ли, пока возможно, оградить ребенка от печального опыта. Мой брат сделал все возможное, для того чтобы спасти птицу. И теперь ему сказали, что она улетела. Он обрадовался. Ему приятно было думать, что где-то там в небе летает его птица. Что она здорова. И что он ей помог. Единственное, что его немного огорчало, - это зачем она не сообразила попрощаться перед разлукой. Очевидно, у моего брата осталось такое чувство, что он живет в добром мире. Что от человека что-то зависит и что иногда все кончается хорошо, даже если сначала было плохо. Мой брат по-прежнему верит, что та молодая чайка поправилась. Никто так и не рассказал ему, что случилось на самом деле. девушка Раннее утро. Звонок. Я откладываю в сторону доску - колотушку и иду открывать. В дверях стоят Берре и незнакомый мужчина - как я догадываюсь, это его папа. Я приглашаю нежданных гостей войти. Папа представился, и мы здороваемся за руку. Я вижу, что у Берре заплаканное лицо. Папа неприятно удивлен. Он спрашивает меня, не занят ли я ремонтом квартиры. Я говорю "нет" и спрашиваю, почему он так решил. Он говорит, что слышал стук молотка. Я правдиво отвечаю, что в свободное время люблю постучать. Просто так, для собственного удовольствия. Ничего серьезного. И показываю ему доску. Папа мальчика кивает. Он не знает, как отнестись к услышанному. Дело в том, что они всей семьей собирались в Хамар навестить больную бабушку, но Берре не желает ехать.Он боится и плачет. Они с матерью не знали, что делать. И тут папа вспомнил про меня. Берре много обо мне рассказывал. Обо мне и моем велосипеде. Папа сказал, что понимает, какое он причиняет мне неудобство, но все-таки пришел спросить, не найдется ли у меня время. Это бы его очень выручило. А так у них безвыходная ситуация. Бабушка очень расстроится, если они не приедут. Я обращаюсь к Берре и спрашиваю, хочет ли он побыть пока со мной. Он кивает и облегченно вздыхает. Я говорю его папе, чтобы он не беспокоился. У меня ровно ничего на сегодня не запланировано. Папа страшно благодарен. Они уедут с ночевкой, но завтра уже вернутся. Мне дают ключи от квартиры и наставления: когда нужно кормить Берре и во сколько укладывать спать. Папа снова повторяет, как он мне благодарен. Я говорю, что это пустяки, не стоит благодарности, и, пользуясь случаем, спрашиваю у него о встрече с белым медведем. Папа говорит, что это было потрясающе. Большущий был медведь. Здоровенная зверюга. Затем папа, мама и младшая сестренка отправляются в Хамар. Мы с Берре провожаем их во двор и машем вслед. И вот мы с Берре остались одни. Надо придумать, чем нам заняться. Чем-нибудь интересным. Пока я завтракаю, Берре рисует. Он устроился за письменным столом моего брата и рисует гоночный автомобиль. Я предложил ему поиграть с доской, но он решил порисовать. Сначала он долго рисовал гоночную машину, потом раскрасил ее. Когда Берре кончил рисовать, поступил факс от моего брата. Берре был в восторге от такого чуда. Он смотрел на это как на волшебство. Ему не верится, что такое возможно. Прямо в комнату откуда ни возьмись пришла бумага - лист с напечатанным текстом. Берре спрашивает, откуда это. Я говорю, что, кажется, из Африки. Берре просит, чтобы я дал ему подержать лист. - Вот только прочитаю и дам, - говорю я ему. Я читаю пришедший от брата факс. И тут выясняется одно недоразумение., Оказывается, мой брат не в Африке, а в Америке. Я как-то нечаянно перепутал, на каком он континенте. Оба ведь начинаются и кончаются на "а". И оба далеко отсюда. Я как-то даже разочарован. В Африке гораздо больше экзотического по сравнению с Америкой. Интереснее думать, что твой брат живет в Африке. Это как деньги в банке: неизвестно, сколько окажется на счету, когда придешь их снимать. Брат в Америке - это гораздо обыденнее. У каждого когда-нибудь кто-то из родственников побывал в Америке. Итак, мой брат что-то там выгодно продал, получил хорошие деньги и просит меня об одной услуге. В факсе упоминалось насчет курса доллара по отношению к норвежской кроне: в настоящий момент сложилось чрезвычайно благоприятное соотношение. И мой брат просит меня купить для него автомобиль. Когда он вернется, ему сразу будет нужен автомобиль. Поэтому ему бы хотелось, чтобы к его возвращению все формальности, связанные с покупкой и регистрацией, были улажены. Он просит меня купить автомобиль. Я должен немедленно сообщить ему факсом номер своего счета, и тогда он переведет на него столько денег, сколько требуется для покупки автомобиля. Я записываю номер счета на оборотной стороне рисунка, изображающего гоночный автомобиль. Добавляю от себя несколько вопросов касательно автомобиля. Какой автомобиль он хочет купить? Какого цвета? С воздушными подушками или без? Затем отправляю факс в