!
Мир принеси нам
в Асгард.
Вся Вальгалла задрожала от приветственных криков. Тысячи викингов
повскакали со своих мест и принялись что было силы колотить в щиты. Эрику
это было приятно, хотя шум, разумеется, стоял оглушительный. Мальчик
оглянулся и посмотрел на обращенные к нему лица. Все эти могучие,
вооруженные до зубов воины, ни секунды не раздумывая, исполнили бы любое
приказание Одина. Они с восторгом приняли бы смерть, если это потребовалось.
Эрик даже невольно поежился, ощутив, какой мощный заряд грубой силы исходит
от этих людей.
-- Не обращай внимания, -- сказал ему Тор. -- Ничего страшного тут нет.
Как сказал Один, ты теперь в Асгарде наш гость, и никто не посмеет и пальцем
тебя коснуться. Ну ладно, пойдем, ты видел уже вполне достаточно.
Они двинулись через зал к выходу, и, когда Эрик проходил мимо всех этих
грохочущих щитов и мечей, у него было такое чувство, будто его прогоняют
сквозь строй.
Выйдя на воздух, мальчик не удержался и с облегчением перевел дух. Он
весь вспотел.
-- Жаль, конечно, что Один стал таким болтливым пустомелей. Сейчас он
лишь жалкое подобие себя самого, каким был в старые времена. Посмотрел бы ты
на него тогда, что это был за молодец!
-- Но почему же? Почему он стал таким? -- спросил Эрик.
- Это долгая история. Я обязательно тебе когда-нибудь расскажу, но
только не сейчас. К сожалению, не он один такой -- большинство асов и асинь
теперь под стать ему. Да вот хотя бы эти, погляди!
Прямо перед ними какая-то старуха в сильно декольтированном платье с
развевающимися юбками с громкими криками гналась по пятам за одноруким
мужчиной. Тот выглядел таким же дряхлым, как и она, однако улепетывал что
было силы. По-видимому, он жутко боялся старой беззубой карги.
-- Не стоит судить о людях по первому взгляду, -- сказал Тор. -- Вот,
например, эта парочка. Старуху зовут Фрейя, она богиня любви, а старик, за
которым она гонится, -- Тюр, такой же, как и я, бог войны, хороший парень,
только, быть может, слишком уж простоватый, прямолинейный. Видишь ли, бой по
всем правилам он предпочитает верной победе. Вот и сейчас ему уже не под
силу то, чего хочет от него Фрейя, отсюда и все его беды, -- расхохотался
Тор. -- Что ж, -- продолжал он, когда Фрейя и Тюр скрылись из виду, -- а
теперь, Эрик, мне придется тебя покинуть и возвратиться домой, к Сив. Мы еще
увидимся позже, а пока о тебе позаботятся Труд и Тьяльви. И запомни: не
бойся никого в Асгарде. Никто, слышишь, никто не причинит тебе здесь зла.
Наоборот, мы надеемся на тебя. Ты -- наш последний шанс выжить.
Услышав, каким серьезным тоном произнес Тор эти слова, Эрик побледнел.
Что ему предстоит сделать? Зачем он здесь и что им всем от него нужно?
-- Да ладно тебе, не переживай. Повторяю, пока тебе абсолютно нечего
бояться, -- еще раз сказал Тор и удалился.
Глава 8
Эрик осмотрелся по сторонам. Нескончаемый поток израненных и
искалеченных эйнхериев продолжал вливаться в ворота Вальгаллы, где их
встречали валькирии. Интересно, конечно, было бы посмотреть, как они
приставляют воинам отрубленные руки, ноги и головы, однако мальчик не
решился вновь возвратиться в Вальгаллу.
Он повернулся спиной к крепости и вдруг увидел долговязого парня, с
любопытством разглядывавшего его. В глазах парня не было и намека на
доброжелательность, но не успел Эрик об этом подумать, как к ним подошла
Труд.
-- А, Эрик, -- сказала она. -- Так, выходит, ты тот самый мальчик, за
которым Тор ездил на Землю?
Эрик кивнул.
-- А на вид -- в тебе нет ничего особенного, -- заметила она и весело
рассмеялась.
Мальчик смущенно улыбнулся.
-- Забавно! -- продолжала Труд. -- В первый раз вижу живого смертного.
Эрик не знал, что и сказать. Он сам не замечал никакой разницы между
собой и обитателями Асгарда.
Долговязый мальчишка подошел поближе.
-- Ты кто такой? -- спросил он.
Труд объяснила, и парень смерил Эрика еще более злобным взглядом.
-- Зачем ты здесь?
-- Не имею ни малейшего понятия, -- откровенно признался Эрик.
-- Хм.
-- А тебя как зовут? -- поинтересовался Эрик в свою очередь.
-- Что ты умеешь? -- вместо ответа спросил мальчишка.
Эрик задумался. Что бы такое сказать? Он был силен в некоторых
компьютерных играх, но ведь здесь наверняка никто даже не представляет себе,
что это такое. Кроме того, он неплохо говорил по-английски, поскольку около
года прожил с родителями в Англии.
Но и этим здесь хвастаться было вряд ли уместно.
Оставался спорт и разные физические упражнения.
Например, он хорошо бегал -- быстрее всех в школе.
-- Может, побежим наперегонки? -- предложила Труд, как будто прочитав
его мысли. -- И Тьяльви с нами.
-- Что ж, давайте, -- с готовностью согласился Эрик.
Тьяльви - так, по-видимому, звали долговязого -- хитро усмехнулся.
