оил. Ты специально приехал по моей просьбе, а я поступаю не так, как тебе хочется. - Не стоит извиняться. Мне-то вы никакого беспокойства не доставили, - сказал Асимура и тоже встал. - Мне просто очень жаль, что вы покинете Японию, не повидавшись с близкими. Вы будете жалеть об этом и печалиться во сто крат сильнее, чем они. - Естественно! Ведь им-то ничего не известно. Конечно, мне тяжелее, но встреча заставила бы меня страдать еще сильнее. - Куда вы намерены отправиться после того, как покинете Японию? - Еще не знаю. - Если не секрет, подданство какой страны вы приняли? - Это я мог бы сказать, но боюсь, что родственные чувства заставят вас потом разыскивать меня в этой стране. Поэтому, прости меня, я не отвечу на твой вопрос. Асимура глядел на Ногами, и ему показалось, что за время их беседы у него в волосах прибавилось седины. Но может быть, виной тому была игра света. - Вы скончались в Швейцарии в сорок четвертом году, - сказал Асимура. - Тогда уже было ясно, что Япония проиграла войну. Следовательно, вы не могли принять подданство одной из стран оси. Значит, это была одна из-союзнических стран, причем их круг весьма ограничен. Это: Америка, Англия, Франция или Бельгия. Навряд ли вы приняли советское подданство. Итак, вы стали гражданином одной из упомянутых стран. Полагаю, что это произошло сразу же после сообщения о кончине дипломата Кэнъитиро Ногами. Ногами бросил окурок и сунул руки в карманы. Его плечи приподнялись, словно он съежился от внезапного порыва ветра. - Вы скрылись в одной из этих стран не по своей воле. Ведь министерство иностранных дел Японии опубликовало сообщение о вашей кончине. Значит, надо полагать, вы поступили так с ведома и согласия японского правительства, и в первую очередь министерства иностранных дел. Следовательно, ваша смерть явилась не вашим личным делом, а была связана с судьбой тогдашней Японии... - Реити, хватит об этом. Все это уже история. - Позвольте мне все же закончить. Я по специальности врач и мало знаком с политикой. Однако, сопоставив ваши поступки с сообщением министерства иностранных дел о вашей смерти, волей-неволей пришел к выводу... - К какому же? - Япония принесла вас в жертву. Правда, это лишь мое предположение. - Слишком высоко ты меня поставил. Не такой уж значительной я был фигурой. - Не будем сейчас касаться вашей собственной оценки, - продолжал Асимура. - Скажем просто, что в интересах тогдашней Японии было необходимо, чтобы кто-нибудь из находившихся за границей дипломатов согласился умереть. Потсдамская декларация была опубликована в июле сорок пятого года, то есть спустя год после вашей смерти, но думаю, что ее текст был подготовлен значительно раньше... - Не понимаю, куда ты клонишь, - раздраженно перебил его Ногами. - Я тебя сюда позвал не для того, чтобы выслушивать твои предположения. Я уже предупреждал тебя: не будем возвращаться к пришлому, ограничим разговор сегодняшним днем. - И все же... - Довольно, я могу не на шутку разозлиться, если ты будешь продолжать свои настойчивые расспросы. Асимура замолчал. - Извини за резкий тон, - смягчился Ногами. - Сейчас мы с тобой простимся, Реити. - Извините, но я хотел бы еще сказать... - Не будем больше разговаривать на эту тему. - А я все же скажу, - запальчиво воскликнул Асимура. - Да, Япония тогда принесла вас в жертву. Но меня беспокоит сейчас другое: почему та самая Япония отказывается теперь вас принять; убив вас, делает вид, будто ничего не произошло... Высшие государственные чиновники, ответственные за войну, наказаны как военные преступники, но не все. Есть и такие, которые после войны вновь вернулись на руководящие посты. Они не могут не знать о вашей судьбе, но даже пальцем не желают шевельнуть, чтобы ее изменить: мол, жертва принесена, и возвращать ее к жизни не надо. - Иначе они поступить не могут, - пробормотал Ногами и сразу же спохватился, почувствовав, что сказал лишнее. - Я это говорю на тот случай, если бы твоя версия совпала с действительностью, но, даже если бы она была верна, те люди никогда не признали бы, что совершили ошибку. Ведь тогдашняя великая японская империя официально заявила о моей смерти. Дело-то касалось не какого-то пропавшего без вести солдата, а официального дипломата. - А я все же думаю, что при желании они могли бы признать свою ошибку. Нет и не может быть оправданий для столь жестокого поступка. - Ну, это дешевый сентиментализм! Наш разговор напоминает академический спор, а я тебе, кажется, ясно сказал: повернуть время вспять невозможно. - Вы опять за свое. Опасаетесь, что ваше возвращение к жизни может кое-кому сейчас повредить? Если вами движет лишь это чувство, вы не правы. Япония потерпела поражение в войне. Все у нас стало иначе, и что же может случиться, если один умерший дипломат окажется живым и вернется на родину?! - Верно, в твоих доводах есть логика. Вот ты только что сказал, что