икнул Жант и выбежал во двор. Рекруты побежали вслед, за ними Ванек со своим сигарным ящиком. Он беспокойно оглядывался. Но Горчева нигде не было видно. - Удивительно, - заметил Вюрфли. - У каждого художника свои причуды. - Вполне возможно. - Как у музыкантов, так и у живописцев. - Равно у балетных танцовщиков и каменотесов. Своих забот вам, что ли, не хватает? Ванек тревожно смотрел по сторонам. Горчева нет и нет. Последняя перекличка. Отряд рекрутов двинулся через ворота в гавань, к транспорту. Наступила ночь, а Горчева не было и в помине. Раздался гудок, с парохода спустили трап. - Вперед! - скомандовал лейтенант сержанту Вердье. - Погодите еще немного, - умолял господин Ванек. - Марш, иначе я вас отправлю в сумасшедший дом! - Странно, - подытожил растерянный господин Ванек. - Ради чего устраивают такую суматоху? Они думают, Сахара от них убежит, что ли? Но вот он уже на борту. И хотя занималась заря, господин Ванек все стоял у перил и продолжал надеяться. Что могло произойти? Может, Горчев еще успеет? Но Горчев не появился, а пароход отчалил. И тут на его плечо легла рука матроса: - Это письмо доставили в шлюпке полчаса назад для номера 27. Возьмите. Горчев писал своему заместителю: "Любезный господин Ванек! Обстоятельства, над которыми я не властен, мешают мне вернуться. В Оране я сменю вас, а до тех пор вы будете получать ежедневно двести франков. Завтра я положу деньги в банк на ваше имя и квитанцию перешлю. Немного терпения. Ваш благодарный шеф Петрович". И пароход устремил господина Ванека в Африку. 2 Горчев покинул форт в необъятном костюме Ванека и поспешил к старой гавани. Непринужденно сел в первую попавшуюся пустую машину и начал круиз в своем стиле, оставляя за собой хаос и разрушение, словно орда варваров в раннем средневековье. Ему действительно надо было спешить, дабы сдержать обещание, данное Ванеку, который остался в форте дружеским залогом, словно герой знаменитой баллады Шиллера. Он ехал с максимальной скоростью и вполне удачно, ибо выносливости "ситроэна" хватило почти до Ла Чи-оты, а это без малого шестнадцать километров от Марселя. В рыбачьей гавани он, к сожалению, не нашел шикарных автомобилей; там стояли только грузовики, наполненные утренним уловом. В таком грузовике наш герой ринулся по направлению к Тулону. Транспортный гигант вполне безупречно миновал Гренобль, только радиатор получил легкую вмятину от неожиданной встречи с фонарным столбом, да воспитанниц женской школы обсыпало дохлой рыбой. Затем грузовик добрался до Тулона, где Горчев столь тесно сблизился с магазином битой птицы, что с водительского сиденья сошел прямо на витрину. Но кто способен скрупулезно рассчитать такие мелочи? И пусть первым бросит камень в Горчева тот, кто его догонит! Горчев припустился вовсю. Через полчаса от неистово бегущей толпы осталось восемь-десять любителей марафонских дистанций: наш герой дождался их, отколотил как следует и подошел к постовому полицейскому на отдаленной улице. - Сначала ответьте, где вы украли этот костюм? Одеяние Горчева поразило и прохожих - они жадно столпились вокруг. - Пройдемте в участок, вы, пугало огородное! - Я просто ищу бар "Техас". За такой аргумент его чуть не подвергли линчеванию. Полицейский потянул его за собой, Горчев с отчаянием думал об Аннет, а также о господине Ванеке, который ждал его с невероятным самопожертвованием шиллеровского героя и, верно, успел натворить массу глупостей. По счастью, они подошли к лестнице на виадук, и здесь Горчев сумел благополучно скинуть сопровождающего на спины трех дорожных рабочих, а сам, наклонив корпус и энергично работая локтями, полетел как стрела. Его персональный стиль всегда находил многочисленных последователей, однако ни одному из них не удалось его догнать, и вскоре Горчев очутился у пирса. Проклятье! Он так и не узнал, где находится бар "Техас". Неподалеку беседовали шестеро примечательных субъектов. Что делать? Упасть перед ними на колени? Пригрозить револьвером... только так и узнаешь адрес дьявольского бара! - Эй, да это мой юнга! Что вы здесь делаете и что это вы на себя напялили? Приватный Алекс. - Добрый день, месье, рад вас видеть, - пролепетал устрашенный Иван Горчев. - Что за фрукт? - буркнул рядом стоящий тип однозначно бандитского вида. - Так, один молокосос, который слишком уж торопится к черту в пасть. Я его взял под свою защиту: творишь столько зла, что не мешает иногда поскоблить греховный реестр. И куда же ты, сопляк, пропал? - Я испугался вас, месье, - смущенно, как дитя, улыбнулся Горчев. Все расхохотались. Беспомощный юнец понравился им: неразговорчивый бандит по имени Другяч благожелательно треснул его по плечу - из кармана Горчева выпали часы. Симпатия этой компании фатально определила судьбу