---------------------------------------------------------------
© Copyright Stephen King
© Copyright Перевел с английского Виктор Вебер (v_weber@go.ru)
Date: 14 Mar 2002
---------------------------------------------------------------
Джон Телл отработал в "Табори студиоз" уже больше месяца, когда в
первый раз заметил кроссовки. Студия располагалась в здании, которое в свое
время называлось Мюзик=Сити. В ранние дни рок=н=рола здание это почитали за
музыкальную Мекку. Тогда в кроссовках в вестибюль мог войти разве что
мальчишка=курьер. Но те славные денечки канули в лету вместе с
продюсерами-миллионерами, которые отдавали предпочтение остроносым туфлям из
змеиной кожи и рубашкам с жабо. Нынче кроссовки стали элементом униформы
Мюзик=Сити, и, увидев их, Телл не подумал об их владельце ничего плохого.
Если осудил, то только в одном: парень мог бы приобрести новую пару. Потому
что белыми они были при покупке, а купили их ну очень давно.
Мысли эти возникли у него, когда он увидел кроссовки в маленькой
комнатке, где о своем ближнем можно судить только по обуви, потому что
ничего другого не видно. Кроссовки виднелись под дверцей первой кабинки в
мужском туалете на третьем этаже. Телл миновал их, направляясь к третьей
кабинке, последней в ряду. Несколько минут спустя он покинул кабинку, вымыл
и высушил руки, причесался и вернулся в Студию F, где помогал микшировать
альбом металлической группы "Дед битс". Сказать, что Телл уже забыл про
кроссовки, было бы преувеличением, потому что его память с самого начала не
зарегистрировала их.
Звукозаписывающую сессию "Дед битс" продюсировал Пол Дженнингс. Конечно
же, он не мог встать в один ряд со знаменитыми бибоповскими королями
Мюзик=Сити (Телл полагал, что нынешней музыке не хватало энергетики, чтобы
создавать таких гигантов), но в узких кругах его хорошо знали, и по мнению
Телла он был лучшим из действующих продюсеров рок=н=рольных пластинок.
Сравнить с ним Телл мог разве что Джонни Йовайна.
Впервые Телл увидел Дженнингса на банкете после премьеры одного
фильма=концерта. Узнал его с первого взгляда, хотя волосы Дженнингса
поседели и резкие черты лица заострились еще больше. Но он оставался тем же
легендарным Дженнингсом, которые пятнадцать лет тому назад организовывал
Токийские сессии с Бобом Диланом, Эриком Клептоном, Джоном Ленноном и Элом
Купером. Помимо Фила Стектора, Дженнингс был единственным продюсером,
которого Телл мог узнать не только в лицо, но и по звучанию его записей:
чистейшие верхние частоты и ударные, бухающие так, что заставляли
содрогаться.
Восхищение мэтром не без труда, но сокрушило врожденную скромность
Телла, и он через весь зал направился к Дженнингсу, который, вот повезло,
стоял один и в этот момент ни с кем не разговаривал. Телл рассчитывал на
короткое рукопожатие и несколько ничего не значащих фраз, но вместо этого
завязался долгая и интересная дискуссия. Они занимались одним делом, у них
сразу нашлись общие знакомые, но Телл, конечно же, понимал, что не это
главное. Просто Пол Дженнингс принадлежал к тем редким людям, в компании
которых к Теллу возвращался дар речи, а приятная беседа завораживала Джона
Телла почище магии.
Когда разговор близился к завершению, Дженнингс поинтересовался у
Телла, не ищет ли тот работу.
- А кто в нашем бизнесе ее не ищет? - улыбнулся Телл.
Дженнингс рассмеялся и спросил номер его телефона. Телл продиктовал
номер, не придав этой просьбе никакого значения, полагая, что Дженнингс
спрашивал из вежливости. Но через три дня Дженнингс позвонил, чтобы узнать,
не хочет ли Телл войти в команду из трех человек, которая займется
микшированием первого альбома "Дед битс". "Я, конечно, не знаю, можно ли
сделать лайковый кошелек из свиного уха, - отметил Дженнингс, - но, раз
"Атлантик рекордс" оплачивает счета, почему бы не попробовать?" Джон Телл
тоже не находил причин для отказа и на следующий день подписал контракт.
* * *
Через неделю или дней десять после первой встречи с кроссовками, Телл
увидел их вновь. Он отметил лишь факт: тот же парень сидел в той же, первой
по счету, кабинке в мужском туалете на третьем этаже, потому что насчет
кроссовок у Телла никаких сомнений не было: белые (когда=то), высокие, в
грязью, набившейся в трещины. Он обратил внимание на пропущенную при
шнуровке дырочку и подумал: "Негоже шнуровать кроссовки с завязанными
глазами, приятель". А потом прошел дальше, к третьей кабинке, которую считал
своей. На этот раз он глянул на кроссовки и на обратном пути. И увидел нечто
очень странное: дохлую муху. Она лежала на закругленном мыске левой
кроссовки, той самой, с пропущенной дырочкой, вскинув вверх лапки.
Когда Телл вернулся в Студию F, Дженнингс сидел за пультом, обхватив
голову руками.
- Ты в порядке, Пол?
- Нет.
- А что не так?
- Все. Я не так. Моя карьера закончена. Я иссяк. Сгорел дотла. Кина не
будет.
- Что ты такое говоришь? - Телл огляделся в поисках Джорджи Ронклера,
но того, как ветром сдуло. Телла сие не удивило. Дженнингс периодически
впадал в депрессию, а Джорджи по малейшим нюансам улавливал приближение
очередного приступа. И заявлял, что его карма не позволяет ему находиться
рядом с источником сильных эмоций, все равно каких, положительных или
отрицательных. "Я плачу на открытии супермаркетов", - признавался Джорджи.
- Невозможно сделать лайковый кошелек из свиного уха, - Дженнингс
махнул рукой в сторону стеклянной перегородки между комнатой для
микширования и студией. Жест этот очень уж походил на нацистское приветствие
"Хайль Гитлер". - Во всяком случае, из уха этих свиней.
- Расслабься, - с деланной веселостью воскликнул Телл, в душе полностью
соглашаясь с Дженнингсом. Группа "Дед Битс", состоявшая из четырех тупых
кретинов и одной тупой сучки, не доставляли удовольствия в общении и
доказали свою абсолютную профнепригодность.
- Ладно, расслабимся оба, - ответил Дженнингс и бросил ему косячок. -
Раскуривай.
- Господи, как я не люблю отрываться от работы, - изрек Телл.
Дженнингс вскинул голову, рассмеялся. Секундой позже они смеялись оба.
А пять минут спустя уже занимались делом.
Через неделю они закончили микширование. Телл попросил у Дженнингса
рекомендательное письмо и пленку с записью.
- Хорошо, но до выхода альбома слышать ее можешь только ты, -
предупредил Дженнингс.
- Я знаю.
- Я только представить себе не могу, что у тебя может возникнуть такое
желание. В сравнении с ними "Батхоул сурферс" - чистые "Битлы".
- Перестань, Пол, не так они и плохи. И в любом случае, мы уже
отмучались.
Дженнингс улыбнулся.
