Марк Твен. Из "Записных книжек" ----------------------------------------------------------------------- Марк Твен. Собр. соч. в 8 томах. Том 8. - М.: Правда, 1980 Перевод А.Старцева OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 29 апреля 2003 года ----------------------------------------------------------------------- {1} - Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы. [1865. СТАРАТЕЛЬСКИЙ ПОСЕЛОК АНГЕЛ В КАЛИФОРНИИ] Во Французском ресторане в Ангеле каждый божий день фасоль и кофе на завтрак и на обед; кофе жидкий, мерзкий на вкус. Джим Гиллис сказал официанту: "Вы ошиблись, я заказал кофе, а это позавчерашние помои". 22 января 1865. - Счастливо спасся. Темная дождливая ночь. Я подошел к самому краю обрыва. Скала в тридцать футов. Стоял на краю обрыва пять или шесть секунд, раздумывая, шагать ли еще; потом услышал, как вода падает вниз в ущелье. К этому времени попривык к темноте и понял, что если бы шагнул чуть пошире, то был бы уже на дне пропасти. 23 января 1865. - Поселок Ангел. Дождь, буря. Во Французском ресторане фасоль и помои на завтрак, помои и фасоль на обед, на ужин то и другое в разогретом виде. 24-го. - Весь день льет дождь. Кормят по-прежнему. 25-го. - То же. 26-го. - Дождь, фасоль и помои. Для разнообразия - бифштекс. Пытался отгрызть кусок - без успеха. 27-го. - Тот же рацион, та же погода; ходил на нашу заявку, обратно пришлось бежать. 28-го. - Дождь и ветер круглые сутки. Фасоль и помои три раза в день. Прибавилось какое-то месиво, которое француз именует "рагу". К черту такое рагу! 29-го. - Все по-прежнему. Погоду мы должны терпеть хочешь не хочешь, но фасоль и помои терпеть не обязаны. Так утверждает Джим Гиллис. О господи! 30-го. - Перебрались в новый, только что открывшийся трактир. Приличная еда и кофе, который честный христианин может пить, не обрекая себя на вечные муки. Сегодня приехал Дик Стокер{436} из Таттлетауна в Туолумне. Кольман и его скачущая лягушка.{436} Поспорил с незнакомцем на 50 долларов. У незнакомца не было своей лягушки, и Кольман ушел на поиски. Пока он ходил, незнакомец наполнил лягушку К. дробью, и она не смогла прыгнуть. Лягушка незнакомца выиграла состязание. 3 февраля. - Обедали у француза, чтобы показать Дику, чем он нас кормит. Заказали "Адское варево", фасоль и помои. Француз готовит четыре супа, которые разрешается заказывать только в торжественных случаях. Они известны его посетителям под следующими названиями: "Адское варево", "Разжижение мозга", "Безумие", "Внезапная гибель". Описать их пером невозможно. 6 февраля. - Человек из Сан-Франциско захватил чужой участок; чтобы закрепить за собой владение, построил на нем дом на сваях. Свиньи повадились лазить под дом и хрюкали там по ночам. Хозяин пробуравил дырки в полу, и его жена плеснула на свиней кипятком. Свиньи, стараясь поскорее удрать, стащили на себе дом вниз с холма. Рано утром законный хозяин снова забрал участок. 25 февраля 1865. - Джим, Дик и я покинули Ангел и ушли пешком через перевал в Ослиное Ущелье. Была снежная буря, первая в Калифорнии, какую я видел. Вид с горы замечательный. [1866. ПОЕЗДКА ИЗ САН-ФРАНЦИСКО НА САНДВИЧЕВЫ ОСТРОВА] В море. 9 марта. - Прочитал письма из дома, которые следовало прочитать еще в Сан-Франциско. Россказни о нефти на теннессийских землях; опять мой братец со своей ханжеской болтовней о законе и церкви, медлителен и глуп, как всегда; ехать собирается в Эксельсиор, вместо того, чтобы ехать в Штаты; шлет мне, как обычно, свои благословения. Сегодня нашелся старый знакомый. Пока еще не было такого места, где я не нашел бы знакомого. Громадные пространства Тихого Океана. Водяная пустыня. Десять дней не видим земли, не встретили ни одного корабля. Не упускайте случая делать добро - если это не грозит вам большим ущербом. Не упускайте случая выпить - ни при каких обстоятельствах. Ранней пташке - жирный червяк. Не поддавайтесь на эту приманку. Я видел человека, который принял поговорку всерьез и встал на рассвете; его укусила лошадь. 14-го. Среда. - Отличная погода. Я болен уже два дня, кажется свинка. 15-го. Четверг. - Свинка, свинка, свинка - сегодня это выяснилось окончательно. Проклятая свинка; ею болеют одни только дети. Теперь я завезу на острова новую болезнь и истреблю туземное население до последнего человека. Так поступали все белые. Браун стоптал оба сапога с одной стороны - со стороны крена нашего парохода, и с той же стороны ободрал нос. Думаю, он имеет право вчинить иск пароходной компании. [1866. ИЗ ГОНОЛУЛУ В САН-ФРАНЦИСКО] 25 июня. - 29o северной широты. Сегодня вечером испытал неподдельную радость. Впервые за последние шесть лет увидел сумерки. Ни на островах, ни в Калифорнии, ни в Уошо сумерек не бывает. Священник (обращаясь к капитану, который клянет матросов, бегущих с корабля на стоянках). Не бранитесь, капитан. Этим ведь не поможешь. Капитан. Вам легко говорить "не бранитесь", но вот послушайте: наберите команду плыть в рай и попробуйте сделать стоянку в аду на какие-нибудь два с половиной часа, просто взять угля, и будь я проклят, если какой-нибудь сукин сын не останется. 