стинку, которая, очевидно, использовалась, как магнитная карта в двадцать первом веке. - Дэниел так же будет твоим гидом и - что это было за слово - не могу вспомнить - рифмуется со словом "нога". Он специально обучен этой работе. Уверена, он полностью тебя устроит. Пулл мысленно оценил этот жест, что заставило его почувствовать себя более удобно. Слуга, точно! Он не представлял встретить прислугу; даже в его время она уже была редким и опасным видом. Он ощутил себя героем английского романа начала двадцатого века. - У тебя есть выбор, - сказала Индра, - хотя я знаю, что ты выберешь. Мы можем подняться на внешнем лифте и насладиться видом - или на внутреннем и насладиться едой и развлечениями. - Я не представляю, кто захочет оставаться внутри. - Ты бы удивился. Это слишком головокружительно для некоторых людей, особенно посетителей снизу. Даже альпинисты, которые говорят, что у них голова создана для высоты могут позеленеть - когда высота измеряется тысячами километров, а не метров. - Я рискну, - ответил Пулл с улыбкой, - я бывал и выше. Когда они вышли сквозь двойной шлюз на внешнюю стену Башни (это была игра его воображения, или он действительно почувствовал ощущение полной дезориентации?), они попали в помещение, которое могло быть аудиторией очень маленького театра. Пять рядов сидений, по десять в каждом ряду, были расположены по направлению к одному из огромных окон, которые все еще сбивали Пулла с толку, поскольку он не мог полностью забыть сотни тон воздушного давления, стремящегося вырваться в космос. Около дюжины пассажиров, которые, возможно, никогда не задумывались об этом, казались совершенно непринужденными. Они все улыбались, узнав его, вежливо кивали, затем отворачивались, восхищаясь видом. - Добро Пожаловать в небесную гостиную, - произнес все тот же механический голос, - Подъем начнется через пять минут. Комната для отдыха и туалет находятся на нижнем этаже. Только как долго продлится это путешествие, беспокоился Пулл. Нам предстоит пройти двенадцать тысяч километров, туда и обратно: это не похоже ни на одну поездку на лифте из тех, что я совершал на Земле... Ожидая начала подъема, он наслаждался великолепной панорамой, раскинувшейся на расстоянии двух тысяч километров ниже его. В северном полушарии была зима, впрочем, климат радикальным образом изменился, поэтому южнее полярного круга снега было мало. Над Европой почти не было облаков, и множество подробностей ее ландшафта поражали глаз. Один за другим он определял крупные города, чьи названия отдавались эхом в веках, они начали угасать уже в его эпоху, одновременно с тем, как революция коммуникаций изменила лицо мира, и теперь от них почти ничего не осталось. Кроме того, в самых необычных местах появилось несколько крупных водоемов: озеро Саладин в северной Сахаре было почти как маленькое море. Пулл был так поглощен видом, что забыл, что он пассажир. Внезапно он понял, что прошло гораздо больше пяти минут, но лифт все еще был неподвижен. Что-то не так, или они ждут опоздавших? И тут он заметил нечто такое необычное, что поначалу отказывался верить своим глазам. Панорама стала шире, словно он поднялся на сотни километров! Даже когда он всмотрелся, он заметил новые особенности планеты внизу, появляющиеся в окне. Затем Пулл рассмеялся, когда нашел очевидное объяснение происходящего. - Ты одурачила меня, Индра! Я-то думал, все по-настоящему, а это видеопроекция! Индра взглянула на него с насмешливой улыбкой. - Подумай еще раз, Фрэнк. Мы начали подниматься минут десять назад. Сейчас мы движемся со скоростью, по крайней мере, тысячу километров в час. Я думала, я говорила, что эти лифты могут достигать мощности ста джи при максимальной перегрузке, но на таком коротком участке достаточно и десяти. - Это невозможно! На центрифуге мне устанавливали максимум шесть, и мне было не очень-то комфортно весить полтонны. Я уверен, с тех пор, как мы вошли сюда, мы и с места не сдвинулись. Пулл слегка повысил голос, и внезапно осознал, что другие пассажиры делают вид, что не замечают. - Я не понимаю, как это работает, Фрэнк, но это называется инерционное поле. Или, иногда Силовое поле - с буквы "С", в честь известного русского ученого Сахарова - остальных я не знала. Понимание