вышел из комнаты. Клара села на диван, и ее тело затряслось от беззвучного смеха. - Когда он обижен, единственная возможность его утешить состоит в том, чтобы утомить его комплиментами, объяснила она. Я надеялась, что Клара расскажет мне, где она провела эти три дня. Некоторое время я ожидала, что она сама вернется к разговору о своем отсутствии, но этого не произошло. Я сказала ей, что во время ее отсутствия Манфред каждый день приходил навестить меня в пещеру, где я занималась вспоминанием. У меня создалось впечатление, что он время от времени заглядывал туда, чтобы убедиться, что со мной все в порядке. Затем я снова попыталась узнать от Клары что-нибудь о ее поездке, но она, как ни в чем не бывало, сказала: Да, он очень заботлив и крайне внимателен к другим. Поэтому он от всех ожидает к себе такого же отношения, и стоит только ему заподозрить, что кто-то настроен против него, как он тут же приходит в бешенство. Когда он находится в таком состоянии, он смертельно опасен. Помнишь, в тот первый вечер он чуть было не откусил тебе голову, когда ты назвала его жабой? Мне захотелось изменить тему разговора. Я не любила думать о Манфреде как о бешеном псе. В течение прошедших месяцев он стал мне другом, и я больше не считала его зверем. Он был таким другом, что я иногда с беспокойством думала, что он - единственный, кто действительно понимает меня здесь. - Ты еще не рассказала мне, что случилось с твоими ногами, - напомнила мне Клара. Пришлось рассказать ей о своей неудачной попытке ходить с закрытыми глазами. Я сказала, что вчера ночью у меня не было никаких затруднений с тем, чтобы пройти по той же тропинке в темноте. Она взглянула на царапины и ссадины на моих ногах и потрепала мои волосы так, словно я была Манфредом. - Вчера вечером ты не делала события из своего похода по тропинке, - сказала она. - Ты была исполнена решимости добраться до пещерки и поэтому ноги автоматически доставили тебя туда. А сегодня ты сознательно пыталась повторить то, что было вчера, но потерпела жалкую неудачу, потому что на твоем пути встал твой собственный ум. Некоторое время она помолчала, а затем добавила: - Или, быть может, ты не слышала голос духа, который мог бы благополучно провести тебя. Она сморщила нос и губы в детской гримаске нетерпения, когда я сказала ей, что не слышала в последнее время никаких голосов, хотя иногда в доме у меня создавалось впечатление, что до меня доносится какой-то странный шепот. Но я была уверена, что это лишь завывание ветра в безлюдном коридоре. Мы договаривались, что ты никогда не будешь принимать мои слова буквально, если я заранее не предупрежу тебя об этом, - сказала Клара строгим голосом. Опустошая свой склад, ты освобождаешь место для того, чтобы поместить туда что-нибудь новое. Вот у тебя уже и появилось достаточно места для того, чтобы держать в нем искусство ходить в темноте. Поэтому я подумала, что, возможно, там уже достаточно места для голоса духа. Я так усиленно пыталась понять, что Клара имеет в виду, что на лбу у меня, должно быть, появились морщины. Клара уселась в свое любимое кресло и начала терпеливо объяснять, что она хотела сказать. - До того, как ты оказалась в этом доме, среди твоих представлений не было сведений о собаках, которые больше чем собаки. Однако здесь ты встретила Манфреда, и в результате этой встречи твое представление изменилось. Она встряхнула рукой, как итальянка, и спросила: - Capisce? - Ты хочешь сказать, что Манфред - это голос духа? - спросила я, недоумевая. Клара засмеялась так громко, что едва смогла прийти в себя, чтобы сказать: - Нет, я имею в виду другое, нечто более абстрактное, - выдавила она сквозь смех. Она предложила мне достать из шкафчика подстилку. - Давай выйдем во двор и посидим под сапотовым деревом, - сказала она, доставая из аптечки бальзам. Сумерки - лучшее время для того, чтобы слушать голос духа. Я расстелила подстилку под деревом, увешанным зелеными плодами, похожими на персики. Клара втерла немного бальзама в ушибленные места на моих ногах. Было ужасно больно, но я старалась не морщиться. Когда она закончила втирать, я заметила, что самый большой ушиб уже почти рассосался. Она отодвинулась от меня и оперлась спиной о ствол дерева. - Все имеет видимую форму, - начала она. - И кроме внешних очертаний существует внутреннее сознание, которое управляет вещами. Это безмолвное сознание есть дух, всеобъемлющая сила, которая проявляет себя разными способами в различных вещах. Эта энергия может вступать с нами в контакт. Она велела мне расслабиться и глубоко дышать, потому что собиралась показать, как пробудить в себе дар внутреннего слуха. - Ведь голос духа, - сказала она, - можно слышать лишь внутренним слухом. Во время дыхания давай возможность энергии вытекать через уши, - продолжала она. - Как