Япония потерпела поражение в войне, но... - На мгновение Ногами замялся, потом продолжал: - Но представляешь, что будет, если выяснится, что этот дипломат был причастен к поражению Японии? Его же все сочтут подколодной змеей, затаившейся на груди родины, - сказал Ногами, понижая голос до шепота. - Но ведь... - Довольно, больше ни слова! И вообще уже поздно. Извини, что сорвал тебя с заседания конгресса. - Это меня нисколько не волнует. - Ты не прав, к науке следует относиться с уважением. Да и зачем нам с тобой без конца толочь воду в ступе? - Ногами сделал несколько шагов вперед. - Прощай, Реити, - сказал он. Асимура поспешил за ним, он был очень взволнован. - Будь здоров, еще раз прошу, позаботься о Кумико. Такако уже в годах, ей одной трудно. Ее тоже не забывай. - Значит, мы больше не увидимся? - Наверно. Хотелось бы, чтобы ты передал привет Сэцуко, но, к сожалению, этого делать нельзя. Постарайся хранить мои чувства в своем сердце. - И все же... И все же дайте ваше согласие на встречу с женой и Кумико. Я сделаю так, что они ни о чем не догадаются. - Благодарю тебя. Может быть, я извещу тебя письмом, если появится такая возможность. Но сейчас я этого делать не смею. Ногами поднял руку, давая Асимуре понять, что дальше провожать его не следует. - Дальше я пойду один, ты оставайся пока здесь. Он спустился по каменным ступеням вниз и, не оглядываясь, пошел через парк. Его чуть ссутулившаяся фигура вскоре смешалась с гуляющими и растаяла вдали. 21 Возвратившись с конгресса домой, Асимура, не успев переодеться с дороги, сразу позвонил Такако. - Удивительно! - воскликнула Сэцуко, видя, как муж набирает знакомый номер. Бывало и прежде, что Асимура по возвращении из очередной поездки звонил Такако, но такая поспешность за ним наблюдалась впервые. - Здравствуйте, тетушка! Я только что вернулся из Фукуоки. Как ваше здоровье? Ничего в мое отсутствие не стряслось? Со стороны можно было подумать, что Асимура отсутствовал по меньшей мере год, и в тоне его чувствовалась не просто вежливость, с какой обычно задают подобные вопросы, а искренняя сердечность. - Так, значит, все в порядке, а как себя чувствует Кумико? - Противный, - проворчала Сэцуко. Она решила, что муж просто подтрунивает над теткой. - Знаешь, - тихо сказал Асимура, обернувшись к Сэцуко и одновременно слушая ответ Такако, - у меня появилась идея. - Что еще? - Давай пригласим Такако и Кумико в ресторан. Давно мы не ели мясо на вертеле. - Я не против, но... Предложение было неожиданным, оно привело Сэцуко даже в замешательство. Муж так скоропалительно никогда ничего не решал. - Алло, - заговорил в трубку Асимура. - Вы завтра вечером свободны? Мы хотели бы пригласить вас с Кумико в ресторан. - Очевидно, Такако дала согласие, и Асимура добавил: - В таком случае встречаемся в половине седьмого. - Тетя, здравствуйте, это я! - Сэцуко отобрала у мужа трубку. - Реити ведет себя не слишком вежливо. Не успел приехать - и сразу в ресторан. - Но это очень приятно, хотя и неожиданно, - ответила Такако. - Для меня тоже, - со смехом сказала Сэцуко. - Только переступил порог - и сразу звонить! Похоже, в Фукуоке случилось что-то необычайное. Последние слова жены заставили Асимуру перемениться в лице. - Тетя, мы в самом деле не нарушаем ваших планов? - Что вы! Вот только Кумико нет дома, но, думаю, она тоже с удовольствием пойдет. - Вот и прекрасно! Раз Реити так настойчиво приглашает, надо пойти ему навстречу. - Значит, завтра в половине седьмого? - Предупреди, что мы пошлем за ними машину, - сказал жене Асимура. - Тетя очень удивилась, - сказала Сэцуко, повесив трубку. - Чему тут удивляться? Обыкновенное приглашение на ужин. - Это так неожиданно, на тебя совсем непохоже. - Но ведь могут и у меня появляться иногда неожиданные желания. - Все же странно, хотя и приятно. Давно ты нас не приглашал в ресторан. А как там было в Фукуоке? - Ничего особенного, обычный конгресс, - спокойно ответил Асимура. - Да, забыла тебя поблагодарить: очень приятно было услышать твой голос из Фукуоки по телефону, тем более что я не ждала твоего звонка. - Обычно Асимура, находясь в командировках, никогда не звонил домой. По-видимому, что-то экстраординарное заставило его отступить от правил, решила Сэцуко. - Ты с кем-нибудь там встретился? - спросила она. - Кого ты имеешь в виду? - испуганно спросил Асимура. - Ну, вас там собралось много, может, появился какой редкий гость, с кем ты давно не виделся. - Верно, верно, - поспешно подхватил Асимура. - Я встретил там профессора Хасэбэ из университета Тохоку. Он в Киото тогда не приехал из-за болезни. А сейчас выглядит прекрасно. Даже не верится, что он так серьезно болел. - Ты упомянул Киото, и мне вспомнилась наша поездка туда. Помнишь, мне удалось даже, пока ты заседал на конгрессе, съездить в Нару. - Ванна готова? - прервал Асимура жену, опасаясь, что она снова вспомнит о своем открытии