Америку. Через несколько минут факс возвращает нам рисунок гоночного автомобиля в черно-белом исполнении. Берре в телячьем восторге. Он держит в руках два рисунка гоночного автомобиля - оригинал и его копию, сделанную факсом. Над рисунком мой брат написал: "Что это такое? А где номер счета?" Я переворачиваю лист с рисунком и снова отправляю факс с номером счета и моими вопросами. Мой брат отвечает, что относительно марки машины полагается на мой выбор. Но автомобиль должен быть шикарный. Символ высокого статуса. Чтобы выражал энергичность и спортивный напор. Цвет, скажем, красный или зеленый, может быть оливкового оттенка. Воздушные подушки надо. Берре радуется, что я пойду покупать машину. Он за то, чтобы выбрать гоночную. Брат дал мне ответственное поручение. Я польщен. Мне никогда еще не приходилось покупать машину. Берре хочет, чтобы я отправил по факсу рисунок гоночного автомобиля его бабушке. Я объясняю, что у бабушек обычно не бывает факсов, но мы можем отправить его по почте, если Берре знает адрес. Берре согласен: раз уж нельзя послать по факсу, то можно и по почте. Мы отправляемся смотреть автомобили. Вдвоем с Берре. Сначала мы разглядываем машины на улице. Мы заглядываем через стекло в машины и выясняем по спидометру, какая у них скорость. Всем остальным Берре не интересуется. Он обнаружил, что у "BMW" скорость по спидометру доходит до 280. Он за то, чтобы купить "BMW". Мы зашли в магазин фирмы "Вольво" и попробовали, как сидится в этих машинах. Продавец думает, что Берре мой сын. Он ведет себя со мной как с потенциальным покупателем, показывает нам машины и объясняет технические нововведения. Он говорит, что фирма "Вольво" придает большое значение безопасности. Берре проверяет показания спидометра. У "вольво" шкала скоростей заканчивает- ся цифрой 200 с небольшим. Берре отрицательно мотает головой. - Берре! - говорю я ему. - Двести километров в час - это совсем не так мало, как тебе кажется. И вот мы делаем пробную поездку на "вольво" по дороге Е 18. Берре хлопает в ладошки. Он сидит на детском сиденье, которое нам одолжил продавец. - А с какой скоростью мы сейчас едем? Двести километров? - спрашивает Берре. - Почти что, - отвечаю я. Отличная машина. И цвет зеленый. Вернувшись домой, я сообщу брату по факсу, что у этой машины хорошее сцепление с дорогой, хотя и не знаю, что это значит. Свернув с шоссе, я возвращаюсь в город по проселочной дороге. Нас приятно покачивает. По пути мы делаем остановку и покупаем в лавке мороженое. Пока мы не спеша лакомимся, я читаю листочки, которыми увешана входная дверь. Объявления лотереи бинго и курсов верховой езды. И вдруг среди них попадается одно особенное. Отличное объявление. Как нарочно для Берре. Я прочитываю ему вслух то, что в нем написано. "Привет! Меня зовут Джессика. Может быть, кому-нибудь захочется купить что-то из этих вещей, которые лежат у меня без дела. Вот эти вещи: Шампунь с хной, флакон высотой 10 см, цена 10 крон. Дезодорант "Дыня", 8 см, цена 5 крон. Тролли-близняшки с длинными белыми волосами и с кольцом для ключей; у одного из них на животе звездочка: 5 крон за пару. Печати с пакетом и цветами, 10 крон за все вместе. Белые сережки под жемчуг, неношеные, 10 крон. Брошка, неношеная, 5 крон. Коробка картинок с пауэр-рейнджерами, длина 10 см, полная коробка, 20 крон. Копилка с утенком Сэмом, 5 крон. Фигурки из киндерсюрприза: 3 льва (2 одинаковых), лягушка, черепаха, все вместе - 10 крон. Разноцветные спиральные пружинки "Радуга". Растягиваются и гнутся. Могут спускаться по ступенькам, 10 крон. Фарфоровый слоник для зубочисток, 10 крон. Если тебя что-то заинтересовало, позвони и спроси Джессику. Телефон: 22474564". Берре заинтересован. Конечно, не девчоночьими вещицами, но вот пауэр-рейнджеры - это да! Ну, может быть, еще что-то из мелочей. Он еще не решил. Надо сперва посмотреть. Мы идем в телефонную будку и набираем номер. Трубку держит Берре. Я слышу, как он спрашивает, дома ли Джессика. На другом конце, кажется, поинтересовались, кто ее спрашивает. Берре отвечает: - Это я - Берре! Потом он довольно долго беседует с Джессикой. Берре повторяет "да", "да" и несколько раз упоминает про пауэр-рейнд-жеров. Ему называют адрес, и он вешает трубку. Жемчужные сережки и брошка уже проданы, а остальное еще нет. Берре весь дрожит от нетерпения. Джессика встретила нас на лестнице. Ей лет двенадцать, у нее длинная коса. Дома родители и старшая сестра, немного похожая на девушку, которая пела за рулем машины и которую я видел в клипе по телевизору в квартире моего брата. На вид ей примерно столько же лет, сколько мне. Мы все здороваемся за руку. Отец Джессики с увлечением разглядывает наш "вольво". Он сразу увидел, что это новейшая модель. Берре и Джессика уходят в ее комнату. Меня приглашают за стол и предлагают кофе с печеньем. Родители смущены тем, что Джессика повесила в лавке объявление.