- Это точно. Вот тебе и рекомендация, и пленка. Если мне обломится
какая=нибудь работенка, я тебе позвоню.
- Буду ждать.
Они пожали друг другу руки, и Телл вышел из здания, которое когда=то
называлось Мюзик=Сити, не вспомнив о кроссовках под дверью первой кабинки в
мужском туалете на третьем этаже.
* * *
Дженнингс, проработавший в музыкальном бизнесе двадцать пять лет,
как=то сказал ему: "Когда дело касается микширования бопа (он никогда не
говорил рок=н=ролл - только боп), ты или дерьмо, или супермен". Два месяца,
последовавшие за сессией "Битс", Джон Телл был дерьмом. Он не работал. И
начал волноваться из=за арендной платы за квартиру. Дважды он сам едва не
позвонил Дженнингсу, но внутренний голос убедил его, что такой звонок -
ошибка.
И тут микшер фильма "Мастера карате" внезапно умер от обширного
инфаркта, и Телл шесть недель проработал в Брилл-Билдинг, завершая начатую
работу. Живой музыки не было, только записи, уже ставшие общественным
достоянием, в основном, тренькание ситаров, но о арендной плате он мог не
беспокоиться. А в первый свободный день, едва он вошел в квартиру, раздался
телефонный звонок. Пол Дженнингс, интересовался, не заглядывал ли он в
последний номер "Биллборда". Телл ответил, что нет.
- Они поднялись на семьдесят девятую позицию, - в голосе Дженнингса
слышалось и отвращение, и удивление. - С этой песней.
- Какой? - он ответ он знал до того, как слово сорвалось с языка.
- "Прыжок в грязь".
Собственно, это была единственная песня альбома, которая, по мнению и
Дженнингса, и Телла, тянула на сингл.
- Дерьмо!
- В принципе, да, но мне представляется, что она попадет в десятку. Ты
видел видео?
- Нет.
- Клип удался. Особенно хороша Джинджер, их девчушка, милующаяся в
каком=то грязном ручье с парнем, который выглядит как Дональд Трамп в
комбинезоне. Мои интеллектуальные друзья говорят, что клип вызывает у них
"мультикультурные ассоциации", - и Дженнингс так громко заржал, что Теллу
пришлось отнести трубку от уха на пару дюймов.
Отсмеявшись, Дженнингс продолжил.
- Вполне возможно, что и весь альбом войдет в десятку. Платиновое
собачье дерьмо, конечно же, останется собачьим дерьмом, а вот упоминание
твоей фамилии в связи с платиновым альбомом - это уже чистая платина. Ты
понимаешь, о чем я, не так ли?
- Разумеется, понимаю, - Телл выдвинул ящик стола, чтобы убедиться, что
кассета "Дед битс", полученная от Дженнингса в последний день микширования и
ни разу не прослушанная, лежит на месте.
- А что ты сейчас поделываешь? - спросил Дженнингс.
- Ищу работу.
- Хочешь снова поработать со мной? Я делаю альбом Роджера Долтри.
Начинаем через две надели.
- Господи, конечно!
Он знал, что деньги предложит неплохие, но главное заключалось в
другом: после альбома "Дед битс" и шести недель с "Мастерами карате", работа
с бывшим ведущим певцом группы "Ху" воспринималась как награда за доблестный
труд. Какими бы ни были особенности характера Долтли, петь он умел. Опять
же, работать с Дженнингсом - одно удовольствие.
- Где?
- В том же месте. "Табори" в Мюзик=Сити.
- Рассчитывай на меня.
* * *
Роджер Долтри не только умел петь, но и в общении оказался очень
приятным человеком. И Телл подумал, что в ближайшие три или четыре недели у
него не будет повода для жалоб. Работа у него есть, его фамилия красуется на
альбоме, который в чартах "Биллборда" занимает сорок первую позицию (сингл
уже поднялся на семнадцатую), поэтому, пожалуй, впервые за четыре года,
проведенные в Нью=Йорке после приезда из Пенсильвании, его совершенно не
волновала арендная плата за квартиру.
Наступил июнь, деревья оделись в зеленый наряд, девушки, наоборот,
разоблачились, перейдя на миниюбки, так что мир казался Теллу вполне
пристойным местом. В таком прекрасном настроении он и пребывал в первый день
работы у Пола Дженнинкса, пока без четверти два не вошел в мужской туалет на
третьем этаже. Увидел под дверью первой кабинки все те же когда=то белые
кроссовки и от распирающей его радости не осталось и следа.
Это другие кроссовки. Не могут они быть теми же.
Но ведь были. Он узнал не только пропущенную при шнуровке дырочку, но и
остальное. Совпадало все, вплоть до местоположения кроссовок. Отличие Телл
обнаружил только одно: вокруг прибавилось дохлых мух.
Он медленно прошел в третью кабинку, "его" кабинку, спустил брюки, сел.
И не особо удивился, осознав, раздумал сделать то, за чем пришел. Однако,
какое=то время посидел, прислушиваясь к звукам. Шуршанию газеты. Кашлю.
Черт, хоть бы кто пернул.
В туалете царила тишина.
Все потому, что я здесь один, думал Телл. За исключением, разумеется,
мертвого парня в первой кабинке.
Дверь в туалет с грохотом распахнулась. Телл чуть не вскрикнул. Кто=то
подскочил к писсуарам, тут же послышался звук бьющей в фаянс струи. Телл
понял, что к чему, и сразу расслабился. Все нормально, человеку не терпелось
справить нужду. Он взглянул на часы. Час сорок семь.
"Человек, который все делает по часам - счастливчик", - бывало, говорил
его отец. Вообще многословием он не отличался и эта фраза (вместе со
"Сначала очищай руки от грязи, потом - тарелку от еду") относилось к его
считанным афоризмам. Если регулярность в оправлении естественных
потребностей означала счастье, но Телл мог считать себя счастливчиком.
Необходимость посетить туалет всегда возникала у него в одно и то же время,
вот он и предположил, что у парня в кроссовках организм устроен аналогичным
образом, только парень этот благоволил к кабинке номер один, точно так же,
как он проникся к кабинке номер три.
Если бы тебе приходилось проходить к писсуарам мимо кабинок, ты бы
видел, что первая кабинка или пуста, или из=под дверцы торчит совсем другие
пары обуви. В конце концов, сколь велики шансы на то, что тело в кабинке
мужском туалете не смогли обнаружить за...
Телл прикинул, когда он в последний раз появлялся в Мюзик=Сити.
...четыре месяца, плюс=минус неделя?
И решил, что шансы эти равны нулю. Он мог поверить, что уборщики без
должного усердия чистили кабинки, отсюда и дохлые мухи на полу, но уж
туалетную бумагу они меняли раз в несколько дней, так? Даже если забыть про
бумагу, мертвецы через какое=то время начинали вонять. Видит Бог, туалет -
не благоухающий розами сад, к примеру, после визита толстяка, который
работал в расположенной на этом же этаже студии "Янус мюзик", в него просто
невозможно зайти, но вонь разлагающегося трупа куда сильнее. И противнее.
Противная вонь. Мерзкая. А с чего ты это взял? Ты же ни разу в жизни не
видел разлагающегося трупа. И понятия не имеешь, как он пахнет.
