сочту, что пора. БЕРНАРД. Я надеюсь, что за год, который я пробуду в Англии, ты разрешишь мне часто видеться с тобой. КОНСТАНС. Я тоже хочу видеть тебя как можно чаще. БЕРНАРД. Я хочу сразу прояснить один момент, чтобы больше к этому не возвращаться. Я так же безумно влюблен в тебя, как и пятнадцать лет тому назад, когда попросил выйти за меня замуж. Я думаю, что буду любить тебя всю жизнь. Я слишком стар, чтобы менять свои пристрастия. Но я хочу, чтобы ты знала: тебе нет нужды бояться, что я хоть в малейшей степени попытаюсь помешать твоему счастью. У меня и в мыслях нет вбить клин в твои отношения с Джоном. Полагаю, мы все хотим быть счастливыми, но не я не верю, что можно построить свое счастье на несчастьях других. КОНСТАНС. Речь получилась не такая уж длинная. На официальном обеде она сошла бы за несколько ремарок. БЕРНАРД. Я прошу тебя лишь о дружбе, а если в обмен я хочу отдать тебе мою любовь, то касается это только меня и никого другого. КОНСТАНС. Я так не думаю. И уверена, что мы сможем крепко подружиться, Бернард. (Дверь открывается, входит Джон). ДЖОН. Извини, я не знал, что ты занята. КОНСТАНС. Да нет же. Заходи. Это Бернард Керсал. ДЖОН. Добрый день. БЕРНАРД. Полагаю, вы меня не помните. ДЖОН. Раз уж вы так ставите вопрос, признаюсь - нет. КОНСТАНС. Да перестань, Джон. Он бывал у мамы. ДЖОН. До того, как мы поженились, не так ли? КОНСТАНС. Да. Вы провели вместе несколько уик=эндов. ДЖОН. Дорогая моя, но прошло пятнадцать лет! Вы уж извините, что не узнал вас, но я очень рад нашей новой встрече. КОНСТАНС. Он только что вернулся из Японии. ДЖОН. Тогда я надеюсь, что мы увидимся вновь. Я сейчас иду в клуб, дорогая, сыграю до обеда в роббер. (Бернарду) Почему бы вам не пообедать с Констанс? Вечером мне предстоит вырезать аппендицит, так что она остается одна, бедняжка. БЕРНАРД. Вы очень добры. КОНСТАНС. Это будет дружеская помощь. Вы вечером не заняты? БЕРНАРД. Я всегда готов помочь другу. КОНСТАНС. Вот и прекрасно. Жду вас в восемь пятнадцать. ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ Место действия: прежнее. Прошло полмесяца. Марта в уличном костюме и шляпке пролистывает иллюстрированную газету. Входит Бентли. БЕНТЛИ. Пришел мистер Керсал, мисс. МАРТА. О! Спроси его, не сможет ли он подняться. БЕНТЛИ. Будет исполнено, мисс (Уходит и тут же возвращается, чтобы объявить о приходе мистера Керсала, потом уходит). Мистер Керсал. МАРТА. Констанс одевается. Скоро будет. БЕРНАРД. Понятно. Никакой спешки нет. МАРТА. Вы собрались в Рейнлаф, не так ли? БЕРНАРД. Есть такая идея. Я знаю нескольких парней, которые сегодня играют. МАРТА. В Лондоне тебе нравится? БЕРНАРД. Более чем. Если человек прожил полжизни на Востоке, вернувшись домой он, естественно чувствует себя не в своей тарелке. Но Констанс и Джон помогли мне быстро адаптироваться. МАРТА. Тебе нравится Джон? БЕРНАРД. Да. Он чертовски добр. МАРТА. Знаешь, а ведь я хорошо тебя помню. БЕРНАРД. Быть такого не может. Ты была ребенком, когда я приходил к вам. МАРТА. Мне было шестнадцать. Или ты думаешь, что я не трепетала, глядя на кавалеров Констанс? БЕРНАРД. Их было очень уж много. Должно быть, трепетала ты лишь с перерывом на сон. МАРТА. Но ты был одним из самых серьезных. Я находила тебя ужасно романтичным. БЕРНАРД. Я и был ужасно романтичным. Думаю, молодым это к лицу. МАРТА. По моему разумению, не только молодым. БЕРНАРД. Не уверен, что романтики во мне не поубавилось. Я теперь стою немалых денег, поправился. Цена шелка вытеснила многие грезы. МАРТА. Ты - бессовестный лжец. БЕРНАРД. На это я могу ответить только одно: ты чрезмерно груба. МАРТА. Тогда ты был безумно влюблен в Констанс, не так ли? БЕРНАРД. Знаешь, это было так давно, что я уже и забыл. МАРТА. Я советовала ей выйти за тебя, а не за Джона. БЕРНАРД. Почему? МАРТА. Во=первых, ты жил в Японии. Я бы без раздумий вышла замуж за человека, который увез бы меня туда. БЕРНАРД. Я и сейчас там живу. МАРТА. Нет, выходить за тебя замуж я не хочу. БЕРНАРД. Я об этом догадываюсь. МАРТА. Откровенно говоря, не могу понять, что она увидела в Джоне. БЕРНАРД. Полагаю, она его любила. МАРТА. Я вот думаю, а сожалела она о том, что предпочла Джона - тебе. БЕРНАРД. Да нет же. Джон полностью ее устраивает и она никогда не захочет поменять его на другого мужчину. МАРТА. Это раздражает, не так ли? БЕРНАРД. Не могу с тобой согласиться. Всегда приятно видеть семейную пару, в которой муж и жена довольны друг другом. МАРТА. Ты по=прежнему влюблен в нее, так? БЕРНАРД. Отнюдь. МАРТА. Клянусь моей душой, у тебя железная выдержка. Но ты постоянно выдаешь себя. Знаешь, как ты выглядишь, когда она входит в комнату? А что происходит с твоими глазами, когда ты смотришь на нее? Да ты произносишь ее имя, словно целуешь его. БЕРНАРД. Когда