в нарском храме. - Сейчас проверю, достаточно ли нагрелась вода. - Сэцуко удивилась резкой перемене в настроении мужа. Асимура все еще не мог успокоиться, возбуждение от встречи в Фукуоке не проходило, более того, после разговора с женой даже усилилось. Сказать правду он не смел, но ему так хотелось хотя бы намеком сообщить о встрече с Ногами. Может быть, поэтому он сразу же по приезде позвонил Такако, чтобы дать выход переполнявшим его чувствам. О, как бы ему хотелось так повести разговор с ней да и с женой, и с Кумико тоже, чтобы они поверили в "воскресение" Ногами и в то же время не догадались бы, что он в Японии. Но Асимура прекрасно понимал, что это неосуществимо. Большинство посетителей ресторана в отеле Т. были иностранцы. За столом напротив Асимуры села Такако, по левую руку - Кумико, справа - Сэцуко. Тихо играл оркестр. - Сегодня вечером вы поистине доставили нам большое удовольствие, - обратилась к Асимуре Такако, когда они расправились с закусками. - Иногда на него находит, - смеясь, сказала Сэцуко. - Почаще бы! - воскликнула Кумико. - Я приветствую такие причуды. - Откровенно говоря, у меня возникла мысль поужинать вместе еще во время банкета в Фукуоке, который был устроен в честь участников конгресса, - сказал Асимура. - И он сразу же вам позвонил, как только переступил порог дома, - добавила Сэцуко. - Правда, разговаривал как-то странно - будто год с вами не виделся. Асимура внимательно посмотрел на Такако. Да, за последние годы она действительно сдала. Просто прежде они часто виделись и он не обращал на это внимания. А сейчас он сравнивал сидящую напротив Такако с той, какой она была в тридцать лет, когда он и Сэцуко поженились. Да, очень постарела. И Кумико уже стала взрослой. Он вспомнил, как несколько лет назад они были в этом же ресторане и Кумико, сидя на стуле, болтала ножками, потому что не доставала до пола. Как был бы рад Ногами, имей он возможность сейчас из укромного уголка поглядеть на нас, подумал Асимура и стал, насколько позволяли приличия, разглядывать посетителей. Ему начало казаться, что где-то среди прилизанных джентльменов и изрядных дам сидят за столиком Ногами и та француженка и наблюдают за ними. - Как здесь много иностранцев, - сказала Кумико, вслед за Асимурой окидывая взглядом соседние столики. Асимура обратил внимание на чересчур серьезное выражение лица девушки. Неужели Кумико о чем-нибудь догадывается? Впрочем, ничего удивительного в этом нет. После того что произошло в Киото, после встречи там с француженкой, после ночного происшествия в отеле у нее вполне могли возникнуть подозрения, пусть и неясные, если она сопоставила эти события с открытием Сэцуко в нарском храме. Асимура перевел взгляд на казавшееся чересчур бледным лицо Такако. Оно излучало спокойствие и удовлетворенность. Она-то наверняка пребывает в неведении и ни о чем не догадывается. Как же я могу нарушить ее покой! Но тут же Асимура с тревогой обнаружил, что с трудом сдерживает желание рассказать женщинам о своей встрече с Ногами. Представляю, что произойдет, если я скажу об этом Такако и Кумико. Каким счастьем, какой радостью засветятся их глаза, подумал Асимура. Он начал бояться за себя, бояться, что помимо своей воли проговорится о встрече с Ногами, хотя он пригласил сюда Такако и Кумико именно для того, чтобы как-то иносказательно намекнуть о ней, сделать так, чтобы они без слов поняли: Ногами жив, здоров и находится в Японии. Асимуре стало страшно принимать участие в беседе. Он боялся невольно проговориться. Поэтому он решил главные образом слушать, что говорят женщины. Но и это было нелегко, ибо он ловил себя на том, что, прислушиваясь к их словам, чересчур внимательно наблюдает за каждой и следит не столько за нитью беседы, сколько за выражением лиц своих собеседниц. Ему начало казаться, будто это не он, а Ногами прислушивается к непринужденной болтовне Такако и Кумико. Он вспомнил один иностранный роман, который прочитал еще в студенческие годы. Кажется, он назывался "Болтающее сердце". Его суть заключалась в том, что человек неудержимо жаждет поделиться с другими тем, что у него на сердце, и никакая воля не способна подавить это желание. Асимура в эти минуты представлял себя героем этого романа. Нет, его положение еще сложнее. Ведь ему не просто хотелось сказать о том, что у него на сердце. Он понимал: одно его слово может сразу изменить всю жизнь Такако и Кумико. В мгновение ока совершенно по-новому станет смотреть на жизнь Такако, которая в течение восемнадцати лет страдала во вдовьем одиночестве. Да и с лица Кумико исчезла бы тень печали, узнай она, что ее отец жив. Асимура физически ощущал усилия, которые ему приходится прилагать для борьбы с обуревавшим его искушением. Внешне он вел с женщинами непринужденную беседу, но в глубине души ожесточенно боролся с желанием рассказать о встрече с Ногами. Ему приходилось вести