покуда не улизнула, замаскировавшись с помощью накладной бороды, теперь намерена выложить твердую монету за Рочестер-Эбби? -- Именно так я понял слова сэра Родерика и леди Кармойл, милорд. Билл перевел дух. -- Ну знаете ли! Недаром говорится, каких только чудаков на свете не бывает. И эта дама, она что, останется у нас погостить? -- Насколько я понял, да, милорд. -- В таком случае будет лучше, если вы уберете те два ведра, которые подставили в верхнем коридоре под течь с потолка. Они производят невыгодное впечатление. -- Непременно, милорд. И еще я подколю булавками обои. Куда вы, ваше сиятельство, предполагаете поместить миссис Спотсворт? -- В покои королевы Елизаветы. Это самое лучшее, что у нас есть. -- Очень хорошо, милорд. Я вставлю в дымоход проволочную решетку, чтобы в спальню не проникали гнездящиеся там летучие мыши. -- Ванную комнату, боюсь, мы выделить для нее не сможем. -- К сожалению, нет, милорд. -- Но если она согласна обходиться душем, пусть становится под течь в верхнем коридоре. Дживс укоризненно поджал губы: -- Дозвольте мне заметить, ваше сиятельство, сейчас шутить так крайне нежелательно. Вы можете ненароком обмолвиться подобной шуткой в присутствии миссис Спотсворт. Джил, которая отошла, пылая гневом, к двери в сад да так и остановилась, взволнованно слушала их разговор. Справедливое негодование, побудившее ее только что обозвать своего нареченного свиньей в человеческом обличье, теперь улеглось в ее сердце: слишком потрясающей была новость. Войне был положен конец. -- Да, да, горе ты мое, -- подхватила Джил. -- Нельзя, чтобы ты даже про себя так думал. Ой, Билл, как это замечательно! Если она купит дом, у тебя хватит денег приобрести ферму. Я уверена, у нас с тобой прекрасно пойдет дело на ферме, при моем ветеринарном образовании и при твоем сельскохозяйственном опыте. -- При каком моем опыте? Дживс кашлянул: -- Мне кажется, мисс Уайверн имеет в виду широкий круг познаний, приобретенных вашим сиятельством при выполнении работы для Сельскохозяйственного совета, милорд. -- А-а, ну да. Понимаю. Конечно, конечно. Для Сельскохозяйственного совета. Ну как же. Благодарю вас, Дживс. -- Не стоит благодарности, милорд. Но Джил продолжала мечтать вслух: -- Если ты получишь от этой миссис Спотсворт действительно порядочную сумму, мы сможем завести племенное стадо. Это очень выгодное дело. Интересно, сколько примерно можно выручить за этот дом? -- Боюсь, что не особенно много. Он знавал лучшие времена. -- А сколько ты собираешься запросить? -- Три тысячи пять фунтов, два шиллинга и шесть пенсов. -- Что-что? Билл растерянно заморгал: -- Прости. Я думал совсем не о том. -- Но откуда такие странные цифры? -- Сам не знаю. -- Не можешь же ты не знать. -- Понятия не имею. -- Но была же какая-то причина. -- Упомянутая сумма всплыла сегодня в связи с хлопотами его сиятельства по делам Сельскохозяйственного совета, мисс, -- ловко вмешался Дживс. -- Вы, конечно, помните, милорд, я тогда обратил ваше внимание на то, что сумма очень странная. -- Да-да, Дживс. Конечно. Я припоминаю. -- Вот поэтому вы и сказали: три тысячи пять фунтов, два шиллинга и шесть пенсов. -- Ну да, поэтому я и сказал: три тысячи пять фунтов, два шиллинга и шесть пенсов. -- Такие минутные аберрации памяти -- явление достаточно обычное, насколько я знаю. А теперь, если мне позволительно вам напомнить, я думаю, вам следует немедля поспешить в тисовую аллею, милорд. Сейчас время решает все. -- Да, конечно. Они ведь меня ждут, верно? Ты идешь, Джил? -- Не могу, милый. Я должна посетить своих больных. Надо съездить в Стоувер посмотреть мопса Мейнуорингов, хотя я подозреваю, что собачка совершенно здорова. На редкость мнительное животное. -- Но к обеду-то ты будешь? -- Обязательно. Я скоро вернусь. У меня уже слюнки текут. Джил вышла в сад. Билл отер пот со лба: "Уф-ф! Едва не попался". -- Дживс, вы меня спасли, -- сказал он. -- Если бы не ваша сообразительность, все бы вышло наружу. -- Рад быть полезным, милорд. -- Еще мгновение, и заработала бы женская интуиция. А тогда пиши пропало. Вы ведь едите много рыбы, Дживс? -- Да, довольно много, милорд. -- Берти Вустер мне говорил. Поглощаете палтуса и сардины в неимоверных количествах, он рассказывал. И ваш колоссальный интеллект он объясняет содержащимся в рыбе фосфором. По его словам, вы сто раз выручали его из беды в последнюю минуту. Он превозносит ваши таланты до небес. -- Мистер Вустер всегда высоко ценил мои скромные старания прийти ему на помощь, милорд, и это дает мне большое удовлетворение. -- Что с самого начала было выше моего понимания, это как он решился с вами расстаться? Когда вы в тот день явились ко мне и сказали, что вы свободны, я прямо закачался от удивления. Единственное объяснение, которое я мог придумать, это что Берти утратил рассудок... то