т же пришла в ярость, потому что предназначала эти деньги на продукты. Ее аппетит стоит жизни двум коровам в год. Воскресенье, 17 мая. Папа разбил молочник, которому сорок один год, и пошел в бар выпить, чтобы оправиться от ужаса. Я пошел к Берту Бакстеру, но его не оказалось дома. Понедельник, I8 мая. Бабушка не разговаривает с папой из-за молочника. Скорей бы вернуться домой, там-то эти молочники всем до лампочки. Вторник, 19 мая. Полнолуние. Папа поздно вернулся, и ему здорово влетело от бабушки. Но ведь папе столько же лет, сколько молочнику, и, ей-богу, он имеет полное право возвращаться, когда ему вздумается. Рассказал сегодня папе, что Барри Кент вымогает у меня деньги. Пришлось рассказать, потому что Барри сильно порвал мне форменный блейзер и оторвал нашивку со школьной эмблемой. Папа обещал завтра им заняться и заставить его вернуть все отобранные у меня деньги. Похоже, я разбогатею! Среда, 20 мая. Барри Кент нахально отрицал, что терроризирует меня, и только рассмеялся, когда папа потребовал вернуть деньги. Мой отец пошел к его отцу, поругался с ним и пригрозил обратиться в полицию. Смелый у меня отец. А отец Барри Кента похож на гориллу. У него на руках волос больше, чем у моего отца на голове. В полиции потребовали доказательств, иначе, мол, ничего сделать не смогут. Попрошу Найджила письменно засвидетельствовать факт вымогательства при помощи угроз. Вторник, 21 мая. Барри Кент вздул меня сегодня в раздевалке и подвесил за воротник на вешалку. Обозвал меня "стукачом" и всякими непечатными выражениями. Обо всем этом прознала бабушка (отец не хотел ее беспокоить из-за диабета). Выслушав меня, она надела шляпку, поджала губы и ушла. Отсутствовала час семь минут, потом вернулась, сняла пальто, поправила прическу, достала из пояса, в который прячет от грабителей деньги, двадцать семь фунтов восемнадцать центов и сказала: "Он больше не тронет тебя, Адриан. Но если тронет, скажи мне". Потом приготовила чай. Я купил ей в аптеке коробку диабетического шоколада в знак признательности. Пятница, 22 мая. Вся школа только и говорит о том, как семидесятишестилетняя старушка до смерти напугала Кентов и заставила их вернуть деньги. Барри Кент боится показываться нам на глаза. Его шайка выбирает нового вожака. Суббота, 23 мая. Мы снова дома. Все цветы завяли. Дверной коврик усеян красными счетами. Понедельник, 25 мая. Я твердо решил стать поэтом. Но папа считает поэзию делом бесперспективным. Поэтам не положено ни пенсии, ни фига. А мне плевать. Папа пытался заинтересовать меня специальностью программиста, но я ответил: "Я хочу вложить в свою профессию всю душу, а каждому известно, что у компьютера души нет". Тогда папа сказал: "Американцы над этим работают". Это сколько же мне ждать? Понедельник, 1 июня. Папа получил письмо. Прочитал и весь побелел: его увольняют по сокращению штатов. Будет получать пособие по безработице! Да разве проживешь на эти гроши, что выдает правительство? Придется расстаться с собакой, один корм для нее обходится в тридцать пять центов в день, не считая галет "Уиналот". Теперь я ребенок безработного родителя-одиночки. Служба социального обеспечения будет приобретать мне обувь! В школу не пошел. Позвонил в канцелярию, сказал секретарше, что у папы психическое расстройство и что за ним требуется уход. Та очень обеспокоилась, спросила, не буйный ли он. Я ответил, что признаков буйства пока нет, но если появятся, вызову врача. Сделал папе обильное горячее питье, чтобы у него прошел шок. Он бубнил про свои электрообогреватели и грозился "выложить все газетам". Потом позвонил Дорин Слейтер, она тут же заявилась с сыном. Жуткий такой сопляк, Максвелл его зовут. Я эту Дорин увидел и отпал. Понять не могу, с чего это отцу захотелось вступать с ней в греховную связь. Ни груди, ни зада. Плоская как доска. Словом, глиста сушеная. Не успела в дом войти, сразу повесилась папе на шею. Максвелл заревел, собака залаяла, а я пошел к себе и заперся. Дорин ушла в полвторого, ей надо было отвести Максвелла в сад. Купила нам кое-каких продуктов, потом кое-как состряпала спагетти с сыром. Она тоже мать-одиночка, Максвелл у нее внебрачный. Дорин мне все рассказала, пока мы посуду мыли. Была бы помясистей, она смотрелась бы ничего. Среда, 3 июня. Пошел в школу, никак не мог сосредоточиться, все думал про эту плоскодонку Дорин. У нее красивые белые зубы (прямые, конечно). Когда вернулся домой, она сделала мне бутерброды с вареньем. Варенья не жалеет, не то что некоторые. Папа сильно пьет и постоянно курит. По словам Дорин, у него временная импотенция. А мне это вовсе не обязательно знать! Дорин говорит со мной так, будто я такой же взрослый, как она, а не сын ее любовника, которому (сыну) четырнадцать