он довольно приятный, но одновременно и заурядный. Кажется, он управляющей имением и друг семьи. Настораживает и даже несколько пугает меня женщина по фамилии Эверкрич, нечто вроде экономки (здесь все <нечто вроде>), как я полагаю -- какая-то бедная родственница миссис К. -- С. Ее брат Джеймси Эверкрич работает шофером. Сначала я думала, что он обычный шофер, но, видимо, нет, так как он родственник. Не могу понять, существует ли мистер Крен-Смит, но о нем никогда не говорят, поэтому я подозреваю, что миссис вдова. Еще здесь есть угрюмый маленький клерк, по имени Наулан, и множество темнокожих чуть раскосых служанок, говорящих с непостижимым ак центом. Одна из них принесла твое письмо в пятницу, в 4. 30. Не имею ни малейшего представления, как оно попало сюда, это просто чудо. Пожалуйста, пиши чаще! Здесь нет никакого великолепия! <Замок> -- это большой викторианский дом, а вокруг ничего, кроме нескольких коттеджей и еще одной резиденции. Ближайший паб в Блэкпорте, и туда не пускают женщин! К счастью, здесь в Гэйзе виски льется рекой. Все много пьют и рано ложатся спать. Если я начну сходить с ума, то дам тебе знать. Я должна идти купаться и поэтому заканчиваю. Мои обязанности не очень трудны! Я даже надеюсь, что кто-нибудь изъявит желание научить меня верховой езде. (На лошади, представляешь! Тут есть несколько лошадей. На днях я видела мистера Скоттоу и Джеймси, скачущих верхом. Почувствовала зависть! ) Эта Фреда, должно быть, Фреда Дерси, славная спокойная девушка, и совсем не распутница. Я училась с ней в школе. Передай ей тоже привет. Надеюсь, в Кампании все благополучно. Сейчас мне пришло в голову, что я не видела ни одной газеты с тех пор, как приехала сюда, и нисколько не скучаю. Возможно, я впечатлительна и подвержена влияниям. Все это кажется теперь таким далеким, за исключением тебя, так зримо присутствующего в твоем письме и в моем сердце. Нет больше никаких волнений. Не беспокойся обо мне, дорогой. Обнимаю тебя и скоро напишу снова. С любовью М. P. S. Мистер Скоттоу говорит, что здесь есть беркуты, но я не уверена, может ли он узнать птицу, которую нельзя подстрелить и съесть! Мэриан закончила письмо, запечатала конверт и стала думать, как его отправить. Внизу, в холле, стоял старомодный ящик для писем с надписью, сообщающей сведения о почтовых тарифах пятидесятилетней давности, но она не решилась бросить в него свое послание без дополнительных уточнений. Об этом она намеревалась спросить у Джеймси за чаем. Затем она надела свой купальный костюм. Была самая середина дня. Обитатели Гэйза после ленча уединялись в своих комнатах, и их не было слышно до пяти часов. Вероятнее всего, они спали. Мэриан изумлялась тому, сколько времени проводят во сне обитатели дома. Ложились здесь около десяти: два прошедших вечера подряд, прогуливаясь по террасе в одиннадцать, она не видела нигде ни огонька. Чувство уважения к хозяевам дома не позволяло Мэриан признаться в своем разочаровании. Она действительно ожидала большего. Постоянно находясь в поисках чего-то необычного, она терялась в догадках, как жить. Ей никогда не удавалось в полной мере проявить свою индивидуальность. Да и общество, в котором она вращалась до сих пор, не способствовало этому. Она знала, что ей недоставало грации, изящества. Хотя внешне она сохраняла спокойствие и сдержанность, в душе ощущала себя несправедливо униженной и испуганной. В минуты пристального самоанализа Мэриан часто спрашивала себя: не было ли ее стремление к более устойчивому социальному положению всего лишь снобизмом, и не могла найти точный ответ. Джеффри всецело принадлежал ее привычному миру и в действительности был одним из его повелителей; поначалу ее любовь к нему казалась оправданием этого мира и ее самой. Под его влиянием ее натура, безусловно, заиграла новыми гранями. Но после Джеффри она сочла повседневную жизнь такой пустой, а свой насущный хлеб таким горьким, что старое полуосознанное желание чего-то совершенно другого превра тилось в безумие, которое побудило ее умчаться прочь и которое она с такой радостью и восхищением встретила. Казалось, пришел конец ее застенчивости. Родители Мэриан byli очень робкими людьми, они тихо прожили жизнь в маленьком городке Мидленде, где ее отец держал бакалейную лавку. Первые воспоминания Мэриан были связаны с лавкой. Иногда ей казалось, что ее приносили туда в картонной коробке с надписью <Верх>. Без сомнения, одна из них служила ей колыбелью. Она была единствен ным ребенком. Мэриан любила своих родителей и одновременно стыдилась их. В ее душе постоянно таился страх, что она в конце концов станет похожей на них. Она была, безусловно, способной девушкой, но в данном случае это ничего не значило. Университет стал для нее скорее состязанием, чем социальным явлением, и это тоже из-за ее застенчивости. Поэтому она думала о Гэйзе как о начале