27-го. Пятница. - Словили двух альбатросов. Оба одного размера - 7 футов и 1 дюйм в размахе крыла. Крепко привязали одному к ноге деревянную чурку и отпустили летать - низкое издевательство "царя природы" над беззащитными птицами. Когда люди делали свое злое дело, птица глядела на них с укором огромными человечьими глазами. Плотники, строящие ковчег по заказу Ноя, потешаются над ним, считая его старым выдумщиком. 13 августа. Сан-Франциско. - И вот я дома. Нет, не дома, снова в тюрьме, - чувство огромной свободы исчезло. Город так тесен, так уныл со своими тревогами, трудом, деловыми заботами. Клянусь, мне хочется снова в море! Человеку никогда не достичь столь головокружительных вершин мудрости, чтобы его нельзя было провести за нос. [1866-1867. ПОЕЗДКА МОРЕМ В НЬЮ-ЙОРК] 22 декабря. Полночь. - Ровная морская гладь, - нет, не ровная, чуть зыблемая тихим бризом; ветер совсем теплый; отвесно торчащие реи, сияет луна, корабль мирно скользит вдоль мексиканского побережья; все спят, только я не сплю. Какая великолепная ночь, теплый ласкающий воздух. Никто не доставлял мне в путешествии по морю такого удовольствия, как капитан Нэд Уэйкмен{438}, осанистый, сердечный, веселый, залихватский, старый моряк. Он не пьет и не берет в руки карт, бранится, только прикрыв дверь своей капитанской рубки и если нет посторонних; но тогда взрывы его фантастического богохульства, вселяют в слушателя восторг и почтение. Что до его рассказов... Но вот капитан Уэйкмен собственной персоной; он отдувается и в поту, потому что мы идем вдоль южного побережья Мексики и становится жарковато. Вот что он говорит: - Так, значит, о крысах. Как-то помню, это было в Гонолулу, мы со стариной Джозефом - он был еврей по национальности; позже разбогател в Сан-Франциско, как Крез - собрались ехать домой пассажирами на новом с иголочки бриге; он шел только в третье плавание. Мы уже были на борту, и наши сундуки в трюме. Джозеф решил непременно плыть вместе со мной - даже пропустил из-за этого один рейс - потому что был непривычен к морским путешествиям и хотел быть в компании с моряком. Бриг наш покачивался посреди буйков на причальном канате, канат был закреплен на пирсе около дров. И вот с брига лезет преогромнейшая крыса - разрази меня бог, никак не меньше кошки! - мчится по канату и - на берег, а за ней другая, третья, четвертая и все по канату, галопом, впритирку одна за другой, так что и каната под ними не стало видно; форменная процессия на двести ярдов вдоль пирса, что твои муравьи. Тут канаки стали хватать поленья, обломки лавы, коралла и швырять в крыс, чтобы сбить их с каната в воду. Вы думаете, это подействовало? Ничуть, ни малейшей чуточки, клянусь спасением души. Крысы не остановились ни на полсекунды, пока не сошли все до одной с этого новехонького нарядного брига. Тогда я подзываю лодку с канаком; канак подходит, лезет на борт. Я говорю ему: - Видишь сундук в трюме? - Вижу. - А ну тащи его в лодку и - на берег, и чтобы одним духом! Джозеф, еврей, говорит: - Что вы задумали, капитан? А я отвечаю: - Что я задумал? Забираю сундук на берег, вот что задумал. - Забираете сундук на берег? Господи боже, зачем? - Зачем? - говорю я. - Вы видели этих крыс? Вы видели, что крысы ушли с нашего брига? Он обречен, сэр, он обречен. Никакие молитвы его не спасут. Он не вернется из плавания, сэр. Больше его никто никогда не увидит. Джозеф говорит канаку: - Эй, забирай и мой сундук тоже. И вот бриг ушел без крыс на борту, и больше ни одна душа его никогда не видела. Мы отплыли на старой посудине; она прогнила уже до того, что по палубе нужно было ходить на цыпочках, чтобы не провалиться случаем в трюм, а ночью, когда море забушевало, нам было видно с коек, как брусья обшивки гуляют в своих пазах взад-вперед, - это было форменное решето, сэр, а корабельные крысы - ростом с борзую и такие же тощие, они отгрызли все пуговицы у нас с сюртуков, и их было столько, что однажды, когда на нас налетел шквал и они перебежали все сразу на штирборт, корабль потерял управление и чуть не пошел ко дну... Так вот мы доплыли благополучно, а все потому, что на борту были крысы, можете мне поверить! На пароходе на Сан-Хуан-Ривер человек, стоявший у трапа, сказал: "Разрешается сходить на берег только пассажирам первого класса. Предъявите билет". Это было сказано дерзким тоном. Затем он