а на сей раз я только сказал моему врагу: "Хочешь, чтобы я заработал воспаление легких, пожалуйста, я готов". Выйдя из дома, я решил пойти на Венский вокзал. Ветер сбивал меня с ног. Три четверти часа мне пришлось ждать трамвая, ведь дело было ночью. Когда я проходил мимо союза художников, то увидал освещенное окно и подумал, почему бы не зайти. Может быть, мне повезет провести там ночь... На ступеньках что-то попало мне под ноги. Я услыхал звяканье металла и наклонился. Подняв ключ, я убедился, что это мой ключ! Шанс найти его на темной лестнице у меня был один на миллиард, но, наверное, он испугался, как бы я в самом деле не испустил дух, пока он еще не готов к этому. Называйте это фатализмом, если вам угодно. Жак Кохн встал и, извинившись, ушел позвонить, а я сидел и смотрел, как Бамберг на подгибающихся ногах танцует с какой-то литературной дамой. Он закрыл глаза и положил голову ей на грудь, как на подушку. Он словно танцевал и спал в одно и то же время. Жака Кохна долго не было. Намного дольше, чем обычно. Когда он вернулся, монокль у него в глазу сверкал. -- Вы даже не представляете, кто сидит сейчас в соседнем зале. Мадам Тшиссик! Великая любовь Кафки. -- В самом деле? -- Я ей рассказал о вас. Пойдемте, я вас представлю. -- Нет. -- Почему нет? Женщина, которую любил Кафка, стоит того, чтобы с ней желали познакомиться. -- Мне это неинтересно. -- Да вы просто-напросто робеете. Я прав? Кафка тоже робел. Робел, как ученик иешивы. А вот я никогда не робел, наверное, поэтому я ничего не добился. Мой дорогой друг, мне нужно еще двадцать грошей для привратников -- десять для здешнего и десять для того, что у меня дома. Без денег я просто не могу там показаться. Я вынул из кармана мелочь и, не считая, отдал ему. -- Так много? Все-таки вы сегодня ограбили банк. Сорок шесть грошей! Паф-паф! Если Бог есть, Он вас вознаградит. А если нет, то кто играет с Жаком Кохном? Перевод с английского Л. ВОЛОДАРСКОЙ