н прогнал меня из тех мест, где я провел детство, он не дал мне покушать, наконец, он изуродовал мои ноги. { Здесь изображен старый кенгуру в пять часов дня, когда он получил великолепные задние ноги, как ему обещал бог Нконг. Вы можете убедиться по любимым часам Нконга, что стрелки действительно показывают пять. Сам Нконг купается и высунул из воды голову, руки и ноги. Старый кенгуру сердится на желтого пса Динго. Желтый пес Динго прогонял его по всей Австралии. Вы можете видеть следы новых ног кенгуру далеко-далеко, даже на трех отдаленных холмах. Желтый пес Динго нарисован черным, потому что мне не позволили раскрасить картинку. Впрочем, он ужасно вымазался и запылился, когда гонялся за кенгуру, так что сделался черным. Я не знаю, какие цветы растут около озера, где купается Нконг. Маленькие штучки в пустыне - это два других божка, к которым кенгуру ходил рано утром. На животе кенгуру видны буквы - там его сумка. Вместе с длинными ногами он получил также сумку.} Нконг возразил: - Если не ошибаюсь, ты просил меня сделать тебя непохожим на других зверей, чтобы все заговорили о тебе. Это свершилось, и сейчас ровно пять часов. - Да, - сказал кенгуру, - лучше бы я не просил тебя. Я думал, что ты пустишь в ход какие-нибудь чары, а ты просто посмеялся надо мною. - Посмеялся! - крикнул Нконг из воды, куда он опять влез. - А ну, повтори еще раз! Я позову Динго и заставлю его гнаться за тобой до тех пор, пока ты не останешься совсем без задних ног. - Нет, нет! - сказал кенгуру. - Прошу прощения. Ноги все-таки - ноги, и без них нельзя обойтись. Я хотел только объяснить, что с утра ничего не ел и в животе у меня совсем пусто. - И я тоже, - вставил Динго, желтый пес Динго. - Я сделал его непохожим на других зверей и за это хотел бы что-нибудь получить на чай. Нконг ответил им из своей соляной ванны: - Завтра изложите свои просьбы, а теперь я буду купаться. Старый кенгуру и желтый пес Динго остались друг против друга в самой середине Австралии, и каждый из них твердил: - Это ты во всем виноват! ПЕРВЫЕ БРОНЕНОСЦЫ Я хочу рассказать вам, милые мои, еще одну сказочку из очень отдаленных времен. Был на свете тогда Забияка Колючий Ежик, и жил он на берегу быстрой реки Амазонки, питаясь улитками и слизняками. У него была приятельница Медлительная Степенная Черепаха, которая также жила на берегу быстрой реки Амазонки и питалась зеленым салатом и всякой травой. Так-то, милые мои! В те же отдаленные времена жил-был Пятнистый Ягуар. Он также обитал на берегу быстрой реки Амазонки и питался всем, что только мог поймать. Если ему не попадались олени или обезьяны, он ел лягушек и жуков. Если он не находил лягушек и жуков, то бежал к своей матери Ягуарихе, которая учила его, как есть ежиков и черепах. Она часто повторяла ему, грациозно помахивая хвостом: - Сын мой, когда ты найдешь ежика, то брось его в воду и он развернется. Когда же ты найдешь черепаху, то выцарапай ее лапой из-под ее рогового щита. Так-то, милые мои! В одну прекрасную ночь Пятнистый Ягуар нашел под стволом упавшего дерева Забияку Колючего Ежика и Медлительную Степенную Черепаху. Убежать им не удалось, и потому Забияка Колючий Ежик свернулся в клубочек - недаром он был ежиком, а Медлительная Степенная Черепаха, насколько возможно было, втянула голову и ножки под роговой щит - недаром она была черепахой. Так-то, милые мои! - Вот затруднение! - воскликнул Пятнистый Ягуар. - Мать учила меня, что, когда я встречу ежика, надо бросить его в воду и он развернется, а если я встречу черепаху, то должен выцарапать ее лапой. Теперь кто ж из вас ежик, а кто черепаха? Клянусь своей пятнистой шкурой, я не знаю. - Ты не спутал ли, чему тебя учила мама? - спросил Забияка Колючий Ежик. - Может быть, она сказала, что черепаху надо развернуть, а ежика выцарапать лапой? - Ты не спутал ли, чему тебя учила мама? - спросила Медлительная Степенная Черепаха. - Может быть, она сказала, что ежика надо выцарапать, а черепаху бросить в воду? - Кажется, что не так, - ответил Пятнистый Ягуар, порядком озадаченный. - Пожалуйста, повторите еще раз, да только яснее. - Если ты выцарапаешь лапой воду, то развернешь ежика, - сказал Колючий Забияка.