пропустил множество пассажиров третьего класса, не задавая им никаких вопросов. Хорош, должно быть, вид у меня! На втором пароходе всех пассажиров первого класса пропустили без единого слова, а меня снова остановили. Будь проклят во веки веков создатель гнусной крохотной лампочки, устанавливаемой в пароходных каютах! Это молитва от всей души. С разрешения капитана держу в каюте безопасный фонарь. Пароходный писарь трудится над списком для таможенных властей, причем составляет его по своему произволу: "Мисс Смит, 45 лет, из Ирландии, модистка" (на самом деле, это молодая и богатая дама). "Марк Твен, из Терра дель Фуэго, кабатчик". [1867. ПУТЕШЕСТВИЕ НА "КВАКЕР-СИТИ"] Провел день в Севастополе. Печальное зрелище - разрушенные до основания дома, лес разбитых труб. Не насчитал и трех десятков домов, пригодных для жилья, - все их надо отстраивать заново. Побывал на Редане и на Малаховом. Принес несколько пушечных ядер и другие портативные сувениры. Множество прелестных молодых дам, англичанок и русских посетили сегодня пароход и провели у нас вторую половину дня. Восхищались размерами парохода и отличным его оборудованием. Если бы мы могли привезти гостей назад, то пригласили бы их ехать с нами в Одессу. Приятно слышать родную речь. Некоторые из джентльменов настойчиво советовали нам заехать с визитом к русскому императору, сказали, что нас наверняка великолепно примут; они же заранее телеграфируют ему о нашем приезде и даже пошлют нарочного. Император проводит знойное время года на небольшом приморском курорте, в 30 милях отсюда. По некоторым причинам мы отказались; все, разумеется, очень жалели об этом. Давно уже мы не проводили день так весело. Повсюду в стенах отверстия от бомб, некоторые очень аккуратные, словно выбитые каменотесом. Кое-где ядра торчат в стенах, и от них идут ржавые пятна. Город уничтожен полностью. После ужасной восемнадцатимесячной осады не осталось ни одного неразрушенного строения. 25 августа. - Плывем назад в Ялту, чтобы нанести визит российскому императору. Он телеграфировал по этому поводу одесскому генерал-губернатору. Все улажено, едем. О, боже! Какая поднялась возня! Созываются собрания! Назначаются комитеты! Сдуваются пылинки с фрачных фалд! "Ваше императорское величество! Мы - горсточка частных граждан Америки, путешествующих единственно ради собственного удовольствия, скромно, как и приличествует людям, не занимающим никакого официального положения, и потому ничто не оправдывает нашего появления перед лицом вашего величества, кроме желания лично выразить признательность властителю государства, которое, по свидетельству доброжелателей и недругов, всегда было верным другом нашего любимого отечества. Мы не осмелились бы сделать подобного шага, если бы не были уверены, что выраженные нами слова и вызывающие их чувства только слабый отголосок мыслей и чувств всех наших соотечественников - от зеленых холмов Новой Англии до далеких берегов Тихого океана. Нас немного числом, но наш голос - голос нации в целом! Одна из ярчайших страниц, украсивших историю всего человечества с той поры, как люди пишут ее, была начертана рукою вашего императорского величества, когда эта рука расторгла узы двадцати миллионов рабов. Американцы особо ценят возможность чествовать государя, совершившего столь великое дело. Мы воспользовались преподанным нам уроком и в настоящее время представляем нацию столь же свободную в действительности, какою она была прежде только по имени. Америка многим обязана России, она состоит должником России во многих отношениях, и в особенности за неизменную дружбу в годины ее испытаний{442}. С упованием молим бога, чтобы эта дружба продолжалась и на будущие времена. Ни на минуту не сомневаемся, что благодарность России и ее государю живет и будет жить в сердцах американцев. Только безумный может предположить, что Америка когда-либо нарушит верность этой дружбе предумышленно несправедливым словом или поступком. (Подписано): Сэм Л. Клеменс, председатель Д.Крокер \ А.Н.Сэндфорд \ члены Полк. Кинни / комитета Уильям Гибсон / От имени пассажиров американского парохода "Квакер-Сити", капитан К.К.Дункан. Ялта, Россия, 25 августа 1867 года". Наконец разделался. Приветственные адреса монархам не моя специальность. Во всяком случае, если адрес получился хуже, чем следовало, вина не только моя, другие члены комитета могли бы помочь, им делать совершенно нечего, а у меня забот полные руки. Без возни с этим адресом я дописал бы корреспонденцию в "Нью-Йорк трибюн" и уже заканчивал бы вторую для Сан-Франциско. Прием у императора состоится завтра днем в его летнем дворце. 