есть сколько у него его было. А может, вы с ним разругались и возвратили портфель? Такое предположение покоробило Дживса. -- Нет, что вы, милорд. Мои взаимоотношения с мистером Вустером продолжают быть неизменно сердечными. Но обстоятельства нас временно разлучили. Мистер Вустер поступил в учебное заведение, правила которого не допускают, чтобы студенческий состав пользовался услугами камердинеров. -- Что еще за учебное заведение? -- Школа обучения аристократов методам ведения самостоятельного образа жизни, милорд. Мистер Вустер, хотя состояние его личных финансов пока еще не внушает опасений, счел разумным позаботиться о будущем, на случай если социальная революция разыграется еще сильнее. Мистер Вустер... я не могу без сокрушения говорить об этом... учится, представьте себе, своими руками штопать себе носки. Кроме того, он проходит еще такие предметы, как чистка обуви, постилание постели и вводный курс приготовления пищи. -- Вот те на! Это что-то новенькое в жизни Берти. -- Да, милорд. Мистер Вустер "преобразился под водой, стал блистательный, но иной". Я цитирую Стратфордского барда. Не пожелает ли ваше сиятельство пропустить еще стаканчик виски перед встречей с леди Кармойл? -- Нет, нельзя терять ни мгновения. Как вы сами говорили, время... как там дальше, Дживс? -- ...решает все, милорд. -- Да? Вы уверены? -- Да, милорд. -- Ну, раз вы так говорите, значит, так оно и есть, хотя я лично думал, что это мы решаем. Ну что ж, пошли? -- Идемте, милорд. Глава VI Миссис Спотсворт покинула пивную "Гусь и огурчик" в некотором смятении. Встреча с капитаном Биггаром произвела в ее душе бурю эмоций. Миссис Спотсворт была из тех женщин, что придают большое значение разным происшествиям, от которых лица более грубой организации отмахнулись бы как от обыкновенной случайности или простого совпадения. Она считала, что такие события исполнены смысла. Неожиданное возвращение в ее жизнь Белого Охотника может быть объяснено только тем, что в мире духов на этот счет ведется серьезная подготовительная работа. Он появился в такой ответственный момент! Как раз за два дня до этого А. Б. Спотсворт, непринужденно болтая с нею во время спиритического сеанса, сначала сообщил, что очень счастлив и ест много фруктов, а затем сказал, что пришло время ей подумать о новом замужестве. Никакого смысла, сформулировал эту мысль А. Б. Спотсворт, ей жить одной при таких капиталах в банке. Женщине нужен спутник жизни, утверждал А. Б. Спотсворт и вдобавок еще заверил ее, что Клиф Бессемер, с которым он перекинулся некоторыми соображениями по этому поводу во время утренней прогулки в Долине Света, придерживается той же точки зрения. "А таких рассудительных парней, как старина Клиф Бессемер, не часто встретишь", -- заключил А. Б. Спотсворт. На вопрос же вдовы: "Но, Алексис, разве тебе и Клифтону не будет обидно, если я опять выйду замуж?" -- А. Б. Спотсворт ответил, как всегда, без экивоков: "Ну ясное дело, нет, дурища. Давай действуй". И сразу же после этого волнующего разговора перед ней вдруг раз -- и очутился не кто-нибудь, а мужчина, который любил ее безмолвно и страстно с первой же минуты их знакомства. Колдовство какое-то. Похоже, что, проникнув за таинственную завесу, господа Бессемер и Спотсворт обрели дар ясновидения. Может, конечно, показаться странным, что миссис Спотсворт была посвящена в тайну страсти капитана Биггара, ведь он, как мы видели, о ней ни словом не обмолвился. Но женщина всегда чувствует такие вещи. Видя, что мужчина всякий раз, встречаясь с ней взглядом над антилопьим бифштексом и чашкой лаймового сока, начинает кашлять и заливаться от смущения свекольным румянцем, она очень скоро поставит верный диагноз. А поскольку эти симптомы проявились и теперь, при расставании у крыльца "Гуся и огурчика", миссис Спотсворт легко заключила, что время не погасило пламя в груди мужественного капитана. Было взято на заметку, как вытаращились его ярко-голубые глаза, и как прилила краска к его и без того густо-румяному лицу, и как шаркали, переминаясь, огромные подошвы во все время их разговора. Нет, она по-прежнему для него дерево, на котором спеет плод его жизни, или же она, Розалинда Спотсворт, вообще ничего не понимает. Ее, правда, немного удивило, что она не услышала ничего похожего на страстное признание. Откуда ей было знать, что у него имеется какой-то кодекс чести? Проезжая по живописной саутмолтонширской местности, миссис Спотсворт то и дело возвращалась мыслями к капитану К. Г. Биггару. Познакомившись с ним когда-то в Кении, она сразу же ощутила в нем что-то привлекательное. А уже через два дня она им горячо восхищалась. Женщина не может не восхищаться мужчиной, который, подняв дробовик пятьсот пятого калибра навстречу несущемуся буйволу, способен одним выстрелом выпотрошить этакое чудище. А