- Хорошенько запомни, это очень важно. - Однако, - перебила Черепаха, - если ты выцарапаешь мясо, то уронишь черепаху. Неужели ты не понимаешь? - Ну вас совсем. Я ваших разъяснений не спрашиваю. Мне нужно знать одно: кто из вас ежик, а кто черепаха. - Этого я тебе не скажу, - ответил Колючий Забияка. - Но ты можешь, если угодно, выцарапать меня из-под моего щита. - Ага! - воскликнул Пятнистый Ягуар. - Вот ты и проговорился. Теперь я знаю, что ты черепаха. Ты думал, я не узнаю? Как же! Пятнистый Ягуар протянул свою лапу, а в это время Ежик свернулся клубочком, и, конечно, иглы впились в лапу Ягуара. Но хуже всего то, что Ягуар отбросил Колючего Забияку в кусты, где было так темно, что он не мог его найти. От боли Ягуар сунул лапу в рот, но иглы от этого вонзились еще глубже. Как только он был в состоянии вымолвить хоть слово, то воскликнул: - Теперь я знаю, что ты не черепаха. - А впрочем, - добавил он, почесывая затылок здоровой лапой, - почем знать, что другая действительно черепаха? - Конечно, я черепаха, - сказала Медлительная Степенная особа. - Твоя мама была права. Она говорила, что ты должен меня выцарапать из-под щита. Ну, начинай! - Только что ты рассказывала совсем другое, - ответил Пятнистый Ягуар, выбирая занозы из своей лапы. - Ты уверяла, что мама учила меня как-то иначе. - Может быть, я и уверяла, что она учила иначе, что ж такого? Если она говорила то, что ты говорил, будто я говорила, то это все равно, как если б я сказала то, что она сказала. А если ты думаешь, что она учила тебя развернуть меня лапой, то это уже не моя вина. - Но ведь ты же хотела, чтобы я попробовал выцарапать тебя из-под щита? - спросил Пятнистый Ягуар. - Подумай хорошенько, тогда ты вспомнишь, что ничего подобного не было. Я тебе говорила, что твоя мать тебе говорила, чтобы ты выцарапал меня из-под щита, - сказала Черепаха. - Что, если я попробую? - спросил Пятнистый Ягуар, нерешительно протягивая лапу. - Не знаю, меня еще никогда не выцарапывали. Но если хочешь посмотреть, как я плаваю, то брось меня в воду. - Не верю я тебе, - сказал Пятнистый Ягуар. - Ты меня сбила с толку тем, что мама говорила и что ты говорила. Теперь я сам не знаю, стою ли я на голове или на своем пестром хвосте. Когда ты говоришь ясно, то я путаюсь еще больше. Мама сказала мне, что одного из вас надо бросить в воду. А ты так добиваешься, чтобы я тебя бросил в воду, что, вероятно, совсем этого не хочешь. Ну так прыгай же в быструю Амазонку, да поживее! - Предупреждаю тебя, что твоя мама будет недовольна. Не говори ей, что я тебе этого не говорила, - ответила Черепаха. - Если ты скажешь еще одно слово о том, что сказала моя мать, - начал Ягуар, но оборвал свою речь, так как Черепаха преспокойно нырнула в Амазонку, долго плыла под водой и наконец вышла на берег в том месте, где ее ожидал Колючий Забияка. - Насилу-то спаслись! - воскликнул Ежик. - Не нравится мне этот Пятнистый Ягуар. Что ты ему сказала? - Я честно призналась, что я честная черепаха, но он не поверил и велел мне прыгнуть в воду, чтобы посмотреть, действительно ли я черепаха. Когда он в этом убедился, то был очень удивлен. Теперь он все расскажет своей маме. Вот послушай! Пятнистый Ягуар рычал под деревьями на берегу быстрой Амазонки до тех пор, пока к нему не пришла его мать. - Сынок, сынок! - несколько раз повторила мать, грациозно виляя хвостом. - Зачем ты делал то, чего не надо было делать? - Я тронул зверька, который хотел, чтобы я его выцарапал, и занозил себе лапу, - жаловался Пятнистый Ягуар. - Сынок, сынок! - твердила мать, грациозно виляя хвостом. - По твоим занозам я вижу, что это был ежик. Ты должен был бросить его в воду. - Я бросил в воду другого зверька. Он называл себя черепахой, но я не поверил, а оказывается, что это была правда. Он нырнул в быструю Амазонку и больше не вылезает, а я до сих пор ничего не ел. Пойдем лучше поищем себе другую квартиру. Здесь, на берегу Амазонки, звери для меня слишком умны. - Сынок, сынок! - сказала мать, грациозно повиливая хвостом. - Слушай внимательно и постарайся запомнить мои слова. Еж свертывается клубочком, и его иглы торчат во все стороны. По этому признаку ты всегда можешь узнать ежа. - Не нравится мне старая Ягуариха, - шепнул Колючий Забияка, спрятавшийся под тенью большого листа. - Интересно, что она еще ему скажет. - Черепаха не может свертываться, - продолжала Ягуариха, грациозно повиливая хвостом. - Она только втягивает голову и ножки под щит. По этим признакам можно всегда узнать черепаху. - Мне совсем, совсем не нравится старая Ягуариха, - заявила Медлительная Степенная Черепаха. - Даже такой остолоп, как Пятнистый Ягуар, не забудет этих указаний. Ужасно жаль, что ты не умеешь плавать, Ежик. - Что обо мне говорить? - возразил Ежик. - Подумай сама, как хорошо было бы, если бы ты могла сворачиваться клубочком. Постой, что там бормочет Пятнистый Ягуар? Пятнистый Ягуар сидел на берегу быстрой Амазонки и, вытаскивая оставшиеся еще иглы из своей лапы, говорил нараспев: "Коль плывет, а не свернется, Черепахою зовется. Не плывет, зато свернется, Значит, Ежиком зовется". - Этого он и через месяц не забудет, - сказал Колючий Забияка. - Поддержи мне голову, Черепаха. Я хочу поучиться плавать; может, приго- дится! - Отлично! - ответила Черепаха и поддерживала Ежика, пока он барахтался в бурных волнах Амазонки. - Из тебя выйдет хороший пловец, - сказала Черепаха. - А теперь попробуй немного распустить задние чешуи моего щита. Я попытаюсь свернуться. В жизни