чего-то совершенно нового, и если и была в первый момент разочарована, то не из-за отсутствия церемонности или компании и развлечений, но из-за какой-то неуверенности в самом месте. Оно почему-то казалось ей странным и нервировало ее. Его тишина была скорее бесцельной, чем спокойной, его сонно тянущаяся рутина поражала скорее какой- то пустотой, чем феодальной безмятежностью, которую Мэриан все еще пыталась ощутить. Дни тянулись бесконечно, и их однообразие уже казалось ей абсурдным, как будто оно было врожденным, а не благоприобретенным свойством. Это была какая-то тягучая, едва слышная музыка. День начинался в девять часов с завтрака, который ей приносила косоглазая и молчаливая горничная. Около десяти тридцати она отправлялась к миссис Крен-Смит и оставалась там часть утра. Они пока еще просто болтали и обсуждали, что бы почитать. Миссис Крен-Смит хоть и была более образованной и сообразительной, чем казалась на первый взгляд, но совсем не спешила приступить к занятиям, и Мэриан, чье желание работать всегда было велико, не форсировала ход событий. Ленч тоже проходил в одиночестве, после чего она была предоставлена себе до пяти часов. Общий чай подавался в комнату мисс Эверкрич. Миссис Крен-Смит не появлялась на этой неестественно оживленной церемонии, собиравшей вместе Скоттоу, Джеймси и иногда Ноулана. Для мисс Эверкрич присутствие Мэриан имело особенное значение, казалось, она воспринимала эту церемонию как утверждение важности своей роли. Скоттоу был слегка снисходителен, Джеймси хихикал, а Ноулан молчал. Мэриан говорила с некоторым усилием, и все же она с нетерпением ждала чаепития. Это хоть немного приближало ее к светской жизни, какую Гэйз пока мог ей предложить. Около шести тридцати она возвращалась к миссис Крен- Qмит, которая к тому времени начинала пить виски, и оставалась с ней до ужина в восемь тридцать. В девять тридцать миссис Крен- Смит уже зевала и была готова ко сну. Таков был не очень веселый круг дел и лиц, с которыми она соприкасалась. Поздно ночью бывали моменты, когда Мэриан почему- то испытывала страх, хотя паника, охватившая ее в первый день, никогда не повторялась. Обитатели Гэйза были не то чтобы скучны, но во всех них, даже в Скоттоу, присутствовало какое-то беспокойство, которое, по-видимому, было связано с уединенностью места. Тем не менее, две вещи очень поддерживали ее. Во-первых, явное любопытство: в большом, погруженном в себя доме многое приводило в замешательство, и она все еще не могла определить отношения обитателей друг к другу. Райдерс тоже вызывал интерес, ее немного удивляло, что до сих пор никто ничего не сказал ей о соседнем доме, кроме того, что Скоттоу сообщил ей в первый день. Второе обстоятельство, которое поддерживало ее в еще большей степени, -- это чувство, что миссис Крен-Смит очень рада ее присутствию. Мэриан ощущала огромную потребность любить и быть любимой, и она была готова привязаться к своей хозяйке, которую нашла трогательно мягкой и застенчивой. Именно эта застенчивость, вместе с какой-то странной неуверенностью в себе и возводила до сих пор барьер между ними. Наилучшим образом Мэриан ладила с Джеймси, они много смеялись и поддразнивали друг друга. Джералд Скоттоу в значительной мере занимал ее мысли, но не добавлял ей нового материала для размышлений. Она обнаружила, что проявляет повышенную чувствительность в общении с ним, в то время как он был безупречно внимательным, но официальным. А заставить себя полюбить Вайолет Эверкрич она никак не могла. До чая оставалось еще больше часа, и дом был погружен в сонную тишину. Мэриан немного виновато, на цыпочках спустилась по ступеням, неся купальные принадлежности в закрытой сумке, чтобы никто не помешал ее плану. Она еще не спускалась к морю и только сегодня почувствовала себя достаточно уверенной, чтобы самостоятельно уйти из дома; до этого были лишь короткие прогулки поблизости. Теперь она решила, что знает наилучший спуск к заливу, так как тщательно рассмотрела панораму в бинокль. В стене, окружавшей сад, было два входа со стороны моря. Южные ворота вели на вершину утеса, а северные выходили на крутую каменистую тропинку, которая вела вниз под гору между потрепанных ветром кустов фуксии, покрытых лишайником валунов и barhatnyh, но общипанных участков травы. Когда Мэриан проходила через ворота, а затем быстро, как козочка, спускалась по каменистой тропе, пригревало солнце, а море, открывшееся перед ней, было бледно-лазурным. Скорее, чем думала, она оказалась у подножия склона и приблизилась к темно-коричневому ручью, теку щему по круглым серым камням. Деревня сейчас едва виднелась позади нее, утесы высились по обеим сторонам залива, а Гэйз и Райдерс скрылись за изгибом холма. Мэриан помедлила и прислушалась к легкому, как звон колокольчика, журчанию ручья и отдаленным ударам волн о берег. Ручей скользил и катился