Горчева. - Останешься со мной. Не бойся, я тебя не трону, сосунок, - успокоил его Приватный Алекс. - Надо ведь порой сделать доброе дело, слабого защитить, к примеру: когда на том свете будет судебное заседание, это зачтется как смягчающее обстоятельство. - И то верно. Пропадет малыш один в порту - добродушно согласился Жасмин, похититель велосипедов, а скупой на слова Другич хлопнул Жасмина по плечу, так что у того из кармана вылетело с полдюжины авторучек и несколько запасных частей к велосипедам. - Я вступил в легион, - объяснил Горчев, чтобы его отпустили. - Вечером необходимо быть в форту... - Это безумие, чистый ад, - заорали все хором. - Отпустите меня, уважаемые господа, умоляю вас, мне необходимо отметиться в форту... - Он попытался бежать, но ему подставили ногу, а молчаливый бандит Другич ударил складной лесенкой по голове. Горчев свалился без памяти. 3 В себя он пришел на стуле в каком-то маленьком затхлом помещении. Приватный Алекс сидел подле и выпивал с мрачным Другичем и Жасмином. Господи, сколько сейчас времени? - Ну, бэби, проснулся, - подмигнул Жасмин, похититель велосипедов; он разговаривал с аффектированным аристократическим прононсом, да и не мог иначе - год назад при очередном выяснении отношений ему снесли чуть не полчелюсти. - Послушайте, как вы со мной обращаетесь!? - повысил голос Горчев. - Хорошим манерам я обучусь у тебя потом, паренек. Но я взял тебя под крыло, и, хочешь не хочешь, мы будем тебя оберегать. Так-то, сынок. - И сколько вы меня здесь продержите? - Да пока у тебя мозги не встанут на место. В тесной комнате было жарко и душно. Угрюмый Другич ощутил серьезную необходимость выпить залпом пол-литра вина. - Но я не хочу скрываться. Выпустите меня! - Послушай, если ты не перестанешь визжать, мы тебя продержим в этой конуре целый год. - Зачем? Это что - темница, где разбойники в наказание запирают приличных людей? - Нет, но здесь только один выход, и он охраняется. - А что это за место? - Бар "Техас". Наконец-то! Он прямо у пели, хотя по-прежнему не знает точного адреса. - Удивлен? Здесь штаб-квартира банды Маэстро, сборный пункт нашего комиссионного общества. Сегодня вечером нам причитается сорок тысяч франков. Обломится и тебе две тысячи. - При условии, - добавил Жасмин, - что парня удастся притащить сюда связанным. - Считай, уже удалось. Рыбец маху не дает, - заверил Приватный Алекс. - А когда он будет здесь, мы его и укокошим. - Последовал общеизвестный выразительный жест. - Кого вы собираетесь укокошить? - поинтересовался пленник. - Ивана Горчева. - А разве он еще жив? - изумился Горчев. - Да. Но долго это не протянется. А теперь - все! Пошли, ребята. - Пора. Нам еще надо погрузить автомобиль на "Акулу". Молчаливый Другич потуже затянул веревку, которая ему служила поясом, и вышел вслед за остальными. Приватный Алекс крикнул на прощание: - Лучше не пытайся бежать - никого из посторонних охрана не выпустит. Аннет! Что с похищенной Анкет? И кто ее похитил? Скорей всего этот толстый оборванец и этот, как его... Портниф. Конечно, к банде примкнул и Лингстрем, с которым он рассчитается при ближайшей возможности. И, отец небесный... и Ванек! Он еще не кончил размышлять - дверь отворилась, и на пороге появился Портниф, тип, не очень заботящийся о своей внешности; это смягченное литературное выражение в данном случае характеризует крайнюю неряшливость бандита. К тому же Портниф был в стельку пьян. Равнодушно взглянул на Горчева - ведь он его не видел в казусе с генералом. Он знал только реляцию Приватного Алекса: банда взяла под защиту одного симпатичного молокососа, который сдуру записался в легион. - Маэстро будет недоволен, что вы привели его в наше тайное убежище, - решил Портниф, которого отнюдь не убедили путаные теории Приватного Алекса касательно потусторонней и небесной юриспруденции. - Чушь собачья, - презрительно откомментировал он теории Алекса, однако не развил тему по причине опьянения, а прошел к столу. - Вы его взяли? - спросил Горчев. - Кого? - устало откликнулся Портниф. - Ну этого, Горчева? - Да, приведут скоро. - Правда? Так легко схватили? - Мошенник пьянствовал как ни в чем не бывало, и Рыбец с четырьмя парнями его накрыл. Горчев как-то сразу сник и закрыл глаза. Удачно получилось: его схватили, пока он пьянствовал, а он и не подозревал об этом. - И что он натворил, этот Горчев? - Да просто бесстыжий малый. Ясно, работает на вражескую банду. Но если б он сидел здесь, на твоем стуле, уж я бы ему буркалы пощекотал ножом, так по одному и выдрал бы. - Стоит ли возиться с каждым глазом в отдельности? Выдрать оба сразу, и дело с концом. - А ты, парень, не хами! - Портниф вынужден был сесть, поскольку не держался на ногах. Он налил вина и выпил. - Если когда-нибудь мне удастся