между восхищением и любовью шаг столь же короток, как в "Харридже" между секциями "Стекло, фигурки и фарфор" и "Дамское нижнее белье". Капитан Биггар казался ей похожим на героев Эрнеста Хемингуэя, а она всегда питала слабость к мужественным, неустрашимым и бесшабашным хемингуэевским героям. Ее, существо, склонное к духовности, притягивали в мужчинах грубость и сила. Клифтон Бессемер этими качествами обладал. И А. Б. Спотсворт тоже. Клифтон Бессемер пронзил ее сердце тем, как на той вечеринке, где они познакомились, он лихо пришлепнул назойливую муху свернутой в трубку газетой; а в случае А. Б. Спотсворта искру высек услышанный ею разговор между ним и парижским таксистом, который высказал недовольство размерами своих чаевых. Когда она въехала в ворота Рочестер-Эбби и покатила по длинной подъездной аллее, ей уже было более или менее ясно, что с капитаном Биггаром неплохо бы подружиться поближе. Женщине нужен защитник; а кто может быть защитником надежнее, чем мужчина, способный не моргнув глазом уйти в камыши по следу раненого льва? Правда, в обычной семейной жизни раненые львы встречаются редко, но все равно жене приятно сознавать, что появись у нее в доме раненый лев, она спокойно может поручить его заботам мужа. Подготовительную работу провести будет, как она понимала, несложно. Нескольких приветливых слов и пары нежных взглядов будет довольно, чтобы довести сильную и страстную натуру до точки кипения. Мужчины из джунглей сразу реагируют на нежные взгляды. Она как раз репетировала такой взгляд в автомобильном зеркальце, когда за поворотом перед нею вдруг вырос Рочестер-Эбби, и капитан Биггар был временно забыт. Она думала только о том, что нашла и видит перед собой дом своей мечты. Эти бледные стены, освещенные нежными лучами закатного солнца, эти ряды окон, сверкающих, как алмазы! Ей казалось, что перед нею дворец из какой-то сказки. Домишко в Пасадине, домик в Кармеле и прочие домики в Нью-Йорке, во Флориде, в Мэне и Орегоне, они тоже по-своему неплохи, но не идут в сравнение с этим замком. Такие сооружения, как Рочестер-Эбби, всегда лучше всего смотрятся снаружи и с некоторого расстояния. Она остановила автомобиль и сидела, любуясь. Рори и Моника, не дождавшись Билла в тисовой аллее, направились к дому и столкнулись с ним уже на крыльце. Втроем они вернулись в гостиную и сидели там, предаваясь предвкушению выгодной сделки с прилетевшим из-за океана Санта-Клаусом в юбке. Билл, хоть и слегка воспрянувший духом после виски с содой, все еще нервничал. Его лихорадочно дергающиеся руки и ноги, его вытаращенные глаза наверняка заинтересовали бы специалиста по душевным болезням, если бы таковой здесь присутствовал. -- Есть надежда? -- дрожащим голосом спросил он, как человек на одре болезни мог бы спросить врача. -- По-моему, есть, -- сказала Моника. -- А по-моему, нет, -- сказал Рори. Моника бросила на него убийственный взгляд, и он поперхнулся. -- Тогда на обеде в женском клубе у меня сложилось впечатление, что она вот-вот клюнет, -- пояснила она. -- Я вывернула ей на голову целый мешок пропаганды, и она явно размякла. Осталось теперь только придать ей решающий толчок. Когда она прибудет, я оставлю вас с ней вдвоем, и ты сможешь пустить в ход свое прославленное обаяние. Применить индивидуальный подход. -- Обязательно, -- со страстью в голосе посулил Билл. -- Я буду как сизый голубок, воркующий со своей голубкой. Буду играть на ней, как на этом... струнном инструменте. -- Да уж постарайся, пожалуйста, потому, что если продажа состоится, я рассчитываю на комиссионные. -- Ты их получишь, Мук, милая моя старушка. Тебе воздастся тысячекратно. Дай только срок, и ты увидишь у своего подъезда слонов, груженных золотом, и верблюдов, везущих драгоценные камни и редкие благовония. -- А как насчет обезьян, слоновой кости и павлинов? -- Будут и они. Практичный Рори, твердолобый делец, отнесся к этим фантазиям критически. -- Я лично сомневаюсь, -- сказал он. -- Вопрос спорный. Даже если допустить, что эта дама -- слабоумная, все равно маловероятно, что она даст за такое владение, как Рочестер-Эбби, какую-то колоссальную сумму. Во-первых, все фермы уже от него отошли. -- Это правда, -- сразу сник Билл. -- И парк принадлежит местному гольф-клубу. Остались только дом и сад. -- Вот именно. Знаем мы этот сад. Я только недавно говорил Мук, что в здешнем саду протекает речка, а в доме... -- Тс-с-с! Замолчи, пожалуйста, -- остановила его Моника. -- По-моему, Билл, ты вполне можешь получить за дом пятнадцать тысяч фунтов. А то и все двадцать, я бы так сказала. Билл поднял поникшую голову, как цветок, который полили: -- Ты думаешь? -- Ничего она такого не думает, -- снова вмешался Рори. -- Просто хочет тебя по-сестрински ободрить, и это с ее стороны очень мило. Достойно всякого уважения. Под этой