торой все и выплыло на поверхность. ДЖОН. Позволь мне сказать хоть слово в свою защиту. Я сопротивлялся, сколько мог. Ангелы не протянули бы дольше. КОНСТАНС. Но у ангелов нет вредной привычки курить сигареты. ДЖОН. Если б они хоть раз попробовали их покурить, но уже не смогли бы отказаться. МИССИС КАЛВЕР. Только не будь циничной, дорогая. Это худший способ снять с сердца боль. Приди в объятья матери, дорогая моя, и давай вместе поплачем. Тебе сразу полегчает. КОНСТАНС. Премного тебя благодарна, мама, но я не смогу выжать из себя слезинки, даже если бы от этого зависела моя жизнь. МИССИС КАЛВЕР. Не будь так сурова. Разумеется, Джон виноват. Я это признаю. Он вел себя безобразно, безобразно. Но мужчины слабы, а женщины такие бесстыжие. Я уверена, он сожалеет о боли, которую причинил тебе. МАРТА. Меня удивляет, что ты ничего не предприняла, как только узнала, что у Джона роман. КОНСТАНС. По правде говоря, я подумала, что это не мое дело. МАРТА (негодующе). Разве ты не его жена? КОНСТАНС. Джон и я - счастливчики. У нас был идеальный брак. МАРТА. Как ты можешь так говорить? КОНСТАНС. Пять лет мы души не чаяли друг в друге. Гораздо дольше, чем большинство семейных пар. Наш медовый месяц растянулся на пять лет, а потом судьба преподнесла нам еще один подарок: влюбленность одновременно покинула нас. ДЖОН. Я возражаю, Констанс. Я никогда не переставал тебя любить. КОНСТАНС. Я этого и не говорила, дорогой. Я и не сомневалась в твоей любви. И сама не переставала тебя любить. Мы разделяли интересы друг друга, нам нравилось быть вместе, я восторгалась твоими успехами, а ты нежно ухаживал за мной, когда я болела. Мы смеялись над одними шутками, разделяли общие тревоги. Я не знаю второй такой пары, которую связывала бы более крепкая любовь. Но, скажи честно, был ли ты влюблен в меня последние десять лет? ДЖОН. Нельзя же ожидать от мужчины, который женат пятнадцать лет... КОНСТАНС. Дорогой мой, мне не нужны оправдания. Я жду от тебя простого и ясного ответа. ДЖОН. По большому счету, твою компанию я предпочитаю всем остальным. Никто не нравится мне больше тебя. Ты - самая красивая женщина из всех, кого я знаю, и то же самое я повторю, когда тебе исполнится сто лет. КОНСТАНС. Сердце выпрыгивает у тебя из груди, когда ты слышишь мои шаги на лестнице? А когда я вхожу в комнату, у тебя не возникает желания сразу же подхватить меня на свои сильные руки? Что=то я этого не заметила. ДЖОН. Не хочу же я показаться круглым дураком. КОНСТАНС. Тогда я получила ответ на мой вопрос. Ты более не влюблен в меня, как и я - в тебя. ДЖОН. Ты никогда об этом не говорила. КОНСТАНС. Я думаю, большинство семейных пар говорят друг другу гораздо больше. Есть некоторые нюансы, которые двое близких людей могут знать очень хорошо, но считают более тактичным делать вид, что они этого не знают. ДЖОН. Как же ты это выяснила? КОНСТАНС. Я тебе скажу. Однажды мы танцевали и я заметила, что наши движения не столь синхронны, как обычно. А все потому, что я отвлеклась. Обратила внимание на прическу танцевавшей рядом женщины и думала о том, пойдет ли мне такая же. Потом посмотрела на тебя, и увидела, что ты восхищаешься ее ножками. Тут и поняла, что ты больше не влюблен в меня, и облегченно вздохнула, потому что и моя влюбленность канула в лету. ДЖОН. Должен признать, мне это и в голову не приходило. КОНСТАНС. Я знаю. Для мужчины влюбленность - состояние временное, но у него и в мыслях нет, что женщина может разлюбить его. Не расстраивайся, дорогой, это один из самых милых недостатков вашего пола. МАРТА. Ты даешь понять мне и маме, что после этого у Джона один роман следовал за другим, а ты не пошевелила и пальцем? КОНСТАНС. Поскольку застукали его впервые, давайте не будет сомневаться в том, что раньше он оставался на узкой тропе супружеской верности. Ты не сердишься на меня, Джон? ДЖОН. Нет, дорогая, не сержусь. Но я несколько огорошен. Я думаю, ты просто смеялась надо мной. Я и представить себе не мог, что твои чувства ко мне так переменились. Конечно же, мне это не нравится. КОНСТАНС. Да перестань, ты же благоразумный человек. Неужто ты хотел, чтобы я потратила все эти годы на безответную пылкую страсть, если в ответ ты мог дать мне лишь дружбу и привязанность? Это же скучно, иметь под боком влюбленную в тебя женщину, которую ты больше не любишь. ДЖОН. Скука и ты несовместимы, Констанс. КОНСТАНС (посылает ему воздушный поцелуй). Неужели ты не понимаешь, как счастливо сложилась у нас жизнь? Мы - любимчики богов. Я никогда не забуду пять лет удивительного счастья, которые ты подарил мне, когда я без памяти любила тебя, и я навсегда сохраню к тебе чувство благодарности, потому что ты не только любил меня, но и разжигал мою любовь. Наша любовь не превратилась в обузу. Она разом потухла и у меня, и у тебя, поэтому мы