ботам. МЕНАША: Ради Тойбеле можно и воспаление легких пережить. АЛХОНОН: Ты тоже всегда был к ней неравнодушен. МЕНАША: Но кто бы мог подумать, что ее можно окрутить. Будь кто другой на твоем месте, я бы убил его! Но как тебе это удалось, черт ты эдакий? АЛХОНОН: Это отдельный рассказ. (Свет меркнет, обозначая, что прошло некоторое время. Когда сцена вновь наполняется светом, АЛХОНОН и МЕНАША сидят в тех же позах) МЕНАША: Это просто гениальню! АЛХОНОН: Пожалуй, мне пора идти. МЕНАША: Десять пет жизни отдал бы, чтобы поменяться с тобой местами. АЛХОНОН: Это лучшая зима в моей жизни, если я ее, конечно, переживу. МЕНАША: Постой. АЛХОНОН: Она страдает, если я опаздываю хоть на минуту. МЕНАША: Любого другого на твоем месте я задушил бы собственными руками из одной только зависти. Но мы ведь братья - ты и я. Я должен помочь тебе. АЛХОНОН: Я только об этом и думаю. МЕНАША: А ведь дело-то яйца выеденного не стоит. Нужно, чтобы кто-то засвидетельствоваал смерть Мойше Маттиса, и тогда купайся в супружеском счастье со своей Тойбеле до конца дней своих. АЛХОНОН: Это невозможно, если только ангел святой не сойдет с небес, чтобы помочь мне. МЕНАША: А чем я плохой свидетель? Все что мне нужно, это уехать на неделю-другую. А когда вернусь, свидетельство раввина о том, что Мойше Маттис перешел в мир иной будет у меня в кармане. АЛХОНОН: Какой раввин согласится дать такое свидетельство? МЕНАША: Ребе Менаша, слышал про такого? Я сам напишу свидетельство и заверю его собственной подписью. АЛХОНОН: Совершишь подлог? МЕНАША: Вообще-то ты этого не стоишь. Тайны у него какие-то от Менаши. АЛХОНОН: Да, ты прав. Но, Менаша, ты говоришь серьезно? Ты действительно, надеешься провернуть это дело? МЕНАША: Проще паренной репы. Твой рассказ о гениальном способе собпазнения агуны заставил мой мозг работать с бешенной силой. :Я всегда любил тебя, как друга. Теперь я преклоняюсь перед тобой, как перед великим мастером. АЛХОНОН: Но есть проблема, Тойбеле влюблена в Гурмизаха. Ей и дола нет до помощника учителя. Я пытаюсь иногда вставить в разговор мое настоящее имя, но она только смеется. Говорит, что я пустышка. То есть он... Я. Она скорее даст отрубить себе руку, чем выйдет замуж за Алхонона. МЕНАША: Все в свое время. На всякую загадку есть отгадка. АЛХОНОН: Сам Бог не смог бы разгадать эту. МЕНАША: Наши две головы будут поумнее Бога. АЛХОНОН: Если тебе удастся провернуть это дело, я буду вечный твой должник. МЕНАША: Одна ночь с Тойбеле и считай, мы квиты, (видя, что АЛХОНОНУ не нравятся эти слова) Да не нужны мне никакие награды. АЛХОНОН: Тебя наградит Бог. Или дьявол. МЕНАША: Боюсь, это будет дьявол. (Затемнение) СЦЕНА 6. (Несколько дней спустя. Комната ТОЙБЕЛЕ. АЛХОНОН/ГУРМИЗАХ и ТОЙБЕЛЕ в постели) ТОЙБЕЛЕ: Нет, как тебе нравится такая зима? Пасха через три недели, а смотри, что творится. АЛХОНОН: Так сказано в календаре: раз в четыре года зима длится семь месяцев. ТОЙБЕЛЕ: Ты обманул меня, Гурмизах. Сказал, что в следующий раз возьмешь тело из какой-нибудь жаркой страны. А сам опять холодный, как льдышка. АЛХОНОН: Тело застыло, пока я летел через снежные пустыни. ТОЙБЕЛЕ: Он что, перед смертью ел чеснок? АЛХОНОН: В этот раз я решил использовать живое тело. Возможно, на ужин он и ел чеснок. ТОЙБЕЛЕ: Откуда он? АЛХОНОН: Из Святой Земли. ТОЙБЕЛЕ: И чем он занимается? АЛХОНОН: Учится в Иешиве в Иерусалиме. ТОЙБЕЛЕ: Знаешь, кого он мне напоминает? Тело, которое ты использовал прошлый раз. АЛХОНОН: Разве? Я и не заметил. ТОЙБЕЛЕ: Та же форма головы, и эта шишка на плече. АЛХОНОН: Для меня все тела одинаковы. ТОЙБЕЛЕ: И тот же запах. АЛХОНОН: Чеснок едят везде. ТОЙБЕЛЕ: Я имею в виду запах тела. АЛХОНОН: Все люди пахнут одинаково. ТОЙБЕЛЕ: Запах Мойше Маттиса я могла отличить от тысячи других. АЛХОНОН: Все это твое женское воображение. ТОЙБЕЛЕ: И тот же самый голос. АЛХОНОН: Это я нарочно. Когда я вхожу в тело, его горло становится моим горлом, а его язык моим языком, (кашляет) ТОЙБЕЛЕ: Ты так и не отправился от своей простуды. АЛХОНОН: Это смена климата. В святой Земле жарко, а здесь холодно. ТОЙБЕЛЕ: А он знает, что ты в нем? АЛХОНОН: Он без сознания. Когда я вошел в него он спал. 3автра утром он проснется в своей постели. ТОЙБЕЛЕ: То-то удивится, когда обнаружит, что простудился. АЛХОНОН: Там жаркое солнце круглый год. Он быстро поправится. Решит, что все это ему приснилось. ТОЙБЕЛЕ: Мне иногда тоже кажется, что все это мне снится. Но прошлый раз, после того как ты ушел, я утром посмотрела в окно и увидела следы на снегу. АЛХОНОН: Иди ко мне. ТОЙБЕЛЕ: Твои щеки так и горят. У тебя жар? АЛХОНОН: Я понятия не имею, что с ним. ТОЙБЕЛЕ: Можно пощупать твой лоб? АЛХОНОН: Тойбеле, я должен тебе кое-что сказать. Только не волнуйся. ТОЙБЕЛЕ: Что? Что? Ты меня