ся и разглаживается просевший свод пещеры. От входа повеяло свежей горьковатостью моря, донесся осторожный плеск волн. Страшась шевельнуться, Андрей бросал по сторонам потрясенные взгляды, затем опустил глаза на Дейну, осознав вдруг, что она больше не обжигает его холодом. Ошалело он наблюдал, как расправляется и наливается упругостью тело девушки, как сходит с лица смертельная бледность и розовеют губы. Затем по телу прошла крупная дрожь, Дейна глубоко вздохнула и открыла глаза. Долго и внимательно вглядывалась в его лицо, затем с наслаждением потянулась и улыбнулась удовлетворенно. И только тогда Андрей понял, что его просто-напросто спровоцировали, провели, как младенца. Когда все вокруг наскучило и нагоняет тоску, разве плохо испытать воскрешение, даже если ради этого потребуется пройти через смерть? И с чего я, собственно, решил, что Дейну так легко убить? Живуча, как все гады... Девушка негромко рассмеялась, подтверждая его догадку. - В каждом живет зверь, - сказала она, словно цитируя его недавние мысли. - Надо только уметь его раззадорить. У нее был вид победительницы. Да по сути, так оно и было. Молча Андрей перенес девушку на огромную пушистую шкуру, устилавшую пол в одном из углов, затем вступил в просторную нишу, под миниатюрный водопад, сыпавший из темноты крупными частыми каплями. Вздохнув, запрокинул голову и закрыл глаза. Что же это было? - думал он. Не мог же я и в самом деле ее убить? К счастью ли, нет, но наши грешные тела пребывают в безопасном удалении друг от друга. Контактируют только сознания, точнее, их волевые начала - "координаторы". А на таком уровне мы лупцуем друг друга постоянно, и если бы не телепатоштучки, превращающие обычную грубость в акт садизма... Нет, ты все-таки подлец! Надругался над слабым, а теперь ищешь оправданий? Мразь!.. Н-да, надо признать, этот поход обнаружил во мне массу неожиданного, я узнал себя лучше, чем за предыдущие десятилетия. И как теперь к себе относиться? Во всяком случае, той чистоты, которая идет от неведения и, наверное, немного стоит, во мне уже не осталось. И все же интересно, что здесь происходит в действительности, вне подсознательной модели, конкретизирующей диалог наших "координаторов" в эти романтико-натуралистические приключения? И как все это видит Дейна? Нет, пожалуй, не стоит пока вникать в суть событий - не время, да и вряд ли это добавит эффективности решениям. Надо только твердо усвоить, что смерть "координатора" или даже простая его изоляция от остального сознания вызывает тяжелейший распад личности, превращает человека в идиота, и этого следует избегать всеми средствами. А главная нелепость ситуации - в том, что после случившегося ненавидеть Дейну я уже не в состоянии. Теперь эта извращенная кукла, эта садомазохистка, эта коварная ядовитая гадина мне даже симпатична. Уж трудности-то я умею себе создавать! Но как же все-таки вырваться? Время поджимает, каждый час может оказаться последним. И еще это странное ощущение надвигающейся беды. Эх, сейчас бы часок соснуть!.. 2 В столицу Андр возвращался совершенно дезориентированным. За прошедшие сутки они с Ингром неплохо сработались, совершив ряд бессмысленных, вредных и даже, с точки зрения любого правоверного Служителя, подрывных акций, в числе прочего - контрабанда через пограничные горы огромного тюка, едва осиленного их вертолетиком. Причем предварительно Ингр хладнокровно и без тени жалости истребил охрану Котла своим чудо-"фонарем", а затем, что вообще не лезло ни в какие рамки, подорвал и сам Котел. Ингр словно задался целью возможно полнее озадачить Андра или же проверить, чего в нем больше - исполнительности или благонадежности. Смутно Андр чувствовал, что Ингр остался доволен помощником - значит, исполнительность он ставил выше? Когда внизу замелькали ряды домов, освещенные косыми лучами восходящего солнца, Ингр отобрал у Андра управление и направил вертолет к Храму - громадному зданию, похожему сверху на выползающую из горы исполинскую улитку. Аппарат спланировал на крохотную площадку, что даже при замечательной маневренности машины было верхом дерзости или расчетливости, и Ингр легко спрыгнул на бетон. - Огнестрел оставь, - бросил он Андру и исчез в темноте прохода. Отстегнув кобуру, Андр последовал за ним. Эта часть Храма была Андру совершенно незнакома, но он не успел увидеть много - в следующую минуту они оказались в просторном зале, позади полутора десятков напряженно застывших людей, облаченных в мантии Генеральных магистров. И здесь Андр впервые и совершенно неожиданно для себя увидел Отца - громадного, божественно прекрасного, удивительно похожего на свои величественные портреты. Отец занимал небольшую нишу, драпированную черным бархатом, и, что было известно немногим, отгороженную от зала прозрачной пуленепробиваемой "пленкой". От прямого нападения