обошлись без ссор и упреков, взаимных обвинений и прочих атрибутов очень болезненного процесса, когда страсть у одной стороны угасла, а у другой продолжает ярко полыхать. Наша любовь напоминает кроссворд, разгадывая который мы одновременно заполнили последние пустые клеточки. Вот почему и с той поры мы были так счастливы, вот мочему нас полагали идеальной парой. МАРТА. Ты хочешь сказать, что ничего не почувствовала, когда узнала, что Джон спит с Мари=Луизой? КОНСТАНС. Человеческая природа несовершенна. Должна признать, в первый момент я разозлилась, но только в первый. А потом пришла к выводу, что злиться на Джона неразумно, ибо другая взяла то, что мне совершенно не нужно. Я же не собака на сене. И потом, я питала к Джону самые теплые чувства и конечно же, желала ему счастья. И если он хотел потворствовать своим желаниям и завести кого=то на стороне... я правильно излагаю, Джон? ДЖОН. Я еще не решил, потворствовал ли я своим желаниям. КОНСТАНС. Так, может, оно и к лучшему, подумала я, если объект его внимания - моя близкая подруга, поскольку я могла по=матерински приглядывать за ним. ДЖОН. Это уж слишком, Констанс. КОНСТАНС. Мари=Луиза очень хороша собой, поэтому он не обидел меня, обратив свой взор на дурнушку, очень богата, то есть у Джона не было причин тратить на нее деньги, которые я могла бы использовать на домашние нужды. Она недостаточно умна, чтобы подмять его под свой каблучок, и пока его сердце принадлежала мне, я мирилась с тем, что ей доставались его чувства. Если уж ты хотел изменить мне, Джон, и обратился бы ко мне за советом, я бы порекомендовала тебе именно Мари=Луиза. Если бы мне и хотелось, чтобы ты завел себе любовницу, то только ее. ДЖОН. Как я понимаю, дорогая, не так уж сильно мы тебя и обманули. Ты демонстрируешь такую проницательность, что у меня есть все основания подозревать, что ты видишь меня насквозь. МИССИС КАЛВЕР. Я не одобряю твоего отношения, Констанс. В мои дни, если жена узнавала об измене мужа, она начинала рыдать и оставалась у своей матери три недели, не возвращаясь к мужу до тех пор, пока тот окончательно не раскаивался в содеянном и был готов на все, чтобы искупить свой грех. МАРТА. Как мы понимаем, разводиться с Джоном ты не собираешься? КОНСТАНС. Знаете, я не понимаю, почему женщина должна бросить уютный дом, отказаться от немалой доли своего дохода и наличия рядом мужчины, на которого можно переложить много малоприятных и утомительных дел, только из=за того, что он ей изменил. Все рано, что отрезать себе нос, чтобы придать пикантность лицу. МАРТА. У меня нет слов. Такое я просто не могу себе представить. Чтобы женщина сидела и наблюдала, как ее превращают в полную дуру! КОНСТАНС. Ты вел себя очень глупо, мой бедный Джон. В обыденной жизни глупость хуже порока. С порочностью еще как=то можно бороться, с глупостью, к сожалению, нет. ДЖОН. Я был таким дураком, Констанс. Я это знаю, но опыт учит, так что больше этого не повторится. Констанс. Ты хочешь сказать, что в будущем будешь соблюдать большую осторожность? МИССИС КАЛВЕР. О, нет, Констанс, он хочет сказать, что получил суровый урок, и в будущем у тебя не будет повода для жалоб. КОНСТАНС. Я всегда понимала, что мужчины отказываются от своих грехов только с возрастом, когда они становятся обузой и не приносят удовольствия. Джон, как вы сами видите, в самом расцвете. Полагаю, ты дашь себе еще пятнадцать лет, не так ли дорогой? ДЖОН. Послушай, Констанс, что=то я тебя не понимаю. Иной раз ты твои слова просто раздражают. КОНСТАНС. Я думаю, что в любом случае Мари=Луизе найдется не одна замена. ДЖОН. Констанс, даю тебе слово чести... КОНСТАНС. Это единственный твой подарок, которому я не найду применения. Видишь ли, пока я могла изображать блаженное неведение о твоих похождениях, мы могли быть счастливы. Но теперь ситуация изменилась к худшему. Ты поставил меня в крайне щекотливое положение. ДЖОН. Я очень сожалею об этом, Констанс. МАРТА. Ты намерена уйти от него? КОНСТАНС. Нет, не намерена. Джон, ты помнишь, что Барбара предложила мне работу. Я отказалась. Так вот, теперь я передумала и собираюсь принять ее предложение. ДЖОН. Но почему? Не понимаю, в чем смысл? КОНСТАНС. Я более не хочу полностью зависеть от тебя, Джон. ДЖОН. Но, дорогая моя, все, что я зарабатываю, в полном твоем распоряжении. Для меня в радость обеспечивать тебя всем необходимым. Господь знает, твои потребности не так уж и велики. КОНСТАНС. Согласна с тобой. Признай, Джон, до сих пор я вела себя благоразумно, не так ли? И теперь не пытайся идти наперекор моим желаниям. (Короткая пауза) ДЖОН. Я не понимаю, зачем тебе это надо. Но, если ты так ставишь вопрос, не скажу ни слова. Разумеется, ты в праве делать все, что пожелаешь. КОНСТАНС. Вот и славненько. А теперь иди к своим пациентам, иначе мне придется содержать