лет, два месяца и один день от роду. Четверг, 4 июня. Утро началось с того, что позвонила мама, а трубку сняла Дорин. Мама позвала к телефону меня и спросила, кто это и что у нас делает. Я объяснил, что у папы нервное расстройство и что Дорин Слейгер ухаживает за ним. Рассказал, что папу сократили, что он сильно пьет, много курит и вообще распустился. Потом пошел в школу. Мне все было трын-трава, поэтому я надел красные носки. Ходить в красных носках в школу строго запрещено, но в гробу я теперь видал ихние запреты. Пятница, 5 июня. Мисс Спрокстон заметила мои красные носки и стукнула, старая грымза, пучеглазому Скратону. Тот вызвал меня к себе и пошел пудрить мозги насчет опасностей нонконформизма. Потом отправил переодеваться в черные носки, как предусмотрено формой. Когда я пришел домой, папа лежал в постели, лечил свою импотенцию. Я смотрел с Максвеллом телевизор, пока папа не спустился вниз. Тогда рассказал ему эпопею о носках. Папа тут же завелся как последний псих. Позвонил в школу, вытащил Скратона с собрания бастующего персонала и завопил в трубку: - Меня бросила жена, меня уволили с работы, у меня на руках идиот-мальчишка (это он про Максвелла, надо полагать), а вы терроризируете моего сына из-за цвета носков! Скратон сказал, что если я вернусь в школу в черных носках, то все будет прощено и забыто, но папа ответил, что в каких носках мне вздумается, в таких и буду ходить. Скратон заявил, что стремится поддерживать школу "на уровне". Папа возразил, что сборная Англии выиграла в 1966 чемпионат мира без черных носков. И сэр Эдмунд Хилари * в 1953 Году тоже обошелся без них. Скратону, похоже, после этого нечем было крыть. Папа повесил трубку и сказал: "Один - ноль в мою пользу". Чем не заголовок для газет: "Черные носки - причина скандала в школе!" Прочитала бы мама этот заголовок и вернулась бы к нам. * Эдмунд Хилари (род. в 1919 году) - британский альпинист. 29 мая 1953 года совместно с шерпом Тенцингом достиг вершины Джомолунгмы. Суббота, 6 июня. О радость! О счастье! Пандора организует носочный протест! Пришла сегодня к нам домой! Вот именно! Стояла у нас на пороге и рассказывала, в какой восторг привела ее моя принципиальность! Надо было пригласить ее зайти, но дома такой кавардак, что я не решился. В понедельник утром Пандора начнет сбор подписей под петицией в мою поддержку. Говорит, что я - борец за права человека. Пригласила назавтра к себе. Создается комитет, и докладчиком по основному вопросу буду я! Пандора попросила показать ей красные носки, но они оказались в стирке. Дорин Слейтер и Максвелл уехали к себе. Завтра придет бабушка, так что и следа от них здесь не должно остаться. Понедельник, 8 июня. Проснулся, оделся, прежде майки и трусов натянул красные носки. Папа проводил меня до двери, пожелал удачи. Чувствовал я себя героем. На углу встретил Пандору и членов нашего комитета. Все в красных носках. У Пандоры - с люрексом. Вот смелая! Всю дорогу до школы пели: "Нас не победить!" У школьной калитки я вдруг струхнул, но громкий голос Пандоры вдохнул в меня силы. Пучеглазому Скратону кто-то уже капнул,потому что он ждал нас в раздевалке четвертого класса. Он спокойно стоял, скрестив руки на груди, вытаращив глаза. Не сказал ни слова, лишь кивком велел нам идти наверх. Красноносочники потопали за ним. Сердце у меня билось так громко, что, наверное, слышали все. Скратон молча вошел в свой кабинет и устроился за столом. Он сидел, постукивая шариковой ручкой по зубам. Мы стояли перед ним. Скратон улыбнулся так, что аж жуть взяла, затем позвонил в звонок на столе. Вошла секретарша. Скра-тон сказал: - Присаживайтесь, миссис Клэрикоутс. Я продик тую вам письмо. Письмо было адресовано нашим родителям: "Уважаемые господин и госпожа...... Считаю своей прискорбной обязанностью поставить вас в известность, что ваш (а) сын (дочь) злонамеренно и демонстративно нарушил (а) одно из установленных внутренним распорядком школы правил. Я рассматриваю этот поступок как чрезвычайно серьезный и посему исключаю вашего (у) сына (дочь) из школы на недельный срок. Поскольку современная молодежь не всегда получает дома должное наставление в моральных устоях, я считаю своим долгом проявлять твердость в стенах вверенной мне школы. Если вы желаете обсудить со мною этот вопрос, прошу позвонить моей секретарше и записаться на прием. С уважением, Р. Т. Скратон, Директор". Как я жалею, что не надел в пятницу черные носки! Вторник, 9 июня. Первая четверть Луны. Папа ходил сегодня к Скратону, пригрозил послать жалобу члену парламента от нашего округа, если меня не пустят в школу в каких мне угодно носках. Скратон поинтересовался, кто представляет в парламенте наш округ, но папа этого не знал. Среда, 10 июня. Мы