медленно начало возникать в голове Пулла, и вместе с ним возникло чувство ужасного удивления. Поистине, здесь была "технология, неотличимая от магии". - Некоторые из моих друзей раньше мечтали о "космических двигателях" - энергетических полях, которые придут на смену ракетам, и позволят двигаться безо всякого ощущения перегрузки. Большинство из нас считали их сумасшедшими - но, кажется, они были правы! Я до сих пор с трудом верю в это... и если я не ошибаюсь, мы начинаем терять вес. - Да, это постепенный переход к лунной силе тяжести. Когда мы выйдем, ты почувствуешь, что мы на Луне. Но ради всего святого, Фрэнк - забудь, что ты инженер, и просто наслаждайся видом. Это был хороший совет, но, даже наблюдая Африку, Европу и большую часть Азии, находящихся в его поле зрения, Пулл не мог избавить свой разум от изумительного открытия. И это было еще не все: сила, приводившая в движение лифт, скрывала еще не одно научное достижение, сделанное спустя много лет после его эпохи. Но он не мог представить себе, что они так широко применяются в повседневной жизни - если этот термин можно применить к этому небоскребу, высотой тридцать шесть тысяч километров. Должно быть, эпоха ракет закончилась не один век назад. Все его знания движущих систем и камер сгорания, ионных ракетных двигателей малой тяги и синтеза ядерных реакторов совершенно устарели. Само собой, они никому больше не были нужны - и он испытывал такую же печаль, которую, должно быть, испытал шкипер парусника, когда парус уступил место пару. Неожиданно его настроение изменилось, и он не смог сдержать улыбки, когда голос робота произнес: - Прибытие через две минуты. Пожалуйста, убедитесь, что не забыли в салоне своих вещей. До чего же часто он слышал это напоминание в коммерческих полетах! Он взглянул на часы, и удивился, увидев, что подъем занял у них не больше получаса. Это означало, что средняя скорость составляла, по крайней мере, двадцать тысяч километров в час, он ни разу не двигался с такой скоростью. Но еще более странным было то, что за последние десять минут или чуть больше, они все должны были так быстро потерять вес, что по всем канонам должны были стоять на потолке, головой к Земле! Двери тихо открылись, и когда Пулл вышел, он снова ощутил ту же легкую дезориентацию, какую ощутил при входе в кабину лифта. Однако, на этот раз он знал, что это значит: он пересекал переходную зону, где инерционное поле совпадало с гравитацией - на этом уровне - с гравитацией Луны. Индра и Дэниел шли следом за ним, ступая с осторожностью, поскольку весили теперь в три раза легче, навстречу очередным чудесам этого дня. Несмотря на то, что вид далекой Земли внушал страх даже астронавту, в нем не было ничего неожиданного или удивительного. Но кто мог представить огромный зал, судя по всему, занимавший всю ширину башни, так, что его дальняя стена находилась на расстоянии, большем, чем в пять километров? Возможно, в эту эпоху на Луне и Марсе существовали помещения и большего объема, но это, наверное, было одно из самых крупных. Они стояли на смотровой платформе, на высоте пятидесяти метров от внешней стены, глядя на восхитительную в своем разнообразии панораму. Очевидно, это была попытка воспроизвести целый ряд земных форм жизни. Под ними неожиданно возникли группы стройных деревьев, которые Пулл не сразу узнал: затем он понял, что это были дубы, адаптированные к условиям одной шестой от их привычной гравитации. Интересно, как здесь выглядят пальмы, подумал он. Наверное, они похожи на гигантский тростник... Посередине было небольшое озеро, в которое впадала извилистая река, прокладывающая себе путь через покрытую травой равнину, и, затем исчезая в зарослях, похожих на гигантские кусты. Что же было источником реки? Пулл ощутил слабый монотонный шум, и, когда он присмотрелся к плавно изгибающейся стене, он увидел Ниагарский водопад в миниатюре, с настоящей радугой, повисшей в его брызгах. Он мог бы простоять здесь не один час, восхищаясь видом, и так и не исчерпать всех чудес этого комплекса и великолепно разработанной имитацией планеты внизу. Она разворачивалась в новой и враждебной обстановке. Возможно, человечество ощущало возрастающую потребность увековечить свое происхождение. Конечно, даже в его