печали и иронии. Керн удивленно взглянул на него. Фогт кивнул. - Это - дворец, в котором уже много лет решаются наши судьбы. Здесь все еще решают, выдать ли нам документы и считать ли нас снова людьми. Открытый "кадиллак" отделился от ряда автомашин и заскользил к выходу. В нем сидела группа молодых, элегантно одетых людей, среди них - девушка в норковом манто. Они, смеясь, помахали людям, сидевшим в другой машине, и договорились завтракать на озере. - Вот видите, - произнес Фогт через минуту. - Теперь вы, наверное, понимаете, почему это все так долго длится. - Понимаю, - ответил Керн. - Безнадежное дело, не правда ли? Керн пожал плечами. - Не видно, чтобы они очень спешили. Появился привратник и смерил их недоверчивым взглядом. - Вы кого-нибудь ищете? Керн покачал готовой. - Что же вы хотите? - спросил привратник. Фогт взглянул на Керна. В его усталых глазах мелькнули насмешливые искорки. - Ничего, - ответил он привратнику. - Мы - всего лишь туристы на земле божьей. Простые странники. - Ну, тогда, наверное, будет лучше, если вы отправитесь дальше, - сказал привратник, у которого мелькнула мысль о сумасшедших анархистах. - Да, так, наверное, будет лучше. На улице Монблан они залюбовались витринами. Перед ювелирным магазином Фогт остановился. - Здесь я хочу с вами проститься. - Куда вы пойдете на этот раз? - спросил Керн. - Недалеко... Зайду в этот магазин. Керн недоуменно посмотрел сквозь стекло витрины, где на сером бархате красовались бриллианты, рубины и изумруды. - Думаю, что здесь вам не повезет, - сказал он. - Известно, что ювелиры - черствый народ. Ведь они постоянно имеют дело с камнями. Они никогда ничего не дадут. - Мне ничего и не нужно. Я просто украду что-нибудь... - Что? - Керн с сомнением посмотрел на Фогта. - Вы это серьезно? С ворованным вы далеко отсюда не убежите. - Я и не собираюсь бежать. Поэтому я это и делаю. - Не понимаю, - сказал Керн. - Сейчас поймете. Я все уже обдумал в деталях. Для меня это единственная возможность прожить зиму. За воровство я получу по крайней мере несколько месяцев. Другого выхода у меня нет. Я чувствую себя совсем разбитым. И несколько недель на границе меня совсем доконают. Я должен решиться... - Но... - начал Керн. - Я знаю все, что вы хотите сказать. - Лицо Фогта как-то внезапно осунулось, словно сразу оборвались все нити, которые его поддерживали. - Я больше не могу, - прошептал он. - Желаю вам удачи. Керн понял, что отговаривать его бесполезно. Он пожал вялую руку Фогта. - Надеюсь, что вам удастся отдохнуть и вновь прийти в норму. - Я тоже надеюсь на это. Здешняя тюрьма очень хорошая. Фогт подождал, пока Керн не отойдет на приличное расстояние, а потом вошел в магазин. Керн остановился на углу улицы и, делая вид, что ждет электричку, стал наблюдать за входом. Вскоре он увидел, как из ювелирного магазина вылетел молодой человек и вскоре вернулся с полицейским. "Ну, теперь он найдет покой!" - подумал Керн и зашагал дальше. Сразу за Веной Штайнер нашел попутную машину, которая подбросила его к границе. Он не хотел рисковать и предъявлять австрийским таможенным чиновникам свой паспорт. Поэтому, не доезжая до границы, он вылез из машины и прошел остаток пути пешком. Около девяти часов вечера он появился на таможне и заявил, что его только что выгнали из Швейцарии. - Отлично! - ответил пожилой чиновник с бородкой императора Франца-Иосифа. - Такая история нам знакома. Завтра утром мы отошлем вас назад. А пока присядьте где" нибудь. Штайнер уселся перед таможней и закурил. Он не чувствовал никакого волнения. Дежурный чиновник дремал. Машины проезжали мимо таможни довольно редко. Приблизительно через час из таможни вышел чиновник с императорской бородкой. - Скажите, - спросил он. - Вы - австриец? Штайнер сразу насторожился. - Откуда вы взяли? - спокойно спросил он. - Если бы я был австрийцем, я не был бы эмигрантом. Чиновник ударил себя по лбу так, что дрогнула его серебристая бородка. - Ну, конечно же! Как говорится: ум за разум зашел... Я просто подумал, что если бы вы были австрийцем, то вы бы умели играть в тарокк. Поэтому и спросил. - В тарокк я играю. Научился еще ребенком, во время войны. Некоторое время я служил в австрийском дивизионе. - Чудесно! Чудесно! - Император Франц-Иосиф похлопал Штайнера по плечу. - Тогда вы - почти земляк. Может быть, сыграем партийку? Как раз не хватает человека. - Сыграем. Они вошли в здание таможни. Через час Штайнер выиграл семь шиллингов. Он не применял методы шулера Фреда. Он играл честно, но играл намного лучше, чем чиновники, и выигрывал, если карта была более или менее сносной. В одиннадцать часов они вместе поужинали. Чиновники объяснили ему, что это - их завтрак: смена кончалась в восемь утра. Завтрак оказался обильным и вкусным. Потом они снова сели играть. К Штайнеру шла хорошая карта. Австрийская таможня боролась против него с отчаянным упорством. Но играли