответила на вопрос "почему?" - потому что. Существуют ли другие ответы? Если кто-то знает лучше, пуеть придет и скажет, я жду этого уже много лет.А пока по синему-синему небу плывут белые облака. Все для Бога. Почему хоть чуточку не для людей? Она родилась не под счастливой звездой и жила с таким видом, будто извинялась за то, что занимает чье-то место. Она рассеянно разглядыва- ла пятна на лице. В Алагоасе их называли "заплатами" и говорили, что их причина - больная печень.Она замаскировала пятна толстым слоем бе- лой пудры, пудра легла неровно, но это все-таки лучше, чем пятна. Она вся была немного грязная, потому что редко мылась. Днем она носила од- ни и те же блузку и юбку, ночью - холщовую рубашку. Ее соседка по ком- нате не знала, как намекнуть ей, что от нее дурно пахнет.Боясь обидеть ее, соседка не решалась этого сделать, и все оставалось по-прежнему. В ней не было ничего замечательного, хотя ее кожа, там где не было пя- тен, имела легкий опаловый блеск. Но это не имело значения. Никто не оглядывался ей в след на улице.Она была как остывший кофе. Так и жила эта девушка.Сморкалась в подол рубашки. В ней не было того, что называется очарованием. Только я считаю ее очаровательной. Только я, ее автор, люблю ее. Страдаю из-за нее.И только я могу ска- - 18 - зать так:чего бы только я с радостью не сделал для тебя. Эта девушка не знала, что она такое, как собака не знает, что она собака. Поэтому она не чувствовала себя несчастной. Единственное, чего она хотела,- жить. Она не знала, для чего, она не задумывалась над этим. Возможно, она считала, что жить хорошо. Она думала, что человек обязан быть счастливым. И она была.До того,как родиться,она была духом? Или была мертва? А потом она умрет? Как это сложно. Я рассказал несколько фактов, но еще и сам не знаю, какое они име- ют значение. Теперь (взрыв) отдельными штрихами я опишу жизнь этой девушки до того момента, когда шеф ее уволил. Дитя сертана, она родилась рахитичной, не под счастливой звездой, как я уже говорил. Когда ей было два года, ее родители умерли от лихо- радки, обычной для сертанаЪ51Ъ0 штата Алагоас, где дьявол потерял свои са- поги. Спустя годы она переехала в Масейо со своей богомольной теткой, единственной родственницей на свете. Иногда она вспоминала о чем-то давно забытом. О том, например, как тетка била ее по макушке, потому что считала, что там должен находиться жизненный центр. Она била всег- да костяшками пальцев по мягкому, из-за недостатка кальция, черепу. Она била ее, но не только потому, что получала при этом чувственное наслаждение,(тетка никогда не была замужем из отвращения), но и пото- му, что считала своим долгом уберечь ее, чтобы она не стала когда-ни- будь одной из тех девиц, что прогуливаются по улицам Масейо с зажженой му, что считала своим долгом уберечь ее, чтобы она не стала когда-ни- будь одной из тех девиц, что прогуливаются по улицам Масейо с зажженой ддддддддддддддддддддддддд Ъ51Ъ0сертан - внутренние районы Бразилии - 19 - сигаретой, поджидая мужчин. Хотя не было никаких намеков на то,что де- вочка модет стать в будущем шлюхой.В ней не было склонности к этой профессии. Женственность в ней проснулась поздно, ведь даже траве, чтобы расти, нужно солнце. Но она забывала об ударах через несколько минут. Гораздо болезненнее было для нее другое наказание: ежедневное лишение десерта, гойябадыЪ51Ъ0 с сыром, единственной страсти в ее жизни. Почему это наказание стало излюбленным у хитрой тетки? Девочка никогда не спрашивала, почему она постоянно наказана, но ей совсем не нужно было знать, и это незнание сделалось важной частью ее жизни. Это "не-знание" может показаться вредным, но это не так, потому что она знала много, так же как собака умеет махать хвостом, или чело- век чувствует голод, хотя никто их этому не учил; она родилась c этим знанием.Также никто не научит ее умирать: наверняка она умрет когда-нибудь,как та кинозвезда,чью цветную фотографию она любила разг- лядывать.