не только себя, но и тебя. ДЖОН. Можно я тебя поцелую? КОНСТАНС. Почему нет? ДЖОН (целует ее). Так у нас мир? КОНСТАНС. Мир и полное взаимопонимание. (Джон уходит). Он очень мил, не так ли? МИССИС КАЛВЕР. Что ты задумала, Констанс? КОНСТАНС. Я, мама? (Подтрунивает над ней). А что ты заподозрила? МИССИС КАЛВЕР. Не нравится мне твой взгляд. КОНСТАНС. Жаль. Многие от него тают. МИСИСС КАЛВЕР. Ты замыслила какую=то гадость, но я не могу понять, какую именно. МАРТА. Ума не приложу, что может дать тебе работа у Барбары. КОНСТАНС. От тысячи до полутора тысяч фунтов в год. МАРТА. Я говорю не о деньгах, и ты это знаешь. КОНСТАНС. Надоело мне быть современной женой. МАРТА. Что ты подразумеваешь под современной женой? КОНСТАНС. Проститутку, которая берет деньги, но не дает. МИССИС КАЛВЕР. Дорогая моя, что бы сказал твой отец, если бы услышал тебя. КОНСТАНС. Дорогая, следует ли нам гадать, что сказал бы джентльмен, который умер двадцать пять лет тому назад? Он отличался остроумием? МИССИС КАЛВЕР. Нет, конечно. Человеком он был хорошим, но глупым. Поэтому боги любили его и он умер молодым. (Бернард Керсал открывает дверь, заглядывает в гостиную). БЕРНАРД. Можно войти? КОНСТАНС. Ну наконец=то. А я уж гадала, куда ты запропастился. БЕРНАРД. Увидев мой автомобиль, Мари=Луиза попросила подвезти ее. Я не знал, как отказаться. КОНСТАНС. Значит, ты отвез ее домой? БЕРНАРД. Нет, она сказала, что ей необходимо вымыть волосы. Я отвез ее в салон на Бонд=стрит. КОНСТАНС. И что потом? БЕРНАРД. Она сказала: "Я и не знаю, что вы обо мне подумали". КОНСТАНС. Эти слова большинство женщин говорит мужчине, мнение которого их совершенно не интересует. Что ты ответил? БЕРНАРД. Ну, я сказал, что предпочитаю не высказываться по вопросам, которые не имеют ко мне ни малейшего отношения. КОНСТАНС. Дорогой Бернард, что мне больше всего в тебе нравится, так это умение не выходить из роли. Даже если рухнут небеса, ты останешься идеальным английским джентльменом. БЕРНАРД. Я подумал, что это самый тактичный ответ. КОНСТАНС. Что ж, мама, не смею тебя больше задерживать. Я знаю, что у вас с Мартой тысячи дел. МИССИС КАЛВЕР. Спасибо, что напомнила. Пошли, Марта. До свидания, дорогая. До свидания, мистер Керсал. БЕРНАРД. До свидания. КОНСТАНС (Марте). До свидания, дорогая. Спасибо за сочувствие. Ты очень помогла мне в час беды. МАРТА. Я тебя не понимаю, и нет смысла утверждать обратное. КОНСТАНС. Удачи вам. (Миссис Калвер и Марта уходят, Бернард закрывает за ними дверь). Мы сильно опаздываем? БЕРНАРД. Так сильно, что еще несколько минут нас не спасут. Я должен сказать тебе что=то очень важное. КОНСТАНС (подтрунивает над ним). Важное для меня или для тебя? БЕРАНРД. Ты и представить себе не можешь, как огорчила меня эта ужасная сцена. КОНСТАНС. И ты не думаешь, что у нее есть и светлая сторона? БЕРНАРД. Только сегодня я узнал правду, но понятия не имел, что ты давно уже в курсе. Ты - очень мужественная женщина, если столько времени скрывала улыбкой такую муку. Если раньше я просто восхищался тобой, то теперь восхищаюсь в десять раз больше. КОНСТАНС. Ты такой милый, Бернард. БЕРНАРД. Сердце у меня обливается кровью, когда я думаю о том, что тебе пришлось пережить. КОНСТАНС. Не стоит принимать близко к сердцу несчастья других людей. БЕРНАРД. Не прошло и часа, как я сказал тебе, что, будь на то твое желание, я готов сделать для тебя, что угодно. Я не думал, что это время наступит так скоро. Теперь мне нет нужды скрывать от тебя любовь, которая переполняет меня. О, Констанс, приди ко мне. Ты знаешь, если бы я продолжал верить, что вы с Джоном живете душа в душу, то ни сказал бы ни слова. Он не любит тебя. Так чего тебе жить с человеком, который способен подвергнуть тебя такому унижению? Ты знаешь, как долго и преданно я тебя любил. Мне ты можешь довериться. Я отдам жизнь, чтобы помочь тебе забыть о душевной боли, которую тебе пришлось вынести. Ты выйдешь за меня замуж, Констанс? КОНСТАНС. Мой дорогой, Джон, конечно, вел себя скверно, но он по=прежнему мой муж. БЕРНАРД. Только номинально. Ты сделала все, что в твоих силах, чтобы избежать скандала, и теперь, если попросишь о разводе, он не сможет отказать. КОНСТАНС. Ты действительно думаешь, что Джон вел себя очень скверно? БЕРНАРД (изумленно). Уж не хочешь ли ты мне сказать, что у тебя остались какие=то сомнения насчет его взаимоотношений с Мари=Луизой? КОНСТАНС. Никаких. БЕРНАРД. Тогда, во имя Господа, о чем ты? КОНСТАНС. Мой дорогой Бернард, ты когда=нибудь задумывался, а что есть бракосочетание богатых людей? С рабочим классом все понятно. Женщина готовит еду, стирает и штопает носки. Приглядывает за детьми и шьет им одежду. Она отрабатывает те деньги, которых стоит. Но возьми жену из нашего круга. Домашнее хозяйство ведут слуги, няньки ухаживают за детьми, если она