сейчас такую игру, которая навряд ли была по плечу самому талантливому актеру. - Какое упущение! - воскликнула вдруг Сэцуко. - Нам надо было пригласить сюда и Соэду - такой удобный случай. Предложение Сэцуко отвлекло Асимуру от адских мук, которые он испытывал. - А ведь верно! - решительно поддержал он жену. - Но видимо, это сделать и сейчас еще не поздно. Он, вероятно, в редакции. Через несколько минут он мог бы быть здесь. - Но мы уже все съели, - смущенно сказала Кумико, слегка покраснев. - Ну и что из того? К чаю как раз успеет, а поужинаем с ним как-нибудь в другой раз, - сказал Асимура. - В самом деле, давайте его пригласим, - оживилась Сэцуко. - Пойди позвони ему, Кумико. Кумико застенчиво поглядела на мать. - Пойди позвони, - улыбнулась Такако. Кумико направилась в холл и вскоре вернулась расстроенная. - Сказали, что уже ушел. Соэда был уверен, что Кэнъитиро Ногами жив. Для чего же в таком случае тогдашнему правительству великой японской империи понадобилось сообщать о смерти своего дипломата? Соэда, кажется, начал догадываться. Однажды, когда он стал интересоваться судьбой первого секретаря, Мурао предложил ему об этом спросить Уинстона Черчилля. Похоже, что это было не просто шуткой. Мурао в раздражении, кажется, проговорился. И Ногами вовсе не умер, а под фамилией Бернард приехал в Японию. Он и сейчас еще, видимо, здесь, но как его найти? Прежде всего следует еще раз заново проанализировать все события. Соэда пораньше ушел из редакции и отправился в одно тихое кафе в районе Юракуте. Посетителей здесь было мало, и он без помех мог привести свои мысли в порядок. Он занял столик в углу, вытянул ноги и задумался: итак, когда я был в доме Ито в Корияме, жена его приемного сына сказала: "Да-да, он любит посещать храмы, иногда бывает даже в Наре. А перед отъездом в Токио стал ходить в храмы особенно часто. Однажды вернулся домой вечером такой задумчивый и заперся в своей комнате. Потом вышел к нам и сказал: еду в Токио..." Странное поведение Ито можно объяснить тем, что он обнаружил в книге посетителей фамилию, написанную почерком Ногами, и решил, что Ногами жив. Неожиданный отъезд в Токио был продиктован желанием разыскать Ногами. Безусловно, Ито был потрясен своим открытием: человек, которого он давно считал умершим, жив! Но почему Ито убили? Если выводы расследования верны, значит, Ито приехал в район Сэтагая с кем-то вместе. Не исключено, что этот кто-то просто назначил ему свидание и он приехал сам. Трудно поверить, что туда можно было затащить бывшего военного атташе, обладателя четвертого дана по борьбе дзю-до, насильно. Значит, у Ито для посещения Сэтагая имелись свои причины. Наверно, он хотел повидаться с кем-то, кто жил в этом районе. Соэда вытащил блокнот, перелистал его и нашел страничку, где был выписан состав японского представительства в нейтральной стране, дополненный его краткими пометками: посланник Тэрадзима (умер), Ногами (умер), Мурао, Кадота (стажер, умер), Ито. Ничто не подсказывало ему причину поездки Ито в район Сэтагая. Жилища всех этих дипломатов находились далеко от Сэтагая. Что же интересовало Ито в этом районе? Внезапное предположение чуть не заставило Соэду привскочить на стуле: стоп, а стажер Кадота! Действительно ли он умер? Сомнение это возникло по ассоциации: если Ногами оказался жив, почему то же самое не могло случиться с Кадотой? Где и от кого он узнал о смерти Кадоты? Ага, ему сообщил об этом чиновник из министерства иностранных дел! Этого было достаточно, чтобы он решил, что Кадоты нет в живых. Но может быть, есть смысл это сообщение проверить? Если бывший стажер Кадота, подобно Ногами, жив, совсем в ином свете предстает поведение Ито в Токио. Не исключено, что после войны Кадота поселился в районе Сэтагая, где-то неподалеку от того места, где был убит Ито. Когда Соэда вернулся в редакцию, сосед по столу встретил его игривой улыбкой: - Тебе опять не повезло. - Что такое? - Только что тебе звонили, очень приятный женский голосок. Назвалась Ногами. - Что ты говоришь! - Вижу, тебя это огорчило. Она тоже расстроилась, узнав, что ты уже ушел. Значит, это была Кумико, Соэда взглянул на часы: половина девятого. Странно, никогда она так поздно не звонила в редакцию. Он попросил телефонистку редакции связаться с домом Ногами. - Звонила несколько раз - никто не отвечает, - ответила та через некоторое время. - Значит, Кумико ушла куда-то с матерью и звонила не из дома, с сожалением подумал Соэда, но расстраиваться было некогда: у него появилось срочное дело. Соэда позвонил в Сагу, в отделение их газеты. Трубку взял начальник отделения, и Соэда попросил его выяснить, чем занимается и где находится бывший сотрудник министерства иностранных дел Гэлъитиро Кадота, проживавший прежде в Саге. - Точный адрес не знаете? - К сожалению, нет. Во время войны он работал за границей стажером в нашем представительстве. Наведите