схватить его за глотку, это будет лучший день в моей жизни! - Жаль, что к вашим услугам только моя глотка. - Счастье, что ему не удалось разрушить наш план. Мы поменялись с мошенником Лабу: девушку против автомобиля. А автомобиль спрятали. - Ладно, тогда все в порядке, - воспрянул духом Горчев. Аннет возвратилась домой - это главное. Портниф качнулся, уронил руки, стукнулся головой об стол и... заснул. Горчев чувствовал себя не лучшим образом. Безнадежно посмотрел на часы - поздний вечер. Ванек ждет напрасно... Портниф с грохотом свалился со стула - судя по всему, перебрал он основательно. Горчев не шевельнулся его поднять. Свинья... подлый убийца! Время шло... четверть часа, еще четверть часа. Портниф храпел. Попытка к бегству по коридору в бар не имела смысла. А Приватный Алекс и его дружки по доброй воле не выведут его отсюда. Наконец вошел какой-то сгорбленный малый с невыразительной и плоской физиономией. - Ура, негодяй в наших руках! - воодушевленно воскликнул он. - Горчев у нас, и сорок тысяч наши. Загремели шаги, и в комнату втащили основательно избитого и связанного Корто - того самого преступника. который страдал ностальгией. Глава одиннадцатая 1 Бесчувственного легионера резким пинком устроили в углу. Потом попытались привести в чувство Портнифа - без особого успеха. - Эй ты, вставай... Портниф храпел вовсю. - Брось эту пьяную харю. Скоро придет Маэстро - расплатится и пусть забирает своего Горчева. Флегматик Другич развлекался тем, что время от времени погружал голову Портнифа в ведро с водой. И он-таки преуспел: шатаясь, пьяный поднялся. - Что... Чего вам надо? - бормотал Портниф. - Мы взяли его. Вот он! - Кто? - Горчев. Вон там валяется, мошенник, - Другич указал на Корто. Портниф вынул нож из кармана, собираясь, видимо, исполнить свое обещание. Но вмешался Приватный Алекс: - Сперва надо получить деньги. Пока не стоит портить товар. Портниф снова повалился; то ли заснул, то ли потерял сознание - неясно. Молчаливый Другич снял со стула куртку Горчева и накрыл компаньона. Вошел коренастый субъект, который, в отличие от остальных, смотрелся джентльменом сомнительного, правда, полета: - Маэстро приказал погрузить автомобиль на "Акулу", да побыстрей. - Сначала надо вывести "Акулу" с Бельгийского причала и доставить к фарао, где стоит машина. Ведь автомобиль мы не можем подкатить. - Работа долгая, плати деньги наперед, Альду. Коренастый - сейчас было заметно, что он мулат, - высокомерно ответствовал: - Маэстро придет с деньгами и заплатит сразу, как получит Горчева. Вам вполне достаточно оставить здесь доверенное лицо. - Он ткнул ногой Корто: - Подох, что ли? - Как можно! - обиделся Жасмин. - Мы за товар отвечаем. - Ты, Жасмин, останешься здесь и примешь деньги, - распорядился Приватный Алекс. - "Альфу" погрузим за полтора часа, в остальном полагаемся на честь Маэстро. Если он нас захочет обмануть, пусть помнит, что машина у нас в залоге. Молчаливый Другич между тем безуспешно пытался пинками разбудить Портнифа. Потом снова накрыл приятеля пиджаком Горчева, взял свою шапку и вышел. Бандиты последовали за ним. В комнате остались Жасмин, Альду, оба Горчева и бесчувственный Портниф. - Я пошел в "Черную звезду", - вдруг объявил Альду. - Маэстро все равно за мной явится. - Я с тобой, - решил Жасмин. - Слушай, парень. Выйти ты отсюда не можешь, охрана тебя не выпустит. Сторожи пленного. Когда принесут деньги, не бери меньше сорока тысяч... Корто пришел наконец в себя и очень удивился. Голова у него раскалывалась, а лицо ему вытирал подлинный Горчев. - Что это? Где я? - Как ты сюда попал? - Выпивал с Гектором Потиу, а потом... - Тебя же сегодня днем посадили на пароход в Марселе. - Вот и нет. Потиу меня взял к себе денщиком... и мы должны были вместе выехать из Тулона... Портниф храпел вовсю - зловещий аккомпанемент к этой неожиданной встрече. - Ты встать можешь? Корто довольно легко выполнил задачу. Горчев быстро написал записку и передал Корто: - Тебя долго держать не станут, как только докажешь, что ты не Горчев, тебя выпустят. Может, до доказательств дело и не дойдет. Но главное - помалкивай. - А записка? - Как только выйдешь отсюда, передашь ее в Марселе на пароход "Констанс". Может, тебе удастся успеть, если пароход запоздает. Для рекрута номер 27. Корто послушно сунул записку в карман. Дверь отворилась, и вошел барон Лингстрем с пистолетом в руке. За ним следовал широкоплечий седой человек весьма угрюмого вида - Маэстро. 