вдаль, появляясь и исчезая среди больших крапчатых камней, мерцая и вспыхивая на солнце. Иногда казалось, что он уходил под землю, затем появлялся как маленький водопад или разливался в небольшую заводь. Внезапно он оставил камни позади и бесшумно соскользнул в глубокую расселину в темной торфяной почве, побежав теперь быстрее по направлению к морю. Мэриан, бездумно следовавшая за ним, вдруг со страхом об наружила, что ее ноги погружаются в землю, мягкую, как помадка. Она поколебалась и, чуть не потеряв туфли, свернула влево, где из земли выступали камни. Миновала несколько темных теплых вязких заводей, окаймленных едкой золотисто-желтой травой, и наконец очутилась на узком, покрытом галькой берегу у подножия утеса, на котором стоял Гэйз. Прошла немного вперед. Ее сердце сильно билось. Черная стена утеса, слегка поблескивая, отвесно вздымалась позади нее. Солнце ударяло прямо в его вершину, но мрачная тень от нее зловеще нависала над головой. Берег с песком и гравием у основания утеса и черной галькой у воды тоже был темным. Мэриан никогда не боялась моря. Она не понимала, что происходит с ней сейчас. Мысль о том, чтобы войти в воду, заставила ее содрогнуться и вызвала ощущение одновременно отталкивающее и огорчительно приятное, он было схоже с сексуальным волнением. Ей внезапно стало тяжело дышать, пришлось остановиться и сделать несколько глубоких равномерных вдохов. Она бросила сумку на песок и подошла к краю моря. Сверху оно казалось тихим и безмятежным. Оно и сейчас выглядело довольно спокойным у самого берега. Но в каких-нибудь двадцати ярдах плавные волны собирались в огромные валы и с внезапной яростной силой накатывались друг на друга, вбирая в себя прибрежные камни и выбрасывая их со скрежещущим ревом на bereg. Море теперь при ярком солнечном свете за диким снежно- белым завихрением пены выглядело чернильно-черным. Мэриан всматривалась в покрытый галькой край. Казалось, что берег спускался вниз очень круто, создавая подводное течение, каждая убегающая волна с неистовой силой всасывалась под высокий гребень последующей. Мэриан задумалась, что же делать. Затем она подняла голову и увидела лицо. Лицо всплыло на воде прямо напротив нее, как раз позади того места, откуда начинали вздыматься волны. Как только она глянула, оно скрылось. Мэриан испуганно вскрикнула. В следующий момент она поняла, что это, конечно, всего лишь тюлень. Никогда она не видела их так близко. Тюлень снова появился, подняв свою лоснящуюся мокрую античную голову, похожую на собачью, и посмотрел на нее своими большими выпуклыми глазами. Были видны его усы, приоткрытый темный рот. Он лениво держался на поверхности, находясь вне досягаемости больших волн и устремив на нее свой старческий равнодушный взгляд. Животное было и трогательным, и пугающим одновременно. Мэриан оно показалось каким-то предзнаменованием. Но заклинал ли тюлень ее не входить в море или, напротив, приглашал, она не могла решить. Через минуту он уплыл, оставив ее дрожащей на берегу. Мэриан теперь боялась плавать, но все же решилась войти в воду. Ей только нужно было смело броситься и преодолеть ударную волну, избегая подводного течения. Она могла вернуться на буруне, дать ему бросить себя на гальку я быстро вскарабкаться наверх. Это был вопрос самолюбия. Она смутно ощущала, что, если сейчас проявит малодушие перед морской стихией, в ней появится какой-то излом, через который могут проникнуть иные, худшие страхи. Все еще дрожа, она начала неловко раздеваться. В купальном костюме она приблизилась к крутому краю. Камни кололи ступни, было трудно стоять на осыпающемся склоне. Она вымокла от холодных брызг, пенящиеся волны касались ее ног и яростно откатывались назад, сбивая гальку -- черную, отшлифованную -- в огромную темную массу под пугающую пену следующей волны. Мэриан оступилась и тяжело дыша отползла назад, уже мокрая насквозь. Прикосновение воды было ледяным. Она по пыталась снова встать, поддерживая непрочное равновесие на осыпающейся лавине камней. -- Эй, вы! Она отпрянула и, совершенно изнуренная, села. Приближался kakoi-то человек. Она сидела на берегу, пока мужчина не подошел к ней, а затем встала и набросила полотенце на плечи. Море и камни так грохотали, что было трудно расслышать его слова. Казалось, это местный житель. -- Вы не должны купаться в этом море. Почти в слезах, Мэриан, рассерженная и решившая, что неправильно поняла его, спросила: -- Но почему? Разве это частный берег? Я пришла из замка Гэйз. -- Вы не должны здесь купаться, -- сказал мужчина, как будто не слыша ее. Возможно, так и было. -- Вы сразу же утонете. -- Не утону! -- возразила Мэриан. -- Я очень хорошо плаваю. -- Но, предчувствуя еще более глубокий страх, она уже знала, что побеждена. -- На прошлой неделе утонули двое немцев, -- сказал мужчина. -- Они плавали около Блэкпорта. Мы до сих пор ищем