26 августа. - Императорские экипажи ждали нас в 11 часов, и в 12 мы были уже во дворце. Через пять минут вышли император, императрица, великая княжна Мария и маленький великий князь и любезно нас приветствовали. Одесский консул прочитал наш адрес. Во время чтения царь несколько раз повторил: "Мило, очень мило"; потом сказал: "Спасибо вам, большое спасибо!" Беседа заняла полчаса, после чего царь и его свита провели нас через дворец; потом показали очаровательный дворец маленького наследника. Был уже второй час. Великий князь Михаил пригласил нас осмотреть его цветники, парк и дворец и позавтракать у него. Так мы и сделали. С нами отправились князь Долгорукий и веселый граф Фестетикс, который женится на дочери генерал-губернатора. Также морской министр и много дам и господ, принадлежащих к императорской свите. Великий князь Михаил - славный парень, а жена его - одна из самых любезных дам в этом любезном обществе. И он и она очень общительны. Случай в парке и другой во дворцовом дворе, где стоит фонтан и разбиты цветники, а также происшествие у дворцового портика под роскошными кариатидами, копирующими Эрехтейон{443} в Афинах, я никогда не доверю неверной бумаге. Довольно того, что я их запомнил. Всякий, у кого есть чувство юмора, не забудет их никогда. Вскоре после того как мы прибыли к великому князю, пришла императрица, с ней великая княжна Мария, а потом и сам император. Он выглядит много величественнее императора Наполеона и в сто раз величественнее турецкого султана. Мы провели здесь почти полдня. 27 августа. - На набережной расстелили ковры, и к нам на пароход прибыл генерал-губернатор со своим семейством. Мы салютовали ему девятью пушечными выстрелами. Бал с шампанским. 28 августа. - Вчера вечером отплыли в Константинополь - салют, фейерверк. Прелестная маленькая плутовка, с которой я отплясывал на балу этот фантастический русский танец, не выходит у меня из головы. Ах, почему я не знаю русского языка! Но она поняла, конечно, что я хотел ей сказать на нелепом английском языке, которого не знала она. Наш визит к императору произвел, как видно, немалое впечатление. Блистательная Порта{444} в сильной тревоге. Это к добру; они только что получили резкую резолюцию Конгресса по поводу восстания на Крите и, быть может, воздержатся теперь от столь же резкого возражения. Быть может, мы даже предотвратили войну - кто знает? [1867. В ВАШИНГТОНЕ] Слава - дым, успех - случайность! Единственное, что надежно здесь на земле, - безвестность. На этом пароходе пили мало; в точности как в Конгрессе: алкоголь запрещен везде, кроме как в совещательных комнатах. Поступает в демиджонах{444}, выступает в демагогах. Представлен генералу Гранту. Я сказал, что счастлив с ним познакомиться, он сказал, что не может похвастаться тем же. [1877. ПОЕЗДКА НА БЕРМУДСКИЕ ОСТРОВА] Белейшие и очаровательнейшие трубы на крышах отбрасывают мягкую тень. Это не белизна мрамора, что-то другое, еще белее, ярче, изысканней, - больше всего напоминает белизну сахара. Никаких следов каменной кладки ни на трубах, ни в стенах. Просто большой кусок сахару, вырубленный из цельной сахарной головы; в нем продолбили оконные проемы и закрыли их зелеными жалюзи. Наш негр заявил, что каждый здесь знает каждого. Вскоре после этого, когда мы выехали за город, Твичел сказал: - Смотрите, собачонка. По-моему, она потеряла хозяина. - Собака принадлежит старику Ноксу. Значит, наш возница знает каждую собаку. Впрочем, это не большая заслуга, собак очень мало. Недостача собак компенсируется изобилием кошек. Впереди шел человек. Мы сказали вознице: - Обгоните его. - Не надо, он сейчас свернет за угол. Я удивился: почем он знает? Он оказался прав, потому что знал этого человека, знал точно, где он живет. Прохожий свернул за угол. Дома и кровли как белая сахарная глазурь на торте. Отплыли в 4 часа дня. Судовый доктор твердит, что у него есть верное лекарство от морской болезни. Ходит по палубе и раздает его дамам, повторяя, что средство верное. Тем временем мы приближаемся к рифам. 7 часов вечера. - Все дамы в постели, страдают морской болезнью. Уцелела только жена шотландца. 7 часов 30 минут. - Жена шотландца рухнула. 8 часов вечера. - Доктор перегнулся за поручни и выворачивает себя наизнанку. Вот вам и верное средство. Политические партии, попрекающие одна другую за взяточничество и проч., когда они стояли у власти, похожи на волка, который, заглянув в хижину к пастухам, евшим ягненка, сказал: - Ну, конечно, когда вы это делаете - все в порядке; а какой поднялся бы шум, если бы это сделал я! Старик: "Когда я размышляю о людских страданиях, которые разрывают мне сердце, когда я вспоминаю, что это всего только капля в океане, в необъятной Атлантике горя, на которую каждодневно взирает бог, я негодую на беспечных людей, которые славят бога и не думают о том, что его нужно жалеть". [1877. РАЗНЫЕ ЗАМЕТКИ] 23 ноября 1877. - Эдуард VI и нищий мальчик случайно меняются местами накануне кончины Генриха VIII. Принц в лохмотьях, - бедствует, а нищий, ставший принцем, терпит муки дворцовой жизни вплоть до самого дня коронации в Вестминстерском аббатстве, когда все разъясняется.