2 Барон вскользь посмотрел на Горчева. - Это он. - А этот? - Маэстро кивнул на Корто. - Жасмин сказал, что они здесь держат какого-то бедолагу, который сбежал из легиона, - нетерпеливо пояснил барон. Маэстро разозлился: - С ума спятили! Нам еще не хватало военных властей. Я запретил пускать сюда кого-либо без моего разрешения! - Сейчас не это главное, - Лингстрем повернулся и в упор взглянул на Горчева. - Прежде всего, надо покончить с этим, если он не образумится. Выводите машину к выходу во двор. Когда я уйду, отправьте Горчева прогуляться. - Одному не сподручно. Мне нужен Альду. Иван Горчев отлично представлял, что означает "прогулка": пуля в лоб, авто не тормозит, пассажира сбрасывают в море. Есть ли какой-нибудь шанс? Вероятно, только один: ни барон, ни Маэстро не знали, что банда приняла Корто за Горчева. - А если вы не найдете Альду? - полюбопытствовал Лингстрем. - Найдете наверняка, - усмехнулся Горчев. - Он пошел в "Черную звезду". Маэстро прищурился и оценивающе посмотрел на молодого человека. - Мне нравится ваше хладнокровие. - Потом накинулся на Корто: - Убирайся отсюда, свинья! Попадешься еще раз - пристрелю как собаку. Вон! Он схватил Корто за воротник, потащил в коридор и вышвырнул в переулок. Корто помчался со всех ног в ближайшую казарму, но по дороге отправил письмо господину Ванеку. 3 Они стояли друг против друга. Лингстрем с пистолетом, Горчев... с улыбкой. - Ну, господин Горчев, что скажете? - начал барон после короткой паузы. - Заметьте, кстати, я не бандит. - Простите, но как я мог об этом догадаться? - Оставьте насмешки. А вы ловкий авантюрист. Сперва даже я обманулся, принял вас за этакого юного сумасброда. - А теперь? - Теперь я прекрасно понял, что вы подосланы Абе Паданом. - Что? Кем подослан? - искренне удивился Горчев. - Будете отрицать, что вы сообщник Абе Падана? - Если вы это разгадали, какой смысл отрицать. - Вы знали Мала Падана? - Только понаслышке... Я в добрых отношениях со всей семьей Дала. - Согласны перейти к португальцу? - Как вам сказать... - соображал Горчев, - собственно, почему бы и нет? Впрочем, нет! Тот, кто связан с вами, не может быть порядочным человеком. - Предупреждаю: с Дизаром шутки плохи. К тому же Абудир далеко. - Правда? Я об этом как-то не подумал. И все же постараюсь как-нибудь туда добраться. - Ради Абе Падана вы не доберетесь ни до Абудира, ни до Ифириса. Будьте уверены! Горчев наморщил лоб в глубоких раздумьях. Казалось, он всерьез взвешивает предложение. - О чем вы задумались, смею спросить? - Если говорить честно, вы ужасно напоминаете моего секретаря Ванека. Портниф зашевелился на полу. Открылась дверь - вошел Маэстро. - Я выдал Жасмину деньги. Альду с машиной ждет внизу. - Ладно. Кончайте с этим субъектом. - Будет сделано. - Маэстро подошел вплотную к Горчеву. - Если бы не вы, деньги португальца были бы уже у нас в кармане. - Да у него нет и ржавого сантима, - рассмеялся Горчев. Ему не хотелось верить, что смерть совсем рядом... Он закурил сигарету. - Хотите позубоскалить напоследок? - Значит, вы решили меня убить? - Точно. Я и есть твоя смерть, - сказал Маэстро. - За что же мне досталась такая страшная смерть? - Идем! - Обождите, Лингстрем, дайте мне подумать пять минут. Возможно, я соглашусь перейти к португальцу. - И какую гарантию вы можете предложить? - Целиком отдаюсь в ваше распоряжение, можете со мной делать что угодно, - вздохнул Горчев и упал на стул. - Прошу, оставьте меня одного. Маэстро презрительно усмехнулся. Часто ему приходилось наблюдать, как раскалываются такие вот парни. Они вышли с Лингстремом длинным коридором по направлению к бару. По двое стражей стояло у каждого выхода. Левая дверь вела во двор. - Сломался парень, - бросил Маэстро. - Похоже на то. Они выпили по нескольку глотков и вернулись в комнату. На полу по-прежнему храпел Портниф. Горчев исчез. Испарился. Совершенно непостижимо! Глава двенадцатая 1 Нижеследующая сцена разыгрывалась в форту св. Терезы в Оране после прибытия рекрутского пополнения. Еще сегодня в полуофициальных анналах скептики могут прочесть, что у командира роты - капитана Фуриона - язва желудка началась на нервной почве с появлением очкастого и черноусого рекрута по фамилии Горчев. Болезнь, собственно говоря, резко обострилась год спустя, и капитан был вынужден выйти в отставку, но первые симптомы дали себя знать именно в то знаменательное утро. А между тем день был ясный и начался спокойно. Рекруты, прибывшие из Марселя, принесли присягу и построились к перекличке на плацу форта. Сержант Вердье облизнул губы. - Как вас назвал Горчев? - спросил он у капрала. - Братком. Да еще объяснил, что крестная мать не может быть братком. - А меня обозвал цикадой. Хочу серьезно потолковать с ним на эту тему. Лев дружески кивнул и посмотрел на упомянутого рядового с ликующей жадностью. В данный момент, до начала обучения и во время офицерского смотра, оба приятеля - сержант и капрал - не могли ничего предпринять. Но им не к спеху. Пять лет - долгий срок. Сержант коварно усмехнулся. Господин Ванек радостно