их тела. -- Он говорил нараспев, с местным акцентом, с чувством собственного достоинства. Он смотрел на Мэриан древними отчужденными глазами и напомнил ей тюленя. -- Хорошо, -- коротко бросила Мэриан и отвернулась, чтобы он поскорее ушел. -- И не бродите здесь слишком долго. Прилив приходит очень быстро. Вы же не хотите карабкаться по утесу, не так ли? Он ушел. Мэриан, путаясь в одежде, начала одеваться. Горячие слезы слепили глаза. Солнце скрылось, и задул холодный ветер. -- Привет. Мэриан быстро прижала полотенце к лицу, подтянула завязку купальника и повернулась. Снова к ней кто-то приближался, на этот раз женщина. -- Привет, -- отозвалась Мэриан. Женщина была одета в костюм из твида медового цвета и держала что-то вроде высокого посоха в руке. Было очевидно, даже прежде чем она заговорила снова, что она принадлежит к <джентри>. -- Вы мисс Тэйлор? -- Да. -- А я Алиса Леджур. -- Она протянула руку. Мэриан пожала ее, почти сразу же вспомнив, что Леджур -- фамилия хозяев Райдерса. Скоттоу сказал, что у старика есть сын ( дочь. -- Я так рада с вами познакомиться. -- Тем не менее она жалела, что не одета и не выглядит более достойно. Жалкое полотенце на ее плечах полоскалось на ветру. Алиса Леджур была высокой красивой голубоглазой женщиной с короткими золотистыми волосами, прямым носом и широким, хорошо очерченным лбом. Ей, видимо, было за тридцать. Она прочно стояла в своей твидовой юбке, облегавшей ноги, во влажных грубых башмаках, глубоко погрузившихся в гальку, и казалась плотной, уверенной в себе. Рядом с ней Мэриан, переступавшая с одной ноги на другую, почувствовала себя слишком хрупкой. Она старалась не стучать зубами. -- Я слышала, что вы только что приехали, да? -- спросила Алиса Леджур. -- Да, я совсем не знаю этого района, но мне он очень по нравился. -- А вам не слишком одиноко? -- Здесь не очень много собеседников, -- сказала Мэриан и затем добавила, как бы защищаясь: -- Хотя все в Гэйзе мне очень нравятся! -- Фраза прозвучала без должной убедительности. -- Гм! Ну ладно. Может, вы придете навестить нас? -- С удовольствием, -- сказала Мэриан, обнаружив, что ей нравится прямота, и даже бесцеремонность, женщины. Ей явно не хватало в последние несколько дней простого человеческого общения. В отношениях между обитателями Гэйза было много туманного и замедленного. -- Мы решим когда, -- сказала Алиса Леджур. -- Не хочу никого обидеть. Не думаю, что они заставляют вас очень много работать, не так ли? Мне повезло, что я встретила вас здесь. Возможно, как- нибудь на следующей неделе, когда приедет Эффингэм. Это мой друг -- Эффингэм Купер. Мы с ним устраиваем небольшие приемы, когда он здесь, -- и если есть кого принять. Видите ли, люди в этих краях приезжают за пятьдесят миль, чтобы выпить. Мэриан, только сейчас рассмотревшая, что странный посох был удочкой, сказала: -- Но мы такие близкие соседи. Надеюсь, мы часто сможем встречаться у вас или в Гэйзе. -- Думаю, не в Гэйзе. Но не важно. Мы с Эффингэмом будем укреплять старые связи на следующей неделе. Мы считаем своим долгом немного развеселить моего папу. Видите ли, он становится nemnogo странным после зимы. -- Ему, должно быть, одиноко. Полагаю, вы и ваш брат приезжаете хотя бы на часть лета. -- Кто вам это сказал? Хотя, впрочем, любой мог; Он не одинок. Бог составляет ему компанию зимой. Нам с вами непременно нужно поговорить, когда приедет Эффингэм. Мы пришлем вам записку, Эффингэм и я. Думаю, в этом не будет ничего страшного -- прислать вам записку. Я не хочу никого обидеть. Не буду вас больше задерживать, вы дрожите как листик. Вам понравилось плавать? -- Я не зашла в воду, -- призналась Мэриан, внезапно испытав горький стыд. Она почувствовала себя немного задетой этой полной, хорошо одетой особой. -- Я испугалась, -- добавила она. -- Это было мудро, осмелюсь сказать. Я обычно много здесь плавала, пока так не растолстела. Хитрость в том, чтобы зайти и выйти. Что ж, оставляю вас одеваться. Лучше не тратьте зря времени. Скоро прилив. Мы пришлем вам записку потом. Когда приедет Эффингэм. Всего хорошего. Мэриан видела, как она уходит, ступая по камням большими уверенными шагами. Мэриан уже настолько замерзла, что едва смогла натянуть одежду, и все еще чувствовала озноб, когда, спотыкаясь, побрела назад вдоль берега. Подул холодный ветер, и она очень пожалела, что не взяла свитер. Она чувствовала себя совершенно изнуренной. Взглянув на часы, она с ужасом обнаружила, что уже почти без четверти шесть, и бросилась бежать. Пробежав мимо заросших травой заводей, она дважды упала и поранила колено. Тяжело дыша, стала подниматься по крутой каменистой тропинке, ведущей к дому. -- Ну, ну, успокойтесь, не надо так торопиться, не надо торопиться! Она чуть не налетела на Джералда Скоттоу. -- Я очень сожалею, -- сказала Мэриан, с трудом стараясь восстановить дыхание. -- Я опоздала