-- Стартуем с этого места, -- сказал он, -- побежим к Иггдрасилю,
вокруг него и снова вернемся сюда. Кто прибежит первым -- тот и выиграл.
Эрик и Труд дружно кивнули. Тьяльви ногой провел на земле черту.
Эрик украдкой взглянул на соперников -- ну уж с ними то он как-нибудь
справится! -- и, когда Труд скомандовала: "На старт, внимание, марш!", он
сорвался с места и стрелой понесся к Иггдрасилю. Бежал изо всех сил и был
так поглощен этой гонкой, что совсем позабыл о соперниках.
Внезапно он увидел их, бегущих ему навстречу. Они уже обогнули Дерево и
возвращались к месту старта!
Эрик остановился как вкопанный и с открытым ртом изумленно уставился на
них. "Не может этого быть, здесь какой-то обман!" едва сдержался он, чтобы
не крикнуть. Сам мальчик был всего еще только на полпути к дереву.
-- Догоняй! -- насмешливо крикнул ему Тьяльви, проносясь мимо. Но Эрик
уже даже не помышлял о беге, С трудом переставляя сразу же отяжелевшие, как
будто налившиеся свинцом ноги, он потащился назад.
-- Ну а что еще ты умеешь? -- не унимался Тьяльви.
Эрик принялся размышлять. Ему вовсе не хотелось снова стать мишенью для
насмешек.
-- Играть в футбол! - вдруг вырвалось у него. Ну да, конечно, как же он
сразу об этом не подумал?! С самого начала надо было предложить им сыграть.
Здесь уж он не осрамится.
-- Что это такое - футбол? -- со скептической гримасой поинтересовался
Тьяльви.
-- Это... ну, знаешь... когда пытаешься попасть в ворота... -- начал
объяснять Эрик.
-- Ага, тогда я сейчас сбегаю за луком и стрелами! - радостно
воскликнул Тьяльви.
-- Да нет, -- улыбнулся Эрик, -- ты не понял. Попадать надо мячом, а не
стрелами. А играют в эту игру ногами, поэтому она так я называется --
"фут-бол".
-- А что такое мяч и в какие ворота надо попадать? -- вмешалась Труд.
Видно было, что ни она, ни Тьяльви не поняли ровным счетом ничего из
сказанного Эриком, и мальчик принялся терпеливо объяснять им правила игры.
Поскольку их было трое, они договорились, что кто-то один встанет в ворота,
а остальные двое, отбирая друг у друга мяч, будут пытаться забить ему гол.
-- Да, но где же мы возьмем мяч? - спросил Эрик, уже предвкушая, как он
наконец сможет показать им, на что способен.
-- Сейчас достану, - с готовностью отозвалась Труд и сорвалась с места.
Вскоре она вернулась, неся под мышкой круглую рыжебородую голову
викинга.
-- Вот, одолжила у Асгера! -- весело крикнула она. Голова, вероятно,
была отрублена совсем недавно: из шеи все еще сочилась кровь. - Я там
поговорила с Бертилем, он очень обрадовался, когда узнал, что нам нужны
головы, и сказал, что мы можем смело обращаться прямо к нему, если вдруг
понадобятся еще. Он обещал, что сегодня еще не одна скатится с плеч. - Труд
усмехнулась и катнула голову к Эрику. - Ну, начинай!
Увидев катящуюся к нему отрубленную голову, Эрик резко отвернулся. Он
решил, что над ним просто-напросто издеваются. Нет уж, пусть даже не
надеются, головой он играть в футбол не намерен!
-- В чем дело? -- насмешливо спросил его Тьяльви.
-- Этим я играть не буду! -- сердито буркнул Эрик.
-- Но с ней же ничего не случится, -- заверила Труд, -- даже если мы
ненароком выбьем глаз, вечером, когда вернем голову владельцу, у него
наверняка вырастет новый. Все будет на месте, как сегодня утром.
Видя, что Эрик по-прежнему не решается начать игру, Тьяльви попытался
было зубоскалить, однако Труд сгладила неловкость ситуации, предложив
использовать в качестве мяча свиной пузырь, который, кроме всего прочего,
несомненно, более упругий и легкий.
Кто вполне можно одолжить у Сэхримнира, А у него, по словам девочки, к
утру новый вырастет, так же как и все то мясо, которое поедают викинги за
своей ночной трапезой,
Эрик предпочел этот вариант. Труд с благодарностью вернула голову ее
законному владельцу и сбегала за пузырем. Он действительно был легким и
прочным и, хотя и оказался несколько неправильной формы, когда Труд надула
его, однако вполне мог сойти за мяч.
Труд встала в ворота, и игра началась. Несколько освоившись с
непривычным отскоком, Эрик сделал пару финтов, обыграл соперника и в конце
концов с такой силой послал мяч в угол ворот, что девочке пришлось довольно
далеко бежать за ним.
Эрик выделывал с мячом такие чудеса, что у Труд от восхищения глаза на
лоб полезли, Тьяльви же, напротив, сразу приуныл, всем своим видом
показывая, что игра представляется ему вовсе неинтересной. Внезапно, ни
слова не говоря, он повернулся и пошел прочь.
-- Что это с ним? -- удивилась Труд и недоуменно пожала плечами. Чуть
помедлив, она вдруг решительно взяла Эрика за руку и сказала: -- Ладно,
пойдем-ка со мной!
В эту самую минуту мимо них пробежал тот самый однорукий человек,
которого Эрик уже видел раньше. Но на этот раз его преследовала не Фрейя, а
два больших серых волка.
-- Пошли прочь! -- отчаянно кричал он, отмахиваясь от волков. Но те
продолжали прыгать вокруг него.
