доме, хочет - бродит по парку, хочет - ловит в реке рыбку, хочет - огородничает. И местность такая, что залюбуешься: леса, холмы, идиллия. А окружают его прелестные женщины, чьи мужья воюют на фронте, чтобы спасти мир от таких людей, как он, Блотт. По ночам, когда запираются ворота лагеря, ничего не стоит перемахнуть через стену и гуляй себе где вздумается. Ни тебе воздушных налетов, ни подъемов по тревоге, и о пропитании заботиться не надо. Питался он очень даже недурно: если казалось мало, подкармливался браконьерством и овощами со своего огорода. Сущий рай. Одно его беспокоило: как бы немцы не выиграли войну. От этой мысли душа в пятки уходила. Ему пришлось солоно, еще когда он был немцем в Германии, каково придется в шкуре итальянца - а на самом деле немца с еврейской внешностью, - оказавшегося в покоренной Англии? Объясняй тогда немецким Оккупационным властям, кто ты и как тут очутился. Англичане за то ему и полюбились, что им на такие подробности наплевать, но своих соотечественников Блотт. знал как облупленных: этих на мякине не проведешь. Они будут срывать с него маску за маской, пока не доберутся до настоящего Блотта - человека без лица. А потом этого человека без лица поставят к стенке за дезертирство. Блотт не сомневался, что именно такая участь его и постигнет. Хуже того, он ясно видел, что англичанам победа не светит. Они живут так, будто и не знают, что идет война, а если и начинают воевать, то воюют до того бездарно, что Блотт только руками разводил. Вскоре после его переселения в Хэндимен-холл командование Западного военного округа провело в Клинском лесу маневры. Поглядев на этот бедлам, Блотт ужаснулся. Ничего себе боеготовность у этих вояк! Это они-то защищают Блотта от немцев? Как видно, придется самому позаботиться о собственной безопасности. Забота о собственной безопасности привела Блотта на полевой склад оружия, который, как и следовало ожидать, стоял без охраны, и со склада стали бесследно исчезать двухдюймовые минометы, ручные пулеметы "Брен", винтовки, ящики с боеприпасами. Тщательно смазанное оружие во влагонепроницаемой упаковке припрятывалось в лесу на холмах за Хэндимен-холлом, в зарослях папоротника. К 1945 году у Блотта скопился такой арсенал, что он свободно мог бы вести в Южном Уорфордшире партизанскую войну. Но тут вторая мировая война закончилась, и Блотта стали одолевать другие заботы. Военнопленному Блотту угрожала репатриация в Италию, но после вольготной жизни в Англии о переселении в Неаполь он и слышать не хотел. Возвращаться в разбомбленный Дрезден тоже мало радости: тот находился в русской зоне, а кому охота променять благодать Южного Уорфордшира на злющие сибирские морозы? Да и сомнительно, что Фатерланд, пусть даже побежденный, с распростертыми объятиями встретит своего воина, который пять лет подряд прикидывался итальянским военнопленным. Разумнее всего, решил Блотт, тут и оставаться. Вот тогда-то его преданность роду Хэндименов и воздалась ему сторицей. Лорд Хэндимен сменил множество увлечений. Задолго до того, как мир захлестнула мода на озабоченность экологией, он уже смекнул, что природные ресурсы земли вот-вот совсем иссякнут, и собрался наладить хотя бы свое домашнее хозяйство так, чтобы всем отходам находилось применение. Предметом его особой страсти был компост. Блотт выкопал на огороде глубоченные компостные ямы, куда сваливался весь органический мусор. - Отходами разбрасываться не надо, - приговаривал граф, и в Хэндимен-холле отходами не разбрасывались. Под руководством графа трубы канализационной системы особняка были подведены к компостным ямам, и Блотт с графом часами любовались на новые слои капустных кочерыжек, картофельных очистков и экскрементов, которых с каждым днем становилось все больше и больше. Когда яма заполнялась, Блотт выкапывал новую, и все начиналось сначала. Результаты оказались поразительными. Огород дал невиданный урожай гигантской капусты, кабачков и огурцов чудовищной величины. Зато летом в доме появились полчища мух, тоже чудовищные. Наконец от них совсем не стало житья, и леди Хэндимен, которая из-за этой утилизации отходов начисто потеряла аппетит, решительно заявила: или мухи, или она. Блотт вправил канализационные трубы на прежнее место, а граф, очевидно вдохновленный плодовитостью мух, обратился к разведению кроликов. Блотт соорудил несколько десятков клеток, расположил их рядами и в несколько этажей на манер многоквартирного дома, и граф поселил туда самых крупных кроликов, каких только удалось достать. Эта порода называлась "фламандские гиганты". Но успех новой затеи графа тоже оказался далеко не бесспорным. Кролики уплетали тонны зелени и овощей, а Хэндименам уже в горло не лезли пироги с крольчатиной, кролики жареные, крольчатина тушеная и lapin a l'orange {Кролик с апельсинами (фр.).