владыку защищала цепочка из полудюжины тяжеловооруженных телохранителей - изуверов в последней стадии религиозного фанатизма, готовых на смерть по первому знаку Отца, но глухих к словам любого другого. - Я недоволен вами, дети мои! - чарующим голосом вещал Отец, улыбаясь приветливо и снисходительно. - Вы обленились, погрязли в обжорстве и прелюбодеянии, забыли о долге, о своем высоком Предначертании и святых обязанностях, возложенных Мною на вас. Ингр флегматично огляделся, выбрал место поуютнее и прикорнул в кресле, по своему обыкновению. Андр опустился рядом, слушая. - Мне приходится напомнить вам, что если в кратчайший срок мы не оснастим нашу армию - разумеется, лучшую в мире, ибо за ней стою Я, - самым совершенным оружием и в изобилии, то истинная Вера не станет таковой для всех и мир погибнет в невежестве и смуте, не озаренный светом Истины!.. Никол, чадо неразумное, повторяю последний раз: не устранишь перебои в работе оружейных заводов, Я тебе голову расшибу, понял Меня? Один из магистров, мясистый и приземистый, лиловый от ужаса, с трудом кивнул. - Не жалейте людских ресурсов, дети мои! - воззвал Отец. - Великие цели требуют великих жертв, и наш народ готов к таким жертвам, а если отдельные отщепенцы не проявят должного энтузиазма, мы и для них найдем достойное применение - на границе и в рудниках, увы, высокая смертность, да и жрецам постоянно не хватает материала, я уже не говорю о Питомниках... Запомните это! Отец обвел магистров кротким взглядом, и те по очереди костенели перед холодным сиянием его прекрасных глаз. Андр прикинул, какие у него шансы, если он рванет сейчас к Отцовой нише. Шансов выходило немного, даже если бы у него было оружие. - Пункт второй, - мягко продолжал Отец. - Наша пропаганда недостаточно эффективна. Я не говорю о Служителях, они преданы и горят рвением, но на то они и получают от Меня все, чего заслуживают истинно верующие, а если Я и забуду снабдить их необходимым, никто им не препятствует взять самим - страна у нас богатая. Но массы!.. Я приблизил вас к себе, потому что разглядел в вас усердие и энергичность, но если вы не будете постоянно упражнять свои мозги, Я лишу вас своей милости - вашей памяти, этого вы хотите? Магистры усердно и энергично замотали головами. - Ну так старайтесь, дети мои! Народ должен любить Меня, восторгаться Мною - вопреки временным трудностям, вопреки тому, что неослабный груз обязанностей не позволяет Мне появляться перед ним во плоти. Народ должен непоколебимо верить в свое великое Предначертание - неизбежно великое, ибо он первым приобщился к живительному роднику истинной Веры... надо чаще менять тексты, поскольку при бесконечном повторении утомляется даже подкорка, и менять на лучшие, ибо нет предела совершенствованию. Это вам ясно? Я предельно упростил структуру нашего общества. Теперь оно, как муравейник, делится на два основных класса: Служителей - проводников моей воли - и работников. Но страна не муравейник, и люди руководствуются не одними инстинктами - можно об этом скорбеть, но глупо этого не учитывать. И потому особое значение приобретает умение внушать. Я дал людям Идею, но им этого мало, они хотят жить в сытости и благополучии, они имеют на это право. И мы должны если и не обеспечить им это, то, по крайней мере, создать у них иллюзию такого существования. Пункт третий: из рук вон плохо ведется борьба со смутьянами. Мы загнали их на окраины, ну а дальше? Конечно, их так называемое "движение" смехотворно в сравнении с нашим - могучим и праведным, но пока что им удалось остановить расширение нашего жизненного пространства, а это недопустимо!.. Весь наш аппарат не может сладить с горсткой безбожников? Меня это беспокоит, дети мои, прошу учесть. Учесть и активизироваться. Я не поручусь, что они не нашли способ проникать в глубь страны, а это уже опасно - опасно для Веры!.. А кстати, нет ли и среди вас лазутчиков "Движения"? И снова магистры поочередно напрягались под лучезарным взглядом Отца. - Если вы и дальше будете служить Мне с прежней тупостью и ленью, - печально добавил Отец, - Я, пожалуй, подумаю, не обратиться ли с предложением союза к Борцам, чтобы заменить своих бездарных слуг на более расторопных. Магистры осторожно завздыхали, по залу будто ветерок прошелестел. - И последнее: отбор Невест проводится без должной жесткости. Даже Мне поставляют с дефектами - плаксивых, безвольных. Повторяю: Мне безразлично их отношение к власти, к Вере, даже лично ко Мне - пусть они ненавидят Меня, пусть их трясет от отвращения, но волевой потенциал Невест не должен уступать физическому. Отбирайте таких девиц, а остальное предоставьте Мне и Производителям. Любовь мы внушим потом - не им, так их потомству, на то и существуют Питомники. Мне нужны мощные, свирепые, неукротимые воины. Умники Мне без пользы, мозги солдат