лось, что мама плывет ему навстречу по серому озеру. Он молчал, пока она не дошла до самого крыльца. Тут она остановилась, повернулась и несколько секунд напряженно вглядывалась в туман. Было темно, только слабый свет лампы пробивался через занавесы из глубины дома, но мальчик различил улыбку на губах матери. - Мамочка, - прошептал он тихо, потому что было очень поздно и темно. Но даже этот приглушенный звук его голоса заставил Люси вздрогнуть. Она подошла к нему, склонилась над постелью и поцеловала его в лоб. - Почему ты не спишь? - спросила она. - Я слушал сов, - ответил Тони. - А ты где была? - Аа, - сказала мать. - Просто прогуливалась. - А знаешь, кем я стану, когда вырасту? - вдруг спросил ребенок. - Кем, родной? - Доктором. Я буду ставить эксперименты над обезьянами. Мама рассмеялась и провела пальцами по его волосам. - И когда ты это решил? - Сегодня ночью, - но он не объяснил почему. Это потом. - Ну, - сказала Люси. - Тогда это очень важная ночь, правда? - Да, согласился мальчик. Она склонилась и поцеловала его. От нее пахло теплом, а пальто издавало аромат хвои, будто она терлась о стволы молодых сосен в лесу. - Спокойной ночи, доктор. Спи крепко, - попрощалась она. Люси пошла в дом и Тони закрыл глаза. Он слышал, как мать тихо двигалась по дому, потом свет погас и все затихло. Хорошо, что я проснувшись не пошел в дом к маме. Я бы не застал ее в спальне и испугался бы. Совы перестали ухать, потому что приближался рассвет. И Тони заснул. 9 Тони вернулся домой после полудня, намного раньше чем предполагал. Поход намечался на весь день, вместе с пикником на Лукаут Рок на другом берегу озера и посещение пещер. Обед был, и они ненадолго заглянули в пещеры, но Тони даже обрадовался, когда начало моросить, и Берт, который возглавлял всю компанию, в два часа повернул назад и пошел в обратном направлении. Все остальные дети были намного младше Тони, и вся эта толпа мамочек и нянек заставляла Тони весь день одиноко чувствовать себя старшим. Он бы и не пошел в поход, если бы Джеф не взял себе выходной, чтобы поехать к зубному врачу в Рутленд. Мама сказала, что будет занята и он понял, что она хочет, чтобы он ушел. И теперь всего четыре часа и он вернулся в коттедж. Обойдя весь дом, он не нашел там мамы, только на кухне была записка, адресованная ему. Она писала, что поехала в город в кино и что вернется к пяти часам. Мальчик взял яблоко и вышел на крыльцо. День был холодным и озеро выглядело серым и враждебным. Так хотелось, чтобы выглянуло солнышко и можно было поплавать. Дожевав яблоко, Тони развернулся и запустил кочан в крону дерева. Не попал. Кочерыжка была слишком легкой для точного прицела, решил он. И тут же подумал было отправиться на гостиничном автобусе в город, чтобы там поискать маму. Но потом передумал. Когда он идет искать ее, она всегда сначала улыбается и кажется рада видеть его, но потом обычно говорит: "Тони, ты не должен все время хвостиком бегать за мной". Тони вернулся в дом и посмотрел на часы в гостиной. Вряд ли стоило ехать за мамой в город, если к пяти она уже будет дома. Да и денег на поездку у него не было, и дороги в кинотеатр он не знал. Он еще ни разу не было в кино. Во-первых, он еще слишком мал, как говорил отец. А потом, это плохо для зрения. Папа не одобрял кино. Папа многое не одобрял. Он часто повторял: "Когда вырастешь, Тони. Когда вырастешь". У Тони было чувство, что когда ему будет двадцать лет, ему придется наверстывать столько вещей, которых не одобрял его отец, что у него не будет времени даже для сна. Мальчик вернулся на крыльцо и поставил на грамофон пластинку, которую одолжил ему Джеф. Пластинка называлась: "Схожу с ума от тебя". Тони критично вслушивался в слова, потом включил звук на полную громкость, так чтобы казалось, что в доме идет настоящее веселье. Затем он пошел в комнату матери и взял большое зеркало с ножкой, которое мама ставила у стены, и вынес его на крыльцо. Когда он был младше, не заставая маму дома, он садился на ее кровать и ждал ее, отказываясь двигаться до тех пор, пока на пороге не раздавались ее шаги. Но теперь он был уже достаточно взрослым. На веранде возле стены он обнаружил бейсбольную биту, и подняв ее, начал потирать ее поверхность ладонью. Потом он сделал стойку перед зеркалом, выставив вперед левую ногу, как показывал ему Джеф, и далеко отставив назад правую. Он мягко, но угрожающе повел битой над плечом, не сводя холодного и напряженного взгляда со своего отражения в зеркале. И сделав точное аккуратное движение, как учил его Джеф, он сделал бросок по низкому мячу, немного пригнув колени, внимательно следя за своими действиями в зеркале. Он пропустил два мяча, поигрывая битой. Потом он покачался четыре-пять раз, не забывая стряхивать кистями и идти плечами вслед за мячом, при этом стараясь не наступить на ведро. Наигравшись с битой, он взялся за мяч и перчатку. У