и простодушно улыбнулся и кивнул в ответ. Тут как раз подошел командир роты, и его взгляд задержался на кивающем рекруте: - Рядовой! - Да, что вам угодно? - встрепенулся спрошенный, стараясь произвести выгодное впечатление. Ротный командир раскрыл глаза пошире и растерянно отступил на шаг. Капрал Жант, стоявший позади Ванека, зашипел: - Олух! Перед тобой командир, отдай честь! - Ах, прошу прощения, - спохватился рекрут. - Я еще толком не разбираюсь в чинах. - Он взмахнул фуражкой. - К вашим услугам, меня зовут Ва... Вообще-то имя есть, но это не имеет значения. Ротный командир уставился на него так, будто увидел привидение средь бела дня. Надо полагать, впервые в мировой истории солдат поднял кепи, дабы приветствовать старшего по званию. Сержант Вердье, очень бледный, отчаянно демонстрировал за спиной капитана уставное приветствие. Господин Ванек приподнял фуражку еще разок и, обращаясь к нему, удивленно произнес: - Мы ведь уже встречались. Как поживаете? - Смирно! - возопил капитан, совершенно теряя самообладание. - Что тут у вас? Сумасшедший дом? - Я бы не сказал, - ответствовал господин Ванек. - Смирно! Как вы стоите по стойке смирно? - Простите, к чему все это? - Фамилия! - Меня зовут Ван... ван Петрович. - Голландец? - Кто? Я? - Не задавайте вопросов! - Но в таком случае невозможно общаться. - Почему вы назвались ван Петровичем? Господин Ванек сделал шаг вперед и жестом капельмейстера успокоил капрала, который порывался что-то сказать. - Простите, меня зовут Горчев, все остальное я беру обратно. У ротного командира на миг помутилось в глазах и перехватило дыхание. - Сержант! К рапорту его! Десять суток ареста. И выбить из него эту расхлябанность! - Он смерил Ванека взглядом: - С начала основания форта вы станете первым рекрутом, наказанным в день прибытия. Стыдитесь! И вы тоже, - обратился он к младшим офицерам. - Следуйте за мной. Молодой лейтенант, молча наблюдавший сцену, подошел к Ванеку. - Послушайте, друг мой, вы, вероятно, слышали о породистых охотничьих собаках и особых коровах, выведенных путем тщательного отбора? Так вот: вы - чистейший экземпляр сугубо цивильного члена общества. - Вы животновод, господин майор? - Нет. Когда-то я занимался психологией. Понимаете, у вас крайне неудачная душевная предрасположенность. Знаете ли вы, что такое антисолдат? - Конечно. Статуэтка Наполеона старинного фарфора. - Вы штатский до мозга костей, - вздохнув, продолжал лейтенант. - Прирожденный штатский. Вы понимаете в военном деле примерно столько же, сколько глухой в музыке Моцарта. Мне вас жаль от всего сердца. Вы хоть меня понимаете? - Как же, как же. Объясните только, что общего у породистой коровы со старинным фарфором? - Бедолага, - лейтенант пожал плечами и ушел. Господин Ванек поторопился по лестнице на первый этаж и вошел в дверь, на которой висела табличка: Штаб батальона. Майор Рибу. Вход без разрешения воспрещен. В комнате сидел майор. Ванек, натурально, взмахнул фуражкой: - Добрый день, господин капрал. Нет ли письма на имя Горчева? Рекрут второй роты. Майор поднялся: - Рядовой, я вас за это... в кандалы! - Почему все здесь такие нервные? Письмо наверняка есть, посмотрите хорошенько на букву "П": Петрович. - Убирайтесь ко всем чертям, - майор с трудом сдержался. - Ваш унтер-офицер также будет наказан. Марш! "С нервами здесь у всех плоховато", - подумал Ванек, спускаясь по лестнице. На плацу рекруты снова стояли навытяжку. Господин Ванек прошел перед строем, словно генерал, и орлиным взглядом окинул роту. - Рядовой, что вы делаете? - вскричал капитан. - Ничего, просто ищу свое место где-то между дылдой крестьянином и каким-то пареньком с рыжими усами. Ага, вот, ну-ка, потеснитесь. - Идиот! - Ладно, ладно, я уже на своем месте, не волнуйтесь. - Завтра в восемь ноль-ноль к рапорту! Двадцать два дня ареста, двойной караульный наряд! Вас здесь приведут в чувство, будьте уверены! - Капитан даже расстроился - такого казуса еще не случалось. Показался лейтенант - бывший психолог, и господин Ванек снова выступил с поднятой фуражкой: - Добрый день. - Что случилось? - Я только поприветствовал вас, господин ветеринарный врач. - В кандалы его! Не стану обременять читателя подробностями. Достаточно добавить, что в этот день некоторым чинам старшего и младшего командного состава пришлось глотать успокоительные медикаменты. Господин Ванек из-за антисолдатского поведения сидел, как преступник, в карцере на каменном полу: запястье правой руки ему приковали к лодыжке левой ноги. С горькой иронией заключенный бросил вслед уходящему капралу: - Прекрасно тут обращаются с людьми, ничего не скажешь! На другой день, когда рота впервые выстроилась на полигоне, сержант Вердье сладострастно погладил усы, словно гурман, разглядывающий