мне сделать это? - спросила л. Во время выдоха сконцентрируй внимание на отверстиях ушей и воспользуйся этой сосредоточенностью и намерением для того, чтобы направить поток. Некоторое время она следила за тем, как я пытаюсь сделать это, давая мне указания. - Выдыхай через нос с закрытым ртом, а кончиком языка касайся неба, - сказала она. - Выдыхай бесшумно. После нескольких попыток я могла чувствовать ушные раковины и полости довольно отчетливо. Затем она велела мне тереть ладони одна о другую до тех пор, пока они не станут горячими, а затем приложить их к ушам так, чтобы пальцы левой и правой рук почти соприкасались на затылке. Я сделала так, как она сказала. Затем Клара предложила мне, не изменяя положения рук, сделать массаж ушей легкими круговыми движениями ладоней. Потом, оставляя руки по-прежнему в том же положении, я должна была постучать указательными пальцами по голове за ушами, поднимая их для этого на средние пальцы и давая им резко соскакивать с них. Удары пальцев по голове представлялись мне подобными приглушенному звучанию далеких колоколов. Я простучала пальцами восемнадцать раз, ровно столько, сколько она сказала. Опустив руки, я заметила, что могу отчетливо слышать самые тихие звуки среди окружающей зелени, тогда как до этого они сливались в один недифференцированный, едва различимый звуковой фон. - Теперь, когда уши стали чувствительными, ты, возможно, услышишь голос духа, - сказала Клара. - Но не ожидай, что кто-то будет кричать тебе что-то с верхушек деревьев. То, что мы называем голосом духа, ближе к чувству. Или это может быть идея, которая неожиданно возникнет у тебя в голове. Иногда этот голос напоминает ностальгическое желание вернуться в какое-то смутно припоминаемое место или едва ощутимое стремление сделать что-то неясно осознаваемое. Возможно, именно сила ее внушения привела к тому, что я начала слышать вокруг неразборчивый шепот. Прислушавшись, я заметила, что этот шепот превратился в отдаленные человеческие голоса. Я могла различить чистый женский смех и глубокий грудной баритон мужчины, который пел. Я слышала эти голоса так, словно до меня порывами доносил их ветер. Я сосредоточилась для того, чтобы расслышать, что говорят эти голоса, и чем больше я прислушивалась, тем сильнее меня охватывала радость. Переливающаяся через край внутренняя энергия заставила меня вскочить на ноги. Я была так счастлива, что хотела прыгать, танцевать и бегать по двору, как ребенок. Не осознавая собственных действий, я начала петь, скакать, кружиться, как балерина, до тех пор, пока полностью не выбилась из сил. Когда я в конце концов подошла к Кларе и села рядом с ней, я вся истекала потом, но это была нездоровая испарина. Это был холодный пот полного изнеможения. Клара задыхалась от смеха при виде моих выходок. Надо сказать, что мне удалось показать себя в самом нелепом виде, когда я прыгала и приплясывала по двору. - Прямо не знаю, что на меня нашло, - сказала я, будучи не в состоянии объяснить свое поведение. - Опиши, что произошло, - сказала Клара серьезным голосом. Когда я смущенно отказалась, она добавила: - В таком случае мне придется считать, что у тебя немного... ну, одним словом, крыша поехала, если ты только понимаешь, о чем идет речь. Я рассказала ей, что слышала удивительное пение и смех, которые так меня заворожили, что мне захотелось потанцевать. - Как ты думаешь, я не сошла с ума? - спросила я озабоченно. - На твоем месте я бы не беспокоилась об этом, сказала она. - Твои выкрутасы были естественной реакцией на то, что ты услышала голос духа. - Это был не один голос, а много, - поправила я. - Ну вот, она опять за свое, эта буквально все понимающая мисс Совершенство, - сказала она с издевкой. Она объяснила, что буквальное понимание - это одна из главных вещей, которые хранятся на нашем складе, и что для того, чтобы не понимать все буквально, нужно постоянно осознавать, что это только одна из возможных интерпретаций. Голос духа - это метафора, которая обозначает то, что не имеет никакого отношения к голосам, хотя иногда мы действительно слышим его как голос. Она сказала, что для меня, поскольку я выросла в католической семье, лучше всего представлять себе дух в виде ангела-хранителя - доброго, покровительствующего мужчины, который наблюдает за мной. - Но дух в действительности никого не охраняет, продолжала она. - Это абстрактная сила, которая по своей природе не добра и не зла. Сила, которой нет до нас дела, но которая, тем не менее, отвечает на нашу силу. Обрати внимание, не на молитвы, а на силу. Вспомни об этом в следующий раз, когда тебе захочется помолиться о прощении грехов! - Но разве дух не добр и снисходителен? - с тревогой спросила я. Клара ответила, что рано или поздно мне придется отказаться от всех своих предрассудков о хорошем и