Глядя на эту картину, Труд расхохоталась до слез.
-- Разве ему не надо помочь?
-- Помочь Тюру?! -- Труд засмеялась еще громче. -- Какой же ты смешной!
-- Не понимаю, что здесь смешного.
-- Тюр ни в чьей помощи не нуждается. Ведь он же, как и мой отец, бог
войны. Волки Одина просто играют с ним!
Однако Эрика ее слова не убедили: Тюр, похоже, не притворялся и был на
самом деле не на шутку испуган. Не долго думая, мальчик схватил мяч и,
показывая его волкам, громко крикнул:
-- Идите сюда! Смотрите, что тут у меня! -- Волки застыли как вкопанные
и уставились на свиной пузырь.
Руки Эрика дрожали от страха, но он призвал на помощь все свое мужество
и стоял не шелохнувшись, глядя, как звери, по-видимому заинтересовавшись,
медленно и осторожно приближаются к нему. Подойдя, они начали обнюхивать
пузырь. Позволив им удовлетворить первое любопытство, мальчик резко
повернулся и изо всех сил стукнул по мячу, так что он, описав в воздухе
высокую дугу, улетел довольно далеко. Волки с веселым рычанием кинулись за
ним. Стряхнув руки, Эрик повернулся к Труд.
-- Ну вот, теперь пошли, -- сказал он.
Труд метнула на него удивленный взгляд, а краем глаза он успел
заметить, что и Тюр смотрит на него, разинув рот от изумления.
Эрик про себя усмехнулся. Впервые с того момента, как попал в Асгард,
он почувствовал удовлетворение.
Долгое время они шли молча. Эрик то и дело ловил на себе взгляд Труд.
Интересно, о чем она сейчас думает? Когда молчание уже стало невыносимым,
он, чтобы завязать разговор, поинтересовался, почему Тюр однорукий. Отчего
бы валькириям не приставить ему новую руку, ведь проделывают же они это с
эйнхериями?
Труд снова рассмеялась.
-- Нет, ты и вправду забавный! -- воскликнула она. -- Неужели ты так
ничего и не знаешь о нас?
-- Совсем немного, -- вынужден был сознаться Эрик.
-- Ну так слушай! Тебе известно что-нибудь о Локи?
Эрик кивнул.
-- Стало быть, ты знаешь, что он прижил с великаншей по имени Ангрбода
троих детей?
-- Ага, знаю, -- с гордостью подтвердил Эрик. -- Мирового Змея, Хель и
волка Фенрира, верно?
Труд снова с любопытством посмотрела на него, откашлялась и продолжала:
-- Так вот, когда Один узнал, что у Локи и великанши родилось трое
детей, он пришел в ярость, ибо в пророчестве было сказано, что они принесут
всем асам в Асгарде великие беды, особенно Фенрир, которому суждено победить
самого Одина.
Один послал моего отца и Тюра в лес, где жила великанша, чтобы они
привели ее детей к нему. Не без труда удалось асам заманить всех троих в
Асгард. Когда Один увидел их своими глазами, то рассвирепел еще больше. Змея
он зашвырнул в глубокое море, где это чудовище лежит и по сей день. Хель
низверг в Царство мертвых, где она повелевает над теми, кто попадает туда. В
основном это викинги, умершие от старости и болезней, естественной -- или,
как мы говорим, "соломенной" -- смертью (поскольку они умерли у себя дома на
соломенных матрацах). Туда попадают и те, кто при жизни запятнал себя
позором, ибо не решился с оружием в руках бороться за свои права.
Вид у Хель, - продолжала Труд, -- прямо надо сказать, ужасный. Она
наполовину синяя, как труп, а наполовину -- цвета сырого мяса. Характер у
нее под стать внешности -- злобный, свирепый и лицемерный. Кроме того, от
нее вечно воняет мертвечиной, так что находиться вблизи от нее, как я
слышала, прямо-таки невозможно. Но речь сейчас не о ней, а о волке Фенрире.
Он остался жить у нас в Асгарде, и из всех чудовищ асы больше всех
опасались именно его. Он быстро рос и день ото дня становился все более
диким и неуправляемым. Один лишь Тюр отваживался кормить его.
И вот Один решил, что, пока Фенрир еще не натворил больших бед, нужно
его связать. Мой отец, Один и несколько других асов выковали крепкую цепь,
чтобы приковать волка где-нибудь подальше от Асгарда. Они уговорили его дать
надеть на себя эту цепь якобы для того, чтобы испытать ее прочность. Волк,
думая, что это какая-то новая игра, с готовностью согласился и, слегка
поднатужившись, разорвал ее, как нитку.
Тогда асы сделали другую цепь, вдвое прочнее прежней, и стали
уговаривать волка испытать и ее. Сперва волк не хотел -- он уже начал
чувствовать, что здесь кроется какой-то подвох. Но в конце концов им удалось
его убедить, сказав, что он прославится, если разорвет и ее.
Против этого довода Фенрир не смог устоять, поскольку уж очень хотелось
ему славы, и позволил асам надеть на себя узы. Силы у волка с первого раза
прибавилось, и он, чувствуя это, втайне усмехался, когда асы с трудом
заковывали его в свои тяжелые цепи.
Рванулся волк, наступил передними лапами на цепь, напряг свое мощное
тело -- и разлетелась цепь на мелкие кусочки.
Опечалились тут асы, ибо выковать более прочную цепь было нм уже не под
силу. Волк же между тем лишь весело скалился на них. Что было нм делать, как
укротить зверя?