эпоху в каждом городе был свой парк - как слабое напоминание о природе. Тот же стимул, должно быть, двигал людьми и здесь, на более высокой ступени развития. Центральный парк африканской Башни! - Давай спустимся, - сказала Индра, - здесь есть много, на что стоит посмотреть, и я не бываю здесь так часто, как мне хотелось бы. Они начали неспешное изучение этого космического оазиса, а за ними следовал молчаливый, но вездесущий Дэниел, который, казалось, всегда знал, когда может понадобиться его помощь, но в остальное время оставался в стороне. Несмотря на то, что прогулка почти не отнимала сил в такой низкой гравитации, время от времени они пользовались маленькой монорельсовой дорогой, и один раз остановились восстановить силы в кафе, умело скрытом в стволе красного дерева, которое было, по крайней мере, в четверть километра высотой. Народу было очень немного - их спутники растворились среди пейзажа - поэтому казалось, что они попали в страну чудес. Все содержалось в таком порядке, вероятно, целой армией роботов, что время от времени это напоминало Пуллу посещение Диснейленда, когда он был маленьким мальчиком. Но здесь было даже лучше: не было толпы, и, более того, здесь ничто не напоминало о человеке и следах его существования. Они восхищались великолепной коллекцией орхидей такого гигантского размера, что Пулл испытал одно из самых больших потрясений в своей жизни. Когда они проходили мимо типичного домика садовника, дверь открылась, и появился сам садовник. Фрэнк Пулл всегда гордился своим самообладанием, и никогда не мог представить себе, что, будучи зрелым мужчиной, он может вскрикнуть от испуга. Но, как и любой обычный парень своего поколения, он пересмотрел все части "Юрского периода", и знал, что такое хищник, встретившись с ним лицом к лицу. - Я ужасно извиняюсь, - сказала Индра искренне, - Я забыла предупредить тебя. Натянутые до предела нервы Пулла немного успокоились. Конечно, в этом чересчур спланированном мире опасности не было, однако...! Динозавр посмотрел на них взглядом, начисто лишенным всякого интереса, затем скрылся в своем домике и появился вновь с граблями и садовыми ножницами в сумке, висящей на плече. Он птичьей походкой пошел прочь от них, не оборачиваясь, пока не скрылся за десятиметровыми подсолнухами. - Нужно было объяснить тебе, - произнесла Индра с раскаяньем, - Когда это возможно, мы предпочитаем использовать био-организмы, нежели роботов - мне кажется, это углеродный шовинизм! Осталось не так много животных, обладающих определенной сноровкой, и мы так или иначе используем их. - И здесь кроется загадка, которую никто не может разгадать. Ты можешь подумать, что для такой работы больше подошли бы травоядные животные, такие, как орангутанги или гориллы. Однако, нет, они слишком нетерпеливы для этого. - А плотоядные, такие как наш друг, справляются с этой работой отлично, к тому же их легче выдрессировать. Кроме того - еще один парадокс - после видоизменения они становятся послушными и добродушными. Конечно, генной инженерии понадобилась почти тысяча лет, чтобы достичь таких результатов, но посмотри, что сделал первобытный человек с волком путем одних только проб и ошибок! Индра рассмеялась и продолжила: - Ты не поверишь, Фрэнк, но из них выходят отличные няни - дети любят их! Вот шутка пятисотлетней давности: "Вы доверите своих детей динозавру?" "Что вы, подвергать его такому риску?". Пулл присоединился к ее смеху, немного смутившись своего испуга. Чтобы сменить тему, он задал Индре вопрос, который уже давно беспокоил его. - Все это чудесно, - сказал он, - но к чему идти на такие трудности, когда любой из Башни может с не меньшей скоростью достичь настоящего заповедника? Индра задумчиво посмотрела на него, подбирая слова для ответа: - Это не совсем так. Это неудобно и даже опасно - для любого, кто живет при половинной силе тяжести спускаться на Землю, даже в защитном кресле. Поэтому нам приходится довольствоваться этой - как вы раньше говорили - "Виртуальной реальностью". "Теперь я начинаю понимать", - промелькнуло в голове Пулла, - "Это объясняет уклончивость Андерсона и все эти тесты, которые он проводит, чтобы посмотреть, восстановились ли мои силы. Я проделал весь путь от Юпитера, не считая пару тысяч