особенно изысканное блюдо: - Эй, вы там, шаг вперед! Господин Ванек после одного богатого событиями дня понял, наконец, что влип основательно. Поэтому он скромно и предупредительно выступил вперед. - Скажите, пожалуйста, - любезно спросил его сержант, - кто я такой? Господин Ванек прикидывал так и сяк: имя унтер-офицера всплыло вдруг в памяти, и он радостно воскликнул: - Высокочтимый унтер-офицер Цикада! - и он с улыбкой оглянулся по сторонам, ожидая снискать общее одобрение. - Скотина! - взорвался белый как мел Вердье. - Берите ручной пулемет, бегом на холм - займете на вершине наблюдательный пост. Вперед марш! Даже господину Ванеку стало ясно, что здесь шутить не любят. Высунув язык при сорокаградусной жаре, он четыре раза падал без сил, поднимался, снова бежал. На вершине холма свалился замертво, чувствуя себя опозоренным страстотерпцем. На холме нещадно палило солнце, и господин Ванек во что бы то ни стало решил приобрести где-нибудь зонт. Так началась его выучка, и так начался его крестный путь. Позднее к нему присоединился господин Вюрфли, вооруженный большим прожектором, господин Вюрфли - бывший владелец цюрихской балетной школы, посланный сюда тоже, вероятно, за какую-то провинность. Так и торчали они при сорока градусах в тени, если учесть, что никакая тень не касалась вершины холма. - Отчего сержант так разозлен на меня? - чуть погодя поинтересовался господин Ванек. - Из-за цикады. Цикада ведь вроде саранчи. А господин сержант - Лев. - Откуда мне знать? Я только вижу, что он крупная птица. - Для художника солдатская жизнь нестерпима. - Надо полагать, - ответил господин Ванек, пожимая плечами. Дались ему эти художники. - Живописцы - натуры тонкие, да и музыканты тоже. - Равно и каменотесы и танцоры... - Разве вы не подписались бы под этими словами? - Чтобы подписаться, человеку надо прежде всего знать свое имя. А с этим вопросом пока не все ясно. Когда они вернулись в роту для учебных упражнений, сержант Вердье вновь сладострастно расправил усы, словно вышеупомянутый гурман, оттягивающий звездную минуту контакта с любимейшим лакомством. - Рядовой, - вновь спросил он секретаря. - Теперь вы знаете, кто я? - Лев! - Пожалуй, получше цикады. А как вы можете назвать меня иначе? - Вы - царь зверей! - Осел! Сам ты царь зверей. Ясно? - Конечно. Я, Петрович, и есть лев! - За такую наглость сообщите завтра на рапорте господину обер-лейтенанту, что вы получили десять суток ареста. Смертельно измученный, донельзя потный и грязный притащился господин Ванек в форт. Он едва мог дождаться, пока дадут поесть и можно будет свалиться на койку. Однако в казарме его подкарауливал капрал Жант; он издали заметил приближение негодяя, который в темноте обозвал его "братком" да еще разъяснил ситуацию с крестной матерью. Капрал от волнения проглотил слюну, но остановил Ванека внешне хладнокровно: - Подождите, приятель. Расскажите-ка еще разок, чем отличается старая крестная мать от молоденького братка? - Количеством месяцев, разделяющих рождение данных особей, - грациозно сформулировал господин Ванек. - Так, - капрал рассеянно кивнул и далее продолжил холодно и веско. - И как все это соотносится с вашим "братком"? - Он женился в Галаце. Его жена ждет ребенка. - И как обстоит дело с крестной матерью? Господин Ванек ничего не понял, но вежливо объяснил: - Она сейчас замужем за главным лоцманом в Галаце. Очень почтенная дама. Мой брат писал... - Стоп! Чтобы не забыть различия между "братком" и "крестной матерью", сбегайте на склад и помогите выгрузить оборудование для второго барака. А после мы еще потолкуем. Когда господин Вюрфли по этому случаю опять кинул невразумительную реплику насчет художников, господин Ванек схватил винтовку со штыком и попросил ему не препятствовать, пока он не искромсает Вюрфли. - Но господин Тинторетто! - взмолился Вюрфли. - Всякий музыкант, равно как и живописец и... - И каменотес, и танцор! А вы сами - чудовище! Но удары судьбы не прекращались. Когда секретарь направился к складу, попался ему навстречу майор; господин Ванек вежливо поднял фуражку: - Ваш покорный слуга, господин обер-лейтенант. - Сержант! - зарычал майор. - Этого идиота на два дня в кандалы! Вон отсюда! 