Они опасаются, что люди подумают, будто у них туго с деньгами и Джессика не получает карманных денег. Они говорят мне, что живут не хуже людей. Когда мать Джессики собирается налить мне кофе, я вынужден сказать, что кофе не пью. Она спрашивает у меня, что можно предложить мне взамен, и я отвечаю, что можно просто воды или шипучки. Можно соку. Она исчезает на кухне. Отец Джессики говорит, что редко кто не пьет кофе. Он, конечно, прав. Эти замечания мне приходится выслушивать каждый раз, когда кто-нибудь узнает, что я не пью кофе. Я говорю, что, возможно, когда-нибудь тоже буду пить кофе, но пока что вкус кофе оставляет меня равнодушным. Вообще-то, я никогда его не пил. Мне доводилось пригубить кофе, но я никогда его не проглатывал. Наконец входит мать Джессики со стаканом апельсинового сока. Отец Джессики начинает говорить о машинах. Он говорит, что у него тоже "вольво". "Вольво" - особенная машина: если вы однажды начили на ней ездить, то уже никогда не променяете на другую. Однажды он чуть было не купил японскую машину, но вовремя отказался. Совершенно не то! Но вот зато "вольво"... Вот это машина так машина! "Вольво" - сама надежность. Это как хорший друг. Никогда не подведет. С этими словами он оставляет от себя чашку и делает рукой жест, который, по-видимому, означает:жми на педаль - и вперед! И никаких сомнений! Под его разговоры я все посматриваю на старшую сестру Джессики. Она смотрит на отца с ласковой снисходительностью. Приятная девушка. Я говорю, что согласен с его мнением. "Вольво" - хорошая машина. Затем спрашиваю Лизу, чем она занимается. Она отвечет, что хочет стать фотографом. Сейчас она работает по заказу для дамских журналов. Но мечтает о самостоятельной работе, чтобы снимать по собственному выбору. Я говорю, что тоже время от времени занимаюсь фотографией. - У меня есть фотоаппарат, - говорю я. - "Никон". - "Никон" -лучшая марка, -говорит отец. - "Никон"- хороший фотоаппарат, - говорит Лиза. Возвращается Берре и Джессика. Берре несет коробку с картинками пауер-рейнджеров, бутылку шампуня с хной и утку - копилку На лице у него улыбка до ушей, и он спрашивает меня, есть ли у меня тридцать пять крон. Когда мы собрались уезжать, мать Джессики предложила, чтобы мы остались пообедать. Обед совсем скоро. Я решил, что это уже слишком; кроме того, мне пора возвращать автомобиль. Я вежливо отказываюсь, ссылаясь на то, что у нас назначена деловая встреча. Поблагодарив хозяев за гостеприимство и за покупку, мы садимся в машину, а Джессика и ее родственники провожают нас до калитки и машут вслед. Включая вторую скорость, я еще разок взглянул на Лизу. На ее отражение в зеркале заднего вида. Давно мне уже не случалось видеть девушку, о которой думаешь, что хорошо бы встречаться с нею почаще. Может быть, даже каждый день. А сейчас я это подумал. Хорошо бы, чтобы она сидела сейчас ря дом со мной в красном свитере. И мы бы с ней куда-нибудь ехали. Вместе. У меня такое чувство, что все стало бы куда лучше, если бы у меня была девушка. Какое ребячество так думать! И все-таки я склонен полагать, что это правильная мысль. Во всяком случае, я не хочу исключать такую возможность. Берре доволен тем, как он провел этот день. Я дал ему денежку, чтобы было что бросить в его новую копилку. На мой вопрос, зачем ему шампунь с хной, он ответил: "Чтобы подарить маме". И я вижу, как он доволен этим приобретением. космическое пространство Сейчас Берре спит. Он совсем устал. Мы заигрались с ним в машинки, и он лег гораздо позднее положенного часа. Я дал ему выиграть. А потом мы еще играли в слова. Нужно было сказать первое слово, какое придет тебе в голову. Очень быстро. Я-то думал, что, если я сказал "солнце", Берре скажет "лето", но тут что-то не заладилось. Берре все время говорил "какашки". Что бы я ни говорил, он на все отзывался: "Какашки". И ужасно хохотал, так что не мог остановиться. Но сейчас он наконец-то заснул. Я сходил наверх в квартиру моего брата и отправил в Америку факс. Я написал ему: "Вольво. Жми на педаль - и полный вперед! Никаких сомнений! И пусть всегда светит солнце!" Потом я достал себе свитер. Сейчас я сижу на балконе в квартире у Берре и попиваю джин с тоником. У его родителей целый шкаф, набитый разными бутылками. Когда я выпью достаточно, чтобы набраться храбрости, то продолжу чтение этой темной книги, в которой говорится о времени. И вот я уже читаю. Поль пишет об Эйнштейне. Я понял, что Эйнштейн мой друг. По словам Поля, из его теории каким-то образом следует, что прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно. Это одно из следствий теории