Оцените этот текст:


------------------------------------------------------------------------
     Перевод В. Рогова.
     С.соч. в 12 т. Т. 12. Издательство "Художественная литература", М., 1980
     OCR Бычков М.Н.
------------------------------------------------------------------------

                           Vanitas Vanltatum {1}

                         Премудрый Соломон изрек:
                         (Как прав и через сотни лет он!)
                         "Все, чем владеет человек -
                         Mataiotes Mataioteton" {2}.

                         Сей позолоченный альбом {*}
                         Листая, скажешь, что едва ли
                         И в настоящем и в былом
                         Слова мудрее изрекали.

                         Француз, германец, русский, бритт
                         Сюда писали, нам на благо,
                         На всех наречьях говорит
                         Альбома плотная бумага.

                         Повествованья здесь буйней
                         Всех романтичных исхищрений -
                         Какой парад надежд, страстей,
                         Превратностей и превращений!

                         Тут много трезвый ум найдет
                         Судьбы нежданных поворотов,
                         Отрад, обид, щедрот, невзгод,
                         Измен, препон, падений, взлетов!

                         О павших тронах и венцах
                         Какое тут повествованье,
                         О чести, втоптанной во прах,
                         Об оскорбленном дарованье,

                         О тьме, что поглощает свет,
                         О горести, о заблужденье...
                         О, мир! О, суета сует!
                         Нелепостей нагроможденье!

                         Тесня надменного пашу
                         И добродушного Жанена,
                         Я проповедь мою пишу
                         О суете, о власти тлена.

                         О Всяческая Суета!
                         Законы Рока непреложны:
                         Какая в мудрых пустота
                         И как великие ничтожны!

                         Но, право, эти словеса
                         К чему, угрюмый проповедник?
                         Зачем великих ты взялся
                         Хулить, ворчун и привередник?

                         Пора бы, право, перестать!
                         Уместно ль быть всех прочих строже?
                         Но, сколько б дальше ни листать,
                         Везде найдем одно и то же:

                         Рассказ о бренном бытии,
                         Про утесненья и утраты,
                         Как гарцевали холуи
                         И низвергались потентаты.

                         Пусть лет немало пронеслось
                         С тех пор, когда слова печали,
                         Скорбя, Екклезиаст нанес
                         На страшные свои скрижали,

                         Та истина всегда нова,
                         И с каждым часом вновь и снова
                         Жизнь подтверждает нам слова
                         О суете всего земного.

                         Внемлите мудрому стократ
                         Про жизни вечные законы:
                         Поднесь его слова звучат,
                         Как на Гермоне в годы оны,

                         И в наше время, как и встарь.
                         Правдив тот приговор суровый,
                         Что возгласил великий царь
                         Давным-давно в сени кедровой.

     {1 Суета сует (лат.).}
     {2 Суета сует (греч.).}
     {*   Записано  между  страницей  прозы  Жюля  Жанена  и  стихотворением
турецкого  посланника  в  альбом  мадам де Р., содержащий автографы королей,
принцев, поэтов, маршалов, музыкантов, дипломатов, государственных деятелей,
художников и литераторов всех национальностей.}


                             Баллада о буйабесе

                        На улице, в Париже славной,
                        Стоит известный ресторан
                        (Зовется улица издавна
                        Поднесь Rue Neuve des Petits Champs).
                        Хоть заведенье небогато,
                        Готовят в нем деликатес:
                        Там часто я бывал когда-то
                        И ел отменный буйабес.

                        Прекраснейшее это блюдо,
                        Я в том присягу дать готов:
                        В одной кастрюле - ну и чудо! -
                        Найдете рыбу всех сортов,
                        Обилье перца, лука, мидий, -
                        Тут Гринвич сам теряет вес!
                        Все это в самом лучшем виде
                        И составляет буйабес.

                        Да, в нем венец чревоугодий!
                        Пора философам давно,
                        Ценя прекрасное в природе,
                        Любить и яства и вино;
                        Какой монах найдет несносным
                        Меню предписанных трапез,
                        Когда по дням исконно постным
                        Вкушать бы мог он буйабес?

                        Не изменилась обстановка:
                        Все та же вывеска, фонарь,
                        И улыбается торговка,
                        Вскрывая устрицы, как встарь.

                        А что Терре? Он ухмылялся,
                        Гримасничал, как юркий бес,
                        И, подлетев к столу, справлялся,
                        Гостям по вкусу ль буйабес.

                        Мы входим. Тот же зал пред нами.
                        "А как мосье Терре, гарсон?"
                        Тот говорит, пожав плечами;
                        "Давным-давно скончался он".
                        "Так минули его печали -
                        Да внидет в царствие небес!"
                        "А что б вы кушать пожелали?"
                        "А все ли варят буйабес?"