честно. В час ночи стали называть друг друга по имени, в три часа перешли на "ты", в четыре совсем перестали стесняться. Слова "свинья", "собака", "дерьмо" уже не считались оскорблениями, а лишь взрывами удивления, восхищения и симпатии. В пять часов утра в комнату вошел дежурный чиновник. - Ребята! - сказал он. - Сейчас самое время переправить Йозефа за границу. В таможне воцарилось гробовое молчание. Глаза всех повернулись в сторону денег, которые лежали перед Штайнером. Наконец Франц-Иосиф шевельнулся. - Что выиграно, то выиграно! - изрек он, словно читая декрет. - Он нас обчистил. А теперь улетит, словно осенняя ласточка, этот кандидат на виселицу. - Ко мне шла хорошая карта, - ответил Штайнер. - Удивительно хорошая карта. - В том-то все и дело, - меланхолично заметил император Франц-Иосиф. - Сегодня хорошая карта шла к тебе, а завтра она, может быть, пошла бы к нам. А тебя здесь больше не будет. В этом и заключается известная несправедливость. - Это верно. Ну, а где вы найдете сейчас справедливость, братишки? - Справедливость при карточной игре заключается в том, что выигравший дает возможность проигравшим взять реванш. Если он снова выиграет, то тут уж ничего не поделаешь. А так... - Император Франц-Иосиф развел руками. - Так чувствуешь какую-то неудовлетворенность... - Но, братишки, этому ведь легко помочь! - сказал Штайнер. - Вы вытолкните меня сейчас за границу, а завтра вечером швейцарцы вытолкнут меня обратно. И вы сможете взять реванш! Император Франц-Иосиф от избытка чувств даже захлопал в ладоши. Хлопки гулко разнеслись по таможне. - Вот это - другое дело! - облегченно простонал он. - Мы сами не могли тебе этого предложить, понимаешь? Потому что мы все-таки - власть. В карты играть можно, это не запрещено. Но подстрекать людей к тому, чтобы они снова нарушали границу, нельзя. Другое дело, если ты вернешься сам! - Я вернусь, - ответил Штайнер. - Можете не беспокоиться! Он явился на швейцарский пограничный пункт и заявил, что хочет ночью вернуться обратно в Австрию. Его не отослали в полицию, а оставили на границе. Было воскресенье. Рядом с таможней находился небольшой ресторанчик. В дневные часы там бурно кипела жизнь, но вечером все замерло. В ресторане сидело лишь несколько чиновников, находившихся в отпуске. Они заехали навестить своих товарищей и сейчас играли в ясс. Не успел Штайнер опомниться, как втянулся в игру и он. Швейцарцы оказались отличными игроками. Они обладали железным спокойствием, и им дьявольски везло. Уже к десяти часам они выиграли у Штайнера восемь франков, к полуночи он их отыграл, но к двум часам ночи, когда ресторанчик закрылся, его проигрыш достиг тринадцати франков. Швейцарцы преподнесли ему пару больших рюмок вишневки. Она ему пригодилась, так как ночь оказалась прохладной, а он должен был вброд перейти Рейн. На другой стороне, на фоне ночного неба, Штайнер заметил темную фигуру. Это был император Франц-Иосиф. Луна висела за его головой, словно святое сияние. Штайнер выжал одежду. От холода у него стучали зубы. Он выпил остаток вишневки, которой снабдили его швейцарцы, оделся и направился к одинокой фигуре. - Куда ты запропастился? - приветствовал его Франц-Иосиф. - Я жду тебя с часу ночи. Мы думали, что ты заблудился. Поэтому я здесь стою. Штайнер засмеялся. - Меня задержали швейцарцы. - Ах, вот оно что! Ну, тогда пошли быстрее! В нашем распоряжении только два с половиной часа. Битва началась сразу. К пяти часам результат был еще неясен. Именно к этому времени к австрийцам пошла сильная карта. Император Франц-Иосиф бросил карты на стол. - Какое свинство! Как раз сейчас, когда нужно бросать игру... Он надел свое форменное пальто и застегнул ремень. - Пойдем, Зеп! Ничего не поделаешь - служба есть служба. Мы должны отправить тебя на ту сторону. Штайнер и он отправились к границе. Франц-Иосиф дымил пряной виргинской сигаретой. - Ты знаешь, - сказал он через минуту. - Мне кажется, что сегодня швейцарцы особенно зорко следят за границей. Считают, что ты опять сделаешь попытку. А ты как думаешь? - Вполне возможно, - ответил Штайнер. - Может быть, разумнее переправить тебя завтра ночью? К тому времени они придут к мнению, что ты проскочил через наш контроль, и не будут так внимательны. - Разумная мысль! Франц-Иосиф остановился. - Видишь там, внизу? Только что там что-то сверкнуло! Карманный фонарик... Вон, а теперь на той стороне! Видел? - Да, и довольно отчетливо. - Штайнер усмехнулся. Он вообще ничего не видел. Но он отлично понимал, куда клонит старый чиновник. Франц-Иосиф почесал свою серебристую бородку, а потом хитро подмигнул Штайнеру. - Сегодня тебе не пройти! Это ясно... Мы должны вернуться, Зеп. Мне очень жаль, но сегодня вся их граница начеку. Нам придется ждать завтрашней ночи. Я доложу об этом. Согласен? - Согласен. Они играли до восьми утра. За эту ночь Штайнер проиграл семнадцать шиллингов, но у него