них с Джефом была такая игра. Они делали друг другу прямые и задние броски, и тот, кто пропускал первые три удара, проигрывал. Счет отмечался карандашом на крыльце. Джеф выиграл двадцать партий, Тони только две. Тони перед зеркалом отрабатывал прямые и задние удары мячом, и еще тот хитрый захват, когда перчатка прижимается к животу для высокого удара, который Джеф назвал корзинным захватом, и который по его словам был коньком игрока по кличке Кролик Маранвиль, игравшего за Бостон. Трюк был сложнее, чем казался с виду. Особенно если при этом надо было следить за собой в зеркале. И в самый разгар тренировки Тони услышал сзади чьи-то шаги. Он не сразу повернулся, потом увидел Сюзанну Никерсон. Она была в тех же джинсах и свитере, которые казалось были ее форменной одеждой. Он уже видел ее сегодня утром в отеле, как раз перед походом. Он спросил идет ли она тоже. Но она гордо ответила: "Нет, это для детей". Он бросил мяч еще два-три раза, не слишком сильно, чтобы он смог словить его под наблюдательным взглядом Сюзанны. Наконец, она заговорила. - Привет, - сказала девушка, и для Тони это было его маленькой победой. - Привет, - ответил он, продолжая подбрасывать и ловить мяч. Сюзанна подошла поближе и подозрительно посмотрела на мальчика. - Что ты делаешь? - Тренирую руки, - объяснил Тони. - Для игрока очень важно иметь твердую руку. - А зеркало для чего? - полюбопытствовала Сюзанна. Она посмотрела на свое отражение через плечо Тони и легонько взбила рукой волосы. Она носила волосы длиннее, чем девочки ее возраста, но сама прическа сделала ее намного старше. - Чтобы поправлять себя, - сказал Тони. - Все звезды работают с зеркалом. Сюзанна вздохнула, показывая что эта тема, как и все другие, при ближайшем рассмотрении оказалась такой же скучной. Несколько мгновений она неотрывно смотрела на Тони своим обычным взглядом дрессировщицы, будто размышляя, как ей справиться именно с этим экземпляром в данной ситуации. Потом она начала медленно слоняться по веранде, беря в руки книги, небрежно разглядываясь перед грамофоном и с явным неудовольствием прислушиваясь к музыке, доносившейся из динамика. - Ты один? - спросила она. - Да. - Совершенно мертвое место, - сказала Сюзанна. - Правда? Тони пожал плечами и отвернулся от зеркала, делая в перчатке вмятину кулаком другой руки. - Не знаю, - пробормотал он. - Для девочек, может, и да. - Где Джеф? - бесстрастно спросила Сюзанна. - Поехал в Рутленд, - ответил мальчик. - У него болит зуб. - Ага, - в голосе девушки послышались характерные жандармские нотки. - Значит, в Рутленд. - Она приглушила звук грамофона. - А где твоя мама? - продолжала она тоном хозяйки, которой из вежливости приходится поддерживать разговор на тему, которая ее вовсе не интересует, но спасает гостя от неловкой ситуации. - Она поехала в кино, - ответил Тони. - Через месяц я и сам смогу ездить в кино. - Она поехала в кино, - повторила Сюзанна, придав высказыванию едва заметную вопросительную интонацию. - Да. - Что там идет? - Не знаю, - признался Тони. - Спроси ее, когда она вернется. - Сюзанна сделал грамофон еще тише. - Зачем? - Просто интересно, - сказала Сюзанна. - может я попрошу маму повести меня в кино сегодня вечером. Ты где взял этот грамофон? - Это Джефа. Ему тетя подарила, когда он поступил в колледж. Она богатая и всегда дарит ему что-то. У него коллекция - восемьсот сорок пять пластинок. Он знаток свинга. - Он о себе много воображает, - съязвила Сюзанна. - Правда? - Он прав, - сказал Тони. - Он разговаривает как будто ему лет пятьдесят, - по ее тону можно было понять, что для нее это было самым серьезным обвинением в адрес мужчины. - Тебе вряд ли встретится кто-то умнее его, - Тони не настроен был сдаваться. - Это ты так думаешь, - парировала Сюзанна. Тони хотел сказать что-то сокрушительное и неоспоримое. Но ничего такого не приходило в голову. - Ну да, - пробормотал он неубедительно, зная что именно так оно и звучит. - Именно так и думаю. Сюзанна подошла к грамофону и выключила его. Музыка оборвалась жалобным неприятным скрипом. - Зачем ты это сделала? - спросил Тони. - Ненавижу джаз, - ответила она. - Я слушаю только классику. Я сама играю на трех музыкальных инструментах. Тони подошел к грамофону и снова включил его со словами: - А мне это нравится. И это мой дом. - Это дом твоего отца, - поправила Сюзанна тоном законника. - Он платит за него. - Если это дом моего отца, - возразил мальчик, - значит и мой тоже. - Вовсе необязательно, - изрекла девушка. - Но если ты так считаешь6 что я ухожу. - Давай уходи, - сказал Тони без всякой убежденности в голосе. - Ладно, - Сюзанна будто покорилась. - Я пришла только потому, что здесь так скучно. - Она медленно начала спускаться со ступенек крыльца своей мелкой походкой, подскакивая на ходу как пляжный мячик. Тони мрачно со смутным чувством смотрел на нее. И вдруг резким движением