пугаешь. АЛХОНОН: Плохая новость и хорошая новость. ТОЙБЕЛЕ: Не надо ничего говорить. АЛХОНОН: Знаешь, все хорошо, что хорошо кончается. ТОЙБЕЛЕ: Что кончается? АЛХОНОН: Я больше не смогу приходить к тебе. ТОЙБЕЛЕ: Почему? АЛХОНОН: Мой повелитель Ашмодей запретил мне покидать его замок. ТОЙБЕЛЕ: Ой, мама моя! Я знала, знала, что это случится. У меня было предчувствие. (плачет) АЛХОНОН: Не я так решил. Я люблю тебя, Тойбеле. Но все мы, демоны, рабы Ашмодея. Его слово закон. Если демон посмеет ослушаться его, он будет разорван на куски. ТОЙБЕЛЕ: Чем я провинилась перед ним? АЛХОНОН: Тойбеле, послушай, в опочивальне Ашмодея, как и у царя Соломона, стоят на страже шестьдесят демонов. Мне было приказано стать одним из стражников. ТОЙБЕЛЕ: Все семь дней недели? АЛХОНОН: Все семь дней. ТОЙБЕЛЕ: Для чего ему так много стражей? АЛХОНОН: Среди демонов, так же как и среди людей, царят зависть и ненависть. Жена Ашмодея Лилит - красивейшая из жеенщин. И сатаыа воспылал к ней страстью. Демоны ведут бесконечные войны только потому, что сатана поклялся увести ее от нашего пвелителя Ашмодея. ТОЙБЕЛЕ: Но как же так? Я читала, что Ашмодей и есть сатана. АЛХОНОН: А, что они знают, сочинители книг! Ашмодей и сатана цари, и у каждого в услужении тысячи демонов. Но замок Ашмодея на горе Сахир, а замок сатаны в Содоме. И каждый из двух царей повелевает несметным числом бесов, домовых, леших и духов. Распря между ними началась еще до Всемирного Потопа. А почему? Потому что сатана возжелал Лилит. ТОЙБЕЛЕ: И ты никогда-никогда не придешь ко мне? АЛХОНОН: Никогда. ТОЙБЕЛЕ: Я знала, что так все и будет. Вот уже несколько дней у меня сердце ныло. АЛХОНОН: Тойбеле, теперь я сообщу тебе хорошую новость. ТОЙБЕЛЕ (глухо): Да? АЛХОНОН: Во Фрамполе есть человек по имени Менаша. Ты знаешь его? ТОЙБЕЛЕ: Как облупленного. АЛХОНОН: Данной мне силой ясновидения я предсказываю, что вскоре Менаша окажется в Лейпциге. Там он встретит человека, который был свидетелем смерти твоего мужа. То, что я говорю тебе, великая тайна. Если ты хоть словом обмолвишься или даже намекнешь, создания ночи обрушатся на тебя и подвергнут нечеловеческим мукам. ТОЙБЕЛЕ: Боже упаси, я не скажу ни слова. АЛХОНОН: Этот самый Менаша принесет письмо от раввина Лейпцига раввину Фрамполя, в котором будет засвидетельствовано, что Мойше Маттис, сын Исаака Мейера, умер, был обмыт и похоронен на кладбище в Лейпциге. Тебе будет позволено снова выйти заиуж. Ну что, разве не радостная весть? ТОЙБЕЛЕ: Случись это раньше, я, может, и обрадовалась бы. Но я так привыкла к тебе, что не могу представить себя с кем-нибудь другим. АЛХОНОН: Нравится тебе это или нет, судьба твоя предрешена. ТОЙБЕЛЕ: Какая судьба? АЛХОНОН: Я знаю, тебе не по нраву тот, чье имя я назову. Но если, ты сделаешь так, как я скажу, обещаю тебе, что ты будешь счаслива и будешь любить своего мужа ничуть не меньше, чем ты любишь меня. Может, даже больше чем меня, потому что я демон, а он создан, по образу и подобию Божьему. ТОЙБЕЛЕ: Кто он? АЛХОНОН: Это решалось на небесах. Его имя Алхонон. ТОЙБЕЛЕ: Алхонон! Этот бездельник, этот безмозглый осел, этот шлемазль! (смеется и плачет одновременно) АЛХОНОН: Я запрещаю тебе так говорить об Алхононе. Он ученый. Он любит тебя настоящей большой любовью. У него, конечно, есть недостатки, но когда вы станете мужем и женой, ты познаешь ум его и добродетели. ТОЙБЕЛЕ: Но почему он? Есть в местечке другие вдовцы и разведенные. Я лучше за любого из них выйду, чем. . . АЛХОНОН: Какое зло он причинил тебе, что ты так его ненавидишь? ТОЙБЕЛЕ: Причем здесь ненависть? Я его просто презираю. Недоумок! Все знают, что от него одни неприятности. АЛХОНОН: Но почему? ТОЙБЕЛЕ: Почему? Ты бы его видел. Молчит все время, как в рог воды набрал. Вое время витает в облаках, а сам грязный, нечесаный, жалкий холостяк. Говорят, он подсматривает за женщинами в щелку, когда те ходят в баню. АЛХОНОН: Это ложь! Мы, демоны, знаем истину. Алхонон настоящий каббалист. В прошлой своем воплощении он вступил в греховную связь с замужней женщиной, и за это был сослан во Фрамполь, чтобы замолить свои грехи. Но теперь грех Алхонона искуплен, и его ждет награда. Ты, Тойбеле, будешь его наградой, как единственная из женщин, достойная его. ТОЙБЕЛЕ: Я не смогу жить с ним. (плачет) Он ходит в каких-то лохмотьях, с нечесанной бородой. АЛХОНОН: Он высок и силен. ТОЙБЕЛЕ: Меня мутит от одной мысли о нем. АЛХОНОН: Ты не можешь выйти замуж ни за кого другого. ТОЙБЕЛЕ: Ук лучше всю жизнь прожить одной. АЛХОНОН: Нет. Ты предназначена Алхонону. И ты станешь хорошей женой, преданной ему душой и телом. ТОЙБЕЛЕ: Я не смогу. Не смогу. (пауза) А почему демоны за него заступаются? Он что, один из них? АЛХОНОН: Нет. Но он знает такие магические слова и заклинания, что демоны вынуждены признать его силу. ТОЙБЕЛЕ: Шлемазл ! АЛХОНОН: Не смей так говорить о нем! Это приказ! ТОЙБЕЛЕ: Надо мной все будут смеяться. АЛХОНОН: Это все же лучше, чем ярость демонов. ТОЙБЕЛЕ: Почему? Что они мне сделают? АЛХОНОН: Забодают рогами, затопчут копытами, разорвут на куски. ТОЙБЕЛЕ (в ужасе): Ой! Ой! (пауза) Даже имя его вызывает во мне отвращение. АЛХОНОН: Возможно. Но если я скажу тебе, что слышал как сам Архангел Гавриил объявил о вашей помолвке, то ты поймешь, Тойбеле, что никакая сила во вселенной не сможет изменить это решение. ТОЙБЕЛЕ: Порадовал ты меня сегодня, нечего сказать. Вот уж воистину благая весть. АЛХОНОН: Достаточно. Когда Менаша вернется с пергаментом, ты немедленно выйдешь замуж за Алхонона. Ты обнаружишь в нем качества, о каких не подозревала. Будь с ним ласкова, Тойбеле. ТОЙБЕЛЕ: Лучше мне умереть. Убей меня, Гурмизах! Пожалей меня и убей! АЛХОНОН: Я не ангел смерти. Прощай, Тойбеле. Тебя ждет много счастья. ТОЙБЕЛЕ: Постой! Постой! Поцелуй меня, Гурмизах. (целуютс)/ Поцелуй меня в последний раз. (снова целуштся, слышен крик петуха) Нет, не уходи! Мой демон, супруг мой! АЛХОНОН (отталкивает ее): Твой супруг Алхонон. (уходит) ТОЙБЕЛЕ: Гурмизах! (ЗАНАВЕС. КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ) ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ СЦЕНА 1. (На следующий день. Комната ТОЙБЕЛЕ. Она читает вслух молитвенник) ТОЙБЕЛЕ: Молитва, читаемая, когда дух отягчен: Милостивый Боже, вселяющий священный трепет. Вот стою пред Тобой, покорная раба Твоя. Смею ли я, недостойная, даже произносить Твое священное имя? Я всего лишь грешная женщина, погрязшая в пороке. Но милость Твоя безгранична, и потому изливаю я Тебе горе мое, содрогаясь от тяжести прегрешений моих... (Входит ГЕНЕНДЕЛЬ) ГЕНЕНДЕЛЬ (раскрывает объятия): Тойбеле! ТОЙБЕЛЕ: Генендель! ГЕНЕНДЕЛЬ: Чудо свершилось, Тойбеле. Великое чудо! ТОЙБЕЛЕ: Да, я слышала. ГЕНЕНДЕЛЬ: Как я молилась за тебя! Дня не проходило, чтобы я не бросила монетку в чашу подаяния ребе Мейера-чудотворца - в надежде, что чудо поможет тебе. В месяц Нисан я ходила на кладбище и стояла на коленях перед могилой твоей матери, моля ее: Итта Дебора, ты видишь страдания дочери твоей Тойбеле. Так помоги ей. ТОЙБЕЛЕ: Я знаю, знаю. Ты. мой самый преданный друг. ГЕНЕНДЕЛЬ: Все местечко только об этом и шумит. Кто бы мог поверить, что такое чудо свершится. И кто стал вестником! Этот пройдоха Менаша! Воистину, неисповедимы пути Провидения. ТОЙБЕЛЕ: У меня не умещается все это в голове. ГЕНЕНДЕЛЬ: Теперь у тебя отбоя не будет от сводниц. Они накинутся на тебя, как голодные волчицы. Только не спеши соглашаться на их преодложения. Теперь ты вправе выбирать. Все карты у тебя в руках: ты красивая, умная, образованная, у тебя свой дом и бакалейная лавка. Вдобавок ты бездетна. ТОЙБЕЛЕ: Даст Бог, и тебе выпадет счастье, и одиночеству твоему наступит конец. ГЕНЕНДЕЛЬ: Пусть я сначала увижу счастливой тебя. Послушай, я, конечно, не хочу вмешиваться, Но по дороге сюда мне пришла в голову мысль, что Реб Бариш Цавохвост мог бы составить тебе отличную партию. Вот уже два года как он вдовствует. Когда Хелене умерла, он поклялся на ее смертном одре, что никогда больше не женится, но ребе говорит, что клятва, данная в миг великой скорби, силы не имеет и ни к чему не обязывает. ТОЙБЕЛЕ: Еще не пришло мне время думать об этих вещах. ГЕНЕНДЕЛЬ: А чем он тебе плох? У него бакалейная лавка, у тебя бакалейная лавка. Выйдет так, что у вас будет единственная лавка во всем Фрамполе. Правда, у него есть дочь, но она уже помолвлена. ТОЙБЕЛЕ: Прошу тебя, Генендель, не будем сейчас об этом говорить. ГЕНЕНДЕЛЬ: Все эти годы ты ждала и страдала. Пришло время кое-что взять от жизни. ТОЙБЕЛЕ: Сама-то ты все время откладываешь и откладываешь. ГЕНЕНДЕЛЬ: Вот будет хорошо, если мы обе одновременно найдем себе женихов. Ты для меня, как сестра. Ты выйдешь замуж, и я выйду замуж. ТОЙБЕЛЕ: Родная сестра не могла бы любить меня сильнее, чем ты, Генендель. И я бы не любила ее так, как люблю тебя. ГЕНЕНДЕЛЬ: Мы даже больше чем сестры. Если бы мужчины могли видеть тебя моими глазами, твой дом был бы в осаде. ТОЙБЕЛЕ: Посмотрим, посмотрим. ГЕНЕНДЕЛЬ: Мне так хочется, чтобы у вас полупилось с Ребом Баришем Цавохвостом. Скажи только, что ты согласна, и я все устрою. И не возьму с тебя за это ни гроша. ТОЙБЕЛЕ: Я не могу, Генендель. Не могу. ГЕНЕНДЕЛЬ: Почему? ТОЙБЕЛЕ: Не могу сказать. ГЕНЕНДЕЛЬ: Ты дала кому-нибудь спово? ТОЙБЕЛЕ: Пожалуйста, Генендель, не терзай меня. ГЕНЕНДЕЛЬ: Бог свидетель, я желаю тебе счастья... Ой! Кажется, я догадываюсь. ТОЙБЕЛЕ: О чем? ГЕНЕНДЕЛЬ: Менаша сделал тебе предложение, и ты согласилась, потому что он принес добрую весть, так? ТОЙБЕЛЕ: Конечно, нет... ГЕНЕНДЕЛЬ: То-то я