}. Блотт сбился с ног, стараясь досыта накормить прожорливых зверьков. А тут еще леди Мод, которой в ту пору было десять лет, начитавшись сказок про злоключения кроликов, вообразила отца заклятым врагом кроличьего рода и стала склонять кроликов к побегу, который сама и организовала. Когда в Европе разразился мир, "фламандские гиганты" в Клинской теснине кишмя кишели. Но лорд Хэндимен к ним уже охладел. Теперь его занимали утки, особенно порода хаки кампбелл - большого ухода за ними не требуется, а яйценоскость у них огромная. - С утками промашки не будет, - бодро пообещал граф, и все семейство переключилось с крольчачьей диеты на утиные яйца. Увы, и этому пророчеству графа не довелось исполниться. Оказывается, именно с утками легче всего допустить промашку. Хэндимены убедились в этом, когда граф соблазнился яичком, снесенным неподалеку от старой компостной ямы. Он умер сравнительно легкой смертью - если смерть от трупного яда бывает легкой, - и Мод с матерью остались одни-одинешеньки. И очень возможно, что если бы не смерть графа, Блотту давным-давно пришлось бы покинуть Хэндимен-холл. 4  Прошло несколько недель. Все это время леди Мод вертелась как белка в колесе. Каждый день она обращалась за консультацией к мистеру Тернбуллу, вербовала противников строительства по всему Южному Уорфордширу, с утра до ночи сновала по заседаниям комитетов. Особенно кипучую деятельность развернула она в Комитете по защите Клинской теснины. Председательствовал там генерал Бернетт, но заправляла всем леди Мод, занимавшая пост секретаря. Рассылались петиции, проводились митинги протеста, предлагались и принимались резолюции, собирались пожертвования, печатались плакаты. - Правда побеждает лишь ценой всечасной гласности, - изрекла леди Мод на заседании комитета {Цитата из книги английского писателя Арнольда Беннетта (1867-1931) "О том, что меня занимало".}. При столь оригинальном высказывании слушатели насторожились, хотя ораторша позаимствовала эту фразу из "Словаря знаменитых цитат" Бартлетта. - Протесты - это полдела, - продолжала леди Мод. - Мы должны действовать так, чтобы о наших протестах заговорили повсюду. Для спасения теснины слов мало, надо переходить к делу. Сэр Джайлс, сидевший в президиуме рядом с женой, для вида покивал, но в душе встревожился. Сама по себе гласность - это не страшно. И правда пусть себе торжествует - лишь бы не на его костях. Страшно другое: не дай бог докопаются до его роли во всей этой истории. Он, конечно, не сомневался, что известие о строительстве дороги придется супруге не по сердцу, но кто мог ожидать, что она разбушуется как торнадо в юбке? И уж тем более нельзя было предвидеть, что шумиха, которую собирается поднять его жена, будет угрожать его политической карьере. - Если ты не постараешься отстоять Хэндимен-холл, - предупредила леди Мод, - я постараюсь, чтобы тебя прокатили на следующих выборах в парламент. Сэр Джайлс понял, что она не шутит, и помчался в Управление регионального планирования посоветоваться с Хоскинсом. - Вы же сами хотели, чтобы дорога проходила через теснину, - удивлялся Хоскинс, сидя вместе с сэром Джайлсом в "Гербе Хэндименов". - И сейчас хочу. Но Мод как с цепи сорвалась. Пригрозила, что... Ну, это не важно. - Пошумит и успокоится, - утешал Хоскинс. - Люди всегда так: чуть что новое - сразу в штыки, а пройдет время - привыкают. - Легко вам рассуждать, - огрызнулся сэр Джайлс. - А мне с этой стервой приходится жить под одной крышей. Каждый вечер только и долдонит про свой дом, будь он неладен. Даже ужин не приготовит, сам стряпаю. И еще завела моду чистить отцовский дробовик. Ох, не нравится мне это. - Она уже ненароком пальнула в одного геодезиста на прошлой неделе. - А нельзя ее за это привлечь? - с надеждой спросил сэр Джайлс. - Может, тогда она прыть поумерит? Вызвали бы ее в суд магистратов. - Она сама магистрат, - напомнил Хоскинс. - И потом, поди докажи, что она стреляла с умыслом. Скажет - на кроликов охотилась. - Ах да, что она еще-то удумала. Приволокла домой чертову уйму здоровенных овчарок. Взяла на прокат у какой-то треклятой фирмы, обеспечивающей охрану. Ночью в уборную выйти страшно: неровен час покусают. Сэр Джайлс заказал еще пару виски и задумался. Наконец он произнес: - Как ни крути, а расследование проводить придется. Вы так прямо всем и объявите: будет, мол, вам расследование. Это их малость успокоит. А как дойдет до расследования, предложите другую трассу - такую, чтоб уж точно никого не устроила. Помните, как было со строительством многоквартирного дома в Шрютоне? - Это когда горожане заартачились и мы дали разрешение разместить на этом участке вместо дома поля орошения? - Вот-вот. Тут же стали как шелковые. Так и сейчас: предложите такой вариант, на который ни один нормальный человек не согласится, и... - К примеру, провести дорогу через