это может пригодиться. Ежик распустил Черепахе задние чешуи щита, и после неимоверных усилий ей удалось свернуться в маленький плотный комочек. - Чудесно! - воскликнул Ежик. - Но теперь передохни, а то ты совсем почернела от напряжения. Пожалуйста, поддержи меня еще разок, я хо- чу немного поплавать. Ежик упражнялся в плавании, а Черепаха плыла рядом с ним и помогала ему. - Превосходно! - воскликнула Черепаха. - Еще немного, и ты будешь плавать, как рыба. Теперь будь так добр, распусти мне еще пару чешуек спереди, и я попробую свернуться таким же очаровательным клубочком, как ты. Вот-то удивится Пятнистый Ягуар! - Великолепно! - сказал Ежик, еще весь мокрый после купания. - Уверяю тебя, что я принял бы тебя за кого-нибудь из своих. Пары чешуек довольно? Только, пожалуйста, гляди веселее и не пыхти так, а то Ягуар нас услышит. Когда ты отдохнешь, поучи меня нырять. Вот-то удивится Пятнистый Ягуар! Под руководством Черепахи Ежик попробовал нырять. - Отлично! - сказала Черепаха. - Старайся задерживать дыхание, и ты скоро уже сможешь лежать на дне быстрой Амазонки. Теперь я постараюсь зацепиться задними ногами за собственные уши - ты говоришь, что это очень удобно? Вот-то удивится Пятнистый Ягуар! - Превосходно! - воскликнул Еж. - Только у тебя задние чешуйки растянулись. Они уже не лежат рядом, как прежде, а переходят одна на другую. - Это все от упражнения, - ответила Черепаха. - Я тоже замечаю, что у тебя иглы слиплись. Ты теперь похож не на оболочку каштана, как раньше, а на еловую шишку. - В самом деле? - сказал Еж. - Это оттого, что я каждый раз мокну в воде. Вот-то удивится Пятнистый Ягуар! Они продолжали свои упражнения, помогая друг другу, пока не наступило утро. Когда солнце взошло высоко, они отдохнули и обсохли. Тогда только они увидели, что оба совсем переменились. - Слушай, Ежик! - сказала Черепаха. - Я теперь не такая, как вчера. Уж подурачу я Пятнистого Ягуара! - Я тоже об этом думаю, - сказал Колючий Забияка. - Мне кажется, что чешуя гораздо лучше защищает, чем иглы, не говоря уже о том, что с нею удобно плавать. Ну уж и удивится Пятнистый Ягуар! Давай разыщем его! Немного погодя они нашли Пятнистого Ягуара, который все сидел и сосал лапу, которую накануне поранил. При виде их Ягуар так удивился, что три раза перекувырнулся. - Здравствуй! - сказал Забияка Колючий Ежик. - Как здоровье твоей дорогой матушки? - Спасибо, она здорова, - ответил Пятнистый Ягуар. - Но извини, пожалуйста, я не могу вспомнить, как тебя зовут. - Ты, однако, забывчивый! - сказал Еж.- Вчера в это самое время ты пробовал выцарапать меня из моего щита. - У тебя щита не было, были только иглы, - возразил Пятнистый Ягуар. - Это я твердо знаю. Посмотри на мою лапу. - Ты велел мне утопиться в быстрой Амазонке, - сказала Черепаха. - Отчего же ты сегодня такой невежливый, что не признаешь нас? - Разве ты не помнишь, что тебе говорила твоя мать? - продолжал Ежик: "Коль плывет, а не свернется, Значит, Ежиком зовется. Не плывет, зато свернется, Черепахою зовется". { На этом рисунке изображена вся история ягуара, ежа, черепахи и броненосцев. Вы можете рассматривать его с любой стороны - дело не изменится. Посредине нарисована черепаха, которая учится свертываться, - вот отчего чешуи на ее спине так раздвинуты. Она прислонилась к ежу, который ждет своей очереди, чтобы она научила его плавать Ежик этот японский. Я никак не мог найти обыкновенных ежей в нашем садике, когда сел рисовать. (Дело было днем, и все ежи попрятались под георгинами.) Пятнистый ягуар сверху смотрит на них. Мать заботливо перевязала ему лапу, которую он поколол, схватив ежа. Он очень удивляется проделкам черепахи, но у него сильно болит лапа, и он не может внимательно следить. Круглая штука, на которую пятнистый ягуар старается влезть, это та самая броня, в которую спрячутся черепаха и еж, когда вдоволь поплавают и свернутся. Вся картинка сказочная, поэтому я не нарисовал ягуару усов. Впрочем, он так молод, что усы у него, вероятно, еще не выросли. Мать, лаская ягуара, обыкновенно называла его Дофльс. } Они оба свернулись клубочками и стали кататься перед Ягуаром до тех пор, пока у него в глазах не зарябило. Тогда он побежал к своей матери. - Мама, - сказал он, - сегодня в нашем лесу появились два новых зверька. Один, про которого ты говорила, что он не может плавать, вдруг плавает, а тот, про которого ты говорила, что он не может сворачиваться, сворачивается клубочком. И они стали одинаковыми, чешуйчатыми, а прежде один имел иглы, а другой был совершенно гладкий. К тому же они катаются вокруг меня так, что смотреть больно. - Сынок, сынок, - сказала мать, грациозно повиливая хвостом. - Ежик всегда останется ежиком, а Черепаха - черепахой. Они не могут измениться. - Нет, это не ежик и не черепаха. Они похожи друг на друга, и я не знаю, как их