он снял иглу с пластинки и выключил грамофон. - Ааа, - объяснил он. - Мне эта пластинка все равно не очень нравится. По лицу гостьи пробежала мимолетная легкая улыбка удовольствия, как у полицейского, добившегося признания. - Так-то лучше, - одобрила она и вернулась на крыльцо. - На каких трех инструментах ты играешь? - задал вопрос Тони. - Пианино, тромбон и виолончель. Испытав невольное восхищение ее талантами и стараясь этого не показать, Тони сделал ответный шаг, он поднял телескоп и жестом профессионала направил его на небо. - Небо, - сказал он, - полно облаков типа циррус кумулюс. Высота где-то тысяча футов, видимость меньше мили. - И кому нужна эта чушь? - В Монт Вильсон, это в Калифорнии, есть телескоп, через который можно видеть звезды днем, такой он сильный. Спорим, ты об этом тоже ничего не знала. - А кому все это нужно? И тут спокойно с чувством торжества Тони захлопнул ловушку. - А кому нужно уметь играть на виолончели? - спросил он. - Мне, - ответила Сюзанна. - Я подаю большие надежды. - Это кто сказал? - скептически произнес Тони. Он обнаружил, что подобная смесь скепсиса и враждебности помогала ему преодолеть разницу пола и возраста между ним самим и девушкой, и хотя бы на минуту поставить его приблизительно в равное положение с ней. - Мистер Бредли сказал, - похвастала Сюзанна. - Он мой учитель музыки. Он руководит оркестром и ансамблем. Я играю на тромбоне в ансамбле на футбольных матчах, потому что виолончель с собой не понесешь. Мистер Бредли говорит, что у меня отличные природные данные. Он даже попытался поцеловать меня в классе прошлой зимой. Он целует всех девочек. В прошлом году он целовался с тремя скрипачками. - И зачем он хотел это сделать? - спросил Тони, стараясь не выдавать своей крайней заинтересованности в разговоре. Сюзанна повела плечами: - Ему нравится. - А ты что сделала, когда он попытался поцеловать тебя? - Я разрешила ему, - без всякого выражения сказала Сюзанна. - Почему? - А почему бы и нет? Но когда он начал лапать меня, я сказала, что пожалуюсь директору и он прекратил. Он очень художественная натура, мистер Бредли. Когда он играет на скрипке, он закрывает глаза. А в кино, когда целуются, тоже закрывают глаза. Твоя мама, она ведь сейчас в кино? - Я же говорил тебе. - Я просто хотела убедиться, - ответила Сюзанна и прошлась вокруг крыльца старательной походкой балетной танцовщицы, приподнимаясь на цыпочки на каждом шагу. - Ты когда-нибудь целовался с девочкой? - спросила она. - Я... я... конечно, - промямлил Тони. - Сколько раз? Мальчик помедлил, подбирая какое-то правдоподобное число. - Семнадцать, - наконец выпалил он. Сюзанна подошла к нему и остановилась напротив. И он со смущением отметил про себя, что она была по крайней мере на два дюйма выше его. - Давай-ка посмотрим, - холодным тоном приказала она. - Ты о чем? - Тони намеренно тянул время, стараясь придать своему голосу низкий грубый тембр. - Покажи мне. - Намек на усталую улыбку промелькнул по лицу Сюзанны, изменив холодный металлический взгляд ее недоверчивых голубых глаз. - Спорим, - начала она, - ты в жизни не целовался. - Целовался, - защищался Тони, чувствуя, что его загнали в угол и жалея, что ему не хватает хотя бы этих двух дюймов роста. - Ну давай, - дразнила Сюзанна. - Ладно, - сказал Тони. Он был как в горячке и больше всего на свете ему хотелось, чтобы сейчас кто-то вошел и помешал им. Но никто не появился. Он осторожно подошел к Сюзанне и поцеловал ее. Но на первый раз он промахнулся и угодил куда-то в область подбородка. Она пригнула колени и на этот раз он нашел ее губы. Он поцеловал ее быстро, но не настолько, чтобы она поняла, как он этого боится. - Ну вот, - сказал Тони, все еще обнимая ее. - Сними очки, - приказала девочка. Тони снял очки и осторожно положил их на грамофон. потом он снова поцеловал ее. От нее приятно пахло мятной жвачкой и он начал входить во вкус. Довольная проведенным экспериментом, Сюзанна сделала шаг назад. - Это мертвое место, - сказала она. При этом она вынула из своих джинсов карманное зеркальце и помаду и подкрасил губы. Тони же тем временем старался сдержать дрожь и от всей души желал, чтобы ему было хотя бы на пять лет больше. - Если бы здесь были мальчики моей возрастной группы, - наконец произнесла Сюзанна. - Я бы даже и не подумала прийти к тебе. Мальчик озадаченно уставился на нее. Он знал, что его обидели, но не понял, каким именно образом. Он рассеянно взялся за телескоп и начал разглядывать небо. - Высота растет, - сказал он. Сюзанна мрачно изучала его, как дрессировщица, обдумывающая последний трюк перед тем, как закрыть клетку на ночь. - Ты знаешь, что делают взрослые, когда спят вместе? - спросила она. - Конечно, - солгал Тони. - И что же? Тони вспомнил, что говорил ему на эту тему юный Баркер. Но все это так перепуталось у него в голове и Баркер так обошел основные детали, что Тони