м: - Оцепить район! Вызвать минеров! Возвращаясь в Париж, Плажо предавался честолюбивым мечтам. Он слышал поздравления министров, читал зависть в глазах коллег и трепетал, изумленный собственной невероятной отвагой. Полчаса спустя он сидел за своим столом. Наполеон не был так уверен в себе, вырывая корону из рук папы римского. Перед Плажо выстроились шестеро убийц. Он не предложил им сесть. Пусть постоят, так будет лучше. В свидетели своего триумфа он пригласил де Вальда. - Имя вашего сообщника в Женеве? - спросил Плажо. - В Женеве? У нас никого нет в Женеве, - удивился Звойнич. - А в Суассоне? - И в Суассоне нет. - А в Бордо? - Нет. - Лжете! Звойнич пожал плечами. Грубиянов он не жаловал. - Возможно, имя Мухаммеда ибн Мухаммеда освежит вашу память? - пролаял Плажо. Нигилисты, переглянувшись, покачали головами. - Никто из нас никогда не пользовался подобной кличкой, - сказал Звойнич. - Шутить изволите, - в голосе Плажо звучали малоприятные интонации. - Я посоветовал бы вам более серьезно отнестись к настоящему расследованию, ради вашей же пользы. Игра окончена, ясно вам? Мухаммед ибн Мухаммед арестован. Он во всем сознался. - Не понимаю, к чему столько бессмысленных вопросов. Вы обещали отправить нас на Корсику, - мягко напомнил Звойнич. - На Корсику? - зло рассмеялся Плажо. - Думаю, у вас больше шансов закончить дни в местах, куда более угрюмых. - Но вы обещали! - Звойнич негодовал. - Молчать! В наступившем молчании слышалось лишь эхо грубых слов Плажо: - Я сам расскажу вам, что произошло, раз вы отказываетесь. Вы ожидали имама в Орли, но мы опередили вас. Ваш сообщник в Женеве Мухаммед ибн Мухаммед проник как пассажир в самолет и подложил под свое кресло бомбу. Затем осмотрелся и понял: имам этим рейсом не летит. Он тут же симулировал приступ аппендицита и был доставлен в клинику аэропорта. Оставшись один в палате, он позвонил вам по заранее условленному номеру и, прежде чем швейцарские власти арестовали его, успел сообщить, что вам надо ехать в Бурже. Вы немедленно направились туда с бомбой, приготовленной на случай провала в самолете. Сразу опознав машину имама по количеству окружавших ее полицейских, вы остановились рядом, нагнулись - якобы завя- зать шнурок - и подсунули бомбу под заднее колесо, а затем отошли и смешались с толпой, чтобы полюбоваться действием смертоносного оружия. Можете вы это отрицать? Де Вальд восхищенно взирал на Плажо. У кого еще такая проницательность, ясность мысли, умение мгновенно оценить ситуацию? Идеал полицейской работы! - Мы поехали в Бурже, потому что догадались, имам прилетит туда, - сказал Звойнич. - Лжете! - отрезал Плажо. - Ведь в прошлый раз вы говорили мне, будто имам прибывает в Орли рейсом "Эр Франс". - Я говорил? Просто сказал наугад. А догадки обычно забываются. Потому и считается, что честность - лучшая политика. - Куда уж лучше. Вы назвали даже номер рейса. - Номер я выдумал, уверен был - вы его забудете. Ну, а что он летит самолетом "Эр Франс", сообщалось в газете. - Но утренний рейс "Эр Франс" из Женевы приземляется не в Бурже. - Откуда мне было это знать? - отвечал Звойнич. Я полагался на интуицию. Если бы я ошибся, попробовали бы проникнуть в отель "Рафаэль". - А-а! Наконец-то признание! Как вы узнали об отеле "Рафаэль"? - Ну, это нетрудно. Рано утром выносят мусорные баки из отеля "Ланкастер". Если успеть вовремя, почти всегда можно найти в них бюллетень о пребывании в городе всяких знаменитостей. Чуть устаревшие новости, но для нас сойдет. Там иногда сообщают и о предстоящих приездах. Плажо мрачно улыбнулся. - Никогда не следует недооценивать изобретательность ума опытного преступника, - сказал он де Вальду. - Просто невероятно, - пробормотал де Вальд. В этот самый момент в дверь вошел мосье Келлерер из лаборатории Сюртэ. На нем был белый халат. - Ага! - воскликнул Плажо. - Вот и вещественное доказательство! - Вы уверены, что дали мне тот самый предмет? - спросил растерянный Келлерер. - Абсолютно, - ответил де Вальд. - Я лично наблюдал за его извлечением из раковины в мужском туалете и доставкой сюда. - Что с ним стряслось? - поинтересовался Плажо. Келлерер открыл коробку. - Здесь пусто, - сказал он. - Это просто пустая коробка. - А этот провод, торчащий наружу, - пролепетал, заикаясь, Плажо, - что-нибудь означает? - Ровным счетом ничего. Просто припаян к крышке. - А не могло содержимое коробки раствориться в воде? - Это исключено. Де Вальд начал смеяться, сперва