Оттертаун, - сообразил Хоскинс. - А что Оттертаун? - Он в десяти милях от намеченной трассы. Весь район застроен муниципальными домами. - И что ж, прямо через центр? - ухмыльнулся сэр Джайлс. - Прямо через центр. - Дельная мысль, - одобрил сэр Джайлс. - Я первый поддержу это предложение. А с ним точно не согласятся? - Точно, точно, - заверил Хоскинс. - Кстати, я хотел бы получить вознаграждение прямо сейчас. Сэр Джайлс огляделся по сторонам. - Советую купить... - В этот раз наличными, - остановил его Хоскинс. - На акциях "Юнайтед ойлз" я здорово погорел. Домой сэр Джайлс возвращался в недурном настроении. Как ни жаль ему было расставаться с деньгами, но Хоскинс их заслужил. Очень сэру Джайлсу понравился его план насчет Оттертауна. Теперь леди Мод о всечасной гласности и думать забудет. Страсти утихнут, комиссия по расследованию решит дело в пользу первоначального проекта, и снова взбаламутить общественность будет тогда не так-то просто: на недовольных такие расследования действуют не хуже успокоительных таблеток. С опасностью для жизни прокравшись мимо сторожевой своры, сэр Джайлс сел у себя в кабинете и весь вечер сочинял письмо министру по вопросам окружающей среды с требованием учредить расследование. Пусть теперь кто-нибудь заикнется, что член парламента от Южного Уортфордшира не заботится об интересах своих избирателей. Итак, сэр Джайлс строил козни, леди Мод заседала в комитетах, а тем временем Блотт у себя на огороде уж и не знал, за какую работу хвататься. Только примется пропалывать рядки салата - опять звонок. Блотт часами слушал разговоры сэра Джайлса с министерскими чиновниками, с избирателями, с брокером, с деловыми партнерами. Но с миссис Фортби он по телефону ни разу не говорил. Сэр Джайлс уже почуял неладное. Когда миссис Фортби мимоходом обронила, что ей звонил некий Блотт, заказавший тонну свиного навоза, он насторожился. Это, конечно, недоразумение: откуда бы Блотт мог узнать номер телефона. Ведь в справочнике на письменном столе он не значится - он имеется только в записной книжке, с которой сэр Джайлс затвердил номер на память, а в записной книжке на всякий случай стер. Больше он звонить миссис Фортби из Хэндимен-холла не станет. Стоило сэру Джайлсу положить трубку, на телефоне уже висела леди Мод. Она отдавала распоряжения, заручалась поддержкой, изрыгала проклятия в адрес властей. Она говорила тоном, не допускающим возражений, и Блотт, который во всем любил определенность, и удивлялся и восхищался. Наслушавшись ее разговоров, он выходил из теплицы с легким сердцем: за этот мир можно не волноваться - он в надежных руках. Хэндимен-холл, парк, огород, жилище Блотта - сторожка в виде большой Триумфальной арки при въезде в усадьбу - весь этот мирок, в котором незаметный человечек нашел защиту от людской злобы, был за леди Мод как за каменной стеной. Другое дело - сэр Джайлс. Его протесты казались Блотту слишком робкими, слишком учтивыми, слишком невразумительными. Они оставляли нехороший осадок. Почему - Блотт и сам не мог понять, но после каждого разговора сэра Джайлса, снимая наушники, он испытывал смутную тревогу. Слишком уж много хозяин говорит о деньгах, особенно про крупную компенсацию, которая полагается ему за Хэндимен-холл. Чаще всего поминалась цифра четверть миллиона фунтов. Обрабатывая мотыгой салатные грядки, Блотт сокрушенно качал головой. "Стоит крякнуть да денежкой брякнуть - все будет", - внушал сэр Джайлс собеседнику. Блотт не понял, что это значит. Его словарный запас составляли более нужные слова и выражения. А вот его произношению эти многочасовые разговоры пошли на пользу. Он слушал несущийся из наушников голос хозяина и старался выговаривать слова точь-в-точь как он. "Разумеется, - уверял кого-то сэр Джайлс. - Я полностью разделяю вашу точку зрения". И Блотт, сидя в теплице, повторял эту фразу слово в слово. За одну неделю он так блестяще усвоил хозяйскую манеру речи, что ввел в заблуждение даже леди Мод. Однажды она зашла в его владения нарвать к обеду редиски и раннего лука. Вдруг из гераней раздался голос сэра Джайлса: - Мне представляется, что это явное нарушение природоохранных постановлений. Да-да, генерал, уж я постараюсь, чтобы этот вопрос был поднят в парламенте. Леди Мод остолбенела и уставилась на теплицу. Неужели Блотт приладил к самому приспособлению громкоговоритель? Но тут в дверях теплицы показался сам Блотт. Он ликовал. - Нравится, как я выговариваю? - спросил он. - Боже мой, так это вы! - ахнула леди Мод. - Как же вы меня напугали. Блотт гордо ухмыльнулся: - Я учусь правильно говорить по-английски. - Вы и так прекрасно говорите по-английски. - Нет. Не как англичане. - И все-таки я вас прошу больше никогда моему мужу не подражать. Я и одним-то сыта по горло. Блотт расплылся в довольной улыбке. Он вполне разделял чувства хозяйки. - Кстати, - вспомнила