не пускать, но он пролез сквозь прутья ограды и дунул за мной на спортплощадку. Я юркнул в раздевалку, захлопнув дверь у него перед носом. Пес разлаялся на всю школу. Затем я пытался украдкой проскользнуть на футбольное поле, но пес опять увязался следом. Увидел мяч и решил вступить в игру! Оказалось, он здорово играет в футбол; хохотал даже Джоунз, пока пес не прокусил мяч. Скратон, наш пучеглазый директор, видел все из окна. Приказал мне отвести пса домой. Я объяснил, что пропущу завтрак, а он сказал, что это отучит меня впредь приводить собак в школу. Вторник, 12 марта. Проснувшись утром, обнаружил, что все лицо пошло огромными красными прыщами. Мама говорит, что это нервное, но по-моему - от плохого питания. Последнее время только разогретыми в упаковке блюдами и пробавляемся. А у меня, может, аллергия на упаковку. Мама позвонила доктору Грэю записать меня на прием, но запись только на следующий понедельник! Ничего себе! А если у меня проказа, и я ею весь район заражу, что тогда? Я попросил маму сообщить врачу, что у меня - неотложный случай, но она ответила, что я "вечно преувеличиваю". От прыщей, говорит, еще никто не умирал. Я ушам своим не поверил, когда услышал, что она, как ни в чем не бывало, собирается на работу. Неужто работа ей дороже собственного сына? Я позвонил бабушке. Она приехала на такси, увезла меня к себе и уложила в постель, где я сейчас и. блаженствую. Здесь так чисто и уютно. Надел пижаму покойного дедушки. Съел овсянки и бульона. Впервые за несколько недель поел по-человечески. Мама, наверное, войдет в раж, когда не обнаружит меня дома, вернувшись с работы. Но, сказать по правде, милый мой дневничок, мне глубоко на это наплевать. Пятница, 13 марта. Луна в первой четверти. Вчера в полдвенадцатого ночи бабушка вызвала неотложку. Врач поставил диагноз: acne vulgaris *. Для подростка, говорит, самое обычное дело. На проказу, говорит, никак не похоже, поскольку в Африку в этом году я не ездил. Велел бабушке снять с дверей и окон продизенфицированные простыни. Бабушка заявила, что хотела бы услышать мнение еще одного специалиста, Тут-то врач и психанул. Орать начал: "О господи боже! Да у мальца всего-то навсего прыщи повысыпали, как у всех подростков!" Бабушка пригрозила пожаловаться на него в управление здравоохранения, врач лишь рассмеялся и ушел, громко хлопнув дверью. Перед работой заехал папа, завез задание по обществоведению и пса. Пообещал спустить с меня шкуру, если я не подымусь с постели к тому времени, как он заскочит в обед. Потом заперся с бабушкой на кухне и долго орал. Я слышал: "У нас с Полиной полный раскосец, вот только не можем решить, кому не брать Адриана". Папа, конечно, оговорился. Он, безусловно, имел в виду, кому брать. Итак, случилось самое страшное - кожа моя окончательно запаршивела, а родители расходятся. * Прыщи обыкновенные. Суббота, 14 марта. Да, расходятся. Официально оформляют развод. Оба не хотят покидать дом, поэтому гостевая комната переоборудуется в папину спальню. Все это может отрицательно сказаться на мне, даже помешать выучиться на ветеринара. Мама дала мне пять фунтов, велела не говорить папе. Купил себе биокрем для кожи и новую пластинку "Аббы". Позвонил мистеру Черри, сказал, что ввиду личных проблем не смогу некоторое время у него работать. Мистер Черри ответил, что уже понял, что мои родители расходятся, потому что папа отменил мамину подписку на "Космополитен". Папа дал мне пять фунтов, велел не говорить маме. Потратил часть денег на пурпурную бумагу и конверт, чтобы в Би-би-си впечатлились и прочли мои стихи. Остальное придется отдать Барри Кенту. Ну есть ли кто на свете несчастнее меня? Если бы не моя поэзия, лишился бы рассудка. Воскресенье, 15 марта. Второе воскресенье поста. Дома тихо. Папа курит в своей новой спальне, мама курит в старой. Оба почти ничего не едят. Маме три раза звонил мистер Люкас. Она ему только и говорит: "Нет, не сейчас, еще рано". Он, наверное, приглашал ее выпить, чтобы отвлечь от забот. Когда я принес маме чай, она перебирала старые письма, написанные папиной рукой. Спросила меня: "Хотела бы я знать, что ты о нас думаешь, Адриан?" Я объяснил, что Рик Лемон, руководитель нашего молодежного клуба, считает развод виной общества. - Шло бы это общество... - ответила мама. Постирал и погладил на завтра школьную форму. Я уже вполне управляюсь с домашним хозяйством. Прыщи мои так ужасны, что и писать о них невмоготу. Буду в школе всеобщим посмешищем. Читаю "Человека в железной маске". Уж кто-кто, а я-то понимаю, каково ему приходилось. Понедельник, 16 марта. Поплелся в школу. Приплелся, а она закрыта. К ужасу своему вспомнил, что начались каникулы. Домой не хотелось, отправился к Берту Бакстеру. Берт сказал, что приходил чиновник из службы социального обеспечения. Обещал