Все так, но почему=то Телл не сомневался в том, что узнает запах трупа,
как только унюхает его. Логика - это логика, а регулярность - это
регулярность, и от этого никуда не денешься. Парень, наверное, работает в
"Янусе" или "Снэппи кардс", которые находились по другую сторону коридора.
Вполне возможно, что сейчас он сочиняет стишки для поздравительной открытки:
"Роза красною бывает, а фиалка голубой,
Ты подумала, я умер - я живой, господь с тобой.
И открытку посылаю, и всего тебе желаю, и ответа жду".
И все дела, подумал Телл, и с его губ сорвался нервный смешок. А тот
мужчина, что бабахнул дверь, едва не заставив его вскрикнуть от
неожиданности, проследовал к раковинам. Потекла вода, потом кран закрыли.
Телл решил, что мужчина прислушивается, гадая, кто же это смеется в одной из
кабинок, и чем вызван смех: шуткой, порнографической картинкой или тем, что
у обитателя кабинки поехала крыша. В Нью=Йорке, в конце концов, чокнутых
хоть пруд пруди. Они постоянно попадаются на глаза, разговаривают сами с
собой, смеются безо всякой причины... точно так же, как только что смеялся
он сам.
Телл попытался представить себе, что Кроссовки тоже слушают, и не смог.
Внезапно у него пропало всякое желание смеяться.
Внезапно у него возникло другое желание: как можно быстрее покинуть и
кабинку, и туалет.
Правда, он не хотел, чтобы его увидел мужчина, который вымыл руки.
Мужчина бросит на него короткий взгляд, который будет длиться лишь доли
мгновения, но и этого времени хватит, чтобы понять, о чем он думает: людям,
которые смеются за закрытой дверью туалетной кабинки доверять нельзя.
Шаги проследовали к двери, она открылась, и медленно закрылась, спасибо
пневматическому доводчику. Открыть ее можно было с треском, закрыть - нет,
дабы не нарушить покой регистратора третьего этажа, который курил "Кэмел" и
читал последний номер "Крранга".
Господи, до чего же здесь тихо. Почему этот парень не шевельнется? Хоть
чуть=чуть?
Но в туалете стояла тишина, вязкая, абсолютная, та самая тишина,
которую, должно быть, слышат мертвецы, лежа в гробах, если они, конечно,
могут что=то слышать, и Телл вновь убедил себя, что обладатель кроссовок
умер, к черту логику, он умер, умер очень и очень давно, но по=прежнему
сидит в первой кабинке, и, если распахнуть дверцу, твоим глазам откроется
неудобоваримое...
Он уж собрался крикнуть: "Эй, сосед! Ты в порядке?"
Но вдруг обладатель кроссовок ответит, нет, вопросительным или
раздраженным голосом, проскрипит что=то нечленораздельное. Он не раз слышал
о том, что мертвых будить нельзя. И...
Телл резко встал, спустил воду, выходя из кабинки, застегнул пуговицу
на поясе, подходя к двери - молнию ширинки, понимая, что несколько секунд
будет чувствовать себя круглым идиотом, но его это совершенно не волновало.
Однако, он не удержался от того, чтобы бросить взгляд под первую кабинку,
когда проходил мимо. Все те же грязные белые кроссовки. И дохлые мухи. Много
мух.
Почему в моей кабинке нет дохлых мух? И как могло получиться, что за
столько времени он не заметил, что пропустил при шнуровке одну дырочку? Или
он специально ее пропускает, это элемент его артистического самовыражения?
Телл с силой толкнул дверь, выходя из туалета. Регистратор окинул его
взглядом, полным холодного любопытства. Такие предназначались исключительно
простым смертных (на богов в образе человеческом, вроде Роджера Долтри, он
смотрел совсем другими глазами).
Телл поспешил в "Табори студиоз".
* * *
- Пол?
- Что? - ответил Дженнингс, не отрывая глаз от пульта.
Джорджи Ронклер стоял чуть сбоку, поглядывая на Дженнингса, и грыз
кутикулу. Ничего больше он грызть просто не мог: ногти объедал, стоило им
чуть приподняться над пальцем. И уже пятился к двери, чтобы мгновенно
выскочить за нее, если Дженнингс вдруг разразится гневной речью.
- Я думал, может, что не так в...
- В чем еще?
- А ты про что?
- Я про барабанный трек. Сделан он отвратительно, и я не знаю, как нам
выходить из этого положения, - он щелкнул тумблером и загремели барабаны. -
Слышишь?
- Ты про малый барабан?
- Разумеется, я про малый барабан! Он же просто на милю выпирает среди
ударных, но без него не обойтись!
- Да, но...
- Да, но что? Как же я ненавижу все это дерьмо! Накладываю сорок
треков, сорок паршивых треков, чтобы записать одну=единственную мелодию, и
какой=то ИДИОТ=звукотехник...
Уголком глаза Телл заметил, как Джорджи юркнул за дверь.
- Но, послушай, Пол, если понизить уровень звука...
- Уровень звука не имеет никакого отношения...
- Заткнись и послушай, - такое Телл мог сказать только Дженнингсу, и
сдвинул рычажок. Дженнингс замолчал, прислушался. Задал вопрос. Телл
ответил. Задал второй. Телл ответить не смог, но Дженнингс справился без
него, и неожиданно перед ними открылся целый спектр новых возможностей.
Запись песни "Ответь себе, ответь мне" вышла на финишную прямую.
Какое=то время спустя, убедившись, что буря улеглась, в студию вернулся
Джорджи Ронклер.
А Телл напрочь позабыл про кроссовки.
* * *
Они пришли ему на ум следующим вечером. Уже дома он сидел на
собственном унитазе, читал "Умную кровь", слушал музыку Вивальди,
доносящуюся из динамиков в спальне (хотя Телл зарабатывал на жизнь
микшированием рок=н=ролла, в квартире он держал только четыре рок=альбома,
два Брюса Спрингстина и два Джона Фогерти.
Внезапно он оторвался от книги. В голове у него возник ну совершенно
нелепый вопрос: "А когда ты в последний раз справлял большую нужду вечером,
Джон?"
Он не помнил, но почему=то подумал, что в будущем такое будет случаться
все чаще и чаще. Дело шло к тому, что одну из привычек ему придется
поменять.
Пятнадцать минут спустя, когда он сидел в гостиной, положив книгу на
колени, Телл вдруг осознал, что в этот день ни разу не побывал в мужском
туалете на третьем этаже. В десять они пошли выпить кофе, и он пописал в
туалете "Дружище Пончик", пока Пол и Джорджи сидели у стойки. Потом, во
время ленча, заскочил в туалет кафешки "Пиво и бургеры"... еще раз сходил
по=маленькому на первом этаже, куда относил почту, хотя мог бросить ее в
специальный ящик у лифта.
Он избегал мужской туалет на третьем этаже? Весь день избегал его, не
отдавая себе в этом отчет? Пожалуй, что да. Избегал его, как испуганный
ребенок делает крюк, возвращаясь домой после школы, чтобы не проходить мимо
дома, в котором, по утверждению знатоков, обитают призраки. Избегал туалет,
как чумы?