                        "Mais oui, monsieur {1},- он скор с ответом, -
                        Voulez-vous boire, monsieur? Quel vin?". {2}
                        "Что лучше?" - "Помогу советом:
                        С печатью желтой шамбертен".
                        ...Да, жаль Терре! Он распростился
                        С отрадой вскормленных телес,
                        Когда навеки вас лишился,
                        Бургундское да буйабес.

                        В углу стоит мой стол любимый,
                        Не занят, будто на заказ.
                        Года прошли невозвратимо,
                        И снова я за ним сейчас.
                        Под этой крышей, cari luoghi {3},
                        Я был повеса из повес,
                        Теперь, ворчун седой и строгий,
                        Сижу и жду я буйабес.

                        Где сотрапезники, что были
                        Товарищами дней былых?
                        Гарсон! Налейте из бутыли -
                        До дна хочу я пить за них.
                        Со мной их голоса и лица,
                        И мир исчезнувший воскрес -
                        Вся банда вкруг стола толпится,
                        Спеша отведать буйабес.

                        Удачно очень Джон женился,
                        Смеется, как и прежде, Том,
                        Огастес-хват остепенился,
                        А Джеймс во мраке гробовом...
                        Немало пронеслось над светом
                        Событий, бедствий и чудес
                        С тех пор, как здесь, друзья, кларетом
                        Мы запивали буйабес.

                        Как не поддаться мне кручине,
                        Припомнив ход былых годин,
                        Когда я сиживал, как ныне,
                        Вот здесь, в углу, - но не один?
                        Передо мною облик милый:
                        Улыбкой, речью в дни забот
                        Не раз она меня бодрила...
                        Теперь никто со мной не пьет.

                        Я пью один - веленьем рока...
                        Стихов довольно! Пью до дна
                        За вас, ушедшие далеко
                        Пленительные времена!
                        Так, не печалясь и на тризне,
                        За все, в чем видел интерес,
                        Останусь благодарен жизни...
                        Несут кипящий буйабес!

     {1 О да, мосье (франц.).}
     {2 Прикажете вина, мосье? Какого? (франц.)}
     {3 Дорогие места (итал.).}


                         Страдания молодого Вертера

                      Был влюблен в Шарлотту Вертер...
                      Таково любви начало:
                      Он увидел, как Шарлотта
                      Хлеб ломтями нарезала.

                      Вертер был моральный малый,
                      Был у Лотты благоверный;
                      Честный Вертер не лелеял
                      Ни единой мысли скверной.

                      Как страдал бедняга Вертер!
                      Он в любви не знал предела,
                      Но найти Шарлотта выход
                      Из дилеммы не сумела.

                      Наконец, свинцовой пулей
                      Он прервал свои невзгоды...
                      А Шарлотта продолжала
                      Чинно делать бутерброды.


                                 Приложение

     Поэтическое наследие писателя достаточно велико: Теккерей  писал  стихи
всю свою жизнь. Некоторые из них  вошли  в  прозаические  произведения,  для
которых они и  были  созданы.  Большую  часть  составляют  стихотворения  на
случай, шуточные переложения и пародии, переводы, имитации. Но есть и стихи,
проникнутые трогательной грустью,  стихи-размышления;  писал  он  и  баллады
(см., например, "Король Канут" в "Ревекке и Ровене" в наст.  томе).  Легкие,
блестящие по форме, они подкупают сочетанием искреннего чувства, бурлеска  и
ироничности и глубоким отвращением к ложному пафосу, фальши и аффектации.

     "Баллада о буйабесе" ("The Ballad of Bouillabaisse") впервые напечатана
в "Панче" 17 февраля 1849 года, "Страдания молодого  Вертера"  ("Sorrows  of
Werlher") - в журнале "Саутен  литерери  мессенджер"  в  ноябре  1853  года,
"Vanitas Vanitatum" - в июльском номере "Корнхилл мэгэзин" 1860 года.

     Жюль  Жанен  (1804-1874)  - французский писатель и журналист. В течение
сорока  лет  писал  театральные рецензии и критические статьи, которые затем
были  изданы  в  шести  томах.  Теккерей считал Жанена дутой знаменитостью и
относился  к  нему с иронией (см. его статью "Диккенс в Париже"; т. II наст.
Собр. соч., стр. 319-328).

     ...альбом мадам де Р....- Этот альбом, содержащий  "автографы  королей,
принцев, поэтов, маршалов... и  литераторов  всех  стран",  судя  по  всему,
придуман Теккереем, чтобы служить отправной точкой этого стихотворения.

     Тут  Гринвич  сам  теряет вес! - Имеются в виду традиционные "Снетковые
обеды"  в  Гринвиче,  которые  до  1890  г.  ежегодно  устраивались  в честь
окончания парламентской сессии.

                                                                  Г. Шейнман


Last-modified: Wed, 14 Feb 2001 06:23:59 GMT
Оцените этот текст: