Спокойно  встать  в  ряды  бойцов,  узнать  друг  друга,
объединиться в союзы, когда это позволят законы;  в  один  прекрасный  день,
почувствовав, что все товарищи стоят в тесном строю, плечом к плечу, а перед
лицом миллионов трудящихся стоит несколько тысяч тунеядцев, захватить власть
и стать хозяевами. Ах, какое славное пробуждение  истины  и  справедливости!
Сразу сгинет жестокое божество, которому приносили в жертву столько  жизней,
безобразный идол, спрятанный в капище, в неведомых далях,  где  обездоленные
откармливали его своей плотью и кровью, но никогда его не видели.
     Расставшись с  Вандамским  проселком,  Этьен  вышел  на  шоссе.  Справа
показалось Монсу, которое спускалось в  ложбину  и  там  исчезало  из  глаз.
Напротив лежали развалины Воргеской шахты, проклятая  яма,  из  которой  три
насоса,  работавшие  беспрерывно,  откачивали  воду.  Вдали,  на  горизонте,
виднелись другие  шахты:  Виктуар,  Сен-Тома,  Фетри-Кантель;  на  севере  в
прозрачном утреннем воздухе дымились высокие башни доменных печей и коксовые
батареи. Надо было поторапливаться, чтобы поспеть к восьмичасовому поезду, -
до станции еще оставалось шесть километров. Этьен  пошел  быстрее,  под  его
ногами где-то в глубине по-прежнему раздавались упорные удары  обушков.  Там
были все его товарищи, - он их слышал, они сопутствовали каждому его шагу.
     Кто трудится вон там, под  свекловичным  полем?  Наверное,  вдова  Маэ,
сгибая спину,  вертит  в  подземной  галерее  рукоятку  вентилятора,  сливая
хриплое свое дыхание с его гулом. А дальше - слева, справа -  он  как  будто
узнавал других: они стучали под нивами, под  кустами  живых  изгородей,  под
молодыми деревцами! Солнце, сверкающее апрельское солнце уже сияло в небе во
всей своей красе, согревая кормилицу-землю, совершавшую  чудо  рождения.  Из
недр ее возникала жизнь, на ветвях лопались почки и снова появлялись молодые
листья; на лугах зеленела молодая трава. По всей равнине набухали  брошенные
в почву семена, и, пробивая ее корку,  всходы  тянулись  вверх,  к  теплу  и
свету. Соки земные вливались в новые побеги, слышался  тихий  шепот;  шорохи
прорастания все ширились, и казалось, то звучат  долгие  поцелуи.  И  снова,
снова все явственнее раздавались удары, как будто углекопы, товарищи Этьена,
поднимались вверх.
     К земле, залитой сверкающими лучами солнца, вернулась молодость,  земля
была полна этим шумом. Из недр ее тянулись  к  свету  люди  -  черная  армия
мстителей, медленно всходившая в ее бороздах и постепенно поднимавшаяся  для
жатвы будущего столетия, уже готовая ростками своими пробиться сквозь землю.