тебе было шестнадцать, Марта, я полагал тебя несносным ребенком, а в тридцать два ты превратилась в ужасную женщину. МАРТА. Да нет же. Просто я очень люблю Констанс и проникаюсь к тебе все более теплыми чувствами. БЕРНАРД. А тебе не приходила в голову мысль о том, что демонстрировать эти чувства ты можешь, занимаясь исключительно своими делами? МАРТА. Почему ты сердишься на меня, если я говорю тебе правду? Любой человек, понаблюдавший за тобой и Констанс в течение пяти минут, не может не понять, что ты безумно в нее влюблен. БЕРНАРД. Дорогая моя, я приехал в Англию на год. И хочу прожить его весело и счастливо. У меня нет ни никакого желания причинять кому=либо малейшие неудобства. Я ценю мою дружбу с Констанс и мне противна даже мысль о том, что она обрастет досужими слухами. МАРТА. А ты не задумывался над тем, что ей требуется нечто большее, чем дружба? БЕРНАРД. Нет, не требуется. МАРТА. Тебе нет нужды прерывать меня. БЕРНАРД. Констанс совершенно счастлива со своим мужем. Должно быть, ты держишь меня за свинью, если думаешь, что я могу попытаться разрушить этот идеальный союз. МАРТА. Но, бедный ты мой дурачок, разве тебе не известно, что Джон давно уже изменяет Констанс у всех на глазах? БЕРНАРД. Я этому не верю. МАРТА. Спроси любого. Мама знает. Барбара Фосетт знает. Все знают, кроме Констанс. БЕРНАРД. Это конечно же гнусная ложь. Миссис Дархэм говорила мне, когда мы встретились на обеде два или три дня тому назад, что Джон и Констанс самая любящая пара, какую она только встречала. МАРТА. Это сказала тебе Мари=Луиза? БЕРНАРД. Да. (Марта начинает смеяться. Заходится смехом. Ничего не может с собой поделать). МАРТА. Это же надо, Мари=Луиза. О, мой бедный Бернард. Мари=Луиза - любовница Джона. БЕРНАРД. Мари=Луиза - самая близкая подруга Констанс. МАРТА. Да. БЕРНАРД. Если все это ложь, клянусь Богом, я сверну тебе шею. МАРТА. Согласна. БЕРНАРД. Зря я это сказал. Извини. МАРТА. Да ладно. Мне нравятся неистовые мужчины. Думаю, такой, как, ты Констанс и нужен. БЕРНАРД. Что ты хочешь этим сказать? МАРТА. Так продолжаться просто не может. Констанс стала всеобщим посмешищем. Ее положение чудовищно. Я считала, ей следовало обо всем рассказать, а поскольку все увиливали, уже хотела сделать это сама. Но мама со мной не согласилась и мне пришлось пообещать ей, что от меня Констанс ничего не узнает. БЕРНАРД. Уж не думаешь ли ты, что ей скажу я? МАРТА. Нет, ты на эту роль определенно не годишься. Но когда=нибудь все раскроется. Она узнает, что творится у нее под боком. Вот я и хочу, чтобы в этот момент... ты оказался рядом. БЕРНАРД. Но Мари=Луиза замужем. Как поведет себя ее муж? МАРТА. У него одна цель в жизни - заработать миллион. Он - тот самый дурак, который думает, что женщина любит его, потому что он любит ее. Мари=Луиза вертит им, как хочет. БЕРНАРД. И Констанс ничего не подозревала? МАРТА. Никогда. Достаточно взглянуть на нее, чтобы это понять. Ее самоуверенность иногда сводит с ума. БЕРНАРД. А может, оно и к лучшему, если Констанс ничего не узнает? Она такая счастливая. Такая беззаботная. У нее такие честные, такие доверчивые глаза. МАРТА. Я думала, ты ее любишь. БЕРНАРД. Ее счастье для меня превыше всего на свете. МАРТА. Тебе сорок пять, не так ли? Я вдруг об этом забыла. БЕРНАРД. Умеешь ты говорить гадости. (С лестницы слышится голос Констанс: "Бентли, Бентли"). МАРТА. О, это Констанс. Где же мама? Пожалуй, пойду в кабинет и напишу письмо. (Бернард не обращает внимания на ее слова, не пытается встать, когда она уходит. Мгновением позже в гостиной появляется Констанс). КОНСТАНС. Я заставила тебя ждать? БЕРНАРД. Это неважно. КОНСТАНС. Эй! Что случилось? БЕРНАРД. Со мной? Ничего. А что? КОНСТАНС. У тебя такое странное лицо. А почему вдруг затуманились глаза? БЕРНАРД. Понятия не имел, что затуманились. КОНСТАНС. Ты пытаешься что=то скрыть от меня? БЕРНАРД. Разумеется, нет. КОНСТАНС. Получил плохие новости из Японии? БЕРНАРД. Нет. Наоборот. Шелк только растет в цене. КОНСТАНС. Значит, ты собираешься сказать мне, что обручился с деревенской девушкой. БЕРНАРД. Нет, не обручился. КОНСТАНС. Я ненавижу людей, которые не делятся со мной своими секретами. БЕРНАРД. Нет у меня никаких секретов. КОНСТАНС. Или ты думаешь, что я недостаточно изучила твое лицо и не могу читать его, как открытую книгу? БЕРНАРД. Ты мне льстишь. Я и представить себе не мог, что ты не сочла за труд дважды взглянуть на мое уродливое лицо. КОНСТАНС (с внезапно проснувшейся подозрительностью). Когда ты пришел, Марта была здесь? Она не успела уйти, не так ли? БЕРНАРД. Она ждала маму. А сейчас ушла в другую комнату, чтобы написать письма. КОНСТАНС. Ты с ней общался? БЕРНАРД (как можно небрежнее). Да, мы немного поболтали о погоде. КОНСТАНС (мгновенно сообразив, что произошло). О... Не