с Пандорой любим друг друга! Официально! Она сказала Клер Нельсон, Клер - Найджилу, а Найджил - мне. Я сказал Найджилу, чтобы он сказал Клер, чтобы та сказала Пандоре, что я отвечаю ей взаимностью. Я вне себя от радости и счастья. И даже готов закрыть глаза на то, что Пандора обзавелась зажигалкой и выкуривает по пять сигарет в день. Когда влюблен, прощаешь многие недостатки. Четверг, 11 июня. Провел весь день с моей любимой. Не могу писать, до сих пор дрожат руки. Пятница, 12 июня. Мне сообщили из школы, что Берт Бакстер срочно хочет меня видеть. Пошли к нему вместе с Пандорой (мы теперь неразлучны). Берт заболел. Выглядит ужасно. Пандора постелила ему чистое белье (кажется, вонь ее не испугала), а я вызвал врача. Описал симптомы болезни - странно дышит, лицо побелело, обильный пот. Мы пытались прибраться немного в спальне. Берт все нес какую-то околесицу. Пандора объяснила, что он бредит. Держала его за руку, пока не пришел врач. Доктор Пейтел был очень любезен, сказал, что Берту нужен кислород. Дал мне телефон "скорой помощи". Машина не приезжала целую вечность. На душе кошки скребли - в последнее время я совсем забросил Берта, и сейчас мне стало очень стыдно. Санитары вынесли Берта на носилках. На лестнице они застряли и сбили носилками батарею пустых банок. Мы с Пандорой расчистили санитарам дорогу сквозь захламленный холл, и они доставили Берта к машине. Еще в доме его укрыли толстым пушистым красным одеялом. Взвыла сирена, и они укатили. У меня ком стоял в горле, а на глаза навернулись слезы. Не иначе как от пыли. У Берта всегда пыльно в доме. Суббота, 13 июня. Берт в реанимации, посетителей к нему не пускают. Каждые четыре часа звоню в больницу, справляюсь, как он там. Вру, что родственник. Отвечают одно и то же: "Состояние удовлетворительное". Саблю забрали к нам. Нашу собаку пришлось отвезти к бабушке, она (собака, а не бабушка) боится овчарок. Надеюсь, Берт не умрет. Во-первых, я очень к нему привязался, а во-вторых, мне нечего надеть на похороны. Воскресенье, 14 июня. Ходил навещать Берта. Ему понаставили капельниц, он весь в трубках. Принес ему банку его любимой свеклы, чтобы поел, когда поправится. Сестра заперла ее в шкафчик. Еще принес открыток с пожеланиями скорейшего выздоровления - от нас с Пандорой, от папы, от бабушки и от Сабли. Берт так и не проснулся, поэтому я не стал задерживаться. Понедельник, 15 июня. Комитет красноносочников решил пойти на временную уступку Скратону. Носим красные носки под черными. Ботинки здорово жмут, но мы не сдаемся - для нас это вопрос принципа. Берту немного лучше. Чаще просыпается. Завтра зайду его навестить. Вторник, 16 июня. С Берта сняли почти все трубки, осталось лишь несколько внутривенных. Когда я вошел к нему в палату, он не спал и принял меня за врача, потому что на мне были халат и маска. Берт проскрипел: "А ну выньте из моих внутренностей ваши треклятые трубки, я вам не подземка, чтобы по мне кабели прокладывать". Потом он узнал меня и спросил, как поживает Сабля. Мы долго обсуждали бихевиориальные проблемы Сабли, но тут пришла сестра и сказала, что мне пора уходить. Берт попросил меня сообщить его дочерям, что он на смертном одре, и дал мне полкроны на оплату телефонных переговоров! Две его дочери живут в Австралии! Говорит, их номера записаны на обратной стороне обложки его армейской расчетной книжки. Полкроны, объяснил папа, примерно равны двенадцати с половиной пенсам. Я решил сохранить монету. Она приятно увесиста, несомненно, когда-нибудь станет коллекционной редкостью. Среда, 17 июня. Полнолуние. Мы с Пандорой обыскали весь дом Берта, но его армейской книжки не обнаружили. Зато Пандора нашла груду открыток явно неприличного свойства. Они были подписаны: "Avec tout mon amour, cheri; Lola". Разглядывая их, я испытывал довольно странные ощущения, и Пандора тоже. Мы впервые обменялись по-настоящему страстным поцелуем. Мне хотелось обменяться французским поцелуем, но я не знаю, как целоваться по-французски, поэтому пришлось удовлетвориться обыкновенным английским. А Бертовой книжки и след простыл. Четверг, 18 июня. С Берта сняли все трубки. Завтра переводят в обыкновенную палату. Я сказал ему, что телефонов его дочерей мы так и не нашли, но Берт решил не придавать этому значения, коль скоро остался жив. Мы были в больнице вместе с Пандорой. Они с Бертом сразу поладили. Когда Пандора вышла поставить Л воду принесенные ею цветы, Берт спросил, "залез ли я уже на нее". Временами он просто противный грязный старик, совсем не заслуживающий, чтобы его навещали. Суббота, 20 июня. Скорее бы Берта выписали. Папе осточертела Сабля, а бабушка сыта по горло нашим псом. Лечащий врач велел Берту бросить курить. Берт ответил, что в восемьдесят