думаю, с чего это его понесло в Лейпциг. Ты послала его найти свидетеля? Если ты оплатила его расходы, то больпе ты ему ничего не должна. ТОЙБЕЛЕ: Я его никуда не посыпала. Я вообще не знала, что он куда-то поехал. ТЕНЕНДЕЛЬ (с чувством облегчения): Это ж надо, чтобы именно Менаша принес благую весть. Ты бы только посмотрела на него сейчас: стоит на рынке надутый как индюк в окружении толпы, а молоденькие девушки тайком смотрят на него из-за занавесок. ТОЙБЕЛЕ: Тебе он нравится? ГЕНЕНДЕЛЬ: Вот еще глупости! Он моложе меня. К тому же, он торговец и довольно низкого происхождения. Но когда он принес радостную весть, мне хотелось расцеловать его. Если бы он не связывался с такими отбросами, как Алхонон, возможно из него и вышло бы что-нибудь путное. (Открывается дверь и входит АЛХОНОН, взволнованный и смущенный, в одолженном у кого-то приличном костюме. Он осганавливается на пороге) АЛХОНОН: Можно войти? ГЕНЕНДЕЛЬ. Смотрите, кто пришол. АЛХОНОН: Я пришел поздравить тебя, Тойбеле. Мазлтов. ТОЙБЕЛЕ: Спасибо. И я тебе желаю счастья. АЛХОНОН: Ничего, если я посижу минутку? ГЕНЕНДЕЛЬ: В другой раз, Алхонон. ТОЙБЕЛЕ: Пусть войдет. Какая разница? (АЛХОНОН проходит в комнату) ГЕНЕНДЕЛЬ: Ты хозяйка, тебе решать. ТОЙБЕЛЕ: Присаживайся, Алхонон. (Они сидят за столом друг напротив друга. Разговор клеится с трудом) АЛХОНОН: То, что произошло с тобой, это чудо, ниспосланное свыше. ТОЙБЕЛЕ: Да, так говорят... АЛХОНОН: И то, что благую весть принес Менаша, мой самый лучший друг, это двойное чудо. ТОЙБЕЛЕ: Два чуда лучше, чем одно. Кстати о чудесах, я не знала, что ты каббалист. АЛХОНОН: Обо мне здесь вообще мало знают. ГЕНЕНДЕЛЬ: Каббала? АЛХОНОН: Да, Каббала существует для людей, а не только для ангелов. ТОЙБЕЛЕ: Когда ты успеваешь изучать Каббалу, если все дни напролет проводишь у колодца? АЛХОНОН: Каббала - это тоже колодец. Согласно Каббале, все колодцы происходят из одного колодца. ГЕНЕНДЕЛЬ: Впервые слышу такие слова от тебя. АЛХОНОН: Есть время, когда душа должна прятаться. Но наступает время, когда она должна раскрыться. ТОЙБЕЛЕ: И это время наступило? АЛХОНОН: Да,Тойбеле. ТОЙБЕЛЕ: Но почему именно сейчас? АЛХОНОН: Все в этом мире связано невидимыми нитями. И еслн подергать за одну нить, все нити приходят в движение. ТОЙБЕЛЕ: Когда ты предаешься своим занятиям? По ночам? АЛХОНОН: Да. Ночь беспощадна. Но ночь и милосердна. Есть истины, которые открываются только в темноте. (ТОЙБЕЛЕ и АЛХОНОН пристально смотрят друг на друга. ТОЙБЕЛЕ издает нервный смешок) ТОЙБЕЛЕ: Ночью я вижу сны. Но каждый миг я могу проснуться, и повелитель снов покажет мне язык. АЛХОНОН: Но бумага, принесенная Менашей, это не сон. Я сам видел ее. Все по закону. Ты имеешь право выйти замуж, Тойбеле. Счастлив будет тот, кому ты достанешься. ТОЙБЕЛЕ: Почему ты так уверен, что он будет счастлив? Разве Мойше Маттис не сбежал от меня? АЛХОНОН: Ты вышла за него замуж, но не он был предназначен тебе судьбой. Ты была слишком прекрасна и добродетельна для него. И он этого не вынес. ГЕНЕНДЕЛЬ: Нет, ты слышишь? Я ушам своим не верю. ТОЙБЕЛЕ: Я слышу. ГЕНЕНДЕЛЬ: Это уже не Фрамполь. И это не Алхонон сидит перед нами. Все изменилось в лучах нового света. АЛХОНОН: Можно прикрыть глаза от солнца, но солнце все равно останется источником всего света. Мы сами перекрываем тог ручей, по которому струится благодать Божья. ГЕНЕНДЕЛЬ: Он говорит прямо как ребе. АЛХОНОН: Хочешь знать, почему я все время сижу у колодца? ГЕНЕНДЕЛЬ: Я хочу знать. АЛХОНОН: Потому что колодец рядом с бакалейной лавкой Тойбеле. И иногда мне удается увидеть ее прекрасное лицо. ГЕНЕНДЕЛЬ: Ой мама, мне плохо! ТОЙБЕЛЕ: Прости Алхонон, но сейчас ты говоришь не как каббалист. АЛХОНОН: Почему же? Все патриархи были великими любовниками. Яков любил Рахиль, тринадцать лет он добивался ее. Давид любил Батшебу, и так велика была его страсть, что он приказал убить ее мужа. Любовь мужчины к женщине есть отражение связи Бога и Шехины - божественном присутствии в земном мире. Мир создан, как сочетание мужского и женского. Солнце мужчина, а земля женщина. И от того, что солнце любит землю, оно дарит ей блаженный свет, а земля отвечает на его любовь плодородием. И так со всем сущим. Я люблю тебя, Тойбеле, потому что ты предназначена мне судьбой. ГЕНЕНДЕЛЬ: Ой умираю! АЛХОНОН: Что ты ответишь мне? ТОЙБЕЛЕ (с дрожью): Не сейчас. АЛХОНОН: Когда? ТОЙБЕЛЕ: Нам нужно будет поговорить наедине. АЛХОНОН: Я вернусь через час, чтобы услышать ответ. ТОЙБЕЛЕ: Ты его услышишь. АЛХОНОН: Счастливо оставаться. (Глупо улыбаясь, АЛХОНОН уходит) ГЕНЕНДЕЛЬ: Кажется, меня околдовали. ТОЙБЕЛЕ: Ты недалека от истины. ГЕНЕНДЕЛЬ: Почему ты не рассмеялась ему в лицо? ТОЙБЕЛЕ: Я не властна ничего решать. ГЕНЕНДЕЛЬ: Кто решает за тебя? Кто? Тойбеле, ты пугаешь