предоставить Сабле новую конуру, но сиделку предоставить не может (Берту то есть, а не Сабле). В мойке гора грязной посуды за всю неделю. Берт объяснил, что специально копил ее к моему приходу, потому что я хорошо мою. Пока мыл, рассказал Берту о разводе родителей. Берт разводов не признает. Говорит, раз он тридцать пять лет был женат, то почему же остальные не должны страдать? Сказал, что у него четверо детей, и ни один не придет навестить. Ну двое в Австралии, так что понятно, но остальным, по-моему, должно быть стыдно. Берт показал фотографию покойной жены. Сразу видно, что тогда еще не знали пластической хирургии. Вернулся домой, дома никого. Поставил "Аббу" на полную мощность и слушал, пока глухая соседка не забарабанила в стенку (у нас общая стенка с ее домом). Четверг, 19 марта. Мистер Люкас продает дом. Мама говорит, что он хочет за него тридцать тысяч! На что ему такая куча денег? Мама говорит, что купит другой дом, побольше. Вот дурак-то! Будь у меня тридцать тысяч, объездил бы весь мир в познавательных целях. Наличных брать бы с собой не стал: читал, что все иностранцы - воры. Вместо наличных зашил бы в брюки на три тысячи дорожных чеков. А перед отъездом я бы: 1. Послал Пандоре три дюжины красивых роз. 2. Нанял за полсотни громилу вздуть Барри Кента. 3. Купил лучший в мире гоночный велик и ездил кругами вокруг дома Найджила. 4. Заказал большой ящик лучших собачьих консервов, чтобы пса хорошо кормили в мое отсутствие. 5. Нанял сиделку Берту Бакстеру. 6. Дал тысячу фунтов родителям (по тысяче каждому), чтобы они не разводились. Объездив весь свет, я бы вернулся домой высокий, загорелый, полный ироничных наблюдений, а Пандора ревела бы по ночам в подушку от отчаянья, что упустила шанс стать миссис Пандорой Моул. Я незамедлительно получил бы диплом ветеринара, а затем купил бы ферму. Одну комнату превратил бы в кабинет, чтобы иметь тихий уголок, где быть интеллектуалом. А тратить тридцать тысяч на дом с общей стенкой с соседским - это извините! Суббота, 21 марта. Родители едят разные блюда в разное время, поэтому мне приходится есть по шесть раз на дню, чтобы их не обидеть. Телик перенесли ко мне, потому что они никак не могли решить, кому из них он принадлежит. Никто теперь не мешает смотреть допоздна страсти-мордасти лежа в постели. У меня начинают появляться подозрения насчет маминых чувств к Люкасу. Я нашел его записку маме: "Полина, нельзя же столько тянуть. Ради бога, уезжай со мной. Твой навеки, Бимбо". Хоть и подписано "Бимбо", но я понял, что записка от Люкаса, потому что она нацарапана на обороте его красного счета за электричество. Надо поставить в известность папу. Спрятал записку под матрац вместе с журналом "Биг энд Баунси". Воскресенье, 22 марта. Третье воскресенье великого поста, переход на летнее время в Британии. Сегодня день рождения бабушки. Ей семьдесят шесть, и по ней это видно. Подарил ей поздравительную открытку и цветок в горшке. Называется "Пятнистая лилия", а по-научному - "Диффенбахия" *. На горшке пластиковый ярлычок с надписью: "Осторожно, яд". Бабушка спросила, кто выбрал цветок. Я ответил, что мама. А бабушка, оказывается, рада-радешенька, что родители расходятся! Говорит, что всегда подозревала в маме склонность к распутству, и теперь видит, что была права. Мне стало неприятно, что она так отзывается о маме, и я пошел домой. Соврал бабушке, что меня ждет друг. Но на самом деле у меня больше нет друзей. Наверное, потому, что я - интеллектуал. Все, должно быть, испытывают почтительное смущение, общаясь со мной. Посмотрел в словаре, что такое "распутство". Не очень-то приятное слово! * Растение из семейства ароидных, его родина - Бразилия Ядовитые вещества, содержащиеся в стеблях и листьях, оказывают парализующее воздействие на мышцы языка и гортань.Названо по имени немецкого ученого Эрнста Диффенбаха. Пятница, 27 марта. Между Пандорой и Найджилом - разрыв. Вся школа только и говорит об этом. Давно не получал таких хороших известий. Читаю "Мадам Бовари", роман какого-то лягушатника. Суббота, 28 марта. Только что от меня ушел убитый горем Найджил. Я пытался его утешить, говорил, что девчонок кругом пруд пруди, вагон и маленькая тележка. Но он был так огорчен, что даже не слушал. Я поделился с ним подозрениями насчет мамы и Люкаса, а он сказал, что у них это уже давным-давно. Все знали, кроме меня и папы! Завтра - День матери. Никак не решу, покупать маме подарок или нет. У меня осталось всего шестьдесят восемь пенсов. Воскресенье, 29 марта. Четвертое воскресенье великого поста. Материнское воскресенье. Папа дал мне вчера три фунта, сказал: "Купи, сынок, что-нибудь достойное маме, быть может - это в последний раз". Ну не переться же мне из-за нее в город! Пошел в лавку мистера Черри, купил коробку конфет и открытку с надписью: "Чудной мамочке". Видно, изготовителям открыток все мамы кажутся чудом. В какую открытку ни глянь, везде "чудная" да "чудная". Хотел вычеркнуть "чудной" и вписать "распутной", да не стал. Подписал: "От твоего сына Адриана", и поднес ей сегодня утром. Она говорит: "Ой, что ты, Адриан, ну зачем". И впрямь - зачем? Вынужден прерваться. Мама решила, что они все должны "поговорить как цивилизованные люди". Мистер Люкас придет к нам. Меня, конечно, участвовать не пригласили! Буду подслушивать под дверью. Понедельник, 30 марта. Ужас, что вчера было. Отец и Люкас подрались в палисаднике, и вся улица сбежалась смотреть! Мама пыталась их разнять, но оба только и рычали ей: "Не лезь". Мистер О'Лири хотел помочь папе, он все орал: "Навешай этому поганцу за меня, Джордж!" Миссис О'Лири кричала что-то ужасное в мамин адрес. Судя по ее словам, она следила за мамой еще с рождества. Разговор утратил цивилизованный характер где-то около пяти, когда папа понял, как давно у мамы начался роман с мистером Люкасом. Потом, часов в семь, у них состоялась было еще одна "цивилизованная встреча", но когда мама сообщила, что уезжает с мистером Люкасом в Шеффилд, папе не хватило цивилизации, и он полез в драку. Мистер Люкас пытался улизнуть в кусты, но папа прижал его футбольным приемом у лаврового деревца, и понеслось. В порядке вышла драчка, я сверху из окна видел все как на ладони. Когда миссис О'Лири сказала: "Ребенка вот только жаль", все взглянули наверх и заметили меня, так что я постарался принять вид попечальнее. Полагаю, что пережитое меня травмирует, и последствия травмы не замедлят сказаться в будущем. Пока не сказываются, но кто ж знает, каким боком они мне еще выйдут. Вторник, 31 марта. Мама уехала в Шеффилд с Люкасом. Вести машину пришлось ей, потому что Люкас не мог разлепить глаз из-за синяков. Я сообщил о мамином уходе секретарше школьной канцелярии. Секретарша была со мной очень ласкова и передала папе заполнить бланк на оформление бесплатных завтраков. Папа-то теперь отец-одиночка. Найджил попросил Барри Кента не вымогать у меня деньги некоторое время. Барри Кент обещал подумать. Среда, 1 апреля. День всех дураков. Утром позвонил Найджил, будто из похоронного бюро, и спросил, когда приезжать за покойничком. А трубку взял папа. Ну, ей-богу, ни на грош у него чувства юмора! В школе я от души похихикал - говорил всем девчонкам, что у них из платьев нижние юбки торчат. Барри Кент принес на искусствоведение пакетик едкого порошка, от которого вся кожа зудитг и чешется. Сыпанул миссис Фоссингтон-Гор за отвороты сапог. Она тоже, оказывается, лишена чувства юмора. Потом Барри Кент насыпал этой дряни мне за шиворот. И вовсе не смешно. Пришлось идти к нянечке, чтобы помогла вытряхнуть. Дом приходит в полное запустение, потому что папа и не думает убираться. Пес все воет - скучает по маме. Я родился ровно тринадцать лет и триста шестьдесят четыре дня тому назад. Четверг, 2 апреля. Сегодня мне четырнадцать! Получил: тренировочный костюм и футбольный мяч от папы. (Папа глух к моим потребностям.) "Пособие по столярным работам для мальчиков" от бабушки Моул. (От комментариев воздержусь.) Открытку - и в ней фунт стерлингов от дедушки Сагдена. (Последняя широкая натура!) Лучший подарок: десять фунтов от мамы и пять - от мистера Люкаса (видать, совесть замучила - откупаются). Найджил прислал открытку. На первой странице напечатано: "Кто у нас сексапилен, обаятелен, умен и красив?" А внутри: "Ну уж точно не ты, дружок!" И приписка от Найджила: "Не сердись, приятель!" А в конверт вложил десять пенсов. Берт Бакстер прислал поздравительную открытку в школу, потому что не знает, где я живу! Здоровский у него почерк - просто каллиграфический. Открытка с овчаркой, а внутри надпись: "Наилучшие пожелания от Берта и Сабли. P.S. Мойка снова засорилась". Берт вложил в конверт купон на приобретение книг стоимостью десять шиллингов. Купон, правда, годен только до декабря 1958 года, но все равно мило с его стороны. Итак, наконец-то мне четырнадцать! Как следует рассмотрев себя в зеркале, нашел, кажется, явные признаки зрелости. (Помимо этих гадостных прыщей.) Пятница, 3 апреля. Сегодня писали контрольную по географии, огреб высший балл, да еще похвалили за аккуратность. Знаю все до тонкостей про кожевенную промышленность Норвегии. Барри Кенту, похоже, по душе быть невеждой. Мисс Элф спросила его, где по отношению к Британии расположена Норвегия, а он ответил: "У черта на куличках". Весь класс так и лег. С прискорбием должен отметить, что Пандора - и та смеялась вместе с остальными. Сохранили выдержку лишь мисс Элф и я. Сходил к Берту, прочистил ему мойку, забитую мослами и заваркой от чая. Посоветовал Берту пользоваться чаем в пакетиках - в двадцатом же веке живем все-таки! Берт обещал попробовать. Рассказал