соблаговолит родить, при первой возможности их отправляют в частную школу=интернат. Давай смотреть правде в глаза, она - любовница мужчины, умело воспользовавшаяся его желанием обладать ею. Сыграв на этом желании, она привела мужчину под венец, чтобы он не расстался с ней, как только оно угаснет. БЕРНАРД. Она также его компаньонка и спутница жизни. КОНСТАНС. Мой дорогой, любой здравомыслящий мужчина предпочтет играть в бридж в клубе, а не с женой, в гольф - с мужчиной, а не с женщиной. Наемный секретарь будет куда лучшим помощником, чем любящая половина. Если взглянуть в самую суть, современная жена - не более чем паразит. БЕРНАРД. Я с тобой не согласен. КОНСТАНС. Видишь ли, мой бедный друг, ты любишь меня, а потому не способен на объективность. БЕРНАРД. Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать. КОНСТАНС. Джон дает мне стол и кров, деньги на одежду и развлечения, автомобиль, чтобы ездить, положение в обществе. У него нет другого выхода, потому что пятнадцать лет тому назад он безумно влюбился в меня и согласился на такие условия. Хотя, если ты спросишь его, он, конечно, признает, что нет более мимолетной формы безумия, чем любовь. Этот его поступок говорит то ли о его щедрости, то ли об опрометчивости. Так не думаешь ли ты, что я поступаю бесчестно, пользуясь его щедростью или неумением предвидеть последствия? БЕРНАРД. В каком смысле? КОНСТАНС. Он заплатил очень высокую цену за то, что не мог получишь дешевле. Больше ему это не нужно. Так почему я должна негодовать? Я знаю не хуже других, что желание угасает. Оно приходит и уходит, и ни один человек не знает, почему. Уверенность есть только в одном: если оно ушло, то навсегда. Поэтому, пока Джон продолжает обеспечивать меня всем необходимым, какое я имею право жаловаться на то, что он мне неверен? Он купил игрушку, но, если он больше не хочет играть с ней, почему нет? Он же за нее заплатил. БЕРАНРД. Все это справедливо, если мужчина думает только о себе. А как же женщина? КОНСТАНС. Я не считаю, что ей нужно сочувствовать. Как девяносто девять девушек из ста, я выходила замуж лишь потому, что искала наиболее легкий, честный и выгодный способ существования. Когда женщина, прожившая замужем пятнадцать лет узнает о том, что муж ей изменяет, страдает не ее сердце, а тщеславие. Если же ей не чужд здравый смысл, она должна понять, что речь идет всего лишь о неизбежном зле, свойственном этой в целом очень приятной профессии. БЕРНАРД. Тем самым ты хочешь сказать, что не любишь меня. КОНСТАНС. Ты думаешь, что мои принципы - пустая болтовня? БЕРНАРД. Я не думаю, что ты принимала бы их всерьез, если бы любила меня так, как люблю тебя я. Ты все еще влюблена в Джона? КОНСТАНС. Он мне очень дорог, он умеет меня рассмешить, мы отлично ладим, но я более не влюблена в него. БЕРНАРД. Тебе этого достаточно? Не слишком ли пресное ждет тебя будущее? Неужели тебя не нужна любовь? (Пауза. Констанс раздумчиво смотрит на него). КОНСТАНС (обаятельно). Если бы мне понадобилась любовь, я бы пришла к тебе, Бернард. БЕРНАРД. Констанс, ты серьезно? Неужели я тебе небезразличен? О, дорогая моя, я готов целовать землю, по которой ты ходишь! (Заключает ее в объятья и страстно целует). КОНСТАНС (высвобождаясь). Дорогой мой, не так сразу. Я бы презирала себя, если б изменила Джону, когда он поит и кормит меня. БЕРНАРД. А если ты меня любишь? КОНСТАНС. Я не говорила, что люблю. Но, даже если бы и любила, пока Джон обеспечивает меня всем необходимым, я буду хранить ему верность. Все дело в экономике. Он купил мою верность, и я поставлю себя ниже проститутки, если возьму деньги, которые он заплатил, а принадлежащим ему товаром буду распоряжаться по своему усмотрению. БЕРНАРД. Но надежда у меня есть? КОНСТАНС. Сейчас ты можешь надеяться лишь на то, что мы выедем в Рейнлаф до того, как закончится игра. БЕРНАРД. Ты все=таки хочешь поехать? КОНСТАНС. Да. БЕРНАРД. Очень хорошо (со всей страстью). Я тебя люблю. КОНСТАНС. Тогда спустись вниз и заводи мотор. Залей масла в радиатор, в общем, сделай все необходимое, а я подойду через минуту. Мне надо позвонить. БЕРНАРД. Очень хорошо. (Он уходит. Констанс снимает телефонную трубку). КОНСТАНС. Мэйфлауэр 2646... Барбара? Это Констанс. Предложение, которое ты сделала мне полмесяца тому назад... оно еще в силе? Что ж, я готова его принять... Нет, нет, ничего не случилось. Джон в полном здравии. Как всегда, очень мил, ты знаешь. Дело в том, что я хочу сама зарабатывать на жизнь. Когда я могу начать? Чем раньше, тем лучше. ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ Место действия: прежнее. Прошел год. Вторая половина дня. Констанс сидит за столом, пишет письма. Дворецкий объявляет о приходе Барбары Фосетт и Марты. БЕНТЛИ. Миссис Фосетт и мисс Калвер. КОНСТАНС. О! Присядьте. Я сейчас. БАРБАРА. Мы встретились на пороге. МАРТА. Я решила заглянуть к тебе напоследок. Вдруг тебе надо чем=нибудь помочь. КОНСТАНС. Как мило с твоей стороны, Марта. Но, пожалуй, помощь мне не нужна. Я готова, все вещи собраны. Впервые я уверена в том, что ничего не забыла. БАРБАРА. А я посчитала нужным забежать и попрощаться. КОНСТАНС. Дорогая моя, нельзя начинать манкировать работой, как только за мной закрылась дверь. БАРБАРА. Собственно, я и по делу. Утром ко мне поступил заказ на дом, и им хочется итальянскую комнату. КОНСТАНС. Не нравится мне твой взгляд, Барбара. БАРБАРА. Я вот подумала, раз уж ты все равно едешь в Италию, почему бы тебе не заглянуть в магазины и не купить то, что приглянется. КОНСТАНС. Даже не мечтай. Целый год я пахала, как вол, и вчера вечером, в шесть часов, отложила инструменты, сняла грязный комбинезон, вытерла пот со лба, оттерла заскорузлые руки. Ты сказала, что я могу взять шесть недель отпуска. БАРБАРА. Признаю, ты его честно заработала. КОНСТАНС. Закрыв за собой дверь, я вышла из образа трудолюбивого английского рабочего и вновь превратилась в идеальную английскую даму. МАРТА. Никогда не видела тебя в таком прекрасном настроении. КОНСТАНС. Я чего=то добилась, что=то сделала. И дала себе зарок: следующие шесть недель никаких мыслей о ванных комнатах и обоях, кухонных раковинах, мраморных полах, портьерах, мебельной обивке, холодильниках. БАРБАРА. Я тебя и не прошу. Просто хотела, чтобы ты привезла крашеную итальянскую мебель и несколько зеркал. КОНСТАНС. Нет, я трудилась с полной отдачей и получала удовольствие от того, чем занималась. А теперь я намерена насладиться отдыхом. БАРБАРА. Как скажешь. МАРТА. Констанс, дорогая, я думаю, что должна тебе кое=что сказать. КОНСТАНС. Я=то думала, ты уже уяснила для себя: обычно то, что ты должна мне сказать, не составляет для меня тайны. МАРТА. Ты и представить себе не можешь, кого я видела сегодня на Бонд=стрит. КОНСТАНС. Могу. Мари=Луизу. МАРТА. Однако! КОНСТАНС. Жаль, что должна разочаровать тебя, дорогая. Она позвонила мне час тому назад. МАРТА. Но я думала, что ее не будет еще месяц. Она же собиралась уехать на год. КОНСТАНС. Она прибыла вчера вечером и с минуты на минуту будет здесь. МАРТА. Здесь? КОНСТАНС. Да. Сказала, что должна забежать и повидаться со мной до моего отъезда. МАРТА. Интересно, что ей нужно. КОНСТАНС. Может, хочет скоротать время. Я думаю, это так мило с ее стороны, учитывая, что она только что вернулась и у нее, естественно, масса дел. БАРБАРА. Она объездила весь мир, не так ли? КОНСТАНС. Да, побывала в Малайзии, у Мортимера там деловые интересы, в Китае, а в Англию они отплыли из Индии. МАРТА. Я не раз задавалась вопросом, не ты ли предложила им отправиться в длительное путешествие после той безобразной сцены? КОНСТАНС. Которая, уж признайся, доставила тебе безмерное наслаждение, дорогая. БАРБАРА. Они, безусловно, поступили правильно. МАРТА. Разумеется, это твое дело, дорогая, но благоразумно ли уезжать на шесть недель в тот самый момент, когда она появилась в городе? КОНСТАНС. Мы, трудящиеся женщины, вынуждены брать отпуск лишь когда нам его дают. БАРАБАРА. Джон, конечно же, получил хороший урок. И не будет второй раз наступать на те же грабли. МАРТА. Ты думаешь, он более не влюблен в Мари=Луизу? КОНСТАНС. Понятия не имею. Но вот и Джон, тебе лучше спросить у него. (При этих словах в гостиную входит Джон). ДЖОН. Спросить о чем? МАРТА (не растерявшись). Я вот гадаю, чем ты займешь себя, пока Констанс будет в отъезде. ДЖОН. У меня много работы, знаешь ли, и я буду чаще бывать в клубе. МАРТА. Жаль, что ты не смог освободиться. Тебе и Констанс надо бы уходить в отпуск вместе. БАРБАРА. За мной вины нет. Я отпускала Констанс в любое, удобное ей время. КОНСТАНС. Видишь ли, я хотела поехать в Италию, а Джон на континенте предпочитает лишь места, где требуется приложить немало усилий, чтобы понять, чем они отличаются от Англии. МАРТА. А как же Элен? КОНСТАНС. На август мы сняли дом в Хенли. Джон сможет играть в гольф и ходить на реку, а я каждый день смогу ездить в город, чтобы работа не страдала. БАРБАРА. Дорогая моя, с твоего разрешения, побегу. Надеюсь, ты прекрасно отдохнешь. Ты это заслужила. Знаешь, Джон, я, должно быть, очень умная женщина, раз убедила Констанс поработать у меня. Ей просто цены нет. ДЖОН. Мне никогда не нравилась эта идея, и теперь я остаюсь при своем мнении. БАРБАРА. Так ты никак не можешь меня простить? ДЖОН. Она настаивала, а мне не оставалось ничего другого, как помалкивать. БАРБАРА. До свидания. КОНСТАНС (целуя ее). До свидания, дорогая. Не перетруждайся. МАРТА. Я пойду с тобой, Барбара. Мама сказала, что забежит на минутку, чтобы попрощаться. КОНСТАНС. Очень хорошо. До свидания. (Она целует обеих женщин, провожает до двери. Они уходят). ДЖОН. Констанс, я понял, ты