суровой внешностью прячется нежное сердце. Но двадцать тысяч за сооружение, от которого даже исправившиеся юные нарушители с ужасом отшатнулись... Абсурд. Это не дом, а остатки былого величия. Сто сорок семь комнат! -- Мало, что ли? -- не сдавалась Моника. -- Много, но никуда не годится, -- твердо констатировал Рори. -- Чтобы привести его в порядок, понадобятся огромные средства. Тут Монике было нечего возразить. -- Возможно, -- признала она. -- Но миссис Спотсворт -- из таких американок, которые готовы ассигновать миллион-другой на подобные дела. Да ты, я вижу, сам тут кое-что отремонтировал. -- Капля в море, -- вздохнул Билл. -- Ты даже вывел этот ужасный запах на лестничной площадке. -- Хотел бы я сейчас иметь ту сумму, которая на это ушла. -- У тебя что, плохо с деньгами? -- Шаром покати. -- Одну минуточку, -- сразу встрепенулся Рори, точно помощник прокурора на суде. -- Откуда тогда все эти дворецкие и горничные? Эта отставшая от жизни девушка Джил? -- Она вовсе не отставшая от жизни. Рори успокоительным жестом поднял ладонь. -- Может, она и не отставшая, не буду спорить, -- уступил он защите в этом малозначительном пункте, -- но факт таков, что она вот только недавно расписывала тут нам твои домашние нововведения, и из ее слов следовало, что ты предаешься безумным роскошествам, из-за которых пал Вавилон. Когорты дворецких, кордебалет горничных, повара в неограниченном количестве и настойчивые слухи о мальчиках для чистки ножей и сапог... После ее ухода я еще сказал Мук, что, мол, не заделался ли ты джентльменом-гра... Кстати, старушка, это мне напомнило: ты передала Биллу насчет полиции? Билл подскочил в воздух на целый фут и снова упал в кресло, дрожа с ног до головы: -- Насчет полиции? Что такое насчет полиции? -- Звонил какой-то хам из местной жандармерии. Фараоны хотят тебя допросить. -- Как это -- допросить? Ты что? -- А так. Учинить тебе допрос третьей степени, с применением пыток. А до этого был еще другой звонок. Не назвавшийся таинственный незнакомец. Они с Мук обменялись парочкой любезностей. -- Да, это я с ним объяснялась, -- сказала Моника. -- Какой-то тип с таким скрипучим голосом, будто поел шпината с песком. Спрашивал номер твоего автомобиля. -- Что?!. -- Ты случайно не наехал на чью-нибудь корову? Кажется, теперь это карается законом, и очень сурово. Билла не переставала бить мелкая дрожь. -- То есть кто-то хотел узнать регистрационный номер моей машины? -- Ну да, я же сказала. Да что с тобой, Билл? У тебя вид такой испуганный. Что случилось? -- Он побелел и сотрясается, как хороший коктейль, -- уточнил Рори и положил сочувственную ладонь на плечо шурину. -- Билл, доверься мне. Будь откровенен. За что тебя ищет полиция? -- Никакая полиция меня не ищет. -- Не знаю. У меня сложилось впечатление, что они страстно желают тебя заграбастать. Пришла мне в голову одна идея -- я даже поделился с тобой, Мук, если помнишь, -- а именно, что ты нашел какого-то богача, скрывающего позорную тайну, и решил разжиться за его счет посредством небольшого шантажа. Так это или нет, тебе виднее, но если так, сейчас самое время открыться нам, старина. Ты среди друзей. Мук придерживается широких взглядов, я тоже. Полиция, правда, смотрит на шантаж косо, но я, например, ничего против него не имею. Быстрый оборот средств и никаких накладных расходов. Если бы у меня был сын, не исключено, что я бы его направил по этой линии. Одним словом, если тебя преследует полиция и тебе нужна дружеская рука помощи, чтобы улизнуть за границу, пока еще не выставили охрану в портах, скажи только слово, и мы... -- Миссис Спотсворт! -- объявил Дживс, возникнув на пороге, и мгновение спустя Билл проделал еще один подскок в воздух -- он, кажется, упражнялся в них сегодня весь день. Бледный, стоял он и взирал на появившееся в комнате видение. Глава VII Миссис Спотсворт вошла с самоуверенным видом дамы, которая знает, что у нее все -- как надо: шляпа, и платье, и туфли, и чулки, да еще дома отложено порядка сорока двух миллионов долларов в ценных бумагах, и у Билла, с полуразвалившимся загородным домом на руках, от этого зрелища сердце должно было бы сразу взыграть. Ибо она, бесспорно, походила на человека, который закупает старинные английские загородные дома не глядя и оптом. Однако не продажа дома была сейчас у Билла на уме. Память перенесла его на несколько лет назад, на Французскую Ривьеру, где и когда он познакомился с этой женщиной, и между ними установились, он вынужден был себе признаться, отношения в высшей степени дружеские. Конечно, совершенно невинные -- просто несколько поездок при луне, да раза два совместные купания и пикники у Эдемской скалы, да обычные обмены любезностями, без которых не обходится пребывание на Ривьере, -- но он сильно опасался, а вдруг она вздумает теперь предаться