зовут. - Вздор! - воскликнула Ягуариха. - У каждого должно быть свое имя. Я назвала бы их броненосцами, пока мы не разберемся, кто из них еж, а кто черепаха. А впрочем, еще лучше оставить их в покое. Пятнистый Ягуар послушался матери; он даже рад был отвязаться от этих зверьков. Но удивительно, милые мои! С того дня и поныне на берегах бурной Амазонки никто не называет Забияку Колючего Ежика и Медлительную Степенную Черепаху иначе, как броненосцами. Ежи и черепахи водятся и в других местах (даже в моем садике), но древний их род, живший в отдаленные времена на берегах бурной Амазонки и отличавшийся свободными чешуйками, которые находили одна на другую, до сих пор за свой ум носит название броненосцев. Так-то, милые мои! КАК КРАБ ИГРАЛ С МОРЕМ В начале времен, милые мои, когда мир только устраивался, один Старый Волшебник отправился осматривать сушу и море. Всем животным он велел выйти и поиграть. Животные спросили: - Скажи, Старый Волшебник, во что же нам играть? А он ответил им: - Я вам покажу. Он взял слона, слона-всех-тогдашних-слонов, отвел его в сторону и сказал: - Играй в слона. И слон-всех-тогдашних-слонов стал играть в слона. Потом он взял бобра, бобра-всех-тогдашних-бобров, отвел его в сторону и сказал: - Играй в бобра. И бобер-всех-тогдашних-бобров стал играть в бобра. Потом он взял корову, корову-всех-тогдаш-них-коров, отвел ее в сторону и сказал: - Играй в корову. И корова-всех-тогдашних-коров стала играть в корову. Потом взял черепаху, черепаху-всех-тогдаш-них-черепах, отвел ее в сторону и сказал: - Играй в черепаху. И черепаха-всех-тогдашних-черепах стала играть в черепаху. Так он перебрал всех животных, птиц и рыб и определил, во что им играть. К вечеру, когда все сильно устали, к Старому Волшебнику пришел Человек (со своей маленькой дочуркой, со своей любимой девочкой, которая сидела у него на плече) и спросил: - Что это за игра, Старый Волшебник? Старый Волшебник ответил: - Это игра "в начало", сын Адама; но ты для нее слишком умен. Человек поклонился и сказал: - Да, я слишком умен для этой игры; но, послушай, устрой так, чтобы все живые существа мне повиновались. В то время как они разговаривали, краб (морской рак), по имени Пау Амма, стоявший на очереди в игре, бросился в сторону и сполз в море, мысленно рассуждая: "Я сам выдумаю себе игру в глубине морской и никогда не буду повиноваться этому сыну Адама". Никто не видел, как он удрал, кроме маленькой девочки, которая сидела на плече Человека. Игра продолжалась до тех пор, пока каждому из зверей не были даны указания. Тогда Старый Волшебник вытер руки и пошел посмотреть, хорошо ли играют звери. Он пошел на север, милые мои, и раньше всего увидел, что слон- всех-тогдашних-слонов разрывал клыками и топтал ногами новенькую с иго- лочки землю. - Кун? - спросил слон-всех-тогдашних-слонов, что значит: хорошо? - Паях кун, - ответил Старый Волшебник, что значит: очень хорошо. Он дохнул на кучки земли, вырытой слоном-всех-тогдашних-слонов, и они превратились в великие Гималайские горы, которые вы можете найти на карте. Потом Старый Волшебник отправился на восток и увидел корову-всех- тогдашних-коров, которая паслась на приготовленном для нее лугу. Она прогулялась к ближайшему лесу и вылизала его языком, а теперь спокойно пережевывала жвачку. - Кун? - спросила корова-всех-тогдашних-коров. - Паях кун, - ответил Старый Волшебник. Он дохнул на обглоданный лес и на то место, где лежала корова, и получились Великая Индийская пустыня и Сахара*. Вы можете найти их на карте. Пошел Старый Волшебник на запад и увидел бобра-всех-тогдашних бобров. Он строил бобровые плотины в устьях широких рек, приготовленных для него. - Кун? - спросил бобер-всех-тогдашних-бобров. - Паях кун, - ответил Старый Волшебник. Он дохнул на упавшие стволы деревьев и на тихие воды, и получились девственные леса Флориды**. Вы можете найти их на карте. Далее пошел Старый Волшебник на юг и увидел черепаху-всех- тогдашних-черепах, которая рылась в песке, приготовленном для нее. Песчин- ки и камешки летели во все стороны и падали прямо в море. - Кун? - спросила черепаха-всех-тогдашних черепах. * Сахара - это пустыня в Африке. ** Флорида - полуостров на Юго-Востоке Северной Америки. { Здесь изображен краб Пау Амма, который пользуется тем, что Старый Волшебник разговаривает с человеком и его дочкой, и поспешно обращается в бегство. Старый Волшебник сидит на волшебной подушке и окутан волшебным облаком. Перед ним три волшебных цветка. На холме вы можете видеть слона- всех-тогдашних-слонов, корову-всех-тогдашних-коров и черепаху-всех- тогдашних-черепах. Они собираются играть в ту игру, которой их научил волшебник. У коровы горб, потому что она в то время была единственной в своем роде и должна была носить на себе все, что было предназначено для коров, которые появятся впоследствии. Под