относительности. Я, конечно, не представляю себе, как это должно получаться в действительности, но это и не важно. Чихал я на то, как это получается! Главное, что, прочитав это, я почувствовал некоторое облегчение. Я подливаю себе джину с тоником и читаю дальше. Я добрался до места, где сказано, что специалисты (бог весть, кто они такие) до сих пор не лришли к единому мнению о том, что представляет собой время. Это подогрело мой интерес. Одни хотят раз и навсегда ввести единое определение своего рода универсального времени, которое служило бы для измерения происходящих изменений, другие же требуют объявить саму концепцию времени утратившей силу и отменить время, признав несуществующим. Мы можем по-прежнему пользоваться часами. Мы можем продолжать мерить изменения в секундах, часах и годах, но сама идея времени как явления, которое существует в природе, неприемлема. Все мои симпатии на стороне последних. И я по мере сил и возможностей готов лоббировать их требования, чтобы эта точка зрения одержала верх. Все это увлекает меня больше и больше. Сложности моего собственного существования как бы отодвигаются. Я вижу их в перспективе. Надо бы сделать перспективу доступным лекарством, которое можно купить за деньги и вводить внутривенно. Поль не робеет перед великими вопросами. Вот он уже пишет о вечности. Главное, что нужно знать о вечности, пишет Поль, - это то, что она не сводится к большим числам. Вечность- это не просто что-то гигантское и непостижимо огромное. Если космос располагает безграничными запасами времени, это не просто означает что может произойти все, что угодно. Это означает, что когда-нибудь действительно произойдет. Независимо от того, насколько мала вероятность и сколько на это потребуется времени, рано или поздно это все равно станет реальностью. Значит, если я буду жить вечно, то я совершу все что задумаю, увижу все что должно случиться. Но это было бы интересно только при условии, что мой мозг способен вместить бесконечное множество мыслей. В чем я, честно сказать, сомневаюсь. Я откладываю книгу в сторону, и начинаю соображать, могу ли я что-то придумать. Что-нибудь новенькое. Безразлично что. Я закрываю глаза и делаю несколько глотков из бокала. Сначала мне ни о чем определенном не думается, потом я начинаю думать о Лизе. Пожалуй, в каком-то смысле это новая мысль. Она держится прочно. Потом прибавляются новые картинки. Комбайна и морского берега. Затем какая-то рыба. Не знаю, можно ли это назватть мыслями, но это во всяком случае что-то новенькое. Я начинаю сомневаться, что у меня хватило бы фантазии для вечной жизни. - Теперь Поль приступает к самому главному. По его словам, все указывает на то, что у Вселенной была начальная точка и что, следовательно, когда-нибудь наступит конец. Все, что мы знаем, говорит Поль, когда-нибудь исчезнет. Вот что у него сказано. Вследствие Большого Взрыва Вселенная расширяется во всех направлениях. Центробежная сила, которая вызывает ее расширение, обладает огромной мощью, однако некоторые признаки указывают на то, что в один прекрасный день сила тяготения перевесит ее действие. Тогда центробежное движение остановится, и тогда звезды и галактики и все, что там еще есть, начнут снова сближаться. Начнется движение вспять, и все кончится полным коллапсом. Поль называет это the Big Crunch*. И после этого уже не будет происходить ни черта. Точно так же как было до Большого Взрыва (the Big Bang), когда тоже ничего не происходило по той причине, что до него не было никакого прошлого, в котором что-нибудь могло бы происходить. Возможно, Вселенная начнет сужаться уже через сто миллиардов лет, однако может просуществовать и миллиард миллиардов лет. А когда это начнется, у нас будет впереди еще столько же лет, чтобы собрать вещички и приготовиться к исходу. Эти числа просто прелесть! Что до чисел, тут Полю и черт не брат. В этой книге он называет, например, такое число, которое представляет собой единицу с несколькими миллионами нулей. Это там, где речь идет о расстоянии, выраженном в световых годах, до какого-то небесного тела или не помню какой там системы, которая находится совсем не там, где расположена наша Солнечная система. Он упоминает также о расчетах, согласно которым общее число галактик во Вселенной, очевидно, приближается к десяти миллиардам и в каждой из них имеется примерно сто миллиардов звезд, сходных по величине с нашим Солнцем. Эти числа настолько невероятны, что у меня заметно улучшается настроение. Уж больно круто все выходит! Мне кажется, Поль тоже это чувствует. Ведь как я ни старайся, я тут ничего не могу ни прибавить, ни убавить. От меня так мало зависит. И это вызывает чувство освобождения. Сфера моей личной ответственности заметно