плохом, о Боге и религии и мыслить исключительно в рамках новых представлений. - Ты хочешь сказать, что добро и зло не существуют? - спросила я, держа наготове целый свод логических доказательств в пользу существования свободы воли и зла, которые я усвоила в годы обучения в католической школе. Но прежде чем я успела начать излагать свои аргументы, Клара сказала: - В этом отношении мое мировоззрение и мировоззрение моих друзей отличается от общепринятого. Я уже говорила тебе, что для нас свобода означает свободу от человеческого. А человеческое включает Бога, добро и зло, святых, Деву Марию и Святой Дух. Мы верим в то, что только те убеждения, которые никак не связаны с человеческим, могут дать людям свободу. Если наши склады остаются переполненными обычными человеческими желаниями, чувствами, идеями и объектами, то как мы можем быть свободными? Ты понимаешь, что я имею в виду? Я понимала ее, но не так ясно, как мне бы хотелось, отчасти потому, что я все еще не желала отказываться от идей о сохранении человечности, а отчасти потому, что к тому времени я еще не вспомнила все свои переживания, связанные с обучением в католической школе. Кроме того, я привыкла никогда не думать ни о чем, что не касается меня непосредственно. Я сидела молча, пытаясь обнаружить изъян в ее рассуждениях, как вдруг Клара неожиданно резким ударом по ребрам выбила меня из состоянии задумчивости. Она сказала, что собирается показать мне еще одно упражнение для остановки мыслей и овладения навыком видеть энергетические волокна. Иначе я всегда буду оставаться в этом состоянии - в рабстве у представления о себе. Клара велела мне сесть скрестив ноги и в процессе дыхания наклоняться в стороны - то вправо, то влево, - и чувствовать при этом, как меня водит по горизонтальной линии, которая проходит через уши. Она отметила, что, как это ни странно, линия при этом не начинает раскачиваться, а остается идеально горизонтальной, и что это - одна из таинственных закономерностей, которую обнаружила она вместе со своими друзьями. - Такое покачивание, - объяснила она, - сдвигает в сторону наше сознание, которое в обычном состоянии направлено вперед. Она приказала мне расслабить мышцы челюсти, сделав несколько жевательных движений, и три раза проглотить слюну. - А зачем это нужно? - поинтересовалась я, судорожно глотая. - Жевание и глотание перемещает энергию, которая локализована в голове, в направлении желудка, уменьшая тем самым нагрузку на мозг, - сказала она, посмеиваясь. - Тебе следовало бы делать это почаще. Я хотела было встать и немного пройтись, потому что отсидела себе ноги. Но Клара потребовала, чтобы я продолжала еще некоторое время делать это упражнение. Я покачивалась из стороны в сторону, стараясь как можно яснее чувствовать эту едва ощутимую горизонтальную линию, но это мне не удавалось. Однако мне удалось остановить обычный поток мыслей. Прошло, наверное, около часа, а я все сидела в полной тишине, не думая ни о чем. Вокруг нас стрекотали кузнечики и шелестели листья, но ветер больше не приносил никаких других голосов. В течение некоторого времени я прислушивалась к лаю Манфреда, который доносился из комнаты в доме. Затем, будто повинуясь незаметной команде, мысли вновь хлынули в мою голову. Только теперь я осознала, что до этого их совсем не было, и подумала, насколько приятно это их отсутствие. Мои ерзания, должно быть, послужили для Клары сигналом к тому, что можно продолжить беседу. - Голос духа приходит ниоткуда, - заговорила она. - Он исходит из бездн молчания, из мира не-бытия. Этот голос можно слышать только тогда, когда в душе царят полное спокойствие и гармония. Она объяснила, что две противоборствующие силы мужская и женская, свет и тьма, положительное и отрицательное - должны поддерживаться в равновесии, и тогда откроется отверстие в окружающей нас энергии, через которое наше осознание может выскользнуть наружу. Именно через это отверстие в окружающей энергии дух может проявить себя. - Равновесие - это то, к чему мы стремимся, - продолжала она. - Оно не просто подразумевает присутствие обеих сил в равной пропорции. Оно означает также и то, что когда соблюдена это пропорция, образуется какая- то новая гармоническая комбинация, которая приобретает собственный импульс и начинает жить своей жизнью. Клара во тьме внимательно изучала мое лицо. Я чувствовала, что она ищет в нем признаки понимания. Не найдя таковых, она произнесла почти издевательским тоном: - Мы еще не столь умны, не правда ли? Я почувствовала, как от ее замечания все мое тело сжалось. Я сказала, что никогда в моей жизни никто не упрекал меня в недостатке ума. Мои родители и учителя в один голос хвалили меня, как одну из лучших учениц в классе. Когда речь шла о получении итоговых отметок, я училась так настойчиво, что едва