на нее с нескрываемым восхищением. Она отнюдь не выглядела глупо. Наоборот, сидя здесь, нисколько не стесняясь своей наготы, Ева была такой сильной и неприступной... Куда там Уилту до нее! -- Дорогая! -- неосторожно начал Уилт и осекся. Ева глядела на него с явным отвращением. -- Ты эти штучки брось. Генри Уилт, -- сказала она. -- Где это ты так извалялся? Уилт окинул себя взглядом. Да уж, действительно извалялся. Из-под шали миссис Де Фракас на самом интересном месте торчал стебель сельдерея. -- Я, знаешь ли, побывал в компостной куче с детьми... -- С детьми? В компостной куче? -- грозно переспросила Ева и, прежде чем Уилт успел объяснить, встала со стула. Стул сорвался с места и полетел через комнату. Уилт бросился к веревке, схватил ее, его швырнуло о противоположную стену, наконец он все-таки вцепился в шкаф. -- Ради Бога, помоги мне вытащить ее! -- завопил он. -- Нельзя же, чтоб эта сука повесилась! Ева подбоченилась. -- Это меня не касается. Я ее даже не трогаю. Веревку ты держишь. -- Пока держу. А ты, конечно, сейчас потребуешь, чтоб я отпустил, если люблю тебя. Послушай... -- Не желаю ничего слушать!!! -- закричала Ева. -- Я уже слышала, как ты с ней в постели... Вот, значит, на каких у тебя встает! --Встает?! -- завопил Уилт в ответ. -- У меня вообще-то что-то встало, когда я представил на ее месте тебя. -- Генри Уилт, я не позволю тебе оскорблять меня... -- Да ты что? Это лучший комплимент в твоей жизни! Просто не знаю, что б я делал без тебя. А теперь, ради Бога... -- Знаю, что ты делал без меня. Занимался любовью с этой жуткой женщиной. -- Любовью? -- вопил возмущенный Уилт. -- Разве это любовь? Настоящая война! Она набросилась на меня, как сексуально озабоченная горилла! Он не договорил, шкаф отъехал в сторону, и Уилт, держась за веревку, стал медленно подниматься вверх, там, где был крюк. За ним -- стул. Вскоре Уилта приперло к потолку и скрутило буквой "Z". Ева озадаченно смотрела вверх на мужа. Что же делать? Не оставлять же его так. Да и немку уже не нужно вешать, раз дети спасены. Ева схватила Уилта за ноги и потянула вниз. Тем временем на улице полицейские дотянулись до Гудрун Шауц и резали веревки. Когда те наконец лопнули, Уилт вперемешку с обломками стула грохнулся на пол. -- Бедненький мой! -- проговорила Ева. В ее голосе вдруг послышалось какое-то особое сочувствие. Уилт даже встревожился. Вот вечно она так: сначала искалечит, а потом в ней совесть просыпается. Ева подхватила Уилта на руки. Он только простонал и, решив как можно полнее воспользоваться своим положением, поспешно лишился чувств. * * * Внизу во дворе Гудрун Шауц тоже была без сознания. Прежде чем она успела задохнуться, ее сняли и положили на траву. Директор отдела по борьбе с терроризмом делал ей искусственное дыхание рот в рот, причем с излишним рвением и энтузиазмом. Флинт отвернулся, чтоб не видеть это противоестественное влечение, и осторожно вошел в дом. Дыра в полу на кухне подтверждала огромную разрушительную силу биосортира. -- Совсем рехнулись, -- пробубнил Флинт из-под прижатого к носу платка. Затем он проскользнул в прихожую и поднялся наверх. Увиденное там лишь подтвердило его замечание: супруги Уилт обнимались. Флинта передернуло. Ему никогда не постичь ту силу, которая сближает этих непостижимо загадочных людей. А впрочем, он и не собирался их постигать. Некоторые тайны лучше вообще не трогать. И Флинт решил отправиться вниз, чтобы погрузиться в свой привычный мир, где таких тайн нет и в помине. На лестничной площадке его встретили близняшки. На них были платьица, найденные в комоде миссис Де Фракас, и ее шляпки, модные еще до первой мировой. Девчонки хотели проскользнуть мимо Флинта, но он их задержал. -- Думаю, маме с папой сейчас не надо мешать, -- сказал Флинт. Он твердо считал: благовоспитанные дети не должны видеть, как их голые родители занимаются любовью. -- А что они делают? -- поинтересовалась Саманта. Флинт проглотил комок в горле. -- Они... э... у них... помолвка! -- Значит, они не муж и жена? -- обрадовалась Джозефина, поправляя горжетку. -- Я этого не говорил... -- начал Флинт. -- Значит, мы незаконнорожденные ублюдки! -- запищала Джозефина. -- Папа Майкла говорит, у кого мама с папой не женаты, те незаконнорожденные ублюдки. Флинт посмотрел сверху вниз на не в меру осведомленного ребенка. -- Вот именно -- ублюдки, -- пробормотал он и стал спускаться. Наверху близняшки скандировали что-то про папину сосиску и мамину пиписку. Флинт прибавил ходу, чтоб не слышать этот бред, и, вдохнув полной грудью кухонную вонь, почувствовал облегчение. Два санитара выносили на носилках миссис Де Фракас. Невероятно, но она была жива! -- Пуля застряла в корсете, -- объявил один санитар. -- Крепкая бабуля. Таких сейчас днем с огнем не найдешь! Миссис Де Фракас чуть приоткрыла глаз. -- А дети все еще живы? -- тихо спросила она. Флинт кивнул: -- Все хорошо. Они в безопасности. Не беспокойтесь. -- Я беспокоюсь? -- простонала старушка. -- Вы, наверное, издеваетесь. Одна мысль, что мне снова предстоит жить по соседству с этими дикарями... -- У миссис Де Фракас не хватило сил выразить свой ужас, и она откинулась на подушку. Флинт проследовал за ней к машине "скорой помощи". -- Снимите капельницу! -- умоляла она, когда ее загружали в машину. -- Нельзя, мамаша, -- бодро ответил санитар. -- Закон не велит. -- Он закрыл двери за миссис Де Фракас и повернулся к Флинту: -- У бедной старушки шок. Бывает иногда. Сами не понимают, что говорят. 23 В Гуманитехе заканчивался первый семестр. Уилт шел по траве, покрытой инеем. Вдоль речки вразвалочку прогуливались утки, а в безоблачном небе ярко сияло солнышко. Сегодня не предвидится никаких заседаний и лекций. Лишь одно немного омрачало настроение: ректор, наверное, захочет поздравить Уилта и его семью с чудесным спасением. Дабы избежать этого, Уилт намекнул проректору, что лицемерие такого масштаба является признаком дурного тона. А пожелай ректор выразить свои истинные чувства, он бы признался, что с самого начала мечтал, чтоб террористы исполнили все свои угрозы. Такого же мнения был и доктор Мэйсрилд. На курсах английского языка для иностранцев полиция устроила грандиозную проверку всех слушателей, а отдел по борьбе с терроризмом даже допросил двух иракцев. Учебный план и тот подвергся тщательному изучению. В результате профессор Маерлис при активном содействии доктора Борда составил донесение, в котором говорилось, что семинар по современным революционным теориям и социальному развитию содержит идеи, подрывающие устои общества и подстрекающие к насилию. Кроме того, доктор Борд помог реабилитировать Уилта. -- Учитывая, с какими политически помешанными типами ему приходится общаться у себя на кафедре, просто удивительно, как Уилт не стал ярым фашистом. Вот, к примеру, Билджер... -- говорил он офицеру полиции, ответственному за расследование. Тот заинтересовался персоной Билджера, а заодно посмотрел его фильм и не поверил своим глазам. -- Если вы поощряете такие гнусности в среде своих преподавателей, неудивительно, что в стране такой бардак, -- сказал он ректору, который тут же попробовал спихнуть все на Уилта. -- А я всегда считал это безобразием, -- заметил Уилт, -- можете проверить стенограмму заседания комиссии по образованию и убедиться: я еще тогда хотел все предать гласности. Думаю, родители вправе