{446} Человек, назначенный надзирателем к умалишенным, по ошибке попадает в дом, где живут совершенно здоровые люди. Дело происходит в Англии, и они называют его "смотрителем", так как уверены, что он - новый смотритель охотничьих угодий, которого им прислали. А тот, кого они ждали, тем временем управляет сумасшедшим домом и находится в большом затруднении. Эту идею мне дал Дайон Бусико{446}, драматург. Советовал разработать. Разные отделы рая. В каждый особый вход. У одного входа встречают кабатчика: артиллерийский салют, сонмы ангелов, великолепное факельное шествие. Он воображает, что ему суждено стать украшением райского общества. Но вот торжества окончились, и он впадает в ничтожество. Что еще обиднее - ему приходится три недели подряд отбывать повинность: день и ночь с факелом в руках орать в честь каких-то подонков, которых он вообще послал бы охотно к черту. Уэйкмен годы и годы в полной тьме, в пространстве, отделяющем солнечную систему от многих других. Славная система правительства, нечего сказать, при которой такого человека, как Р.Г.Дана{446}, невозможно утвердить в должности, а в сенат посылают Джонса, годного разве что на то, чтобы быть тайным ходатаем в уголовном суде, - хороша система, при которой выдающийся и достойный гражданин не может стать президентом. Полюбуйтесь на этот список: Полк{446}, Тайлер{446}, Пирс{446} и так далее. Почти что избрали Тилдена{446}, которого должно судить за мошенничество. Половина избирателей за него проголосовала. Ничтожный Конгресс из невежд и самозванцев. Продажная шайка грабителей. Единственное, о чем напоминает церковное пение, - это о кресле зубного врача. Жаждал вашей крови, словно проситель, которому вы только что оказали содействие. Конгрегационистское кладбище в Вашингтоне. Каменные плиты даже для тех конгрессменов, которые похоронены в другом месте. Столь краткое величие никогда еще не рождало более вздорного тщеславия. По-настоящему взрослый человек должен считать пошлостью членство в Конгрессе. Уехавший за границу получает льготы умершего. Я больше не с вами, и что вы ни скажете про меня, мне безразлично, - о, как это не безразлично, когда я с вами, один из вас! Я знаю, что вы воздержитесь от наиболее обидных слов, потому что они не могут меня уязвить; я далеко и их не услышу. Вот почему мы не обижаем умерших. Какая малая величина сенатор или конгрессмен в Нью-Йорке, и какая он шишка здесь, в Вашингтоне! Я думаю, что наше законодательство было бы много успешнее, если бы столица, куда доставляют этих надутых провинциальных ослов, была перенесена в Нью-Йорк. Конгрессу следует заседать в большом городе. Я помню, как эти ничтожные конгрессмены появлялись к завтраку, каждый с пачкой бумаг и писем; вся повадка их и наслаждение, которое они извлекали из разыгрываемой комедии, показывали, что в берлогах, откуда они явились, письма были в диковину. Еще добрый час после завтрака они продолжали сидеть за столом, чтобы на них смотрели. Пытались делать вид, что решают судьбы империи, читали свои письма, хмурили брови и т.п. Нью-Йорк выбил бы чванство из этих конгрессменчиков, да еще как! В одежде и в манерах ньюйоркцев, как мужчин, так и женщин, есть какая-то ловкость, сноровка, которой нет у приезжих. В поезде, на пароходе или еще где-нибудь часто задаешься вопросом: откуда этот господин, эта дама? Относительно ньюйоркцев такого вопроса не возникает. Вы можете одеться у ньюйоркского портного - это вам не поможет, вы никого не обманете. Вы - переодетый провинциал, и это вам скажет даже слепой. [1878. ГЕРМАНИЯ] НЕМЕЦКАЯ ПЕЧКА - Кто здесь погребен? - Никто. - Почему же стоит памятник? - Это не памятник. Это печка. Мы стояли, обнажив головы. Теперь мы надели шляпы. Печка вышиной в восемь футов. Посреди утолщение в три с половиной на два с четвертью фута, вроде женского бюста. Наверху - украшения. 