Без хитрости здесь явно не обойтись. Один призвал знакомых карликов и
приказал им изготовить путы для Фенрира. Карлики выковали неразрывную цепь,
в которой шум кошачьих шагов, женская борода, корни гор, птичья слюна и
дыханье рыб были скреплены тончайшими медвежьими жилами.
"Вы думаете, она выдержит?" -- с сомнением спросил Один, когда карлики
принесли ему свою работу. Но поскольку ни Тор, ни Тюр не могли разорвать
цепь, он был вынужден признать, что мастера потрудились на славу.
Асы заманили Фенрира на пустынный остров посреди моря и там показали
ему новые путы. Внешне они походили на тонкий серый кожаный шнурок, гладкий
и мягкий, как шелк. Асы принялись поддразнивать волка. "Неужели ты сможешь
разорвать и это? -- насмешливо спрашивали они. -- Шнурок, правда, с виду
неказист, однако гораздо прочнее, чем ты думаешь!"
Асы по очереди пробовали разорвать путы и, конечно же, ни одному из них
это не удавалось. Весь спектакль, разумеется, был разыгран специально для
волка. И он возымел действие -- при виде неудач асов Фенрир преисполнился
заносчивости и захотел показать, на что он способен. Он рассудил, что если
прежде уже порвал две толстые железные цепи, то уж с такой тонкой ниточкой
справится и подавно.
Тем не менее волк все же колебался, ибо подозревал, что здесь не
обошлось без колдовства, и поставил условие, что даст себя связать лишь в
том случае, если кто-нибудь из асов вложит ему в пасть свою руку.
Переглянулись асы: никто из них не хотел лишаться руки. Они знали, что
не сможет волк порвать путы карликов, а сами они, если удастся его связать,
уже не развяжут чудовище ни при каких обстоятельствах. Кто же решится
принести себя в жертву?
Сделал это Тюр. Он спокойно подошел к Фенриру и вложил ему в пасть свою
руку. Лишь после этого волк дал себя связать.
"Ну, попытайся теперь порвать", -- сгорая от нетерпения, сказал волку
Один.
Фенрир напряг все силы, но не смог разорвать путы. Наоборот, чем больше
он вырывался, тем туже охватывали они его тело.
"Не могу! -- крикнул наконец волк. -- Снимите их с меня!"
Но асы лишь рассмеялись в ответ. Никто и не думал освобождать волка.
И лишь один из них не смеялся: это был Тюр -- ведь он поплатился рукой.
А когда кто-нибудь получает увечье подобным образом, никакие валькирии тут
уже не помогут, -- сказала Труд, многозначительно поглядев на Эрика. --
Вообще-то нам нужно с тобой в тот лес, -- махнула она рукой, -- но прежде
мне бы хотелось рассказать тебе, чем закончилась эта история.
Фенрир пришел в ярость и пытался пастью схватить асов, подходивших к
нему особенно близко. Но Один быстро всунул ему в пасть меч, так что рукоять
его уперлась волку в язык, а острие вонзилось в небо. Теперь уже Фенрир не
мог никого укусить и только ужасно выл от досады и злобы, роя лапами землю
вокруг.
Асы были довольны, потому что теперь они могли спокойно завести волка в
глубокую пещеру и привязать к скале. И по сей день сидит он там и воет. Так
велика его злоба, что слюна нескончаемым потоком льет из его пасти, образуя
вытекающий из пещеры ручей, который в Ётунхейме превращается в полноводную
реку.
-- Но почему асы просто-напросто не убили Фенрира? -- спросил Эрик.
-- Они не хотели осквернять Асгард его кровью, да и, кроме того, нельзя
нарушать пророчество. Если сказано, что Фенриру предстоит стать убийцей
Одина, то никто -- будь то сам Один или кто-то другой -- не вправе убить
Фенрира. Так уж заведено у нас в Асгарде! -- закончила Труд, вводя Эрика в
лес.
Глава 9
-- Хочешь, я покажу тебе мое тайное убежище? -- предложила Труд. --
Только обещай, что никому о нем не расскажешь.
-- Нет-нет, -- заверил ее Эрик.
Труд снова взяла его за руку и повела в глубь леса. Эрик послушно
следовал за ней. Странно это было -- идти с кем-то за руку. С тех пор как
родители водили его так, прошло уже немало времени, а в школе у них подобное
было просто не принято. И вот его держит за руку какая-то девчонка. Надо
сказать, ощущение было необычайно приятное -- рука оказалась мягкой и
теплой. Правда, держала его Труд не совсем удобно, но он не смел расправить
пальцы, опасаясь, что Труд воспользуется этим и отпустит его руку.
Труд уверенно отыскивала в густой траве чуть заметную тропинку. Эрик
обратил внимание, что растительность здесь -- кусты, деревья - совсем такая
же, как дома. Да и птицы пели точно так же. Мальчик с любопытством
осматривался. Здешний лес ничем не отличался от обычного леса у них на
Земле. Не было в нем ничего такого, что делало бы его каким-то божественным,
неземным. Интересно, как все же похожи эти два таких разных мира -- Земля и
тот, где он находится сейчас. Там, на Земле, он, вероятно, не решился бы
заходить в такую чащу, опасаясь хищников. Интересно, а стоит ли бояться
встречи с ними здесь?
- Тут в лесу ты можешь никого не опасаться, -- не оборачиваясь, сказала
ему Труд. -- Великанов здесь нет, а о диких зверях не тревожься -- они нас
не тронут.
Эрик был поражен. Уже второй раз Труд заговаривала о том, о чем он
только успевал подумать. Неужели она умеет читать мысли? Каким образом?