пора ли нам ехать? БЕРНАРД. Времени еще предостаточно. Нет смысла приезжать слишком рано. КОНСТАНС. Тогда я сниму шляпу. БЕРНАРД. Здесь очень здорово, не правда ли? Мне нравится твоя комната. КОНСТАНС. Ты думаешь, в ней не стыдно принимать гостей? Я все придумала сама. Барбара Фосетт хочет, чтобы я пошла работать к ней. Она занимается проектированием интерьеров и зарабатывает кучу денег. БЕРНАРД (улыбкой пытаясь скрыть озабоченность, звучащую в вопросе). Разве ты не счастлива дома? КОНСТАНС (резковато). Я не думаю, что женщина хочет чем=то занять себя исключительно потому, что она несчастна. Надоедает, знаешь ли, отдавать все свое время балам и приемам. А на предложение Барбары я ответила отказом. БЕРНАРД (настойчиво). Так ты счастлива, не так ли? КОНСТАНС. Очень. БЕРНАРД. В последние две недели ты сделала меня самым счастливым человеком на свете. Мне казалось, что я никуда и не уезжал. Ты была так добра ко мне! КОНСТАНС. Я очень рада, если ты так думаешь. Но вообще=то я ничего особенного для тебя и не сделала. БЕРНАРД. Нет, сделала. Ты позволила мне видеть тебя. КОНСТАНС. То же самое, знаешь ли, я позволяю и полисмену на углу. БЕРНАРД. Я стараюсь говорить с тобой исключительно о ерунде, но все рано продолжаю любить тебя всем сердцем. КОНСТАНС (очень холодно). Когда ты первый раз пришел сюда, мы договорились, что твои чувства - всецело твое личное дело. БЕРНАРД. Ты возражаешь против того, что я люблю тебя? КОНСТАНС. Разве мы все не должны любить друг друга? БЕРНАРД. Не смейся надо мной. КОНСТАНС. Дорогой мой, какой тут смех. Я довольна, польщена, даже тронута. Это же прекрасно, что я кому=то небезразлична... БЕРНАРД (прерывая). Приятно слышать. КОНСТАНС. После стольких лет. БЕРНАРД. Если бы пятнадцать лет назад кто=нибудь сказал мне, что я смогу любить тебя больше, чем тогда, я бы не поверил. Но теперь я люблю тебя в десять раз сильнее, чем прежде. КОНСТАНС (продолжает свою речь). Но я ни в малейшей степени не хочу, чтобы сейчас ты признавался мне в любви. БЕРНАРД. Знаю. Я и не собираюсь. Я очень хорошо тебя знаю. КОНСТАНС (в некотором недоумении, забавляясь). Что=то я не пойму, а чем ты, собственно, занимаешься последние пять минут? БЕРНАРД. Всего лишь излагаю факты. КОНСТАНС. Тогда извини. Я=то подумала, что совсем другим. Боюсь, ты мог бы неправильно истолковать мои слова, скажи я, что мне любопытно посмотреть, как бы ты попытался завоевать меня теперь. БЕРНАРД (добродушно). Я знаю, что ты смеешься надо мной. КОНСТАНС. В надежде научить тебя смеяться над собой. БЕРНАРД. Полмесяца я был паинькой, не так ли? КОНСТАНС. Да, я даже задавалась вопросом, как тебе это удается? БЕРНАРД. А теперь позволю себе на минуту сбросить маску. КОНСТАНС. На твоем месте я бы без этого обошлась. БЕРНАРД. Не могу. Я хочу хоть раз сказать тебе, что готов целовать землю, по которой ступали твои ноги. Для меня никогда не было такой, как ты. КОНСТАНС. Ерунда. Было с полдюжины. Со мной - семь. БЕРНАРД. Они все были тобой. Я люблю тебя всем сердцем. Восхищаюсь больше, чем любой женщиной, которых мне доводилось встретить. Я уважаю тебя. Я веду себя, как круглый идиот. Не нахожу слов, что выразить свои чувства. Я люблю тебя. Хочу, чтобы ты знала: если ты попадешь в беду, я сочту за величайшее счастье откликнуться на твою просьбу о помощи. КОНСТАНС. Какой ты милой. Только не понимаю, с чего с могу попасть в беду? БЕРНАРД. Всегда и при любых обстоятельствах ты может рассчитывать на меня. Я сделаю для тебя все, что только возможно. Если тебе что=то от меня понадобится, дай только знать. Я буду горд и счастлив отдать за тебя свою жизнь. КОНСТАНС. Я тебе очень признательна. БЕРНАРД. Ты мне не веришь? КОНСТАНС (с очаровательной улыбкой). Конечно же, верю. БЕРНАРД. Мне хочется надеяться, что мои слова хоть чуть=чуть, но коснулись твоей души. КОНСТАНС (чувствуется, что она потрясена этим водопадом любви). Они так много для меня значат. Спасибо тебе. БЕРНАРД. Больше мы говорить об этом не будем. КОНСТАНС (возвращаясь к привычной холодности). Но почему ты счел необходимым высказать все это именно сейчас? БЕРНАРД. Хотел облегчить душу. КОНСТАНС. Неужели? БЕРНАРД. Ты на меня не сердишься? КОНСТАНС. Бернард, я же, в конце концов, не дура... Так жаль, что Марта никак не выйдет замуж. БЕРНАРД. Только не думай, что я собираюсь на ней жениться. КОНСТАНС. Я и не думаю. Тогда она тратила бы всю свою кипучую энергию на мужа. Она очень хорошая, знаешь ли. Лгунья, конечно, но в остальном в полном порядке. БЕРНАРД. Да? КОНСТАНС. Да, ужасная лгунья, даже для женщины... Не пора ли нам? Не хотелось бы приехать к самому окончанию игры. БЕРНАРД. Хорошо. Поехали. КОНСТАНС. Я надевая шляпу. Послушай, неужели нас все время ждало такси? БЕРНАРД. Нет, у меня машина. Я подумал, что ты не