справки в муниципальном управлении. - Постараюсь выяснить, - ответил начальник отделения, - завтра или послезавтра пошлю ответ с ежедневной информацией. - Благодарю, - ответил Соэда и в задумчивости повесил трубку. Работа подошла к концу, пора было возвращаться домой, но прежде Соэда решил заехать еще раз в гостиницу "Цуцуия", где останавливался Ито по приезде в Токио. Соэда уже был там и сегодня хотел лишь выяснить: не упоминал ли случайно Ито в разговоре фамилию Кадота? Поскольку Ито плохо знал Токио, он, выясняя адреса, мог случайно упомянуть эту фамилию, если, конечно, принять версию, что Кадота живет в Сэтагая и Ито намеревался посетить именно его. Правда, в прошлый раз хозяин гостиницы эту фамилию не упоминал, но, с другой стороны, Соэда и не спрашивал о ней. Теперь же Соэда специально решил спросить его о Кадоте, и, может быть, ответ владельца гостиницы что-то прояснит. Когда Соэда вошел в гостиничный вестибюль, позади послышалось: - Добро пожаловать! Соэда обернулся. Ему вежливо кланялся высокого роста мужчина в рабочей куртке. Видимо, принял меня за человека, желающего снять номер, подумал Соэда и отрицательно махнул рукой. - Мне нужно повидаться с хозяином, передайте, что его хочет видеть корреспондент Соэда. - Слушаюсь, - ответил мужчина и исчез за дверью. Соэду удивило, что его не встретила знакомая служанка. Со второго этажа спустилась девушка, неся поднос с грязной посудой. Эту девушку, как и того мужчину, в рабочей куртке, он прежде здесь не видел. - Прошу вас сюда, - пригласил Соэду появившийся в дверях мужчина. Соэда последовал за ним. Мужчина остановился у оклеенной бумагой раздвижной перегородки и, сделав рукой приглашающий жест, сказал: - Пожалуйста! Соэда раздвинул перегородку и оказался в той самой комнате, где хозяин гостиницы принимал его в прошлый раз. Увидев Соэду, хозяин отложил газету в сторону и снял очки. - Прошу, садитесь, - сказал он с деланной улыбкой. - Вынужден снова вас побеспокоить, - сказал Соэда, усаживаясь. - Всегда рад вас видеть. Что привело вас ко мне сегодня? - Я опять по тому же делу. По поводу вашего бывшего постояльца Тадасукэ Ито. - Так-так, - произнес хозяин, с некоторым усилием сохраняя улыбку. - Значит, расследование до сих пор не закончено? - Похоже, что полиция за неимением улик поставила на этом деле крест. - Видимо так, если судить по газетам. Я внимательно слежу за сообщениями по этому делу. Знаете, хотя господин Ито всего сутки жил в моей гостинице, я все время вспоминаю о нем: все же такой ужасный конец. - Скажите, он никогда не говорил о своем намерении съездить в Сэтагая? - Нет, и мне совершенно неизвестно, с какой целью он туда поехал. - Кстати, в связи с этой поездкой он случайно не упоминал фамилии Кадота? - Кадота? - владелец гостиницы как-то странно поглядел на Соэду. - Нет, не упоминал, - медленно произнес он. - А кто такой этот Кадота? - Полагаю, приятель Ито. Не исключено, что Ито отправился в Сэтагая повидаться с ним. Правда, это всего лишь мое предположение. - А-а, значит, доказательств нет? - Доказательств нет. Я и приехал сюда, чтобы узнать, не упоминал ли он при вас эту фамилию. - Нет, этой фамилии я от него ни разу не слышал. Больше спрашивать было не о чем, и Соэда, поболтав еще несколько минут с владельцем гостиницы, распрощался. Слабая надежда, которую питал Соэда, направляясь в гостиницу, рассеялась. Когда он уже был у самого выхода, откуда-то из полумрака появился мужчина в рабочей куртке и, слегка поклонившись, прошел мимо. Вслед за ним показалась уже знакомая служанка - та самая, которая убирала комнату Ито. - Вот, снова вас побеспокоил, - сказал Соэда. - Что привело вас к нам на этот раз? - с улыбкой спросила служанка. - Так, кое-что хотел узнать у вашего хозяина. Кстати, уж раз мы повстречались: вы никогда не слышали от господина Ито фамилию Кадота? - Кадота? - задумчиво повторила служанка. - Нет, что-то не припомню. - То же самое сказал мне и ваш хозяин. - При мне он такую фамилию не упоминал, - повторила служанка. - Должно быть, у вас тут работы прибавилось, - сказал Соэда, глядя на объемистую сумку с покупками, которую служанка держала в руке. - Да, в последнее время стало больше постояльцев. - Это хорошо, значит, дело процветает. Кстати, кто этот мужчина в куртке, тот раз я его не видел. - Новый служащий, хозяин нанял, рук-то стало не хватать. Правда, взял он его больше из жалости. Несколько дней назад жена от него сбежала, а ребенка ему оставила. Он пришел к нам и говорит: согласен на любую работу. Хозяин над ним и сжалился, тем более что черной работы по горло. - Ну, извините, что задержал вас, как-нибудь опять наведаюсь. - Будем рады, всего вам хорошего. На следующий день Соэда позвонил Кумико. - К сожалению, вчера вечером не застала вас в редакции, - сказала девушка. - Асимура пригласил нас с мамой в ресторан. Во время ужина он попросил меня позвонить