Потому ли, что она дочь бога? Быть может, этим даром обладают все боги
Асгарда? Вероятно, да, на то они и боги!
Эрик внимательно посмотрел на Труд. На вид -- самая обычная девчонка,
вот только одета чуть ли не в лохмотья. Шкуры, из которых сшита одежда,
местами потерты и лоснятся, хотя, вероятно, мягкие и приятные на ощупь.
Длинные волнистые темные волосы девочки поблескивали в лучах солнца,
пробивающихся сквозь густую листву деревьев. Вероятно, она уже привыкла
бродить здесь и, совсем как дикий зверь, не шла, а будто бы скользила по
лесу, словно ощущая себя с ним единым целым.
Мальчик попытался было подражать ее походке, но это оказалось абсолютно
невозможным. Он то и дело натыкался на ветки и с досадой морщился, слыша их
громкий треск.
-- Тшш! -- шепнула Труд. -- Старайся ступать потише, чтобы он нас не
услышал!
-- Кто "он"? -- так же шепотом поинтересовался Эрик.
-- Да Тьяльви! Он наверняка попытается прокрасться за нами. Тебя он
почему-то сразу невзлюбил, но как бы там ни было, я совсем не хочу
показывать ему свое убежище.
Эрик оглянулся и потому не заметил небольшой ямки прямо перед собой,
оступился и упал. Сухая листва громко зашуршала.
-- Ушибся? -- встревоженно прошептала Труд, оборачиваясь.
-- Нет, пустяки, -- бодро ответил Эрик. Он тотчас же вскочил и,
отряхнувшись, был готов продолжить путь.
-- Давай-ка сперва остановимся и послушаем, не идет ли кто. Мы уже
почти на месте.
Эрик прислушался, но не услышал ничего, кроме обычных лесных звуков и
шорохов.
Труд же, напротив, улыбнулась.
-- Слышишь, как он топает? -- шепнула она. -- Наверно, потерял наши
следы и никак не может найти.
Но как ни напрягал Эрик слух, он так и не смог разобрать ничего
похожего на звук шагов.
-- Ну, пошли! -- сказала Труд и скользнула дальше меж деревьями. Лес
становился все гуще, девочка выпустила руку Эрика.
Деревья здесь были больше и выше. Они поднимались по обеим сторонам
тропинки как огромные серые призраки, отбрасывающие длинные тени. Кора была
толстая, шероховатая. В основном здесь росли старые дубы, однако кое-где
среди них попадались березы, клены и рябины.
Впереди Эрик увидел небольшой холм, поросший высокими мохнатыми елями.
На вершине его стояла огромная сосна. По-видимому, это и была цель их
похода. Трава здесь уступала место мху, покрывавшему склоны холма, у
подножия которого в окружении зарослей ольхи, ясеня и ивняка весело журчал
небольшой ручеек.
-- Нам сюда! -- сказала Труд, продираясь сквозь густые заросли.
Перепрыгивая через ручей, Эрик отметил, что вода в нем отличается
необыкновенной чистотой. Наконец они были на месте. -- Вот и мое убежище, --
гордо сказала Труд, разводя руками. -- Здесь можно не шептать -- отсюда нас
никто не услышит. Располагайся, -- гостеприимно предложила она.
Хотя солнце уже клонилось к закату, последние его лучи все еще освещали
холм. Лучи падали в небольшую круглую ложбинку на склоне, как ковром
покрытую мхом и кустами черники. Тут и улеглась Труд.
Эрик продолжал стоять, с некоторым смущением поглядывая на ее загорелые
ноги, едва прикрытые коротким платьицем. Ему вдруг страшно захотелось
коснуться их; тем не менее он, разумеется, не решился. Наконец он также
улегся на мох и сунул в рот соломинку.
-- Ну как, хорошо? -- спросила девочка, улыбаясь. Пушистые волосы ее
разметались, и голова покоилась на них, как на подушке. "Интересно, а на
ощупь они такие же мягкие, как кажутся на вид?" -- подумал Эрик.
-- Да, -- сказал он вслух, отводя глаза. -- Здесь и в самом деле
прекрасно.
После этих слов они довольно долго молчали. Эрику вдруг захотелось
рассказать Труд о своем мире, о школе, вообще о том, как он живет, но он
никак не мог сообразить, с чего начать. Он бы сейчас с удовольствием
рассмешил ее, чтобы снова послушать мелодичный смех, и даже решил было
рассказать ей анекдот -- про слонов и мышей, -- но что-то подсказало ему,
что здесь подобные шутки прозвучали бы глупо, и он прогнал прочь эту мысль.
Труд тоже ничего не говорила. Она лежала, молча поглядывая на него, как
будто чего-то ждала.
Эрик встал и начал осматривать окрестности. Действительно, прекрасное
местечко, настоящее звериное логово, пещера, укрытая со всех сторон, как
стенами, деревьями и кустарником, живая нора, вместилище души Асгарда. Эрик
мысленно улыбнулся -- последнее замечание было вполне в духе Тора и Одина.
Внимание его привлекло небольшое деревце с замшелым тонким стволом.
Листва на нем росла как-то странно: зеленые мясистые листочки скручивались в
какие-то запутанные пучки и кисти.
-- Что это за странные листья? -- спросил Эрик. -- Они выглядят
какими-то ненастоящими.
Труд приподнялась на локте.
-- Это омела, зловещее растение. Не трогай ее -- она приносит вред.
-- Каким образом? -- не понял Эрик.