ему, что мама сбежала из дому со страховым агентом. А он в ответ: "Форс-мажорные обстоятельства, да?" И хохотал до слез. Суббота, 4 апреля. Новолуние. Мы с папой навели в доме порядок. А куда денешься - завтра на чай придет бабушка. После обеда поехали в универсам "Сейнсбери". Папа никак не мог найти кредитную карточку, кассир отказался принять без нее чек, пришлось звать заведующего, чтобы уладить конфликт. Был вынужден дать папе взаймы из деньрожденных денег. Теперь он мне должен восемь фунтов тридцать восемь с половиной пенсов. Взял с него расписку на обороте кассового чека. Но, надо сказать, перед "Сейнсбери" можно снять шляпу - умеют привлечь клиента и более высокого пошиба. Видел там викария, выбиравшего туалетную бумагу: взял упаковку из четырех рулонов трехслойной розовой. Видать, денег - куры не клюют! Мог же обойтись простой белой, а разницу пожертвовать на бедных. Вот ведь лицемер! Воскресенье, 5 апреля. Страстное воскресенье. Утром заскочил Найджил. Все сходит с ума по Пандоре. Пытался отвлечь его кожевенной промышленностью Норвегии, но он почему-то не проявил к ней интереса. В час дня поднял с постели папу. С чего это он должен валяться в постели, когда я давно на ногах. Он встал и пошел мыть машину. Нашел мамину сережку, завалившуюся за сиденье, и долго сидел, уставившись на нее. Потом спросил: - Ты скучаешь по маме, Адриан? - Скучаю, - говорю. - Но жить-то надо! - А на кой? - спросил папа. Я решил, что он подумывает о самоубийстве, поэтому немедленно махнул наверх и убрал из ванной все опасные для жизни предметы. Когда я мыл посуду после ужина (разогретый ростбиф), он завопил из ванной, где, мол, его бритва? Я лживо проорал в ответ, что не знаю. Затем убрал из кухонного стола ножи и другие острые предметы. Папа пытался побриться электробритвой на батарейках, но батарейки давно потекли и покрылись какой-то зеленой дрянью. Я себя считаю человеком терпимым и широко мыслящим, но выражения, употребляемые папой, просто ни в какие ворота не лезут. И всего лишь навсего из-за того, что не смог побриться! Чаепитие вышло довольно занудным. Бабушка все поносила маму, а папа все стонал, как ему без нее плохо. А на меня и внимания никто не обращал, будто меня и в комнате не было! Псу и то уделяется больше внимания, чем мне! Бабушка отчитала папу за небритое лицо. Говорит: - Ты, может, находишь забавным выглядеть под большевика, Джордж, но я этого забавным не нахожу. И добавила, что дедушка ежедневно брился даже в траншеях под Ипром, хотя ему там приходилось отбивать мыло от крыс. Даже, говорит, в гробу дедушку и то побрили, так что если покойники уходят бритыми, живым уж никак непростительно небритыми ходить. Папа пытался ей объяснить, но бабушке объяснять трудно, потому что она говорит без пауз. Мы оба облегченно вздохнули, когда она ушла. Я потом разглядывал "Биг энд Баунси:". Страстное все же таки воскресенье! Четверг, 9 апреля. Вчера говорили с папой по душам. Он спросил, с кем я предпочту жить - с мамой или с ним. Я сказал: "С обоими". Папа подружился с одной своей сослуживицей, зовут ее Дорин Слейтер. Папа хочет меня с ней познакомить. Вот вам и убитый горем отчаявшийся брошенный муж! Пятница, 10 апреля. Найджил приглашает к себе на выходные. Его родители уезжают в Кройдон к кому-то на свадьбу. Папа разрешил. И даже, казалось, с радостью. Переберусь к Найджилу завтра утром. Начинаются пасхальные каникулы. Надо постараться не дать мозгу расслабиться. Суббота, 11 апреля. Везет же Найджилу! Не дом, а сказка! Все модерновое. Представляю, что он думает о нашем доме, когда многим нашим вещам сто лет в обед! У Найджила огромная спальня, в спальне - стерео, цветной телевизор, кассетник, электрогитара и усилитель. Над кроватью - юпитеры. Черные стены, белый палас и коврик с пола кабины гоночной машины. Он вытащил целую кучу старых номеров "Биг энд Баунси", и мы долго их смотрели. Потом, пока Найджил принимал холодный душ, я разогрел суп и нарезал батон. Прокатился на его гоночном велике. За такой велик отдал бы все на свете. Доведись мне выбирать меж великом и Пандорой - выбрал бы велик. Прости, Пандора, но так уж оно есть. Зашли в закусочную и разгулялись вовсю. Жареная рыба с картошкой, маринованный лучок, соленые огурчики! Найджилу все нипочем, у него карманных денег много. Пошатались по улице, потом вернулись домой, смотрели по телику "Пучеглазый монстр наносит ответный удар". Я сказал, что Пучеглазый монстр смахивает на мистера Скратона, директора школы. Найджил опять хохотал до слез. Сдается мне, у меня просто талант всех смешить. Что ж, может, передумаю и стану писать комедии для телевидения, а не пойду в ветеринары. Когда фильм кончился, Найджил предложил: - Дернем по маленькой на сон грядущий? Открыл бар в гостиной и смешал нам по изрядной порции виски с