должны быть способны посредничать между их мышцами и Мною, большего не требуется. Избыток воображения губителен для боевого духа нации, и вольнодумцев следует истреблять безжалостно, вместе с потомством. Ибо свободомыслие заразно, и бороться с ним следует так же, как с любой другой заразой, - выжигать в корне. Мне нужны готовые знания, а не те, кто их производит. В стране должен быть один свободно мыслящий мозг - Мой. А знаниями Я вас обеспечу, не сомневайтесь. Благословив присутствующих движением бледной кисти, Отец растворился во мраке ниши, будто и не он это был, а его голограмма. Магистры разом поднялись и устремились к выходу, растягиваясь в цепочку. - Бруно тебя выведет, - не открывая глаз, сказал Ингр. - Завтра с рассветом жди меня на крыше. Он явно не собирался подниматься. Кивнув, Андр пошел следом за магистрами, высматривая среди них грузную фигуру храмовника. Когда Андрей проснулся, снаружи, судя по проникавшему в его берлогу свету, по-прежнему был разгар дня. Спал Андрей недолго, но с толком - сейчас он до краев был заряжен дерзкой, звенящей силой. Еще несколько минут он нежился в постели, ощущая себя - наконец-то! - хозяином положения и понимая, что на этот раз его не удержат никакие стены. Андрей даже не стал окружать себя защитной капсулой - просто чуть напрягся и снова стал призрачным и безынерционным, каким был вне конкретизирующего сознания Дейны. Плавно поднял себя в воздух и вплыл в стену. На миг зрение затуманилось, он без труда пронизал камень... и оказался в точно такой же пещерке, словно неощутимая сила развернула его в стене. Недоумевая, Андрей предпринял еще несколько попыток, с неизменной легкостью погружаясь в скалу и так же неизменно возвращаясь обратно. Скорее озадаченный, чем напуганный, Андрей вернул телу материальность и направился к выходу, намереваясь выяснить, когда хозяйке дома наскучит наконец с ним забавляться. Он вышел на берег и остановился, щурясь от нестерпимо яркого света. За время его сна пейзаж чудесным образом преобразился: сейчас лагуну до краев заполняла зеленовато-прозрачная вода и солнечные лучи, отражаясь от искристой глади, дрожали бликами в тени камней. Противоположная берегу скала пропала, будто и не было, и там до самого горизонта простиралась зеркальная поверхность штилевого моря, и невозможно было определить, где настоящая вода переходит в мираж. Давешний плоский валун едва выступал над водой, и на его покатой вершине безжизненно распласталось бронзовое тело Дейны. Чувствуя, что уже начинает плавиться под этим тропическим солнцем, Андрей упал в прохладно-свежайшую воду, в несколько взмахов достиг валуна и растянулся на горячем камне рядом с девушкой. Дейна отреагировала на его появление лишь тем, что вяло перевернулась на спину, дотянувшись ступнями до воды и закинув руки за голову. И снова превратилась в изваяние, насквозь прокаленное солнцем. Андрей разглядывал девушку с любопытством. Что-то изменилось в ней. Она уже не пугала неизведанностью, и даже к ее очевидным и многочисленным порокам он относился теперь на удивление снисходительно, будто к своим. - Недурно ты обставилась, - заговорил Андрей, шевеля в воде ногами. - Стоит кое-что перенять. Одного не пойму: вам что, в ваших субтропиках - солнца не хватает? Спечься же можно!.. А хочешь ко мне в гости? Дейна открыла глаз, повела им на Андрея, негромко фыркнула. - Н-да... И что сие означает? - Ах, отстань! - досадливо отозвалась она. - Радуйся жизни молча. Тебе осталось ее на один глоток. - А тебе? - быстро спросил Андрей, но ответа не удостоился. - Если я так тебя утомил, чего же ты в меня вцепилась? На безрыбье, что ли? Вздохнув, Дейна отвернула лицо. - Послушай, - сказал он настойчиво, - после всех скандалов и дрязг не мешало бы нам наконец объясниться, разве нет? Мы ведь схлестнулись по-крупному и узнали друг друга ближе некуда - будто заслуженная супружеская пара. Но откуда ты взялась? И кто ты есть? Девушка молчала, словно не слышала. Или ей вздумалось заснуть? В Андрее шевельнулись отголоски недавнего безумия. Шевельнулись и пропали, задавленные непроходящим и пронзительным чувством вины. - Ну да, на прямые вопросы нам не позволяет отвечать гордость, - заговорил он снова. - И скучно это, верно? Но черт побери, будь же последовательна! Думаешь, я не понимаю, отчего ты устроила этот мини-ньюди-пляж? Откройся же до конца! Дейна медленно распахнула глаза. - Я тебе зачем-то нужен, да? Ну так скажи прямо! - Чушь! - сказала она тихо. - Что мне скрывать? Андрей надвинулся на девушку и погрузился взглядом в ее глаза-провалы, бесстрашно исследуя самые их глубины. День вокруг померк. И в устройстве государственной машины Ему не пришлось ничего изобретать: все уже было когда-то, где-то. Он только слегка видоизменил старые рецепты - с учетом своих уникальных возможностей. На первом этапе "волею народа" и при поддержке невежественного большинства Он монополизировал производство, распространив свою власть на экономику страны и рассеяв по низовым слоям потенциально опасных Ему предпринимателей. Параллельно Он с неослабной энергией укреплял аппарат Служителей, отбирая в него самых преданных, самых исполнительных, самых жестоких. Вторым этапом для Него стало достижение полного контроля над армией, которого удалось добиться, лишь заменив большинство кадровых офицеров фанатично преданными Ему людьми. Он начал с верхов и постепенно реорганизовал армию до самого низа, устранив или ликвидировав всех, в ком хоть сколько-нибудь сомневался. И только тогда Он смог начать борьбу за монополию на знание, объявив "священную войну" интеллигентам, вольнодумцам и всем прочим, знавшим больше, чем допустимо смертному; ославив знание смертельной заразой, превращающей человека в комок нервов, в психопата и дегенерата; натравив на интеллектуалов невежд, завистников и садистов; предоставив этим подонкам полную свободу действий, гарантированную поддержкой армии. Теперь Он мог без ущерба для своей безопасности и обороноспособности государства уничтожить память почти во всех ее проявлениях, оставив обществу лишь набор самых необходимых навыков и застраховав себя таким образом от свободомыслия - главного источника нестабильности любой диктатуры. И снова вокруг бушевали огонь и смерть будто вернулись времена Его благословенной юности, снова лилась кровь, и улицы устилали трупы. Застигнутые врасплох, жертвы в большинстве случаев даже не пытались сопротивляться - раздираемые на части ревущей толпой, втаптываемые в землю, побиваемые камнями, тысячами выбрасываемые из окон на бетонные плиты тротуара или в исполинские костры, сложенные из неисчислимого множества книг. Поначалу сторонников Отца было не так много, хотя из-за пассивности остальных казалось, что они всюду. Но когда открытые противники режима были истреблены почти полностью и фанатики принялись за молчаливо недовольных - "кто не с нами, тот против нас!" - воинство "истинно верующих возросло многократно, разбухнув от трусов, поверивших наконец в пресловутую "заразность" интеллектуальности, а точнее, испугавшихся беспощадного фанатизма миссионеров новой Веры. В ходе этого третьего этапа - непродолжительного по времени, но самого трудного, критического, в благополучном исходе которого Он был уверен менее всего, - возникали разнообразные побочные трудности, почти всегда в подробностях угаданные Им в самом начале. Хотя еще до начала своей грандиозной чистки Он предусмотрительно удалил из страны всех иностранцев, кое-какие слухи все же просочились за границу. Не дожидаясь, пока вопли шокированных законников достигнут апогея, Он выступил с энергичным опровержением, мало аргументированным, но крайне эмоциональным, перемежаемым угрозами в адрес нарушителей суверенитета и обещаниями щедрых подачек самым опасным. Одновременно, с помощью своих заматерелых, но по-прежнему безотказных первенцев, Он развернул по ведущим странам мира широкую кампанию подкупа, шантажа и террора, в общепланетном масштабе применяя методы, уже опробованные Им на пути к власти. Чтобы окончательно заткнуть глотки крикунам, Он в срочном порядке заключил с сопредельными государствами бессрочные пакты о сотрудничестве и торжественно поклялся всей планете в мирном и созидательном характере своего режима, твердо усвоив из истории: чем бесстыднее ложь, тем больше доверия она вызывает. Ко времени, когда государственные мужи, сбитые с толку Его бурной и по виду не слишком осмысленной внешнеполитической деятельностью, смогли разобраться в логике происходящего, поздно было предпринимать что-либо менее радикальное, чем объявление войны. Определенные хлопоты доставили Ему и некоторые из Служителей - те, что вознеслись на гребне поднятой им мутной волны, но при этом настолько привыкли карабкаться по головам соперников, что не сумели остановиться вовремя. Он подавил и это волнение раззадоренных Им ничтожеств, беспощадно расправившись с самыми алчными и напугав остальных. В точно рассчитанный момент Он подбросил в выдыхающееся пламя общенациональной ненависти новое топливо, направив ее энергию вовне Страны, с отточенной веками умелостью разжигая в людях злобу и страх. И, доведя массовый психоз до предела, до высшей, критической точки, Он смог наконец развернуть свое великое строительство - главный Его козырь в этой грандиозной интриге. И поднялись вокруг Столицы первые Котлы, и поползли они на мир, неумолимо расширяя амнезийный круг, превращая население в бездумное стадо, обращая в прах надежды всех Его врагов. Их разъединил холод. Солнце исчезло, над почерневшим морем низко и тяжело ползли тучи, из которых сыпал колючий снег. Быстро набирал силу ветер - о валун уже разбивались первые, невысокие пока