откажешься от услуг такого водителя. КОНСТАНС. Открытая или закрытая? БЕРНАРД. Открытая. КОНСТАНС. Дорогой, тогда я должна взять другую шляпу. С широкими полями, как эта, для автомобиля с открытым верхом не годится. Придется держать ее обеими руками. БЕРНАРД. Извини меня. КОНСТАНС. Ничего страшного. Вернусь через минуту. Уж если ехать в автомобиле, то со всеми удобствами. (Она уходит. Тут же появляется Бентли приводит в гостиную Мари=Луизу) МАРИ=ЛУИЗА. Добрый день. (Бентли) Вы тотчас же скажете мистеру Миддлтону? БЕНТЛИ. Да, мадам. (Бентли уходит.) МАРИ=ЛУИЗА (раскрасневшаяся от волнения). Мне надо кое=что сказать Джону, но внизу ждут пациенты, вот я и попросила Бентли позвать его сюда. БЕРНАРД. Не буду мешать. МАРИ=ЛУИЗА. Вы ух меня извините, но дело срочное. Джон терпеть не может, когда его отвлекают от приема. БЕРНАРД. Я побуду в другой комнате. МАРИ=ЛУИЗА. Вы ждете Констанс, БЕРНАРД. Да, мы едем в Рейнлаф. Там сегодня играют в поло. Она меняет шляпу. МАРИ=ЛУИЗА. Да, да. Бентли сказал мне, что она наверху. До свидания. Я только на минутку. (Бернард выходит в соседнюю комнату и тут же появляется Джон). О, Джон, ты уж извини, что пришлось оторвать тебя от пациентов. ДЖОН. Ничего страшного. Они могут подождать несколько минут (Бернард закрыл за собой дверь и тон Джона меняется. Теперь они говорят тихо, отрывистыми фразами, нервно.) Что=то случилось? МАРИ=ЛУИЗА. Мортимер. ДЖОН. Что с ним? МАРИ=ЛУИЗА. Я уверена, что он подозревает. ДЖОН. Почему? МАРИ=ЛУИЗА. Он вчера так странно вел себя вчера. Пришел в мою комнату, чтобы пожелать мне спокойной ночи. Присел на кровать. Начал болтать, спросил, чем я занималась весь вечер... ДЖЛН. Надеюсь, ты ему не сказала? МАРИ=ЛУИЗА. Нет, я сказала, что обедала здесь. И внезапно он вскочил, сказал мне: "Спокойной ночи", - и вышел. Таким неприятным голосом, что я не могла не посмотреть на него. Он раскраснелся, как индюк. ДЖОН. Это все? МАРИ=ЛУИЗА. Он уехал в Сити, не зайдя ко мне и не пожелав доброго утра. ДЖОН. Должно быть, спешил. МАРИ=ЛУИЗА. Раньше находил время. ДЖОН. Я думаю, ты раздуваешь из мухи слона. МАРИ=ЛУИЗА. Не говори глупостей, Джон. Разве ты не видишь, как я нервничаю? ДЖОН. Вижу. И пытаюсь убедить тебя, что волноваться не о чем. МАРИ=ЛУИЗА. Какие же мужчины дураки. Никак не могут понять, что главное - это мелочи. Говорю тебе, я до смерти напугана. ДЖОН. Ты же знаешь, что между подозрениями и доказательствами - дистанция огромного размера. МАРИ=ЛУИЗА. Я не думаю, что он сможет что=нибудь доказать. Но он может попортить нам жизнь. Допустим, поделится своими идеями с Констанс? ДЖОН. Она ему не поверит. МАРИ=ЛУИЗА. Если дойдет до худшего, с Мортимером я справлюсь. Он безумно в меня влюблен. Женщина всегда может на этом сыграть. ДЖОН. Разумеется, ты можешь вертеть Мортимером, как хочешь. МАРИ=ЛУИЗА. Я умру от стыда, если Констанс узнает. В конце концов, она - моя ближайшая подруга и я очень ее люблю. ДЖОН. Констанс - прелесть. Я не верю, что дело дойдет до скандала, но не сомневаюсь, что и в этом случае я найду с Констанс общий язык. МАРИ=ЛУИЗА. Ты так думаешь? ДЖОН. Наверное, она задаст мне трепку. Как и любая женщина на ее месте. Но она сделает все возможное, чтобы помочь нам. МАРИ=ЛУИЗА. Хорошо же ты знаешь женщин. Тебе она поможет, такое возможно. А на мне потопчется обеими ногами. Такова человеческая природа. ДЖОН. Констанс - не такая. МАРИ=ДЖОН. Скажу честно, Джон, не будь я уверена в твоих чувствах ко мне, я бы могла заревновать, услышав, как ты превозносишь Констанс. ДЖОН. Слава Богу, ты улыбаешься. Значит, справилась с нервами. МАРИ=ЛУИЗА. Потому что выговорилась. Действительно, все уже не так и черно. ДЖОН. Я уверен, для твоих страхов нет никаких оснований. МАРИ-ЛУИЗА. Может, все это мои фантазии. Но все равно мы ужасно рискуем. ДЖОН. Вероятно. А все потому, что ты чертовски красива. МАРИ=ЛУИЗА. Не пора тебе вернуться к пациентам? ДЖОН. Пожалуй. Ты дождешься Констанс? МАРИ=ЛУИЗА. Конечно. Меня не поймут, если я уйду, не повидавшись с ней. ДЖОН (уходя). Тогда, до встречи. И не волнуйся. МАРИ=ЛУИЗА. Не буду. Наверное, причина всему - угрызения совести. Пойду вымою голову и сделаю другую прическу. (Джон уже берется за ручку двери, когда через другую дверь входит Марта, за ней - Бернард). МАРТА (с приторной вежливостью). Я и не знала, что ты здесь, Мари=Луиза. МАРИ=ЛУИЗА. Это неважно. МАРТА. Я писала письмо, ждала маму и Бернард только что сказал мне о твоем приходе. МАРИ-ЛУИЗА. Я хотела кое=что сказать Джону. МАРТА. Надеюсь, со здоровьем у тебя все в порядке, дорогая? МАРИ=ЛУИЗА. У меня - да. Но Мортимер в последнее время выглядит очень подавленным, вот я и хотела, чтобы Джон убедил его взять отпуск. МАРТА. Я почему=то думала, что в таком деле он скорее последует совету терапевта, а