- И что из этого следует? - спросил он вслух.
Он не знал, что из этого следовало, но понимал: это уже перебор, даже
для Нью=Йорка, если из=за пары грязных кроссовок человек боится зайти в
общественный туалет.
И Телл ответил себе, тоже вслух: "С этим надо заканчивать".
* * *
Но разговор с самим собой имел место быть в четверг вечером, а днем
позже произошло событие, которое все перевернуло. Между ним и Полом
Дженнингсом пробежала черная кошка.
Застенчивость Телла не позволяла ему быстро заводить друзей. В
маленьком пенсильванском городке лишь волей случая Телл оказался на сцене с
гитарой в руках - такого он просто себе представить не мог. Бас=гитара
группы "Атласные Сатурны" свалился с сальмонеллезом за день до щедро
оплаченного концерта. Лидер группы знал, что Телл может играть и на бас= и
на ритм=гитаре. Парень он был здоровый и драчливый. А Джон Телл, наоборот,
маленький и тихий. Вот он и предложил Теллу выбор: сыграть на бас=гитаре
больного или получить хорошую трепку. Решение Телла, естественно, никого не
удивило, но оно не имело никакого отношения к его желанию выступать перед
большой аудиторией.
Где=то на третьей песне Телл уже справился с волнением и ничего не
боялся. А к концу первого отделения понял, что нашел свое призвание в жизни.
Через много лет после своего первого концерта Телл услышал историю о Билле
Уаймене, бас=гитаре "Роллинг стоунз". Согласно этой истории, Уаймен задремал
во время концерта, не в каком=нибудь маленьком клубе, а в огромном зале, и
свалился со сцены, сломав ключицу. Телл не сомневался в том, что многие люди
воспринимали эту историю, как откровенную выдумку, но сам он знал, что это,
скорее всего, правда... его личный опыт свидетельствовал, что такое вполне
могло случиться. Бас=гитаристы - самые незаметные люди в мире рока.
Исключения были, тот же Пол Маккартни, но они лишь подтверждали правило.
Возможно, потому, что позиция бас=гитариста лишена блеска, их всегда не
хватает. И когда месяц спустя "Атласные Сатурны" развалились (лидер и
барабанщик подрались из=за девушки), Телл присоединился к группе,
организованной ритм=гитаристом "Сатурнов", и двинулся дальше по избранному
пути.
Теллу нравилось играть в группе. Ты на сцене, смотришь на всех сверху
вниз, не просто участвуешь в вечеринке, но практически ее организуешь. Время
от времени тебе приходится подпевать, но никто не ждет, что ты будешь
произносить речь.
Так он и жил, учился и играл, десять лет. Свое дело знал, но
честолюбием не отличался, не было у него стремления пробиться на самую
вершину. И в конце концов попал в Нью=Йорк, начал участвовать в сессиях,
возиться с пультами и понял, что микширование нравится ему даже больше, чем
выступления перед зрителями. И за все это время он обрел только одного
настоящего друга - Пола Дженнингса. Произошло это очень быстро, Телл
полагал, что одна из причин - работа плечом к плечу, но не только она.
Главное, по его разумению, заключалось в собственном одиночестве и личности
Дженнингса, его неотразимой харизме. А обдумывая случившееся в пятницу, Телл
решил, что и с Джорджи произошло то же самое.
Он и Пол пили пиво за одним из дальних столиков в пабе "Макманус",
разговаривали о микшировании, бопе, бейсболе, всякой ерунде, когда правая
рука Дженнигса нырнула под столик и мягко ухватила Телла за промежность.
Телл так дернулся, что свеча в центре столика упала на скатерть, а из
стакана Дженнингса выплеснулось пиво. Подбежавший официант поставил свечу до
того, как она прожгла скатерть и отошел. Телл, изумленный, шокированный,
вытаращился на Дженнингса.
- Извини, - по лицу Дженнингса чувствовалось, что он извиняется... но,
с другой стороны, он не находил в своих действиях ничего особенного.
- Господи Иисусе, Пол! - только и смог вымолвить Телл.
- Я думал, ты к этому готов, ничего больше, - пожал плечами Дженнингс.
- Наверное, мне следовало действовать тоньше.
- Готов? - повторил Телл. - Что ты хочешь этим сказать? Готов к чему?
- Раскрыться. Дать себе разрешение раскрыться.
- Я не такой, - сердце Телла стучало, как паровой молот. И от ярости, и
от страха, очень его испугало то, что он прочитал в глазах Дженнингса, а
больше всего от отвращения. Испугался же он решения Дженнингса поставить
жирную точку в их отношениях.
- Давай об этом забудем, а? - предложил Дженнингс. - Закажем ужин и
сделаем вид, что ничего не случилось. Если только ты не согласишься пойти
мне навстречу, добавили его глаза.
Но ведь случилось, и от этого не уйти, хотелось сказать Теллу, но он
промолчал. Здравый смысл и практичность удержали рот на замке... не
позволили спровоцировать Пола Дженнингса. Все=таки, он не мог пожаловаться
на работу, да и следовало подумать о будущем. Пленка с записью альбому
Роджера Долтри могла принести даже больше пользы, чем двухнедельное
жалование. Вот он и решил показать себя дипломатом и не давать волю
благородной ярости. Да и потом, с чего ему закатывать скандал? Дженнингс же
не изнасиловал его.
Но это была лишь вершина айсберга. Он не раскрыл рта, потому что и
сердцем, и душой понял, что с Дженнингсом у него больше нет и не будет
ничего общего.
- Хорошо, - кивнул Телл, - ничего не случилось.
* * *
В ту ночь он спал плохо, его мучили кошмары. То Дженнингс вновь хватал
его за яйца в "Макманусе", то он оказывался в туалете, где из=под двери
кабинки виднелись кроссовки, только во сне он открывал дверцу и видел, что
на унитазе сидит Пол Дженнингс. Он умер голым, но состояние сексуального
возбуждения сохранилось и после смерти. Рот Пола приоткрылся. "Давно бы так.
Я знал, что ты уже готов", - произнес труп, выдохнув клуб зеленоватого
гнилого воздуха, и Телл проснулся на полу, завернутый в одеяло. Взглянул на
часы. Самое начало пятого. На востоке только занималась заря. Телл оделся и
курил сигарету за сигаретой, пока не пришло время идти на работу.
На той же неделе, в субботу (над альбомом Долтри они работали по
шестидневке, чтобы успеть к установленному сроку), часов в одиннадцать утра
Телл пошел в мужской туалет третьего этажа по малой нужде. Переступил порог,
постоял, потирая виски, потом повернулся к кабинкам.
Ничего не увидел, потому что они не попадали в поле зрения.
И ладно! Нечего там смотреть! Отлей и выметайся отсюда!
Он медленно подошел к одному из писсуаров, расстегнул молнию. Долго
стоял, дожидаясь, когда же процесс пойдет.
Не доходя до двери остановился, склонив голову набок, словно пес Ниппер
на старых пластинках звукозаписывающей компании "Ар-си-ар Виктор", потом
резко повернулся. Медленно обошел угол и вновь остановился, едва увидел пол
под дверью первой кабинки. Грязно=белые кроссовки стояли на прежнем месте.