вам, узнать, не составите ли вы нам компанию. Но в редакции ответили, что вы ушли домой. - Жаль, что так получилось, - сказал Соэда. - Я ненадолго выходил по делу. Когда мне сообщили о вашем звонке, я сначала решил, что вы звонили из дома, и позвонил к вам. Но мне, разумеется, никто не ответил. - Кстати, Асимура хотел о чем-то с вами поговорить. - Вот как? Он, кажется, ездил на Кюсю? - Да, в Фукуоку. Какое совпадение, подумал Соэда, ведь Кадота тоже жил на Кюсю - правда, не в Фукуоке, а в Саге. Но зачем понадобился я Асимуре? До сих пор он мной не интересовался. - Может быть, мне позвонить ему? - спросил Соэда. - Пожалуй, сначала я ему позвоню, а потом скажу вам, - ответила Кумико после некоторого раздумья. Соэда понял, что совершил ошибку: не так уж он близко знаком с Асимурой, чтобы звонить ему по телефону. - В таком случае жду вашего звонка. Надеюсь в ближайшие дни побывать у вас. - В самом деле, вы давно к нам не заходили, мама тоже будет рада вас видеть. - Передайте ей от меня сердечный привет. Соэда с нетерпением ждал ответа из отделения газеты в Саге. Но ответ от начальника отделения пришел только через два дня. "В ответ на Вашу просьбу сообщаю следующее: по данным муниципального управления, интересующий вас Гэнъитиро Кадота проживал в городе Саге в районе Мидзугаэ. Я сразу же направил по этому адресу сотрудника, который выяснил, что точных данных о смерти Кадоты нет..." Кажется, мои предположения подтверждаются, подумал Соэда, дочитав до этого места. "...Но в настоящее время этот господин по указанному адресу не проживает. Господин Гэнъитиро Кадота еще во время службы за границей потерял жену. Детей у него нет. Сейчас в его доме живет старший брат с семьей. Когда Кадота по окончании войны вернулся в Японию, он подал в отставку и поселился в Саге вместе с братом. Но в 1946 году Кадота внезапно уехал в Кансай, и с тех пор брат никаких известий от него не получал. Однажды он даже подал прошение о его розыске, но до сих пор никаких сведений не имеет и не знает, жив Кадота или умер. Брат сообщил также, что о смерти Кадоты он узнал от чиновника министерства иностранных дел вскоре после того, как тот уехал из Саги. Однако брат считает, что слух о смерти Кадоты возник в связи с его внезапным отъездом из города". Что все это значит? Ясно одно: чиновник министерства, сообщивший ему о смерти Кадоты, сам стал жертвой непроверенных слухов. Но почему они возникли? Полученные сведения значительно проясняли ситуацию: значит, Ито по приезде в Токио посетил Кадоту. Ошибки здесь быть не могло. Но отсюда следовало, что Ито, вопреки общему мнению, должен был знать, что Кадота жив. И еще: Ито, торгуя своей галантереей в провинциальном городке, продолжал, по-видимому, внимательно следить за всеми, кто был ему знаком по работе в японском представительстве в нейтральной стране. Тогда предположим, что Ито по подписи, оставленной в книге посетителей, понял, что Ногами жив и находится в Японии. Зная об увлечении Ногами стариной, Ито решил, что тот обязательно по приезде отправится любоваться древними храмами. Причем допускал, что Ногами остановился в Токио и время от времени, оттуда совершал поездки в места, известные старинными храмами. Ито срочно выехал в Токио и отправился к Кадоте. И почему бы не предположить, что Кадота живет как раз в районе Сэтагая? Ну хорошо, а почему Кадота скрывается? Кому было нужно распространять слух о его смерти? Ведь во время войны он занимал в представительстве более чем скромный пост стажера. Мысли Соэды перекинулись на обстоятельства отправки первого секретаря Ногами в больницу и связанный с этим переезд из нейтральной страны, где находилось представительство, в Швейцарию. Навряд ли Ногами поехал туда один. Если же сообщение о его смерти было ложным, то для поездки в Швейцарию, очевидно, потребовалась какая-то маскировка. Прежде всего Ногами прикинулся больным. Тогда достаточно правомерным становится предположение, что к первому секретарю был приставлен стажер Кадота для сопровождения. Причем соблюдение тайны в данном случае было чрезвычайно важно. Военный атташе Ито поверил в смерть Ногами, и, естественно, когда узнал, что Ногами жив, первой его мыслью было выяснить все обстоятельства его "смерти" именно у Кадоты, который, как ему, выходит, было известно, сопровождал Ногами в Швейцарию. Не это ли заставило Ито отправиться на окраину Сэтагая? Почему же в таком случае Ито был убит? Не потому ли, что его пути скрестились с Кадотой? Придя к такому выводу, Соэда решил, что его предположения все же пока крайне зыбки и требуют серьезных доказательств. Ведь, остановившись в гостинице "Цуцуия", Ито не сразу отправился в Сэтагая. Сначала он поехал к Таки и Мурао. Соэда и раньше предполагал, что Ито побывал у Таки и Мурао, но тогда он видел цель визита в выяснении обстоятельств появления в Японии Ногами. Теперь же Соэда больше