опасался повторять Сюзанне все услышанное, чтобы не обнаружить свое непроходимое невежество. - Ну, - смущенно начал он. - Я только знаю, что-то вроде... - Так знаешь или не знаешь? - неумолимо настаивала Сюзанна. Тони протянул руку, взял очки, надел их, стараясь растянуть время. - Джеф начал объяснять мне когда-то, - бормотал он. - Он сказал, что это мой отец настаивал. Что-то насчет... семян. - Семян, - Сюзанна презрительно хмыкнула. - Понятно теперь, что ты знаешь. - А что знаешь ты? - спросил Тони, надеясь найти защиту в нападении. - Я подглядывала за своими родителями однажды ночью, - сказала Сюзанна. - Это мой второй отец. Они как-то вернулись очень поздно, думали что я сплю и не закрыли дверь. А ты никогда не наблюдал за своими мамой и папой? - Нет, - ответил Тони. - Они никогда ничего не делают. - Конечно же делают, - возразила девочка. - Нет, не делают. - Не будь ребенком, - устало произнесла Сюзанна. - Все делают. - А мои родители нет. - Здесь Тони повысил голос, он не знал, почему ему хотелось так яростно отрицать это, но чувствовал, что это как-то связано с тем животным стоном, который пытался изобразить Альберт Баркер. - И не говори даже этого, - настаивала на своем Сюзанна. Он чувствовал6 что вот-вот расплачется, и уже ненавидел непрошенную гостью с ее разговорами. - Ты грязная, - вырвалось у него, - грязная девчонка. - Не обзывайся, - предупредила она. - Ты грязная девчонка, - повторил Тони. - Можешь пойти посмотреть сам, - сказала Сюзанна. - Но на этот раз не с твоим папой. - Ты врешь, - сопротивлялся Тони. - Кино! - Сюзанна пренебрежительно махнула рукой. - Кино бывает только по выходным. Они могут говорить тебе что угодно, правда ведь, и ты поверишь. Ну и младенец! - И она резким жестом показала куда-то позади себя. - Пойди к домику его сестры и посмотри через окно, как я это делаю, и сам увидишь, вру я или нет. Тони неловко замахнулся на нее телескопом, но девочка была проворной и сильнее его. Они некоторое время вырывали друг у друга телескоп. Сюзанне удалось выхватить прибор из его рук и бросить его на пол. Они остановились лицом друг к другу, стараясь отдышаться. - Не смей трогать меня, - предупредила Сюзанна и презрительно оттолкнула Тони. - Ребенок, - сказала она. - Глупый маленький ребенок. И не забудь свои очки. - И развернувшись на каблуках, она зашагала прочь, покачивая бедрами в тугих джинсах. Тони отвернулся, стараясь сдержать слезы. И сам не зная, зачем он направился в дом, в мамину комнату и сел на ее кровать. Комната была наполнена запахом ее духов и специальным мылом, которое она заказывала из Нью Йорка. Потом он вскочил и снова вышел на веранду. Было спокойно и тихо, облака спустились еще ниже, и озеро стало еще более серым и зловещим. Он стоял там в тишине некоторое время, потом соскочил с крыльца и побежал через лес, вдоль берега озера к дому сестры Джефа. 10 Когда Люси с Джефом подошли к коттеджу, было уже почти совсем темно. Сквозь просвет между облаками проглядывало солнце, садившееся за вершины гор, его холодные прямые лучи, придавая озеру свинцово-розовый оттенок. С противоположного берега доносились звуки горна. Они казались более далекими, чем обычно, дрожащие и приглушенные плотным туманным воздухом. На Люси был плащ, наброшенный как накидка на плечи, которая жесткими старомодными складками окутывал ее фигуру, Джеф шел немного позади. Люси взошла на две ступеньки крыльца и остановилась, прислушиваясь к горну. Она начала снимать плащ и Джеф поспешил помочь ей избавиться от жесткой брони, повесив плащ не стул и не торопясь повернув женщину к себе. Она слегка кивнула, улыбнулась ему, склонив голову набок. В неясном закатном свете лицо его казалось выражало четыре-пять различных эмоций, будто он так до конца и не понимал, кем был в тот момент - победителем или побежденным, был ли он счастлив событиями сегодняшнего дня или огорчен тем, что все закончилось. Медные звуки с другой стороны озера замерли, и Люси подойдя к столику, взяла лежащую там пачку сигарет. - Где бы я ни находился, - сказал Джеф, давая ей прикурить, - с этого времени горн всегда будет будить во мне воспоминания. - Шшш, - сказала Люси. Джеф отбросил в сторону спичку и внимательно посмотрел на Люси, вглядываясь в миндалевидные серые полузакрытые глаза, таившие улыбку и неразгаданную тайну Востока, хранящие секрет, который никогда никому не раскрыть, он разглядывал ее полные нежные губы, которые без помады почти сливались с ее загорелым лицом. - О, Боже, - тихо прошептал он. Не обнимая ее, юноша медленно и нежно провел рукой по ее бедру, ласково погладил живот. - Прекрасное место, - прошептал он. Люси засмеялась. - Шшш, - еще раз напомнила она. Она словила его руку, поднесла к губам и поцеловала его ладонь. - Сегодня ночью, - начал Джеф. Люси целовала кончики его пальцев легкими короткими прикосновениями губ, как целуют руку ребенка. - Вот