не заболевала, и все потому, что хотела, чтобы моя успеваемость была лучше, чем у братьев. Клара вздохнула и терпеливо выслушала продолжительные рассуждения, с помощью которых я пыталась доказать свою разумность. Прежде чем я смогла истощить все свои доводы в пользу ее неправоты, она уступила: - Да, ты умна, но все, о чем ты говоришь, относится к миру повседневной жизни. Здесь ты не просто умна, но и настойчива, сообразительна и трудолюбива. Ты согласна? Мне пришлось согласиться с ней, несмотря на то, что мой рассудок говорил мне, что если бы я и впрямь была такой, как она сказала, мне бы не приходилось так много заниматься. - Но для того, чтобы быть умной в моем мире, объяснила Клара, - ты должна научиться концентрировать внимание, сосредоточиваться на любой конкретной вещи или абстрактном проявлении. - О каких абстрактных проявлениях ты говоришь, Клара? - спросила я. - Вот, например, отверстие в энергетическом поле, которое окружает нас, - это абстрактное проявление, ответила она. - Но не надейся увидеть или почувствовать его так же, как ты видишь или чувствуешь конкретные вещи. Здесь нужен несколько иной тип восприятия. Клара подчеркнула, что для сосредоточения внимания на каком-либо абстрактном проявлении мы должны научиться спонтанно соединять известное с неизвестным. Подобным образом мы получаем возможность использовать разум и в то же время быть независимыми от него. Затем Клара предложила мне встать и немного пройтись. - Теперь, когда стемнело, попробуй ходить, не глядя на землю, - сказала она. - Но делай это не как сознательное упражнение, а как магическое неделание. Я хотела было спросить ее, что она называет магическим неделанием, но поняла, что если она сделает это, я начну сознательно обдумывать ее объяснение и соотносить свои действия с этим новым представлением, даже если не пойму его до конца. Однако, я вспомнила, что она использовала понятие "неделание" прежде, и несмотря на мое нежелание задавать вопросы, я попыталась припомнить, что она говорила мне о нем. Для меня даже скудное и неправильное представление о чем-то всегда было лучше, чем отсутствие информации, потому что так у меня создавалось ощущение, что я могу контролировать ситуацию, тогда как не знаю ничего, я чувствовала себя очень уязвимой. - Представление о неделании пришло к нам из нашей собственной магической традиции, - продолжала Клара, очевидно понимая, что я нуждаюсь в объяснениях. - Оно распространяется на все, что не входит в состав навязанных нам привычных представлений. Ведь когда мы начинаем делать что- то в соответствии с привычным представлением, мы занимаемся деланием, тогда как поступки, не укладывающиеся в рамки общепринятого, являются неделанием. Все имеющееся у меня до настоящего времени спокойствие сразу же исчезло, как только я услышала ее слова. Что ты имеешь в виду, когда называешь свою традицию магией? - настоятельно спросила я. - А ведь ты не пропускаешь ни одного слова, Тайша. Не удивительно, что у тебя такие большие уши,- сказала она со смехом, уклоняясь от прямого ответа. Я смотрела на нее в упор, ожидая, что она скажет. После паузы она заговорила: - Я не хочу рассказывать тебе об этом сейчас, но, коль уж я проболталась, замечу, что искусство быть свободной это порождение намерения магов. - О каких магах ты говоришь?! - В Мексике жили и по-прежнему живут люди, которых волнуют глубинные вопросы. Моя магическая семья и я называем их магами. От них мы унаследовали все те идеи, с которыми я тебя знакомлю. О вспоминании ты уже знаешь. Неделание также относится к подобным понятиям. - Но кто эти люди, Клара? Вскоре ты узнаешь о них все, что о них можно знать, - заверила она меня. - А сейчас давай заниматься одним из их неделаний. Она сказала, что в этот конкретный момент неделанием может быть, например, мое решение безусловно довериться духу, отказавшись от рационального обдумывания. - Не пытайся притвориться, что доверяешь, тогда как втайне испытываешь сомнения, - предупредила меня Клара. - Только тогда, когда положительные и отрицательные силы в тебе придут в полную гармонию, ты сможешь видеть или чувствовать отверстие в окружающей тебя энергии, а также расхаживать с закрытыми глазами, не теряя уверенности, что не споткнешься. Я сделала несколько глубоких вдохов и начала ходить, не глядя перед собой, но вытянув руки на случай, если на что-нибудь наткнусь. Некоторое время я продолжала спотыкаться, а однажды даже зацепилась за ящик с высаженными в нем цветами и обязательно бы упала, если бы Клара не схватила меня за руку. Но постепенно я начала спотыкаться все меньше и меньше, и вот настало время, когда я могла медленна ходить, ни за что не цепляясь. Создавалось впечатление, что мои ноги ясно видят все что находится во дворе, и точно знают, куда можно ступать, а куда