волны, обдавая людей ледяными брызгами. - Что за бедлам! - возмутился Андрей. - И это курорт? Дейна с силой оттолкнула его, расхохоталась. - Отгулялись! - выкрикнула она между приступами смеха. - Жди гостей! - Ну ты, государыня-рыбка! - рявкнул Андрей. - Без паники! Но ему самому вдруг стало страшно. Верхушки волн отливали багровым, от воды поднимался душный, тошнотворный запах. До боли знакомые симптомы... Рывком подняв девушку с камня, Андрей столкнул ее в воду, следом прыгнул сам. От холода перехватило дыхание. Они вырвались на берег, шмыгнули, спасаясь от пронизывающего ветра, в нору и зарылись в мех, прижимаясь друг к другу в тщетных попытках сохранить ускользающее тепло. - Если это контрастный душ, - выговорил, стуча зубами, Андрей, - то с контрастностью здесь перебрали! Внезапное наступление холодов отозвалось в нем затравленной яростью, направленной вовсе не против Дейны, сейчас увядшей и потускневшей, - девушка наверняка была непричастна к обледенению, так же как и к недавней неудаче его попыток вырваться. Но все эти бесчинства слишком живо напомнили Андрею некоторые - не самые приятные - места из воспоминаний Кимы. Снаружи творилось невообразимое: ветер ревел, сотрясая порывами скалу, волны таранили стену. Вода уже затопила вход и ползла по наклонному полу к осажденным. - Не спи - замерзнешь! - прокричал Андрей бессмертную фразу девушке на ухо. - Пора поднимать мосты! Дейна не реагировала, распластавшись по меху проколотым баллоном. Одной рукой Андрей поднял ее распадающееся, бескостное тело, второй стал хлестать по щекам - пока не открылись апатичные глаза. - Видишь? - показал он на прибывающую воду. Девушка слабо кивнула, и поперек прохода обрушилась громадная плита, преградив воде путь. Но это только добавило ярости взбесившемуся морю. Свод пещерки трескался и проседал под ударами, на людей уже начала сыпаться щебенка. Если это имитация, снова подумалось Андрею, то дьявольски натуральная. Трещат последние рубежи Дейниной обороны. Если я сейчас не вмешаюсь... Торопливо он образовал вокруг себя и Дейны защитную оболочку и с силой надавил на нее изнутри. Капсула стремительно разбухла, заполнив всю пещеру и подперев тугой пленкой колышущийся свод. Сразу стало тихо и покойно, воздух быстро нагревался. С сомнением вздохнув, Андрей потряс за плечо оживающую Дейну: - Не верю, чтобы в этой крепости не был предусмотрен запасной выход, - с твоим-то иезуитством!.. - Там, - вяло показала девушка, и в скале образовался узкий проем. Она уронила руку, через силу усмехнулась: - Толку!.. Ты один умный? Андрей приоткрыл в своей оболочке, против входа, компактную щель и приблизился. Ощутив телом морозность наружного воздуха, он нырнул в ход и очутился на крохотном балконе. Шагнул к перилам и вздохнул. Балкончик лепился на выступе отвесной скалы, которая просматривалась лишь на пару десятков метров - дальше стена загибалась и уходила из поля зрения. Существовали только этот кусок скалы и звездное небо, больше ничего. У пропасти, на краю которой он стоял, не было дна - внизу так же холодно и равнодушно мерцали звезды. - Говорила же: отсюда не сбежать, - прошелестел за спиной голос Дейны. Андрей обернулся. Девушка подпирала спиной косяк, зябко обхватив себя руками; по губам змеилась улыбка. Ожила! - подумал он с неприязнью. - Чему радуешься? - Утешься, - сказала Дейна. - Я в этой клетке с рождения. - Наверное, тебе здесь нравится, - отозвался он. - А у меня на клетки аллергия. Взяв девушку за плечи, Андрей втиснул ее в камень, уперся взглядом в прищуренные глаза, требуя впустить. - Хотела знать, кого я ищу? - спросил он. - Подать мне Отца! Дейна фыркнула: - Руки коротки! - Разве? Тебя-то я нашел. - Многорук закрыт для чужих. Только его дети... могут... - Например, ты? Она не ответила. - Ты зондировала его? - Да! - крикнула она. - Пусти! - И он тебе позволил? - Плевать мне на позволения!.. Он и не знал. - И ты передавала это мне. Зачем? Девушка молчала, отворачивая лицо. - Он знает обо мне? - Догадывается. - Откуда? - Не знаю. Оставь меня! Андрей отпустил ее и сумрачно спросил: - А теперь он хочет убрать нас обоих? - Да, - ответила она тихо. - Так чего мы ждем? Сматываться пора! - Как? - спросила Дейна. - Может, у тебя есть крылья? - Может быть, - ответил он. - Во всяком случае, стоит попробовать. Андрей глубоко вздохнул, решаясь... и одним движением перемахнул перила. Он пролетел несколько метров и упал на скалу - неловко, едва не расшибив затылок и проехав по камню многострадальной спиной. Приподнявшись, недоуменно оглянулся. Он сидел на вершине скалы, а в трех метрах за его спиной торчала из камня бетонная плита, из-за которой выглядывала, почему-то сильно отклонившись назад, Дейна. Впервые он увидел в ее глазах что-то похожее на растерянность. Андрей поднялся, озираясь, и в нем шевельнулась