девять лет вряд ли стоит и пробовать. Попросил меня принести сигарет и спичек. Что делать? Воскресенье, 21 июня. Всю ночь не спал из-за этих гадских сигарет, весь испереживался. И решил - не покупать. А потом прихожу в больницу и узнаю, что Берт купил эту заразу у разносчика, который ходит по палатам с тележкой! Понедельник, 22 июня. Проснулся от боли в горле. Попытался сглотнуть слюну - не смог. Хотел позвать папу - еле выдавил стон. Попытался привлечь его внимание, колотя башмаком об пол, но папа лишь завопил: - Прекрати этот чертов топот! В конце концов сунул псу под ошейник записку и послал его вниз. Прождал целую вечность и услышал, как пес лает на улице. Он не доставил записку! Я был на пороге отчаяния. Захотелось в уборную. Как до нее добрался - не помню. Все будто в тумане. Выполз на лестницу, пытался что-то прохрипеть лапе, но тот слушал пластинки. Пришлось сползти вниз, сообщить ему, что я заболел. Папа заглянул мне в горло и оторопел: - Боже всемогущий! Да у тебя гланды торчат, что "Поларисы" на старте! Что ты шляешься по дому, болван? Марш в постель, живо! Папа померил мне температуру. Сто двенадцать по Фаренгейту. По идее я уже должен был откинуть копыта. Сейчас без пяти минут полночь. Врач придет утром. Господи, дай мне продержаться до его прихода! В случае же, если произойдет самое страшное, настоящим завещаю все свое бренное достояние Пандоре Брей-туэйт, проживающей в доме 69 по Элм-стрит. Полагаю, я в здравом уме, хотя при температуре сто двенадцать по Фаренгейту трудно быть в этом уверенным. Вторник, 23 июня. У меня - тонзиллит, что подтверждено официальным диагнозом. Пандора сидит рядом, читает мне вслух. Лучше бы не читала: каждое слово - как обухом по голове. Среда, 24 июня. Открытка от мамы с пожеланиями скорейшего выздоровления. А в открытку вложены пять фунтов. Попросил папу купить на них пять бутылок "Лукозейда"* * "Лукозейд" - витаминизированный напиток для выздоравливающих. Четверг, 25 июня. Последняя четверть Луны. Температура не спадает. Папа не справляется с Саблей. Пришлось Пандоре взять к себе. (Саблю, естественно, а не папу.) Пятница, 26 июня. Врач сказал, что у нас неисправен градусник. У меня несколько улучшилось самочувствие. Сегодня вставал на двадцать минут. Посмотрел "Играем в школу" **. Передача шла с моей любимой ведущей - Кэрол Лизер. Пандора принесла открытку с пожеланиями быстрейшего выздоровления. Сама ее нарисовала фломастерами. И подписала: "Навеки твоя, Пан". Хотел поцеловать ее, но у меня губы потрескались. ** Ежедневная программа Би-би-си для дошкольников. Суббота, 27 июня. Почему мама даже не навестила меня? Воскресенье, 28 июня. Второе воскресенье после троицы. Только что уехала на вокзал мама, чтобы не опоздать на шеффилдский поезд. Меня обуревают эмоции. Начался рецидив. Понедельник, 29 июня. Пандора навещала Берта Бакстера. Говорит, сестрам он уже под завязку, потому что отказывается соблюдать постельный режим и выполнять предписания врачей. В четверг его выпишут. Ах как мне хотелось бы тишины и покоя больничной палаты! Я был бы образцовым пациентом. Папа Пандоры держит Саблю на платной псарне. Ему это обходится в три фунта в день, но он считает, что каждый пенс оправдан. Вторник, 30 июня. Дело идет на поправку, но мне следует проявлять осторожность и не напрягаться, если я хочу восстановить былую форму. Среда, 1 июля. Новолуние. Приперся сегодня инспектор и застал меня в шезлонге в палисаднике. Не поверил, что я болен! И пригрозил сообщить в школу! А то, что я сидел в пижаме, халате, тапочках и пил "Лукозейд" - оставил без внимания! Я предложил ему заглянуть мне в горло, полюбоваться на мои гадские гланды. Он отшатнулся и наступил псу на лапу. У нашего пса очень низкий болевой порог, и он малость обезумел. Выскочивший из дома папа расцепил их, но дело может скверно для нас обернуться. Четверг, 2 июля. Врач сказал, что завтра я смогу пойти в школу в зависимости от того, как буду себя чувствовать. Ну желания-то идти я не почувствовал точно. Пятница, 3 июля. В бывший дом Люкасов вселяются цветные! Я сидел в шезлонге и хорошо видел, как разгружали фургон с их мебелью. Цветные тетки все таскали и таскали в дом огромные котлы, большая, должно быть, семья. - Начало конца нашей улицы, - сказал папа. Пандора состоит в Антинацистской лиге. Она подозревает моего отца в расизме. Читаю "Хижину дяди Тома". Суббота, 4 июля. На улице полным-полно цветных, то приезжающих, то уезжающих в машинах, фургонах и микроавтобусах. Двери бывшего дома Люкасов распахнуты настежь - новые жильцы снуют туда-сюда. Послушать папу, так у них там по три семьи на комнату. Мы с Пандорой решили зайти к ним, проявить гостеприимство. Пусть не думают, что все белые - расисты и фанатики. А