2 Когда Лингстрем и Маэстро покинули комнату, Горчев нерешительно огляделся. Бежать? Но как? Портниф ритмично храпел, накрытый белой матросской курткой. .. Горчев вышел в полутемный коридор: в конце дежурили люди, которые выпустили бы его только с одним из бандитов. С треском раскрылась какая-то дверь, и появился Жасмин, слегка подвыпивший. Заметив тень в коридоре, он пробурчал: - Кто это? - Тc-с... Это я. Червонец. - Чего ты тут шляешься? - Маэстро мне врезал и велел убираться. Если, дескать, найдет - пристрелит. А стража меня не выпускает. Жасмин чертыхнулся: - Вечно с тобой всякая возня. Идем! - А что будет, если Маэстро вернется? - Пошли, говорю. Он потащил Горчева по коридору, открыл дверь во двор и на ходу бросил часовым: - Парень со мной. Минута - и они на улице. В конце виднелась большая площадь с регулировщиком и трамвайным движением. - Послушай, Жасмин, - обратился Горчев к бандиту, когда они дошли до сего оживленного места. - Присядем, я хочу кое-что тебе сказать по секрету... Они уселись на скамью: Горчев элегантно-привычным жестом вставил в глазную впадину черный ободок: - Я тебя обманул, понимаешь, моя фамилия Горчев, и это именно меня хочет укокошить Маэстро. - Чушь! Ну и шуточки! О Горчеве говорят, что каждый его удар надо особо изучать в бандитской академии. А на тебя поглядишь... - Брось. Я правду говорю, потому как не хочу, чтоб с тобой разделались. Ведь ты меня освободил. Маэстро уже держал авто у дверей - решил меня отправить погулять. Если б ты меня не вывел, со мной, наверное, все было бы кончено- Что-о! - подпрыгнул Жасмин. - Что ты плетешь? Ну-ка, пойдем обратно. Он схватил Горчева за руку, немедля получил знаменитый хук, перелетел через спинку скамьи и ткнулся головой в лужу. Поднялся он далеко не сразу, и движения его были весьма неуверенны. - Теперь веришь, что я Горчев? - Нда-а... - прохрипел Жасмин, - это ведь надо так нарваться... Жасмин последовал доброму совету и в тот же день бесследно исчез, не без оснований опасаясь беспощадной мести Маэстро. Больше его в Тулоне не видели. Между тем Горчев поспешил в гавань, хотя совесть его зудела от мысли о судьбе Ванека. "Альфа-ромео" должен был ждать у Бельгийского причала погрузки на "Акулу". Может, еще не поздно? Горчев прибавил скорости. В самый раз. "Акула" еще не пришла, зато машина была тут, как говорится, под брезентом. Рядом сидел неразговорчивый Другич и спал, привалившись к крылу. Его голова глухо стукнулась о мостовую, когда машина бешено рванулась с места. Горчев не проделал и полпути до Ниццы, как вдруг, в тот момент, когда он въезжал на тротуар, чтобы не столкнуться со встречной машиной, у него в мозгу вспыхнула жуткая мысль: деньги! Его бумажник остался в матросской куртке, которой неразговорчивый Другич накрыл пьяного Портнифа. Без малого сто тысяч франков. Глава тринадцатая 1 Де Бертэн, Лабу и его дочь ошеломленно смотрели на блудного "альфа-ромео". - Как попал сюда автомобиль? - обернулся Лабу к лакею. - Вероятно, покупатель автомобиля, месье, находится где-нибудь неподалеку. - Вздор! Покупатель ни в коем случае не мог его вернуть. Андре приблизился на шаг: - У одного моего родственника был сенбернар, и, после того как он продал собаку мяснику, она дважды возвращалась домой. Разумеется, предположить такую степень привязанности у автомобиля невозможно. - Разумеется, - отмахнулся Лабу, - чудеса в наше время существуют лишь в воображении нервнобольных лакеев. - Прошу прощения, месье, но все прочие предположения столь же невероятны. Если автомобиль разъезжает без водителя, он на все способен. Отчего бы ему и не быть преданным, как тот сенбернар? - Когда закончите свою тронную речь, Андре, ступайте на кухню, - ответил Лабу. Они обошли несколько раз таинственно вернувшийся автомобиль. - Посмотри! - воскликнула Аннет и показала на сиденье. Черный ободок монокля лежал на кожаной обивке. Лабу взял его и тут же увидел особую примету: в одном месте целлулоид треснул, обнажив проволоку. Все трое изумленно созерцали сию диковину. - Монокль Горчева, - без колебаний определил Лабу. - Ты же собственными глазами видел его в униформе в форте Сен-Жан. Обожди! - генерал поспешил в дом позвонить в Марсель. Любопытно: Горчев их интересовал более, нежели чудесное возвращение четырнадцатикаратового авто. Телефонный разговор длился недолго и запутал дело окончательно. - Дайте мне капитана Аррио... Приветствую, Аррио. Легионер по фамилии Горчев, который завербовался восемнадцатого числа в Ницце, должен давно находиться в маршевом взводе. Однако он, вероятно, сейчас здесь, в Ницце. Убедите, ради бога, себя и меня, что его ночью посадили на пароход и отправили в Африку. - Короткая пауза. - Да, я слушаю. Это абсолютно точно? Благодарю вас. - Ну, - нетерпеливо спросил Лабу, когда генерал положил трубку. - Ответ таков: рядовой Иван Горчев уже часов десять находится в открытом море на пути в Оран. - А монокль? - воскликнула Аннет. - Какая-то мистификация. Долгое молчание. Всех троих тяготило странное беспокойство. Вошел Андре со своим всегдашним таинственно-гордым видом: - Здесь полицейский, месье. - Полицейский? - удивился де Бертэн. - Еще какой-нибудь криминальный случай? - За сегодняшний день в порядке исключения не случилось ни грабежа, ни бандитского налета, - информировал Андре. - Но так как сейчас только три часа, то все еще может произойти. - Что ему нужно? - Он утверждает, будто автомобиль, стоящий у наших ворот, проехал прямиком через цветочные насаждения площади Мажента, и вроде бы за рулем никого не было. Когда я высказал аналогичную гипотезу, вы сделали мне выговор, месье. - Теперь я и сам думаю, - нахмурился Лабу, - что верный автомобиль сбежал от похитителя домой. Предполагаю также, что с ним случился припадок бешенства, и он вас укусил. Андре стоял с высоко поднятой головой и в оскорбленном своем самолюбии напоминал цветной плакат, рекламирующий качественные ликеры. 