Здание, которое раньше называли Мюзик=Сити, по субботам практически
пустовало, но кроссовки торчали из=под дверцы туалетной кабинки.
Взгляд Телл задержался на мухе, летавшей перед кабинкой. Он наблюдал,
как муха поднырнула под дверцу, села на грязный мысок одной из кроссовок. А
мгновением позже умерла и свалилась на пол, в компанию к другим дохлым
насекомым. Среди мух Телл обнаружил, особо не удивившись, двух маленьких
пауков и одного крупного таракана, который лежал на спине, как перевернутая
черепаха.
Большими шагами Телл вышел из мужского туалета, а когда возвращался в
студию, ему казалось, что он стоит на месте, а коридор проплывает мимо.
Как только войду, сразу скажу Полу, что мне нехорошо и отпрошусь на
остаток дня, думал он, но не произнес ни слова. Пол в тот день пребывал в
дурном настроении, и Телл прекрасно знал, что тому причина. Мог Пол уволить
его по злобе? Неделю тому назад он бы только рассмеялся. Но неделю назад он
все еще верил, что друзья бывают настоящими, а призраки - сущая выдумка.
Теперь он все более склонялся к мысли, что эти два утверждения верны с
точностью до наоборот.
- Возвращение блудного сына, - пробурчал Дженнингс, не оглядываясь,
услышав звук открывающейся двери. - Я думал, ты там умер.
- Нет, - ответил Телл. - Не я.
* * *
За день до окончания микширования альбома Долтри (и сотрудничества с
Полом Дженнингсом) Телл выяснил, что в кабинке - призрак, но до этого
случилось много разного и всякого. Однако, все эти события, словно
километровые столбы на шоссе, указывали на уверенное движение Джона Телла к
нервному срыву. Он понимал, что происходит, но ничего не мог изменить.
Словно он не сам ехал по этой дороге, а его везли по ней.
Поначалу он выбрал вроде бы оптимальный вариант: избегать мужского
туалета на третьем этаже, избегать всех мыслей и вопросов о кроссовках.
Вычеркнуть сей предмет из своей жизни. Наплевать и забыть.
Да только не получилось. Кроссовки совершенно неожиданно врывались в
его бытие и отравляли сознание, как давнее горе. Он мог сидеть дома,
смотреть Си=эн=эн или какое=нибудь глупое ток=шоу, и вдруг выяснялось, что
думает он о дохлых мухах, которых, очевидно, не видел уборщик, меняя в
кабинке рулон туалетной бумаги. Потом он смотрел на часы и обнаруживал, что
прошел час. А то и больше.
На какое=то время он даже пришел к выводу, что стал жертвой розыгрыша.
Пол определенно в этом участвовал, а также толстяк из "Янус мюзик". Телл не
раз видел, как они о чем=то разговаривали. И, вроде бы, даже смотрели в его
сторону и смеялись. Скорее всего, не обошлось и без регистратора, с его
"Кэмелом" и тусклым, скептическим взглядом. Джорджи? Это вряд ли. Джорджи не
умел хранить секретов, так что Пол не стал бы втягивать его в эту авантюру,
желающих подшутить над ближним хватало и без него. День или два Телл
размышлял, входил ли Роджер Долтри в число тех, кто по очереди устраивался в
туалетной кабинке в грязных белых кроссовках с пропущенной дырочкой для
шнуровки.
И хотя он осознавал, что такие мысли - паранойя, понимание не помогало
от нее избавиться. Он приказывал им уйти, настаивал, что Дженнингс не
устраивает никакого заговора против него, и его рассудок вроде бы
соглашался: "Да, да, это разумно", - но через пять часов, а может, и через
двадцать минут, Телл живо представлял себе, как они сидят за столом в
"Десмондс стейк хауз", в двух кварталах от Мюзик=Сити, Пол, регистратор, не
вынимающий сигарету из рта и обожающий хэви=метал, может, даже худосочный
парень из "Снэппи кардс", едят, пьют и, естественно, смеются. Смеются над
ним, а грязные белые кроссовки, которые они надевали по очереди, стоят под
столом в мятом бумажном пакете.
Телл буквально видел этот пакет. Вот как далеко все зашло.
Но одними фантазиями дело не закончилось. Вскоре выяснилось, что
мужской туалет третьего этажа притягивает его. Словно там поставили сильный
магнит, а его карманы набили железом. Если бы раньше кто=то сказал ему
что=то подобное, он бы рассмеялся (может, и про себя, если человек говорил
очень уж увлеченно), но чувство это возникало всякий раз, когда он проходил
мимо туалета, то ли в студию, то ли к лифтам. Ужасное чувство, словно тебя
тянет к открытому окну или ты наблюдаешь, будто со стороны, как твоя рука
поднимает пистолет ко рту и губы засасывают кончик ствола.
Он хотел посмотреть вновь. Он понимал, что одного взгляда хватит для
того, чтобы у него окончательно поехала крыша, но его это не волновало. Он
хотел посмотреть вновь.
Всякий раз, когда он проходил мимо туалета, в нем схлестывались два
желания.
А уж во сне он снова и снова открывал дверь кабинки. Только для того,
чтобы посмотреть.
Один раз посмотреть.
И он ни с кем не мог поделиться своими тревогами. Он понимал, будет
лучше, если он нашепчет кому=нибудь на ушко о том, что с ним происходит,
облегчив душу, возможно, сможет иначе оценить ситуацию, даже найти новую
точку опоры и изменить жизнь к лучшему. Дважды он заходил в бары и уже
заводил разговор с незнакомцами, сидевшими рядом. Потому что, думал он,
именно в барах, разговоры стоили совсем ничего. Не дороже двух=трех
стаканчиков виски или кружек пива.
Но в первый раз не успел открыть и рта, как мужчина заговорил о "Янки"
и Джордже Стайнбреннере. Стайнбреннер занимал все мысли мужчины. Отвлечь его
от этой темы не представлялось возможным. Телл скоро перестал и пытаться.
Во второй раз он завел более продуктивный разговор с мужчиной, похожим
на строителя. Они поговорили о погоде, о бейсболе (к счастью, мужчина, в
отличие от первого собеседника, не бредил этой игрой), о том, как трудно
найти в Нью=Йорке хорошую работу. Телл потел. У него сложилось ощущение,
будто он выполняет очень тяжелую физическую работу, к примеру, везет по
пандусу тачку с цементом, но он чувствовал, что на этот раз сможет
поделиться с незнакомцем самым сокровенным.
Мужчина, похожий на строителя, пил "Блэк рашенс". Телл - пиво. И ему
казалось, что оно выходит потом, как только он его выпивает. Однако, заказав
строителю пару стаканчиков и получив в ответ две кружки пива, Телл взял себя
в руки и решил, что пора начинать.
- Хочешь услышать что=то очень необычное? - спросил он.
- Ты - гей? - спросил мужчина, похожий на строителя, прежде чем Телл
успел продолжить. Он повернулся к Теллу, с искренним любопытством посмотрел
на него. - Я хочу сказать, мне без разницы, гей ты или нет, но просто
подумал, надо сразу предупредить тебя, что я в эти игры не играю.
Ограничиваюсь девочками, знаешь ли.