нельзя. ГЛАВА 9 Однажды во второй половине дня, занимаясь вспоминанием в пещере, я уснула. Проснувшись, я обнаружила, что на земле рядом со мной лежат два прекрасно отполированных кристалла. Некоторое время я сомневалась, стоит ли к ним прикасаться, потому что выглядели они несколько зловеще. Каждый из них был длиной около пяти дюймов и абсолютно прозрачен. Их кончики были заострены, а сами кристаллы, казалось, сияли собственным светом. Когда я увидела, что Клара приближается к пещере, я аккуратно взяла кристаллы в руку и выползла наружу, чтобы показать их ей. - Да, они великолепны, - закивала она, словно узнав их. - Откуда они взялись? - спросила я. - Их оставил тебе тот, кто очень внимательно следит за тобой, - ответила она, ставя на землю принесенный с собой узел. - Но я не видела никого, кто мог бы это сделать. - Этот человек приходил, пока ты дремала. Я ведь предупреждала тебя о том, что нельзя засыпать во время занятий вспоминанием. - Кто приходил, пока я спала? Один из твоих родственников? - спросила я возбужденно. Я положила изящные кристаллы на кучу листьев и надела туфли. Когда-то Клара посоветовала мне никогда не оставаться обутой во время занятий вспоминанием, потому что при этом затруднена циркуляция энергии через ноги. - Если я скажу тебе, кто оставил кристаллы, ты все равно ничего не поймешь, и, может быть, даже испугаешься, - ответила она. - Давай попробуем. Ведь после того, как я наблюдала движение твоей тени, мне кажется, ничто больше не может меня испугать. - Хорошо, если ты настаиваешь, - сказала она, развязывая свой узел. - За тобой следит великий маг, с которым могут сравниться лишь немногие на этой земле. - Ты говоришь, что это настоящий маг? Тот, кто делает зло? - Я сказала, что это настоящий маг, а не тот, кто делает зло. Это существо, которое умеет так же легко перестраивать и менять свое восприятие, как ты рисуешь кистью картину. Однако это не значит, что он своевольный. Когда он манипулирует восприятием с помощью своего намерения, его поведение безупречно. Клара сравнила его с легендарным мастером китайской живописи, о котором рассказывают, что он рисовал драконов так искусно, что когда ставил последний штрих, прорисовывая их зрачки, они слетали со стен или холстов, на которых были изображены. Тихим голосом человека, открывающего важную тайну, Клара сказала, что когда опытный маг решает покинуть мир, ему для этого нужно лишь изменить уровень восприятия, с помощью намерения создать дверь, войти в нее и исчезнуть. Сильное волнение, которое отразилось в ее голосе, смутило меня. Я села на большой плоский камень и принялась разглядывать кристаллы, раздумывая о том, кем мог быть великий маг. С тех пор, как я здесь живу, я не разговаривала ни с кем, кроме Клары и Манфреда, потому что здесь просто никого больше не было. Мне не удалось ни разу хотя бы мельком увидеть даже того смотрителя, о котором говорила Клара. Я уже собиралась напомнить ей, что она и Манфред - это единственные разумные существа, которых я видела здесь, когда я вдруг припомнила, что существует еще один человек - мужчина, который однажды возник будто из пустоты прямо у меня на глазах, когда я как-то утром делала зарисовку деревьев недалеко от пещеры. Он сидел на корточках на поляне, которая находилась от меня футов за тридцать. Я продрогла от утренней прохлады, и это помогло мне еще лучше сосредоточить внимание на его зеленой ветровке. Он был в бежевых брюках и традиционной для северной Мексики широкополой соломенной шляпе. Я не смогла разглядеть его лица, потому что шляпа закрывала его, однако заметила, что он силен и хорошо сложен. Смотрел он в сторону, и я могла видеть его руки, сложенные на груди. Затем он повернулся ко мне спиной и к моему величайшему удивлению легко свел руки за спиной так, что их ладони соприкоснулись пальцами вверх. Затем он встал и ушел, скрывшись в кустах. Я быстро зарисовала то положение, в котором он сидел, а затем отложила рисовальные принадлежности и попыталась повторить то, что он сделал. Однако как я ни старалась, напрягая руки и выворачивая плечи, я все же не могла соприкоснуться ладонями у себя за спиной. Я продолжала сидеть на корточках, сложив руки на груди. Очень скоро я перестала дрожать и почувствовала, что мне стало тепло и уютно, несмотря на прохладу. - Значит, ты уже видела его, - заметила Клара, когда я рассказала ей о мужчине. - Это и был великий маг? Она утвердительно кивнула в ответ, развернула узел и подала мне тамале*, которое принесла для меня. * Тамале - мексиканское блюдо из толченой кукурузы с мясом и красным перцем (прим. перев). - Он очень гибок, - сказала она. - Ему ничего не стоит вынуть руки из плечевых суставов, а затем вернуть их на место. Если ты продолжишь заниматься вспоминанием и накопишь достаточное количество