не хирурга. МАРИ=ЛУИЗА. Мортимер полностью доверяет Джону, знаешь ли. МАРТА. И в этом он абсолютно прав. Джон, безусловно, заслуживает доверия. ДЖОН. Ты хочешь воспользоваться моими услугами, Марта? Если тебе надо вырезать аппендицит или удалить миндалины, ты только скажи. МАРТА. Мой дорогой Джон, у меня и так осталось все самое необходимое. Если ты вырежешь что=нибудь еще, боюсь, я этого не переживу. ДЖОН. Дорогая моя, пока у женщины есть одна нога, на которой она может стоять, ей бессмысленно рассчитывать на сочувствие хирурга. (Входят Констанс и миссис Калвер.) МАРИ=ЛУИЗА (целует Констанс). Дорогая. КОНСТАНС. Как твое колено? Все подворачивается? МАРИ=ЛУИЗА. Оно меня постоянно беспокоит, то больше, то меньше. КОНСТАНС. Да, конечно. Я думаю, ты очень уж терпелива. На твоем месте я бы обрушила на Джона громы и молнии. Разумеется, у меня не возникнет и мысли обратиться к нему, если я почувствую недомогание. МИССИС КАЛВЕР. Извини, что задержалась, Марта. Ты меня заждалась? МАРТА. Да нет, я очень неплохо провела время. МИССИС КАЛВЕР. Другим тоже понравилась твоя компания? КОНСТАНС. Я встретила маму на лестнице и она побыла со мной, пока я меняла шляпу. Бернард везет меня в Рейнлаф. ДЖОН. Как это здорово. БЕРНАРД. Мы уже опаздываем. КОНСТАНС. Это так важно? БЕРНАРД. Да нет. (Входит Бентли, держа в руке маленький поднос с визитной карточкой, подает ее Констанс. Она смотрит на визитку и на ее лице отражается недоумение). КОНСТАНС. Как странно. ДЖОН. Что случилось, Констанс? КОНСТАНС. Ничего (Несколько секунд раздумывает). Он внизу? БЕНТЛИ. Да, мадам. КОНСТАНС. Я не понимаю, чего он послал мне визитку. Пригласи его. БЕНТЛИ. Очень хорошо, мадам. (Бентли уходит). ДЖОН. Кто это, Констанс? КОНСТАНС. Мари=Луиза, присядь. МАРИ-ЛУИЗА. Мне пора бежать, да и тебе тоже. КОНСТАНС. Времени хватит. Тебе нравится эта шляпа? МАРИ=ЛУИЗА. Да, очень миленькая. КОНСТАНС. Что ты здесь делаешь, Джон? Разве у тебе нет пациентов? ДЖОН. Есть, двое или трое. Я как раз собирался спуститься вниз. Но подумал, что заслужил сигарету (сует руку в карман). Куда=то задевал портсигар. Ты его не видела, Констанс? КОНСТАНС. Нет, не видела. ДЖОН. Искал его все утро. Не могу понять, где оставил. Надо позвонить в больницу и спросить, нет ли его там. КОНСТАНС. Я надеюсь, ты его не потерял. ДЖЛН. Нет, конечно же, нет. Просто куда=то положил. Открывается дверь, Бентли объявляет о приходе гостя). БЕНТЛИ. Мистер Мортимер Дархэм. МАРИ=ЛУИЗА (в ужасе). О! КОНСТАНС (сжимает ей запястье). Сиди тихо, дура. (Входит Мортимер Дархэм. Полноватый, крупный мужчина лет сорока, с багровым лицом и вспыльчивым характером. Вот и сейчас он кипит гневом. Бентли уходит.) КОНСТАНС. Привет, Мортимер? Что ты делаешь в наших краях в такой час? И почему ты послал мне визитку? (Мортимер останавливается посреди гостиной, оглядывается) МАРИ=ЛУИЗА. что случилось, Мортимер? МОРТИМЕР (Констанс, едва сдерживая ярость). Я подумал, что тебе будет небезынтересно узнать, что твой муж - любовник моей жены. МАРИ=ЛУИЗА. Морти! КОНСТАНС (одной рукой крепко сжимая запястье Мари=Луизы и очень холодно). Неужели? С чего ты так решил? МОРТИМЕР (доставая из кармана золотой портсигар). Узнаешь? Вчера вечером я нашел его под подушкой моей жены. КОНСТАНС. Какое счастье. А я все ломала голову, где я его оставила. (Берет у него портсигар). Премного тебе благодарна. МОРТИМЕР (зло). Это не твой портсигар. КОНСТАНС. Да мой же! Я сидела на кровати Мари=Луизы и, должно быть, машинально засунула его под подушку. МОРТИМЕР. На нем инициалы Джона. КОНСТАНС. Знаю. Портсигар подарил ему благодарный пациент, а я решила, что он слишком хорош для моего мужа, и забрала себе. МОРТИМЕР. Ты принимаешь меня за дурака, Констанс? КОНСТАНС. Мой дорогой Морти, с чего мне говорить, что это мой портсигар, если это не так? МОРТИМЕР. Они обедали вместе. КОНСТАНС. Мой бедный Морти, я это знаю. Ты отправлялся на банкет в Сити или куда=то еще, Мари=Луиза позвонила и спросила, не приютим ли мы ее за нашим столом. МОРТИМЕР. Так она обедала здесь? КОНСТАНС. Разве она тебе не сказала? МОРТИМЕР. Сказала. КОНСТАНС. Это же очень легко доказать. Если ты не веришь мне, мы сейчас позовем дворецкого и ты сможешь спросить его сам... Джон, пожалуйста, позвони в звонок. МОРТИМЕР (неловко). Не надо. Если ты даешь слово, я, конечно, тебе верю. КОНСТАНС. Ты очень добр. И я благодарна тебе за то, что спас от унижения, которое я бы испытала, ели бы ты попросил дворецкого подтверждать мои слова. МОРТИМЕР. Если Мари=Луиза ужинала здесь, почему ты сидела на ее кровати? КОНСТАНС. Джона вызвали на срочную операцию, а Мари=Луиза хотела показать мне обновки, полученные из Парижа, вот я и заглянула к вам. Вечер=то выдался чудесный. Ты помнишь, не так ли? МОРТИМЕР. Черт побери, у меня