- Я не гей.
- Да? А в чем же необычное?
- Что?
- Ты же хотел рассказать мне о необычном.
- В этом как раз нет ничего необычного, - Телл взглянул на часы и
сказал, что ему пора.
* * *
За три дня до завершения работы над альбомом Долтри, Телл вышел из
Студии F по малой нужде. Теперь он ходил на шестой этаж. Он побывал и в
туалетах на четвертом, и на пятом этажах, но они располагались аккурат над
туалетом третьего этажа, и он чувствовал, что хозяин кроссовок зазывает его
к себе. А вот на шестом этаже туалет находился в другом крыле, и никаких
отрицательных эмоций у Телла не возникало.
Он миновал стол регистратора, направляясь к лифтам, мигнул и,
совершенно неожиданно для себя, вместо кабины лифта оказался в туалете
третьего этажа, а пневматический доводчик уже аккуратно закрывал за ним
дверь. Никогда еще Телл не испытывал такого страха. Конечно, он боялся и
кроссовок, но главная причина заключалась в том, что на три или шесть секунд
его лишили сознания. Словно кто=то взял и отключил его разум.
Он понятия не имел, как долго стоял столбом, когда открылась дверь и
больно стукнула его по спине. Вошел Пол Дженнингс.
- Извини, Джонни. Яне знал, что ты приходишь сюда, чтобы медитировать.
И проследовал к кабинкам, не дожидаясь ответа (уже потом Телл подумал,
что и не смог бы ничего ответить: его язык прилип к гортани). Телл сумел
только дойти до первого писсуара и расстегнуть молнию. Лишь потому, что ему
не хотелось, чтобы Пол наслаждался его испугом. А ведь совсем недавно он
видел в Поле друга, может, своего единственного друга во всем Нью=Йорке.
Времена определенно менялись.
Телл постоял у писсуара секунд десять, переливая в него содержимое
мочевого пузыря, затем повернулся, на цыпочках направился к кабинкам,
заглянул под дверь первой. Кроссовки никуда не делись, их по=прежнему
окружали дохлые мухи.
Но кроме кроссовок Телл увидел и туфли Пола Дженнингса от Гуччи.
У Телла что=то случилось со зрением. Поначалу он видел туфли Пола
сквозь кроссовки. Потом кроссовки уменьшились в размерах и он уже видел их
сквозь туфли, словно призраком стал Пол. Но туфли Пола находились в
постоянном движении, мыски и пятки поднимались и опускались, сами туфли чуть
поворачивались из стороны в сторону, тогда как кроссовки оставались
неподвижными.
Телл ушел. Впервые за две недели тревога покинула его, уступив место
ледяному спокойствию.
На следующий день он сделал то, с чего, скорее всего, следовало
начинать: пригласил Джорджи Ронклера на ленч и спросил, не слышал ли тот
каких=нибудь слухов и легенд, касающихся здания, которое когда=то называлось
Мюзик-Сити. Оставалось загадкой, почему такая мысль не пришла к нему в
голову раньше. Но он точно знал, что вчерашнее происшествие прочистило ему
мозги, привело в чувство, как стакан холодной воды, выплеснутой в лицо.
Джорджи мог ничего не знать, но мог и знать. Он проработал с Полом семь лет,
и немалую их часть -в Мюзик-Сити.
- Ты про призрака? - спросил Джорджи и рассмеялся. Они сидели в
"Картинсе", кафе на Шестой авеню. Джорджи откусил от мясного сэндвича,
прожевал, проглотил, запил крем=содой. - Кто тебе о нем рассказал, Джонни?
- Кто=то из уборщиков, - ровным голосом ответил Телл.
- ТЫ уверен, что не видел его? - Джорджи подмигнул.
- Нет, - честно ответил Телл. Он видел только кроссовки. И дохлых мух.
Вперемежку с пауками и тараканом.
- Знаешь, теперь эта история как=то подзабылась, но раньше говорили
только об этом. О парне, призрак которого поселился в Мюзик=Сити. Его убили
на третьем этаже. В мужском туалете, - Джорджи поднял руки, потряс пальцами
на уровне заросших бородой щек, пробубнил несколько нот из саундтрека
"Сумеречной зоны", пытаясь изобразить что=то зловещее. Разумеется, ничего у
него не вышло.
- Да, - кивнул Телл, - именно это я и слышал. Но уборщик больше ничего
не мог сказать, потому что не знал. Рассмеялся и ушел.
- Произошло это до того, как я начал работать с Полом. Собственно, Пол
мне все и рассказал.
- Он никогда не видел призрака? - спросил Телл, и так зная ответ.
Только вчера Пол сидел в призраке. Не просто сидел - срал в нем.
- Нет, и он высмеивал эти байки, - Джорджи жевал сэндвич. - Ты же
знаешь, как он это умеет. Не без з=злобы, - Джорджи начинал заикаться, когда
ему приходилось говорить что=то нелестное.
- Знаю. Бог с ним, с Полом. Кто этот призрак? Что с ним случилось?
- Какой=то торговец наркотиками. Было это в 1972 или 1973. Когда Пол
только начинал и работал помощником микшера. Незадолго до Обвала.
Телл кивнул. С 1975 по 1980 годы рок=индустрия переживала тяжелые
времена. Подростки тратили деньги не на пластинки, а на видеоигры. И,
наверное, в пятнадцатый раз, начиная с 1955 года, ученые мужи предвещали
смерть рок-н-роллу. Но, как и в других случаях, время доказало, что клиент
скорее жив, чем мертв. Видеоигры приелись, в эфир вышло Эм=ти=ви, из Англии
понаехали новые звезды, Брюс Спрингстин спел "Рожденный в США", рэп и
хип=хоп начали приобретать все больше поклонников.
- До Обвала перед большими шоу сотрудники звукозаписывающих компаний
сами приносили за кулисы кокаин. Я тогда работал на концертах и все видел
своими глазами. Один парень, он умер в 1978, но ты бы узнал его имя, если б
я его назвал, перед каждым концертом получил от своей фирмы кувшинчик с
оливками. Такой аккуратненький, завернутый в красивую бумагу. Только вместо
перца и анчоусов оливки эти фаршировались кокаином. Он клал их в "мартини",
которые называл вз=з=зрывными.
- Готов спорить, они и взрывали, - поддакнул Телл.
- Тогда многие полагали, что кокаин особо не отличается от витаминов, -
продолжил Джорджи. - Они говорили, что к нему не развивается привыкание, как
к героину, а наутро не болит голова, как после спиртного. Так что в это
здание регулярно приносили "снежок". В ходу были и колеса, и травка, и
гашиш, но предпочтение отдавалось кокаину. Этот парень...
- Как его звали?
Джорджи пожал плечами.
- Не знаю. Пол не говорил и я не слышал, чтобы кто=то называл его
имя... а если и слышал, то не запомнил. Д=должно быть, ничем не отличался от
тех разносчиков, которые сейчас снуют по этажам с кофе, пончиками и
кренделями. Только вместо коже этот парень разносил кокаин. Появлялся два
или три раза в неделю, поднимался на верхний этаж, а потом спускался вниз.