холмом находятся животные, которых волшебник научил новой игре. Там тигр-всех-тогдашних-тигров, улыбающийся костям-всех-тогдашних-костей, лось-всех-тогдашних-лосей и попугай-всех-тогдашних-попугаев. Остальные животные за холмом, и потому я не нарисовал их. Домик на холме - это единственная в ту пору постройка. Старый Волшебник сделал его, чтоб человек знал, как устраивать жилье. Вокруг остроконечного пригорка обвилась змея-всех-тогдашних-змей, которая разговаривает с обезьяной-всех-тогдашних-обезьян; обезьяна дразнит змею, а змея дразнит обезьяну. Человек сосредоточился на беседе с Волшебником, а девочка смотрит, как Пау Амма убегает. Возвышение над водой - это и есть Пау Амма. В те времена он был не простым крабом, а королем крабов. Оттого и вид у него совсем другой. За человеком видны какие-то клетушки - это великий лабиринт, куда он войдет, когда окончит свою беседу с Волшебником. На камне под ногою человека волшебный знак*. Внизу я нарисовал три волшебных цветка, окутанных облаком. Вся эта картинка сказочная и волшебная. } * На камне выдолблена свастика. Современные дети называют ее "фашистский знак", потому что фашисты изображали его на своих знаменах, танках, самолетах. Однако в древние, первобытные времена свастика была символом плодородия и солнца, и, конечно, она не имеет никакого отношения к злодеяниям фашистов. - Паях кун, - ответил Старый Волшебник. Он дохнул на песчинки и камешки, упавшие в море, и они превратились в группу островов: Борнео, Целебес, Суматру, Яву и другие, или, иначе, в Малайский архипелаг. Вы можете найти его на карте, милые мои. Случайно, на берегу реки Перак, Старый Волшебник встретил Человека и спросил его: - Скажи, сын Адама, все ли животные повинуются тебе? - Все, - ответил Человек. - А земля повинуется тебе? - Да. - А море повинуется тебе? - Нет, - ответил Человек. - Раз днем и другой раз ночью море набегает на реку Перак и гонит пресную воду в глубину леса, а вода заливает мое жилище. Раз днем и другой раз ночью море отступает назад и забирает с собою всю воду реки. На дне ее остается только грязь, и тогда моя лодка садится на мель. Не ты ли научил море такой игре? - Вовсе нет, - ответил Старый Волшебник. - Это какая-то новая и притом нехорошая игра. - Посмотри! - воскликнул Человек. В эту минуту море подкатилось к устью реки Перак и отогнало назад воду, которая вышла из берегов и затопила лес на далекое пространство, добравшись даже до жилища человека. - Тут что-то неладно. Спусти-ка свою лодку. Поедем и посмотрим, кто там играет с морем, - сказал Старый Волшебник. Они сели в лодку. С ними поехала и маленькая девочка. Человек захватил свой крис - кривой, изогнутый кинжал с острым лезвием, и они от- правились по реке Перак. Море только начало отступать, и лодка проскочила из устья реки Перак мимо Селангора, Малаки, Сингапура и острова Бинтанг с такой быстротой, словно ее кто-то тянул за веревку. Старый Волшебник встал и крикнул: - Эй вы, звери, птицы и рыбы, которых я учил каждого своей игре, кто из вас играет с морем? Все звери, птицы и рыбы в один голос ответили: - Старый Волшебник, мы играем в те игры, которым ты нас научил, и не только мы сами, но даже дети-наших-детей. Никто из нас не играет с морем. В это время над водою взошла полная, круглая луна. Волшебник спросил у горбатого старика, который сидит на луне и плетет невод, надеясь когда-нибудь поймать им весь мир. - Эй, рыбак с луны, это ты балуешься с морем? - Нет, - ответил рыбак. - Я плету невод, которым надеюсь когда- нибудь поймать весь мир. А с морем я и не думаю баловаться. Потом показалась на луне крыса, которая всегда перегрызает невод старого рыбака, когда он уже почти готов. Старый Волшебник спросил ее: - Эй, крыса с луны, это ты играешь с морем? Крыса ответила: - У меня и без того много дела. Видишь, я перегрызаю невод, который плетет этот старый рыбак. Я не играю с морем. И она продолжала грызть невод. Тогда маленькая девочка протянула свои пухлые смуглые ручонки, украшенные браслетами из великолепных белых раковин, и сказала: - О, Старый Волшебник! Когда в самом начале мира ты разговаривал с моим отцом, а я сидела у него на плечах, звери приходили к тебе и ты учил их играть. Но один зверь самовольно ушел в море, не дождавшись, чтобы ты показал ему игру. Старый Волшебник сказал: - Вот умная девочка, видела и молчала. Какой из себя был этот зверь? - Круглый и плоский. Глаза у него на подставочках, ходит он бочком, а на спине носит панцирь. Старый Волшебник сказал: - Вот умная девочка, говорит правду. Теперь я знаю, куда девался Пау Амма. Дай-ка мне весло. Он взял весло, но грести не пришлось. Лодка сама плыла по течению мимо островов, пока не доплыла до места, которое называется Пусат-Тасек - сердце моря. Там в углублении есть Чудесное Дерево Паух Янгги, на котором растут волшебные