содовой. Никогда раньше виски не пробовал и пробовать больше не буду. И с чего его пьют, что за удовольствие - не понимаю! Налей им его кто в бутылочку для лекарств - в унитаз спустили бы! Как попал в постель - не понимаю, но ведь как-то попал, потому что сейчас сижу в постели родителей Найджила и пишу дневник. Воскресенье, 12 апреля. Вербное воскресенье. Выходные, проведенные у Найджила, раскрыли мне глаза! Сам того не зная, я прожил последние четырнадцать лет своей жизни в нищете, мирясь с дурным жильем, скверной едой и жалкими грошами на карманные расходы! А если папа не способен обеспечить мне пристойный жизненный уровень при своей нынешней зарплате, пусть ищет другую работу. Все равно вечно ноет, как, мол, тяжело толкать электронагреватели! У Найджила-то папа как раб вкалывает, чтобы обеспечить своей семье современный уровень. Может, имей мой папа отделанный пластиком бар в нашей гостиной, мама и не ушла бы от нас. Так нет же! Он еще и гордится нашей столетней мебелью! Следовало бы папочке прислушиваться к урокам великой литературы. Мадам Бовари сбежала от своего кретина доктора, потому что тот не сумел удовлетворить ее запросы. Понедельник, 13 апреля. Получил записку от мистера Черри. Спрашивает, не хочу ли я возобновить разноску газет. Послал ответ: в связи, мол, с тем, что мама нас бросила, до сих пор еще не в себе. Это чистая правда. Вчера надел разные носки - красный и зеленый - и так и проходил весь день, не заметив. Пора брать себя в руки. Вторник, 14 апреля. Получил открытку от мамы. Они с Люкасом сняли квартиру в Шеффилде. Приглашает меня их навестить как можно скорее. Ну почему мама не может писать письма, как все нормальные люди? Почему почтальон должен иметь возможность читать мою конфиденциальную переписку? Спросил папу, можно ли мне к ней поехать. Можно, говорит, если она вышлет денег на билет. Написал маме, попросил выслать одиннадцать фунтов восемьдесят пенсов. Среда, 15 апреля. Ходил с Найджилом в молодежный клуб. Клево! Резались в пинг-понг, пока не лопнул мячик. Потом - в настольный футбол. Накостылял Найджилу 50-13. Найджил надулся и заявил, что, мол, у его вратаря ноги клейкой лентой склеены, поэтому он и проиграл. Чухня! Просто я отменно играю! Шайка панков начала чесать языки насчет моих брюк клеш, но вмешался Рик Лемон, руководитель клуба, и перевел все в дискуссию о личных вкусах. Мы согласились, что человек вправе одеваться, как ему нравится. Но я все равно попрошу папу купить мне новые брюки. Сейчас мало кто носит брюки клеш в четырнадцать лет, и я не хочу выделяться. Барри Кент пытался пролезть через запасный выход, чтобы не платить положенные пять пенсов, но Рик Лемон вышиб его под дождь на улицу. Приятно было посмотреть. Я задолжал Барри Кенту два фунта его вымогательских денег. Четверг, 16 апреля. Получил деньрожденную открытку от тети Сюзан! Это с двухнедельным-то опозданием! Она всегда забывает, когда у меня день рождения. Папа говорит, работой, мол, заморочена, но что-то не верится. Наоборот, сдается мне, быть тюремной надзирательницей работа не бей лежачего! Знай отпирай да запирай камеры - и всех дел. Тетка выслала подарок почтой. Дай бог к рождеству дойдет. Ха! Ха! Ха! Пятница, 17 апреля. Великая пятница. Бедный Христос, как ему, наверное, было тяжко! У меня бы в жизни духу не хватило! Пес упер горячую крестовую булочку. Никакого уважения к традициям. Суббота, 18 апреля. Получил посылку от тетки Сюзан. Украшенный вышивкой футлярчик для зубной щетки работы одной из ее подопечных по имени Грейс Пул! Тетка просит написать ей благодарственное письмо. Мало того, что сестра отца служит тюремной надзирательницей, так я еще должен теперь переписываться с заключенными! По-прежнему жду перевода на одиннадцать фунтов восемьдесят пенсов. Что-то не похоже, будто мама жаждет поскорее меня увидеть. Воскресенье, 19 апреля. Пасхальное воскресенье. В этот день Иисус исчез из пещеры. Гудини, надо думать, позаимствовал идею у него. Папа забыл зайти в пятницу в банк, поэтому у нас - ни гроша. Пришлось сдавать бутылки, чтобы наскрести на пасхальное яичко. Смотрел телек, потом бабушка устроила отменный чай. Испекла пирог, украсила его крошечными птичками из пуха и перьев. Папа одну проглотил, пришлось бить его по спине. Вечно он все испортит, абсолютно не умеет держаться. После чая пошел к Берту Бакстеру. Берт ужасно обрадовался, а мне стало стыдно - последнее время я его совсем забросил. Берт дал мне кипу комиксов. Отличные картинки. Смотрел их до трех утра. Мы, интеллектуалы, всегда работаем в неурочное время. Нам это на пользу. Понедельник, 20 апреля. Выходной день в Соединенном Королевстве (кроме Шотландии). Папа в ярости - банк-то еще закрыт. А у него сигареты кончились. Ну ничего, здоровее будет. Перевода от мамы до сих пор нет. Написал