на чай, -- Мы немного беспокоились о вас. Боже мой, надеюсь, вы не купались в море? -- Нет, я струсила, -- сказала Мэриан. Она села на камень и разразилась слезами. Скоттоу стоял, возвышаясь над ней. Затем он мягко потянул се и поднял на ноги. Его манера обращения была и заботливой, и повелительной. -- Ну, ну, не плачьте. Но, кажется, я предупреждал вас, что здесь нельзя купаться? -- Предупреждали, предупреждали, -- причитала Мэриан. Когда они стали подниматься на холм, он выпустил ее руку. -- Что ж, в следующий раз делайте то, что вам сказали, девушка Мэриан, и у нас будет меньше поводов для слез. Не правда ли? ГЛАВА 4 -- Предупреди его, если он принесет сюда еще одну, я спущу ее в уборную. Вайолет Эверкрич говорила с одной из горничных на ле стничной площадке. Мэриан, уже некоторое время наблюдавшая за золотой рыбкой, плавающей кругами по ванне, застыла и затаила дыхание в надежде, что мисс Эверкрич не зайдет в ванную снова и не обвинит ее в соучастии в преступлении Ноулана. Не подумав, она убавила свет в лампе. -- Ну и ну! И что же мы делаем здесь, в темноте? -- Извините, -- пробормотала Мэриан. Она всегда чувствовала себя виноватой в присутствии Вайолет Эверкрич. -- Не стоит извиняться, -- сказала мисс Эверкрич. Она снова увеличила огонь в лампе. -- Отвратительно! -- Она показала на рыбку. -- А теперь идемте. Мэриан все еще указывали, куда идти в Гэйзе. Того и гляди, они станут обращаться с ней как со служанкой. Мэриан неловко вышла из ванной. Они встретились лицом к лицу с Вайолет в полумраке у открытой двери. Две одетые в черное горничные удалялись по лестничной площадке. Мисс Эверкрич, кажется, всегда сопровождали одна или две горничные, казавшиеся ее тенями. -- Пройдемте в мою комнату, Мэриан, -- сказала мисс Эверкрич. Выраженное таким образом приглашение прозвучало приказом, как будто ее ожидало скорее наказание, чем радушный прием. Подобного тона она раньше не слыхала, хотя и неоднократно ощущала в сковывавшем ее внимании со стороны этой женщины какой- то намек на приближающееся столкновение. -- Боюсь, что я не могу, -- сказала Мэриан. -- Я как раз иду к миссис Крен-Смит. Мы собираемся почитать вместе стихи. -- Слова prozvuchali как ложь, хотя и были чистой правдой. -- Немного поздновато для подобных занятий, вам не кажется? Было уже действительно довольно поздно по меркам Гэйза, почти десять вечера. Мэриан обрадовалась, когда накануне ее хозяйка предложила встретиться после обеда и почитать (<Морское кладбище> (фр. ) вместе. Мэриан становилось все тяжелее выносить долгие вечера в Гэйзе. Прежде она так часто страдала от недостатка времени. Его не хватало, что> бы почитать, подумать, спокойно посидеть с сигаретой, пообщаться с людьми, -- словом, чтобы развиваться и совершенствоваться. Но теперь время появилось, однако это было уже другое время, как будто использованное кем-то, прежде чем достигло ее. Она ничего не могла поделать с этими тягостными вечерами. Она пыталась чем- то заняться в одной из этих маленьких гостиных внизу, надеясь, что кто-нибудь присоединится к ней. Но никто не приходил, и мас ляные лампы, которые она не умела зажигать, гасли. Тогда она удалялась в свою комнату и заставляла себя не прислушиваться к тишине дома, не думать о Джералде Скоттоу, а постараться рано заснуть. Иногда она подолгу стояла в темной комнате, вглядываясь в свет окон Райдерса и пытаясь прочесть в нем какое-то послание надежды. Но дом оставался загадочным. Обещанное приглашение от Алисы Леджур не приходило. Мэриан не могла ни читать, ни работать в эти часы, и, не испытывая потребности во сне, она чувствовала себя изнуренной, как будто ее энергия истощалась от попыток уберечь себя от влияния слишком молчаливого окружения. Поэтому она была сейчас так рада возможности скоротать ночь. А кроме того, ей нравился сам процесс обучения. Несомненно, она была педагогом по призванию. -- Я не знаю, мисс Эверкрич. Во всяком случае, мы собираемся почитать сегодня вечером. С вашего позволения, я пойду. -- С чувством вины она подумала, обнаружила ли Вайолет Эверкрич, что все картинки со стен своей комнаты она сняла. Возможно, кто- нибудь из горничных рассказал ей. Мисс Эверкрич провела рукой по предплечью Мэриан, коснулась локтя и нежно, словно убаюкивая, пожала его. -- Уже почти пришло время называть меня Вайолет. Может быть, после нашей краткой беседы... -- Вы так добры. Пальцы сжали и отпустили ее локоть. -- Не добра. Просто я полюбила вас. А у нас так мало кого mozhno любить. Спокойной ночи. Что-то трогательное в словах, но не в тоне сказанного за ставило Мэриан всмотреться внимательнее в удлиненное бледное, наполовину освещенное лицо. Какое-то содрогание, как будто пришедшее из детства, коснулось ее, и она подумала, что если в ней совершенно отсутствовал интерес к Вайолет Эверкрич, то это, очевидно, происходило только от страха перед