и все, - сказала она. - Тони, - позвала она. - Тони, ты где? - Ответа не было и она повернулась к Джефу. Он уже схватил перчатку и мяч, которые час тому назад были небрежно брошены Тони и увлекся подбрасыванием мяча и отработкой задних ударов. - Он, наверное, еще не вернулся из похода, - предположил Джеф. - Не волнуйся. Он придет к обеду. - Я пойду в дом и переоденусь, - сказала Люси. Джеф положил перчатку и мяч на пол. - Пожалуйста, не уходи. Останься здесь. Не нужно переодеваться. Мне очень нравится это платье. - Он прикоснулся к легкой ткани в том, месте где она облегала ее стройное бедро. - Я безумно привязан к этому платью. - Ладно, - согласилась Люси. - Будем делать все, что ты хочешь, потому что... - Она запнулась. - Почему? - спросил Джеф. - Потому что тебе двадцать лет, - сказала Люси. - Чертовски уважительная причина, - пошутил Джеф. - Ничего лучше не могу придумать, малыш, - легко ответила она и легла в гамак, откинувшись на подушки и свесив ноги на пол. Джеф не спускал с нее глаз, следя за движением ее откинутой головы, за полузакрытыми от дыма глазами. - О, Боже, - пробормотал молодой человек. - Прекрати повторять все время "О, Боже", - попросила Люси. - Почему? - Это все меняет. Ты добьешься того, что я начну чувствовать себя виноватой. И сядь, пожалуйста. Не нужно. Не нужно призраком стоять надо мной. Джеф сел на пол, опершись спиной на стойку гамака, склонив голову к ее животу. - Мне нравится быть твоим призраком. - Только в определенные часы дня, - уточнила Люси. Она погладила его по голове кончиками пальцев, потом опустила руку на его затылок. - Какая прелесть, ты не должен отпускать длинные волосы. - Хорошо, - согласился Джеф. Люси провела рукой по голове юноши. - У тебя четкая упрямая форма головы, - сказала она. - Правильно. - И волосы у тебя пахнут как у Тони, - продолжала она. - Как запах самого лета. Сухо и солнечно. Когда мужчины взрослеют, их волосы пахнут совсем по-другому. Сигаретами, заботами, усталостью, парикмахерской. - Как пахнет усталость? - поинтересовался Джеф. Люси задумалась. - Так же как аспирин на вкус, - наконец определила она. - Будь я мужчиной, я занималась бы любовью только с семнадцатилетними девочками, блестящими, пухленькими, совсем новенькими. - Если бы я был мужчиной, - возразил Джеф. - Я бы занимался любовью только с тобой. Люси усмехнулась. - У тебя прекрасные манеры! Признавайся, сколько у тебя было девочек? - Одна. - О, - удивилась Люси. - Значит две, если считать меня. - Нет, одна, если считать тебя. - У тебя действительно прекрасные манеры. Но я, конечно, тебе не верю. - Ладно, - сказал Джеф. - Признаюсь. Я соблазнитель. Полдюжины женщин покончили собой из-за меня, с тех пор как мне исполнилось пятнадцать. Я многоженец. Меня разыскивают в десяти разных штатах под различными именами. В возрасте четырех лет я совратил лучшую подругу моей бабушки, и с тех пор ни на минуту не останавливался. Меня не допускают на территории общежитий женских колледжей Востока. Моя книга "Как завоевать, удержать женщину, и как избавиться от нее" напечатана уже в десятке стран, включая те, где говорят на языках объявленных мертвыми два тысячелетия назад. - Достаточно. Мне уже все ясно, - рассмеялась Люси. - Ты очень забавный. Я думала, что сегодняшние молодые люди страшно... ну, распущены что ли. - Я полная противоположность распущенности, - признался Джеф. Люси подняла голову и с любопытством начала разглядывать его. Он не повернул головы. - Я верю тебе, - сказала она. - Я ждал. - Чего? - Тебя, - сказал Джеф. - Не надо шутить. - Я не шучу, - возразил юноша. - Я ждал чего-то, - он задумался, - чего-то всепоглощающего. Я не верю ни во что беспечное, маловажное или несовершенное. Мои знакомые девчонки. Они были хорошенькими, умными, иногда забавными. Но никогда не захватывали меня всего. - Боже, - воскликнула женщина. - Да ты романтик. - Любовь - это либо романтика, либо то же самое, что обычная гимназия, - назидательно сказал Джеф. Люси опять засмеялась. - Ты действительно необычен, - она села и произнесла уже совсем серьезно: - Так ты считаешь чувство ко мне всепоглощающим? - Да. - Мне впервые в жизни говорят такие вещи, - призналась Люси. - А твой муж? - Не знаю, - осторожно ответила Люси. - Думаю, ему со мной удобно. - Этого ведь недостаточно, - возразил Джеф. - Разве? - теперь голос ее звучал настороженно. - До сих пор было достаточным. - А сейчас? Отбросив в сторону сигарету, Люси разгладила складки платья несколькими тщательными движениями ладони. - А теперь, - сказала она, - думаю, что лучше пойти в бар и выпить чего-нибудь. Она встала. Не оборачиваясь, Джеф протянул руку, чтобы задержать ее на месте. - Что такое твой брак? - Зачем тебе это знать? - Мне нужно это знать, - начал Джеф. - Мне нужно знать о тебе все. Я хочу посмотреть твои детские фотографии. Хочу знать твою фамилию до