орехи-двоешки. Старый Волшебник погрузил руку до самого плеча в теплую воду и под корнями Чудесного Дерева нащупал широкую спину краба. От его прикосновения Пау Амма зашевелился, и все море поднялось подобно тому, как поднимается вода в сосуде, если туда опустить руку. - Ага! - воскликнул Старый Волшебник. - Теперь я знаю, кто играет с морем. И он громко спросил: - Что ты там делаешь, Пау Амма? Пау Амма, сидя глубоко под водою, ответил: - Один раз днем и один раз ночью я выхожу искать себе пропитание. Один раз днем и один раз ночью я возвращаюсь домой. Оставь меня в покое. Но Старый Волшебник сказал: - Послушай, Пау Амма, когда ты выходишь из норки, то вся вода моря вливается в Пусат-Тасек, а берега всех островов обнажаются. Маленькие рыбки от этого умирают, а раджа Моянг Кабан, король слонов, пачкает себе ноги в грязи. Когда ты возвращаешься в Пусат-Тасек и усаживаешься на место, то вода в море поднимается, затопляет добрую половину маленьких островов и заливает дом Человека, а раджа Абдуллах, король крокодилов, захлебывается соленой водой. Пау Амма, сидя глубоко в воде, ответил: - Я не знал, что это так серьезно. Теперь я буду выходить семь раз в день, чтобы вода всегда была в движении. Старый Волшебник сказал: - Я не могу заставить тебя играть в ту игру, Пау Амма, которая была для тебя предназначена, потому что ты с самого начала убежал от меня. Но если не боишься, то выйди на минутку, мы об этом поговорим. - Ничего я не боюсь, - ответил Пау Амма и показался на поверхности моря, залитой лунным светом. В мире не было другого такого огромного зверя, как Пау Амма, потому что он был не простой краб, а царь всех крабов. Одной стороной панциря он коснулся берега в Сараваке, а другой стороною - берега в Паханге. Ростом он был больше, чем дым от трех вулканов. Когда он карабкался по ветвям Чудесного Дерева, то оторвал один из волшебных орехов-двоешек, которые возвращают людям молодость. Девочка заметила, что орех плывет рядом с лодкой, выловила его и попробовала расколоть своими золотыми ножничками. - Ну теперь, Пау Амма, поколдуй, - предложил Старый Волшебник. - Покажи нам свое могущество. Пау Амма вращал глазами и потрясал ножками, но только взбаламутил море. Сделать он ничего не мог, потому что был не более как крабом, хотя и царем крабов. Старый Волшебник засмеялся. - Могущества что-то не видно, Пау Амма, - сказал он. - Давай-ка теперь я попробую. { Это краб Пау Амма, ростом с дым трех вулканов. Он выходит на поверхность воды, но так как он сам громаден, то я не нарисовал здесь вулканов. Пау Амма пытается сделать какое-нибудь чудо, но тщетно, потому что он лишь глупый старый краб и ничего сделать не может. Вы видите, он весь состоит из ножек, брюшка и пустой скорлупы. Лодка здесь та самая, на которой ехали Человек с дочуркою и Старый Волшебник. Море все черное и бурное, так как Пау Амма только что покинул Пусат-Тасек. Самый Пусат-Тасек внизу, и потому я его не нарисовал. Человек грозит крабу своим извилистым крисом. Девочка спокойно сидит посреди лодки. Она знает, что с папой ей нечего бояться. Старый Волшебник стоит на конце лодки и собирается колдовать. Волшебная подушка его осталась на берегу. Одежду он снял, чтобы не замочить в воде, а волшебного облака тоже не взял, чтобы оно своей тяжестью не перевернуло лодку. Возле лодки вы видите нечто, тоже похожее на лодку, - это так называемый противовес. Он привязан к лодке и не дает ей перевернуться. Лодка выдолблена из цельного бревна, и на одном ее конце лежит весло. } Он шевельнул рукой, даже не всей рукой, а только мизинцем левой руки - и вдруг, представьте себе, милые мои, твердый синевато-зеленый панцирь отвалился со спины краба, как ореховая скорлупа, а сам Пау Амма сделался мягким и нежным, как молоденькие крабы, которых иногда можно видеть на морском берегу. - Куда ж девалось все твое могущество? - спросил Старый Волшебник. - Не сказать ли мне Человеку, чтобы он разрезал тебя своим крисом? Не потребовать ли, чтобы раджа Моянг Кабан, царь слонов, проколол тебя своими клыками или чтобы раджа Абдуллах, царь крокодилов, перекусил тебя пополам? Пау Амма ответил: - Мне стыдно! Отдай мне назад мой панцирь и отпусти меня в Пусат- Тасек. Я буду выходить только раз в день и один раз ночью за пищей. Старый Волшебник сказал: - Нет, Пау Амма, я не отдам тебе твоего панциря, потому что ты будешь расти и набираться сил и, пожалуй, возгордишься до того, что, забыв обещание, опять начнешь играть с морем. Пау Амма сказал на это: - Что же мне делать? Я так велик, что могу спрятаться только в Пусат-Тасек, а если я без панциря пойду в другое место, то меня съедят акулы. Если же я в таком виде спущусь в Пусат-Тасек, то там я хоть и буду цел, но не смогу достать себе пищи и умру с голоду. Он жалобно махал ножками и стонал. - Слушай, Пау Амма, - сказал Старый