леди Мод. - Надо будет пригласить на расследование телевизионщиков. Пусть узнает вся страна. Она собрала редиску и вернулась в кухню, а Блотт, подхватив мотыгу, снова принялся за салатные грядки. Он остался собой доволен. В кои-то веки ему удалось показать, как ловко он передразнивает окружающих. Этот талант он приобрел еще в детстве, в сиротском приюте. Раз уж он оказался человеком без лица, то как не примерить на себя чужие лица? Сноровка эта не раз выручала его и в браконьерских вылазках. Бывало егеря застывали как вкопанные, услышав из темноты окрик хозяина: "Не валяйте дурака!", а Блотт преспокойно уносил ноги. И сейчас, расправляясь с сорняками, он решил еще разок поговорить голосом хозяина: - Я требую провести обстоятельное расследование! Блотт улыбнулся. И впрямь похоже. И расследование действительно состоится. Леди Мод обещала. 5  Расследование производилось в помещении Уорфордского Старого суда. В зале собрались все до единого - то бишь все, кто может лишиться недвижимости, если трасса дороги проляжет через Клинскую теснину. Генерал Бернетт, мистер и миссис БуллеттФинч, полковник Чепмен с супругой, мисс Перисиваль, миссис Томас, все семеро Диккинсонов, супруги Фулбрук, которые арендовали ферму неподалеку от дома генерала. Явилось несколько влиятельных семейств, которым строительство дороги ничем не грозило, но которые посчитали своим долгом поддержать леди Мод. Сама леди Мод вместе с сэром Джайлсом и мистером Тернбуллом восседали в первом ряду. Все места позади были заняты их сторонниками. Блбтт топтался в самом конце зала. Ряды по другую сторону центрального прохода пустовали - там сидел лишь адвокат, представлявший интересы оттертаунского муниципалитета. Сразу видно, никто не сомневается, что лорд Ликем отвергнет проект оттертаунской трассы. Казалось бы, исход ясен с самого начала, и ожидаемое решение было бы принято без помех, если бы леди Мод не встревала все время с замечаниями, а лорд Ликем, который прежде был судьей Высокого суда и разбирал исключительно уголовные дела, не выказал поразительную неуступчивость. Уже само место заседания было выбрано неудачно. Помещение Старого суда слишком напоминало лорду Ликему залы суда, где начиналась его юридическая карьера; в нем проснулся бывалый законник, не склонный мириться с выкриками, которыми леди Мод то и дело прерывала показания свидетелей. - Мадам, вы испытываете терпение суда, - предупредил он, когда леди Мод в десятый раз вскочила с места и объявила, что проект, предложенный мистером Хоскинсом от имени Управления регионального планирования, есть не что иное, как посягательство на свободу личности и права собственности. Телеса леди Мод, затянутые в твидовый костюм, возмущенно заколыхались. - Мой род владеет землями в Клинской теснине с 1472 года! - заголосила она. - Эти земли были дарованы нам Эдуардом IV, когда он назначил Хэндименов попечителями над Клинской тесниной... - Мистер Хоскинс дает показания, - оборвал ее лорд Ликем. - При чем тут Его Величество Эдуард IV и события 1472 года? Будьте любезны, займите свое место. Леди Мод села. - Мужчины называются, - громко упрекнула она супруга и адвоката. - Так и будете отмалчиваться? Сэр Джайлс и мистер Тернбулл беспокойно заерзали. - Продолжайте, мистер Хоскинс, т- сказал судья. Мистер Хоскинс повернулся к столу, на котором помещался макет графства, и продолжал: - Как вы видите на этом макете, Южный Уорфордшир является особенно живописным уголком графства. - Мы это и без всяких дурацких макетов видим. Не слепые, - не унималась леди Мод. - Продолжайте, мистер Хоскинс, продолжайте, - повторил лорд Ликем, оставляя ее слова без внимания. Он явно решил дать ей выговориться: авось длинный язык доведет ее до беды. - Учитывая этот факт, министерство пытается, насколько это возможно, сохранить первозданную красоту ландшафта. - Пытается оно, держи карман шире, - фыркнула леди Мод. - Вот здесь, - мистер Хоскинс указал на цепочки холмов к северу и югу от теснины, - расположен Клинский лес - территория, отведенная под живописные виды и известная богатством животного мира. - Единственный представитель животного мира, до которого никому нет дела, - это человек. Почему бы это? - обратилась леди Мод к мистеру Тернбуллу. После того как мистер Хоскинс изложил позицию министерства, на заседании был объявлен перерыв. Присутствующие отправились обедать. Выходя из здания суда, мистер Тернбулл признался клиентке, что сомневается в успехе дела. - Как мне представляется, камень преткновения - эти самые семьдесят пять муниципальных домов в Оттертауне. Если бы не они, мы почти наверняка добились бы своего. Но мне, откровенно говоря, не верится, что в результате расследования будет принято решение, ведущее к сносу этих домов. На это уйдут немалые средства. К тому же магистраль придется перенести на десять