Берт Бакстер до сих пор еще в больнице. Понедельник, 6 июля. Миссис О'Лири хочет организовать уличное гулянье в честь свадьбы принца Чарлза и леди Дианы. Единственные, кто пока записался - семья Сингхов. Вторник, 7 июля. Берт Бакстер сбежал из больницы. Он позвонил в Национальный комитет защиты гражданских свобод, и ему сказали, что он имеет полное право выписаться, если хочет. Берт так и поступил. Теперь живет у нас в гостевой комнате. Папа лезет на стенку. Пандора, Берт и я тоже записались участвовать в гуляний по случаю свадьбы наследной четы. Берт сразу стал лучше выглядеть, как только опять смог курить в свое удовольствие. Заехал папа Пандоры посоветоваться с моим папой, как быть дальше с Бертом и Саблей. Они оба напились и стали спорить о политике. Берт застучал в пол, попросил их вести себя потише. Среда, 8 июля. Храп Берта приводит папу в неистовство. А мне не мешает - я затыкаю на ночь уши. Четверг, 9 июля. Завтра начинаются двухмесячные каникулы. Пандора едет с родителями в Тунис. Как переживу разлуку с любимой - сам не знаю. Пятница, 10 июля. Сегодня Шону О'Лири исполняется девятнадцать. Пригласил меня на день рождения. Недалеко - всего через дорогу. Пишу об этом сейчас на случай, если выпью лишнего. Похоже, что человеку достаточно переступить порог дома О'Лири, чтобы тут же опьянеть. Суббота, 11 июля. Первое похмелье в возрасте четырнадцати лет, пяти месяцев и девяти дней. В постель меня укладывала Пандора. Втащила меня вверх по лестнице на спине как пожарный. Воскресенье, 12 июля. Папа повез меня, Пандору и Берта на псарню, куда отдали Саблю. Хозяйка отказывается дальше ее держать. Было очень трогательно видеть встречу Сабли с Бертом. Хозяйка - женщина очень суровая. Она сильно рассвирепела, когда папа отказался платить за пребывание Сабли на ее псарне. Все поглаживала заскорузлыми пальцами свои черные усы и употребляла неженские выражения. Берт клялся, что никогда в жизни больше не расстанется с Саблей, называл ее единственным своим другом! И это после всего, что я для него сделал! Да если бы не я, Берт уже лежал бы в могиле, а осиротевшую Саблю забрало бы Королевское общество защиты животных. Понедельник, 13 июля. Берт болтает с миссис Сингх! Он, оказывается, отлично владеет хинди! Говорит, миссис Сингх нашла целый склад непристойных журналов под линолеумом в ванной. Наследство хмыря Люкаса! Мистер Сингх пришел в ярость. Написал агенту, сдавшему ему дом, что дом осквернен. Берт показал мне один из журналов. По-моему, там нет ничего неприличного, но ведь я человек светский. Положил его под матрац вместе с "Биг энд Баунси". Называется - "Эмече Фотографер". Вторник, 14 июля. Пришла кураторша Берта Бакстера из службы социального обеспечения. Звать ее Кэти Белл. Наговорила Берту всяких глупостей. Ему, мол, предлагают место в доме для престарелых. Берт уперся, ехать не хочет, но она настаивает. Даже папе и то стало Берта жалко. Но, как я заметил, не настолько жалко, чтобы предложить ему остаться у нас насовсем. Бедняга Берт, что же с ним будет? Среда, 15 июля. Берт переехал к Сингхам. Мистер Сингх перевез к себе конуру Сабли, что закрепило переезд официально. Берт счастлив: его любимое блюдо - кэрри. Четверг, 16 июля. Папа получил сегодня выходное пособие. От радости вопил и прыгал как ковбой. Пригласил Дорин Слей-тер "отпраздновать". А кому сидеть с Максвеллом, угадали? Совершенно верно, милый мой дневничок! Мне! 23.00. Максвелл только что уснул. В полдесятого позвонила Пандора - спросить, как дела. Максвелл так вопил, что я ее и не слышал толком. Пандора посоветовала подлить в горячее молоко водки и впихнуть смесь в его вонючую глотку. Так я и сделал. Помогло. А он совсем неплохой малый, когда спит. Пятница,17 июля. Полнолуние. Моя бесценная покидает завтра родные берега. Поеду провожать ее в аэропорт. Надеюсь, их самолет не развалится от усталости металла. Нашел Тунис на карте мира и очень обрадовался: через Бермудский треугольник Пандоре не лететь. Случись что с моей любимой, и улыбка больше никогда не озарит моего лица. Купил ей книгу на дорогу. Называется "Катастрофа" и содержит массу ценной информации на случай, если произойдет наихудшее. Суббота, 18 июля. В автобусе по дороге в аэропорт Пандора читала "Катастрофу". Когда объявили посадку, с ней вдруг приключилась легкая истерика, пришлось папе нести ее в самолет на руках. Я махал самолету рукой, пока он не скрылся в облаках, потом, охваченный печалью, сел на автобус и поехал домой. Как переживу предстоящие две недели разлуки - просто не представляю. Спокойной ночи, моя тунисская красавица. Понедельник, 20 июля. От моей любимой до сих пор ни слуху ни духу. Вторник, 21 июля. Заходил утром Берт. Говорит, Тунис полон опасностей. Среда, 22 июля. Почему она не пишет? Что стряслось? Четверг, 23 июля. Спросил почтальона, как осуществляется почтовая связь между Тунисом и Англией. Он ответил: "Черт знает как", потому что в Тунисе развозят почту на верблюдах. Пятница, 24 июля. Ходил в гости к мистеру Сингху. Он сказал, что в Тунисе очень грязно. Похоже, с Тунисом знакомы все, кроме меня! Суббота, 25 июля. ПАНДОРА! ПАНДОРА! ПАНДОРА! О, любовь моя! Мое сердце изнывает, Аж во рту пересыхает. Я извелся весь: Ты - в Тунисе, А я - здесь. Оборони по мне слезу, Не то я с ума сойду. Вернись здоровой и загорелой, Моя лапочка, Везет же людям, У кого богатый папочка. Еще целых шесть дней! Воскресенье. 