еще остались в запасе двадцать четыре. Франц-Иосиф написал рапорт и передал Штайнера новой смене. Дневные чиновники повели себя очень деловито и формально. Они заперли Штайнера в полицейский участок, где он и проспал весь день. Ровно в восемь появился Франц-Иосиф и с победным видом повел его на таможню. Там они быстро, но плотно поели, а потом началась борьба. На посту чиновники стояли по очереди, сменяясь через каждые два часа. Штайнер не выходил из-за стола до пяти утра. В 12:15 император Франц-Иосиф, вконец разволновавшись, подпалил себе верхнюю часть бородки - он решил, что во рту у него торчит сигарета, и попытался ее зажечь. Но никакой сигареты во рту у него не было, это был просто обман чувств: к нему уже целый час шли одни пики и трефы, и ему виделось черное даже там, где вообще ничего не было. Штайнер перебил всю таможню. Особенно богатый урожай он собрал с трех до пяти. В отчаянии Франц-Иосиф призвал подкрепление. Он позвонил в Букс и вызвал оттуда чемпиона города по игре в тарокк. Тот примчался на своем мотоцикле. Штайнер "раздел" и его. За все время своего знакомства с господом богом он в первый раз увидел, что тот оказался на стороне нуждавшегося. К Штайнеру шла такая карта, что ему оставалось жалеть лишь о том, что он играет не с миллионерами. В пять часов сыграли последний круг, потом карты собрали. Штайнер выиграл сто шесть шиллингов. Чемпион Букса по игре в тарокк, даже не попрощавшись, умчался на своем мотоцикле назад. Штайнер и император Франц-Иосиф отправились к границе. Чиновник на этот раз повел Штайнера другой дорогой. - Держись этого направления, - сказал он. - Утром спрячься. А после полудня иди дальше, к вокзалу. Теперь у тебя есть деньги. И не встречайся больше на нашем пути, ты, грабитель с большой дороги! - добавил он загробным тоном. - Иначе нам придется ходатайствовать о повышении жалованья. - Хорошо. Но когда-нибудь я вам все-таки дам возможность взять реванш. - Только не в тарокк. С нас и этого достаточно. Может быть, как-нибудь сыграем в шахматы или в жмурки. Штайнер удачно перешел границу. "Не наведаться ли мне еще и на швейцарскую таможню? - подумал он. - И не потребовать ли реванша?" Но он знал, что там он проиграет, и поэтому решил отправиться в Мюртен и попробовать найти Керна. Мюртен находился на пути в Париж, и Штайнеру не нужно было делать большой крюк. Керн медленно приближался к главному почтамту. Он чувствовал себя усталым - в последние ночи он почти не спал. Рут должна была приехать еще три дня тому назад. За все это время он ничего не слышал о ней. Она не писала. Керн был уверен, что для этого имелись основания, и выдумывал тысячи причин, но теперь, по непонятным соображениям, он вдруг решил, что она вообще не приедет, и почувствовал в себе необычайную пустоту. Погруженный в печальные мысли, он почти не слышал городского шума, а сам шел, автоматически передвигая ноги. Увидев синее пальто, он даже не сразу понял, что оно ему знакомо. "Опять синее пальто, - подумал он. - Опять одно из многих-многих синих пальто, которые за эту неделю уже свели меня с ума!" Он отвел глаза, а потом опять посмотрел в ту сторону. Несколько рассыльных и полная дама, нагруженная пакетами, заслонили от него женщину в синем пальто. Керн затаил дыхание. Он почувствовал, что его начинает бить дрожь. Синее пальто мелькало перед его глазами среди покрасневших лиц, шляп, велосипедов, пакетов, людей, которые беспрерывно двигались мимо. Он пошел дальше - осторожно, словно по канату, с которого мог сорваться каждую секунду. И даже когда Рут обернулась и он увидел ее лицо, Керн подумал, что это либо обман зрения, либо эта женщина просто очень похожа на Рут. Потом он заметил, как изменилось выражение ее лица, и бросился ей навстречу... - Рут! Ты уже здесь? Ты уже здесь! И я заставил тебя ждать! Он тут же обнял ее. Так они и стояли, крепко прижавшись друг к другу, словно находились не в центре Женевы, а на вершине горы, а вокруг бушевал ураган, пытаясь сорвать их оттуда. Они стояли в самых дверях главного почтамта, был час "пик", и люди, пытаясь пройти мимо, толкали их, удивленно оборачивались и улыбались. Но эти двое ничего не замечали. Они были одни. Керн пришел в себя только тогда, когда в поле его зрения попал полицейский. Он разжал объятия. - Пойдем отсюда быстрее! - прошептал он. - На почту. Они быстро исчезли в толпе. - Иди сюда. Они стали в очередь к окошечку, где продавали марки. - Ты когда приехала? - спросил Керн. Главный почтамт еще никогда не казался ему таким светлым. - Сегодня утром. - Тебя послали сразу сюда? Или сперва в Базель? - Нет. В Мюртене мне выдали разрешение на три дня. И я сразу приехала сюда. - Чудесно! Получила даже разрешение! Тогда тебе вообще не нужно бояться. А я уж думал, что тебе пришлось одной переходить границу. Ты побледнела и похудела, Рут! - Но я чувствую себя совершенно здоровой. Я что, хуже