догадка. - Приди ко мне! - позвал он, притопнув ногой. - Прыгай, не бойся. Здесь невысоко. Андрей уже почти не сомневался: вблизи балкона гравиполе было ориентировано горизонтально. И на такую эффектную, но дешевую шутку купилась могущественная Дейна! - Ну, прыгай! Девушка покачала головой. - Что? - раздраженно спросил он. - Нам не по пути. - Иди один. - Испугалась? Не приближаясь, Андрей обошел балкон, и голова девушки завороженно поворачивалась вслед за ним, пока ей не пришлось запрокинуть лицо - сейчас она висела горизонтально, будто приклеившись подошвами к бетону. Андрей лег на живот и пополз ногами вперед к балкону. Почувствовав, как мягкая обволакивающая сила ухватила его за бедра и потянула вдоль камня, он стал притормаживать пальцами и продолжал ползти, пока мир не повернулся и не оказалось, что Андрей спускается по отвесной скале. - Вернулся? - спросила Дейна небрежно. - Зачем? - Да уж не за тобой, - огрызнулся Андрей. - Тоже - сокровище! Нырнув в ход, он через секунду возник снова, со шкурой в руках. Размахнувшись, бросил ее в "пропасть". - Тебе уже не пригодится, - объяснил он Дейне, пока та с невольным любопытством следила за полетом шкуры. Затем вдруг схватил девушку в охапку, швырнул через перила и мгновением позже прыгнул сам. Упав на руки, Андрей сразу вскочил, закутал оглушенную падением Дейну в мех и, поддерживая, повел по каменистому склону вниз - туда, где уже отчетливо просматривалась яркая зелень леса. 3 Разветвленная, прекрасно организованная система массажа немало значила в общегосударственной индустрии силы. Вряд ли иначе монахи смогли бы совмещать постоянную готовность к Служению с почти ежедневными оргиями, без которых жизнь показалась бы им пресной. Однако в Дане заключалось нечто большее, чем простой талант массажистки. Ее руки обладали почти сверхъестественной способностью снимать напряжение и усталость, находить и устранять боль, как бы глубоко она ни скрывалась. Девушка была чудом, безумным расточительством было держать волшебницу на положении домашнего животного, хотя здесь эта несправедливость не казалась вопиющей. Впрочем, если бы исключительность Даны открылась до ее знакомства с Андром, вряд ли она попала бы к нему. Скорее, Бруно, уверенный в своем праве на лучшие куски, забрал бы девушку себе... И все бы испортил, потому что чудеса начинались, только когда Дана симпатизировала пациенту, что даже при ее неправдоподобной кротости не могло происходить часто в этом зверинце. И сейчас, после тщательного глубокого массажа и двухчасового дремотного парения в благоухающем растворе, Андр мог наслаждаться ощущением силы и бодрости, пронизывающим каждую его клетку, но покидать бассейн не торопился. Он лежал на поверхности, будто висел в черной пустоте, не ощущая телом жидкости, едва различая над собой силуэт Даны, неслышно шевелящейся на краю ванны: не доверяя электронике, девушка контролировала температуру раствора собственными ступнями - в любом другом такая добросовестность показалась бы избыточной. Обстановка располагала к безмятежности, однако куда ближе Андр был к отчаянию. По всем признакам, их совместное с Андреем предприятие находилось на грани катастрофы. Мало того, что Андрей молчал уже вторые сутки, то есть наверняка в своих потусторонних исканиях влетел в крупные неприятности, так сегодня, сразу после выхода из Храма, Андр обнаружил за собой такую плотную слежку, что избавиться от нее было бы невозможно, не выказав некоторые навыки, удивительные в заурядном храмовнике. Полдня они не отставали от Андра, пока он слонялся по городу, не пропуская ни одного увеселительного заведения - днем там было тихо и почти пристойно. Заботливо довели его до дверей кельи и пока визитами не беспокоили, хотя вряд ли дело тут в избытке тактичности. А кто и почему так основательно за него взялся, оставалось только гадать. Во всяком случае, обстоятельства поставили Андра перед выбором. Во-первых, можно было покорно ждать, пока за ним придут. Если у гостей хватит сноровки, они прикончат его сразу, не выпуская из бассейна. Если же нет - потеха затянется, хотя вряд ли ему позволят уйти. Путь второй: немедленно убираться из Столицы, унося ноги и все, что накопилось. В конце концов, наберется немало - вне Поля не знают и десятой доли этого. Можно даже попытаться захватить вертолет Ингра, вместе с его чудо-оружием. А если добавить сюда предположения Андрея... в которые мало кто поверит, разве что отпадут все прочие версии. Как ни забавно, но каждое новое событие подтверждает гипотезу Андрея - если не смыслом, то уровнем своей нелепости. Наконец, третий вариант: этой же ночью попытаться проникнуть в Храм, благо именно сегодня Ингр подбросил как раз те сведения, без которых эта авантюра не имела реальных шансов на успех. При некотором везении можно спланировать на вертолетную