знать, когда их детям забирают мозги политикой. Стенограмма подтвердила слова Уилта. С тех пор больше к нему претензий не было. Но на домашнем фронте по-прежнему царила обстановка недоверия и подозрительности. Ева повадилась будить Уилта среди ночи, требуя доказательств его любви. -- Люблю, люблю я тебя, черт возьми! -- спросонья ворчал Уилт. -- Сколько можно говорить... -- Больше дела, меньше слов! -- острила Ева, прижимаясь к нему. -- Ну ладно, -- соглашался Уилт. Такие упражнения шли ему на пользу. Уилт стал стройнее и здоровее и теперь бодро шагал в направлении Гуманитеха. Настроение поднималось и от мысли, что он идет по этой улице последний раз. Уилты переезжали с Веллингтон-роуд. Утром, когда Уилт уходил, за вещами приехал грузовик. Вечером он уже возвратится в дом No 45 по Оукхерст-авеню. Новый дом выбирала Ева. Он был менее престижен, чем прежний, но дом по Веллингтон-роуд, по мнению Евы, дурно влиял на нее. Уилт так не считал, но на переезд согласился. Ему никогда не нравилась излишняя претенциозность тамошних соседей. На Оукхерст-авеню все обстояло иначе. -- По крайней мере, будем подальше от этих помпезных интеллектуалов и колониальных динозавров, -- сказал Уилт Питеру Брэйнгири, когда они сидели в пивной "Свин в мешке" после вдохновенной речи ректора. В ней не было ни слова об Уилтовых злоключениях. Именно это они теперь и отмечали. -- А еще там есть небольшой тихий кабачок за углом. Так что больше не придется лакать самодельное пиво, язви его! -- И слава Богу. А Ева не будет тосковать по своему компосту и тому подобному? Уилт лихо хлебнул пива. -- Уверен: взрыв биосортира произвел на нее должное впечатление. Нельзя утверждать, что он внес серьезный раскол в Общество неординарно мыслящих личностей, но Еве мозги, по крайней мере, прочистил. Сейчас она использует целебную туалетную бумагу. Я нисколько не удивлюсь, если чай она заваривает в дистиллированной воде. -- Надо же ей найти применение своим силам. Уилт кивнул. -- Уже нашла. Близняшки! Ева всерьез решила следить, как бы из них не выросло нечто вроде Гудрун Шауц. По-моему, это дохлый номер. Но я хотя бы уговорил ее не отправлять их в монастырь на воспитание. А как здорово они в последнее время научились разговаривать. Вообще, думаю, жизнь у меня с этих пор начнется тихая и мирная. Однако нынешнему предсказанию Уилта не суждено было сбыться. Как, впрочем, и многим другим его предсказаниям. Уилт за час привел в порядок свой кабинет и довольный отправился домой на Оукхерст-авеню. Придя на место, он обнаружил, что в доме темно и ни единой души. Ни Евы, ни близняшек, ни грузовика, ни мебели. Уилт где-то с час прождал, потом позвонил из таксофона. Ева схватила трубку. -- Не ругайся, я ни при чем, -- закричала она в трубку, -- грузчикам пришлось разгружать машину! -- Разгружать? Чего вдруг? -- Джозефина спряталась в шкафу, а его первым поставили в кузов. -- Ну не разгружать же из-за нее? Она бы там не задохнулась, зато получила бы хороший урок на будущее. -- Кроме нее, там была кошка миссис Де Фракас, пудель Боллов и четыре ручных зайца Дженифер Виллис. -- Чего? -- не понял Уилт. -- Она в заложников играла! -- завопила Ева. -- И... Но время истекло, и монетка провалилась в автомат, а новой Уилт не положил. Он побрел по улице, недоумевая: "Чем же так необычен наш с Евой брак? Почему каждый день для нас становится маленькой катастрофой?" А еще он безуспешно пытался представить, каково Джозефине было в шкафу. "Ударилась она там или нет? Ну, ничего, на собственных шишках учатся". Уилт шагал по Оукхерст-авеню прямо в кабачок, и вдруг ему стало жаль новых соседей. Они ведь пока еще не знали, что их ждет впереди.