26 июля. . Ходил на чай к бабушке. Был мрачен и замкнут, переживал разлуку с Пандорой. Бабушка спросила, не страдаю ли я запором. Хотел было ей ответить, да разве объяснишь, что такое любовь, женщине семидесяти шести лет, которой одно это слово кажется непристойным? Понедельник, 27 июля. Наконец-то открытка по верблюжьей почте! "Мой любимый! Экономические условия здесь ужасны. Собиралась купить тебе подарок, но отдала все деньги нищему. Была уверена, что ты поймешь меня - ведь у тебя такое щедрое сердце. С неизменной любовью, вечно твоя, Пандора". Ничего себе, а? Вместо того чтобы купить мне подарок, отдать мои деньги какому-то ленивому, грязному попрошайке! Возмутился даже почтальон. Вторник, 28 июля. И как только у меня сил хватает ручку держать! Весь день трудились, готовили гуляние в честь бракосочетания принца Чарлза и леди Дианы. Пришла миссис О'Лири, спросила, не помогу ли я развешивать флаги. Я ответил, что "сочту это своим патриотическим долгом". Миссис О'Лири велела мне залезть на лестницу, а она будет подавать мне флаги и ленты. Первые четыре ступеньки я осилил спокойно, но затем имел глупость посмотреть вниз, и у меня закружилась голова. А потому лезть наверх пришлось миссис О'Лири. И я, конечно, заметил ее панталоны. Чересчур соблазнительные для женщины, которая ходит в церковь каждый день, а по воскресеньям даже два раза. Черные кружева! И красные шелковые подвязки! Похоже, миссис О'Лири засекла, как я подглядывал, потому что попросила меня позвать ее Кейтлина. Я даже обрадовался, когда мистер О'Лири сменил меня. Сингхи вывесили из окна спальни огромный британский флаг. Берт сказал, что отдал им свой флаг, который стащил еще во время службы в армии. А наш дом подводит всю улицу. Папа ничем его не украсил, кроме посудного полотенца с портретами Чарлза и Дианы, которое пришпилил на входную дверь. Смотрели с папой по телевизору фейерверк в честь бракосочетания. Одно могу сказать: всеми силами пытался себя убедить, что фейерверк мне нравится, но так и не сумел. Папа сказал, что это пустая трата денег. Все злится, что его с работы выгнали. Среда, 29 июля. ДЕНЬ СВАДЬБЫ НАСЛЕДНОЙ ЧЕТЫ!!!!! Как я горд, что я - британец! А иностранцы, наверное, лопаются от зависти. Да, по части пышных зрелищ равных нам в мире нет! Должен сознаться, у меня аж слезы навернулись на глаза при виде всех этих кокни, с утра простоявших на ногах, чтобы поприветствовать богатых, красиво одетых господ, проехавших мимо них в каретах и "роллс-ройсах". Когда принц и Дай обменялись кольцами, бабушка прослезилась. Свой носовой платок она забыла дома, поэтому мне пришлось подняться наверх за новым рулоном туалетной бумаги. Когда я спустился, их уже обвенчали. Так я пропустил исторический момент свадьбы членов королевской семьи! Мы с бабушкой хотели посмотреть триумфальное возвращение счастливой четы во дворец, но тут раздался громкий стук в дверь. Поскольку мы не обращали на него внимания, папе пришлось подняться с постели и пойти открыть. Оказалось, к нам просятся Берт, мистер Сингх, миссис Сингх и все маленькие сингхята, потому что у них сломался телевизор. Бабушка поджала губы: цветных, черных, желтых, ирландцев, евреев и иностранцев она не жалует. Папа всех впустил, а потом посадил бабушку в машину и повез домой. Мы смотрели телевизор до самого отъезда счастливой четы. Они отбыли с вокзала Виктория на странного вида поезде. Берт сказал, что поезд выглядит странно только потому, что его отмыли. Пришла миссис О'Лири, попросила одолжить старые стулья для уличного гуляния. Поскольку папы не было, я сам разрешил ей взять стулья и сам помог вынести их на тротуар. Без машин и со всеми этими флагами и лентами, полощущимися на ветру, улица выглядела непривычно. Миссис О'Лири и миссис Сингх начисто вымели мостовую и прямо на ней расставили столы и стулья. Расставляли женщины, а мужчины, сгрудившиеся на тротуаре, пили без удержу и острили насчет августейших новобрачных. Мистер Сингх установил на подоконнике гостиной динамики стереопроигрывателя, и мы слушали пластинки, накрывая