милым воспоминаниям, крайне неуместным, когда поблизости находится твоя невеста, которая к тому же успела проявить прискорбную подозрительность. Так что появление миссис Спотсворт было для него не только полнейшим, но и довольно неприятным сюрпризом. В Каннах у него сложилось впечатление, что ее фамилия -- Бессемер, но, понятное дело, в таких местах никто особенно не интересуется фамилиями. Он ее, кажется, именовал просто Рози, а она его, припомнил он с содроганием, -- Билликен. Ему ясно представилось, какое лицо будет у Джил, когда сегодня за обедом она услышит, что гостья называет его Билликен. Как на грех, он никогда не рассказывал Джил о своей знакомой по Каннам миссис Бессемер, к слову не пришлось, но теперь, чтобы все разъяснить, по-видимому, потребуется приложить старания. -- Рада вас видеть опять, Розалинда, -- приветствовала ее Моника. -- Слава Богу, что вы нас нашли, тут, когда свернешь с шоссе, вполне можно заблудиться. Это мой муж -- сэр Родерик Кармойл. А это... -- Билликен! -- радостно воскликнула миссис Спотсворт от всей своей широкой души. Было очевидно, что восторг по поводу этой неожиданной встречи если и был довольно умеренным, то, по крайней мере, не с ее стороны. -- Э-э-э?.. -- вымолвила Моника. -- Мы с мистером Белфраем старые друзья. Общались в Каннах несколько лет назад, когда я еще была миссис Бессемер. -- Бессемер! -- Это было вскоре после того, как мой муж покинул наш мир в результате столкновения на скоростном шоссе с грузовиком, везшим бутылки из-под пива. Его имя было Клифтон Бессемер. Моника бросила брату довольный, одобрительный взгляд. Про миссис Бессемер в Каннах ей было все известно. Он там отчаянно ухаживал за этой миссис Бессемер, а может ли быть для дома, который продается, основание надежнее? -- Вот и хорошо, -- сказала Моника. -- У вас будет о чем вместе повспоминать. Но только он теперь не мистер Белфрай, а лорд Рочестер. -- Он сменил имя, -- объяснил остряк Рори. -- Скрывается: за ним охотится полиция. -- Не будь ослом, Рори. Билл унаследовал титул. Знаете, как это бывает в Англии. Начинаешь жизнь под одним именем, потом некто умирает, и ты уже кто-то совсем другой. Некоторое время назад отдал Богу душу наш дядя, лорд Рочестер, а Билл был его наследником, вот ему и пришлось отбросить Белфрая и принять имя Рочестер. -- Понятно. Но для меня он всегда останется Билликеном. Как поживаешь, Билликен? Билл с трудом обрел голос, но в минимальном количестве, и то довольно сиплый. -- Да ничего, спасибо... э-э-э... Рози. -- Рози? -- недоумевая, переспросил Рори, как дитя природы, каковым он и был, даже не пытаясь скрыть недоумение. -- Я не ослышался? Он сказал -- Рози? Билл враждебно посмотрел на него: -- Имя миссис Спотсворт, как ты уже знаешь из хорошо информированного источника, а именно от Моники, -- Розалинда. А друзья и даже случайные знакомые вроде меня зовут ее Рози. -- А-а, вот оно что! Как же, как же, теперь понятно. Само собой разумеется. -- Случайные знакомые? -- обиженно повторила миссис Спотсворт. Билл попытался растянуть галстук у себя на шее. -- Ну, то есть кто просто знал вас в Каннах и тому подобных местах. -- Канны! -- сразу же восторженно откликнулась миссис Спотсворт. -- Милые, солнечные, радостные Канны! Как мы там весело жили, Билликен! Ты помнишь... -- Да, да, -- сказал Билл. -- Очень приятное времяпрепровождение. Не хотите ли выпить, или, может быть, бутерброд, или сигару, или еще что-нибудь? Он мысленно благословлял песика Мейнуорингов за то, что по причине его неисправимой мнительности Джил оказалась на другом краю графства. Он надеялся, что ко времени ее возвращения миссис Спотсворт уже спустит пары и насытится счастливыми воспоминаниями. А пока он попытался немного осадить ее восторги. -- Мы рады приветствовать вас в Рочестер-Эбби, -- церемонно произнес он. -- Да, я надеюсь, вам здесь понравится, -- подключилась Моника. -- Я в жизни не видела ничего прекраснее! -- Вы находите? Старая плесневелая развалина, я бы так сказал, -- рассудительно возразил Рори. И по счастью, не встретился глазами с женой. -- Разваливается уже не одно столетие. Держу пари: если потрясти эти занавеси, оттуда вылетит чета летучих мышей. -- Патина древности! Я ее обожаю. -- миссис Спотсворт закрыла глаза. -- Вдоль коридоров в двенадцать рядов стоят мертвецы и хватают тебя, когда проходишь мимо, -- пробормотала она, понизив голос. -- Фу, какой ужас, -- не согласился Рори. -- На мой вкус, и пары цепляющихся трупов более чем достаточно. Миссис Спотсворт открыла глаза. -- Я скажу вам одну очень странную вещь, -- проговорила она, радостно улыбаясь. -- Это меня так поразило, что я вынуждена была присесть, едва переступив через порог. Ваш дворецкий решил, что я больна. -- Но это не так, надеюсь? -- Нет, я совершенно здорова. Я просто была... потрясена. Я