уменьшилась. Это я почувствовал именно сейчас. Чувство ответственности ослабевает. В ускоренном темпе. Я - почти ничто. Строго говоря, такая мысль должна была бы показаться мне очень пугающей, однако я не испытываю такого ощущения. Возможно, тут виноват алкоголь. Разумеется, знание того, что Вселенной когда-то настанет конец, неизбежно должно вгонять в тоску. Мысли о вечной жизни подкатывают комком к горлу. Но похоже, что это меня не терзает. По крайней мере сейчас. Скорее даже, напротив. Я давно не ощущал такого прилива жизненной энергии. Оказывается, это даже здорово - знать, что тебе отведен определенный срок, с которым надо соразмеряться. Вообще-то мне всегда хорошо работалось авралом. Если нам дано просуществовать тут на Земле еще несколько тысяч или несколько миллионов лет, я буду доволен. Потом пускай себе оно на здоровье взрывается или сужается. Волнует только одно - мысль о том, что я не просил, чтобы меня сюда пустили. Я просто тут есть. Как и все остальные. Так уж вышло, что все мы тут. Но мы не просили об этом. И это не наша вина. Я сижу, уставясь перед собой в ночную тьму, и предаюсь лирическому настроению, как вдруг слышу, что ко мне пробирается Берре. Он проснулся, потому что ему приснился гадкий и страшный сон. Он забирается ко мне на колени, и я укутываю его в свитер. Я поглаживаю его и уговариваю, чтобы он не боялся. Это был только сон! А потом будет утро и новый день. Берре трет спросонья глаза и спрашивает, не могу ли я что-нибудь спеть. Конечно же могу! И я пою ему про старенькую лошадку. Я не знаю ничего более успокоительного, чем эта песенка. Когда мальчик с улыбкой приходит в конюшню и рассказывает пегой лошадке, что папа обещал отправить ее на покой, то все становится осмысленным и восстанавливается связь вещей. "Пусть тебе приснится тихое житье. Ешь да спи да не тужи. Мальчугана покатай да и снова отдыхай". "Я отнес Берре в постель и полежал с ним рядом, пока он не заснул. Затем снова сел на балконе со стаканом воды. Я набираю в рот воды и глотаю понемногу. Хорошая вещь - вода! Если бы мне пришлось выбирать из разных вещей одну, я бы наверняка выбрал воду. Я чувствую себя гораздо лучше, чем было все последнее время. Сначала мяч, потом доска -колотилка и вот теперь это - большие числа. Приятно чувствовать, что на тебе нет ответственности. Может быть, я уже начинаю выкарабкиваться. Может быть, я и выберусь из ямы. И вот я сижу на балконе, наблюдая рассвет, и думаю, что я неплохой парень и ну ее , Вселенную, и время и все такое прочее! * Большое сжатие(англ.) crazy Love Сижу у телевизораи пережидаю похмелье, чтобы снова постучать по доске. Я попробовал было обмотать молоток тряпкой, ностук все равно получился громкий. Фирме "Брио" следовало бы заменить пластиковые колышки на деревянные. Сейчас мне было бы очень кстати постучать по колышкам. Так между делом я смог бы со всей осторожностью разобраться в мыслях, которые пришли мне в голову сегодня ночью. Однако с этим пока придется подождать. Сейчас у меня голова гудит. От мыслей о Вселенной. Поначалу мне показалось, что все это мне безразлично. Но сейчас похоже, что я ошибался. Гордыня заела. Родители Берре без конца благодарили меня. Они хотели мне заплатить, но я сказал, что об этом не может быть речи, а кроме того, я воспользовался их спиртными запасами. Берре не хотел меня отпускать. Берре - добрый мальчик. Хорошая штука телевизор. Надо будет почаще смотреть. Благодаря ему я отвлекся на что-то приятное и теперь сам не разберусь, где мои собственные мысли, а где то, что навеяно телевизором. Лучше всего - передачи о животных. Тут тебе и Дэвид Аттенборо, объясняющий, как сложно все переплетается в природе, где все взаимосвязано. Как осы ориентируются в полете по солнцу. Вот осы - те нашли свой ориентир в отличие от меня! Началась реклама. Мне нравится реклама автомобилей. Почти всегда действие происходит в какой-нибудь пустыне. Автомобиль мчится через пустыню. Одинокий автомобиль под палящим солнцем. Это впечатляет. Главное - скорость. У водителя одна задача - разъезжать по пустыне.