километров - но я никогда не смогу вновь ступить на поверхность родной планеты. Не знаю, как я это выдержу". Глава 10 С уважением к Икару Но вскоре его депрессия рассеялась: было так много дел, и так много того, чего он еще не видел. На это не хватило бы и тысячи жизней, и главная проблема состояла в том, чтобы выбрать несколько из мириад чудес, которые могла предложить ему эта эпоха. Он старался, но не всегда успешно, избегать мелочей и сосредотачиваться на более важных вещах, особенно, его образовании. Мозговой шлем - и книжный плеер, прилагавшийся к нему, и тут же прозванный "мозговой коробкой" - был здесь огромного объема. Вскоре у него появилась маленькая библиотека карточек "текущих знаний", каждая из которых содержала все материалы, необходимые для получения степени бакалавра. Когда он вставлял одну из них в мозговую коробку и настраивал наиболее подходящие для него скорость и интенсивность, возникали вспышки света, которые могли длиться около часа. Когда он просыпался, то казалось, что в его мозгу открываются все новые территории, о которых он догадывался только когда искал их. Он был словно библиотекарь, обнаруживший полку с книгами, о наличии которых даже не подозревал. В основном он был сам себе хозяин. Не задумываясь о чувстве долга и благодарности, он выполнял столько просьб ученых, историков, писателей и артистов, работающих на медиа, сколько мог, несмотря на то, что они были малопонятны ему. Кроме того, он получал бесчисленные приглашения от других граждан четырех Башен, которые вынужден был отвергать. Самые заманчивые - и от которых было сложнее всего отказаться - приходили с планеты, раскинувшейся внизу. - Конечно, вы не погибнете, - говорил ему профессор Андерсон, - если спуститесь на короткое время с хорошей системой жизнеобеспечения, но радости вы не получите. И это может еще в большей степени ослабить вашу нервно-мышечную систему. Ее нельзя восстановить полностью после тысячелетнего сна. Другой его надзиратель, Индра Уоллос, защищала его от беспокойства без необходимости, и давала советы, какие просьбы выполнять, а на какие дать вежливый отказ. Сам он никогда бы не понял социально-политическую структуру этой чрезвычайно сложной культуры, но вскоре сделал вывод, что, несмотря на то, что теория всех классовых различий исчезла, здесь было несколько тысяч особых граждан. Джордж Оруэлл был прав: есть люди более равные, чем все остальные. Иногда, основываясь на своем опыте двадцать первого века, Пулл задавался вопросом - кто платит за все это гостеприимство - не выставят ли ему однажды громадный счет за все, чем он пользовался? Но Индра сразу же заверила его: он же уникальный и бесценный музейный экспонат, поэтому ему не стоит задаваться такими приземленными рассуждениями. Все, что он хотел - в пределах разумного - было ему доступно: Пулл задавался вопросом - каковы же были пределы этому, не представляя, что однажды он попытается раскрыть их. Все самые важные вещи в жизни происходят случайно, и когда он установил наблюдательный настенный дисплей на случайный поиск, его внимание привлекла поразительная картина. - Остановить поиск! Звук громче! - закричал он неожиданно громко. Он узнал музыку, но прошло несколько минут, прежде чем он смог определить ее автора. Через стену он увидел крылатых людей, грациозно кружащихся вокруг друг друга, явно поддерживая. Но Чайковский был бы весьма поражен, если бы увидел эту постановку "Лебединого озера" - с исполнителями, которые летали по-настоящему... Пулл наблюдал с восторгом в течение нескольких минут, пока полностью не убедился, что это реальность, а не симуляция: даже в его дни никто бы не был стопроцентно в этом уверен. Возможно, балет был поставлен на одной из многочисленных площадок с низкой гравитацией - очень большой, судя по выступлению. Возможно даже, что это здесь, в Африканской Башне. Я хочу попробовать это, решил Пулл. Он не мог до конца простить Космическое Агентство за запрещение одного из любимейших удовольствий Пулла - затяжного прыжка с парашютом - даже, несмотря на то, что он понимал точку зрения Агентства, не желавшего рисковать ценным вложением средств. Врачей беспокоила его травма, полученная при аварии на дельтаплане. К счастью, юношеские кости полностью