поняла, что уже бывала здесь когда-то. На лице у Моники выразилось вежливое недоумение. Разъяснять ситуацию выпало на долю Рори. -- О, так вы экскурсантка? Сюда в летние месяцы по пятницам приезжали толпы народу, и за шиллинг с носа их водили по всему дому. Я этих людей отлично помню еще с тех времен, Мук, когда мы с тобой женихались. Мы их называли "глазельщики". Они приезжали в шарабанах и роняли на ковры ореховый шоколад. Не то чтобы, конечно, от шоколада состояние ковров могло еще ухудшиться. Но теперь это все в прошлом, верно, Билл? Не на что больше глазеть. Покойный лорд Рочестер, -- пояснил он гостье, -- сбыл американцам все мало-мальски ценное, и теперь во всем доме не осталось ничего, на чем стоило бы задержать взгляд. Я вот только недавно говорил жене: самое лучшее, что можно сделать с Рочестер-Эбби, -- это сжечь его до основания. У Моники вырвался глухой стон. Она возвела очи горе, словно моля небеса поразить сэра Родерика молнией и громом. Если у него такой подход к покупателю, то чудо, что ему вообще удается продать хоть одну газонокосилку, поилку для птиц или резиновый шланг. Миссис Спотсворт со снисходительной улыбкой покачала головой: -- Нет, нет. Не в теперешней телесной оболочке. В предыдущем воплощении. Я, знаете ли, верю в круговорот душ. По нашим убеждениям, мы все родимся заново в каждом девятом колене, воплотившись в кого-нибудь из наших предков. -- В каждом девятом? -- переспросила Моника и принялась считать на пальцах. -- Да. Это мистический Девятый дом. Вы, конечно, читали "Зенд-Авесту" Зороастра, сэр Родерик? -- Боюсь, что нет. Хорошая вещь? -- Фундаментальная, я бы сказала. -- Я внесу ее в свой библиотечный список. Кто автор? Агата Кристи? Моника тем временем закончила подсчеты: -- Если девятое поколение, то я тогда леди Барбара, первая шлюха при дворе Карла Второго. Миссис Спотсворт посмотрела на нее с глубоким почтением: -- Тогда я, наверно, должна называть вас леди Барбара и расспрашивать про ваши последние любовные приключения. -- Если бы только я их помнила. Судя по тому, что мне о ней известно, рассказ получился бы смачный. -- Она загорала вся без ничего или предпочитала проводить время в четырех стенах? -- поинтересовался Рори. Миссис Спотсворт снова смежила вежды. -- Я чувствую влияния, -- пробормотала она. -- Мне даже слышен тихий шепот. Как это странно -- приехать в дом, где гостила три столетия назад. Подумайте, сколько жизней прожито в этих древних стенах. И все они здесь, вокруг нас, и создают загадочную ауру этого очаровательного старинного здания. Моника переглянулась с братом. -- Дело в шляпе, Билл, -- шепнула она. -- Что-что? Кто в шляпе? -- бодро, во весь голос переспросил Рори. -- Да замолчи ты! Господи! -- Нет, я не понял, о ком ты говоришь. Ой! -- он потер многострадальную лодыжку. -- М-м-м... а-а... ну да. Конечно. Теперь понимаю. Миссис Спотсворт провела ладонью по лбу. Она как будто бы погрузилась в медиумический транс. -- Мне кажется, я помню часовню. Тут есть часовня? -- Развалины часовни, -- ответила Моника. -- Зачем же говорить такие вещи, старушка? -- возразил Рори. -- Я так и знала. И Длинная галерея? -- Да. Там в восемнадцатом веке стрелялись на дуэли. До сих пор остались в стенах отверстия от пуль. -- И темные пятна на полу, конечно, тоже. В этом доме должно быть множество привидений. Эту мысль Моника поспешила опровергнуть. -- Нет-нет! Не беспокойтесь, -- заверила она гостью. -- Ничего такого в Рочестер-Эбби никогда не было. И с удивлением увидела, что та смотрит на нее широко распахнутыми, печальными глазами, как ребенок, которому сказали, что мороженого на десерт сегодня не будет. -- Но я хочу привидения. Мне обязательно нужны привидения! -- воскликнула миссис Спотсворт. -- Неужели тут их нет ни одного? Рори, как всегда, поспешил на помощь: -- Есть так называемая заклятая уборная на первом этаже. Время от времени, притом что поблизости нет ни души, там вдруг спускается вода, а когда в семье должен кто-то умереть, то вода течет беспрерывно. Только мы не знаем, то ли это призрак, то ли плохо проведенная канализация. -- Наверно, просто полтергейст, -- разочарованно отмахнулась миссис Спотсворт. -- А видимых манифестаций никаких? -- Никаких. -- Не говори глупостей, Рори, -- возразила Моника. -- А леди Агата? Миссис Спотсворт сразу оживилась: -- Кто была леди Агата? -- Супруга сэра Карадока Крестоносца. Ее несколько раз видели в разрушенной часовне. -- Чудесно! Великолепно! -- обрадовалась миссис Спотсворт. -- А теперь позвольте мне отвести вас в Длинную галерею. Не говорите, где это. Посмотрим, смогу ли я сама ее разыскать. Она закрыла глаза, прижала кончики пальцев к вискам, постояла так и, снова открыв глаза, пошла вперед. Когда она подошла к двери, на пороге появился Дживс: -- Прошу прощения, милорд. -- Да, Дживс? -- Я