2 Стремительный герой нашего повествования приехал с первым поездом в Тулон - его беспокоила судьба куртки. Было очень небезопасно возвращаться на сборное место банды, но что делать? Ведь даже господину Ванеку не из чего оплатить "сверхурочные", кроме как из забытых в матросской куртке денег. Только в середине дня он появился перед баром "Техас". Сначала осторожно заглянул: молчаливый Другич стоял с перевязанной головой, а хозяин как раз подносил ему выпивку. Эх, он отчаянно рисковал, но дело есть дело. Вошел. Неразговорчивый Другич громко удивился: - Э, да ведь это тот самый паренек - Червонец! Я слышал, тебя Маэстро вчера вышвырнул? - Тот, которого притащил Приватный Алекс? - оглянулся хозяин. - Советую вам испариться, юноша. Если вы попадетесь на глаза Маэстро, он вас пристрелит. - Еще и пристрелит? За что? - жалобно захныкал Иван. - Разве мало, что он меня выгнал? - Он в бешенстве, так как Жасмин с Горчевым, которого вчера взяли, оказались в сговоре и удрали, - пояснил хозяин. Значит, они даже и не подозревают, что Маэстро выставил Корто, не подозревают, что это его самого Жасмин вывел на улицу. - Я сейчас уйду, - робко объявил он, - я хотел только прихватить свою куртку, которой вы укрыли Портнифа. - А, припоминаю, - усмехнулся Другич, - но ведь Портнифа мы сегодня погрузили на "Акулу", он все еще тепленький. - Сколько же дней он пьет? - По меньшей мере лет двадцать. Пойдем со мной, я собираюсь на "Акулу", мы отплываем в Африку ради одного дельца с автомобилем. - Но ведь и до сих пор вея кутерьма шла из-за этого автомобиля. - Точно. Но теперь Маэстро выдумал такой план - ни в одном фильме не увидишь. Теперь все будет... о-го-го... - Но ведь автомобиль будут строго охранять. - Скажу тебе только одно: план железный. Даже если весь флот его британского величества будет охранять "альфа-ромео", все равно старушка "Акула" вытащит его из Орана. Понимаешь? Горчев надеялся, что здесь снова преувеличение. Он заблуждался. Другич сказал правду. Даже весь военный флот не мог бы воспрепятствовать реализации гениального плана Маэстро, а между тем причина стольких забот - машина "альфа-ромео" - пребывала в трюме солидного парохода "Республика" и плыла навстречу своей судьбе. 3 У тихого Бельгийского причала близ вытянутого мола стояла на якоре "Акула" - допотопная, отдаленно напоминающая пароход посудина. Кто бы мог поверить, что эта рухлядь станет героиней морского вояжа, о котором еще много лет будут трубить повсюду. Команду составляли всего четыре человека, но зато ребята что надо. Опытный судья с первого взгляда влепил бы каждому лет по десять. Приватный Алекс, капитан, сознавая важность своей миссии, напялил ботинки по сему исключительному случаю, дабы не уронить свой командирский авторитет. Горбатый Рыбец, прислонившись к мачте, играл на губной гармонике, остальные слушали. Время - восемнадцать часов. По узкому трапу на борт взошел молчаливый Другич ; позади него шагал юноша, которого, как известно, Маэстро выставил ночью из бара "Техас". Новоприбывшие возбудили явный интерес - Приватный Алекс едва скрыл свою радость: - Вернулся все-таки, дурья башка. - Я прошлой ночью укрыл Портнифа его курткой, - объяснил молчаливый Другич. - И теперь он пришел ее забрать. - Будьте добры, - жалостно попросил Горчев, - возьмите меня с собой. Ему так и так необходимо освободить в Ораие злополучного Ванека. Почему бы не использовать для этой цели "Акулу", где он к тому же сможет следить за Маэстро? - Чушь, - бросил Рыбед Приватному Алексу, - Маэстро его прикончит, как только заметит. - И все из-за этого сволочного легиона! - вспыхнул капитан. - В тени Приватного Алекса меня никакой страх не берет, - возвышенно продекламировал симпатичный юноша. - Отлично сказано, - согласился капитан. - Погоди, мы обмозгуем дельце. Дальнейшие события показались Горчеву кошмарным сном. Около семи часов Приватный Алекс сообщил ему, что они согласны взять его, но только с одним условием: он спрячется в кладовке, в картофельном ящике, и будет выходить, только когда Маэстро спит. Незадолго до девяти он занял место в ящике, и резвые сороконожки затеяли с ним игру, уверовав, ч