меня. ТОЙБЕЛЕ: Я умоляю тебя, не опрашивай ни о чем. ГЕНЕНДЕЛЬ: Хорошо. Только Тойбеле, пожалуйста, не торопись. Подумай. ТОЙБЕЛЕ: Пожалуйста, Генендель, иди. Мне нужно побыть одной. (Они целуются, и ГЕНЕНДЕЛЬ уходит. Затемнение) СЦЕНА 2. (РЕБЕ и СЛУЖКИ идут по улице в направлении дома ТОЙБЕЛЕ, неся в руках свадебный балдахин. Скрываются за кулисами. Освещается участок сцены, обозначающий комнату ТОЙБЕЛЕ. Она читает книгу) ТОЙБЕЛЕ: Когда царевна поняла, что последняя надежда исчезла, она захотела умереть и попросила лекаря дать ей яду. Но лекарь рассказал все ее отцу, и тот сказал царевне: Жизньь это дар Божий и не в нашей воле... (Входит ГЕНЕНДЕЛЬ) ГЕНЕНДЕЛЬ: Вот тебе раз! В день свадьбы она сидит и книжку читает. (пауза) Ты что, плакала?, Скоро придет ребе, и Алхонон вот-вот явится. А знаешь, он выглядит, как порядочный жених. ТОЙБЕЛЕ: Генендель, для меня это самый обыкновенный день. ГЕНЕНДЕЛЬ: Тойбеле, я тебя не понимаю. И боюсь, никогда не пойму. Сначала ты выбираешь в мужья человека, которого всегда презирала. А в день своей свадьбы ты сидишь в домашнем платье и читаешь книгу. Я раньше думала, у тебя нет секретов от меня, но теперь я вижу, что я тебе совсем чужая. ТОЙБЕЛЕ: Не говори так. Ты единственное утешение для меня. ГЕНЕНДЕЛЬ: Ты превратилась для меня в неразрешимую загадку. Пугающая загадка для меня и для всех во Фрамполе. Все просто поражены. Ты не можешь быть на свадьбе в таком виде. У тебя полный сундук красивых платьев. Все это становится похожим на розыгрыш. ТОЙБЕЛЕ: Может, это и есть розыгрыш. ГЕНЕНДЕЛЬ: Твое старое свадебное платье такое красивое. Умоляю, надень его. ТОЙБЕЛЕ: Не могу. Не могу. ГЕНЕНДЕЛЬ: Если ты не переоденешься, я сию же. Минуту ухожу. ТОЙБЕЛЕ: Не заставляй меня, Генендель, прошу тебя. ГЕНЕНДЕЛЬ: Я не собираюсь участвовать в этом бесстыдстве. Счастливо оставаться, Тойбеле. ТОЙБЕЛЕ: Генендель, не уходи. Не бросай меня. ГЕНЕНДЕЛЬ: Да или нет? (открывает сундук) ТОЙБЕЛЕ: Что ты делаешь со мной. Мой лучший друг стал моим злейшим врагом. ГЕНЕНДЕЛЬ: Одень вот это! ТОЙБЕЛЕ: Я буду думать, что я умерла и это мой саван. ГЕНЕНДЕЛЬ: Даже безумие должно иметь предел. (Помогает ей переодеться. Входят РЕБЕ и СЛУЖКИ вместе с АЛХОНОНОМ и МЕНАШЕЙ. Один СЛУЖКА несет свадебный балдахин, второй - белое облачение для АЛХОНОНА) РЕБЕ: Где твои гости? Нам нужно не меньше десяти свидетелей. АЛХОНОН: Тойбеле, ты никого не пригласила? ТОЙБЕЛЕ: Мы же договорились, что это будет тихая свадьба. МЕНАША: Свадьба может, быть тихой, но она не должна напоминать похороны. РЕБЕ: Теперь уже поздно рассылать приглашения. Трайтель, выйди па улицу и позови пять человек. Тогда всего будет десять. ПЕРВЫЙ СЛУЖКА: Кого мне звать, ребе? ТОЙБЕЛЕ: Любой, (далее лист обрезан). ПЕРВЫЙ СЛУЖКА: В жизни не бывал на такой свадьбе. Как там в песне? (поет) Фасоль его звали, а ее лапшой. В пятницу стали мужем и женой. МЕНАША (подпевает): Устроили свадьбу, позвали гостей. Никто не пришел. Вот несчастный еврей! (ПЕРВЫЙ СЛУЖКА уходит) РЕБЕ: В чем собственно дело? АЛХОНОН: Со временем мы все узнаем. А может, не узнаем. РЕБЕ : Я пока составлю Кетубу, брачный договор. А вы поставьте балдахин. (Садится и пишет) МЕНАША: А выпивка где? Где вино? Не может быть свадьбы без вина. К тому же, мне необходимо выпить. Иначе... ГЕНЕНДЕЛЬ (показывает на полку): Вон там, Менаша. ПЕРВЫЙ СЛУЖКА (воззвращается): Нищих она хотела, будут ей нищие. Сейчас придут пятеро из трактира. ГЕНЕНДЕЛЬ (МЕНАШЕ): Там есть и вино, и пирог. Но подожди, пока не кончится обряд. МЕНАША: Не могу я ждать. (наливает себе стакан вина) Лехайм! Мазлтов! (РЕБЕ осуждающе смотрит на МЕНАШУ. Тот ставит стакан, даже не пригубив) РЕБЕ: Согласно закону, женишись на вдове, ты должен обещать ей сто гульденов в случае, если вы разведетесь. Если ты, не приведи Господь, умрешь, сто гульденов выплатят ей твои наследники... В остальном твои обязанности те же, что и у всех мужей. Ты обязан кормить ее, одевать ее и приходить к ней в чистые дни ее. АЛХОНОН: Да, ребе. РЕБЕ: А ты, Тойбеле, выбрав Алхонона в мужья по собственной воле, должна быть преданной женой ему, любить его и заботиться о нем. ТОЙБЕЛЕ: Я постараюсь. РЕБЕ: Вое, свершившееся здесь, имеет силу во всех сферах, высших и низших. Ибо когда мужчина и женщина любят друг друга на земле, две души встречаются на небесах, и ангелы и серафимы радуются их счастью. Но если любовь оскверняется изменой, иссякает источник благодати и души караются муками в аду. Одеиьте жениха. ПЕРВЫЙ СЛУЖКА: Да, ребе. (МЕНАША помогает АЛХОНОНУ облачиться в свадебное одеяние Киттоль; ТОЙБЕЛЕ и АЛХОНОН встают под свадебным балдахином, и раввин произносит венчальную молитву) РЕБЕ: О Господи, всемилостивейший и всемогущий, благослови жениха и невесту. Да святится имя Твое Господь Бог