Ведь в час смерти человек становится блистательной звездой экрана, это миг славы каждого из нас, словно отдельный звук вырывается вверх из общего хора. Когда она была маленькой, ей очень хотелось взять какое-нибудь жи- вотное. Но тетка считала, что животное - лишний рот. Тогда девочка ре- шила, что ей остается только кормить блох, раз уж ей не заслужить лю- бовь собаки. Тетка заставляла ее молиться. Но набожность не пристала к ней:тетка умерла, и она никогда больше не была в церкви, потому что не чувсвовала и не понимала бога. В жизни происходит именно так:распускается бутон и расцветает жизнь.Только моя героиня не знала,какой бутон должен распуститься. Она дддддддддддддддддддддддд Ъ51Ъ0гойябада - пастила из гуявы - 20 - также не отдавала себе отчета в том, что жила в индустриальном общест- ве и была в нем лишним винтиком.И все же кое-что не давало ей по- кая:она вдруг поняла,что не помнит ни матери, ни отца,она забыла их лица.Но,поразмыслив она говорила себе, что проросла из земли сертана, как червивый гриб. Она говорила, да, но была очень молчалива. Мне иногда удается поймать какое-нибудь ее слово, но оно ускользает у меня между пальцами. Несмотря на смерть тетки, она думала, что с ней все будет по-друго- му,что она никогда не умрет.(Моя страсть - быть другим.В данном случае - другой.Я дрожу,грязный,как она.) Это описание немного утомило меня. Я предпочитаю правду, которая есть в предсказаниях. Когда я закончу эту историю, я вернусь к более безответственному занятию - предсказаниям. Я не придумал эту девушку. Она силой завладела моей душой. Она вовсе не была дебилкой,она жи- ла,как птичка божия,и верила,как умственно отсталая. Эта девушка по крайней мере не выпрашивала милостыню,хотя и принадлежала к самому низкому классу людей, живущих впроголодь. Только я люблю ее. Потом - неизвестно почему - они переехали в Рио, невероятный Рио-де-Жанейро. Тетка нашла ей работу, потом умерла, и она, теперь одинокая, снимала комнату с четырьмя другими девушками, продавщицами из универсальных магазинов. Комната находилась в мансарде старого дома, построенного в колони- альном стиле на извилистой улице Акре, недалеко от порта, среди пуб- личных домов, обслуживающих моряков, да складов для угля и цемента. Грязная портовая пристань наводила ее на тоскливые мысли о будущем. - 21 - (Что это? Я вроде бы слышу бравурные аккорды рояля - не символ ли это того, что жизнь девушки в будущем сложится счастлистливо? Я радуюсь этой возможности и сделаю все, чтобы она осуществилась.) Улица Акре.То еще местечко! Жирные крысы улицы Акре.Я никогда не бываю там и без стыда признаюсь, что боюсь этой жизненной грязи. Изредка на рассвете ей выпадало счастье услышать пение петуха, и она тосковала по сертану. Как оказался петух на улице Акре, среди складов, заваленных товарами для экспорта и импорта? (Если читатель достаточно богат и устроен в жизни, ему надо перешагнуть через себя, чтобы понять,как иногда живут другие. Если он беден, он не станет меня читать, потому что моя книга - роскошь для тех, кто испытывает посто- янное чувство голода.Я играю здесь роль предохранительного клапа- на,спасая средний класс от самоубийственного существования.Я знаю,как страшно перешагнуть через себя,ведь все новое обычно пугает.Хотя безы- мянная героиня этой книги - фигура древняя,ее можно назвать даже биб- лейской.Она была непроросшим зерном и не знала цветения.Нет,вру,она была травой.) Удушливыми летними ночами она лежала без сна, вся в поту. Этот пот кажется мне подозрительным. Уж не больна ли она туберкулезом? В темно- те слышался чей-то свист и тяжелые шаги, и вой бродячих псов. И между ними - безмолвие звезд и бег времени,которому нет дела ни до нее,ни до нас.Так проходили дни. Пение петуха на заре скрашивало ее серую жизнь. Шумная птица на улице Акре была живым ростком в каменной пусты- не. Улица Акре для жилья, улица Лаврадио для работы, портовая пристань - 22 - - для прогулок по воскресеньям, да еще долгие гудки теплоходов, от ко- торых неизвестно почему сжимается сердце, и сладостное, хотя и немного печальное пение петуха. Иногда она видела этого петуха во сне. Он поя- влялся из небытия, подходил к кровати и приветствовал ее. Но это был неглубокий сон, потому что почти год она была простужена. На рассвете ее мучил сухой кашель, она глушила его, уткнувшись в тощую подушку. Но соседки по комнате - Мария да Пенья,Мария Апаресида,Мария Жозе и прос- то Мария - не просыпались. Они слишком уставали на работе,которая не имела названия,но от этого не была легче.