энергии, он, возможно, научит тебя своему искусству. Тогда, когда ты видела его, он лишь показал тебе, как справляться с холодом при помощи особого положения тела: нужно сесть на корточки и сложить руки на груди. - Это что, особая форма йоги? Она пожала плечами. - Возможно, ваши пути когда-нибудь снова пересекутся, и он сам ответит на твой вопрос. А сейчас скажу лишь, что эти кристаллы помогут тебе прояснить многое внутри себя. - Что конкретно ты имеешь в виду, Клара? - Какую сторону жизни ты прорабатывала с помощью вспоминания, когда заснула? - спросила она, не обращая внимания на мой вопрос. Я сказала Кларе, что как раз вспоминала тогда, как я ненавидела работать по дому. Мне казалось, что для того, чтобы вымыть посуду, нужна целая вечность. Но хуже всего было то, что я все время могла видеть из окна, как мои братья играют в мяч во дворе. Я завидовала, что они не должны ничего делать по дому, и сердилась на мать за то, что она заставляла меня работать. Мне хотелось перебить всю ее дорогую посуду, но, конечно же, я не могла себе этого позволить. - И как ты чувствуешь себя теперь, после вспоминания этого всего? - Я по-прежнему хочу разбить все тарелки до последней, чтобы отомстить матери. Я не могу заставить себя простить ее. - Быть может, кристаллы помогут тебе направить намерение в другое русло и освободить уловленную тогда энергию, - мягко сказала Клара. Повинуясь странному желанию, я зажала кристаллы между средними и указательными пальцами. Казалось, что они были специально подогнаны под мои руки - настолько удобно их было держать между пальцами. - Вижу, что ты уже знаешь, как ими нужно пользоваться, - заметила она. - Великий маг сказал мне, что если я увижу, что ты сама нашла правильное положение кристаллов в руках, я должна показать тебе одно очень важное движение, которое ты можешь делать с этими кристаллами. - Какое движение, Клара? - Движение силы, - сказала она. - Все что касается его происхождения и цели, я объясню тебе попозже. А сейчас позволь мне показать тебе, как оно выполняется. Она велела мне крепко зажать кристаллы между средними и указательными пальцами. Затем, помогая мне сзади, она попросила меня вытянуть руки перед собой на высоте плеч и повращать ими против часовой стрелки. Она сделала так, что вначале круги были большими, а затем они становились все меньше и меньше до тех пор, пока движение не прекратилось, и кристаллы не оказались устремлены своими остриями вдаль. Воображаемые линии, продолжающие их, сходились в точку на горизонте. - Когда описываешь круги руками, следи за тем, чтобы ладони были обращены друг к другу, - посоветовала она. - И всегда начинай с мягких, широких движений. Таким образом ты собираешь энергию, которую можешь затем направить на все, что требует ее воздействия, будь то предмет, мысль или чувство. - Какое воздействие при этом окажут кристаллы? спросила я. - Такая ориентация кристаллов и такое движение руками, как я тебе только что показала, вытягивает энергию из вещей, - объяснила она. - Эффект в данном случае напоминает процесс разминирования. Это как раз то, что тебе сейчас нужно больше всего. Но никогда и ни при каких обстоятельствах не вращай руками по часовой стрелке, если держишь в них кристаллы. - А что случится в этом случае? Ты не только создашь бомбу, но и подожжешь фитиль, вследствие чего произойдет огромный взрыв. Помни, что движение рук по часовой стрелке заряжает энергией вещи, оно используется для концентрации энергии. Использование этого движения мы отложим до того времени, когда ты станешь сильнее. - Но разве это не то, что мне как раз сейчас нужно, Клара? Накапливать энергию? Я чувствую себя такой исчерпанной. - Конечно, тебе нужно накапливать энергию, - согласилась она, - но пока ты должна делать это, устраняя абсурдные привязанности. Ты можешь собрать уйму энергии уже одним лишь простым неделанием того, что ты привыкла делать, - например, жаловаться, сожалеть о том, что случилось в прошлом, или беспокоиться о том, чего нельзя изменить. Переставая расходовать энергию на эти никому не нужные заботы, ты получаешь возможность направить ее на самосовершенствование и исцеление себя. Тогда как энергия, которую ты соберешь, двигая руками с кристаллами по часовой стрелке, - это опасная энергия, которая выделяется в больших количествах и с которой ты в настоящее время не сможешь совладать. Поэтому пообещай мне, что ни при каких обстоятельствах не будешь пытаться получать ее. Обещаю, Клара. Но то, что ты рассказываешь, звучит довольно соблазнительно. - Великий маг дал тебе эти кристаллы, видя, что ты делаешь успехи. Постарайся же теперь оправдать его доверие, - сказала она. - А зачем этот великий маг наблюдает за мной? В моем голосе прозвучала нотка нездорового любопытства. Мне было неловко, но в то же время я чувствовала