касательно собаки миссис Спотсворт, милорд. Хотелось бы знать часы кормления и диету. -- Помона ест все, что дадут, -- ответила миссис Спотсворт. -- Вообще-то ее обеденное время -- пять часов, но к нарушениям режима она относится спокойно. -- Благодарю вас, мадам. -- А сейчас я должна сосредоточиться. Это будет проверкой. -- Миссис Спотсворт опять приложила кончики пальцев к вискам. -- Идите следом за мной, Моника. И ты тоже, Билликен. Я отведу вас прямо в Длинную галерею. Процессия удалилась из гостиной, и Рори, внимательно посмотрев ей вслед, сказал Дживсу, пожимая плечами: -- Ненормальная дамочка, а? -- Леди действительно кажется не совсем соответствующей общепринятым нормам, сэр Родерик. -- Совершенно тронутая. Вот что я вам скажу, Дживс. У нас в "Харридже" такого бы не потерпели. -- Нет, сэр? -- Никогда! Если бы эта миссис, как бишь ее, пришла бы, скажем, в секцию "Пирожные, печенья и кондитерские изделия" и вздумала бы вести себя таким образом, охранники тут же ухватили бы ее сзади за брюки и вышвырнули вон, прежде чем она договорит первую глупость. -- Вот как, сэр Родерик? -- Можете мне поверить, Дживс. Я сам пережил нечто подобное, когда только поступил туда работать. Стою за прилавком однажды утром -- я тогда был в секции "Бутылки, фляги и принадлежности для пикника", -- и появляется женщина, хорошо одетая, с виду вполне порядочная, ничем не бросается в глаза, единственное только -- на голове у нее пожарный шлем. Я принимаюсь ее вежливо обслуживать. "Доброе утро, мэм, -- говорю, -- чем могу быть вам полезен? Что-нибудь для пикников? Бутылочку? Кувшинчик?" А она так пристально на меня взглянула. "Ты что же, интересуешься бутылками, гаргулья?" -- это она меня так почему-то обозвала. "Да, мэм, интересуюсь", -- отвечаю. "Тогда что скажешь вот на эту?" И, схватив огромный графин, с размаху опускает его туда, где должен бы быть мой лоб, только я успел отпрянуть, как нимфа, которую застали врасплох за купанием. Графин грохнулся о прилавок и вдребезги. Этого с меня было довольно. Я поманил охранников, и они ее удалили. -- Весьма неприятный случай, сэр Родерик. -- Да, признаюсь, я был ошарашен. Чуть было не подал заявление об уходе. Выяснилось, что эта дама только что получила большое наследство от богатого австралийского дядюшки и как следствие этого повредилась умом. Наверно, с нашей гостьей стряслось нечто в том же роде. Унаследовала миллионы от целой роты покойных мужей, по рассказам моей жены, и на этом основании спятила. Незаработанные деньги, они до добра не доведут. Нет ничего лучше, как самому зарабатывать свой хлеб. С тех пор как я вступил в ряды пролетариев, я стал гораздо более достойным человеком. -- Вы держитесь тех же взглядов, что и Стратфордский бард, сэр Родерик. "По делам достаются призы". -- Вот именно. Совершенно верно. Кстати, о призах: как насчет завтрашнего дня? -- Насчет завтрашнего дня, сэр Родерик? -- Дерби. Вам известно что-нибудь? -- Боюсь, что нет, сэр Родерик. Там кто только не принимает участие. Фаворит, насколько я знаю, Voleur [Летун (фр.)] мсье Буссака. Ставка вчера на вечерней перекличке была пятнадцать против двух и может сократиться до шести или даже пяти перед стартом. Однако данная лошадь немного мелковата и тонка в кости для столь сурового испытания. Впрочем, всем известны случаи, когда такие недостатки преодолевались. На память приходит Манна, победительница 25-го года, и Гиперион, тоже некрупная лошадка, которая побила прежний рекорд, принадлежавший Летучей Лисице, преодолев дистанцию за две минуты тридцать четыре секунды. Рори взирал на него с глубоким уважением. -- Ну и ну, Дживс! Вы знаток. -- Хочется быть au courant [в курсе (фр.)] в этих делах, сэр. Они составляют, я бы сказал, существенную часть образования. -- Я, безусловно, еще поговорю с вами завтра, прежде чем сделаю ставку. -- Буду рад оказать вам услугу, сэр Родерик, -- любезно отозвался Дживс и бесшумно потек вон из гостиной, оставив Рори в одиночестве переживать знакомое всем, кому случалось общаться с этим великим человеком, чувство соприкосновения с неким добрым, мудрым духом, в чьи надежные руки можно без колебаний передать все свои заботы. Спустя минуту или две возвратилась Моника, вид у нее был немного загнанный. -- А вот и ты, старушка, -- приветствовал ее муж. -- Вернулась из путешествия? Отыскала она эту чертову галерею? Моника безрадостно кивнула: -- Да. Но не прежде, чем потаскала нас по всему дому. Сначала она, по ее словам, потеряла влияние. Но все-таки это успех, через триста-то лет. -- Я только сейчас говорил Дживсу, что эта дамочка сильно не в себе. Как у нас говорят, с большим приветом. Кстати, почему это считается, что привет может довести человека до помешательства? Теперь, когда она заехала в нашу страну, ей скоро начнут, я думаю, приходить