замужества. - Хаммонд. - Хаммонд, - повторил Джеф. - Люси Хаммонд. Прекрасно звучит. Какие книги ты читала, когда тебе было четырнадцать? - "Вершины", "Дас Капиталь" и "Маленькие Женщины". - Прекрасно, - сказал Джеф. - А теперь скажи, какой ты видела свою будущую жизнь до замужества. Я хочу знать, о чем вы с мужем говорите дома за обедом. - Зачем? - спросила она. - Потому что я хочу владеть тобой. Хочу, чтобы мне принадлежало твое прошлое, все то время, которое ты проводишь не со мной, твое будущее. - Осторожнее, - предупредила Люси. - Я не хочу осторожничать, - упрямо возразил молодой человек. - Каков твой брак? Твой нерушимый брак? - Мне всегда казалось, - задумчиво начала Люси, - что моя семейная жизнь меня удовлетворяет. - А теперь? - С середины сентября я опять буду так считать. Джеф встал и подошел к краю крыльца, прислонился к опоре и устремил взгляд на озеро. - Люси, - сказал он. - Да? - Когда он приедет сюда, - тихо начал он. - Краун, я имею в виду. Ты будешь спать с ним? - Он повернулся и прямо взглянул ей в глаза. Люси резко встала и подняла со стула свой плащ. Думаю, нам пора пойти чего-нибудь выпить, - сказала она. - Ответь на мой вопрос, - настаивал Джеф. - Не глупи. - В ее голосе снова послышалась угрожающая нотка. - Ответь на мой вопрос. Это не имеет никакого отношения к нам. - С этими словами она надела свой плащ и начала одну за другой застегивать пуговицы. - Я хочу, чтобы ты мне что-то пообещала, - продолжал Джеф, не делая шагу с края крыльца, по-прежнему опираясь на деревянный столб. - Что именно? - Я хочу, чтобы ты пообещала мне ничего не иметь с мужем, пока мы... - Пока что? - подталкивала его Люси. - Пока мы вместе. Люси застегнула последнюю пуговицу плаща, поставила воротник, прикрывающий ей уши. - И как долго это будет? Джеф драматично сглотнул. - Не знаю, - ответил он. - Назови срок, - настаивала Люси. - Два дня? Неделя? Несколько месяцев? Пять лет? Джеф приблизился к ней, но не дотронулся до нее. - Не злись. - Он говорил подавленно и уныло. - Я просто не могу вынести мысли о том, что... Послушай, мы можем встречаться постоянно. Я могу приезжать в город раз в месяц. И на праздники - день Благодарения, Рождество. Могу приезжать в Бостон почти на каждые выходные. Люси кивнула, как будто воспринимала все это всерьез. - Ага в Бостон. И в каких гостиницах мне останавливаться? Ритц? Копли? Или же в какой-то дыре для комивояжеров? Турин? Стетлер? И нужно ли мне при этом носить обручальное кольцо? Джеф поднял руки, как бы защищаясь от ударов. - Люси6 - взмолился он голосом мученика. - Не надо. - И как мне представлять тебя в Бостоне? - безжалостно продолжала она. - Как моего сына? племянника? Старого друга? - Не рисуй это в таких страшных красках, - начал злиться Джеф. - И что по-твоему я должна говорить своему мужу? Некто, чьего имени нельзя называть, имеет причины возражать против... - Прекрати, - сказал Джеф. - Существует много способов делать подобные вещи. - Неужели? - иронично отозвалась Люси изображая тон приятного удивления. - Может, запишешь их все для меня. Как начинающий дипломат. будет прекрасной практикой для тебя, когда тебе нужно будет заявить протест Премьер министру Ирана или послать ноту в министерство Иностранных Дел Венгрии. Дорогой сэр! Довожу до вашего сведения, что на тело вашей жены были предъявлены претензии... - Не издевайся надо мной, - прервал Джеф, теперь уже с угрозой в голосе. - И что по-твоему я должен сделать? - теперь он молил о пощаде. - Люси, дорогая, все было так хорошо до этого разговора. Ты что обвиняешь меня в том, что я хочу сохранить это все? - Так хорошо. - Люси кивнула в знак ироничного согласия. - Они так хорошо любили друг друга - на каникулах, в дешевых гостиницах - и юноша всегда успевал на первую лекцию в понедельник утром. так ты понимаешь слово "хорошо"? - О, Боже, - Джежф сник. - Я чувствую себя в западне. Если бы я был старше, стоял на ногах, имел свои собственные средства... - И что тогда? - нападал Люси. - Тогда мы могли бы уехать вместе, пожениться, жить. Люси ответила не сразу. Затем прозвучал ее тихий успокаивающий голос. - Ты должен радоваться, - сказала она, - что ты молод, не стоишь на ногах, и что у тебя нет собственных средств. - Почему? - Потому что я не уехала бы с тобой. - Не говори так. - И потом, - не унималась Люси. - Тогда ты винил бы себя, а не свою молодость и бедность. А это гораздо мучительнее. А как ты сможешь осенью, вернувшись в колледж, холодными вечерами рассказывать в общежитии о прекрасном времени, которые ты летом провел в домике своей сестры в горах. Я просто слышу твой рассказ, и заранее прощаю тебе, и даже немного завидую тому удовольствию, которое ты будешь при этом испытывать. Ты, наверное, скажешь: "Даже не знаю, что во мне такого, но замужние женщины определенного возраста, просто кидались мне на шею. - Что ты пытаешься сейчас сделать? - спросил