себя польщенной тем, что какому-то мужчине пришло в голову следить за мной, хотя бы и с расстояния. - У него есть планы в связи с тобой, - ответила Клара как ни в чем не бывало. Я тут же почувствовала опасность. Сжав кулаки, я в негодовании вскочила на ноги. Не будь настолько глупа, чтобы делать неправильные выводы, - сказала Клара раздраженно. - Уверяю тебя, никто здесь не собирается тебя соблазнять. Тебе действительно еще нужно хорошенько вспомнить свои сексуальные приключения, Тайша, для того, чтобы избавиться от этих беспочвенных подозрений. Ее тон, свидетельствующий о полной беспристрастности, и прямота ее слов немного отрезвили меня. Я села и промямлила извинение. Она прижала палец к своим губам. - Нас не интересует все то, за чем гоняются люди, заверила она меня. - И чем скорее ты это поймешь, тем лучше. Когда я говорю о планах, я имею в виду возвышенные намерения, дерзания свободного духа. Несмотря на все то, что ты о себе думаешь, ты очень отважна. Посмотри на то, где ты сейчас. Каждый день ты просиживаешь часы напролет, вспоминая свое прошлое. Для этого нужна немалая смелость. Я призналась, что всякий раз меня охватывает тревога, когда я вспоминаю о том, как я согласилась поехать вместе с ней, и как сейчас живу в ее доме, будто так и надо. - Меня это тоже очень озадачило тогда, - сказала она. - Но прямо об этом я тебя еще ни разу не спрашивала. Почему ты так легко согласилась поехать вместе со мной? Я бы сама зтого никогда не сделала. - Родители и братья всегда говорили, что я сумасшедшая, - призналась я. - Возможно, причина в этом. На дне моей души лежат какие-то непонятные побуждения. Они-то всегда и приводят к тому, что я совершаю загадочные поступки. - Например, какие? - Ее сверкающие глаза побуждали меня довериться ей. Но я колебалась. Мне в голову приходили десятки случаев, каждый из которых был для меня травмой и вехой у поворота моей жизни - и всегда к худшему. Я никогда не говорила об этих катастрофах, хотя постоянно осознавала их. Теперь, после месяцев напряженных занятий вспоминанием, большинство их стало даже еще более яркими и болезненными. - Иногда я веду себя глупо, - сказала я, не желая углубляться в детали. - Что это значит? - настаивала Клара. После еще нескольких ее просьб рассказать, я в качестве примера привела ей свои переживания совсем недавнего прошлого, когда я принимала участие в международном турнире по каратэ в Японии. Так, в токийском Будокане я опозорилась перед десятками тысяч зрителей. - Десятками тысяч? - повторила она вслед за мной. А ты не загибаешь? - Нет, конечно! - воскликнула я. - Будокан - это самая большая аудитория города, и он был в тот день битком набит! Вспоминая о случившемся тогда, я чувствовала, что у меня сжимаются кулаки и напрягается шея. Я не хотела продолжать рассказ. - По-моему, лучше не будить зло, пока оно спит, правда? - спросила я. - И кроме того, я уже провспоминала все, что связано в моей памяти с каратэ. - Важно, чтобы ты могла спокойно рассказывать обо всех своих переживаниях, - настаивала Клара. - Вероятно, ты не визуализировала их перед своим мысленным взором достаточно ясно или дышала не совсем правильно. Ведь кажется, что они все еще держат тебя. Посмотри, от волнения у тебя даже пот выступил! Чтобы угодить ей, я описала, как мой учитель по каратэ однажды невзначай заметил, что, по его мнению, женщины хуже собак. Ему казалось, что женщинам нет места в мире каратэ, и уж тем более на соревнованиях. В тот раз в Будокане он хотел, чтобы вышли на помост только парни. Но я сказала ему, что приехала в Японию не для того, чтобы отсиживаться в задних рядах и наблюдать за выступлениями мужской команды. Он предупредил меня, чтобы я вела себя почтительно, но вместо того, чтобы послушать его, я сделала нечто непростительное. - Что именно ты сделала? - поинтересовалась Клара. Я сказала, что пришла тогда в такую ярость, что поднялась на центральную арену, вырвала гонг из рук у ведущего, ударила в него сама и формально объявила свое имя и название элементов каратэ, которые собиралась продемонстрировать. - И они встретили тебя бурными аплодисментами? спросила Клара, насмешливо улыбаясь. - Я провалила свое выступление, - сказала я, чуть не плача. - В середине длинной последовательности движений у меня помутилось в голове. Я забыла, что нужно делать дальше. Все что я помню, это целый океан лиц, глядящих на меня с негодованием. Мне кое-как удалось закончить выполнение ката, и я покинула помост в состоянии полного шока. - Взять на себя смелость и вклиниться в программу так, как это сделала я, было уже само по себе очень плохо, но забыть последовательность движений в ката перед лицом тысяч зрителей было невероятным оскорблением для Федерации каратэ. Я опозорилась сама, подвела своих учителей и бросила тень на