2 мая в В. - Слушал кукушку. Генрих спросил: "Сколько лет я проживу?" Кукушка куковала в течение двадцати минут; таким образом Генрих переживет Мафусаила. Это впервые, что я слышу кукушку отдельно от настенных часов. Удивительно, как она искусно подражает своим собратьям в часах, хотя я уверен, ей ни разу не приходилось их слышать. Что может быть хуже часов с кукушкой? Во Франкфурте газовые рожки с девятью горелками. Однако приходится зажигать не меньше восьми, чтобы увидеть девятую. Плохой газ - вне национальности, у геттингенских студентов страшно изуродованы лица. Встретишь человека и не знаешь, ветеран он франко-прусской войны или просто получил высшее образование. Кондуктор в новом, с иголочки, мундире и любезен как... впрочем, в Америке нет материала для подобных сравнений, хоть любезность и недорого стоит. Невежливость - наша национальная черта, причем не прирожденная, а благоприобретенная. Интересно было бы выяснить, от кого и каким путем она нам досталась. Помещение банка в Гамбурге раньше, видимо, служило конюшней. Если бы наши банкиры были такими же скромными, быть может, и банки реже бы лопались. Джон Хэй в дилижансе весь день пытался разговориться с соседом по-немецки. Наконец, тот в отчаянии сказал: "Будь она проклята, эта тарабарщина!" Хэй бросился ему на шею: "Боже мой, вы говорите по-английски!" Некоторые немецкие слова настолько длинны, что их можно наблюдать в перспективе. Когда смотришь вдоль такого слова, оно сужается к концу, как рельсы железнодорожного пути. Объяснял на чистейшем немецком языке двум немцам, как пройти в Вольфсбруннен. Один из них всплеснул руками и сказал: "Gott im Himmel!"* ______________ * Господи помилуй! (нем.) Видел сон, будто все дурные иностранцы попали в немецкий рай, не понимают ни слова по-немецки и жалеют, что нельзя перебраться в ад. Чтобы придать немецкой фразе полноту и изящество, нужно прибавить в конце: wollen haben sollen werden. Маннгейм, 24 мая, в театре. - Шел "Король Лир", начали ровно в шесть. Не понял ни слова, грохотал очень схожий гром, также отличные молнии. Дж. сказал: "Слава богу, хоть гром гремит по-английски". Потом дома добавил: "Просидел три часа, ничего не понял, кроме грома и молнии". Если вы уроните в спальне на пол монетку, пуговицу от сюртука или запонку, они затаятся, и найти их будет совсем нелегко. Найти носовой платок, положенный под подушку, - невозможно. Собака будет "der Hund". Возьмем теперь эту собаку в родительном падеже, и что же вы думаете, это будет все та же собака? Нет, сэр, она станет "des Hundes", возьмем ее в дательном, - и что же получится? Это уже "dem Hund"! Пропустим-ка ее в винительном. Она ни более ни менее как "den Hund". Теперь предположим, что у нашей собаки сестрица-близнец и что эту сдвоенную собаку нужно склонять во множественном числе. Что же, пока ее прогонят еще сквозь четыре падежа, она составит целую международную собачью выставку. Я не собачник, но ни за что не позволил бы себе так обращаться с собакой, будь это даже чужая собака. То же и с кошкой. Когда ее выпускают в именительном падеже единственного числа, это - прелестная кошечка. Они гонят ее сквозь четыре падежа и шестнадцать артиклей, и когда она вылезет из винительного множественного числа, вы не признаете ее за ту же кошку. Да, сэр, если немецкий язык возьмется за кошку, - прощай кошка! Я считаю своим долгом сообщить об этом. 28 мая. - Приобрел в дворцовом музее два пышно разукрашенных пугала, думаю начать с них портретную галерею своих предков. Один доллар и двадцать пять центов за мужской портрет, два доллара пятьдесят центов - за женский. У джентльмена на портрете заносчивая усмешка, но если бы он предвидел, что через сто лет будет продан за доллар с четвертью республиканцу, не могущему похвастаться ни титулом, ни знатным происхождением, наверное, его усмешка поблекла бы. А вы, разряженное юное создание, с прической в виде аптекарской ступки, увенчанной розами, - что сталось с вашей прелестью за это столетие? Наверно, ваши поклонники восхищались портретом и предрекали, что через сто лет он сравняется в славе и ценности с портретами старых мастеров в галереях, и его купит разве только король или владелец пивоваренного завода. И вот вы проданы за два с половиной доллара. Антикварный дубовый стол и кресло. Купил очень дешево в Гейдельберге. Сделаны в прошлом году из сосновых досок и покрашены черной акварельной краской. Вытер всю антикварность за полтора месяца. Сегодня утром в дворцовый парк вошли гуськом шесть студентов. Каждый торжественно вел на сворке большого пса. ДЕТИ Клара: Почему нельзя? - Потому что я сказала нет. - Но ты же не сказала, почему нет. Мистер Альберт: Возьми, папа тебе позволил. Сюзи: Да, но мы слушаемся маму. [1878-1879. ИТАЛИЯ, ШВЕЙЦАРИЯ, ФРАНЦИЯ, АНГЛИЯ] Венеция, 14 октября 1878. - Я обращаюсь ко всем американцам и англичанам, прочитавшим мои книги и ставшим оттого разумнее и добрее. Я никогда не беру на себя смелость советовать что-либо незнакомому человеку, потому что боюсь неумышленно причинить ему вред. Но на этот раз я говорю смело: пейте Dittura Agostina, и вы не раскаетесь. Вздыбленные лошади на картинах старых мастеров походят на кенгуру. Какая занимательная книга "Жизнеописание" Бенвенуто. Она проживет не меньше, чем его Персей{451}. 