площадку, откуда уже нетрудно пробраться в покои Отца... где и нарваться на засаду. Н-да... Пожалуй, второй вариант самый разумный. Временно отступить, чтобы сохранить накопленное... Вот только как быть с ощущением острой нехватки времени? Что-то затевается - грандиозное, зловещее, - и произойдет это скоро. И что стало с Андреем? Вот задача! Итак, выгодно или нет спасать человека, ближе которого у меня нет и не будет, - мое второе и лучшее "я"? Андрей прав: я умею только использовать. Это же я затащил его в наше гнилое болото, в существовании которого он даже не был уверен и тем не менее рискнул всем - ради голой идеи. А ему было что терять - не то что мне, с детства вытравившему из себя вкус к жизни, превратившемуся в боевой автомат. И ради чего? Чтобы в критический момент не понять нешаблонного хода и оставить друга наедине с неведомой опасностью! Почему же я колеблюсь сейчас? Риск? Ерунда! Если в своих поисках Андрей напоролся на Отца - уж тот-то выпотрошит его досконально, вызнает все. И окажется, что потеряли мы больше, чем приобрели. А потому - вперед, на поиски Отца! Только там можно что-то изменить к лучшему. Нащупав в темноте гладкую щиколотку Даны, Андр подтянул себя к стенке и выбрался из бассейна. И сейчас же явственно ощутил огорчение девушки, хотя в такой темени даже он не смог бы разглядеть ее лица. Он не удивился: еще вчера обнаружил, что Андрей оставил ему ценное наследство, научив пользоваться собственными же (видимо, действительно незаурядными) сенсорными способностями. Взъерошив короткие кудри девушки, Андр так же отчетливо воспринял ее ответную благодарность. - Когда стану магистром, - сказал он, - добьюсь, чтобы массаж приравняли к Служению. Дана тихонько вздохнула, и Андр почувствовал ее недоверие. Наверное, она тоже была телепатом, даже наверняка - без этого ее целительный дар немного бы стоил. - Ну иди! - Он подтолкнул девушку к двери. Собрался Андр быстро - как обычно, самым трудным оказалось принять решение. Несколько минут постоял, слушая, у входной двери. В коридоре было тихо, и однако своим обостренным чутьем Андр ясно ощутил там чье-то присутствие. Сколько человек его сторожило, определить не удалось, но, видимо, не менее трех. Вряд ли бы они сумели его остановить, но шум сейчас был не ко времени. Неслышно Андр прошел в темную гостиную, осторожно открыл окно, оглядел далекий тротуар и черное, сплошь затянутое тучами небо. Подходящая ночка для тайных дел! - подумалось ему. Отступив в глубину комнаты, Андр разбежался и бросился головой в окно. Набрав скорость, рванул за ремни, и тотчас мощный рывок растопырил его тело: над ним со звонким хлопком развернулся пятиугольный купол планера. Андр плавно заскользил по воздуху, будто по склону горы, осторожными движениями направляя полет. Запас высоты позволял пролетать над большинством домов, и потому Андр сразу нацелил планер на Священную гору, рассчитывая максимально сократить себе пеший путь. Благополучно приземлившись на тихой и темной, как ночное ущелье, улице, Андр тщательно уложил планер в плоский, горбативший спину тюк и побежал через мертвые кварталы к горе. Менее чем через час он уже карабкался по отвесной стене, с удовлетворением ощущая в теле отменную тренированность, почти не подпорченную жизнью в душном климате равнин. Добравшись до места, перевел дух, попутно уточняя направления воздушных потоков, затем отступил от края обрыва для разбега. Ветер подхватил и понес Андра к Храму, скромно прилепившемуся к Священной горе, но быстро выраставшему, надвигавшемуся на летуна темной громадой. Накренившись, Андр заскользил в сторону, целясь на вертолетную площадку... "Разлетался! - проворчал знакомый голос. - Птичка! На сутки нельзя оставить..." Мгновенная судорога сотрясла тело Андра и пропала, унося с собой болезненное, тягостное напряжение последних дней. Плечи расправились, словно освободившись от тяжести. "Нагулялся? - спросил Андр. - Ну, куда ты вляпался на этот раз?" "Хорошо, ты еще не успел вляпаться! - огрызнулся Андрей. - Не расслабляйся, держи правее". "А в чем дело?" "На площадке тебя ждут. А дом нашпигован ловушками, даже тебе там не пройти... Окно над карнизом видишь? Двигай туда". Окно оказалось достаточно широким и к тому же гостеприимно распахнутым. Оставалось надеяться, что Андрей знает, о чем говорит. "Ну еще бы! - немедленно подтвердил Андрей. - Кстати, оцени: я все же вышел на Отца". Бесшумной тенью Андр скользнул в окно, погасил скорость и мягко спрыгнул на пол. Огляделся, готовый к любой неожиданности. Комната была большой и пустой, только на фоне одной из стен обрисовывался тонкий силуэт, показавшийся Андру знакомым. Он шагнул ближе, всматриваясь. Ну конечно, это была ночная хозяйка Андрея, хотя во плоти она заметно отличалась от своего психообраза. И одета была почти пристойно: высокие сапоги, брюки