Джеф. - Пытаюсь объяснить тебе, что лето - это лето. Что гостиницы закрываются. Коттеджи забивают досками от снега. Озеро замерзает. Птицы улетают на юг. Дети возвращаются в школу, а взрослые к... к заботам по хозяйству, к бриджу по вечерам, к несовершенству, к надежной реальности. Теперь лицо Джефа в прощальных лучах холодного солнца выглядело просто ошарашенным. - Ты не любишь меня, - сказал он. Люси подошла к нему, нежно улыбаясь. - И даже в этом ты не прав, - сказала она. Она осторожно взяла его подбородок в свою ладонь и поцеловала его. Отпустив его, Люси отвернулась со словами: - Не печалься, малыш. Осталось еще две недели лета. Джеф шагнул вслед за ней, потом остановился, увидев Тони выходящего из тени деревьев, и медленно бредущего через лужайку по направлению к дому. Люси тоже увидела ребенка и сбежала с крыльца навстречу ему. Тони остановился и без всякого выражения посмотрел на мать и Джефа. В сером свете он казался усталым и бледным. - Привет, Тони, - сказала первой Люси. - Где ты был до сих пор? - Так нигде, - ответил Тони. Он старался избежать прикосновения матери, когда взбирался на крыльцо. - Как поход? - спросил Джеф. - Нормально, - ответил Тони. Он прислонился к стене веранды и посмотрел на Джефа. - Как твой зуб? - Нормально, - в тон ему сказал Джеф. - Тебе понравилось кино сегодня? - обратился Тони к матери. - Что там шло? - Я... я не ходила в кино, - сказала Люси. - Оказывается, они уже показывали этот фильм на прошлые выходные. - А, - сдержанно и вежливо отреагировал мальчик. - А куда же ты ходила? - Прошлась по магазинам, - сказала Люси. - Смотрела антиквариат. - Ты что-то купила? - поинтересовался Тони. - Нет. Все очень дорогое. Я просто посмотрела. Мы с Джефом пойдем в отель чего-нибудь выпить. Пойдешь с нами? Ты можешь взять Колу. - Мне не хочется пить, - сказал Тони. - Ну и что? Пойдем все равно, - предложила она еще раз. - Я не хочу пить, - повторил Тони. Люси подошла к нему и пощупала лоб. - Ты здоров? Мальчик увернулся. - Со мной все в порядке, - ответил он. - Я просто немного устал, уклончиво объяснил он. - Поход ведь. Я не спал днем. Наверное, я пойду прилягу на пятнадцать минут. - Потом, испугавшись, что мать начнет суетиться вокруг него, он широко и бесхитростно улыбнулся ей. - Эти походы такие тяжелые, - сказал он. - Увидимся позже. - Он пошел в дом и лег на кровать. Так он и лежал неподвижно, с открытыми глазами, потом услышав, как мама с Джефом прошли под окном его спальни, направляясь в бар, он медленно досчитал до пяти, пошел в гостиную и набрал номер телефона отца в Хартфорде. 11 Машина, подъехавшая к коттеджу, была забрызгана грязью с серыми разводами на ветровом стекле, которое матово отражало свет фар и мокрый блеск стволов. Оливер остановил машину и некоторое время замер за рулем, отдыхая после долгой езды по мокрой дороге. В домике горел свет, но никакого движения внутри не было заметно. Оливер вышел из машины, захватив с собой дождевик и небольшую сумку с походными принадлежностями, которую он перед отъездом бросил на заднее сиденье машины. Он вошел через крыльцо. Комнаты были пустыми. Слышался только стук дождя, стекавшего с тополей, разросшихся над домом. На столе в центре комнаты были разбросаны газеты, на диванчике лежала перевернутая открытая книга. На шахматной доске в беспорядке стояли фигуры, две-три из них упали на пол. Ваза с пионами на камине роняла лепестки, которые плавно опускались на каминный коврик. Стоя на пороге и осматривая пустую комнату, Оливер подумал, что стоит Люси появиться где-то хоть на пять минут, она неизменно оставляла после себя легкий незначительный беспорядок. Иногда зрелище вот такого беспорядка, оставленного Люси, доставляло ему удовольствие, чувство близости и заботливого понимания. Но сегодня, после долгой поездки, это вызвало у него лишь раздражение. Он снял шляпу и потер руки, стараясь согреть их после уличной прохлады. Камин не горел. Часы на полке показывали две минуты девятого. Как обычно, Оливер прибыл без всякого опоздания. Он направился в кухню за бутылкой виски, которая обычно стояла в шкафу для посуды. В мойке было несколько тарелок, оставшихся после чаепития. Три чашки, три тарелки, отметил он про себя, несколько тарелок с крошками шоколадного торта. Он взял виски и налил себе бокал. Даже не разбавив напиток водой, он вернулся в гостиную и устало присел, в ожидании потягивая виски. Через минуту на крыльце послышались шаги. Дверь открылась и вошел Тони. На нем была бейсбольная кепочка. Он остановился прямо на пороге, и, казалось не хотел заходить в комнату. - Привет, Тони, - Оливер улыбнулся сыну. - Пап, - ответил мальчик и приблизился к Оливеру, будто хотел поцеловать его, но остановился на полдороге. Оливер снял с ребенка кепочку и нежно потрепал его волосы легким любящим жестом. - Ты так загадочно говорил, Тони, - сказал ему Оливер шутливым