миль в сторону. Так что не буду скрывать, шансов у нас мало. В этот день в Уорфорде было людно: народ съехался на базар. Возле здания суда уже стояли две телевизионные камеры. - Я не позволю вышвырнуть меня из собственного дома, - объявила леди Мод корреспонденту Би-би-си. - Наш род живет в Клинской теснине уже пятьсот лет и... Мистер Тернбулл сокрушенно ответил. Бесполезно. Сколько бы ни клокотала леди Мод, делу уже не помочь. Исход ясен: а магистраль пройдет через теснину. А клиентка еще и ухитрилась настроить против себя лорда Ликема. Дождавшись конца интервью, адвокат в сопровождении леди Мод пробрался через торговые ряды и направился в "Герб Хэндименов". - Куда это Джайлс запропастился? - спохватилась леди Мод, когда они вошли в гостиницу. - Кажется, подался с лордом Ликемом в "Четыре пера", - ответил мистер Тернбулл. - Говорит, надо его усахарить. Леди Мод яростно сверкнула глазами и процедила: - Ах так? Ну так я сама этим займусь. Оставив мистера Тернбулла в холле, она прошла в кабинет управляющего и позвонила в "Четыре пера". Когда она вернулась, глаза ее горели зловещим огнем. Адвокат и клиентка вошли в ресторан и сели за столик. В баре гостиницы "Четыре пера" сэр Джайлс в ожидании меню заказал два больших стакана виски. Лорд Ликем, поколебавшись, взял стакан. - В такое время дня... У меня, знаете, язва желудка. А с другой стороны, утро сегодня выдалось тяжелое. Что за вздорная особа в первом ряду все время мешала работать? - Закажу-ка я для начала креветки, - поспешно произнес сэр Джайлс. - Помнится, в двадцать восьмом году на выездной сессии в Ньюбери я тоже намучился с одной бабенкой, - продолжал лорд Ликем. - Вскочит со скамьи подсудимых и давай драть глотку. Как бишь ее фамилия? Он поднял веснушчатую руку и почесал в затылке. - Леди Мод очень неудержимая дама, - согласился сэр Джайлс. - В здешних краях у нее громкая слава. - Немудрено. - Она из Хэндименов. Дворянский гонор. Голубая кровь. - Вот оно что? Стало быть, у этих Хэндименов в роду были голубые? - Очень влиятельное семейство, - объяснил сэр Джайлс. - У них своя пивоварня, свои питейные заведения. Между прочим, этот ресторан тоже принадлежит Хэндименам. - Элси Уотсон! - выпалил судья. - Вот как ее звали. Сэр Джайлс покосился на него с недоумением. - Она отравила мужа. Ох и ругалась она на суде! Да что толку с ее ругани? Все равно повесили, - с улыбкой заключил судья свои воспоминания. Сэр Джайлс задумчиво просмотрел меню. Что бы посоветовать язвеннику? Суп из бычьих хвостов а-ля Хэндимен или мясной бульон? До чего же удачно складываются дела на заседании. Теперь за исход можно не волноваться. Мод довыступалась. Поразмыслив, сэр Джайлс заказал себе говяжье филе "хзндимен", а лорд Ликем попросил принести рыбы. - Рыбы нет, - сообщил метрдотель. - Как нет? - возмутился судья. - Кончилась, сэр. - - А что это еще за "бал де беф Хэндимен"? - Заразы. - Зара... Что-о-о? - Мясные котлеты с начинкой. - А "брандад де Хэндимен"? - Котлеты из трески. - Треска? Треска - это хорошо. Вот ее и принесите. - Треска кончилась, - сказал метрдотель. Лорд Ликем в отчаянии заглянул в меню. - У вас хоть что-нибудь есть? - Рекомендую "пуль {Цыпленок (фр.).} в горшочке а-ля Эдуард IV", - вмешался сэр Джайлс. - Очень кстати, - буркнул лорд Ликем. - Ладно, несите. - И бутылочку шамбертена, - с трудом выговорил сэр Джайлс. Французский язык ему никак не давался. - Ну и порядочки в этом заведении, - проворчал лорд Ликем. Чтобы скрыть досаду, сэр Джайлс заказал еще два виски. Шеф-повар на кухне выслушал заказ и отрезал: - Никаких цыплят. Пусть лопает рагу из баранины или заразы а-ля мое изобретение. - Но это же лорд Ликем, - втолковывал метрдотель. - Он ясно сказал: цыпленок. Тебе что, трудно приготовить? Шеф-повар взял с полки баночку молотого красного перца. - Сейчас я ему приготовлю. Тем временем буфетчик сбился с ног в поисках шамбертена. Наконец он выбрал самую старую бутылку, какая только завалялась в ресторане. - Значит, подать ему вот это? Вы ничего не перепутали? - допытывался он у управляющего, рассматривая на свет бутылку с мутной кроваво-красной жидкостью, словно оставшейся после патологоанатомического вскрытия. - Хозяйка распорядилась, - сказал управляющий. - Только этикетки поменяйте. - Ну и дела. - Я-то тут при чем? - вздохнул управляющий. - Если ей вздумалось отравить старого хрыча, дело хозяйское. Мне платят - я выполняю. А что это вообще за пойло? Буфетчик обтер бутылку. - Тут написано - марочный портвейн. - Заморочный он, а не марочный, - бросил управляющий и вернулся в кухню, где шеф-повар, раскрошив недоеденные заразы, обкладывал ими половину вареного цыпленка. - Ради всего святого, - взмолился управляющий, - смотри, чтобы к этому блюду никто, кроме судьи, не прикасался. - Будет знать, как совать нос в наши дела, - сказал повар и полил свою стряпню соусом от бараньего рагу. Управляющий поднялся в зал и подал знак метрдотелю. Сэр Джайлс и лорд Ликем допили виски и перешли из бара в ресторан. Покончив с обедом, леди Мод заказала кофе. - На закон надейся, а сам не плошай, - изрекла она. - Если бы мои предки уповали только на суды, наш род никогда не достиг бы нынешнего положения. - Дорогая леди Мод, умоляю, воздержитесь от опрометчивых шагов, - взывал мистер Тернбулл. - Ситуация и без того осложнилась. Откровенно говоря, ваше сегодняшнее вмешательство отнюдь не способствовало нашему успеху. Боюсь, лорд Ликем составил о нас неблагоприятное мнение. Леди Мод фыркнула: - Не составил, так составит. Вы что, всерьез думаете, что я подчинюсь его решению? Это же шут гороховый. - Но все-таки бывший судья, человек с таким славным прошлым, - робко возразил мистер Тернбулл. - Увидите, как я его в будущем ославлю, - пообещала леди Мод. - С самого начала стало ясно, что он примет решение пустить автомагистраль через теснину. Оттертаунское направление - не запасной вариант. Его предложили для отвода глаз. Но я этого так не оставлю. - Чем вы можете поправить дело - не представляю. - Это потому, Генри Тернбулл, что вы юрист и относитесь к закону с почтением. А я нет. Закон - осел {Вошедшая в поговорку фраза мистера Бамбла, персонажа романа Ч. Диккенса "Оливер Твист".}, и я постараюсь, чтобы в этом убедились все. - Все равно я не вижу никакого выхода, - удрученно произнес мистер Тернбулл. Леди Мод встала из-за стола. - Увидите, Генри, увидите. Я не я, если этот ваш лорд Ликем не останется на бобах. И она удалилась, предоставив мистеру Тернбуллу гадать, как же она намерена исполнить свою угрозу. К концу обеда лорд Ликем и сам с готовностью согласился бы на вредную для язвенников бобовую диету, лишь бы не то угощение, которым потчевали его в "Четырех перьях". В креветочный коктейль, который всучил ему метрдотель (лорд Ликем его не заказывал), как видно, бухнули изрядное количество перечного соуса. Но это пустяки по сравнению с "пулем в горшочке а-ля Эдуард IV". После первого же куска судья лишился дара речи: ему показалось, что он глотнул какого-то нестерпимо едкого вещества вроде щелока. - А цыпленок с виду ничего, - похвалил сэр Джайлс, не замечая, что судья судорожно ловит ртом воздух. - Фирменное блюдо, знаете ли. Лорд Ликем не знал. Выпучив глаза, он схватил бокал и сделал большой глоток в надежде, что вино облегчит ему муки. В тот же миг его надежды лопнули. Хотя цыпленок и обжег ему рот, судья был еще в состоянии разобрать, что жидкость, которую он глотает, даже отдаленно не похожа на шамбертен урожая 64-го года. Мало того, что в ней болтался какой-то осадок - ни дать ни взять толченое стекло, - она оказалась еще и тошнотворно сладкой. С трудом сдерживая тошноту, судья поднял бокал и принялся разглядывать мутную жидкость на свет. - Не нравится? - поинтересовался сэр Джайлс. - Что это такое? Сэр Джайлс посмотрел на этикетку: - Шамбертен шестьдесят четвертого года. Пробкой отдает или что? - Совершенно верно: "или что", - подтвердил лорд Ликем. По его разумению, на такую отраву не только пробку, но и бутылку тратить не стоило. - Я закажу другую бутылочку, - предложил сэр Джайлс и поманил буфетчика. - Ради бога, только не мне! Но было поздно. Буфетчик умчался за другой бутылкой. Тут лорд Ликем почувствовал, что подозрительный осадок от вина забился под верхний зубной мост. Озабоченный этим обстоятельством, судья машинально положил в рот еще кусочек "пуля". - То-то я гляжу, вино темновато, - продолжал сэр Джайлс, не замечая, что лицо судьи искажено отчаянием, а глаза налились кровью. - Хотя по части вин я, признаться, не знаток. Лорд Ликем оттолкнул тарелку. Он по-прежнему задыхался. Надо что-то предпринять, иначе у него на всю жизнь отнимется язык. Может, загасить пламя марочным портвейном? Плевать, что вкус мерзопакостный. И судья осушил бокал. Зайдя в бар "Герба Хэндименов", леди Мод велела бармену угощать посетителей бесплатно. Затем через базарную площадь она прошла в "Козу и кубок" и отдала такое же распоряжение, после чего направилась в "Рыжую корову". Истомленные жаждой фермеры гурьбой хлынули в бары, и к двум часам весь Уорфорд пил за здоровье леди Мод и крах автомагистрали. У здания суда леди Мод остановилась перекинуться словечком с репортерами, а потом под приветственные возгласы толпы вошла в суд. - Глядите-ка, общественность, оказывается, на нашей стороне, - удивлялся генерал Бернетт, поднимаясь по лестнице вместе с леди Мод. - А утром я уж было совсем пал духом. Леди Мод улыбнулась своим мыслям. - Погодите немного. Ближе к вечеру они себя покажут, - пообещала она и величественно вплыла в зал суда, где полковник Чепмен с супругой обменивались впечатлениями с Буллетт-Финчами. - Ликем был известен как добросовестный судья", - уверял