женщин в целом. - А что было потом? - спросила Клара, стараясь не улыбаться. - Меня исключили из школы и поговаривали даже о том, чтобы лишить меня черного пояса. После этого я больше не занималась каратэ. Тут Клара разразилась смехом. Я же была так подавлена своими постыдными переживаниями, что начала рыдать. Вдобавок ко всему я поняла, что совершила еще одну ошибку, рассказав об этом Кларе. Клара встряхнула меня за плечи. - Делай очищающее дыхание! - сказала она. - Давай, прямо сейчас. Я стала качать головой справа налево, возвращая себе энергию, которая была по-прежнему безнадежно увязшей в зале для выступлений. Возвращая голову в обратном направлении, я выдыхала всю ту неловкость и жалость к себе, которые обволакивали меня. Я долго покачивала головой, повторяя снова и снова очищающее дыхание, до тех пор, пока сильное беспокойство не прошло. Затем я сделала несколько движений головой влево-вправо без дыхания, с тем, чтобы разорвать все связи с этим конкретным моментом прошлого. Когда я закончила, Клара осмотрела меня с головы до ног и одобрительно кивнула. - Ты столь ранима потому, что чувствуешь свою важность, - заявила она, протягивая мне вышитый платочек, чтобы я высморкалась. - Весь этот позор свалился на тебя потому, что твое чувство собственной важности вышло из-под контроля. А затем ты испортила свое выступление, что и должно было случиться, и тем самым еще больше задела свою и без того уязвленную гордость. Некоторое время Клара молчала, давая мне возможность собраться с мыслями. - Почему ты прекратила заниматься каратэ? - наконец спросила она. - Я просто устала от этого и прочего лицемерия, отрезала я. Клара отрицательно покачала головой. - Нет. Ты перестала потому, что никто не обращал на тебя внимания после этого происшествия, и ты не получала того признания, которого, по своему мнению, заслуживала. Положа руку на сердце, я должна была сознаться, что Клара права. Я верила, что мои успехи должны быть признаны. Каждый раз, когда я совершала один из своих диких импульсивных поступков, я делала это для того, чтобы укрепить свое самомнение или победить кого-то и доказать, что я лучше его. Меня охватила грусть и чувство безысходности. Я знала, что несмотря на дыхание и вспоминание, надежд на то, что я изменюсь, было мала. - Содержимое твоего склада меняется очень естественно и гармонично, - сказала Клара, легонько похлопывая меня по голове. - Не беспокойся об этом. Просто сосредоточься на вспоминании, а все остальное само о себе позаботится. Наверное, мне бы не помешало обратиться к психиатру, - сказала я. - Кстати, разве вспоминание не является своеобразной психотерапией? - Вовсе нет, - ответила Клара. - Люди, которые изобрели вспоминание, жили сотни, если не тысячи лет назад. Поэтому не стоит думать об этом древнем способе обновления в рамках современного психоанализа. - А почему бы и нет? - поинтересовалась я. - Ведь ты не можешь отрицать, что возврат к воспоминаниям детства и акцент на половом акте - все это звучит в духе психоанализа и, в частности, фрейдовских интерпретаций? Клара была непреклонна. Она подчеркнула, что вспоминание - это магическое действие, в котором намерение и дыхание играют неотъемлемую роль. - Дыхание концентрирует энергию и заставляет ее двигаться по кругу, - объяснила она. - А управляет ею изначально присутствующее намерение, которое посредством вспоминания освобождает нас от биологических и социальных оков. - Это намерение вспоминания является даром, полученным от тех древних провидцев, которые изобрели этот метод и передали его секрет своим последователям, - продолжала Клара. - Каждый, кто занимается им, должен добавить свое собственное намерение к этому изначально существующему. Для чего это просто желание или необходимость заниматься вспоминанием. Что же касается конечной дели, на достижение которой направлено это намерение, то можно сказать, что ее определили еще древние мудрецы и что она представляет собой абсолютную свободу. Поскольку эта цель управляет намерением независимо от нас, вспоминание открывает нам очень важное качество нашего бытия: тот факт, что перед тем, как начать любое действие, у нас есть мгновение, в течение которого мы можем точно взвесить наши мотивы, надежды и шансы на успех. Подобное знание никогда не является приятным или удовлетворительным, и поэтому мы сразу же подавляем его. - Что ты хочешь этим сказать, Клара? - Я хочу сказать, что ты, например, в течение какой-то доли секунды ясно знала, что совершишь грубейшую ошибку, выскочив на арену Будокана и изменив ход выступлений, но по какой-то причине ты сразу же подавила это знание. Или другой пример. В течение какого-то мгновения ты знала, что прекратила заниматься каратэ, потому что почувствовала обиду оттого, что тебя не признавали и не превозносили.