Он просто едет. Пожалуй,я куплю "вольво". Зеленый "ВОЛЬВО". Брату понравится. Еще одна вещь, которая мне понравилась, - это рисованные кадры, демонстрирующие принцип действия шампуня и зубной пасты. Такой чарующе педагогический подход! Мне наглядно показывают, как активные вещества проникают в волосы или зубы, очищая и оздоровляя организм. И после этого состояние улучшается по сравнению с тем, что было. В этом-то вся соль! Дело идет к лучшему - вот что самое главное! Но мультфильмы, где оживают разные вещи и продукты питания, меня раздражают. Крекеры, которые выскакивают из пачки и пляшут на кухонном столе, вызывая из холодильника сыр с пряностями, и, когда он выходит, сами прыгают в коробочку с сыром и сами себя намазывают. Смотреть на это неприятно. Авторы рекламных роликов вовсю пользуются мультипликацией и оживляют все, что угодно. Надо бы им за это дать по мозгам. Должен быть все-таки какой-то предел глупости. Вот вещи, которые, по-моему, нельзя представлять в виде рекламных мультяшек: - печенье и хлебные изделия, - молочные продукты, - шоколад, - мясные изделия, - рыбные изделия, - моющие средства (и резиновые перчатки), - яйца, - фрукты и овощи, - часы. Решил посмотреть шведские новости. Они там вскрыли дело о мошенничестве, речь идет о работниках коммунальной службы, присвоивших коммунальные деньги. Довольно противная история, но у меня повышается настроение. Совсем люди очумели. В данном случае группа коммунальных работников поехала для обмена опытом в Брюссель. Под конец у них появилось свободное время, и это их подвело: в результате они попались на том, что расплачивались за развлечения в секс-клубе по коммунальным банковским карточкам. Речь шла о тридцати тысячах крон. За одну ночь. Я увидел выписку из расчетного счета. В нем такие записи: "Краски. Торговая фирма Даля", затем несколько раз "Тексако" и в конце целая колонка из шести строк, где шесть раз повторяется название "Crazy love". Совершенно поразительно, чем оправдываются виновные. Один якобы ничего не помнит, что было той ночью. Другой - не понял, что попал в секс-клуб. Слушать тошно. - Краски. Торговая фирма Даля. - Тексако. - Тексако. - Crazy love. - Crazy love. - Crazy love. - Crazy love. - Crazy love. - Crazy love. Сейчас я смотрю сериал о работе полиции. Американской полиции. В этой серии рассказывается история о том, как несколько лет назад двое полицейских из Лос-Анджелеса совершили доброе дело. Неожиданно я замечаю, что у меня на глазах навернулись слезы. Меня взволновал рассказ о добром деле. Сначала показывают полицейских в участке. Они рассказывают, как это было, и события тут же воспроизводятся в игровом фильме. Продюсеры подобрали похожих актеров. Создается полная иллюзия реальности происходящего. Вот здесь это случилось. В канун сочельника в одном из бедных кварталов Лос-Анджелеса сидит перед своим домом чернокожая женщина и плачет, Мимо проезжают на машине двое полицейских. Они останавливаются и спрашивают ее, что случилось. Женщина рассказывает, что она навещала в больнице больную раком сестру, а пока она отсутствовала, в ее дом забрались грабители и вынесли все, что там было. Вынесли мебель, еду из холодильника и даже приготовленные для детей рождественские подарки. Трое детей сидят в комнате грустные. У них не будет Рождества. Полицейские говорят, что вряд ли тут можно чем-то помочь. Такие дела, как правило, остаются нераскрытыми. Но на всякий случай они все же записывают, какие игрушки мать купила к празднику в подарок детям. Вернувшись в машину, полицейские возмущаются: что же это делается и куда, мол, идет наше общество и т. д. в этом духе. Тогда они решили из своих денег купить подарки для детей этой женщины: завтра ведь Рождество, у нас, мол, есть все необходимое, а у этой женщины и у ее бедных детей ничего нет. Они останавливаются перед игрушечным магазином и покупают подарки по списку. В списке было много вещей. Покупок набралось на несколько сот долларов. Разговорившись с хозяином магазина, они рассказывают ему о том, что случилось и что они задумали. Хозяин магазина, тронутый их добротой, говорит, что половину оплатит он. Рождество - особенный праздник. Когда полицейские сели в машину, чтобы ехать к пострадавшей женщине, раздается звонок из участка. Их срочно вызывают туда. В участке начальник спрашивает у полицейских, что у них происходит. Оказывается, хозяин игрушечного магазина позвонил в телевизионную компанию и эта телевизионная компания желает взять у полицейских интервью. Ведь им нечасто приходится слышать такие добрые новости, а в Рождество людям нужно услышать что-то хорошее, что объединило бы нацию в одну семью. И покатился снежный ком. Несколько телевизионных компаний подхватило эту новость. Примчалась CNN. Вскоре об этом знала уже вся Америка. Двум полицейским со всех концов сыплются поздравления, а президент Рейган говорит по телефону, что он ими гордится. Люди шлют деньги и подарки, а один человек вызвался предоставить женщине новый дом в более приличном квартале. Вдруг кто-то вспомнил, что женщина ничего об этом не знает. У нее нет ни телевизора, ни радио. Она сидит с детьми в пустом доме, всеми заброшенная. Они думают, что у них не будет Рождества. Полицейские решили подождать до утра, когда наступит Рождество. Наутро чернокожая женщина встает и, разбудив детей, говорит, что сейчас они вместе пойдут в больницу поздравлять с Рождеством больную раком