23 октября. В Санта-Кроче. - Оборванная старуха видела, как я оставил сигару. Когда мы вышли, она заявила, что сторожила ее от мальчишек, и потребовала пять сантимов за хлопоты. Она шла вслед за нами по улице, громко проклинала нас и призывала смерть на наши головы. Марсов зал в Питти, Э 92. Тициановский портрет Неизвестного. Поясное изображение; одет в черное, немного кружев на воротнике и на манжетах; короткие каштановые волосы, худощав, хорош собой; выражение мужественное, свидетельствующее о воле и решительном характере; синие глаза, овальное лицо, пушок на верхней губе и на подбородке; печать уверенности и благородства. Портрет полон жизни, вы не сомневаетесь, что перед вами человек самых высоких достоинств, он требует от вас признания и уважения. Боже, какими дряблыми, пустоголовыми и напыщенными выглядят все мученики, ангелы и святые рядом с этим царственным человеком. 29 октября. - Ничего нет смешнее, чем богоматерь или медный апостол, посаженные на каждом из великих памятников языческого древнего Рима. Только что приехавший художник-американец отправился в нищую итальянскую деревушку и уселся писать на треногом раскладном стуле. Появляется крестьянин с буйволами и обращается к нему с речью. Американец бранит крестьянина всеми словами и, наконец, спрашивает своего спутника Веддера: - Что этому мерзавцу от меня нужно? Зачем этот негодяй пригнал сюда буйволов? - Он говорит, что он привел буйволов в обычный час поить их водой, но не хочет мешать вам и охотно подождет до вечера; потом он опасается, что этот походный стул вам не очень удобен и хочет принести свой из дому. Итальянцы и французы так преданы искусству и гостеприимны, что готовы помочь художнику, приехавшему на этюды, всем, чем только возможно. Понтий Пилат мучился укорами совести и утопился в Люцернском озере. Это объясняет, почему гору назвали Пилат. Я - противник смертной казни. Париж, 7 мая, Salon*. - Логика критиков непостижима. Если я напишу: "Она была голая" - и затем приступлю к подробному описанию, критика взвоет. Кто осмелится читать вслух подобную книгу в обществе? Однако живописец поступает именно так, и на протяжении столетий люди собираются толпами, смотрят и восхищаются. ______________ * Выставка картин (франц.). 8 мая. Париж. - Был с Бойесеном{452} в гостях у Тургенева. Пил чай из его Samovar. 12 мая. - Тургенев провел у нас вечер. Принес мне свою книгу. Я подарил ему "Тома Сойера". Во Франции нет зимы, нет лета и нет нравственности. За вычетом этих недостатков - страна прекрасна. Вторник, 19 августа. - Катался на пароходе по Уиндемирскому озеру. Беседовал с великим Дарвином. 1879. - Уже несколько лет в нашей литературе установился обычай хвалить все английское, хвалить от души. Это не находит отклика в Англии и потому прекратится. Каждый англичанин дружелюбно и с уважением относится к американцу, но Англия в целом презирает Америку. Это теперь не задевает нас, как, бывало, в прежние годы. Мы равнодушны к тому, что страна не лучше и не обширнее нас глядит на нас свысока. Мы ввели в практику телеграфную связь. Мы придумали скоропечатный станок, швейную машину, спальный вагон и салон-вагон, телефон, броненосец, мы внесли свою долю в успехи столетия, мы первые начали предсказывать погоду. Никто не пишет по-английски изящнее, чем Мотли{453}, Гоуэлс, Готорн и Холмс. [1880. США] 1 августа 1880. Вчера, беседуя о домашних делах, я заметил: - Жаль, что, когда мы уезжали, я не сказал Джорджу. "Было бы неплохо, Джордж, если бы за эти три-четыре месяца, что нас не будет, ты научился бы..." - ...не трогать моих спичек, - закончила Ливи. Это в точности то, что я не успел сказать, однако до того я ни словом не упоминал ни о Джордже, ни о его повадках. Несколько лет тому назад я как-то сказал: - Представь, что я дожил до девяноста двух лет. И вот, когда я уже умираю, входит нарочный и говорит: - Вы граф Дэрем! - заканчивает Ливи. В точности то, что у меня было на языке. Перед тем я ни слова не говорил о графском титуле и вообще не затрагивал этой темы. 28 ноября 1880. В Канаде. - "Сударь, мне кажется, что я заблудился, но я плохо знаю ваш город и потому не могу судить об этом с полной уверенностью. Если вы будете настолько любезны, что укажете мне, где находится "Виндзор-Отель", господь вас наградит. Может статься, конечно, что я не заблудился, - я не присягну, что это именно так; да и как присягать, когда кругом нет ни одного знакомого здания. Но если вы мне покажете хоть один дом, который я уже знаю, я сразу пойму, заблудился я или нет. Я хочу сказать, что, сравнив свое местонахождение с местонахождением этого дома, я пойму, кто из нас заблудился. Прояснив этот вопрос, я начну действовать, исходя