пришли в норму. - Что ж, - подумал он, - Сейчас меня некому остановить... по крайней мере, здесь нет профессора Андерсона... К облегчению Пулла, доктор решил, что это отличная идея, и, кроме того, он узнал, что в Башне у каждого был собственный Вольер, в котором поддерживалась одна десятая силы притяжения. В течение нескольких дней он измерял свои крылья, изрядно потрепанные постановками "Лебединого озера". Вместо перьев использовалась эластичная мембрана, и когда Пулл ухватился за держатели для рук, прикрепленные к поддерживающим ребрам, он заметил, что больше похож на летучую мышь, чем на птицу. Однако его образ Дракулы был развенчан его инструктором, который, судя по всему, был не знаком с вампирами. Первые его уроки были ограничены изучением легкой упряжи, поэтому он никуда не выходил, пока изучал базовые - и самые важные действия - управлению и стабилизации. Как и многие новые умения, это было не так просто, как казалось. Эти ремни безопасности казались ему нелепыми - как можно пострадать при силе тяжести, в десять раз меньшей веса собственного тела! И был рад, что ему понадобилось всего несколько уроков. Вне всяких сомнений, ему помогли его тренировки, когда он был астронавтом. Он был, как сказал ему инструктор, лучшим учеником, который когда-либо обучался у него, но, возможно, он всем так говорил. После дюжины тренировочных прыжков в помещении, высотой в сорок метров, заполненной разнообразными препятствиями, которые он довольно просто обходил, Пулл получил сигнал для своего первого одиночного прыжка - и снова почувствовал себя девятнадцатилетним парнем, готовым взлететь над флагштоком старого аэроклуба. Не особенно захватывающее слово "Вольер" едва ли могло подготовить его к первому полету. Несмотря на то, что Вольер казался даже больше, чем помещение с лесами и садами на уровне с лунным притяжением, он был бы почти такого же размера, если бы не занимал целый ярус постепенно сужающейся Башни. Цилиндрическое помещение, высотой половину километра и шириной свыше четырех километров предстало перед Пулом действительно громадным, к тому же в нем не было ровным счетом ничего, на чем можно было остановить взгляд. Все стены были одинакового бледно-голубого цвета, и поэтому создавалось ощущение бесконечного пространства. Пулл не верил заверениям инструктора, что у него будет возможность выбрать декорации, какие он захочет, и планировал показать ему, что это абсолютно невыполнимая задача. Но, поскольку, это был его первый полет с головокружительной высоты пятидесяти метров, ничто не должно было отвлекать его внимания. Конечно, падение с высоты пять метров на Земле, с ее силой притяжения, в десять раз превышающей здешнюю, могло закончиться переломом шеи, однако, даже меньшие повреждения здесь были мало вероятны, так как площадь всего пола была покрыта сетью эластичных канатов. Все помещение было гигантским трамплином. Здесь, - подумал Пулл, - можно получить немало удовольствия и без крыльев. Несколькими мощными движениями Пулл поднял себя в воздух. Казалось, почти мгновенно, он оказался на высоте сотни метров, и все еще поднимался. - Спускайся! - закричал инструктор, - Я не могу держаться рядом с тобой! Пулл выпрямился, затем попытался замедлить движение. Он почувствовал, что его голова, а заодно, и его тело, стали легче (по крайней мере, на десять килограмм) и задался вопросом, увеличилась ли концентрация кислорода. Это было великолепно - разительное отличие от нулевой гравитации, настоящий вызов физическим законам. Больше всего это было похоже на подводное плавание: жаль, здесь не было птиц, похожих на таких же ярких коралловых рыбок, которые так часто сопровождали его среди тропических рифов. Один за другим, инструктор проследил за серией маневров - вращения, петли, полет вниз головой, зависание... Наконец, он сказал: - Мне больше нечему тебя учить. Теперь давай насладимся видом. Через мгновенье Пулл чуть не потерял контроль - впрочем, как он, возможно, и ожидал. Безо всякого предупреждения вокруг него появились покрытые снегом горы, и теперь он летел вниз, прямо в узкое ущелье, мимо неприятно острых скал. Конечно, все это было ненастоящее: горы были иллюзорными, как облака, и он мог лететь прямо сквозь них, если бы захотел. Однако, он