сестру. Дети расстроены, потому что остались без подарков, но женщина говорит им, чтобы они не грустили: "Хорошо, что мы вместе и любим друг друга". Тут они слышат завывание сирен. Женщина вздыхает: "Подумать только, что даже в святой праздник люди не хотят пожалеть друг друга". Но вот один из сыновей выглянул к окно. На улице толпится народ. Стоят полицейские и по жарные машины, работают телекамеры, на роду видимо-невидимо. А на лужайке перед домом стоят двое вчерашних полицейских с полными охапками подарков. Какие-то лю ди вносят в дом мебель. Женщина ничего не понимает, но потом она узнает полицей ских. Они обнимают ее и передают чек на восемнадцать тысяч долларов. Женщина плачет. И я тоже пролил слезу. Голова наконец прошла. Я принимаюсь стучать. Опять этот космос. Все, что я передумал за ночь, не дало мне чувства бессмертия. От конечности Вселенной недалеко до мыслей о бессмысленности человеческого существования. Так какой мне прок строить планы и что-то делать? Но с другой стороны, та же причина подталкивает к тому, чтобы, несмотря ни на что, постараться как можно лучше использовать свою жизнь. Раз уж я здесь, то... Но моего воображения не хватает, чтобы представить себе, где бы я мог оказаться еще кроме этого мира. Я думаю об этом, и такие мысли меня не пугают. Наверное, и раньше стоило задумываться об этом почаще. Я не знаю, в каком возрасте человеку свойственно задумываться об этом впервые. Некоторые, наверное, начинают лет в пятнадцать. Со мной этого не было. Но вот теперь я об этом думаю. Для того я и поселился в этой квартире, чтобы подумать о таких вещах. Надеюсь, когда я додумаю эти мысли, все у меня как-то утрясется. Вообще-то на свете есть довольно много вещей, которые я ценю. Вот что я ценю: - стучать, - кидать мяч, - сидеть в уборной, - солнце, - еду, - деревья, - дружбу, - морской берег, - девушек, - лебедей, - спать и видеть сны, просыпаться, - когда меня кто-нибудь гладит по спине (бывает редко), - музыку ("All you need is love"), - детей (Берре), - воду, - ездить на машине, - кататься на велосипеде. Мне бы еще только чувство, что все в мире как-то связано и что все кончится хорошо. Как это было бы здорово! Может быть, я слишком много бываю один. Надо бы почаще выходить на улицу. Может быть, с кем-нибудь разговаривать. С кем мне говорить? Ким так далеко, а Кент - нехороший друг. С родителями я мог бы поговорить в любое время, но мне не хочется огорчать их своими проблемами. Я предпочитаю, когда они думают, что у меня все идет хорошо и с каждым днем делается все лучше и лучше. Когда я был маленький, мы с папой часто ходили вокруг нашего дома. Он брал меня за руку, и мы шли вокруг нашего дома. Почему-то это хождение запомнилось мне как что-то очень хорошее и значительное. В этом доме мы жили. Там мы ели и спали. И вот мы ходим вокруг дома. Я на время прервал забивание колышков, сел на велосипед, поехал к родителям и сказал папе, что хочу походить с ним вдвоем вокруг дома. Он только что встал после дневного сна и немного удивился моей просьбе. Я попросил его не задавать вопросов. Мне нужно понять, что я чувствовал, когда ходил с ним вокруг дома. "Это часть задачи, над которой я сейчас работаю", - говорю я ему. Папа надевает резиновые сапоги и куртку, и мы отправляемся вокруг дома. Мы с папой. Мы обошли дом по кругу. Оказалось не совсем так, как тогда, но все-таки хорошо. Я и не думал, что если обойду с папой вокруг дома, то все разрешится. У меня были скромные ожидания. Папа сказал, что потом мы можем это повторить, если будет надо. Я сказал, что очень может быть. Папа сказал еще, что, на его взгляд, мне надо почаще выходить из дома. Встречаться с людьми. Может быть, с девушкой. возлюбленные Почему у меня нет возлюбленной? Я не могу назвать никакой причины. Даже у тех, кто выглядит менее привлекательно, чем я, бывают возлюбленные. У дураков и то бывают возлюбленные. Судя по всему, у меня тоже давно должна бы появиться возлюбленная. В мире многое устроено несправедливо и по-дурацки. Должно быть, это одна из причин, почему у меня проблемы. Неужели идиотская музыка, кретинские книги, газеты, фильмы, рекламные мультипликации, где оживают продукты питания, объясняются тем, что за всем этим стоят дураки? Неужели все действительно так просто? Порой мне кажется, что это так. Очень естественно предположить такую модель. Поверить в это соблазнительно. Или дело обстоит иначе и все эти люди вообще-то не дураки, но с наилучшими намерениями снова и снова ошибаются? Тоже вполне возможно. Большая разница - быть дураком или неудачником. Однако все они наверняка имеют возлюбленных. Все до единого. А у меня ее нет. папа римский Я отпираю квартиру моего брата, вхожу и обнаруживаю, что от Кима пришел длиннющий факс. Не меньше чем тридцати метров длиной. В нем много раз повторяется одно и то же: "Be not afraid".