тоном. - Даже не сказал по телефону, в чем дело. И требовал, чтобы я приехал ровно в восемь. Просил меня не говорить с матерью. - Ты точно не звонил ей? - подозрительно спросил Тони. - Я не звонил ей, - заверил Оливер. Тони не стоило сообщать, что он пытался связаться с ней по телефону по дороге из Уотбери, но из-за дождя был обрыв на линии и ему не удалось пробиться. - Она не знает, что ты здесь? - настаивал Тони. - Нет, - подтвердил отец. - Я подъехал сзади, как ты и просил, и в обеденное время. - Затем Оливер осторожно добавил: "Тони, может ты начитался комиксов? - Я не читаю комиксы, - ответил ребенок. - Ты так испугал меня, - тихо сказал Оливер. - Извини. - Иди сюда, присядь. - Оливер кивнул на стул, стоящий рядом. Тони медленно приблизился к стулу и осторожно опустился на него. Оливер потягивал виски из своего бокала. - Ну - в чем дело? - Пап, - тихо начал Тони. - Я хочу домой. - А, - Оливер задумчиво разглядывал бокал. - Почему? Тони нервно развел руками: - Мне надоело это место. - Но это так полезно для твоего здоровья, Тони, - увещевал Оливер. - Ты так хорошо выглядишь, загорел, и мама пишет мне... - Я хочу домой, - категорично заявил Тони. Оливер вздохнул. - Ты маме об этом говорил? - Нет, - сказал Тони. - С ней бесполезно разговаривать. Оливер понимающе кивнул. - А, - догадался он. - Так вы тут немного повздорили. - Нет. - Оливер сделал очередной глоток. - Так с Джефом? Тони ответил не сразу. - Ни с кем, - отрезал он. - Разве нельзя хотеть когда-нибудь поехать домой с собственным отцом и чтобы никто не нападал на тебя? - никто на тебя не нападает, Тони, - ободряюще сказал Оливер. - Только вполне естественно ожидать, что придется ответить на какие-то мистические указания. Будь умницей, Тони. - Я умница, - казалось Тони загнан в угол. - Я хочу домой, потому что не желаю находиться под одной крышей с мамой и Джефом. Оливер поставил бокал и заговорил намеренно тихо. - Что ты сказал, Тони? - Не хочу быть под одной крышей с мамой и Джефом. - Почему? - Не скажу. Оливер бросил на ребенка резкий неодобрительный взгляд. Тот сидел понурив голову, уставившись на носки туфель, всем своим видом выражая обиду и смущение. - Тони, - сказал Оливер, - мы всегда были с тобой в дружеских отношениях, правда? - Да. - Я всегда говорил тебе, что волнует меня, ты всегда делился со мной своими бедами, - продолжал Оливер. - Правда ведь? - Да. - Разве я когда-то обещал тебе что-то, чего не смог выполнить? - спросил Оливер. - Нет, - признал Тони. - Разве я когда-то не давал тебе правдивых и честных ответов на твои вопросы? - Нет. - Когда ты прошлым летом начал рассказывать твои истории, что ты, например, переплыл озеро, когда ты вовсе не умел еще плавать, или говорил, что мистер Нортон пригласил тебя на свое ранчо в Уайоминг на месяц и что он собирался дать тебе свою собственную лошадь... - Но это все детская болтовня, - перебил Тони. - Знаю, - рассудительно кивнул Оливер. - И разве я не говорил тебе, что знал и понимал это? И ты правильно делал, что рассказывал именно мне все свои выдумки, потому что я знал, что ты просто развлекаешься, развивая свое воображение. Но люди, которые не знали тебя так хорошо как я, могли бы подумать, что ты лгунишка и что тебе нельзя доверять. - Но я больше не фантазирую, - оправдывался Тони. - Ни для кого. - Конечно, - сказал Оливер. - И когда у тебя это случилось с глазами - были моменты в самом начале, когда тебе было очень непросто объяснить, что происходит, и чем все может кончиться. Когда ты станешь отцом, Тони, ты поймешь, чего мне это стоило. - Он сделал паузу. - Но я сделал это. Разве не так? - закончил он. - Так, - покорно подтвердил мальчик. - И знаешь, почему я сделал это? - наверное, знаю, - Тони понизил голос почти до шепота. - Потому что я хотел, чтобы между нами было все четко и ясно, - объяснил Оливер. - Для того, чтобы через многие годы, когда ты будешь в моем возрасте, что бы не произошло в твоей жизни, ты бы смог сказать: "Мы с отцом уважали друг друга". - Оливер наклонился и похлопал Тони по коленке. Затем он встал, прошелся до двери и выглянул в дождливую темноту. Тони поднял голову и не отрываясь смотрел на отцовскую спину, его губы задрожали. Он ждал, что Оливер скажет еще что-то, но отец молчал, и Тони тоже поднялся, подошел к двери и остановился рядом с ним. - Я не знаю, как это объяснить, - прошептал он. - Мама и Джеф... Они делают плохое. Они делают то, что делают все взрослые, когда женятся. Я хочу домой. Оливер на мгновение закрыл глаза. Он недоумевал по поводу звонка Тони, но этого никак не предвидел. Сидя за рулем и всматриваясь в дождливую ночь, он уговаривал себя, что все это детская блажь, и что все наверняка будет позади уже ко времени его приезда. Да он и не поехал бы, если на заводе не было временного затишья. Теперь он уже так не думал. Это будто ты слышишь крики из детской и направляешься т