полковник. - Я не сомневаюсь, он войдет в наше положение. В ту минуту лорда Ликема уже заботило только собственное положение - куда тут еще входить в чужое. То, что было начато креветочно-перечным коктейлем, успешно довершил шамбертен 64-го года и сменивший его очищенный уксус, который сэр Джайлс почему-то упорно называл "шабли". Да еще персики с мороженым и ликером а-ля Мод - этим десертом судья надеялся успокоить растревоженную язву. Консервированные персики были еще туда-сюда, но вот мороженое оказалось щедро приправлено смесью гвоздики и мускатного ореха. А уж кофе... Отобедав, лорд Ликем направился к выходу, нетвердой походкой спустился по ступенькам и огляделся в поисках машины. Увы, машины у гостиницы не было: уличный регулировщик распорядился ее отогнать. Лорд Ликем в сопровождении хлебосольного изверга проковылял по Феррет-лейн, пересек Эбби-клоус, а в желудке у него бушевал пожар, уничтоживший последние остатки давешней невозмутимости. Возле Старого суда собралась толпа фермеров с женами. Завидев лорда Ликема, они подняли свист и гвалт. К тому времени лорд Ликем больше напоминал взрывное устройство, чем бывшего судью. - Да прикажите вы разогнать этих скотов! - рявкнул он, обращаясь к сэру Джайлсу. - Я не намерен терпеть хулиганские выходки. Сэр Джайлс бросился звонить в полицейский участок и попросил прислать несколько блюстителей порядка к зданию суда. Заняв свое место рядом с леди Мод, он понял, что его планы под угрозой срыва: лицо лорда Ликема пошло пятнами, а рука, сжимавшая председательский молоток, дрожала. Судья стукнул молотком по столу и прохрипел: - "Заседание продолжается! Тишина в суде! Зал был забит до отказа, и лорду Ликему пришлось стукнуть молотком еще раз - лишь тогда установилась тишина. - Вызывается следующий свидетель. Но тут вскочила леди Мод. - Я хочу сделать заявление! Лорд Ликем посмотрел на нее через силу. Уже один вид толстухи растравлял его язву, а манеры у нее так просто неудобоваримые. - Мы собрались здесь для того, чтобы выслушивать показания, а не заявления, - отрезал он. Мистер Тернбулл тоже поднялся с места. - Милорд, для данного расследования мнение моей клиентки имеет силу показания, - почтительно возразил он. - Показания и мнение - разные вещи. Ваша клиентка - не знаю уж, кто она такая... - Леди Мод Линчвуд, владелица Хэндимен-холла, - подсказал мистер Тернбулл. - ...Может себе думать что угодно, - продолжил лорд Ликем, с нескрываемым отвращением оглядев создательницу "пуля в горшочке а-ля Эдуард IV", - но высказывать свое мнение в суде под видом свидетельских показаний она не имеет права. Вы-то, сэр, хорошо знаете порядок дачи показаний. Мистер Тернбулл вызывающе поправил очки. - При всем уважении к вам, ваша милость, позволю себе заметить, что в данном случае порядок дачи показаний не нарушен. Моя клиентка не была приведена к присяге, а значит... - Тишина в суде! - прорычал судья, обращаясь к пьяненькому фермеру из Гильдстед Карбонелла, который беседовал со своим соседом о чуме у свиней. Мистер Тернбулл бросил страдальческий взгляд на леди Мод и сел на место. - Вызывается следующий свидетель! - снова объявил судья. Но леди Мод сдаваться не собиралась. - Я хочу заявить протест, - произнесла она, и в голосе ее прозвенели такие властные нотки, что зал мгновенно затих. - Это расследование - издевательство... - Тишина в суде! - взвыл судья. - Вы мне рот не затыкайте, - тоже повысила голос леди Мод. - Мы с вами не в суде. - А вот и в суде, - огрызнулся судья. Леди Мод замялась. Спорить с лордом Ликемом было трудно: они действительно находились в зале суда. - Я имею в виду... - начала леди Мод. - Тишина в суде! - бушевал лорд Ликем, чувствуя, что язва вот-вот снова устроит ему счастливую жизнь. Леди Мод словно прочла его сокровенные мысли. - Да вы едва ноги таскаете - куда вам вести расследование?! - взвизгнула она, и кое-кто ее поддержал. - Старый маразматик! Я имею право высказаться! Покрытое пятнами лицо лорда Ликема цветом стало похоже на сливу. Рука судьи потянулась к молотку. - Я обвиняю вас в неуважении к суду! - рявкнул он и грохнул молотком по столу. Леди Мод грозно двинулась на судью. - Полиция, арестуйте эту даму! - Милорд, - вмешался мистер Тернбулл, - умоляю... Поздно. Два констебля, очевидно, решив, что насчет закона бывшему судье Высшего суда виднее, подскочили к леди Мод и схватили ее за руки. Непоправимая ошибка. Это понял даже сэр Джайлс. Мистер Тернбулл рядом с ним кричал, что это противозаконно, а за его спиной творилось что-то невообразимое. Публика повскакивала с мест и бросилась к столу председателя. Леди Мод по-прежнему костерила судью на чем свет стоит. Полицейские, ухватив ее за ноги, потащили вон. Лорд Ликем истошно требовал очистить зал. Разгорелась драка, зазвенели стекла в окнах. Сэр Джайлс обмяк в кресле и мрачно наблюдал