ней. Она смотрела, как высокая фигура удалялась сквозь портьеры, скрывающие проход во тьму. В отдалении промелькнул свет -- это прошла горничная с лампой в руках. Мэриан могла теперь найти дорогу в любой части дома, что было особенно важно для нее с наступлением темноты. Иногда лампы зажигались, когда наступала тьма, а иногда нет, зажженные же порой гасли, и приходилось отыскивать путь впотьмах -- по переменчивым отблескам и отдаленным точечкам света. Теперь она спешила по темному коридору к комнате миссис Крен-Смит. Легкие вечерние сумерки проглядывали сквозь занавески высоких окон. -- Войдите. А, привет, Мэриан, это вы. Я думала, это Джералд. -- Сходить за ним? -- Нет, не беспокойтесь. Подойдите поближе к огню. Сегодня сильный ветер. Подойдите и посмотрите, кто у нас здесь. Войдя, Мэриан обнаружила, что в комнате присутствует еще кто-то. Это был Дэнис Ноулан, который стоял в тени за камином. Он вышел на свет и метнул в нее холодный луч своих ярко-синих глаз. Ханна Крен-Смит, на которой сегодня было надето платье вместо обычного халата, стояла на коленях на коврике перед камином, рассматривая что-то лежащее перед ней на полу. -- Что это? -- спросила Мэриан. Она подошла поближе и увидела что-то маленькое, коричневое и лишь в следующую минуту поняла с легким содроганием, что это летучая мышь. -- Правда, она милая? -- спросила Ханна Крен-Смит. -- Ее принес Дэнис. Он всегда мне что-нибудь приносит -- ежей; змей, жаб, славных зверьков. -- С ней что-то не так, -- угрюмо бросил Ноулан. -- Не думаю, что она выживет. Мэриан тоже опустилась на колени. Летучая мышь, кро хотное живое существо, медленно передвигалась по ковру, резко ottalkivaias" сморщенными жесткими лапками. Она замерла и посмотрела наверх. Мэриан вгляделась в ее странную маленькую собачью мордочку и блестящие темные глаза. В них была почти сверхъестественная жажда бытия. Затем летучая мышь открыла свой маленький зубастый рот и издала пронзительный крик. Мэриан рассмеялась, а потом ей внезапно захотелось заплакать. Сама не зная почему, она чувствовала, что не может выносить соседства миссис Крен-Смит с летучей мышью, как будто они внезапно слились в одно нелепое, беспомощное существо. -- Милое, милое маленькое создание, -- сказала миссис Крен- Смит. -- Странно подумать, что это такое же млекопитающее, как и мы. Я чувствую какое-то странное родство с ней, а вы нет? -- Она погладила пальцем ее меховую спинку, и мышь съежилась. -- Положи ее снова в коробку, Дэнис. Ты присмотришь за ней, ведь правда? -- Почему-то она тоже не могла выносить присутствия летучей мыши. -- Я ничего не смогу для нее сделать, -- сказал Ноулан. Он быстро и бережно поднял летучую мышь. Его руки были маленькими и очень грязными; Он положил ее в ящик на столе. -- Налейте себе виски, Мэриан. Вы принесли книги? Хорошо. Надеюсь, вы не против подождать несколько минут. Дэнис собирается подстричь мне волосы. Это удивило Мэриан. Для нее Ноулан был кем-то неуловимым, всегда обрызганным грязью, работающим вне дома, скорее, связанным с лошадьми, которых держали где-то в дальнем конце поросшего рододендроном склона. Но она сочла бы его совершенно неподходящим для роли valet de chamber (камердинер -- франц. ). Ноулан, казалось, был смущен и рассержен перспективой присутствия свидетеля. Тем не менее, Ханна Крен-Смит уселась на стул и накрыла плечи полотенцем. Ему ничего не оставалось, как приступить к делу. Он взял гребень и ножницы и начал перебирать пряди золотисто-красных волос. Мэриан тоже испытывала смущение, как будто, ее заставили присутствовать при слишком интимном обряде. И в то же время с некоторой долей восхищения она отметила феодальное равнодушие, с которым ее хозяйка относилась к этому странному положению. Ноулан оказался удивительно способным. Когда он начал работать, его лицо смягчилось, преисполнилось внимания и чувства собственного достоинства. Он перекладывал шелковистые пряди волос то в одну, то в другую сторону и деловито подрезал. Яркие золотистые локоны покрывали полотенце и бесшумно падали на пол. Lэриан впервые заметила, что он довольно красивый мужчина. Густые пряди иссиня-черных волос обрамляли твердое, цветущее, с мелкими чертами, лицо, угрюмый взгляд стал теперь внимательно- бдительным. А эти поразительные глаза! Мэриан встретила их, внезапно потрясенная, так как Ноулан, почувствовав ее изучающий взгляд, на секунду перехватил его над золотисто-красной головкой. Взгляд его был как быстрый полет зимородка. Она перевела глаза на лицо миссис Крен-Смит. На нем застыло мечтательное выражение. -- Не знаю, что бы я делала без Дэниса, -- миссис Крен-Смит, голова которой оставалась неподвижной под все еще работающими ножницами, отвела руку назад и коснулась твидовой куртки Ноулана. Ее рука скользнула в его карман. Мэриан отвернулась. Перед ее взором вновь предстала фотография на письменном