слишком много дел, чтобы обращать внимание на погоду. КОНСТАНС. Мы все перемеряли, устали, Мари=Луиза легла в постель, я села рядом, мы немного поболтали. МОРТИМЕР. Если ты устала, почему не уехала домой? КОНСТАНС. Джон пообещал заехать за мной после операции. МОРТИМЕР. Заехал? В какое время? ДЖОН. Я не смог. Операция затянулась. Один из тех случаев, когда начинаешь резать, не зная, где закончишь. Ты понимаешь, о чем я, не так ли, Мортимер? МОРТИМОР. Нет, не понимаю. Откуда? КОНСТАНС. Вот и все дела. Ты выдвинул против Джона и Мари=Луизы ужасное обвинение и я очень расстроилась. Но я буду сохранять спокойствие, пока не услышу все. Выкладывай свои доказательства. МОРТИМЕР. Доказательства? Ты о чем? А портсигар? Когда я его нашел, то, естественно, сложил два и два. КОНСТАНС (сверкнув глазами). Это мне ясно, но почему в сумме ты получил пять? МОРТИМЕР (с нажимом, чтобы не показать, что земля начинает уходить у него из=под ног). Не мог я так ошибиться! КОНСТАНС. Ошибаться могут даже самые богатые из нас. Помнится, когда умер Пирпонт Морган, у него нашли акций на семь миллионов долларов, которые не стоили ни цента. МОРТИМЕР (неловко). Ты и представить себе не можешь, какой это был шок, Констанс. Я абсолютно доверял Мари=Луизе. Эта находка просто нокаутировала меня. Я не мог думать ни о чем другом, боялся, что сойду с ума. КОНСТАНС. Уж не хочешь ли ты сказать, что пришел сюда и устроил эту безобразную сцену только потому, что нашел мой портсигар в комнате Мари=Луизы? Я не могу в это поверить. Ты же человек, умудренный опытом, бизнесмен, умница. Конечно же, у тебя должны быть и другие доказательства. Ты чего=то недоговариваешь. Не надо щадить моих чувств. Ты уже сказал так много, что просто обязан выложить все до конца. Я хочу знать правду, всю правду. (Пауза. Мортимер в полном замешательстве смотрит то на тихо плачущую Мари=Луизу, то на Констанс). МОРТИМЕР. Боюсь, я выставил себя на посмешище. КОНСТАНС. Похоже, так оно и есть. МОРТИМЕР. Я очень сожалею, Констанс. Пожалуйста, извини меня. КОНСТАНС. Обо мне не волнуйся. Ты, конечно, жестоко унизил меня. Заронил семена недоверия к Джону, которые никогда не должны... (Ищет слово) МИССИС КАЛВЕР (подсказывает). Взойти. КОНСТАНС. Укорениться. Но я=то ладно. Прощение ты должен вымаливать у Мари=Луизы. МОРТИМЕР (униженно). Мари=Луиза. МАРИ-ЛУИЗА. Не прикасайся ко мне! Не подходи! МОРТИМЕР (Констанс, горестно). Ты же знаешь, что делает с человеком ревность. КОНСТАНС. Разумеется, нет. Я думаю, это самый мерзкий, самый отвратительный грех. МОРТИМЕР (Мари=Луизе). Мари=Луиза, я так сожалею о случившемся. Ты меня простишь? МАРИ=ЛУИЗА. Ты унизил меня на глазах всех моих друзей. Ты знаешь, как я люблю Констанс. Ты мог приписать мне любого любовника, но только не Джона! КОНСТАНС. Только не мужа лучшей подруги. Молочника, мойщика окон, но только не мужа лучшей подруги. МОРТИМЕР. Я просто свинья. Не знаю, что на меня нашло. Я не отдавал отчета в своих действиях. МАРИ-ЛУИЗА. Все эти годы я любила тебя. Никто никогда не любил тебя так, как любила я. Это жестоко, жестоко! МОРТИМЕР. Пойдем, дорогая. Здесь я не могу сказать тебе то, что должен сказать. МАРИ=ЛУИЗА. Нет, нет, нет! КОНСТАНС (мягко касается плеча Мортимера). Я думаю, пусть она немного посидит здесь, Морти. Я поговорю с ней после твоего ухода. Она конечно же расстроена. Ты знаешь, как тонко она все чувствует. МОРТИМЕР. Мы обедаем с Ванкуверсами в четверть девятого. КОНСТАНС. В половине девятого. Обещаю тебе, она успеет приехать домой и переодеться. МОРТИМЕР. Она даст мне еще один шанс? КОНСТАНС. Да, да. МОРТИМЕР. Ради нее я готов на все. (Констанс прикладывает палец к губам и указывает на свое жемчужное ожерелье. Мортимер понимает не сразу, но, как только до него доходит, радостно кивает). Ты умнейшая женщина на свете. (Уходя, останавливается, протягивает руку Джону). Ты пожмешь мне руку, старина? Я допустил ошибку, но мне хватило мужества, чтобы признать ее. ДЖОН (задушевным тоном). Конечно, старина. Согласен с тобой, мужской портсигар под подушкой жены выглядел очень подозрительно. Если бы у меня возникла мысль о том, что Констанс может забыть столь дорогую вещь в чужом доме, я бы никогда не отдал ей этот портсигар. МОРТИМЕР. Ты и представить себе не можешь, какая тяжесть свалилась с моих плеч. Сюда я входил столетним стариком, а выхожу двухлетним малышом, у которого все радости жизни еще впереди. (Он уходит. Как только за ним закрывается дверь, атмосфера в гостиной меняется. Напряжение спадает, уступая место облегчению). ДЖОН. Констанс, ты кремень. Я этого никогда не забуду. Никогда, до последнего вздоха. Клянусь Богом, ну и выдержка у тебя. Меня бросало то в жар, то в холод, а ты и глазом не моргнула. КОНСТАНС. Между прочим, вот твой портсигар. Тебе