максимальной. Офицеры что-то вычисляли на своих карманных компьютерах; лишенные доступа к главному навигационному компьютеру, они во многом гадали, и капитан ждал, когда сформируется общая точка зрения. - Одиннадцать минут, - объявил он наконец, - при условии, что он не снизит тягу, - сейчас двигатели на максимуме. И при условии, что корабль зависнет над облаками на высоте десяти километров - и потом начнет спуск прямо вниз. На это уйдет еще пять минут. Капитан счел излишним упоминать, что из этих пяти минут самой критической будет последняя секунда. Казалось, Европа решила хранить свои тайны до самого конца. Когда "Гэлакси" неподвижно повис над покровом облаков, внизу по-прежнему не было видно никаких следов суши или воды. Затем, на несколько мучительных секунд, экраны заволокло серой пеленой - видимость исчезла, за исключением появившихся на мгновение посадочных опор, выдвинутых теперь, но почти никогда ранее не применявшихся. Нескольно минут назад шум сервомоторов, выдвигающих посадочное устройство, вызвал тревогу среди пассажиров; теперь оставалось лишь надеяться, что хрупкие опоры, не рассчитанные на подобную нагрузку, не подломятся под тяжестью корабля. Какова толщина слоя облаков? - задал себе вопрос Ван-дер-Берг. Неужели они простираются до самой... Нет, облака редеют, расходятся в стороны - и вот перед ними Новая Европа, раскинувшаяся, казалось, всего в нескольких тысячах метров под кораблем. Она действительно новая; не обязательно быть геологом, чтобы убедиться в этом. Наверно, четыре миллиарда лет тому назад только что родившаяся Земля выглядела точно так же, в то время как суша и море готовились начать свой вечный спор. Здесь всего пятьдесят лет назад не было ни суши, ни моря - один лед. Теперь на полушарии, обращенном к пылающему Люциферу, лед растаял, появилась вода и тут же испарилась - водяные пары перенеслись на ледяное полушарие Ночной стороны. Перенос миллиардов тонн жидкости с одного полушария на другое обнажил древнее морское дно, на которое никогда не падал даже свет далекого Солнца. Когда-нибудь, возможно, этот искореженный ландшафт будет смягчен и укрощен пышным растительным одеялом; сейчас же он представлял собой голые потоки лавы и грязевые поля с поднимающимися над ними струйками пара. Местами, тут и там, вздымались массы скальных пород со странными, наклонными слоями. Несомненно, это был район колоссальных тектонических возмущений; впрочем, это было и неудивительно, поскольку в результате одного из них недавно появилась гора размером с Эверест. Да вот и она - возвышается над неестественно близким горизонтом. Рольф Ван-дер-Берг почувствовал, как у него стиснуло грудь и по спине побежали мурашки. Перед ним возвышалась гора его мечты, которую он видел собственными глазами, а не через равнодушные объективы приборов. Как он и ожидал, ее форма напоминала тетраэдр, причем наклоненный таким образом, что одна из сторон была почти вертикальной (какой вызов для альпинистов, даже при здешней силе тяжести - особенно если учесть, что вогнать скальные крючья невозможно). Вершина горы была затянута облаками, и большую часть пологого склона, обращенного к наблюдателям, покрывал снег. - Это из-за нее столько шума? - пробормотал кто-то презрительно. - По-моему, самая обычная гора. Ничем не отличается от... - На него сердито зашикали, и снова наступила тишина. "Гэлакси" медленно смещался теперь в направлении горы - Чанг искал хорошую посадочную площадку. Корабль с трудом контролировал боковой снос, так как девяносто процентов тяги требовалось для того, чтобы просто поддерживать "Гэлакси" в полете. Топлива было достаточно примерно на пять минут таких маневров; после этого совершить посадку, возможно, и удастся - но уже никогда не удастся оторваться от поверхности. Почти