на столы: раскладывая бутерброды, тартинки с джемом, сосиски в б\лочках и сосиски на палочках. За чаем миссис О'Лири раздала всем забавные карнавальные шляпы, и мы уселись пировать. Когда чаепитие закончилось, мистер Сингх произнес речь и том, как славно быть британцем. Все зааплодировали и запели "Земля надежды и славы", но оказалось, что полностью слов никто не знает, кроме мистера Сингха. Затем прибыл папа с четырьмя ящиками легкого эля и двумя дюжинами бумажных стаканчиков, и вскоре все окончательно распоясались. Мистер О'Лири пытался научить миссис Сингх плясать ирландскую джигу, но все время запутывался ногами в ее сари. Я поставил "Аббу" и врубил полный звук. В пляс пустились даже сорокалетние старики! Когда зажглись фонари, Шон О'Лири вскарабкался на фонарные столбы и обтянул для интима лампы красно-бело-голубым крепом, а я принес из дома оставшиеся свечи и поставил на столы. Наша улица смотрелась вполне богемно. Берт заливал про войну, папа травил анекдоты. Веселье продолжалось до часа ночи!А обычно чихни после одиннадцати, и тут же схлопочешь коллективную жалобу. Я не танцевал. Я цинично и насмешливо созерцал. Да и ноги у меня болели. Четверг, 30 июля. Семь раз смотрел по телевизору видеорепортаж о свадьбе наследной четы. Пятница, 31 июля. Надоела мне эта королевская свадьба до чертиков. Пандора, лучший друг нищих, возвращается завтра домой. Суббота, 1 августа. Получил открытку от мамы. Приглашает меня в поездку с ней и этим хмырем Люкасом. Они едут проводить отпуск в Шотландию. Попутного ветра! Рейс, которым летит Пандора, задерживается из-за забастовки грузчиков багажа в Тунисе. Воскресенье, 2 августа. Грузчики все бастуют, а какой-то нищий стащил у отца Пандоры кредитную карточку "Америкэн Экспресс"! Пандора сказала, что ее маму укусил верблюд, но она уже приходит в себя в женском туалете тунисского аэропорта. Как приятно было услышать голос Пандоры! Мы говорили больше получаса. Умница - она заказала разговор с оплатой абонентом. Понедельник, 3 августа. Грузчики согласились на арбитраж. Если повезет, Пандора рассчитывает к четвергу быть дома. Вторник, 4 августа. Перед грузчиками забрезжил компромисс. Пандора держится на финиках и мятных лепешках. Среда, 5 августа. Тунисские грузчики прекратили забастовку и вышли на работу. Пандора возвращается домой в ПЯТНИЦУ ВЕЧЕРОМ! Четверг, 6 августа. Папа отказался оплачивать счета за разговоры с Тунисом. Линия связи прервана. Пятница, 7 августа. Луна в первой четверти. Позвонил в Тунис, пока папа принимал ванну. Он окликнул меня из ванной, спросил, кому звоню. Я соврал, что проверяю по телефону время. Самолет Пандоры вылетел благополучно. К полуночи будет дома. Суббота, 8 августа. В 7 утра с вокзала Сент-Панкрас позвонила Пандора. Сказала, что задерживается с прибытием, потому что в районе Флитвика электрифицируют железную дорогу. Я оделся, пошел на станцию, купил перронный билет, два часа одиноко мерз на второй платформе. Вернувшись домой, нашел записку от Пандоры: "Адриан, должна сознаться, что очень огорчена твоим очевидным безразличием к моему возвращению. Я так ждала преисполненной чувств встречи на третьей платформе, но, увы, видно, не судьба. Адью, Пандора". Пошел к ней. Все объяснил. Преисполненная чувств встреча за сараем, где ее отец держит инструменты. Вторник, 11 августа. Получил еще одну открытку от мамы: "Дорогой Эйди, ты и представить себе не можешь, как я по тебе скучаю. Инстинкт материнства не угас. Я знаю - ты видишь в моей связи с Бимбо угрозу себе, но, право же, Эйди, тебя она не должна волновать. Бимбо всего лишь удовлетворяет мои сексуальные потребности, и не более. Покажи, что ты уже взрослый, Эйди, и поезжай с нами в Шотландию. С любовью, Полина (мама). P. S. Отпуск у нас с пятнадцатого. Выезжай поездом Лондон - Шеффилд в восемь двадцать две". Почтальон сказал, что будь мама его женой, он бы ее как следует вздул. Плохо он мою маму знает. Ее только кто пальцем тронь, она сама кого хочешь вздует. Четверг, 13 августа. Пятнадцатого папа едет в Скегнес. Арендовал четырехместный туристский фургон. Берет с собой Дорин с Максвеллом и приглашает меня! Но если я соглашусь, все ведь подумают, что Дорин - моя мать, а Максвелл - брат. Еду в Шотландию! Пятница, 14 августа. Последний трагический вечер с Пандорой. Оба поклялись хранить друг другу верность. Уложил все вещи. Собаку отвез к бабушке вместе с четырнадцатью банками собачьих консервов и мешком собачьих галет. Суббота, 15 августа. Полнолуние. Папа, Глиста Сушеная и Максвелл проводили меня на станцию. Папа и не подумал обидеться, что я решил ехать в Шотландию, а не в Скегнес. Напротив, даже доволен, кажется. В Шеффилде меня встретили мама и хмырь Люкас. Мама резко похудела и