повернул прочь от обрыва (На одном из выступов было орлиное гнездо, в нем лежало два яйца, которые, как ему показалось, он мог задеть, если подлетит ближе) и отправился на более открытое место. Горы исчезли. Внезапно наступила ночь. Затем появились звезды, не жалкие несколько тысяч, которые появляются в земном небе, а бесчисленные легионы. И не только звезды, но и спиралевидные воронки далеких галактик, переполненные плотными скоплениями солнц, сферические звездные группы. Не было ни одного аргумента в пользу того, что это была реальность, даже если бы он волшебным образом был перенесен в какой-либо мир, где существовали такие небеса. Эти галактики отступали, даже когда он наблюдал за ними, звезды постепенно гасли, взрывались, рождались в звездных яслях раскаленного огненного тумана. Миллион лет, должно быть, пролетал для них как одна секунда... Огромный спектакль прекратился так же неожиданно, как и возник: Пулл опять находился в пустом небе. В пустом голубом цилиндре "Вольера" не было никого, кроме него и его инструктора. - Думаю, на сегодня достаточно, - сказал инструктор, зависший в нескольких метрах над Пулом, - Какие декорации вы хотели бы увидеть в следующий раз, когда мы сюда придем? Пулл не колебался. Улыбнувшись, он ответил на этот вопрос. Глава 11 Полет драконов Он никогда не верил в то, что такое возможно, даже не смотря на технологию этой эпохи. Сколько терабайт, петабайт - понадобится, чтобы записать весь мир? Такой объем информации нужно было бы накапливать не одно столетие, и каким способом хранить ее? Лучше не думать об этом, и последовать совету Индры: "Забудь, что ты инженер, просто наслаждайся жизнью". В целом он наслаждался жизнью, несмотря на то, что удовольствие смешивалось с почти всепоглощающим чувством ностальгии. Он летал, или так казалось, на высоте около двух километров над захватывающим и незабываемым ландшафтом своей юности. Конечно, это ощущение было обманчивым, так как "Вольер" был всего полкилометра высотой, но иллюзия была довольно правдоподобной. Он описывал круги над Кратером Метеора, вспоминая, как во времена первых космических тренировок карабкался по его склонам. Как странно, что раньше кое-кто сомневался в его происхождении и в правильности его названия! А ведь в двадцатом веке выдающиеся геологи утверждали, что у него вулканическое происхождение: и только после наступления Космической Эпохи неохотно согласились, что все планеты до сих пор находятся под постоянными астероидными атаками. Пулл был уверен, что его скорость была около двухсот километров в час, и он мог долететь до флагштока менее, чем за пятнадцать минут. Там мерцали белые купола Обсерватории Лоуэлла, куда он так часто приходил, когда был мальчиком, и чей дружный коллектив без сомнения сыграл решающую роль при выборе профессии. Иногда он задумывался, какая у него была бы профессия, не родись он в Аризоне, совсем рядом с местом, где создавались самые длительные и важные марсианские фантазии. Возможно, это было воображение, но Пуллу казалось, что он видит могилу Лоуэлла, рядом с большим телескопом, который подпитывал его мечты. С какого года, и с какого сезона в его памяти сохранилась эта картина? Он полагал, что со времен спутников-шпионов, которые следили за миром в начале двадцать первого века. Она не могла быть более позднего срока, поскольку город был таким, каким он его помнил. Возможно, если он спустится пониже, он сможет увидеть себя... Но он знал, что это был абсурд; он уже понял, что спуститься ниже невозможно. Если бы он подлетел ближе, изображение стало бы распадаться на пиксели, разоблачая подделку. Лучше соблюдать дистанцию и не разрушать прекрасную иллюзию. И помимо прочего там был - это было невероятно! - маленький парк, в котором он играл вместе со своими школьными друзьями. Отцы Города всегда обсуждали тему его охраны, в то время как водные ресурсы парка становились все беднее. Впрочем, по крайней мере, до этого времени он дожил - а такое случается не с каждым парком. И тут еще одно воспоминание вызвало слезы на его глазах. По тем узким тропинкам, возвращался ли он домой из Хьюстона или с Луны, он гулял со своим любимым родезийским 1 Космический корабль Соединенных Штатов (здесь и далее прим. переводчика)