склонялся к мысли, что Ито посетил их, чтобы узнать местонахождение Кадоты. Другими словами, Ито, очевидно, надеялся, что Мурао и Таки, находившиеся за границей в той же стране, что и Кадота, могли знать и его нынешний адрес. Короче, Ито, должно быть, рассчитывал хотя бы узнать адрес Кадоты, если ему у Мурао или Таки не удастся выяснить что-либо конкретное о Ногами. Кто-то из них - Таки или Мурао - сообщил, видно, Ито, что Кадота живет в районе Сэтагая. Соэда решил, что, скорее всего, это сделал Таки. Доказательством тому служило довольно странное поведение последнего: он внезапно подал в отставку с поста директора-распорядителя Ассоциации по культурным связям с зарубежными странами, потом вдруг скрылся на горном курорте, а вслед за этим неожиданно отправился в Киото. Видимо, он чего-то опасался. Соэда припомнил, что, по его данным, фамилия Ито не значилась в списках бывших военных, поддерживающих друг с другом связи через свои организации. Следовательно, Ито, став владельцем провинциальной галантерейной лавки не порвал со своими прежними мечтами, и мог иметь тайные связи не с рядовыми военными, а с бывшими руководящими военными деятелями. Теперь, думал Соэда, следует в первую очередь выяснить, где находится Кадота. И он задумал вновь встретиться с Таки и Мурао. 22 Соэда позвонил Таки. Ему ответили, что хозяин в отъезде и, когда вернется, неизвестно. Домашние, вероятно, знали, где находится Таки, но Соэда решил не проявлять особой настойчивости. По всей вероятности, они были предупреждены и все равно ничего бы ему не сказали. На всякий случай Соэда позвонил в министерство иностранных дел, хотя был уверен, что Мурао после той ночи в отеле еще находится на излечении. Так и вышло, ему ответили, что Мурао болен. - Не скажете, когда примерно он может появиться на работе? - спросил Соэда. - Недели через две. - А где он сейчас находится? - Точно неизвестно, кажется, где-то на горячих источниках в Идзу. - Но вы ведь поддерживаете связь со своим начальником отдела? - На этот вопрос мы посторонним отвечать не обязаны. Итак, Соэде удалось лишь выяснить, что Мурао отдыхает где-то в Идзу. Горячих источников в Идзу немало, и обзванивать все отели на курортах не было смысла. Тем более что Мурао, вне всякого сомнения, зарегистрировался под чужой фамилией. Соэда решил зайти к Мурао домой. Авось там ему повезет и он что-либо выяснит. Дом Мурао находился в южном квартале района Аояма, который населяли главным образом люди среднего достатка. Отыскав нужный номер дома, Соэда постучал. На его стук вышла молоденькая служанка, вслед за которой появилась женщина лет тридцати пяти. - Простите, вы не супруга господина Мурао? - спросил Соэда. - Нет, я ее сестра. Госпожи Мурао нет дома. - Извините за беспокойство. Я из газеты. В министерстве иностранных дел мне сообщили, что господин Мурао болен и сейчас отдыхает в Идзу. Госпожа Мурао поехала вместе с ним? - Да, - нерешительно ответила женщина. - А как себя чувствует господин Мурао? - Видите ли, сестра неожиданно попросила меня побыть у них в ее отсутствие, я даже не успела толком ни о чем ее расспросить, - уклончиво ответила женщина. - Дело в том, что мне необходимо срочно переговорить с господином Мурао. Вы не скажете, на каком он курорте в Идзу? - Врачи строго-настрого запретили господину Мурао до полного выздоровления с кем-либо встречаться. - Неужели он так плох? - Вначале Соэда подумал, что Мурао и впрямь плох, но по выражению лица женщины тут же догадался, кто это всего лишь уловка: просто ей запретили сообщать кому бы то ни было о местонахождении Мурао. - Мне достаточно будет нескольких минут. И если он в самом деле плохо себя чувствует, я сразу уйду. Скажите, где он остановился? Женщина заколебалась. Сестра строго-настрого предупредила, чтобы она никому не сообщала, где находится Мурао, но, с другой стороны, она, видимо, не была уверена, распространяется ли запрет на представителя прессы. Видя ее колебания, Соэда пошел на хитрость: - Может быть, лучше сначала мне позвонить по телефону, - выяснить, позволяет ли здоровье господина Мурао меня принять? Женщина сразу же попалась на эту хитрость. - Да, так будет лучше, - сказала она, вынимая из кармана записную книжку. Ее успокоило, что репортер не собирается сразу ехать в Идзу, он сперва позвонит туда. - Фунабара, номер... - Фунабара? Это недалеко от храма Сюдзэндзи? - Кажется. - А как называется отель? - Тоже "Фунабара". Он там единственный. - Благодарю вас, - сказал Соэда. - Кстати, господин Мурао остановился под своей фамилией? - Нет, под фамилией Гиити Ямада. На следующее утро Соэда выехал в Идзу. Курорт Фунабара с горячими источниками расположился в тихом, сравнительно безлюдном месте у подножия горы. Соэда сразу заметил белое здание единственного здесь отеля и невольно вспомнил холодно-безразличное лицо Мурао во время их первой встречи. Кажется, ему предстояла