-- Именно веткой омелы был убит Бальдр. Но это печальная история, мне
не хотелось бы сейчас говорить об этом. Отойди!
-- Ну а как насчет яблок? Их-то хоть можно есть? -- Эрик обнаружил
рядом с омелой большую яблоню, всю усыпанную сочными золотистыми плодами.
-- Да, конечно, они очень вкусные -- почти как яблоки Идунн.
-- Что-что?
-- Это те яблоки, которыми Локи заманил ее в лес. Тогда она пропала в
первый раз -- ее похитил великан Тьяцци.
Эрик вопросительно взглянул на Труд. Он помнил, как Тор говорил что-то
об Идунн, вот только что именно?
-- Тоже неприятная история. Когда-нибудь ты ее обязательно услышишь.
Видя, что девочка не в настроении рассказывать, Эрик не стал
настаивать. Он сорвал два яблока, одно бросил Труд, другое надкусил сам. На
вкус оно и впрямь оказалось изумительным -- сладкое, сочное, ничуть не
вялое.
"Таким яблочком, глядишь, и меня сманить можно", -- подумал мальчик и
подошел к ручью. Хрустально-чистая вода весело бежала по камешкам. Он встал
на колени и напился. Внезапно он подумал, что эти яблоко и вода --
единственное, что он ел и пил с тех пор, как вместе с Тором уехал из дому. А
ведь прошел уже почти целый день. Странно, но здесь он абсолютно не замечал
течения времени.
Утерев губы, Эрик вернулся к Труд. Та сменила позу и теперь сидела,
обняв руками коленки.
-- Так зачем все же меня сюда привезли? -- спросил Эрик.
-- А разве Тор тебе еще не объяснил?
Мальчик покачал головой.
-- Тогда, наверное, он сделает это завтра.
-- Что такое стряслось в Асгарде? Тор что-то говорил мне по дороге, но
я, признаться, не совсем понял.
-- Неужели ты сам еще не видишь? -- удивилась Труд.
-- Нет, -- пожал плечами Эрик.
Труд выпрямилась. Когда она заговорила, глаза ее стали как будто еще
темнее:
-- Асы стали слишком старыми. Они уже больше не надеются на себя и
потеряли всю свою былую силу. И они слишком много пьют. Последнее, быть
может, из-за того, что боятся Рагнарока -- того времени, когда все здесь
пойдет прахом.
-- А-а, Хеймдалль -- мы встретили его по дороге -- что-то говорил об
этом. Между прочим, он тоже был порядком навеселе, -- прибавил Эрик.
-- Ну, вот видишь. А все началось с Суттунга и его меда, а тут еще этот
Эгир...
-- Кто такой Эгир?
-- Некоторые называют его морским богом, -- отвечала Труд, -- но на
самом деле он огромный великан, живущий на берегу моря.
Однажды асы собрались к нему на пир. Эгир сначала не хотел их
принимать, но потом согласился -- при условии, что асы достанут ему
бродильный чан, в котором можно было бы сварить пиво на всех.
Асы уже и в то время пили немало и не представляли себе, где им взять
такую огромную посудину. Но тут вдруг Тюр вспомнил, что видел подобный чан у
великана по имени Хюмир, живущего у края неба. Он рассказал об этом Тору, и
они решили вместе съездить за ним. Стояла холодная зима, но они все же сели
в колесницу Тора и помчались в Ётунхейм. Не доехав до жилища Хюмира, они
оставили колесницу у одного человека, а сами, чтобы не привлекать внимания,
последнюю часть пути прошли пешком.
Когда они наконец добрались, оказалось, что Хюмира нет дома. На пороге
их встретила старуха с девятьюстами головами. К счастью, дома оказалась и
жена Хюмира -- красивая молодая женщина с длинными золотистыми волосами.
Гостей у них из-за грубого нрава Хюмира бывало немного, и она сильно
скучала. Поэтому, увидев двух незнакомцев, жена Хюмира очень обрадовалась, а
чтобы с ними не приключилось ничего дурного, спрятала их за огромный столб,
на котором висело несколько больших чарок.
Хюмир в ту пору был на охоте в горах. Домой он вернулся недовольный,
ибо ничего не сумел добыть, и такой замерзший, что даже борода у него была
вся покрыта инеем. Жена, желая развеселить Хюмира, принялась всячески его
нахваливать, а под конец сказала, что у них в доме двое гостей -- они стоят
за столбом с чарками.
Хюмир с такой злобой взглянул на столб, что тот рухнул, и восемь из
девяти чарок разлетелись на куски. Увидев, что к нему пожаловали асы --
смертельные враги великанов, -- Хюмир пришел в ярость, но, поскольку они уже
были в доме, он вынужден был принять их как гостей, накормить и дать ночлег.
Ничего не поделаешь -- таков обычай.
Чтобы потом никто не мог обвинить его в скупости, он забил трех быков,
сварил их и подал на стол.
А Тор, надо сказать, -- лукаво заметила Труд, -- всегда был чудовищным
обжорой и не отличался вежливостью. Никто не успел даже глазом моргнуть, как
он уже съел двух быков. Подивился Хюмир такой прожорливости и сказал, что
если они и завтра захотят есть в его доме, то придется Тору самому
позаботиться об угощении. Он, Хюмир, дескать, не собирается больше резать
быков. Если Тор хочет, он может отправиться с ним на рыбалку. Тор спросил,
на что они будут ловить. Хюмир отвечал, что Тор должен сам раздобыть
какую-нибудь наживку в поле за домом.