наш. Повелитель Вселенной, Творец всего сущего... (Свет меркнет, и вскоре видны лишь силуэты СЛУЖЕК, доржащих балдахин и ритмично раскачивающихся из стороны в сторону) СЦЕНА 3. (Праздник Хануки. Комната ТОЙБЕЛЕ. АЛХОНОН, МЕНАША и ГЕНЕНДЕЛЬ сидят за столом и играют в дрейдел) АЛХОНОН (вращает волчок): Гимель! ГЕНЕНДЕЛЬ: Опять Гимель? АЛХОНОН: Раз уж я обречен быть неудачливым торговцем и учителем без учеников, пусть мне хотя бы везет в игре. ГЕНЕНДЕЛЬ: Знаешь поговорку? Кому везет в игре, тому не везет в любви. А тебе везет и в том и в другом. АЛХОНОН: Это как сказать. ГЕНЕНДЕЛЬ: Всого шесть месяцев женат и уже недоволен. Ты женился на Тойбеле, разве тебе этого мало? АЛХОНОН: Жениться это еще не все. МЕНАША: Что же еще тебе нужно? Луну с неба? АЛХОНОН: Напрасно я затеял этот разговор. ГЕНЕНДЕЛЬ: Просто он не может не жаловаться на жизнь. У него такая натура. МЕНАША: Это у людей такая натура. Когда желаешь запретный плод, кажется, нет ничего на свете слаще. А заполучив его, думаешь, что это в порядке вещей. Будь я женат на женщине, столь же обольстительной как Тойбеле, я бы прыгал до потолка от счастья. ГЕНЕНДЕЛЬ (в сторону): Тойбеле, ты слышала? ТОЙБЕЛЕ (входит): Мужчины любят сами себя обманывать. АЛХОНОН: Можно подумать, женщины другие. ГЕНЕНДЕЛЬ: Я прожила восемь лет с моим Зорой, и каждый день был для меня праздник. Если бы мы прожили сорок лет, все было бы так же. ТОЙБЕЛЕ: Когда-нибудь и тебе выпадет счастье, Генендель. ГЕНЕНДЕЛЬ: Никто не заменит мне Зору. Нигде в мире не найду я мужчину, который любил бы и понимал меня, как Зора. АЛХОНОН: Как ты можешь знать? Ты что, объездила весь мир? ТОЙБЕЛЕ: Его мир это Фрамполь. Чего нет во Фрамполе, нет нигде в мире. АЛХОНОН: Может, есть кто-то и во Фрамполе, о ком ты пока не знаешь. ГЕНЕНДЕЛЬ: Кто, например? АЛХОНОН (кивает на МЕНАШУ): Мой добрый друг Менаша. МЕНАША: Опять ты начинаешь свои шуточки. АЛХОНОН: Почему шуточки? Я знал Зору, мир его праху. Он был хороший человек. Но при всех его достоинствах, тебе он и в подметки не годился! МЕНАША: Ты что, стал сводником? АЛХОНОН: Раз уж из меня не вышел ни торговец, ни учитель, почему, бы не попытать счастья в роли сводника? ГЕНЕНДЕЛЬ: Который час? Моя прачка приходит рано утром. Алхонон обобрал меня до нитки. АЛХНОНОН: Всего семнадцать грошей. ГЕНЕНДЕЛЬ: Не бойся, что я нашлю на тебя за это порчу. МЕНАША: Я тоже пойду. Оставим двух голубков наедине. ТОЙБЕЛЕ: Не спешите. Мы никогда так рано не ложимся. МЕНАША: С такой сладкой женушкой как ты, мужу не терпится лечь в постель. Кроме того, Генендель боится идти одна в темноте. Она уверена, что Фрамполь так и кишит демонами. ТОЙБЕЛЕ: Ты мог бы ее в этом разуверить? МЕНАША: Я не боюсь демонов. Пусть демоны сами меня боятся. ГЕНЕНДЕЛЬ: Сделай милость, Менаша, не говори о демонах на ночь глядя. Само это слово приводит меня в трепет. МЕНАША: Демоны мужчины бывают довольно злобные. Но демоницы! Это прямо огонь, а не женщины! Их не надо уговаривать. Они сами так и набрасываются на тебя. ГЕНЕНДЕЛЬ: Откуда ты знаешь? Ты что, имел с ними дело? МЕНАША: Неоднократно. Когда они целуют, все тело переполняется блаженством, а от слов, что они нашептывают на ухо, закипает кровь. А глаза у них... ТОЙБЕЛЕ: Менаша, ты пугаешь меня. МЕНАША: Чего гебе бояться? У тебя же муж в доме. ТОЙБЕЛЕ: Смейся, смейся. Только я знаю, что те, ,кто хоть раз пострадал от демона, не станет относиться к этому так легкомысленно. ГЕНЕНДЕЛЬ: Пойдем. Менаша, нам пора. Теперь тебе придется проводить меня до самых дверей. МЕНАША: Я провожу тебя до самых дверей, а лучше прямо в постель... ГЕНЕНДЕЛЬ: Ну что за язык! Не позавидую я женщине, которой он достанется. АЛХОНОН: А,если он достанется тебе? МЕНАША: Доброй ночи, Тойбеле. Доброй ночи, Алхонон. Завтра продолжим игру. АЛХОНОН: Будь повнимательнее с Генендель, а то ее утащит какой нибудь демон. МЕНАША: Поздно. Теперь она у меня в лапах. (МЕНАША и ГЕНЕНДЕЛЬ уходят) ТОЙБЕЛЕ: У твоего Менаши язык, что помело. АЛХОНОН: Наши раввины придумали столько запретов. Этого нельзя. Того нельзя. Только кошерное! Строжайше запрещено! Хорошо, хоть языки они нам пока не отрезают. ТОЙБЕЛЕ: Говорить можно о чем угодно, но зачем молоть всякую чушь? Сколько можно причитать, что из тебя ни то не вышло, ни это, ни торговец, ни учитель. Никто тебя не просит содержать семью. Слава Богу, лавка кормит нас обоих. Изображаешь из себя какого-то шлемазла. АЛХОНОН: Но ведь ты сама считаешь, что я шлемазл. Зачем себя обманывать? Ты даже говорила это. ТОЙБЕЛЕ: Когда? Ничего подобного. АЛХОНОН: Говорила, ты просто не помнишь. ТОЙБЕЛЕ: Все это тебе приснилось. У тебя в глазах все время тоска. Чего тебе не хватает, скажи! АЛХОНОН: Зачем притворяться? У нас что-то не складывается с тобой. ТОЙБЕЛЕ: Все бы тебе ворчать. Я