стала одеваться не по возрасту молодо. А хмырь Люкас влез в джинсы! Пузо висит. Всю дорогу до Шотландии я притворялся спящим. Люкас лапал маму, даже сидя за рулем. Остановились в месте, именуемом Лох Лабнейг. Лежу в постели в бревенчатом домике. Мама и Люкас отправились в деревню за сигаретами. Во всяком случае - так мне сказали. Воскресенье, 16 августа. Живем на берегу озерца в сосновом бору. За домиком торчит гора. Заняться нечем. Скучища смертная. Понедельник, 17 августа. Устроил постирушку в бревенчатой прачечной. Познакомился с американским туристом по имени Хэмиш Манчини. Он мой ровесник. Его мама проводит здесь свой четвертый медовый месяц. Вторник, 18 августа. Весь день шел дождь. Среда, 19 августа. Написал открытки. Звонил Пандоре с оплатой абонентом. Ее отец отказался оплачивать разговор. Четверг, 20 августа. Играл в карты с Хэмишем Манчини. Его мать и отчим с моей мамой и ее любовником отправились на машине смотреть водопад. Тоже мне - удовольствие! Пятница, 21 августа. Пошел за две с половиной мили в Каландер купить шоколадку. Заскочил в "игровые автоматы". Вернулся, выпил чаю, позвонил Пандоре с оплатой абонентом. Она все еще любит меня, я все еще люблю ее. Лег спать. Суббота, 22 августа. Последняя четверть Луны. Ходил смотреть могилу Роб Роя. Посмотрел, пошел назад. Мама подружилась с мистером и миссис Болл. Их дочь - писательница. Я спросил, как она стала писательницей. Миссис Болл объяснила: дочь в детстве уронили головой на пол, и с тех пор она "малость с приветом". Сегодня день рождения миссис Болл, они ввалились к нам праздновать всей компанией. Я жаловался на шум в час ночи, в два часа ночи, в три утра и в четыре утра. В пять утра им взбрело в голову залезть на гору. Я указал им на то, что они вусмерть пьяны, чересчур стары, необучены, нетренированы, не знакомы с техникой выживания в горах, не снабжены аптечкой первой помощи, прочной обувью, компасом, картой и запасом горячих калорийных напитков. Мои увещевания остались втуне. Они все полезли в гору, а к половине двенадцатого спустились и жарили яичницу с беконом. Сейчас, когда я пишу эти строки, мистер и миссис Болл катаются по озеру в байдарке. Не иначе как наркоманы. Воскресенье, 30 августа. Едем домой. Вот отрывок из моих "Размышлений о Шотландии", записанных на шоссе номер шесть при скорости 120 миль в час: "Величественные клубы тумана расходятся, обнажая величественные пики Шотландии во всем их величии. Тень, скользящая в полупрозрачном небе, оказывается орлом, этим величественным хищником. Выпустив когти, он садится на озеро, взрывая величественный поток бурных вод". Я, пожалуй, малость пережал с "величественным". Но читается, по-моему, недурно. Пошлю в Би-би-си, когда закончу. До дому добрался в шесть вечера. Очень устал. Писать больше не могу. Вторник, 1 сентября. Мистер Сингх должен уехать в Индию позаботиться о престарелых родителях. Поэтому Берту велено перебираться обратно в свою грязную вонючую халупу! Мистер Сингх, мол, не может оставить женщин одних с ним в доме! Вот болван-то, а? Берт даже не обиделся - это, говорит, "просто комплимент". Мы с Пандорой приберемся у Берта в доме и поможем ему переехать. Он задолжал муниципалитету двести девяносто четыре фунта арендной платы за дом. Его обязали выплатить эту сумму. По пятьдесят пенсов в неделю. Видно, так и помрет должником. Среда, 2 сентября. Ходили сегодня с Пандорой в дом Берта. Воистину, ошеломляющее зрелище! Сдай Берт все свои пустые пивные бутылки, хватит погасить задолженность по квартплате! Четверг, 3 сентября. Папа помог нам вытащить всю мебель с первого этажа дома Берта на улицу - пусть жучки-древоточцы погреются на солнышке! Подняв ковры, мы обнаружили, что Берт годами ходил по толстому слою пыли, грязи, старых газет и дохлых мышей. Вывесив ковры на бельевую веревку, отбивали их целый день, но пыль знай себе валит столбом. В 17.00 Пандора возбужденно заверещала, что на ковре вырисовывается узор. При ближайшем рассмотрении узор оказался следом от раздавленного пирога. Вернемся завтра с жидкостью для чистки ковров, предложенной мамой Пандоры. По словам Пандоры - универсальное средство, но ковры Берта, думаю, окажутся ему не по зубам. Пятница, 4 сентября. Только что оказался свидетелем чуда! Утром оба ковра были грязно-серыми, а сейчас один оказался красным, а второй - голубым. Сохнут на бельевой веревке. Мы отскоблили все полы и почистили мебель противо-грибковым дезинфицирующим составом. Пандора сняла шторы, хотела выстирать, не донесла до ванной, они развалились по дороге. Берт сидел в шезлонге, ко всему придирался и ныл. Никак не возьмет в толк - почему нельзя спокойно жить в грязном доме. И в самом деле - почему? Суббота, 5 сентября. Утром папа повез