выгляжу? - Нет. Намного лучше. Каждый раз, как я вижу тебя, ты кажешься мне все красивее... Ты не проголодалась? - Проголодалась, - ответила Рут. - Изголодалась по всему: хотела видеть тебя, ходить по улицам, дышать свежим воздухом, разговаривать... - В таком случае, мы отправимся обедать. Я знаю здесь маленький ресторанчик. Там можно заказать свежую рыбу из озера. Как в Люцерне. - Керн радостно улыбался. - В Швейцарии так много озер! Где твой багаж? - Разумеется, на вокзале! Я же старый, опытный бродяга! - Да. И я горжусь тобой! А скоро, Рут, тебе придется первый раз тайком перейти границу. Это будет нечто вроде экзамена. Ты не боишься? - Ни капельки. - Ты и не должна бояться. Эту границу я знаю, как свой бумажник. Я уже разузнал все и даже купил проездные билеты. Во Франции. Позавчера. Все уже готово. Вокзал я изучил до последнего уголка. Мы останемся там в маленьком ресторанчике и подойдем к поезду лишь в последний момент. - У тебя уже есть билеты? Где же ты достал деньги? Ты и мне прислал так много! - В припадке отчаяния я ограбил одного швейцарского священника. И промчался по Базелю и Женеве, словно гангстер. Теперь мне нельзя появляться здесь в течение полугода. Рут рассмеялась. - У меня тоже есть немного денег. Доктор Беер достал их для меня в комитете помощи беженцам. Они стояли совсем рядом друг с другом и медленно продвигались в очереди. Керн крепко держал опущенную руку Рут. Они говорили тихо, понизив голос, и старались выглядеть как можно незаметнее. - Нам, кажется, чертовски везет, - сказал Керн. - Ты вернулась не только с временным разрешением, но даже и с деньгами. Но почему ты мне не писала? Не могла? - Боялась. Думала, что тебя могут схватить, когда ты придешь за письмом. Беер рассказал мне, что случилось у Аммерсов. И я подумала, что лучше не писать. Но мысленно я написала тебе много писем, Людвиг. Очень много. Я все время писала тебе письма, но без карандаша и бумаги... И ты ведь знаешь об, этом, правда? Она подняла глаза. Керн еще крепче сжал ее руку. - Знаю. Ты уже где-нибудь остановилась? - Нет. С вокзала - прямо сюда. - Ты знаешь... - Керн на секунду замолчал. - В последнее время я превратился в ночного бродягу. Не хотелось рисковать, и я большей частью использовал государственные учреждения. - Он заметил обеспокоенный взгляд рут. - Нет, нет! - успокоил он ее. - Не тюрьму. Таможни. Там очень удобно спать. Прежде всего, там тепло. Когда на улице прохладно, все таможни отапливаются. Но тебе это не пригодится. У тебя есть разрешение, и ты безбоязненно можешь снять номер даже в гранд-отеле "Белльвью". Там живут представители Лиги наций, министры и другой бесполезный народ. - Нет, мы этого не сделаем. Я останусь с тобой. А если ты думаешь, что здесь опасно, то тогда давай уйдем отсюда сегодня же ночью. - Что вам угодно? - нетерпеливо спросил чиновник за окошечком. Они и не заметили, как подошла их очередь. - Марку за десять сантимов, - ответил Керн, быстро найдя выход из положения. Чиновник протянул ему марку. Керн расплатился, и они направились к выходу. - Что ты будешь с ней делать? - спросила Рут. - Не знаю. Купил со страха. Когда я вижу человека в форме, я действую автоматически. - Керн взглянул на марку. На ней было изображено Чертово ущелье у Сен-Готарда. - Могу написать Аммерсу оскорбительную анонимку, - добавил он. - Аммерсу? - переспросила Рут. - А ты знаешь, что он лечится у Веера? - Серьезно? - Керн уставился на нее. - Если ты мне еще скажешь, что он пришел к нему с жалобами на печень, то я от радости встану на голову. Рут так заливисто рассмеялась, что даже изогнулась от смеха, как гнется ива под порывами ветра. - Именно по этой причине он и пришел к Бееру. Ведь Веер - единственный специалист в Мюртене. Ты только подумай: Аммерсу пришлось даже поступиться своими принципами - ведь он пошел на прием к врачу еврею. - О, боже ты мой, Рут! Ты заставляешь меня гордиться собой. Штайнер как-то сказал мне, что любовь и месть трудно уживаются друг с другом. А я стою здесь, на ступеньках главного почтамта, и чувствую и то, и другое! Может быть, и Биндинг сидит сейчас в тюрьме или сломал себе ногу! - Или его обокрали... - Еще лучше! У тебя головка хорошо мыслит, Рут! Они спустились вниз по ступенькам лестницы. - Как много людей, - сказал Керн. - Это хорошо. В людском потоке с нами вряд ли что может случиться. - Мы сегодня перейдем границу? - спросила Рут. - Нет. Ты должна отдохнуть и выспаться. Нам предстоит долгий путь. - А ты? Ты что, не должен спать? Мы же можем снять комнату в пансионе, который значится в списке Биндера. Неужели это действительно так опасно? - Даже и не знаю, - ответил Керн. - Думаю, что нет. В такой близости от границы очень больших неприятностей случиться не может. В крайнем случае, они отправят нас на таможню - и этим все кончится. И мне кажется, что теперь я уже был бы не в состоянии остаться один, даже если бы это