Тор вышел в поле; там на него сразу же накинулся громадный бык и
попытался забодать. Тор спокойно стоял, поджидая его, и, когда бык подбежал
вплотную, молниеносно схватил его за рога и сломал шею. Потом Тор с силой
крутанул шею еще раз, и бычья голова осталась у него в руках. Сунув ее под
мышку, Тор вернулся в дом.
Увидев его, Хюмир очень удивился. Он-то думал, что Тор накопает червей,
как сделал бы на его месте любой другой, отправляясь на рыбную ловлю. Кроме
того, великан втайне надеялся, что большой бык забодает аса насмерть.
Разумеется, увидев Тора, несущего голову самого большого и лучшего его быка,
Хюмир не очень-то обрадовался.
Однако делать было нечего. Столкнув лодку в воду, они взялись за весла,
а поскольку оба гребли хорошо, то скоро были в открытом море. Чуть погодя
Хюмир сказал, что они уже доплыли до отмели, где обычно ловят палтуса. Но
Тор хотел отойти подальше, и они вновь какое-то время гребли. Наконец Хюмир
предложил остановиться, сказав, что они забрались уже так далеко, что, того
и гляди, попадут к Мировому Змею. Однако Тор с ним не согласился, и Хюмиру,
как ни был он напуган, пришлось вновь браться за весла.
Спустя некоторое время Тор перестал грести, и Хюмир начал рыбачить.
Скоро он поймал кита, потом еще двух. Тор тем временем также подготовил свою
снасть и нацепил на крючок бычью голову. Закинул он лесу за борт, опустилась
бычья голова на дно, и Мировой Змей сразу же заглотил ее. Тор почувствовал
рывок и потянул к себе лесу, но Мировой Змей упирался так, что Тор запыхтел
от натуги. Уперся он ногами в днище лодки, пробил его, встал на морское дно,
дернул изо всех сил -- и всплыл Мировой Змей на поверхность.
Хюмир, увидев, кого поймал Тор, побледнел от страха. Сам же Тор,
напротив, обрадовался. Вперив грозный взгляд в чудовище, он зловеще
усмехнулся, не обращая внимания на извергавшийся из пасти Змея яд. Схватил
он свой Мьелльнир и запустил дракону в голову, но в этот самый момент Хюмир
перерезал лесу Тора своим ножом, и Мировой Змей снова погрузился в море.
Вода смягчила удар молота, и Мировой Змей уцелел. Тор был в ярости. Он
не захотел больше рыбачить и погреб к берегу. Там он взвалил на спину лодку
со всем, что в ней было; с веслами, черпаком, всем уловом, -- и понес ее ко
двору Хюмира.
Увидев в Торе такую силу, Хюмир не на шутку испугался, хотя и не подал
вида. Он объявил, что признает, что Тор чего-то стоит, только если тот
сумеет разбить его кубок. Тор схватил кубок и швырнул его в каменный столб.
Столб разлетелся вдребезги, а кубок остался цел. Тогда шепнула жена Хюмира
Тору, чтобы он бросил кубок в голову Хюмиру. На этот раз кубок разбился, а
череп выдержал.
Хюмир разозлился и расстроился. Тор же сказал, что поскольку Хюмиру не
из чего теперь пить пиво, то он забирает у него большой бродильный чан. Он
позвал Тюра, который все это время прятался за столбом. Тюр дважды пытался
приподнять огромный чан, но так и не смог сдвинуть его с места. Тор же легко
поднял его, перевернул, надел себе на голову и так двинулся в обратный путь.
Чан был настолько велик, Что дужки его волочились по земле.
Пройдя часть пути, Тор снял с головы чан, поставил его на землю,
оглянулся и увидел, что Хюмир собрал целую толпу великанов и гонится за
ними. Тюр сразу же спрятался за чан, Тор же пустил в ход Мьелльнир. Один за
другим падали мертвые великаны на землю, а те, которые уцелели, в ужасе
обратились в бегство. Тогда Тор с Тюром наконец смогли погрузить чан на
колесницу и отвезти его к Эгиру.
Тот наварил небывалое количество пива, и они пировали так, что потом об
этом долго еще говорили. А потом асы забрали бродильный чан Хюмира к себе в
Вальгаллу и теперь всегда варят в нем пиво.
Глава 10
Труд, окончив свой рассказ, откинулась на мягкую подстилку из мха и
принялась молча разглядывать Эрика. Хотя мальчик в это время смотрел в
другую сторону, он почти физически ощущал на себе пристальный взгляд
девочки.
Немного погодя Труд вздохнула и поднялась на ноги.
-- Ну ладно, а теперь, если мы хотим вернуться домой до наступления
ночи, нам пора идти, -- сказала она. -- В Асгарде быстро темнеет.
Она стояла совсем рядом с Эриком. Он почувствовал, что больше всего ему
хочется сейчас остаться здесь в лесу на всю ночь, вот так сидеть и
разговаривать с ней. Кроме того, его мучило желание коснуться ее руки,
однако он не смел. Глаза их встретились.
Труд первой не выдержала, отвернулась и пошла прочь. Эрик тут
последовал за ней.
Девочка шла быстро, гораздо быстрей, чем когда они направлялись сюда.
Даже походка ее изменилась: шаги стали менее осторожными и какими-то
сердитыми. Эрик с трудом поспевал за ней. Несколько раз он спотыкался, а в
одном месте, зацепившись за упавшую ветку, скрытую слоем палой листвы,
шлепнулся. Труд даже не обернулась.
Эрик быстро поднялся и вдруг увидел, как рядом с ним между деревьями
мелькнула чья-то тень. Это не могла быть Труд -- девочка шла совсем в другой
стороне, да и тень была вовсе на нее не похожа -- вероятно, за ними крался
какой-нибудь зверь.