Волшебник. - Я не могу заставить тебя играть в ту игру, для которой ты был предназначен, потому что ты с самого начала убежал от меня. Но если хочешь, я сделаю так, чтобы каждый камень, каждая ямка, каждый пучок водорослей в море был для тебя и твоих детей не менее надежным убежищем, чем Пусат-Тасек. Пау Амма сказал: - Хорошо, но я сразу не могу решиться. Видишь, вот человек, который тогда разговаривал с тобою. Если б он не отвлек твоего внимания, мне не надоело бы дожидаться, я не убежал бы в море и беды со мною не случилось бы. Что же он для меня сделает? Человек сказал: - Если хочешь, я сделаю, чтобы тебе и твоим детям жилось одинаково хорошо и в воде, и на суше. Ты найдешь приют и тут, и там. Пау Амма сказал: - Я еще не могу решиться. Видишь, вот девочка, которая видела, как я убегал. Если бы она тогда же об этом сказала, Волшебник позвал бы меня назад и беды тсо мною не случилось бы. Что же она для меня сделает? Маленькая девочка сказала: - Я сейчас ем вкусный орех. Если хочешь, я отдам тебе свои острые старые ножницы, которыми я его расколола. Тогда ты со своими детьми, выйдя на берег, сможешь целый день кушать кокосовые орехи. Можешь также ножницами вырыть себе новый Пусат-Тасек, если на том месте не будет камней. А если земля окажется очень твердой, то те же ножницы помогут тебе взобраться на дерево. Пау Амма сказал: - Я еще не могу решиться. Пока тело у меня мягкое, все это мне без надобности. Верни мне мой панцирь, Старый Волшебник, и тогда я буду играть в твою игру. Старый Волшебник сказал: - Я тебе его возвращу, но лишь на одиннадцать месяцев в году. На двенадцатый месяц он всегда будет делаться мягким, чтобы напомнить тебе и твоим детям, как я умею колдовать. Это тебе не даст возгордиться, Пау Амма. Я боюсь, что иначе, странствуя по морю и по суше, ты сделаешься заносчивым; а если вдобавок будешь лазить по деревьям, щелкать орехи и рыть ямки ножницами, то сделаешься слишком жадным. Пау Амма подумал немного и сказал: - Я решаюсь и принимаю ваши дары. Тогда Старый Волшебник двинул правой рукой, всеми пятью пальцами правой руки. И вдруг, милые мои, Пау Амма стал уменьшаться, уменьшаться, пока не превратился в маленького зеленоватого краба, который плыл рядом с лодкой и кричал тоненьким голосом: - Дайте мне ножницы! Девочка схватила его рукою, положила на дно лодки и дала ему ножницы. Он стал размахивать ими в воздухе, открывать, закрывать, постуки- вать, приговаривая: - Я могу раскалывать орехи! Я могу раскалывать раковины! Я могу рыть ямки! Я могу лазить на деревья! Я могу дышать и на суше! Я могу найти себе безопасный Пусат-Тасек и под каждым камнем! Вот не знал, что я такой важный! Кун? - Паях кун, - со смехом ответил Старый Волшебник. А маленький Пау Амма через борт лодки бросился в море. Он был теперь так мал, что мог бы скрыться под тенью сухого листа на суше или под раковинкой на дне морском. - Хорошо это? - спросил Старый Волшебник. - Да, - ответил Человек. - Но теперь мы должны возвратиться в Перак, и грести всю дорогу будет трудненько. Если бы мы подождали, пока Пау Амма выйдет из своего убежища и затем опять спрячется в Пусат-Тасек, то вода сама донесла бы нас до дому. - Ты очень ленив, - сказал Старый Волшебник. - И дети твои тоже будут ленивы. Это будут самые ленивые люди на свете. Их даже назовут Малайцами, то есть лентяями. Он поднял палец к луне и сказал: - Эй, рыбак! Здесь есть Человек, который ленится грести домой. Дотащи его лодку своим неводом. - Нет, - возразил Человек. - Если уж мне суждено быть ленивым до конца жизни, то пусть море два раза в сутки работает на меня. Тогда мне не придется грести. Старый Волшебник засмеялся и сказал: - Паях кун! Крыса на луне перестала грызть невод, а рыбак спустил его до самого моря и потянул всю глубокую воду мимо острова Бинтанга, мимо Сингапура, мимо Малакки, мимо Селан-гора, пока лодка опять не вошла в устье реки Перак. - Кун? - спросил рыбак с луны. - Паях кун, - ответил Старый Волшебник. - Отныне не забывай два раза в день и два раза в ночь тащить море, чтобы ленивому малайцу не нужно было грести. Да смотри, не слишком усердствуй, а то и тебе от меня до- станется. Они возвратились по домам и легли спать, милые мои. Теперь слушайте внимательно! С того самого дня и поныне луна всегда толкает море взад и вперед и производит так называемый прилив и отлив. Иногда рыбак поусердствует и так поднимет воду, что получается разлив. Иногда же он недостаточно ее поднимет, и она стоит низко. Но большею частью он все-таки работает исправно, потому что боится Старого Волшебника. А Пау Амма? Если вы пойдете на берег, милые мои, то можете увидеть, как его дети роют себе маленький Пусат-Тасек под каждым камешком, под каждой былинкой на песчаной отмели. Вы увидите, как они размахивают своими маленькими ножницами; а в некоторых странах они живут