крушение своих планов. Как только до журналистов на улице донесся гвалт, а на голову им посыпались оконные стекла, они всполошились и направили телекамеры на двери суда. Очень кстати: двое дюжих полицейских как раз выводили взъерошенную и неожиданно присмиревшую леди Мод. По дороге из зала в ее внешности произошли некоторые перемены: когда она предстала перед телекамерами, жакет и джемпер на ней были в таком беспорядке, что хоть святых выноси, одна туфля безвозвратно загублена, юбка разодрана - впору заподозрить самое худшее, - а во рту не хватало -двух передних зубов. Она мужественно выдавила улыбку, рухнула на мостовую, и полицейские перед объективами телекамер поволокли ее по базарной площади в участок. Толпа перед ними расступалась. - Помогите! - взвыла леди Мод. - Ну, пожалуйста! Помощь не заставила себя ждать. Из здания суда вылетел черноволосый человечек и тигром бросился на того полицейского, что поздоровее. Несколько торговцев последовали примеру Блотта. Завязалась потасовка. Едва толпа заслонила леди Мод от телекамер, она снова взяла дело в свои руки. - Блотт, - приказала она, - отпустите уши констебля. Блотт шлепнулся наземь, торговцы отступили. - Констебли, делайте свое дело, - распорядилась леди Мод и первая направилась к полицейскому участку. Толпа обрушила свой гнев на "роллс-ройс" лорда Ликема. В здание суда полетели яблоки и помидоры. Под одобрительные возгласы толпы Блотт попытался в одиночку опрокинуть машину. Несколько десятков фермеров мгновенно пришли ему на подмогу. Когда в дверях суда появился лорд Ликем в сопровождении наряда полицейских, его "роллс-ройс" уже стоял на боку. Чтобы расчистить путь судье, полицейским пришлось основательно поработать дубинками. А тем временем телерепортеры дотошно фиксировали на пленку, как реагирует общественность на предложение о прокладке автомагистрали через Клинскую теснину. В магазинах на Феррет-лейн не осталось ни одной целой витрины. Возле гостиницы "Коза и кубок" лорда Ликема окатили из ведра холодной водой, а на Эбби-клоус он был контужен обломком могильной плиты. Когда он наконец добрался до "Четырех перьев", гостиницу осадила такая толпа, что для ее разгона пришлось вызывать пожарников с брандспойтами. "Роллс-ройс" уже пылал, а по городу слонялись лишь ватаги пьяных юнцов и, дабы засвидетельствовать свою преданность роду Хэндименов, били уличные фонари. В камере полицейского участка леди Мод вынула из кармана зубные протезы и улыбнулась, прислушиваясь к шуму беснующейся толпы. Если правда действительно побеждает ценой всечасной гласности, то можно не сомневаться: когда дойдет до суда, правда непременно восторжествует. Леди Мод добилась чего хотела. 6  В отличие от леди Мод члены кабинета министров, собравшиеся на заседание в связи с очередным углублением кризиса платежного баланса, встретили известие о волнениях в Уорфорде без особого восторга. Вечерние газеты сообщили лишь об аресте супруги члена парламента, зато из программы теленовостей, которую увидели миллионы зрителей, явствовало, что леди Мод стала жертвой вопиющего произвола полиции. - Ну ничего себе! - ужасался премьер-министр, глядя по телевизору, как констебли расправляются с леди Мод. - Совсем распоясались. - Кажется, ей выбили два зуба, - заметил министр иностранных дел. - Это что там - сиська болтается? Леди Мод мужественно улыбнулась и рухнула на мостовую. - Немедленно отдам распоряжение начать следствие, - объявил министр внутренних дел. - Да кто вообще назначил этого Ликема, пропади он пропадом? - взорвался премьер-министр. - На первый взгляд он представлялся идеальной кандидатурой, - пролепетал министр по вопросам окружающей среды. - Человек он беспристрастный. Помнится, все были уверены, что он найдет решение, которое удовлетворит местную общественность. - Удовлетворит?.. - начал премьер-министр, но его прервал телефонный звонок. Звонил лорд-канцлер, обеспокоенный состоянием правопорядка в стране. Премьер-министр возразил, что лорд Ликем - бывший судья, однако лорд-канцлер туманно сослался на общеобязательный характер закона. Положив трубку, премьер-министр повернулся к министру по вопросам окружающей среды: - Подобрали кандидата, нечего сказать. Вы заварили кашу, вам и расхлебывать. Можно подумать, мы составляем в парламенте абсолютное большинство. - Сделаю все, что в моих силах, - заверил министр. - Нет уж, извольте сделать больше того, - отрезал премьер-министр. На экране картинно полыхал "роллс-ройс" лорда Ликема. Министр по вопросам окружающей среды поспешно покинул заседание и бросился звонить домой своему заместителю. - Направьте в Уорфорд официального посредника, - распорядился он. - Пусть он их рассудит. - Посредника? - промямлил мистер Рис, которого в тот день как раз свалил жестокий грипп. Когда температура под сорок, тут уж никакие приказы министра, ни