тебе сразу сказала, что ты не в моем вкусе. Видит Бог, я перед тобой не притворялась. АЛХОНОН: Я. думал, со временем ты привыкнешь ко мне, и все как-нибудь само собой образуется. А получилось наоборот. ТОЙБЕЛЕ: Все остается так, как было. Раз мы стали мужем и женой, значит, так распорядилась судьба. И с этим надо смириться. Но это наше с тобой дело, и никого другого не касается. АЛХОНОН: Я никому ничего не рассказываю. Но всякий раз, как я хочу тебя, я чувствую, тебе это в тягость. ТОЙБЕЛЕ: А, вот что тебя гложет. Знаешь, я так долго жила одна, что разучилась как вести себя с мужчиной. АЛХОНОН: А Мойше Маттис был лучше меня? ТОЙБЕЛЕ: Какое тебе дело до Мойше Маттиса? Он уже в ином мире, и оставь его душу в покое. АЛХОНОН: Что я ни скажу, тебе все не нравится. ТОЙБЕЛЕ: Прости меня, Алхонон, но всеми этими упреками ти ничего не добьешься. Стоит нам лечь в постель, как ты начинаешь мучить меня всякими дурацкими вопросами. Что будет, если мой корабль потерпит крушение, а меня выбросит на необитаемый остров? Что будет если Фрамполь превратится в Содом, а мы все станом призраками и гоблинами? Иногда я думаю, в своем ли ты уме? АЛХОНОН: Мне говорили, что женщины обожают такие разговоры. В Талмуде написано, что мужу и жене не вредно побаловаться в постели. Поцелуи и ласки, чтобы воспламенить страсть. ТОЙБЕЛЕ: Каждую ночь ты болтаешь про демонов. Даже сегодня во время игры опять почему-то заговорили о демонах. АЛХОНОН: Это Менаша. Он начал. ТОЙБЕЛЕ: Мне это действует на нервы. Если хочешь говорить со мной, то говори о простых вещах - о доме, о лавке. Неужели все это из-за того, что ты изучал Каббалу? АЛХОНОН: Да. Но если хочешь, чтобы я молчал, я буду, ТОЙБЕЛЕ: Есть вещи, о которых чем меньше говоришь, тем лучше. АЛХОНОН: Очень хорошо. Я не скажу больше ни слова. Лучше буду молиться. (Он моет руки, бормочет молитву на иврите, в то время как ТОЙБЕЛЕ стелит ому матрас на полу и ложится в свою постель) Тойбеле. Ты ведь недавно совершала омовение? ТОЙБЕЛЕ: Да. АЛХОНОН: Можно, я лягу с тобой? ТОЙБЕЛЕ: Как хочешь, но учти, у меня был очень тяжелый день. От покупателей отбоя не было. А в лавке Бариша почему-то было пусто. АЛХОНОН: Вариш? Которого тебе прочили в женихи? ТОЙБЕЛЕ: Я знала, что ты скажешь это. Бог тебя простит, по почему тебе доставляет удовольствие злить меня? АЛХОНОН: Честное слово, я не понимаю, что с тобой происходит. ТОЙБЕЛЕ: Что происходит? Об этом Богу судить. Спокойной ночи, Алхонон. (АЛХОНОН стоит минуту неподвижный, затем тушит свечку ладонью и ложится на свой матрас. Он явно обижен) ТОЙБЕЛЕ: Прости. АЛХОНОН: Спокойной ночи. (Долгая пауза. Потом сцена начинает медленно наполняться светом) ТОЙБЕЛЕ (кричит во сне):Гурмизах! Гурмизах! АЛХОНОН: Проснись, Тойбеле, проснись! ТОЙБЕЛЕ: Ой! АЛХОНОН: Кто такой Гурмизах? ТОЙБЕЛЕ: Что? АЛХОНОН: Ты только что кричала это имя. ТОЙБЕЛЕ: У меня в детстве была подруга. Ее звали Гурмизах. АЛХОНОН Здесь во Фрамполе? ТОЙБЕЛЕ: Нет, мы тогда жили в Гарае. АЛХОНОН: Подружка по имени Гурмизах? ТОЙБЕЛЕ: Кажется, это была ее кличка. АЛХОНОН: Ты с ней дружила? ТОЙБЕЛЕ: Да. АЛХОНОН: И вы переписываетесь до сих пор? ТОЙБЕЛЕ: Нет, она умерла молодой. АЛХОНОН: Скучаешь по ней? ТОЙБЕЛЕ: Да, иногда. АЛХОНОН: Не хочу тебя пугать, но Гурмизах это имя демона. ТОЙБЕЛЕ: В самом деле? АЛХОНОН: Он упоминается о Книге Рациэля. Гурмизах демон страсти. Стоит ому прикоснуться к коже женщины, в ней тут же вспыхивает безумная страсть, и если при ней нет множества амулетов и если не произнести самое сильное заклинание,она не может не отдаться ему. ТОЙБЕЛЕ: :Надо же. Никогда не слыхала об этом. АЛХОНОН: Может, твоя подруга была любовницей Гурмнзаха? ТОЙБЕЛЕ; Ну что ты такое говоришь? АЛХОНОН: Есть заклинание, с помощью которого можно вызвать этого демона. ТОЙБЕЛЕ: Неужели в Каббале и об этом написано? АЛХОНОН: В Каббале написано обо всем. А теперь спи. ТОЙБЕЛЕ: Что-то мне расхотелось спать. А что, в самом деле есть заклинание, с помощью которого можно вызвать этого демона? АЛХОНОН: Да. ТОЙБЕЛЕ: А ты пытался когда-нибудь его вызвать? АЛХОНОН: Ты хочешь, чтобы я это сделал? ТОЙБЕЛЕ: С чего ты это взял? (пауза) Разве что просто посмотреть, как.он выглядит. Но только, чтобы он ко мне не прикасался. АЛХОНОН: Если я произнесу заклинание, он будет тут как тут. ТОЙБЕЛЕ: Ах, Алхонон, почему я живу такой странной жизнью? И почему все люди на моем пути тоже такие странные? АЛХОНОН: Этому есть объяснение. Но я не решаюсь сказать тебе. ТОЙБЕЛЕ: Если ты что-нибудь знаешь, скажи мне, Алхонон. АЛХОНОН: Ты уже жила однажды в этом мире. Четыре тысячи лет назад. ТОЙБЕЛЕ: И кем я была? АЛХОНОН: Женщиной. Не мужчиной. ТОЙБЕЛЕ: Что я была за женщина? АЛХОНОН: Если я скажу тебе, ты придешь в ужас. ТОЙБЕЛЕ: Ничто уже не может привести меня в ужас. АЛХОНОН: Ты была Рехаб, блудница Рехаб. ТОЙБЕЛЕ: Что?! (пауза) Я читала про Рехаб в Библии. АЛХОНОН: В Талмуе сказано, что Рехаб была столь прекрасной и обольстительной и разжигала такую страсть в мужчинах, что одно упомнинание ее имени считалось грехом. ТОЙБЕЛЕ: Откуда тебе известно, кем я была тысячи лет назад? АЛХОНОН: Если я скажу, то напугаю тебя до смерти. Я все про тебя знаю. ТОЙБЕЛЕ: Все? АЛХОНОН:.