На руке висело пальто, пальцы крепко сжимали ручку брифкейса из крокодиловой
кожи. Пальто висело на руке даже в самые жаркие дни. Чтобы люди не видели
наручник. Но я думаю, об этом и так все знали.
- О чем?
- О Н=Н=НАРУЧНИКЕ, - изо рта Джорджи полетели кусочки хлеба и мяса. -
Ой, извини, Джонни.
- Ерунда. Хочешь крем=соды?
- Да, спасибо, - благодарно ответил Джорджи.
Телл подозвал официантку.
- Значит, он был разносчиком, - ему хотелось побыстрее услышать
продолжение, но Джорджи все утирал рот салфеткой.
- Совершенно верно, - на столе появилась бутылка с крем=содой, Джорджи
присосался к соломинке. - На восьмом этаже он выходил из лифта с брифкейсом,
набитым наркотиками. Когда добирался до первого этажа, вместо наркотиков в
брифкейсе лежали деньги.
- Лучший фокус после переплавки свинца в золото, - заметил Телл.
- Да, но только однажды магия дала осечку. В тот день он добрался
только до третьего этажа. Кто=то пришил его в мужском туалете.
- Зарезал?
- Насколько мне известно, кто=то открыл дверь кабинки, когда он с=сидел
там, и воткнул карандаш ему в глаз.
На мгновение Телл увидел эту сцену так же ясно, как мятый бумажный
пакет под ресторанным столом, за которым сидели заговорщики: остро
заточенный карандаш втыкается в изумленный зрачок. Глаз выплескивается
наружу. Его передернуло.
Джорджи покивал.
- У=у=ужасно, правда? Но, возможно, это выдумка. Я про карандаш. Скорее
всего, его пристрелили или пырнули ножом.
- Да.
- Но тот, кто это сделал, имел при себе что=то острое.
- Имел?
- Да. Потому что брифкейс исчез.
Телл посмотрел на Джорджи. И эту сцену он представил себе без особого
труда. До того, как Джорджи рассказал ему остальное.
- Когда прибыли копы и вытащили парня из кабинки, в унитазе они нашли
к=кисть левой руки.
- Понятно, - выдохнул Телл.
Джорджи смотрел на тарелку с половиной сэндвича.
- Что=то я уже н=наелся, - и он виновато улыбнулся.
* * *
- Так получается, что призрак этого парня поселился в... мужском
туалете третьего этажа? - спросил Телл, когда они возвращались на студию, и
рассмеялся: с одной стороны, история печальная, с другой - комичная: призрак
облюбовал себе сортир.
Джорджи улыбнулся.
- Ты же знаешь, какой у нас народ. Именно так и говорили. Когда я начал
работать с Полом, мне не раз рассказывали о том, что видели призрак в
туалете. Не всего, а только его кроссовки, торчащие из=под двери.
- Только кроссовки, значит. Любопытно.
- Да. И я сразу понимал, что они все выдумывают, потому что слышали об
этом от тех, кто действительно видел посыльного своими глазами. От тех, кто
знал, что он носил кроссовки.
Телл, который в те годы, когда произошло убийство, жил в маленьком
пенсильванском городке и, естественно, не мог ничего знать об убийстве в
Мюзик-Сити, кивнул. Они вошли в вестибюль, направились к лифтам.
- Но ты знаешь, сколь быстро меняются люди в нашем бизнесе, - заметил
Джорджи. - Сегодня они здесь, а завтра их и след простыл. Я сомневаюсь, что
в здании есть хоть один человек, который работал тут в те годы, кроме разве
что Пола и нескольких уб=борщиков. И никто из них не покупал товар у этого
парня.
- Скорее всего, нет.
- Точно нет. Поэтому об этой истории больше не вспоминают, и призрака
н=никто не видит.
Они вошли в кабину лифта.
- Джорджи, а почему ты держишься за Пола?
И хотя Джорджи опустил глаза и кончики его ушей покраснели, он не
сильно удивился столь резкой перемены темы.
- Почему нет? Он заботится обо мне.
Ты спишь с ним, Джорджи? Телл полагал, что вопрос этот просто
напрашивался, вытекал из предыдущего, но он не стал его задавать. Не решился
задать. Потому что чувствовал, что Джорджи честно на него ответит.
И Телл, которому приходилось собирать волю в кулак, чтобы заговорить с
незнакомцем, который с невероятным трудом заводил друзей, внезапно обнял
Джорджи. А Джорджи, не поднимая глаз, обнял его. Потом они оторвались друг
от друга, лифт остановился, микширование продолжилось. На следующий вечер, в
шесть пятнадцать, когда Дженнингс собирал бумаги (и намеренно не смотрел на
Телла), Тел зашел в мужской туалет третьего этажа, чтобы взглянуть на
хозяина белых кроссовок.
* * *
Когда он говорил с Джорджи, ему внезапно открылась истина... может,
стоило даже сказать, что его озарило. Истина эта заключалась в следующем:
иногда избавиться от призраков, которые портят жизнь, можно только в том
случае, если достанет духа взглянуть им в лицо.
На этот раз он не терял сознания, не испытывал страха... сердце,
правда, колотилось сильнее. И обострились все чувства. Он унюхал и хлорку, и
запах розовых дезинфицирующих таблеток, лежащих в писсуарах, и чью=то перду.
Он видел мельчайшие трещинки на краске, как на стенах, так и на трубах. А в
ушах, когда направлялся к первой кабинке, громом отдавались его шаги.
Дохлые мухи и пауки буквально завалили кроссовки.
Поначалу я заметил только одну или две дохлые мухи. Они не умирали,
пока под дверью первой кабинки ни появились кроссовки, а они не появлялись,
пока я их ни увидел.
- Почему я? - громко и отчетливо вопросил он туалетную тишину.
Кроссовки не шевельнулись, замогильный голос не ответил.
- Я тебя не знаю, мы с тобой никогда не встречались, мне ни к чему твой
товар. Так почему я?
Одна из кроссовок чуть двинулась. Захрустели мушиные трупики. Затем
кроссовка, с пропущенной дырочкой для шнуровки, вернулась на прежнее место.
Телл открыл дверцу кабинке. По всем канонам готического жанра, одна
петля заскрипела. Интуиция Телла не подвела. Конечно же, он увидел призрака.
Призрак сидел на унитазе, одна рука лежала у него на бедре. В общем,
таким Телл и представлял его в своих кошмарах, правда, с двумя кистями, а не
с одной. Вторая рука заканчивалась кровавым обрубком, засиженным мухами.
Только теперь Телл понял, что ни раз не видел брюк призрака (а ведь штанины
всегда лежат на обуви, если заглянуть под дверцу туалетной кабинки: этим
делом занимаются исключительно со спущенными штанами). Он и не мог их
увидеть, потому что призрак не расстегивал ни ремень, ни ширинку. Носил он
бананы. Телл попытался вспомнить, когда же бананы вышли из моды, и не смог.
Компанию бананам составляла джинсовая рубашка с накладными карманами.
Клапан каждого кармана украшала эмблема борцов за мир. Волосы он зачесывал
направо. На проборе тоже лежали дохлые мухи. С крючка на задней стороне
дверцы свешивалось пальто, о котором говорил Джорджи. Дохлые мухи валялись
на плечах.