берешь отпуск сейчас, потому что у Барбары неотложные дела. КОНСТАНС. Я такое говорила? ДЖОН. Конечно. КОНСТАНС. Не помню. ДЖОН. Если бы я знал, что ты не связана жесткими сроками, то конечно же смог подстроиться с отпуском под тебя... КОНСТАНС (прерывает его). А у тебя не возникало мысли, что мужу и жене не следует брать отпуск одновременно? Смысл отпуска - отдохнуть, сменить обстановку, набраться новых впечатлений. Ты думаешь, мужчина может все это получить, если едет в отпуск с женой? ДЖОН. Все зависит от жены. КОНСТАНС. По мне нет более тоскливого зрелища, чем вид этих пар в ресторане отеля. Каждая за отдельным столиком, муж напротив жены, а сказать=то им друг другу нечего. ДЖОН. Чепуха. Многие пары веселые и счастливые. КОНСТАНС. Да, конечно, но, приглядевшись к обручальному кольцу женщины, понимаешь, что оно появилось на руке скорее недавно, чем давно. ДЖОН. Мы всегда ладили, а когда я надевал обручальное кольцо на твой пальчик, за этим процессом следил священник. Ты же не собираешься сказать мне, что ты со мной скучала. КОНСТАНС. Наоборот, ты всегда смешил меня до коликов в животе. Все дело в моей скромности: я боялась, что мое общество тебе приелось. И подумала, что несколько недель разлуки только пойдут тебе на пользу. ДЖОН. Ты все шутишь. КОНСТАНС. Так или иначе, уже поздно что=либо менять. Чемоданы упакованы, я со всеми попрощалась, а у людей, знаешь ли, остается неприятный осадок, если они увидят тебя на следующий день, тогда как рассчитывали не встречаться с тобой полтора месяца. ДЖОН. Да... пожалуй... Послушай, Констанс, я хочу тебя кое о чем попросить. КОНСТАНС. Да? ДЖОН. Ты знаешь, что Мари=Луиза вернулась? КОНСТАНС. Да. Она пообещала забежать ко мне до моего отъезда. Я с удовольствием повидаюсь с ней. ДЖОН. Тогда у меня к тебе просьба. КОНСТАНС. Какая? ДЖОН. Ты меня крепко выручила, прикрыла, я не могу бесконечно пользоваться твоей добротой, поэтому хочу отплатить тебе тем же. КОНСТАНС. Что=то я тебя не понимаю. ДЖОН. Я не видел Мари=Луизу с того дня, как Мортимер приходил сюда и, как говорится, сел в лужу. Она отсутствовала почти год и, учитывая сложившиеся обстоятельства, я убежден, что нам не следует возобновлять прежние отношения. КОНСТАНС. А с чего ты взял, что у нее может возникнуть такое желание? ДЖОН. Ее звонок тебе по приезде представляется мне зловещим. КОНСТАНС. Зловещим? Некоторые женщины, увидев телефонный аппарат, просто не могут не схватить трубку, а услышав голос телефонистки: "Номер, пожалуйста", должны что=то ответить. Смею предположить, наш номер Мари=Луиза вспомнила первым. ДЖОН. Нет смысла отрицать, что Мари=Луиза была безумно в меня влюблена. КОНСТАНС. Наверное, ни один из нас не может ее за это винить. ДЖОН. Я не хочу показаться бессердечным, но, так уж случилось, что обстоятельства оборвали наши отношения, и я бы хотел думать, что навсегда. КОНСТАНС. Ты волен действовать в полном соответствии со своими желаниями. ДЖОН. Я думаю не о себе, Констанс. Я думаю, в какой=то мере, о благе Мари=Луизы, но главным образом, признаюсь, о тебе. Я никогда не смогу взглянуть тебе в глаза, если в наших отношениям с Мари=Луизой не будет поставлена жирная точка. КОНСТАНС. Мне больно думать, что ты лишишься такого невинного и недорогого удовольствия. ДЖОН. Разумеется, это болезненное решение, но, раз оно принято, я полагаю, что действовать надо быстро. КОНСТАНС. Полностью с тобой согласна. И вот что я сделаю. Как только Мари=Луиза появится здесь, я под каким=то предлогом уйду и оставлю вас наедине. ДЖОН. Я=то думал как раз о другом. КОНСТАНС. О чем же? ДЖОН. Женщина справится с этим делом гораздо лучше мужчины. Вот я и подумал, а почему бы тебе не объяснить ей, что к чему? КОНСТАНС. Мне? ДЖОН. Мне это будет несколько неловко, а вот тебе - вполне естественно. Речь, мол, идет о самоуважении, а потому, ты ставишь вопрос ребром: или она близко не подходит ко мне, или ты устраиваешь грандиозный скандал. КОНСТАНС. Но ты же знаешь, какое у меня мягкое сердце. Если она разрыдается, если скажет, что жить без тебя не может, во мне, конечно же, проснется жалость и я скажу: "Черт с тобой, оставь его себе". ДЖОН. Ты не подложишь мне такую свинью, Констанс. КОНСТАНС. Ты же знаешь, что твое счастье для меня превыше всего. ДЖОН (после короткой паузы). Констанс, я буду с тобой предельно откровенен. Мари=Луизой я сыт по горло. КОНСТАНС. Дорогой, почему сразу этого не сказать? ДЖОН. Ты же понимаешь, Констанс, как=то не принято говорить такое женщине. КОНСТАНС. Признаю, ей, безусловно, не понравится. ДЖОН. Женщины - забавные существа. Если ты им надоел, они говорят об этом сразу, без малейшего колебания, и твоя реакция их нисколько не волнует. А вот если мужчина устает от женщины, он в мгновение ока превращается в негодяя и чудовище, и купание в чане кипящего масла для