письмо Грейс Пул. Она сидит в блоке "Д". "Уважаемая мисс Пул. Благодарю вас за вышитый футлярчик для зубной щетки. Он очарователен. С наилучшими пожеланиями Ваш Адриан Моул". Вторник, 21 апреля. Утром папа первым в очереди ждал открытия банка. Но когда дождался, кассир отказался выдать папе деньги, сказав, что на счету ничего нет. Отец потребовал управляющего. Было так стыдно, что я спрятался за искусственными цветами и ждал, пока прекратится скандал. Вышел ихний главный, мистер Ниггард *, и начал успокаивать папу. Сказал, что устроит ему временный кредит. На папу смотреть было тошно. Стоит и талдычит как попугай: "Это все тот чертов счет от ветеринара". Ниггард вроде вошел в положение. Наверное, у него тоже собака психованная. Не одни же мы такие! Одиннадцать фунтов с пенсами пришли. Завтра утром еду в Шеффилд. Никогда еще не ездил на поезде один. Да, расправляем крылья, расправляем! * Скупец, скряга (англ.). Среда, 22 апреля. Папа подвез меня до станции и дал совет на дорогу: не покупать пирогов со свининой в поездном буфете. Я высунулся из окна вагона, а папа стоял на платформе и все поглядывал на часы. Я не мог придумать, о чем говорить, и он тоже. Наконец, я сказал: - Не забывай кормить пса, ладно? Папа неприятно рассмеялся, в этот момент поезд тронулся, я помахал папе и пошел искать вагон для некурящих. Грязные курильщики сгрудились в кучу, кашляя и задыхаясь. Как нарочно, типы подобрались шумные, с бандитскими рожами. Сдерживая дыхание, я пулей пронесся сквозь их вагон. В вагоне для некурящих ехал народ более на вид приличный. Я нашел место у окна напротив пожилой дамы. Хотел почитать, или поглядеть в окно, но старую выдру повело зудеть про то, как ее дочке делали кесарево, и про тысячу всяких вещей, которых я не знаю и знать не хочу. Я от нее чуть на стенку не полез. Зудит, зудит и зудит! Слава богу, в Честерфилде сошла. Оставила женский журнал, я его почитал, а потом поезд остановился в Шеффилде. Мама, увидев меня, заплакала. И неловко как-то было, и приятно. От станции взяли такси. Шеффилд - милый городок, все, как у нас дома. Никаких фабрик, где делают ножи и вилки, что-то не видел. Наверное, Маргарет Тэтчер все позакрывала. Люкас где-то шлялся, продавая свою страховку, поэтому до восьми вечера нам с мамой никто не мешал. Квартирка модерновая, но тесная. И слышно, как соседи кашляют. Мама привыкла к лучшим условиям. Должен сделать перерыв - очень устал. Надеюсь, папа хорошо обращается с псом. Хорошо бы мама вернулась домой. Я и забыл уже, какая она славная. Четверг, 23 апреля. День св. Георгия. Пошли с мамой за покупками. Купили ей абажур в спальню, а мне - новые брюки. Клевые такие, в обтяжку. Перекусили в китайском ресторанчике, потом сходили в кино. Когда вернулись в квартиру, там уже ждал Люкас. Приготовил ужин, но я сказал, что есть не хочу, и ушел к себе. Да я подавлюсь, съешь я кусок, к которому прикасался этот хмырь! Позже вечером звонил папе из автомата. Только и успел крикнуть: "Не забудь покормить пса!" - как разъединили. Спать лег рано, чтобы подальше от Люкаса. Он называет маму "Полли", хотя прекрасно знает, что ее имя - Полина! Пятница, 24 апреля. Помог маме покрасить кухню. Она выбрала коричневый и кремовый цвета. Жуть - ну прямо как в школьном сортире. Люкас купил мне перочинный нож. Пытается подкупить, чтобы я снова хорошо стал к нему относиться. Фиг тебе, Люкас! Мы, Моулы, народ злопамятный! Мы вообще как мафия - кто нас раз обидел, тот враг на всю жизнь. Он украл жену и мать, и он за это поплатится! А жаль, потому что в ножичке много всяческих приспособлений, не лишних в повседневном быту. Суббота, 25 апреля. По субботам Люкас не работает, пришлось терпеть его непристойное поведение целый день. Постоянно то берет маму за руку, то целует, то обнимает. Как она только терпит! Я бы давно психанул! Люкас повез нас за город, в горы. Я замерз и наблюдал из машины, как мама и Люкас друг перед другом выпендривались. Слава богу, никого вокруг не было. Позорное зрелище: старые люди, а носятся по горам и хохочут. Вернулись, принял ванну, вспомнил пса, уснул. Завтра возвращаюсь домой. Три часа утра. Только что мне приснилось, что заколол Люкаса зубочисткой перочинного ножа. Лучшего сна сто лет не видел. Воскресенье, 26 апреля. 14.10. Итак, мой краткий визит в Шеффилд подходит к концу. Поезд в 19.10, так что на сборы остается лишь пять часов. Папа был прав - не следовало брать два чемодана одежды. Тем не менее лучше перестраховаться, чем потом сокрушаться, я так считаю. Эту жалкую квартиру с кашляющими за стеной соседями покидаю без сожаления, хотя, естественно, огорчен упрямым маминым отказом вернуться со мной домой. Я сказал ей, что пес весь по ней извелся, но она тут же позвонила папе, и тот, как последний дурак, сказал, что пес только что уплел две банки собачьих консервов. Я рассказал ей про папу и Дорин Слейтер, надеясь возбудить в ней бешеную ревность, но она лишь рассмеялась и сказала: Так Дорин, значит, все еще не сошла с пробега? Я сделал все, что мог, дабы уговорить маму вернуться домой, но вынужден признать поражение. 