Что=то заскрипело, совсем не так, как дверная петля. Телл понял, что
это сухожилия шеи призрака. Он поднимал голову. Посмотрел на него, и Телл
даже не удивился тому, что видит перед собой лицо, которое ежедневно
лицезрел в зеркале, когда брился. Разумеется, за исключением торчащего из
глаза обломка карандаша. Призрак стал им, а он - призраком.
- Я знаю, что ты готов, - услышал он хриплый, бесцветный голос
человека, у которого долгое время бездействовали голосовые связки.
- Я не готов, - ответил Телл. - Уходи.
- Готов услышал правду, - уточнил Телл, сидящий на унитазе, и Телл,
стоящий у дверцы кабинки, увидел круги белого порошка у ноздрей второго
Телла. Похоже, тот не только приторговывал кокаином, но и сам потреблял это
зелье. А в туалет зашел, чтобы нюхнуть белого порошка. Но кто=то распахнул
дверцу и загнал ему в глаз карандаш. Только кто мог убить карандашом? Может,
человек, который совершал убийство в состоянии...
- О, считай, что это импульсивное преступление, - все тот же хриплый,
бесцветный голос. - Знаменитое преступление, совершаемое по внезапно
возникшему импульсу.
И Телл, Телл, стоявший у дверцы, понял, что так оно и было, что бы там
ни говорил Джорджи. Убийца не заглянул под дверцу кабинки, а посыльный забыл
закрыть ее на задвижку. При других обстоятельствах все закончилось бы
"Извините меня", а претендент на посещение кабинки, воспользовался бы
соседней. Но в данном конкретном случае дело приняло иной оборот. Встреча
над унитазом привела к убийству.
- Я не забыл закрыть дверь на задвижку, - прохрипел призрак. - Ее
сломали.
Да, конечно, задвижку сломали. Обычное дело. А карандаш? Телл не
сомневался, что убийца открывая дверцу кабинки, даже не подозревая о том,
что карандаш в его руке - орудие убийства. Он пришел в туалет с карандашом,
потому что многим нравится держать что=то в руке: сигарету, кольцо с
ключами, ручку или карандаш. Телл подумал, что карандаш оказался в глазу
посыльного, прежде чем и убитый, и убийца поняли, как последний собирается
его использовать. Возможно, убийца также был клиентом посыльного и знал, что
находится в чемодане. Поэтому он закрыл дверцу кабинки, оставив покойника на
унитазе, вышел из туалета, спустился на лифте вниз, покинул Мюзик-Сити,
чтобы купить... ну, что=нибудь...
- Он пошел в хозяйственный магазин, расположенный в пяти кварталах от
Мюзик=Сити и купил ножовку, - объяснил призрак, и Телл вдруг заметил, что у
него уже другое лицо, мужчины лет тридцати. Поначалу у призрака были русые
волосы, такие же, как у Телла, но теперь они стали черными.
Внезапно ему открылась еще одна истина: когда люди видят призраков,
прежде всего им кажется, что призраки похожи на них. Почему? По той же
причине ныряльщики, поднимаясь, выдерживают паузу, не достигнув поверхности.
Они знают, что слишком быстрый подъем приведет к закипанию азота в крови, а
это чревато страданиями и даже смертью. Организм просто принимает меры
предосторожности.
Восприятие изменяется, когда ты переходишь границу реальности, так? -
сипло спросил Телл. - Поэтому жизнь в последнее время казалась какой=то
странной? Что=то внутри меня старалось... старалось наладить с тобой
контакт?
Призрак пожал плечами. Дохлые мухи посыпались на пол.
- Рассказывай... у тебя есть голова на плечах.
- Хорошо, - ответил Телл. - Расскажу. Он купил ножовку и продавец
положил ее в пакет. Потом вернулся в Мюзик=Сити. Он совершенно не
волновался. Если бы кто=то тебя обнаружил, он бы сразу это понял: у туалета
собралась бы толпа. Так он, во всяком случае, предполагал. Возможно,
появились бы и копы. А если никого не будет, решил он, тогда он войдет и
заберет брифкейс.
- Сначала он попытался распилить цепь, - пояснил хриплый голос. - А
когда не получилось, отпилил мне руку.
Они смотрели друг на друга. До Телла вдруг дошло, что он видит и
туалетное сидение, и грязный белый кафель за спиной трупа... то есть труп
наконец=то начал превращаться в настоящего призрака.
- Теперь ты знаешь? - спросил он. - Теперь ты знаешь, почему ты?
- Да. Ты должен был кому=то сказать.
- Нет... история - дерьмо, - тут призрак так зловеще улыбнулся, что по
коже Телла побежали мурашки. - Но иногда знание помогает... если ты все еще
жив, - он помолчал. - Ты забыл спросить у своего друга Джорджи одну важную
вещь, Телл. Впрочем, он мог и не дать тебе честного ответа.
- Что? - впрочем, Телл уже сомневался, а хотелось ли ему услышать
ответ.
- Кто на третьем этаже был моим самым крупным покупателем. Кто задолжал
мне почти восемь тысяч баксов. Кто больше не получал в долг ни щепотки
кокаина. Кто после моей смерти на два месяца отправился в
лечебно=реабилитационный наркологический центр в Род=Айленде и излечился от
пагубной привычки. Кто после этого и близко не подходит к белому порошку,
лишь изредка балуясь травкой. Джорджи в те дни здесь не было, но, думаю, он
знает ответы на все эти вопросы. Потому что он слышит то, о чем говорят
люди. А ты, наверное, заметил, что люди частенько разговаривают так, словно
и не замечают присутствия Джорджи.
Телл кивнул.
- И с памятью у него все в порядке. Я думаю, он все знает. Может, он бы
ничего тебе и не сказал, Телл, но он знает.
Лицо вновь начало меняться, расплылось, а потом сквозь туман проступили
черты Пола Дженнингса.
- Нет, - прошептал Телл.
- Он получил больше тридцати "штук", - сказал мертвец с лицом Пола. -
Из них заплатил за лечение... а остатка хватило для других вредных привычек,
отказываться от которых он не собирался.
И внезапно фигура на унитазе начала растворяться в воздухе, чтобы
мгновением позже окончательно исчезнуть. Телл посмотрел на пол. Исчезли и
мухи.
В туалете Телла больше ничего не задерживало. Он вернулся в студию,
сказал Полу Дженнингсу, что тот подлый мерзавец, подождал, чтобы увидеть
крайнее изумление на лице Пола, а потом вышел за дверь. Работу он мог найти
и в другом месте, потому что знал дело, которым занимался. И осознание этого
тоже стало для него откровением. Не первым в этом день, но определенно самым
главным.
Дома он первым делом направился в туалет. Очень хотелось справить
большую нужду, а желание это свидетельствовало о том, что он живет и
организм его функционирует нормально.
- Человек, который все делает по часам - счастливчик, - сообщил он
белому кафелю стен. Он чуть повернулся, взял с бачка последний номер
"Роллинг стоунз", открыл раздел "С миру по нитке" и начал читать.
Перевел с английского Виктор Вебер
STEPHEN KING
SNEAKERS
Last-modified: Sun, 17 Mar 2002 07:53:31 GMT