сто лет тому назад такая же дилемма стояла перед Нилом Армстронгом. Но он не управлял кораблем под пистолетом, направленным ему в затылок. И все-таки последние несколько минут Чанг совершенно забыл и про пистолет, и про Розу. Все его внимание было поглощено работой; он стал частью гигантской машины, которой управлял. Чанг испытывал сейчас лишь одно человеческое чувство; это не было чувство страха, он испытывал ликующий восторг. Он выполнял любимую работу, составляющую цель его жизни. Посадка на Европу станет вершиной его профессиональной карьеры - даже если это будет последняя вершина. Казалось, все шло именно к этому. Подножие горы было сейчас на расстоянии менее километра - а Чангу все еще не удалось отыскать посадочную площадку. Местность была исключительно неровной, изрезанной каньонами и усеянной огромными валунами. Он не заметил пока ни единого более или менее горизонтального участка, превышающего по размерам теннисный корт, - а до красной черты на указателе запаса топлива оставалось всего тридцать секунд. Но вот наконец Чанг заметил ровный участок - самый ровный из всех. Да, это был единственный шанс в оставшееся время. Легкими точными движениями он начал смещать огромный неустойчивый цилиндр по направлению к выбранной площадке, казалось, покрытой снегом; да, совершенно верно, раскаленные газы из дюз корабля сдували его - но что под снегом? - похоже на лед - видимо, замерзшее озеро - какова толщина - КАКОВА ТОЛЩИНА... Мощный поток газов из главных дюз корабля ударил по предательски ровной поверхности с силой пятисоттонного молота. Мгновенно по льду разбежались в стороны глубокие трещины, затем начали переворачиваться огромные льдины. Неистовый поток раскаленной плазмы устремился на внезапно обнажившееся озеро, и концентрические волны кипящей воды побежали от центра. Последующие действия Чанга, как и любого хорошо подготовленного космонавта, были чисто автоматическими. Не теряя ни единого мгновения на колебания, угрожающие гибелью, он сорвал левой рукой предохранительный стержень с опечатанной дверцы; его правая рука тут же схватила красный рычаг, скрытый за ней, и рванула его на себя. Программа "АВАРИЙНЫЙ ВЗЛЕТ", мирно дремавшая с завершения постройки корабля, молниеносно швырнула корабль обратно в космическое пространство. 30. Посадка "Гэлакси" Офицеры в кают-компании ощутили внезапный рывок тяги, включенной на полную мощность, как отмену смертного приговора. Они уже заметили, окаменев от ужаса, как под кораблем разрушилась площадка, выбранная для посадки, и понимали, в чем заключается единственный путь к спасению. И теперь, когда Чанг воспользовался им, офицеры позволили себе вздохнуть. Никто не решался, однако, высказать предположение, как долго они будут наслаждаться этой роскошью. Один лишь Чанг знал, хватит ли топлива, чтобы выйти на устойчивую орбиту; но даже в этом случае, мрачно подумал капитан Лаплас, эта сумасшедшая с пистолетом может заставить Чанга снова пойти на посадку. Правда, капитан был убежден, что она далеко не сумасшедшая: все ее действия были точно рассчитаны. Неожиданно тяга изменилась. - Отключился четвертый двигатель, - заметил один из механиков. - Неудивительно, он не рассчитан на такую нагрузку. Наверно, перегрелся. Никто не почувствовал изменения в направлении полета - тяга хотя и слегка уменьшилась, но была по-прежнему направлена вдоль оси корабля - однако изображение на экранах как-то странно накренилось. "Гэлакси" продолжал подниматься, но уже не вертикально. Он превратился в баллистическую ракету, мчащуюся к какой-то неизвестной цели на поверхности Европы. Прошло еще несколько мгновений, и тяга снова внезапно уменьшилась; горизонт на видеомониторах выровнялся. - Он отключил двигатель с противоположной стороны, иначе корабль начал