* Ким отправил мне бесконечный факс. Он как-то рассказывал мне, как это делается. И давно уже мечтал попробовать. Дело это, наверное, нехитрое. Вставляешь лист как обычно, набираешь номер адресата, а когда лист прошел, склеиваешь оба конца. Тогда машина будет непрерывно передавать одно и то же сообщение, пока ты ее не выключишь или пока у получателя не кончится бумага. У меня закончился весь рулон. Целый рулон дорогой термической бумаги. Размотанный лист лежит на полу. Зрелище плачевное. Ким пишет, что нашел эту фразу у Папы Римского на задней обложке книги, изданной несколько лет тому назад. Книгу, наверное, оставил на метеорологической станции его предшественник. Тот метеоролог был католиком. "Be not afraid". Хорошие слова. Молодец Папа! Но только не сто раз подряд. Я вставляю конец факса в машину моего брата и отправляю его Киму. Пускай сам проглотит эту пилюлю. На пересылку ушло больше часа. Пока факс работает, я читаю дальше книгу Поля. Он как раз упоминает Папу. Поль пишет, что Папа пришел в восторг от теории Большого Взрыва. Папа считает, что в этом виден Божий перст. Большой Взрыв вызван Богом. Гениально! Должно быть, Папа очень обрадовался, когда к нему пришла эта мысль. Хотел бы я послушать, как он заговорит, когда все начнет опять сужаться. Наверное, он тогда примолкнет. Я отрываю клочок от факса и вешаю у себя над кроватью. Пожалуй, будет приятно увидеть это перед глазами, когда просыпаешься. И неважно, католик ты или нет. Завтра пойду покупать "вольво". *Ничего не бойся!(англ.) лифт Я отправился покупать "вольво". Но по дороге заехал в большой многоэтажный отель. Я еду в лифте. Я катаюсь вверх и вниз. Я провел в нем уже сорок минут. Спустившись на первый этаж, я нажимаю верхнюю кнопку, а поднявшись наверх, жму нижнюю. Люди то и дело входят и выходят из лифта, но никто не высказывается насчет того, что я тут делаю. Когда я был еще мальчишкой, мы после школы иногда отправлялись на велосипеде в спальный район. Там стояли дома, которые мы называли высотками. Все хулиганистые ребята жили там. У них были старшие братья, которые по пятницам ездили в Швецию покупать китайскую порнографию, нюхательный табак и пиво. Все обитатели высоток еще с дошкольного возраста были знакомы с порнофильмами. Ходили жуткие слухи о том, что некоторые из старших братьев крутят порнофильмы прямо на стене около почтовых ящиков. Такие фильмы, где показано, как две тетеньки обливают шампанским мужчину, чтобы заставить его раздеться догола. Так это или не так, не знаю. Но вот лифты в этих домах были замечательные. Мы ездили туда, чтобы покататься в лифте. Это было очень рискованное предприятие. Не знаю уж по какой причине, но почему-то нам не разрешалось ездить в лифте. Как ни странно, это было запрещено. По-моему, нельзя запрещать детям ездить в лифте. Но все старушки поднимали крик, начинали звонить в полицию, приходил сторож и прогонял нас оттуда. Это было волнующее приключение. Лифт - замечательная штука. Покатаюсь еще немножко. Особенно хорошо, что взрослому можно сколько угодно ездить в лифте и никому не придет в голову задаваться вопросом, по какому праву ты здесь находишься. Никто не заподозрил меня в том, что я просто катаюсь в лифте. С виду я такой же, как все. Тут в лифт входит молодая женщина. Ей нужно спуститься вниз. Я смотрю на нее. Спрашиваю, есть ли у нее возлюбленный. Она отвечает мне по-английски, что не понимает. Я спрашиваю по-английски: - Yes, - отвечает она.** Я спрашиваю, симпатичный ли он человек, который делает все как надо, или несимпатичный, делающий одни глупости. Женщина отвечает, что в жизни все сложнее, чем я думаю, но если по-честному, то надо признаться, что у нее были другие возлюбленные, более симпатичные и делавшие меньше глупостей, чем нынешний. Она спрашивает, есть ли у меня возлюбленная. Я отвечаю: - No, I don't***. Она понимающе кивает головой. Похоже, что она жалеет меня. Лифт спустился и остановился в вестибюле. Я выхожу и сажусь на велосипед. Я отъезжаю от отеля. *У вас есть друг? (англ.) ** Да (англ.) ***Нет, нету (англ.). поль По пути в магазин, где продается "вольво", я оказываюсь рядом с университетом. Присаживаюсь на скамейку и смотрю, как мимо снуют студенты. Распорядок моего дня действительно-таки изменился. Но вызвать в себе чувство превосходства я не смог. Когда-нибудь, когда для меня настанут лучшие времена, я зайду в администрацию и внесу предложение, чтобы всем поступающим в аспирантуру вместе с программой выдавали доску-колотилку. Договор между фирмой "Брио" и университетом принесет выгоду обеим участвующим сторонам. "Брио" получит хорошую рекламу, а университет приобретет