Восьми меня за руку, тебе будет не так страшно. ТОЙБЕЛЕ: Вот моя рука. АЛХОНОН: Ты была послана на землю, потому что демон хотел обладать тобой. ТОЙБЕЛЕ: Демон? АЛХОНОН: Власть демонов простирается даже до небес. ТОЙБЕЛЕ: Какой демон? АЛХОНОН: Гурмизах. ТОЙБЕЛЕ: Ты и об этом знаешь? АЛХОНОН: Я знаю все. ТОЙБЕЛЕ: А ты знаешь, что это он повелел мне выйти за тебя замуж? АЛХОНОН: А мне он повелел жениться на тебе. ТОЙБЕЛЕ: Ты всеведущ как Бог. Ничто не скрыто от тебя. ДЛХОНОН: Я долго изучал Каббалу. ТОЙБЕЛЕ: Я бы никогда не вышла за тебя, если бы он меня не заставил. АЛХОНОН: Этj было заметно. ТОЙБЕЛЕ: А ты бы не сделал мне предложения, если бы не он. АЛХОНОН: Ты ошибаешься. Тойбеле. Я давно люблю тебя. ТОЙБЕЛЕ: И чем кончится наш брак? АЛХОНОН: Ты тоскуешь по Гурмизаху с тех самых пор, как он оставил тебя, чтобы вернуться в замок Ашмодея. Не отрицай. От меня ты ничего не можешь скрыть. Я могу узнать, о чем думает камень. ТОЙБЕЛЕ: Господи, что за судьбу Ты мне уготовил! Сначала меня бросает муж, потом появляется демон. А теперь я во власти чародея. АЛХОНОН: Нельзя идти против своей природы, Тойбеле. Ты рождена, чтобы любить многих мужчин. В прошлой жизни ты чудовищно грешила. И своим соблазнительным взглядом своим сладким голосом, своим роскошным телом ты заставляла грешить тысячи мужчин. В твоих объятиях их воля таяла, как воск. Ты приказала изготовить золотое ложе для своих любовников, и ты спускалась к ним обнаженная по золотой лестнице. ТОЙБЕЛЕ: Что же мне делать? Помоги мне. Помоги... АЛХОНОН: В Талмуде сказано, что если человек не в силах преодолеть свою страсть, он должен облачиться в траурные одежды и поступать так, как подсказывает ему его сердце. ТОЙБЕЛЕ: В Талмуде так сказано? АЛХОНОН:: В Талмуде сказано о мужчине, но то же самое относится и к женщине. ТОЙБЕЛЕ: И ты позволил бы мне отдаться дьяволу? АЛХОНОН: Он угрожал мне. Говорил, что если я не позволю ему спать с тобой в ночь Субботы, он до смерти забьет меня огненной плеткой. ТОЙБЕЛЕ: Великий Боже! АЛХОНОН: Он и тебя убьет, если ты воспротивишься ему. ТОЙБЕЛЕ: Я готова умереть, но я не хочу, чтобы ты стал жертвой моего распутства. АЛХОНОН: У нас нет выбора. ТОЙБЕЛЕ: Но что будет потом? Меня ждет кара? АЛХОНОН: Если бы ты переспала с мужчиной, это было бы прелюбодеянием. Но в Моисеевых Законах о браке ничего не сказано про демонов. ТОЙБЕЛЕ: Мне страшно. АЛХОНОН: Ты сама захотела все узнать. ТОЙБЕЛЕ: Что бы ни случилось, не в нашей воле воспрепятствовать тому. Милостивый Боже, пошли мне смерть. (АЛХОНОН поднимает глаза к небу, на губах его играет улыбка) СЦЕНА 4. (Следующая ночь. Комната ТОЙБЕЛЕ. ТОЙБЕЛЕ зажигает свечу, но тут же задувает ее. Взяв шаль, она накрывает ей свою Мецуцу, священный свиток. В страшном волнении она садится на край кровати и ждет Гурмизаха) ТОЙБЕЛЕ: Если падать, то падать на самое дно. (Входит АЛХОНОН/ГУРМИЗАХ) ТОЙБЕЛЕ (тихо): Гурмизах. АЛХОНОН: Да, я вернулся к тебе, Я прилетел из дворца Ашмодея через моря и пустыни. ТОЙБЕЛЕ: Да. АЛХОНОН: Тойбеле, все это время я тосковал по тебе. ТОЙБЕЛЕ: И я тосковала по тебе. Не знаю, как я прожила эти последние иесяцы. АЛХОНОН: Я искал утешения в объятиях семи жен и восемнадцати наложниц, которых подарил мне Ашмодей, но часа не проходило, чтобы я не мечтал о встрече с тобой. ТОЙБЕЛЕ: О, Гурмизах... АЛХОНОН: Я умею слушать голос сердца. Голос любящего сердца отдается эхом во всех уголках вселенной. Я услышал голос твоего сердца. ТОЙБЕЛЕ: Тепсрь я замужняя женщина. Я вышла за Алхонона. АЛХОНОН: Ты следовала моим указаниям. ТОЙБЕЛЕ (еле слышно): Теперь мой грех преумножился. АЛХОНОН: Я знаю все законы Шулхана, Оруха и Эбн Ззры. Прслюбодеяние можно совершить только с мужчиной. С демоном ты можешь делать все, что тебе хочется. ТОЙБЕЛЕ: Эта правда? АЛХОНОН: Я не для того проделал весь этот путь, чтобы обманывать тебя. ТОЙБЕЛЕ: Зачем ты приказал мне выйти за него? АЛХОНОН: Ты сожалеешь об этом? ТОЙБЕЛЕ: Он не пара мне. АЛХОНОН: Чем же он так плох? ТОЙБЕЛЕ: Всем! АЛХОНОН: А если точнее? ТОЙБЕЛЕ: Не знаю даже, с чего начать. АЛХОНОН: У нас целая ночь впереди. И твой муж спит на чердаке непробудным сном. Итак? ТОЙБЕЛЕ: Он мне совсем, совсем чужой. АЛХОНОН: Но почему? Он ученый, каббалист. Один из самых знаменитых, и не только во Фрамполе, но и в Люблине, и во всей Польше. ТОЙБЕЛЕ: Это я понимаю, но... АЛХОНО