бы кувыркаться, но удастся ли ему удержать высоту? Какой молодец! Ученые, сидящие тут же в кают-компании, никак не могли понять, чем заслужил пилот столь высокую оценку, потому что изображение на экране исчезло я вместо него возник ослепительно белый туман. - Сбрасывает понемногу лишнее топливо - облегчает корабль... Тяга уменьшилась до нуля; корабль свободно падал. За несколько секунд они пролетели через огромное облако ледяных кристаллов, образовавшихся из паров топлива, сброшенного Чангом. И под облаком появилось центральное море Европы, медленно приближающееся под воздействием десятой доли земного притяжения. По крайней мере, Чангу не придется искать посадочную площадку; отныне это превратилось в обычную процедуру, знакомую по видеоиграм миллионам - всем тем, кто никогда не бывал в космосе и никогда не рассчитывал побывать. Нужно было только уравнять тягу двигателя и силу притяжения для того, чтобы опускающийся корабль достиг нулевой скорости при нулевой высоте. Можно было даже немного ошибиться, но только не очень, даже при посадке на воду, которую предпочитали первые американские астронавты и на которую с неохотой пришлось пойти Чангу. Если он допустит ошибку - а после всего, что произошло за последние несколько часов, кто осмелится винить его? - он не услышит от компьютера: "Жаль, но вы разбились. Хотите попробовать еще раз? Отвечайте: да или нет". Второй помощник Ю с двумя товарищами стояли у запертой дверцы мостика, сжимая в руках импровизированное, сделанное на скорую руку оружие. Им выпало самое трудное задание. Перед ними не было экранов видеомониторов, и они не имели представления о том, что происходит с кораблем. Им приходилось полагаться лишь на те сообщения, которые время от времени получали из кают-компании. Да и с мостика не доносилось ни единого звука" несмотря на установленный ими чувствительный микрофон - впрочем, ничего удивительного в этом не было. У Чанга и Розы Мак-Магов не было ни времени" ни необходимости разговаривать. Посадка прошла идеально, без малейшего толчка. "Гэлакси" погрузился на несколько метров, немного всплыл, снова опустился и застыл благодаря весу двигателей в вертикальном положении. И только теперь микрофон подхватил первые слова, произнесенные в рубке: - Ты сумасшедшая, Рози, - послышался голос Чан-га, не рассерженный, а скорее равнодушно-усталый. - Надеюсь, ты довольна. Благодаря тебе все мы погибли. Затем хлопнул пистолетный выстрел и наступила долгая тишина. Ю с товарищами терпеливо ждали. Рано или поздно что-то должно было произойти. Вдруг они услышали, как поворачиваются защелки, покрепче сжали в руках разводные ключи и ломики и приготовились. Она сможет застрелить одного из них, но не всех троих. Дверь начала открываться - медленно, очень медленно. - Извините, - произнес второй помощник Чанг. - Должно быть, я упал в обморок. И тут же, подобно любому разумному человеку, снова потерял сознание. 31. Галилейское море Не могу понять, подумал капитан Лаплас, как можно работать врачом. Либо сотрудником похоронного бюро. И тем и другим приходится иногда заниматься отвратительными делами. - Ну как, нашли что-нибудь? - Ничего, капитан. Конечно, у меня нет соответствующего снаряжения. Я слышал, что некоторые имплантированные приборы можно отыскать лишь с помощью микроскопа. Правда, радиус их действия очень мал. - Где-то на борту корабля находится ретранслятор. Флойд предложил обыскать корабль. Вы сняли отпечатки пальцев и... имеются ли другие средства опознания? - Да. Установив связь с Ганимедом, передадим всю информацию, включая ее документы. Сомневаюсь, однако, что удастся выяснить настоящее имя Рози или на кого она работала... Или почему. - По крайней мере, она проявила гуманность, - задумчиво произнес Лаплас. - Когда Чанг дернул