приветы и выгодные приглашения из Бедлама и прочих подобных заведений. А куда девался Билл? -- Не выдержал и сошел с дорожки. Испарился. Я думаю, пошел переодеваться к обеду. -- А в каком он был настроении? -- Глаза остекленелые, и вздрагивал при каждом шорохе. -- Ага, значит, все еще не успокоился. Похоже, он сильно разнервничался, наш Вильям. Но у меня возникла насчет старины Билла новая теория. Я больше не думаю, что его нервозность объясняется преследованием полиции, уже наступающей ему на пятки. Теперь я считаю, что все дело в этой работе, которую он выполняет для Сельскохозяйственного совета. Поначалу, как всякий новичок, он принялся за дело слишком старательно. Нашему брату, кто не привык работать, приходится учиться экономить силы, не выкладываться до конца, а оставлять кое-что про запас, ну, словом, ты меня понимаешь. Я всегда внушаю это своим подчиненным. Они обычно прислушиваются, но есть один малый, в секции "Все для малышей", ты не представляешь себе, как он старается. Если дальше так пойдет, он просто сгорит на работе, не дожив до собственного пятидесятилетия. О, а это еще кого мы тут видим? В гостиную вошла высокая красивая девушка. Рори смотрел на нее с недоумением. Первоначальную мысль, что это тень леди Агаты, которой осточертели развалины часовни и захотелось побыть в обществе, он отбросил. Но в таком случае кто это может быть -- оставалось неясным. Жена его, как всегда, оказалась более проницательной. Обратив внимание на фартучек и белую наколку на волосах, она сделала правильный вывод, что перед ними сказочное существо под названием горничная. -- Эллен? -- удостоверилась Моника. -- Да, миледи. Я ищу его сиятельство. -- Он, я думаю, в своей комнате. Могу я чем-нибудь помочь? -- Там какой-то джентльмен спрашивает его сиятельство. Я видела, как он подъехал в автомобиле, а мистер Дживс был занят в столовой, поэтому я пошла, впустила его и проводила в утреннюю гостиную. -- Кто же это? -- Какой-то капитан Биггар, миледи. Рори радостно хмыкнул: -- Капитан Биггар? Армейская косточка? Помнишь, Мук, в нашем детстве играли в такую игру: если есть пол-ковник, значит, должен быть и цел-ковник, то есть целый ковник. Кто дальше? -- Оставь, Рори, ты ведь уже не маленький. -- А-а, пасуешь? А вы, Эллен? -- Я не знаю, сэр. -- Вопрос: кто такой мор-ковник? Ответ: командир полка, который морит голодом своих солдат. Еще? Может быть, миссис Как-бишь-ее ответит? -- обратился Рори навстречу входящей гостье. Прекрасное лицо миссис Спотсворт сияло скромным торжеством. -- Вы уже сказали сэру Родерику? -- поспешила справиться она. -- Да, сказала, -- ответила Моника. -- Я отыскала Длинную галерею, сэр Родерик. -- Трижды ура, -- отозвался Рори. -- Продолжайте в том же духе, и скоро вы еще, глядишь, сумеете найти большой барабан в телефонной будке. Но отвлечемся на минуту. Вы не ответите на такой вопрос: если есть пол-ковник, где сидит ковник, который чином ниже? Миссис Спотсворт посмотрела на него с недоуменем: -- Что за ковник? Я не понимаю. -- Не слушайте его, -- вмешалась Моника. -- В такие минуты он совершенно неопасен. Просто приехал какой-то капитан Биггар, вот он и завелся. Минута-другая, и он придет в себя. Дивные глаза миссис Спотсворт округлились. -- Капитан Биггар? -- Ответ я подзабыл, -- не отступался Рори. -- Ничего, скоро вспомню. Гм-м-м... который чином ниже его... -- Капитан Биггар? -- повторила миссис Спотсворт. И, обратившись к Эллен, спросила: -- Такой крепкий джентльмен с довольно красным лицом? -- С очень красным лицом, -- уточнила Эллен. Она во всем любила четкость. Миссис Спотсворт схватилась за сердце: -- Какое чудо! -- Вы его знаете? -- спросила Моника. -- Это мой очень старый, очень добрый друг. Я знала его еще когда... О, Моника, нельзя ли... вы не могли бы... пригласить его погостить здесь немного? Моника встрепенулась, как старый боевой конь при звуке горна. -- Ну конечно, Розалинда. Как ваш друг, он наш друг. Прекрасная мысль. -- О, спасибо! -- миссис Спотсворт обратилась к Эллен: -- Где сейчас находится капитан Биггар? -- В утренней гостиной, мэм. -- Будьте добры, проводите меня туда прямо сейчас. Я должна его видеть. -- В эту дверь пожалуйте, мэм. Миссис Спотсворт поспешно вышла, за ней последовала горничная Эллен. Рори с сомнением покачал головой: -- Ты уверена, что это разумно, Мук, старушка? Возможно, он совсем не нашего круга, какой-нибудь тип в котелке и галстуке на резинке. Но Моника вся сияла. -- Не все ли равно, какой он тип? Это старый, близкий друг миссис Спотсворт, остальное неважно. Ой, Билл! -- радостно воскликнула она, увидев входящего брата. Билл явился во фраке, при белом галстуке-бабочке и белой манишке, прилизанные волосы его лоснились от каких-то заморских масел. Рори посмотрел на него с изумлением: -- Бог ты мой, Билл! Ты похож на