него слишком легкое наказание. КОНСТАНС. Хорошо, оставь это на меня. Я все сделаю. ДЖОН. Ты прелесть. Но ты постараешься обойтись с ней мягче, не так ли? Я бы не хотел обидеть ее. Она такая милая, Констанс. КОНСТАНС. Полностью с тобой согласна. ДЖОН. Для нее это будет жестокий удар. КОНСТАНС. Боюсь, она нескоро придет в себя. ДЖОН. Дай ей понять, что мне тоже придется нелегко. Я не хочу, чтобы она плохо обо мне думала. КОНСТАНС. Разумеется. ДЖОН. Но стой на том, что разрыв окончательный. КОНСТАНС. Все будет, как ты хочешь. ДЖОН. Что бы я без тебя делал, Констанс. Клянусь Богом, мужчина не может мечтать о лучшей жене. (Дворецкий объявляет о приходе Мари=Луизы). БЕНТЛИ. Миссис Дархэм. (Женщины тепло обнимаются, целуются). МАРИ=ЛУИЗА. Дорогая, как я рада вновь тебя видеть. Это чудесно, чудесно. КОНСТАНС. Дорогая, ты прекрасно выглядишь. Это твое новое жемчужное ожерелье? МАРИ=ЛУИЗА. Прелесть, не правда ли? Но в Индии Мортимер купил мне совершенно божественные изумруды. О, Джон, как поживаешь? ДЖОН. Все в порядке, благодарю. МАРИ=ЛУИЗА. Уж не поправился ли ты с нашей последней встречи? ДЖОН. Ни в коем разе. МАРИ=ЛУИЗА. А я вот похудела (Констанс). Я страшно рада, что застала тебя. И очень горевала бы, если б опоздала (Джону). Куда вы едете? ДЖОН. Никуда. Констанс едет одна. МАРИ=ЛУИЗА. Ну, разумеется. Ты же всегда занят, не так ли? ДЖОН. До свидания. МАРИ=ЛУИЗА. Надеюсь, мы как=нибудь повидаемся, пока Констанс будет в отъезде. ДЖОН. Большое тебе спасибо. МАРИ=ЛУИЗА. Мортимер теперь играет в гольф куда как лучше. Он с удовольствием сразится с тобой. ДЖОН. Да, конечно. Я тоже. (Он уходит). МАРИ=ЛУИЗА. Я так надеялась застать тебя одну. Констанс, мне надо столько тебе сказать. Джон такой тактичный. Сразу ушел. Начну с того, что все устроилось наилучшим образом. Ты оказалась совершенно права. Я так рада, что последовала твоему совету и заставила Мортимера увезти меня чуть ли не на год. КОНСТАНС. Мортимер же не дурак. МАРИ=ЛУИЗА. Да, для мужчины он достаточно умен. Я, конечно, устроила ему ад на земле, за то, что он заподозрил меня, знаешь ли, и в конце концов он стал просто шелковым. Но я видела, что полной уверенности во мне у него нет. Ты знаешь, какие они, эти мужчины. Если вобьют себе в голову какую=то идею, чертовски трудно заставить их выкинуть ее из головы. Но путешествие сработало. Я вела себя, как ангел, он заработал кучу денег. Так что теперь смотрит и на меня, и на мир сквозь розовые очки. КОНСТАНС. Я очень рада. МАРИ=ЛУИЗА. Я перед тобой в огромном долгу, Констанс. Я заставила Мортимера купить тебе на Цейлоне просто божественный сапфир. Сказала ему, что он должен хоть как=то искупить нанесенное тебе оскорбление. Он стоил сто двадцать фунтов, дорогая, и мы отвезем его в "Картье", чтобы ему сделали достойную оправу. КОНСТАНС. Потрясающе. МАРИ=ЛУИЗА. Не думай, что я неблагодарна. И еще, Констанс, я хочу сразу сказать тебе, что обо мне и Джоне ты можешь не тревожиться. КОНСТАНС. Я никогда не тревожилась. МАРИ=ЛУИЗА. Я знаю, что вела себя, как маленькая дрянь, но никогда не думала, что ты все узнаешь. Если б могла такое предложить, то никогда бы, ты же меня достаточно хорошо знаешь, и близко к нему не подошла. КОНСТАНС. Как ты добра. МАРИ=Луиза. Я хочу, чтобы ты оказала мне еще одну услугу, Констанс. Не откажешь? КОНСТАНС. Всегда рада выручить подругу. МАРИ=ЛУИЗА. Ты же знаешь, какой у нас Джон. Он - душка и все такое, но раз все кончено, он должен сразу это понять. КОНСТАНС. Кончено? МАРИ=ЛУИЗА. Разумеется, я знаю, что он по=прежнему по уши влюблен в меня. Я увидела это, едва вошла в комнату. Но его вины в этом нет, не так ли? КОНСТАНС. Ты завораживаешь мужчин. МАРИ=ЛУИЗА. В этом мире иногда надо подумать и о себе. Должен же он понимать, что наши отношения не могут быть прежними после того, как ты все узнала. КОНСТАНС. Я старалась не выдать себя, как только могла. МАРИ=ЛУИЗА. А в итоге получилось, что ты все время хихикала над нами. Так что от романтики не осталось и следа. Ты понимаешь. КОНСТАНС. Смутно. МАРИ=ЛУИЗА. Знаешь, мне очень не хочется обижать Джона, но и тянуть кота за хвост нет никакого желания, вот я и хочу, чтобы все закончилось раз и навсегда до твоего отъезда. КОНСТАНС. Это так неожиданно. Боюсь, Джон будет в шоке. МАРИ=ЛУИЗА. Я приняла окончательное решение. КОНСТАНС. Времени для долгой и трогательной сцены, конечно же, нет, но я все=таки посмотрю, дома ли Джон. Ты уложишься в десять минут? МАРИ=ЛУИЗА. Но я не могу! Я хочу, чтобы ты сказала ему. КОНСТАНС. Я?! МАРИ=ЛУИЗА. Ты так хорошо его знаешь, ты сможешь найти правильные слова. Как=то нехорошо, знаешь ли, говорить мужчине, который тебя обожает, что он тебе совершенно безразличен. Ему будет гораздо легче, если он узнает об этом от третьей стороны. КОНСТАНС. Ты действительно так думаешь? МАРИ=ЛУИЗА. Я