Продолжая следовать за девочкой, Эрик несколько раз оглядывался, и,
хотя тень больше не показывалась, он вдруг явственно услышал, как поблизости
хрустнула ветка. Он остановился, как вкопанный. Труд продолжала идти, будто
ничего не произошло. Когда она наконец обернулась, чтобы посмотреть, что с
ним, Эрик приложил палец к губам, призывая ее к молчанию.
Однако больше ничего не было слышно. Труд нетерпеливо повернулась и
пошла дальше. Эрик нерешительно двинулся за ней. В нем крепла уверенность,
что их кто-то преследует; это вполне мог быть какой-нибудь хищник. Чем же
тогда все это обернется? А Труд, как назло, вела себя так, будто ничего не
замечала.
Некоторое время спустя они выбрались из леса и пошли по полю мимо
Иггдрасиля по направлению к Вальгалле. Эрик в последний раз обернулся и
посмотрел в сторону леса, опушка которого вставала позади темной мрачной
стеной. Мальчик внимательно вглядывался, отчасти стараясь запомнить место,
где начинается тропинка, отчасти желая убедиться, что никто их не
преследует.
Внезапно он увидел чье-то круглое лицо, выделяющееся в темноте светлым
пятном; оно показалось ему знакомым. Однако точно он никак не мог вспомнить,
кто это -- за последнее время Эрику пришлось увидеть так много новых лиц.
Он хотел было позвать Труд и рассказать ей о своем открытии, но девочка
ушла уже далеко вперед. Стоило Эрику ее окликнуть, как лицо на опушке сразу
же скрылось. Мальчик разочарованно вздохнул и поспешил за Труд.
Поле битвы опустело; нигде не было видно ни одного из эйнхериев. На
утоптанной траве -- ни отрубленных голов, ни рук, ни ног. Обычное мирное
деревенское поле вечерней порой.
Позади, где-то в лесу, ухал филин; неподалеку из сгущающихся сумерек
вдруг вынырнули силуэты двух мирно пасущихся коней. У одного из них было
восемь ног, и, хотя еще несколько часов назад вид его казался Эрику
абсолютно неправдоподобным, теперь это выглядело в его глазах вполне
естественно. Другим конем, вероятно, был Ховварпнир. Мальчик узнал его по
длинной гриве и едва не касающемуся земли хвосту.
Медленно кружась, с кроны Иггдрасиля упало несколько листьев. Эрик
подумал, что, по-видимому, это работа оленей или белочки. Мальчик с
наслаждением вдыхал ароматы вечернего воздуха и вслушивался в негромкие
звуки, время от времени нарушающие наступившую тишину. Вдруг он как-то разом
почувствовал, что смертельно устал за сегодняшний день. Он даже не смог
дольше стоять на ногах и опустился на траву. Окликать Труд в данный момент
ему совсем не хотелось -- наоборот, хотелось побыть одному, привести в
порядок свои мысли. То, что ему пришлось испытать за последние сутки,
казалось настолько ошеломляющим, что здесь, несомненно, было над чем
подумать.
Вдруг Эрик вспомнил о родителях. До сих пор мысль о них как-то не
приходила ему в голову. Интересно, что они о нем сейчас думают? Поверят ли
когда-нибудь в то, что с ним случилось? Да, конечно... если только он вообще
вернется!
Внезапно на плечо ему легла чья-то большая теплая ладонь. Эрик поднял
глаза и увидел Тора.
-- Я тебя прекрасно понимаю, -- сказал Тор. -- Можешь не тратить зря
слов.
Эрик молча взглянул ему в лицо, на котором читались странным образом
переплетенные сила, человеческое участие, теплота, гнев и в то же время
какая-то странная неуверенность.
-- Знаю, о чем ты сейчас думаешь, -- продолжал Тор. -- Все миры далеки
от совершенства, и наш -- не исключение. Мы все здесь живем в постоянном
страхе. Но я выбрал именно тебя, потому что уверен -- ты справишься. В тебе
больше мужества, чем ты сам думаешь. Если уж ты не сможешь, значит, не
сможет никто. А справиться нужно обязательно!
-- Но что именно я должен сделать? Зачем я здесь?
-- Сейчас тебе это знать еще рано, -- отвечал Тор. -- Ты этого не
поймешь, пока не познакомишься поближе с нашим миром, не увидишь, какие мы.
Ну а теперь пойдем, сынок. Я знаю, ты очень устал. На сегодня с тебя
довольно впечатлений. Пойдем домой. Там ты спокойно выспишься в теплой
постели. Клянусь, ни один волос не упадет с твоей головы. А потом я объясню
тебе, почему ты, единственный из всех живых людей, удостоен чести побывать
здесь, в Асгарде, среди асов.
Тор повел Эрика за собой. Мальчик чувствовал, что ноги у него будто
налиты свинцом, но тепло и спокойствие, исходившие от рук Тора, вселяли в
него новые силы, и он с готовностью следовал за своим провожатым.
Тор был огромного роста -- голова Эрика приходилась ему чуть повыше
пояса, -- один его шаг соответствовал двум шагам мальчика.
Они миновали Вальгаллу, оттуда, из большого зала, по-прежнему ярко
освещенному укрепленными на столбах факелами и пылающим посредине костром,
неслись дикие крики и песенный рев. Пир, вероятно, был в самом разгаре.
Тысячи людей, бывших там, по-видимому, уже совсем упились. Движения свои они
не в силах были контролировать, а то, что орали и р