бы припаять к нему кольцо и вешать на цепочку для часов. ДЖОН. Нет, нет. Оставь его для себя. Я уже староват для таких сюрпризов. КОНСТАНС. Между прочим, кто=нибудь видел, как вы входили в дом? ДЖОН. Нет, мы воспользовались ключом Мари=Луизы. КОНСТАНС. Это хорошо. Если Мортимер спросит слуг, они ничего не смогут ему сказать. Мне пришлось пойти на такой риск. МАРИ=ЛУИЗА (стыдливо). О, Констанс, могу представить себе, какого ты теперь обо мне мнения. КОНСТАНС. Я? Такого же, как и прежде. Считаю, что ты очень мила, Мари=Луиза. МАРИ=ЛУИЗА. Нет, быть такого не может. Я так отвратительно себя вела. Чувствую себя такой свиньей. А у тебя был шанс отплатить мне сполна, и ты им не воспользовалась. Мне так стыдно. КОНСТАНС (с улыбкой). За то, что завела роман с Джоном или потому, что попалась? МАРИ=ЛУИЗА. О, Констанс, не будь такой бессердечной. Скажи все, что ты хочешь, ругай меня, кричи на меня, но не улыбайся мне. Я в ужасном положении. КОНСТАНС. Ты хочешь, чтобы я устроила сцену ревности. Я знаю и сочувствую. Но дело в том, что Мортимер не сказал мне ничего нового. МАРИ=ЛУИЗА (в ужасе). Ты все знала? КОНСТАНС. Разумеется, дорогая. И последние шесть месяцев прилагала отчаянные усилия к тому, чтобы мои друзья и родственники не поделились со мной вашим страшным секретом. Давалось мне это нелегко. Мама с ее глубоким знанием жизни, Марта с ее страстью говорить правду, чего бы это ни стоило, Барбара с ее молчаливым сочувствием подводили меня к последней черте. Но до сегодняшнего дня, пока тайное не стало явным, я могла игнорировать все факты, которые, должна сказать, довольно грубо подсовывали мне под нос. МАРИ=ЛУИЗА. Но почему, почему? Это же не по=человечески. Почему ты ничего не предприняла? КОНСТАНС. А вот это, дорогая, мое дело. МАРИ=ЛУИЗА (думая, что знает, в чем дело). Да, я понимаю. КОНСТАНС (довольно резко). Нет, не понимаешь. Я хранила Джону абсолютную верность. И терпела твою интрижку не для того, чтобы прикрыть ее собственную. МАРИ=ЛУИЗА (ей становится не по себе). Мне всегда казалось, что ты смеешься надо мной. КОНСТАНС (добродушно). Дорогая моя, не стоит тебе обижаться только из=за того, что я не доставила тебе удовольствия ходить обманутой все эти месяцы. МАРИ=ЛУИЗА. У меня кружится голова. КОНСТАНС. Жаль такую красивую головку. Почему бы тебе не прилечь? Ты же должна хорошо выглядеть на обеде с Ванкуверсами. МАРИ=ЛУИЗА. А где, интересно, сейчас Мортимер? КОНСТАНС. Ты помнишь жемчужное ожерелье, которое ты показала мне на днях, сказав, что, по мнение Мортимера оно стоит слишком дорого. Так вот, он поехал в "Картье", чтобы купить его для тебя. МАРИ=ЛУИЗА (сразу оживившись). О, Констанс, ты думаешь, поехал? КОНСТАНС. Я думаю, что все мужчины с рождения знают, что единственный способ излечить рану, нанесенную ими нежной женской душе - купить у ювелиров дорогое украшение. МАРИ=ЛУИЗА. И ему хватит ума привезти ожерелье домой, чтобы я смогла надеть его этим вечером? КОНСТАНС. Дорогая моя, только не будь дурой и не хватайся за ожерелье. Помни, что Мортимер нанес тебе ужасное оскорбление, прилюдно выдвинул самое страшное обвинение, какое муж может выдвинуть жене, растоптал твою любовь, изничтожил твое доверие к нему. МАРИ=ЛУИЗА. Как ты права, Констанс. КОНСТАНС. И уж конечно, не мне учить тебя, что надо делать. Отказывайся говорить с ним, не позволяй произнести и слова в свою защиту. Плачь, чтобы он понял, какое он чудовище, но не очень сильно, чтобы не опухли глаза. Скажи, что уходишь от него, и, рыдая, беги к двери, но не очень быстро, чтобы он успел остановить тебя до того, как ты ее откроешь. Снова и снова повторяй одно и тоже, это их выматывает, а если он будет что=то говорить, не обращай внимания, как заведенная, тверди свое. И наконец, когда ты доведешь его до отчаяния, когда голова у него начнет раскалываться, а пот будет литься из каждый поры, когда он прочувствует, что натворил, только тогда пойди ему навстречу, исключительно потому, что не отличаешься злопамятностью и по натуре очень добра, и соблаговоли принять, не прими, а именно соблаговоли, это самое жемчужное ожерелье, за которое бедолага только что заплатил десять тысяч фунтов. МАРИ=ЛУИЗА (не без самодовольства). Двенадцать, дорогая. КОНСТАНС. И не благодари его. Не давай спуска. Пусть он благодарит тебя за услугу, которую ты оказала ему, взяв его подарок. Ты на машине? МАРИ-ЛУИЗА. Нет, я была в таком состоянии, что приехала на такси. КОНСТАНС. Джон, проводи Мари=Луизу и посади на такси. МАРИ=ЛУИЗА. Нет, только не Джон. Я не могу. В конце концов, должна же я соблюдать хоть какие=то приличия. КОНСТАНС. Неужели? Ладно, пусть тебя проводит Бернард. БЕРНАРД. Я с удовольствием. КОНСТАНС (Бернарду). Но сразу вернешься, не так ли? БЕРНАРД. Само собой. МАРИ=ЛУИЗА (целуя Констанс). Для