23.00. Возвращение было каким-то кошмаром. Вагон для некурящих - битком, пришлось ехать среди сигар, сигарет и трубок. Двадцать минут стоял за чашкой кофе в буфете. Когда подошла моя очередь, буфетчик опустил решетку прямо у меня перед носом и вывесил объявление: "Закрыто по техническим причинам". Вернулся в купе, мое место занял какой-то солдат. Нашел другое место, но соседом напротив оказался псих: всю дорогу доставал меня рассказами про то, что в голове у него радиоприемник, контролируемый Фиделем Кастро. Папа с псом встречали меня на вокзале. Пес прыгнул на меня, промазал и чуть не угодил под колеса скорого бирмингемского. Папа сказал, что к нему приходила на чай Дорин Слейтер. Но судя по тому, в каком состоянии оказался дом, она приходила не только на чай, но на завтрак, обед и ужин. Никогда ее в глаза не видел, но по оставленным уликам ясно: огненно-рыжая, красит губы оранжевой помадой и спит на левой половине кровати. Ничего себе - возвращеньице в родной дом! Папа сказал, что Дорин погладила мне на завтра школьную форму. Ну и чего, спрашивается, он ждал от меня в ответ? "Спасибо"? Понедельник, 27 апреля. На домоводстве миссис Булл учила нас мытью посуды. Учи ученого! Помыл бы кто-нибудь посуды с мое! Барри Кент разбил небьющуюся тарелку, и миссис Булл выставила его вон. Я видел, как он совершенно открыто курил в коридоре. Вот нахал-то! Я счел своим долгом сообщить об этом миссис Булл. Исключительно из беспокойства о его здоровье. Барри Кент отвели к пучеглазому Скратону и отобрали сигареты. Найджил утверждал, что видел на большой перемене, как мистер Скратон курил их возле учительской. Да неужели такое возможно? Среда, 29 апреля. Папа очень обеспокоен: плохо идут электрообогреватели. По папиным словам, это доказывает, что потребитель не так глуп, как кажется. Я уже сыт по горло его постоянным нытьем. Посоветовал ему вступить в клуб или найти какое-нибудь увлечение, но он твердо намерен распускать нюни и упиваться своими страданиями. Смеется он только тогда, когда по телеку идет реклама электрообогревателей. Ну тогда он заливается как дурачок. Четверг, 30 апреля. Сегодня в школе Барри Кент всерьез угрожал мне. Вырвал у меня из рук портфель, швырнул наземь. Надо срочно добывать два фунта, иначе вслед за портфелем Кент начнет швырять наземь меня. У папы денег просить бесполезно - он и так в полном трансе от красных счетов. Суббота, 2 мая. Письмо от Грейс Пул! Вот, пожалуйста: "Дорогой Адриан, Спасибо тебе за чудесное благодарственное письмо. Оно очень окрасило мне жизнь. Все девки только и подзуживают теперь насчет мово хахаля. 15 июня меня досрочно освобождают, можно будет заехать навестить тебя? Твоя тетка Сюзан самая приличная здесь вертухай-ка, потому я ее уважила тем чехлом. Ну, значит, до 15-го! Наше вам с кисточкой, Твоя Грейс. P.S. Меня сюда засадили по облыжному обвинению в поджоге, ну да теперь это все дело прошлое". Господи! Как же мне быть? Воскресенье, 3 мая. Второе воскресенье после пасхи. В холодильнике - шаром покати, в буфете - пусто, в хлебнице какие-то огрызки. И куда только у папы уходят деньги? Пришлось поехать к бабушке, чтобы не умереть от недоедания. В четыре часа я пережил одну из тех счастливых минут, что остаются в памяти навсегда. Я сидел у бабушкиного электрокамина, ел горячий тост, с которого капало масло, и читал "Ньюс оф зе уорлд". По четвертой программе радио шла здоровекая пьеса о пытках в концентрационных лагерях. Бабушка спала, собака молчала. И сразу мне сделалось так хорошо! Не иначе, как на меня снизошла божья благодать. А что, из меня вышел бы отменный святой. Позвонил тете Сюзан, но она была на дежурстве в тюрьме. Попросил Глорию, ее подругу, передать, чтобы тетя срочно позвонила мне. Понедельник, 4 мая. Позвонила тетя Сюзан, сказала, что досрочное освобождение Грейс Пул отменяется, потому что она устроила пожар в швейной мастерской и сожгла целую партию вышитых чехольчиков для зубных щеток. Вторник, 5 мая. По дороге в школу встретил почтальона. Он сказал, что в субботу меня приедет навестить мама. Вот напишу про него министру связи, что он нарушает тайну переписки, будет знать. Когда я вернулся из школы, папа уже прочел открытку. Он очень обрадовался, начал убирать мусор, потом позвонил Дорин Слейтер и сказал, что придется "крутануть субботнюю свиданку другим разом". Вечно взрослые шпыняют нас, подростков, чтобы мы не засоряли разными словечками речь, а сами такое несут! Дорин Слейтер завопила что-то в телефон. А папа завопил в ответ, что "не хотел постоянной связи", что "с самого начала ясно дал это понять" и что "никто не заменит ему его Полину". Дорин все вопила, пока папа не бросил трубку. Телефон звонил не умолкая, и папа снял трубку с рычажка. Убирался в доме до двух ночи как полоумный, хотя сегодня еще только вторник! Что же тогда будет в субботу утром? Он, дурачок несчастный, решил, что мама возвращается насовсем. Суббота, 9 мая. В восемь тридцать проснулся от громкого стука в входную дверь. Пришел тип из электроснабжения. Я с удивлением осознал, что он пришел отключать электричество. Папа задолжал 95 фунтов 79 пенсов. Я разъяснил типу, что электричество нам нужно для предметов первой необходимости - стереопроигрывателя и телевизора, но он ответил, что такие, как мы, подрывают мощь страны. Он подошел к счетчику, что-то там покрутил, и на кухонных часах замерла минутная стрелка. Вышло очень символично. В это время вернулся папа, который уходил за газетой. Он насвистывал, выглядел очень довольным и даже спросил инспектора, не желает ли тот чашку чая. Инспектор буркнул: "Нет, спасибо" - и заторопился по дорожке в свой голубой фургон. Папа включил электрический чайник. Тут-то и пришлось ему все объяснить. Виноватым, конечно, оказался я! Папа вопил, что я не должен был впускать инспектора в дом. А я возразил, что он должен был оплачивать счета еженедельно, как бабушка. Папа закусил удила. И как раз в этот момент появились мама и Люкас! Ну прямо как раньше, когда все разом орали, не давая друг другу слова сказать. Я взял собаку и пошел в магазин покупать свечи. Денег мне одолжил мистер Люкас. Когда вернулся, то еще в холле услышал мамины слова: "Ничего удивительного, что ты не в состоянии оплачивать счета, Джордж. Посмотри только на эти цветы, они же ужас сколько стоят, наверное". Мистер Люкас предложил папе взаймы "хоть целую кучу денег", но папа с достоинством отказался: "От вас, Люкас, мне ничего не надо, кроме моей жены". Мама похвалила папу за порядок в доме. Папа вдруг поник я казался таким старым и несчастным, что мне стало его очень жаль. Они выставили меня за дверь и принялись спорить, кому меня воспитывать. Спорили очень долго, до темноты, пока не пришлось зажигать свечи. Люкас закапал свечным воском свои новые замшевые туфли. Единственное светлое пятно за весь этот трагический день. Когда мама и Люкас уехали на такси, я лег спать и взял к себе пса. Слышал, как папа говорил по телефону с Дорин Слейтер, потом услышал, как хлопнула входная дверь. Выглянув из окна, увидел, что от дома отъезжает папина машина. Все заднее сиденье было завалено цветами. Если узнают, что нам перерезали провода - я перережу себе горло. Не переживу позора. Вторник, 12 мая. Сегодня долго беседовал с мистером Вэнном, нашим инструктором по профессиональной ориентации. Он сказал, что я должен специализироваться по физике, химии и биологии, если хочу стать ветеринаром, поскольку рисование, столярное дело и домоводство мне в этом мало помогут. Жизнь моя на распутье! Сделай я неверный шаг, и трагедия неминуема - не видать меня ветеринарам, как своих ушей. В точных науках я ни бум-бум. Спросил мистера Вэнна, каким предметам надо учиться, чтобы писать комедии для телевидения. Мистер Вэнн ответил, что для этого надо не учиться, а родиться законченным кретином. Среда, 13 мая. Досконально обсудил проблему учебы с папой. Папа советует зажиматься лишь теми предметами, которые мне даются. Говорит, что ветеринарам только и приходится, что лазить коровам под хвост или делать уколы раскормленным избалованным собакам. Так что я всерьез подумываю изменить свои планы на будущее. Я не прочь бы стать ныряльщиком за губками, но боюсь, что в Англии эта профессия не пользуется большим спросом. Четверг, 14 мая. Мисс Спрокстон сделала мне замечание: мол, домашнее сочинение воском заляпано. Я объяснил, что задел свечу рукавом, когда делал уроки. Она прослезилась, назвала меня молодцом и славным мальчиком и поставила мне "отлично". Поужинав галетами и консервами из тунца, при свечах играли с папой в карты. Было очень здорово. Папа обрезал кончики пальцев на перчатках. Мы с ним смотрелись, как пара беглых каторжников. Читаю "Тяжелые времена" Чарлза Диккенса. Пятница, 15 мая. Неожиданно нагрянула бабушка, застала нас врасплох, когда мы ели холодную фасоль прямо из консервной банки, съежившись у походной газовой печурки. Папа при свече читал "Плейбой", а я с фонариком - Диккенса. И были мы всем довольны. Но только папа сказал, что это хорошая тренировка на случай крушения цивилизации, как в дом влетела бабушка и закатила нам долгоиграющую истерику. Потом заставила перебраться к ней. Так что сейчас я сплю в постели покойного дедушки, а папа спит внизу на сдвинутых креслах. Бабушка выписала чек, чтобы покрыть наши долги за электричество, и ту