в этом уверена. Можешь сказать ему, что отныне мы с ним можем быть только друзьями. Ты так благородно поступила с нами, и будет ужасно, если мы вновь злоупотребим твоим доверием. Скажи ему, что я всегда буду с нежностью вспоминать его, что он - единственный мужчина, которого я искренне любила, но теперь мы должны расстаться. КОНСТАНС. А если он будет настаивать на встрече с тобой? МАРИ=ЛУИЗА. Нет смысла, Констанс, я не хочу его видеть. Я расплачусь, у меня опухнут глаза. Сделай это за меня, дорогая. Пожалуйста. КОНСТАНС. Хорошо. МАРИ=ЛУИЗА. В Париже я купила потрясающее вечернее платье из светло=зеленого атласа, которое тебе очень пойдет. Не будешь возражать, если я его тебе отдам? Я надевала его только раз. КОНСТАНС. А теперь назови мне истинную причину, по которой ты решила сразу же порвать с Джоном. (Глаза Мари=Луизы широко раскрываются, она хихикает). МАРИ=ЛУИЗА. Поклянись, что никому не скажешь. КОНСТАНС. Клянусь честью. МАРИ=ЛУИЗА. Видишь ли, дорогая, в Индии мы встретили потрясающего молодого человека. Адъютанта одного из губернаторов. Он вернулся домой на одном с нами пароходе. И просто обожает меня. КОНСТАНС. А ты, естественно, обожаешь его. МАРИ=ЛУИЗА. Я от него без ума. Даже не знаю, что будет. КОНСТАНС. Думаю, мы обе можем догадаться. МАРИ=ЛУИЗА. Такой темперамент, как у меня, это кошмар. Разумеется, тебе не понять, ты холодная. КОНСТАНС (очень спокойно). А ты - бесстыжая маленькая сучка, Мари=Луиза. МАРИ=ЛУИЗА. О, нет. Романы у меня случаются, но я не сплю со всеми подряд. КОНСТАНС. Я бы уважала тебя больше, будь ты честной проституткой. Она, по крайней мере занимается этим, чтобы заработать на хлеб и масло. Ты же получаешь все от своего мужа, но не даешь ему того, за что он платит. И по моему разумению, ты - вульгарная воровка. МАРИ=ЛУИЗА (удивленно, с обидой). Констанс, как ты можешь так говорить со мной? Это жестоко. Я думала, что ты меня любишь. МАРИ=ЛУИЗА. Люблю. Я полагаю тебя лгуньей, пустышкой и паразитом, но люблю. МАРИ=ЛУИЗА. Неужели ты действительно видишь меня такой? КОНСТАНС. Да. При этом у тебя легкий характер, ты щедра, а иногда забавна. И плюсы скорее перевешивают минусы, поэтому ты мне и не противна. МАРИ=ЛУИЗА (улыбаясь). Я не верю, что ты говоришь серьезно. Ты же знаешь, у меня нет более близкой подруги. КОНСТАНС. Я принимаю людей, какими они есть и, готова спорить, что через двадцать лет ты станешь образцом добродетельности. МАРИ=ЛУИЗА. Дорогая, я сразу поняла, что ты решила подшутить надо мной. КОНСТАНС. А теперь беги, дорогая, а я сообщу Джону эту ужасную весть. МАРИ=ЛУИЗА. До свидания, и будь с ним по=мягче. Мы должны щадить его чувства (она поворачивается, чтобы уйти, у двери останавливается, смотрит на Констанс). Разумеется, я часто думала, а почем с твоей внешностью ты не пользуешься успехом у мужчин. Теперь я знаю. КОНСТАНС. Скажи мне. МАРИ=ЛУИЗА. Видишь ли... ты юмористка, а мужчин это останавливает. (Она уходит. Мгновение спустя осторожно открывается дверь и Джон всовывается в комнату_. ДЖОН. Она ушла? КОНСТАНС. Заходи. Путь свободен и все в полном ажуре. ДЖОН (входит в гостиную). Я слышал, как хлопнула дверь. Ты ей сказала? КОНСТАНС. Да. ДЖОН. Она расстроилась? КОНСТАНС. Разумеется, для нее это был шок, но она выдержала удар. ДЖОН. Она расплакалась? КОНСТАНС. Нет. Не совсем. По правде говоря, я думаю, мои слова просто оглушили ее. Но я не сомневаюсь, что она разрыдается, когда придет домой и осознает всю глубину потери. ДЖОН. Плачущая женщина - это ужасно. КОНСТАНС. Смотреть на нее - одно расстройство. Но слезы приносят облегчение, знаешь ли. ДЖОН. Мне кажется, ты слишком уж хладнокровна, Констанс. Вот мне как=то не по себе. Не хочется думать, что я причинил ей боль. КОНСТАНС. Я уверена, она поймет, что ты сделал это ради меня. Она знает, что ты по=прежнему питаешь к ней самые теплые чувства. ДЖОН. Но ты оставила ей даже искорки надежды, не так ли? КОНСТАНС. Можешь не сомневаться. ДЖОН. В любом случае, а рад, что ты едешь в отпуск с легкой душой. Между прочим, деньги тебе не нужны? Я тотчас же выпишу чек. КОНСТАНС. Нет, благодарю. Денег у меня предостаточно. За год я заработала тысячу четыреста фунтов. ДЖОН. Однако! Это внушительная сумма. КОНСТАНС. Двести я беру с собой. Еще двести потратила на одежду и всякие мелочи, а оставшуюся тысячу этим утром перевела на твой счет, оплатив стол и кров за последние двенадцать месяцев. ДЖОН. Вот это ты зря, дорогая. Я не хочу об этом слышать. Не хочу, чтобы ты платила за стол и кров. КОНСТАНС. Я настаиваю. ДЖОН. Ты больше меня не любишь? КОНСТАНС. Причем тут это? А, ты думаешь, женщина может любить мужчину лишь при условии, что он ее содержит. Не слишком ли низко ты ценишь собственную привлекательность? А как же твое обаяние и чувство юмора? ДЖОН. Это же абсурд, Констанс. Я могу обесп