столе. -- Вы опять подпалили волосы этими сигаретами. -- Я скверная, правда? Мэриан обратила внимание на странный вид опаленных спереди волос. -- Готово. -- Ноулан убрал полотенце и стряхнул отрезанные пряди в огонь, где они вспыхнули. Он встал на колени и собрал волосы с пола. Когда он оказался у ног миссис Крен-Смит, та погладила его плечо легким, почти застенчивым прикосновением. Мэриан была взволнована. Тем не менее, сцена была очень естественной, и она почувствовала, что нечто подобное происходило много раз прежде. -- А теперь мои туфли и чулки. Может, позже мне захочется выйти. Ноулан принес ее чулки и с невозмутимым видом смотрел, как она, чуть приоткрыв нижние юбки и подвязки, надевала их. Затем он снова встал на колени и надел на нее туфли. Мэриан заметила, что подошвы туфель совершенно не стоптаны. Она сказала, чтобы нарушить молчание, угнетавшее ее: -- Какие хорошенькие новые туфельки. -- Они не новые, -- отозвалась миссис Крен-Смит. -- Им семь лет. Ноулан посмотрел на нее. Мэриан снова испытала страшное замешательство, в которое часто повергала ее хозяйка... Она все еще не могла понять, была ли миссис Крен-Смит чем-то больна или выздоравливала после какой-то тяжелой болезни. То, как обитатели дома обращались с ней, иногда предполагало последнее. Даже prihodila в голову мысль, зароненная едва уловимой манерой Джералда Скоттоу, что у миссис Крен-Смит не все в порядке с головой. Безусловно, она была эксцентричной леди. Чтобы преодолеть смущение, Мэриан сказала: -- Вы их очень хорошо сохранили! -- Я не очень много хожу. Мэриан пришло в голову, что миссис Крен-Смит действительно не выходила из дому со времени ее приезда. <Она, должно быть, больна>, -- подумала Мэриан. Ноулан отступил назад, полагая, что его сейчас отпустят. Он был немного меньше ростом обеих женщин и казался почти карликом, нахмуренным и собранным. -- Останься, Дэнис, ты тоже почитаешь. Мэриан удивилась и, не подумав, спросила: -- О, вы можете читать по-французски? -- Да, -- он неприязненно посмотрел на нее. Мэриан подумала: <Он немного ревнует ко мне, -- видимо, считает, что я вторглась сюда>. -- Дэнис очень способный, -- сказала миссис Крен-Смит. -- Вам стоит послушать, как он играет на пианино и поет. Мы должны непременно устроить музыкальный вечер. Останься. -- Нет. Я должен присмотреть за своими рыбками. -- Он поднял коробку с летучей мышью. -- Спокойной ночи. -- Он резко повернулся и вышел. -- Позаботься о моей маленькой летучей мыши, -- сказала ему вслед миссис Крен-Смит. Она вздохнула. -- Он вам показал лососиную заводь? -- Нет, -- ответила Мэриан. -- Мы почти не разговаривали с мистером Ноуланом. А там есть лососи? Мистер Скоттоу сказал, что они ушли. -- Они вернулись. Только не говорите мистеру Скоттоу. <Она сумасшедшая>, -- подумала Мэриан. -- Думаю, он покажет вам лососиную заводь. Вы когда-нибудь видели, как прыгают лососи? Это очень трогательное зрелище. Они выпрыгивают из воды и бросаются на скалы. Такая фантастическая смелость -- вернуться в родную стихию подобным образом. Как души, обращающиеся к Богу. Так как Мэриан ответила немного неожиданной улыбкой, ее хозяйка встала и принялась медленно ходить по комнате. Ей очень нравилось смотреть в зеркала. Теперь она переходила от зеркала к zerkalu. -- Прислушайтесь к ветру. Здесь он может дуть бесконечно. Зимой он воет так, что способен свести с ума. Он дует день за днем и лишает покоя. Что вы думаете о моем паже? -- О вашем... О мистере Ноулане? Он, кажется, очень предан вам. -- Думаю, он позволил бы мне убить себя медленной смертью. В словах прозвучала потрясающая беспощадность соб ственника, странно противоречившая ее привычной кротости. И все же Мэриан внезапно показалось, что в поведении миссис Крен-Смит проскользнула какая-то безнадежность. Больная, сумасшедшая или в отчаянии. -- Но здесь все преданы вам, миссис Крен-Смит. -- Пожалуйста, зовите меня Ханной. Да, я знаю, я счаст ливица, Джералд Скоттоу -- надежная опора. А теперь почитаем? Начните вы, у вас такое прекрасное произношение, а потом посмотрим, смогу ли я перевести. Забыв обо всем на свете, сразу же перенесясь в привычный восхитительный мир, Мэриан начала читать: Се toil tranquitte, ou marchent des colombes, Entre les pins palpite, entre les tombes; Midi le juste у compose de feux La mer, la mer, toujours recommencee... * Как этот тихий кров, где голубь плещет Крылом, средь сосен и гробниц трепещет! Юг праведный огни слагать готов В извечно возникающее море! (перевод Б. Лившица. ) Г Л ABA 5 -- Все местные жители состоят в родстве с феями, -- сказал Джеймси Эверкрич. Мэриан засмеялась. Она явно пребывала в хорошем настроении. Был яркий солнечный день, и море отливало аметистовым цветом. Ветер прекратился. Припекало, и от основания утесов поднимался легкий пар. Они с Джеймси быстро ехали в лендровере по направлению к