тихо, потом истерически. Раздраженный вопрос Плажо: "Над чем вы смеетесь, де Вальд?" - только усугубил дело. Чувствуя, что смех де Вальда становится заразительным, Келлерер, еле сдерживая улыбку, благоразумно удалился вместе с вещественным доказательством. - Ради бога, де Вальд, возьмите себя в руки! - завопил Плажо. - Ну и ну... Вы побили... мировой рекорд в беге... на двести метров... чтобы обезвредить... Обезвредить какую-то пустую коробку... под водой в мужском туалете! Нет, это грандиозно... грандиозно! - Де Вальд всхлипывал от хохота, держась за краешек стола. - Де Вальд! Удалитесь в свой кабинет! Но было поздно. Смех охватил убийц, как пожар - деревья в лесу. Де Вальд с трудом покинул кабинет. Плажо стоял перед столом, слезы ярости застилали ему глаза. - Молчать! Молчать! Приказываю вам молчать! - орал он, как ребенок в припадке истерики. - Я вас арестую, добавил Плажо, когда шум немного стих. - На каком основании? - поинтересовался Звойнич. - Я... Я найду основания. - Может, мы и предстанем перед судом на каких-то там основаниях, которые вы откопаете. Что ж, зал суда - самое подходящее место для публичного изложения всей этой истории. Так, пожалуй, можно ее и обессмертить. - Вы меня шантажируете? - Вовсе нет, - сказал Звойнич. - Шантаж подразумевает денежную сделку. Но если мы предстанем перед судом, то принесем присягу говорить одну только правду. Я угрожаю сделать лишь то, к чему меня в любом случае обяжет присяга. Плажо как безумный озирался по сторонам. - Очень хорошо, - ответил он. - Я вас вышлю, но уж лучше в Сахару... в Чад, в Убанги-Шари - туда, где жара пострашнее. - Мосье Плажо, - спокойно заметил Звойнич. - Мы вполне отдаем себе отчет, что каждый раз, когда нас высылают за пределы Франции, это делается на казенный счет. Если вы желаете нам отомстить, выслав нас в Экваториальную Африку, то пострадаем не столько мы, сколько бедный налогоплательщик. Это обойдется ему куда дороже. Не хотелось бы думать, что наша невинная шутка ляжет тяжким бременем на плечи простых людей лишь потому, что оказалось задетым ваше самолюбие. Эти слова, исполненные такой человечности и благородства, доконали Плажо, он рухнул в кресло и зарыдал. Через минуту он позвонил мадемуазель Пельбек. - Документы для Корсики, мадемуазель, - произнес он устало. - Вот они, - ответила мадемуазель Пельбек, кладя папку к нему на стол. - Вы их уже подготовили? - О да, как только прочитала в газетах, что к нам едет имам. - Для отчетности я оформляю их вчерашним числом, до приезда имама, - сказал Плажо, вручая бумаги старикам. Ситуация сложилась деликатная. Старики просто покивали вежливо и ушли, не удостоив Плажо иных изъявлений благодарности, дабы не дать повода к новому взрыву эмоций. Плажо остался в одиночестве, душа его была подобна пустыне. Из-за соседней двери послышался хохот. Плажо и мысли не мог допустить, что смеются над чем-то еще, кроме истории его бесчестья, уже кочующей из кабинета в кабинет по обширному скоплению зданий. Он нахмурился сильнее прежнего и крепко сжал меланхолично кривившиеся губы. Нет, подобные события посылаются человеку, чтоб испытать, закалить его. Все еще ощущая в груди болезненные рыдания, он уставился на небо. Он знал, что далеко пойдет. - Мадемуазель Пельбек! - вызов его звучал по-военному. - Принесите мне дела о депортации номер девятнадцать и двадцать один, немедленно! Только в волшебных сказках поучительные события надолго изменяют характер человека. А мосье Плажо, если хотите знать, стал еще более жестокосердым и неуживчивым. Он использовал каждую возможность опорочить де Вальда и Келлерера, не пытаясь даже понять причин своей ненависти к ним. Его отношения с Анник были холодны, натянуты и фальшивы. Когда Плажо хотелось сделать ей больно, он называл ее второразрядной актрисой. И в одном только отношении эта история с шестерыми убийцами повлияла на него. Зная, что они никогда не уйдут на покой и ему придется ждать, пока они все не перемрут, он отныне уже больше не мог раскрыть утреннюю газету, не испытав при этом тошнотворной дрожи. Перевод Ю.Зараховича. +-------------------------------------------------------------+ |OCR, правка - Aleksandr Evmeshenko. Если Вы обнаружите ошибки| |в этом тексте, пожалуйста, вышлите строку из текста с ошибкой| |по адресам: e-mail: A.Evmeshenko@vaz.ru | | netmail: 2:5075/10.7 Aleksandr Evmeshenko | +-------------------------------------------------------------+