грозило большими неприятностями. В 12 часов 15 минут, среди белого дня и среди шумной толпы, ты чувствуешь себя сильным и уверенным, но вечером, когда на землю спускается тьма, все выглядит совершенно иначе. Сейчас ты снова со мной... Как же я могу добровольно снова расстаться?! Даже на одну ночь! - Мне тоже страшно остаться здесь одной! - прошептала Рут. 7 Керну и Рут удалось незаметно перейти границу и добраться до вокзала в Беллегарде. Вечером они приехали в Париж и остановились у здания вокзала, не зная, куда им идти. - Выше голову, Рут, - сказал Керн. - Сейчас мы отправимся в какой-нибудь неприметный отель. Сегодня уже поздно предпринимать что-либо. А завтра будет видно. Рут кивнула. Проведя ночь в дороге, она чувствовала себя очень усталой. В одном из переулков они заметили освещенную красным светом стеклянную вывеску: "Отель Гавана". Керн вошел в отель и поинтересовался, сколько стоит комната. - На всю ночь? - спросил портье. - Да, конечно, - удивленно ответил Керн. - Двадцать пять франков. - За двоих? - Да, конечно! - Теперь пришла очередь удивляться портье. Керн вышел на улицу и позвал Рут. Портье бросил на обоих быстрый взгляд и придвинул Керну формуляр. Заметив нерешительность Керна, он улыбнулся и сказал: - Не обязательно во всем соблюдать точность. Керн облегченно вздохнул и написал, что его зовут Людвиг Оппенгейм. - Этого достаточно, - сказал портье. - С вас двадцать пять франков. Керн расплатился, и юноша повел их наверх. Комнатка была маленькой, чистенькой и даже прилично обставленной: большая удобная кровать, два умывальника и кресло. Шкафа не было. - Обойдемся и без шкафа, - заметил Керн. Потом он подошел к окну и выглянул. Обернувшись к Рут, он сказал: - Ну, вот мы и в Париже, Рут! - Да, в Париже, - ответила она и с улыбкой посмотрела на Керна. - Как у нас это быстро получилось. - Формальностей мы можем здесь не бояться. Ты слышала, как я говорил по-французски? И я понял все, что сказал портье. - Ты был великолепен! - ответила Рут. - Я бы и рта не решилась раскрыть. - А ведь ты говоришь по-французски лучше меня. Просто я понахальнее - вот и все! Ну, а сейчас мы отправимся ужинать. Город кажется человеку чужим, пока он в нем не поест и не выпьет. Они зашли в маленький, но ярко освещенный бистро, находившийся неподалеку от отеля. Сверкали зеркала, пахло опилками и анисовкой. За шесть франков они получили ужин и к нему - полный графин красного вина. Вино было дешевое, но вкусное. Почти целый день они ничего не ели, и вино быстро ударило им в голову. Оба почувствовали, что очень устали, и вскоре вернулись в отель. В вестибюле рядом с портье стояли миловидная девушка с накрашенными губами в меховой шубке и подвыпивший мужчина. Они беседовали с портье. Девушка бросила на Рут презрительный взгляд. Мужчина курил сигарету. Он не соизволил посторониться, когда Керн попросил ключи от комнаты. - Судя по всему, отель довольно элегантный, - сказал Керн, когда они поднимались по лестнице. - Ты видела меховую шубку? - Видела, Людвиг. - Рут улыбнулась. - Но она ведь не из натурального меха. Из искусственного. И стоит не больше кроличьей или хорошего драпового пальто. - Я думал, что это норка. Или что-нибудь очень дорогое. Керн зажег свет в номере. Рут бросила пальто и сумочку прямо на пол, обняла Керна и прижалась лицом к его лицу. - Как я устала... Я счастлива, немножко боюсь, но больше всего я устала. Помоги мне раздеться и уложи меня в кровать. - Хорошо. Через какое-то время они уже лежали рядом в темноте. Рут положила свою голову на плечо Керна, тяжело вздохнула и почти сразу же уснула. Как ребенок. Некоторое время Керн еще лежал, прислушиваясь к ее дыханию, а потом заснул и он. Что-то заставило его проснуться. Он быстро приподнялся на кровати и прислушался. Откуда-то доносился шум. Сердце Керна учащенно забилось. Он подумал, что в отель нагрянула полиция. Быстро спрыгнув с кровати, он подбежал к двери, приоткрыл ее и осторожно выглянул. Внизу, в отеле, кто-то громко кричал, ему отвечал озлобленный женский голос. Через некоторое время наверх поднялся портье. - Что случилось? - спросил Керн в дверную щель. Тот посмотрел на него с вялым удивлением. - Ничего. Просто какой-то пьяный не хотел рассчитываться. - И больше ничего? - А что еще может быть? Но такое бывает... Вам что, больше нечем заняться? Он открыл дверь в соседнюю комнату и впустил туда мужчину и женщину, шедших вслед за ним. У мужчины были черные как смоль усы, женщина была блондинкой и довольно полной. Керн прикрыл дверь и ощупью стал осторожно пробираться обратно к кровати. Он натолкнулся на нее неожиданно и, ища опоры, ощутил под своей рукой грудь Рут. "Так же, как в Праге", - подумал он и почувствовал жар в своей груди. В тот же момент Рут вздрогнула, приподнялась на локтях и спросила испуганным шепотом: - Что... Что случилось? О, боже ты мой! Потом она замолчала, и в темноте снова послышалось ее ровное дыхание. - Это только я, Рут, - ответил Керн, укладываясь в кровать. - Я тебя напугал? - Ах, это ты! - сказала она и снова опустилась на подушку. Она опять быстро заснула, положив разгоряченное лицо на плечо Керна. "Они и тебя превратили в нервную развалину, - подумал тот с горечью. - Тогда, в Праге, ты только спросила: "Кто здесь?", а теперь ты уже дрожишь и боишься..." - Раздевайся донага! - раздался внезапно из соседней комнаты сочный мужской голос. - Мне страшно нравится твой толстый зад. Женщина засмеялась. - В таком случае у меня есть что предложить тебе... Керн прислушался. Теперь он понял, куда они попали. Это был отель, в который забегали на часок. Он осторожно посмотрел на Рут. Судя по всему, она ничего не слышала. - Рут, - сказал он почти беззвучно. - Рут, моя любимая, маленькая и усталая козочка. Спи спокойно, спи и не просыпайся. То, что происходит сейчас в соседней комнате, не имеет к нам никакого отношения. Я люблю тебя, ты любишь меня, и мы одни... - Черт бы тебя побрал! - Сквозь тонкую перегородку раздался звук шлепка. - Вот это класс, черт возьми! Как камень! - Какая же ты все-таки свинья! - взвыла женщина. - Настоящая свинья! - Угу... Ты что, думаешь, я - из картона? - Нас здесь нет, - прошептал Керн. - Нас здесь с тобой нет, Рут. Сейчас мы находимся на лужайке, под солнцем, а вокруг нас цветут ромашки и полевой мак. Мы слышим крики кукушки, а над твоим лицом порхают пестрые бабочки... - Повернись! И не выключай света... - раздался сдавленный мужской голос из соседней комнаты. - А что ты собираешься делать?.. Ах, вот что?! - Женщина чуть не задохнулась от смеха. - Мы живем в маленьком домике в деревне, - продолжал Керн. - Сейчас вечер, мы только что поели простокваши со свежим хлебом. Сумерки ласкают наши лица, вокруг тишина и покой, мы спокойны и знаем, что любим друг друга... Из соседней комнаты послышались шум, треск и вскрики. - Я уткнулся головой в твои колени, а руки твои перебирают мои волосы. Ты никого не боишься, у тебя есть паспорт, и все полицейские здороваются с нами. Вокруг - тишина, мы ждем ночи, мы спокойны и знаем, что любим друг друга... В коридоре послышались шаги. В двери комнаты с противоположной стороны, где до сих пор было тихо, щелкнул ключ. - Спасибо, - послышался голос портье. - Большое спасибо. - А что ты мне подаришь, дорогой? - спросил через какое-то время женский скучающий голос. - Много я тебе дать не смогу, - ответил мужчина. - Как ты смотришь на пятьдесят? - Ты с ума сошел! Меньше чем за сто я не расстегну ни одной пуговицы! - Но, крошка... - Голос перешел в гортанный шепот. - У нас сейчас каникулы и мы отдыхаем на озере, - тихо и настойчиво продолжал Керн. - Ты только что выкупалась и заснула на горячем песке. Море отливает синевой, а на горизонте виднеется белый парус. Кричат чайки и слышится дыхание ветра... В стену что-то стукнуло. Рут вздрогнула. - Что это? - спросила она в полусне. - Ничего, ничего, спи спокойно, Рут. - Ты здесь, да? - Я все время здесь... И я люблю тебя. - Да, да, люби... - В следующее мгновение она снова уснула. - Ты со мной, а я рядом с тобой, и вся эта грязь, вся эта грязь, по которой они гоняют нас, не сможет к нам прилипнуть, - прошептал Керн. - Мы - одни, мы молоды, и сон наш чист. Спи спокойно, Рут, моя любимая... Керн вышел из комитета помощи беженцам. Другого ответа он и не ожидал там услышать. О том, чтобы получить вид на жительство, нечего было и думать. На материальную поддержку можно было надеяться только в крайнем случае. Работать вообще было запрещено, даже если у тебя и был вид на жительство. Тем не менее Керн не особенно огорчился. Такая картина - во всех странах, однако тысячи эмигрантов, которые по всем законам должны были умереть с голода, продолжали существовать. Какое-то время Керн постоял в вестибюле. В помещении было очень много людей. Керн внимательно рассматривал их, всех по очереди. А потом подошел к мужчине, который сидел немного в сторонке и производил впечатление человека спокойного и рассудительного. - Извините, - сказал Керн. - Но мне хотелось бы у вас спросить кое о чем. Вы не можете мне сказать, где я бы мог ночевать нелегальным путем? Я только вчера приехал в Париж. - У вас есть деньги? - спросил человек, нисколько не удивившись вопросу Керна. - Немного. - Вы можете платить за комнату шесть франков в день? - Сейчас - да. - В таком случае отправляйтесь в отель "Верден", что на улице Тюренн. Хозяйке скажете, что вас прислал я. Моя фамилия Классман. Доктор Классман, - добавил мужчина с угрюмой усмешкой. - А "Верден" надежен в отношении полиции? - Надежного нет ничего. Там заполняют формуляр, не проставляя даты; эти формуляры должны сдаваться в полицию. Если нагрянет полиция, надо сказать, что вы прибыли только сегодня, поскольку хозяйка должна сдавать формуляры на следующий день, понимаете? Самое главное - не попасться им прямо в лапы. А для этого там имеется чудесный подземный ход. Вы его увидите. "Верден" - это не отель, а нечто, будто бы предназначенное для эмигрантов и созданное полвека назад по мудрому предвидению бога. Вы уже прочли газету? - Да. - Тогда отдайте ее мне, и мы будем квиты. - Пожалуйста. И большое спасибо за совет. Керн зашел за Рут, которая ждала его в кафе на ближайшем углу. Перед ней на столе лежали план города и грамматика французского языка. - Вот, - сказала она. - Пока ты бегал, я купила это в книжном магазине. Дешево. У букиниста. Я думаю, что только эти две вещи нам и нужны для того, чтобы завоевать Париж. - Согласен! Сейчас мы их и используем. Давай посмотрим по карте, где находится улица Тюренн. Отель "Верден" оказался старым, полуразрушившимся домом с выщербленной штукатуркой. За маленькой входной дверью находилось бюро, в котором сидела хозяйка - худощавая женщина, одетая в черное. Керн, запинаясь, изложил ей по-французски свою просьбу. Хозяйка смерила обоих сверху донизу своими блестящими черными птичьими глазками. - С питанием или без питания? - спросила она. - А сколько будет стоить с питанием? - Двадцать франков с человека. Питание трехразовое. Завтрак - у себя в комнате, остальное - в столовой. - Я думаю, что на первый день мы возьмем с питанием, - сказал Керн по-немецки, обращаясь к Рут. - Потом мы всегда сможем переиграть. Сейчас самое важное для нас - найти где-нибудь прибежище. Рут кивнула. - Пока с питанием, - сказал Керн хозяйке. - А разница в оплате будет, если мы возьмем одну комнату? Та покачала головой. - Остались смежные комнаты. У вас будут номера 141 и 142. - Она бросила на стол два ключа. - Платить за день вперед. - Хорошо. - Керн заполнил формуляр, не проставив в нем даты. Затем заплатил, взял ключи с привешенными к ним деревянными бирками, на которых были выжжены номера комнат. Комнаты находились рядом - маленькие узкие клетушки с окнами, выходящими во двор. В каждой из них стояло только по одной кровати. Комнаты в отеле "Гавана" казались настоящими хоромами по сравнению с этими. Керн огляделся. - Настоящие клоповники для эмигрантов, - наконец сказал он. - Печальные, но уютные. Но они на большее и не претендуют, не так ли? - А я нахожу их великолепными, - ответила Рут. - У каждого из нас будет комната и кровать. Вспомни, как было в Праге! Там в каждой комнате жили по три-четыре человека. - Да, ты права. Я совсем забыл об этом. Зато я вспомнил квартиру семьи Нойман в Цюрихе. Рут рассмеялась. - А я - о сарае, где мы спали, промокшие до нитки. - Твои мысли умнее моих. Но ты, наверное, понимал ешь, почему я об этом вспомнил? - Да, - ответила Рут, - понимаю. Но это все не так, и ты оскорбляешь меня этим. Мы купим немного шелковистой бумаги и сделаем из нее прекрасные абажуры. Вот за этим столом мы будем заниматься французским языком и любоваться кусочком неба над крышами. Мы будем спать и встречать рассветы на этих кроватях, лучших в мире. Мы будем стоять у окна и любоваться этим грязным двором, полным романтики, так как двор этот - парижский двор! - Хорошо, - согласился Керн. - Ну, а сейчас пойдем в столовую. Там нас накормят французским обедом. Он тоже наверняка лучший в мире. Столовая отеля "Верден" размещалась в подвальном помещении, и постояльцы называли ее "катакомбой". Чтобы добраться до нее, нужно было пройти длинный и извилистый путь: по каким-то лестницам, переходам и странным, уже десятилетиями пустующим комнатам, в которых воздух был неподвижен, как вода в заросшем пруду. Столовая оказалась довольно большой: она одновременно была и столовой отеля "Интернасьональ", который принадлежал сестре хозяйки отеля "Верден". Эта общая столовая стала магнитом обоих полуразвалившихся отелей. Для эмигрантов она означала то же самое, что и катакомбы древнего Рима для христиан. Если полиция появлялась в отеле "Интернасьональ", все убегали через столовую в отель "Верден", и наоборот. Такая общая столовая была спасением для всех. На мгновение Керн и Рут остановились перед дверью в нерешительности. Дело было днем, но столовая, не имеющая окон, была освещена. Электрический свет в этот час казался тусклым и каким-то неуместным - казалось, что здесь еще господствует вчерашний вечер. - Да ведь это же Марилл! - внезапно воскликнул Керн. - Где? - Вон на той стороне, неподалеку от лампы! Чудесно! Теперь мы не будем чувствовать себя такими одинокими в Париже. Марилл в свою очередь тоже их увидел. Минуту он недоверчиво поправлял свои очки, потом поднялся, подошел к ним и пожал им руки. - Что я вижу! Ребятки - в Париже! Как же вы обнаружили этот старый "Верден"? - Нам о нем рассказал доктор Классман. - Ах, Классман! Ну, хорошо, что вы здесь. "Верден" отличный отель. Вы - с содержанием? - Да. Но только на один день. - Правильно. Завтра измените условия. Платите только за комнату, а остальное покупайте. Будет намного дешевле. Изредка питайтесь