Одна из них продавала пудру "Коти". Ну,это ж надо! Они только поворачивались на другой бок и засы- пали еще крепче. Небо наверху или внизу? - думала девушка с севе- ро-востока. Она лежала, утратив чувство реальности. Иногда по вечерам ее почти сводил с ума, не давая уснуть, острый приступ голода, перед глазами неотвязно стоял кусок говядины. Чтобы избавиться от этого ви- дения, она тщательно разжевывала и глотала лист бумаги. Так. Я до сих пор не могу смириться с этим. Боже мой! Мне гораздо проще общаться с животными, чем с людьми. Когда я вижу своего коня, свободно пасущегося на лугу, мне хочется прижаться лицом к его силь- ной, бархатистой шее и рассказать о своей жизни. И когда я глажу по голове свою собаку, я знаю, что она понимает меня без слов. Возможно, девушка с северо-востока уже поняла, что жизнь - штука достаточно скверная, и что душа не всегда крепко привязана к телу, особенно такая слабая, как у нее. Напичканная суевериями, она вообра- жала, что если она почувствует вкус к лучшей жизни, разочаровавшись в своей собственной, то превратится в ползучую гадину. А этого, несмотря - 23 - на весь ужас своего положения, она не хотела, не хотела лишиться себя. Она считала, что подверглась бы тяжелому наказанию и даже смертельной опасности, если бы у нее появились удовольствия. Поэтому она спасалась от смерти тем, что жила, довольствуясь малым, экономно используя свою жизнь,чтобы та не оборвалась. Эта экономия давала ей определенное чувство безопасности,ведь кто низко летает,тому не так больно падать. Чувствовала ли она, что живет напрасно? Не знаю, думаю, что нет. Толь- ко однажды задала она себе трагический вопрос: что я есть? Но так ис- пугалась, что совершенно перестала думать. Но я,которому не удалось стать ею,чувствую,что живу напрасно.У меня есть средства и я регулярно плачу за свет, газ и телефон. А эта девушка иногда даже покупала с зарплаты розу. Эти события произошли в нынешнем году, и я откажусь от этой труд- ной истории, только обессилев от борьбы, я не дезертир. Иногда она вспоминала песенку, под которую водили хоровод соседс- кие девочки - девочки с розовыми бантами в локонах:"я пришел за вашей дочкой,ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля..." Она не принимала участия в их иг- рах,потому что в это самое время тетка заставляла ее мести пол. Мело- дия этой песенки была бледным призраком, как безумно красивая, но увядшая роза, эта мелодия была нежным и ужасным призраком детства, ли- шенного куклы и мяча. Раньше она любила представлять, как бежит за мя- чом с куклой в руках и смеется. Смех этот кажется зловещим, он перене- сен из прошлого больным воображением, это тоска по тому, чего не было, но могло бы быть. (Я прекрасно понимаю, что у меня получается бульвар- ный роман, как я ни пытался избежать сентиментальности.) - 24 - Должен сказать, что эта девушка не подозревает о моем существова- нии,в противном случае у нее было бы кому молиться и у кого искать спасения.Но я знаю о ней все: ею я выражаю свой ужас перед жизнью. Жизнью, которую так люблю. Но вернемся к девушке. Единственная роскошь, которую она себе поз- воляла - глоток холодного кофе перед сном, за что расплачивалась изжо- гой по утрам. Она была молчалива (ведь ей нечего было сказать), но любила шум. Шум - это жизнь. А тишина ночи пугала: казалось, сейчас она услышыт роковые слова. По ночам на улице Акре было очень тихо, разве что из- редка проедет машина, чем чаще, тем лучше для девушки. Кроме этих страхов, как будто этого мало,она ужасно боялась получить какую-нибудь неизлечимую женскую болезнь - этим ее пугала тетка.Хотя ее немногочис- ленные яйцеклетки такие сморщенные.Словно их вообще нет.Она жила в не- кой прострации,и вечером не помнила,что случилось утром.Иногда она ду- мала долго и без слов:я есть,я существую.Петухи,о которых я говорил, уведомляли о наступлении еще одного изнуряющего дня. Петухи, по край- ней мере, поют, - думала девушка, - а курицы, что делают они? Несколь- ко раз девушка ела крутые яйца в кафе. Но тетка говорила ей, что яйца вредно действуют на печень. И каждый раз после этого ее мучала боль в боку,правда,в левом боку,совсем не там, где печень.Она была очень впе- чатлительной и верила во все,что существует и чего не существует. Но о