нелегкая беседа. Еще до встречи Соэда уже представил, как раздражен будет Мурао: мало того, что после ранения он всячески избегает встреч с чужими людьми, а тут, как назло, из Токио специально еще приезжает этот неприятный ему корреспондент, который к тому же намерен с ним говорить на крайне нежелательную тему. Отель был небольшой. По дороге к нему Соэда миновал несколько расположенных вдоль реки открытых павильонов, где готовили блюда из дичи, которым славились эти места. - У вас остановился господин Ямада? - спросил Соэда у вышедшей ему навстречу простоватой служанки. - Да, он отдыхает в нашем отеле, - сразу же ответила она. - Вместе с супругой? - Да. - Моя фамилия Соэда, я приехал из Токио, мне нужно переговорить с госпожой Ямада. Соэда нарочно не назвал свою газету, надеясь, что Мурао не сразу припомнит, кто такой Соэда. Кроме того, он решил сначала переговорить с его женой. Вскоре появилась госпожа Мурао. На вид ей можно было дать лет сорок, не больше. Сестры были удивительно похожи друг на друга. - Мне передали, что вы хотели меня видеть, - поклонившись и озадаченно глядя на Соэду, сказала она. - Да, моя фамилия Соэда, я работаю в газете, однажды я уже встречался с вашим мужем, - выпалил единым духом Соэда, вручая свою визитную карточку. На лице госпожи Мурао отразилась легкое беспокойство. Должно быть, она подумала, что муж будет недоволен встречей с назойливым посетителем, поскольку все газетчики представлялись ей назойливыми субъектами. - Прошу извинить, - сказала она, улыбаясь, - но муж себя плохо чувствует, он приехал сюда отдохнуть, врачи запретили ему встречаться с кем бы то ни было. - Мне это известно, заранее прошу прощения, что, несмотря на это, я все же решил его побеспокоить. Мне необходимо встретиться с ним всего лишь на пять-десять минут, не более. - Я должна посоветоваться с мужем, - сказала женщина, не решаясь наотрез отказать человеку, специально приехавшему из Токио. - Благодарю вас. Женщина ушла, Соэда остался дожидаться ее в вестибюле. Сквозь окно виднелись освещенные солнцем горы, темными пятнами выделялись на них рощи криптомерии. Вскоре госпожа Мурао вновь появилась, ее лицо выражало растерянность. - Прошу прощения, - сказала она, сгибаясь в поклоне, - но муж не может вас принять. Соэда ожидал отказа и заранее к нему подготовился. - Я прекрасно понимаю, сколь неприлично докучать господину Мурао во время его отдыха. Но я специально приехал с ним повидаться, и мне достаточно было бы пяти минут... Правда, если ему прописан абсолютный покой, тогда ничего не поделаешь... Соэда нарочно употребил эти слова, зная, что на курорте с горячими источниками не может быть "абсолютного покоя", поскольку здесь не больница, да и врач к Мурао навряд ли приставлен. Госпожа Мурао колебалась, не зная, как поступить, и лишь тихо повторяла одно и то же. Но Соэда упорно стоял на своем. - Прошу вас подождать, - наконец сказала женщина, и на ее лице появилось решительное выражение. Ждать пришлось долго. Соэда представлял себе, как Мурао наставляет жену любым путем отвязаться от нежелательного посетителя, а жена в свою очередь убеждает его, что так поступать неприлично. Группа отдыхающих в теплых кимоно вышла в сад, направляясь к реке. Их сопровождала служанка с объемистой корзинкой в руках. Вероятно, они шли в один из павильонов отведать знаменитое блюдо из дичи. Наконец госпожа Мурао вернулась, на этот раз Соэда никакой растерянности у нее на лице не заметил. - Прошу вас, пройдемте, - сказала она. Служанка подала Соэде комнатные туфли, и он пошел вслед за женщиной. - Господин Мурао согласился со мной встретиться? - спросил Соэда. - Кажется, я его убедила, - приветливо улыбаясь, сказала женщина. Соэда низко склонился в благодарном поклоне. - Еще раз извините за доставленное беспокойство, я отниму у господина Мурао всего несколько минут. - Муж сейчас в плохом настроении, поэтому прошу вас быть с ним помягче. Они прошли по длинному коридору, несколько раз сворачивая то в одну, то в другую сторону. - Сюда, пожалуйста, - сказала госпожа Мурао, обернувшись к Соэде и указывая на дверь, к которой они подошли. - Благодарю. - Соэда инстинктивно одернул пиджак и вошел в комнату. Мурао сидел в кресле спиной к двери, кутаясь в ватное кимоно. Раздвижная стена была сдвинута в сторону, открывая вид на тянувшийся вдали горный кряж. Опередив Соэду, госпожа Мурао подошла к мужу и что-то ему шепнула. - Прошу вас, - сказала она, обернувшись к Соэде, и поставила рядом с креслом, в котором сидел Мурао, стул. - Добрый день, - поздоровался Соэда. Мурао слегка кивнул головой, не удостоив его взглядом. Соэда был удивлен - как Мурао исхудал со времени их последней встречи! - Прошу прощения, что нарушаю ваш отдых. Я отниму у вас всего несколько минут. Мурао ответил не сразу. Слегка повернув голову, он искоса взглянул на Соэду. Толстое кимоно скрывало забинтованное плечо.