и здесь, чтобы не обижать хозяйку... И вы правильно сделали, что смылись из Вены. Там сейчас происходит что-то непонятное... - Ну, а здесь? - Здесь, мой мальчик?.. Австрия, Чехословакия, Швейцария были для эмигрантов полем для маневренной войны, а в Париже - война позиционная. Передний край. Каждая волна эмигрантов докатывается сюда. Видите на той стороне мужчину с густыми черными волосами? Это итальянец. А рядом с ним, с бородой? Это русский. Через два места от них - испанец. Еще через два - поляк и двое армян. Рядом с ними - четыре немца. Париж для всех - последняя надежда и спасение. - Он взглянул на часы. - Пойдемте, ребятки! Сейчас около двух. Если хотите пообедать, сейчас как раз время. Французы - пунктуальный народ в отношении еды. После двух вы ничего не получите. Они сели за столик Марилла. - Если вы будете столоваться здесь, то порекомендую вам вон ту полную официантку, - сказал он. - Ее зовут Ивонна, она родом из Эльзаса. Не знаю, как ей удается, но у нее порции всегда больше. Ивонна поставила перед ними по тарелке супа и улыбнулась. - У вас есть деньги, ребятки? - спросил Марилл. - Недели на две хватит, - ответил Керн. Марилл кивнул. - Это хорошо. Вы уже обдумали, чем будете заниматься? - Пока нет. Мы только вчера приехали. А на что вообще здесь люди живут? - Дельный вопрос, Керн. Начнем с меня. Я живу на статьи, которые пишу для нескольких эмигрантских листков. Люди их покупают, поскольку я когда-то был депутатом рейхстага. У всех русских имеются нансеновские паспорта и разрешение на работу. Они были первым потоком эмигрантов. С тех пор прошло двадцать лет. Они работают официантами, поварами, массажистами, портье, сапожниками, шоферами и так далее. Итальянцы тоже большей частью устроились - они были вторым потоком. У нас, немцев, кое у кого есть паспорта, срок которых еще не истек, но разрешение на работу - только у очень немногих. Кое у кого еще есть деньги, которые расходуются с большой осторожностью. Но у большинства денег уже нет. Они нелегально работают за одно лишь питание и несколько франков и продают все, что еще могут продать. Вон тот адвокат делает переводы и печатает на машинке. Молодой человек, что рядом с ним, ловит немцев с деньгами и отводит их в ночной клуб. За это получает комиссионные от клуба. Актриса напротив него гадает и занимается астрологией. Некоторые преподают язык. Другие стали учителями физкультуры. Несколько человек ходят по утрам на рынок и перетаскивают там корзины. Часть людей живет только на помощь комитета. Одни торгуют, другие просят милостыню... А некоторые вообще уходят и не возвращаются. Вы уже были в комитете? - Был, - ответил Керн. - Сегодня утром. - Ничего не получили? - Ничего. - Не огорчайтесь. Вам нужно будет пойти еще раз. Рут должна сходить в еврейский отдел, вы - в смешанный. Я отношусь к арийскому. - Марилл рассмеялся. - Как видите, у нищеты тоже существует своя бюрократия. Вы встали на учет? - Еще нет. - Сделайте это завтра же. Классман вам поможет. Он специалист по этой части. Для Рут он даже может попытаться получить временное разрешение. У нее же есть паспорт. - Паспорт-то у нее есть, - ответил Керн, - но срок его истек, и она вынуждена была границу перейти нелегально. - Ничего не значит. Паспорт есть паспорт. Ценится на вес золота. Классман вам все объяснит. Ивонна поставила на стол картофель и тарелку с тремя кусками телятины. Керн улыбнулся ей. Ее лицо расплылось в ответной улыбке. - Большое спасибо, Ивонна, - поблагодарила ее Рут. Улыбка Ивонны стала еще шире, и она ушла, покачивая бедрами. - Как было бы хорошо, если бы Рут получила временное разрешение, - мечтательно сказал Керн. - В Швейцарии она уже получала разрешение на три дня. - Вы забросили химию, Рут? - спросил Марилл. - Да... То есть и да, и нет. В настоящее время - да. Марилл кивнул. - Правильно. - Он показал на молодого человека у окна, перед которым лежала книга. - Вон тот юноша уже два года работает посудомойкой в ночном клубе. Раньше был студентом. В Германии. Две недели назад он получил степень доктора по французской филологии, а недавно узнал, что его здесь не примут на работу. Теперь он изучает английский, чтобы стать специалистом по английскому языку и уехать в Южную Америку. Здесь такое бывает. Вас это утешает? - Конечно. - А вас, Керн? - Меня все утешает. Какая здесь полиция? - Довольно вялая. Но все равно нужно быть начеку. Правда, здесь не так строго, как в Швейцарии. - Вот это меня действительно утешает! - ответил Керн. На следующее утро Керн отправился с Классманом в комитет помощи беженцам, чтобы встать на учет. Оттуда они направились к префектуре. - Нет никакого смысла заявлять о себе в полицию, - сказал Классман. - Вас просто вышлют. Но вам будет полезно взглянуть, что там творится. Это неопасно. Полиция, церкви и музеи - самые безопасные места для эмигрантов. - Правильно, - согласился Керн. - Правда,