из создавшейся ситуации. Если окажется, что я заблудился, тогда я сейчас ничего делать не буду: правильнее будет выждать известное время и затем возбудить дело против муниципалитета. Если же заблудился действительно дом, я примусь звать на помощь, потому что считаю долгом каждого порядочного человека..." [1882. ПОЕЗДКА ПО МИССИСИПИ] 8 мая. - Проснулся в 4 часа утра из-за невыносимой духоты. Какой-то болван закрыл транец, а под моей каютой пароходный котел. Пошел в лоцманскую рубку. Туман. Джордж Ритчи всю вахту ведет пароход по компасу, смотрит на карту, которую составил и запатентовал вместе с Биксби; иногда, на переправах, дает свисток. Великая вещь - карта. Теперь к ней прибегают многие лоцманы. Джордж Ритчи взорвался где-то повыше Мемфиса; его выбросило в реку, оглушенного, прямо из лоцманской рубки. В ледяной воде он уцепился зубами за кипу хлопка и плыл, пока его, уже обессиленного, не выловили матросы. Они распороли кипу хлопка и засунули его внутрь. Он согрелся, жизнь вернулась к нему, его доставили в Мемфис. Но с тех пор он уже не прежний. Биксби взорвался раз на Мадридской излучине; второй лоцман погиб. В 5 часов дня прошли место, где был Шляпный остров. Он пропал, нет и следа. Гусиный остров у кладбища, ниже Коммерс, тоже размыло, остался кусочек, которого вам не хватило бы на обед. На развалинах Великой Башни черно от сарычей: высматривают утопленников и т.п. Ганнибал. - Возница от Гарта приехал за мной в десять вместо половины восьмого. В качестве извинения сказал: "Время в деревне течет медленнее, отстает на час-полтора от городского; так что опоздания нет. Иной раз встанешь в воскресенье ранехонько, а в городскую церковь придешь, проповедь, смотришь, наполовину прочитана. Время течет по-разному. Ничего не поделаешь". Увы! Все переменилось в Ганнибале. Но когда я дошел до Третьей или Четвертой улицы, слезы брызнули у меня: я узнал лужу. Это была та самая старая лужа, в которой завязла Энни Макдональд. Семья бедняков на пароходе. Едут на Запад. Муж на палубе вместе с повозкой, жену с детьми пустили из милости в кают-компанию. Они спят на диване и на полу, без одеял, при свете. Ночью, должно быть, мерзли. Вода выше Дюбьюка оливково-зеленая, полупрозрачная, роскошно освещенная солнцем. Верхняя Миссисипи - страна необыкновенных закатов. Обрывистые берега выше Сент-Поля необычайно живописны. Там, где косматые утесы с зубцами, как башни, уходят в небо над крутым зеленеющим склоном, они поражают вас сочностью и теплотой красок. Темно-коричневый рядом с бутылочно-зеленым. Рай для художника. Напоминают по цвету дома в испанских кварталах Нового Орлеана. По поводу дуэлей: допустим, что вы смоете ваше бесчестье, изувечив обидчика, но смоется ли бесчестье, если он изувечит вас? Романтика речного кораблевождения умерла. Лоцман уже не бог Ганнибала. Молодежь больше не щеголяет речным жаргоном. Они мечтают теперь о железных дорогах и со смаком называют их начальными буквами - манера, распространившаяся по всему Западу. Они смакуют эти начальные буквы, словно во рту - конфетка. За время, что я путешествую, скончалось четыре замечательных человека: Эмерсон и Лонгфелло здесь, Дарвин и доктор Джон Браун - в Англии. Я был с ними со всеми знаком, с Брауном близко. НА ЗАСЕДАНИИ СОВЕТА МИССИОНЕРСКИХ ОБЩЕСТВ - Мы спасли душу турка. - Во что это обошлось? - Два миллиона долларов. - Не дороговато ли? НА ЗАСЕДАНИИ ПРАВИТЕЛЬСТВА США - Убито двести индейцев. - Во что это обошлось? - Два миллиона долларов. - За эти деньги можно было бы дать им высшее образование. [1883. ЗАМЕТКИ] Радость человека, попавшего в волшебную страну, где текут реки из водки и вина, а вода продается за деньги и считается деликатесом. Очень скоро он втягивается в питье дорогостоящей воды и впадает в беспутство. На вино не смотрит - оно слишком доступно, его слишком много. Мораль - запретительные законы вредны. Описать второе пришествие. Со всеми подробностями. Много апостолов ирландского происхождения. Падди Райен{456} в роли Иуды, другие апостолы. Звезда на востоке. Люди не верят, что звезда двигалась, говорят, что волхвы были под мухой. Интервью Иоанна Богослова. Стормфилду{457} рассказывают о человеке, который всю жизнь стремился к райскому блаженству. Когда же наконец попал в рай, встретил там своего соседа, которого, по его глубокому убеждению, следовало отправить прямехонько в ад. Был настолько этим рассержен, что спросил, как пройти в ад, забрал саквояж и ушел. Стормфилд узнает, что ад устроили, идя навстречу пожеланиям первых христиан. В настоящее время райские чертоги отапливаются радиаторами, соединенными с адом. Эта идея нашла полное одобрение у Джонатана Эдвардса{457}, Кальвина, Бэкстера и Кo, так как муки гре