на суше и карабкаются по пальмам, чтобы кушать кокосовые орехи, как это им обещала дочь Человека. Но раз в году все крабы теряют свой твердый панцирь, и кожа у них делается мягкой. Тогда они вспоминают о могуществе Старого Волшебника. Как бы то ни было, не следует охотиться за молоденькими крабами и убивать их на том только основании, что старый Пау Амма в свое время вел себя нехорошо. Да! Дети Пау Амма ужасно не любят, когда их вытаскивают из их маленьких Пусат-Тасеков и приносят домой в стеклянных баночках. Вот почему они стараются зацепить своими клешнями-ножницами тех, кто их ловит. И по- делом! КАК КОТ ГУЛЯЛ, ГДЕ ЕМУ ВЗДУМАЕТСЯ Слушайте внимательно, милые мои! То, что я расскажу вам, случилось давным-давно, когда человек еще не приручил животных и все они были дикими. Собака была дикая, лошадь была дикая, корова была дикая, овца была дикая, свинья была дикая, и эти дикие животные бродили по сырому дикому лесу. Но самым диким из них был кот. Он гулял один, где ему вздумается, и место для него не имело значения. Разумеется, и человек тоже был диким, совсем диким. Он даже не пытался усовершенствоваться, пока не встретил женщину, которая ему сказала, что ей вовсе не нравится такая дикая жизнь. Она разыскала хорошую сухую пещеру, где можно было поселиться, чтоб уж не ночевать под открытым небом на куче сырых листьев. Пол пещеры она посыпала чистым песком, устроила очаг и развела на нем огонь. Затем она завесила вход в пещеру сухой конской шкурой хвостом вниз и сказала человеку: - Вытирай ноги, голубчик, когда входишь. Мы заведем у себя порядок. В тот день, милые мои, они ели мясо дикой овцы, зажаренное на горячих каменьях и приправленное диким чесноком и диким перцем; дикую утку, фаршированную диким рисом и дикими кореньями; мозговые кости дикого быка; дикие вишни и дикие гранаты. Плотно пообедав, человек лег спать около огня и чувствовал себя счастливым. Женщина еще сидела и расчесывала волосы. Потом она взяла большую плоскую кость от бараньей лопатки и стала ее разглядывать. Подбросив топлива в огонь, она принялась колдовать, и это было первое в мире колдовство. Все дикие животные вышли из сырого дикого леса и, собравшись в кучку, издали поглядывали на огонь, недоумевая, что это за штука. Дикая лошадь топнула своим диким копытом и сказала: - О друзья мои и враги мои! Зачем мужчина и женщина зажгли такой яркий свет в пещере, и не будет ли нам от этого беды? Дикая собака потянула воздух своим диким носом и, почуяв запах жареной баранины, сказала: - Пойду-ка я посмотрю. Кажется, там что-то вкусное. Кот, пойдем со мной! - Нет! - ответил кот. - Я привык гулять один, где мне вздумается, и с тобой не пойду. - В таком случае нашей дружбе конец, - сказала дикая собака и направилась к пещере. Не успела она отойти на несколько шагов, как кот подумал: "Мне ведь все равно, где гулять. Отчего бы мне тоже не пойти посмотреть? А уйду я оттуда, когда мне вздумается". Он неслышными шагами прокрался вслед за собакой и так притаился, что мог все слышать. Когда дикая собака добралась до входа в пещеру, то отодвинула мордой сухую конскую шкуру и стала вдыхать чудный запах жареной баранины. Женщина, разглядывавшая баранью лопатку, услышала, как она подошла, и тогда сказала со смехом: - Ага, вот первый. Что тебе нужно, дикий зверь из дикого леса? Дикая собака ответила: - О мой враг и жена моего врага, что это так вкусно пахнет в диком лесу? Женщина бросила дикой собаке жареную баранью кость и сказала: - Дикий зверь из дикого леса, возьми и попробуй! Дикая собака принялась грызть кость, которая оказалась вкуснее всего того, что ей когда-либо приходилось есть. Покончив с костью, она сказала: - О мой враг и жена моего врага, дай еще! Женщина ответила: - Дикий зверь из дикого леса, помогай моему мужу охотиться днем, а ночью стереги пещеру, тогда я буду давать тебе сколько угодно костей. - А, вот что! - сказал кот, подслушавший весь разговор. - Умная женщина, спору нет, но я еще умнее. Дикая собака вползла в пещеру, положила голову на колени женщине и сказала: - О мой друг и жена моего друга, я обещаю днем помогать твоему мужу на охоте, а ночью стеречь пещеру. "Ну и глупая же собака!" - сказал про себя кот, услышав такие речи. Он ушел обратно в сырой дикий лес, помахивая своим диким хвостом и гуляя по диким тропинкам, но никому ничего не сказал. Проснувшись, мужчина спросил: - Что здесь нужно дикой собаке? { Это пещера, в которой жил первобытный человек со своей женой. Пещера была совсем недурна, и в ней было гораздо теплее, чем можно думать по виду. У человека был челнок. Он привязан к колышку на берегу и погружен в воду для того, чтобы дерево, из которого он сделан, разбухло. Поперек реки протянут невод для ловли лососей. От самого берега до входа в пещеру лежат гладкие чистенькие камни для того, чтобы мужчина и женщин