Блэкпорту, где должны были приобрести ящик виски и koe-какую одежду, которая прибыла для Ханны на ее одобрение. Джеймси, оказавшийся страстным фотографом, собирался также кое- что купить для своей камеры. Он израсходовал последнюю катушку цветной пленки, сделав накануне огромное количество фотографий Мэриан, которая была до некоторой степени польщена и отчасти встревожена таким вниманием. Сегодня Мэриан просто радовалась при мысли, что прикоснется к цивилизации. Ей все казалось веселым и привычным -- увидеть мощеную улицу, купить газету, зайти в магазин, посмотреть на проходящих мимо простых людей -- все это, несомненно, доставит удовольствие, и хотя пабы находились под запретом, там была маленькая рыбацкая гостиница, где она увидит ряды бутылок и сможет заказать себе выпить, вспомнив старые привычные ритуалы, которых ей здесь так не хватало. Последние несколько дней в Гэйзе были необычайно сонными. Они с Ханной начали читать (<Принцесса Клевская> (фр. ) и чуть не заснули над ней в одиннадцать часов. Ветер все дул, вызывая болезненную неугомонность, о которой говорила Ханна. Джералд Скоттоу незаметно исчез и столь же незаметно вернулся, неизменно оставаясь вежливым, ве личественным, очаровательным и совершенно неприступным. Вайолет Эверкрич была предупредительной, внимательной, но пока не приглашала снова к <короткой беседе>. От Алисы Леджур не было известий. Мэриан долго и тщетно размышляла о том, почему имя Леджуров никогда не упоминается в Гэйзе. Она часто разглядывала Райдерс в бинокль и один или два раз> видела на террасе моложавого человека с собакой. Чувствуя себя сегодня оживленнее и раскованнее обычного, она решилась до окончания поездки о многом расспросить Джеймси. -- А ты происходишь не из этих мест, не так ли? Я хочу спросить, течет ли в твоих жилах кровь фей? -- Нет. Я принадлежу к другой породе. -- Конечно, ты родственник миссис Крен-Смит. -- Дальний. -- Он издал свой короткий странный смешок, подобный вскрику. Машина спустилась по крутизне в лощину, где дорога позади невысокой дамбы почти граничила с морскими волнами. От внезапной близости моря Мэриан ощутила неприятное волнение, почти чувство вины. Плавать она больше не пыталась. Поспешно отвернувшись от моря, она посмотрела на поросшую деревьями лощину, подернутую legkoi дымкой. В отдалении яркой полосой дрожащего света пере ливался водопад. -- Красивое место. -- Довольно мерзкое. Его называют Дьявольская Дамба. Дальше есть несколько причудливых скал, их не видно отсюда. -- Затем он добавил: -- В ночь наводнения здесь произошло нечто ужасное. -- Что? -- Эта маленькая речушка, такая же, как наша в Гэйзе, внезапно хлынула бурным потоком из болота, смыла машину с дороги и бросила в море, все утонули. -- Какой ужас! Ты был здесь, когда произошло наводнение? -- Нет. Но мистер Скоттоу был. -- Он давно здесь живет? -- Семь лет. -- Надеюсь, нет опасности, что произойдет нечто подобное? -- О нет. Видите, озеро пересохло. Вы должны как-нибудь сходить на болото, хотя бы на край его. Там необыкновенно красиво. Местные жители, конечно, его боятся. Они приходят туда только среди бела дня, за торфом. Но если небо начинает хмуриться, они поспешно убегают. Болото в это время окрашивается в очень странные тона. -- Я полагала, они считают, что их родичи живут там! -- Думаю, они действительно живут в тех местах. Я бы и сам не пошел туда в темноте ни за какие деньги. Порой в болоте светятся странные огни. Там есть выложенные валежником тропинки, но, если сбиться с них, тебя может засосать. Два года назад какой-то мужчина утонул в болоте. Люди слышали, как он кричал всю ночь, но никто не осмелился приблизиться к нему, и он погиб. Мэриан содрогнулась не только от истории, но и от удо вольствия, с которым Джеймси ее рассказывал. Мальчик производил довольно мрачное впечатление. -- Наверное, Дэнис Ноулан местный житель? -- Да, он один из них. Хотя в действительности его здесь нет. Он -- одно из невидимых созданий. Мы зовем его <человек- невидимка>. Его отец был подручным охотника в Райдерсе. -- В Райдерсе, правда? На днях я встретила мисс Леджур. Она сказала, что пригласит меня в Райдерс, когда приедет некто по имени Эффингэм Купер. -- Вот будет удовольствие! Она всецело поглощена им? -- Да, теперь я припоминаю, она называла его имя довольно chasto. Они помолвлены или что-то в этом роде? Джеймси пронзительно рассмеялся: -- Вовсе нет. Хотя, пожалуй, она хотела бы, чтобы вы так думали! Она уже несколько лет волочится за Эффингэмом Купером, все знают об этом. А ему вовсе нет до нее дела. Мэриан заинтересовалась. Ей хотелось продолжить разговор о Райдерсе. -- Тогда зачем он приезжает сюда? -- Ради старика. Но главным образом -- о, главным образом -- ради миссис Крен-Смит. -- Джеймси снова хихикнул. Мэриан еще больше заинтересовалась, и хотя ей не хотелось выглядеть слишком любопытной