в обтяжку и короткая мохнатая куртка с капюшоном, в тени которого тревожно мерцали огромные глаза. "Вовремя я тебя перехватил! - заметил Андрей. - Ты недооценил Отца: по части провокаций с ним трудно тягаться. Так что надо быстренько убираться из Храма. Сможешь отбуксировать Дейну вниз?" "Она цепкая?" "Да уж... хватка мертвая". "Поможешь мне разогнаться". "Конечно. Только..." "Быстрее! - неожиданно вмешался в их интимный диалог напряженный женский голос. - Болтуны!" "Не сердись на нее, - попросил Андрей смущенно. - Девочка повязана с нами жизнью". Снова Андр аккуратно сложил и укрепил сзади планер. Затем к нему за спину протиснулась между ремнями Дейна, плотно обвив гибкими ногами его талию, а руками с неожиданной силой сдавив грудь - оседлала, будто детеныш обезьяны. "Поспешите, сюда идут, - сказал вдруг Андрей. - У вас секунд двадцать... девятнадцать... восемнадцать..." Под размеренный счет Второго Андр отошел в глубь комнаты, разогнался и пронизал плоскость окна секунд за семь до отмеренного Андреем срока. Разбег был хорош, и планер распахнулся как обычно, но третий за сегодняшнюю ночь полет оказался куда круче предыдущих. Андру не сразу удалось приноровиться к сместившемуся центру тяжести, хотя Дейна вела себя образцово, не тревожа его ни словом, ни вздохом, а Андрей страховал полет с безупречным, удивительным для него вниманием. Столкновение с землей не стало образцом мягкой посадки, и вряд ли Андр устоял бы на ногах, если бы не поддержка двойника. Дейна сейчас же соскользнула на бетонные плиты тротуара. "Куда теперь?" - спросил Андр, почти не сомневаясь в необходимости немедленного бегства из Столицы. "Ошибаешься, - отозвался Андрей. - Теперь-то и начинается настоящее дело. Да брось ты свой парашют, больше он нам не пригодится!" Андр освободился от ремней, скрутил планер в тугой ком и забросил в окно ближайшего дома. "Все-таки, что с тобой стряслось?" - спросил он, озираясь. "Я поднабрался сил и ума, - ответил задумчиво Андрей, - и заплатил за это душевным спокойствием. Очень прошу тебя, будь поласковей с этой чертовкой, я перед ней в долгу..." "Хватит болтать!" - раздраженно вмешалась Дейна. "Хватит так хватит, - покладисто согласился Андрей. - Андр, девочка проводит тебя к потайному ходу в Храм, а я пока отлучусь за информацией. Этот чертов Отец упирается, выдает в час по чайной ложке... И торопитесь, скоро здесь станет людно!" Все было продумано и рассчитано до мелочей. Помимо затрат, признанных Им неизбежными, - на поддержание функциональной пригодности служителей и работников, все остальные ресурсы страны были нацелены на вооружение. Питомники уже начали выдавать первые партии специализированных с рождения полуавтоматов, запрограммированных либо на работу, либо на служение. В главном, Храмовом, питомнике подрастал второй эшелон Его отпрысков - будущие командиры Священной армии, с предельно сниженной потребностью в личной безопасности, но с врожденной и усиленной воспитанием жестокостью, с въевшейся в кровь привычкой к повиновению - беспрекословному, нерассуждающему. И все они, куда жестче первого эшелона, были замкнуты на Него и приказы получали из первых рук, по самому быстрому и надежному из всех средств связи - телепатическому. Это будет костяк самой дисциплинированной и стойкой армии всех времен и народов, оснащенной лучшим в мире оружием и обеспеченной всесторонней информацией, поставляемой Его первенцами. А главным Его оружием была амнезийная "жидкость" - так считали и Его последователи, и Его бесчисленные враги. Но и здесь Он всех переиграл: Котлы лишь защищали границы и скрывали - до срока - истинные Его цели. Знали бы пресловутые "борцы", что все их потуги полностью согласуются с Его планами и что, усердствуя в уничтожении Котлов, они помогают Ему маскировать ростки чужеродной кристаллической жизни, взращенные Им в могучий подземный Лес! Придет время - и Он сам опрокинет Котлы. И тогда накопленная Лесом энергия ринется на простор, а вслед за ней на беспомощного, обеспамятевшего противника двинутся победоносные войска, послушные каждой Его мысли, утверждая Его власть на материке, а затем и на всей планете - власть беспредельную и вечную. Так будет. Если ничто не спутает Его планы, не изломает шестерни налаженного механизма. Но разве Он не все предусмотрел? За все годы Он не сделал ни единого промаха в своей большой игре... кроме, пожалуй, одного. Хотя было и у Него уязвимое место: при всей своей многофункциональности Он мог одновременно управлять только десятками, в крайнем случае - сотнями подчиненных сознаний. Этого хватало - для страны, но при увеличении масштабов неизбежно возникала нужда в промежуточных инстанциях - местных правителях, во многом подобных Ему. Сложность заключалась в том, чтобы наделить их строго дозированным могуществом, дабы не смогли они вырватьс