меня это был хороший урок. Я не дура, Констанс. Учеба идет мне на пользу. КОНСТАНС. Надеюсь, теперь ты хотя бы не будешь пренебрегать осторожностью. (Мари=Луиза выходит, Бернард Керсал - следом). ДЖОН. Как ты догадалась, что Мари=Луиза сказала мужу? Насчет обеда у нас? КОНСТАНС. Мари=Луиза слишком хитрая женщина, чтобы выдумывать новую ложь, если может сойти старая. ДЖОН. Получилось бы неловко, если бы Мортимер настоял на допросе Бентли. КОНСТАНС. Я знала, что он не решится. Только джентльмен может без колебания совершить неджентльменский поступок. Мортимер еще не вошел в эту категорию, а потому излишне осторожен. МАРТА (многозначительно). Джон, тебе не кажется, что твои пациенты уже заждались тебя? ДЖОН. И пусть. С каждой минутой они все больше нервничают, поэтому, когда я рекомендую операцию, которая обойдется им в двести пятьдесят фунтов, у них уже нет сил возражать. МАРТА (надув губки). Едва ли тебе захочется услышать то, что я собираюсь сказать Констанс. ДЖОН. Именно потому, что ты собираешься обрисовать меня самыми черными красками, я с большой неохотой готов пренебречь чувством долга и выслушать все собственными ушами. КОНСТАНС. Последние три месяца она демонстрировала чудеса выдержки, Джон. Я думаю, теперь она имеет полное право выговориться. ДЖОН. Если она страдает от подавляемых желаний, то пришла не по адресу. Ей надо к психоаналитику. МАРТА. Я хочу сказать только одно, Джон, и буду рада, если ты меня выслушаешь. (Констанс). Я не знаю, по каким причинам ты покрываешь эту гнусную женщину. Могу только предположить, что хочешь избежать громкого скандала... МИССИС КАЛВЕР (прерывая). Прежде чем ты продолжишь, дорогая моя, позволь мне молвить словечко. (Констанс). Мое дорогое дитя, умоляю тебя не принимать скоропалительных решений. Мы должны все обдумать. А прежде всего выслушать Джона. МАРТА. Да что он может сказать? КОНСТАНС (иронично). Действительно, что? ДЖОН. В свое оправдание - ничего. Я достаточно хорошо знаю семейную жизнь... КОНСТАНС (прерывая, с улыбкой). Других людей - не нашу. ДЖОН (продолжая). Чтобы понимать, что в такой ситуации не смог бы оправдаться и сам архангел Гавриил. КОНСТАНС. А мне вот представляется, что архангел Гавриил никогда не оказался бы в такой ситуации. ДЖОН. Я готов принять любые кары, которые ты обрушишь на мою голову. КОНСТАНС (риторически). Ни один мужчина не смог бы найти лучших слов. ДЖОН. Я ожидаю, что ты учинишь мне разнос, Констанс. Имеешь полное право. Я все вынесу. Устрой мне ад на земле. Я это заслужил. Таскай меня за волосы по всей комнате. Пинай в лицо. Топчи меня. Я буду ползать перед тобой. Буду есть землю. Имя мне - грязь. Грязь. КОНСТАНС. Мой дорогой Джон, из=за чего мне устраивать разнос? ДЖОН. Я знаю, как ужасно я относился к тебе. У меня была верная, любящая жена, пекущаяся исключительно о моих интересах, идеальная мать, превосходная домоправительница. Женщина, которая в десять раз лучше меня. Если б я обладал хоть малой толикой порядочности, я бы не поступил с тобой подобным образом. Мне нечего сказать в свое оправдание. МАРТА (прерывает его). Ты унизил ее перед всеми друзьями и близкими. ДЖОН. Мое поведение недостойно ни джентльмена, ни просто порядочного человека. МАРТА. Твое поведение непростительно. ДЖОН. Я кругом виноват. МАРТА. Даже если ты не любил ее, то мог бы хотя бы уважать. ДЖОН. Я был бессердечен, как крокодил, и беспринципен, как тифозная бацилла. КОНСТАНС. К сказанному вами мне просто нечего добавить. МАРТА. И не надо. Ты совершенно права. Это тот самый случай, когда устраивать разнос - ниже достоинства женщины. Сразу видно, что Джон плохо знает женщин, если думает, что ты можешь унизиться до вульгарных ругательств и тумаков. (Джону). Я полагаю, тебе достанет порядочности не чинить препятствий к обретению Констанс свободы. МИССИС КАЛВЕР. О, Констанс, ты же не собираешься с ним разводиться? МАРТА. Мама, как ты слаба. Разве она может жить с мужчиной, которого не уважает? Что у нее будет за жизнь, если она может испытывать к нему только недоверие и презрение? А кроме того, подумай об их ребенке. Неужели Констанс позволит дочери и дальше находиться в обществе этого монстра? КОНСТАНС. Джон всегда был прекрасным отцом. Надо отдать ему должное. МИССИС КАЛВЕР. Не будь слишком жестока, дорогая. Я понимаю, как горько сейчас у тебя на душе, но будет очень печально, если ты позволишь горечи взять верх над здравым смыслом. КОНСТАНС. Не чувствую я никакой горечи. Наоборот, душа моя сладка, как мед. МИССИС КАЛВЕР. Тебе не обмануть мать, дорогая моя. Я чувствую твои злость и негодование. В столь печальных обстоятельствах это естественно. КОНСТАНС. Заглядывая в свое сердце, я не могу найти и следа негодования. Мое недовольство вызывает разве что глупость Джона, из=за ко