за ручку аварийного взлета, ей стало ясно, что все кончено. Ведь она вполне могла выстрелить в него и разбить корабль. - Боюсь, нам мало пользы от ее гуманности. А вот что случилось, когда мы с Дженкинсом выбросили тело через отверстие для мусора... На лице у доктора появилась гримаса отвращения. - Разумеется, вы были правы, капитан - ничего другого не оставалось. Так вот, мы решили, что не стоит привязывать груз к трупу, и несколько минут он плавал на поверхности. Мы хотели убедиться, что он отплывет подальше от корабля - как вдруг... Казалось, врач не решается продолжать. - Да говорите же, черт побери! - Из воды показалось что-то... Похожее на клюв попугая, только раз в сто больше. Он схватил ее и тут же исчез. Мы в серьезной компании, капитан. Даже если воздух пригоден для дыхания, не советую купаться... - Мостик вызывает капитана, - донесся из динамика голос вахтенного офицера. - В воде что-то происходит. Включаю камеру три - следите. - Это именно та штука, которую я видел! - воскликнул врач. По его спине пробежали мурашки. "Надеюсь, он не вернулся за добавкой", - промелькнула у него мрачная мысль. Внезапно огромное тело выпрыгнуло из воды и взлетело, изгибаясь, в небо. Чудовище, казалось, повисло над поверхностью моря. Знакомое тоже может ошеломить - если встретить его в неожиданном окружении. Капитан и врач воскликнули в один голос: "Это акула!" Они успели заметить небольшие различия - кроме огромного попугаечьего клюва, - прежде чем гигант рухнул обратно в море. У него была еще одна пара плавников - и вроде отсутствовали жабры. Вдобавок, не было глаз, зато с каждой стороны клюва виднелись странные выступы, напоминающие какие-то органы чувств. - Ну, конечно, конвергентная эволюция, - заметил доктор. - Одинаковые проблемы - одинаковые пути решения этих проблем, на любой планете. Как на Земле. Акулы, дельфины, ихтиозавры - все морские хищники схожи. Признаться, клюв меня озадачил... - А что происходит сейчас? Чудовище снова появилось на поверхности, но теперь оно двигалось очень медленно, будто высоченный прыжок истощил его силы. Более того, оно казалось больным - даже в предсмертной агонии; чудовище било хвостом по морской поверхности, не пытаясь плыть куда-то. Внезапно его стошнило, затем оно перевернулось вверх брюхом и безжизненно застыло на поверхности моря, колыхаясь в волнах. - Боже мой! - голос капитана был полон отвращения. - Мне кажется, я понимаю, что произошло. - Совершенно разные биохимические циклы. - Даже врач был потрясен увиденным. - Рози умерла не одна - она прихватила его с собой. Галилейское море было названо так, разумеется, в честь того, кто открыл Европу, - а он, в свою очередь, был назван по имени совсем маленького моря на ином мире. Море на Европе было совсем юным - ему не было и пятидесяти лет. Подобно большинству младенцев, оно любило порезвиться. Хотя атмосфера Европы была все еще слишком разреженной, чтобы создавать настоящие ураганы, с окружающих его берегов непрерывно дул ветер - в сторону тропической зоны, прямо над которой застыл раскаленный Люцифер. Там, где господствовал вечный полдень, вода кипела не переставая - правда, в этой разреженной атмосфере ее температуры едва хватало, чтобы приготовить чашку горячего чая. К счастью, эта бурлящая, кипящая зона непосредственно под Люцифером находилась в тысяче километров отсюда; "Гэлакси" совершил посадку в относительно спокойном районе, менее сотни километров от ближайшей суши. При максимальной скорости корабль мог пролететь это расстояние в ничтожные доли секунды; но сейчас, когда он дрейфовал под низко висящими облаками, окутавшими Европу серым пологом, суша казалась такой же далекой, как самый отдаленный квазар. Положение было еще хуже - если такое вообще было возможно - потому, что непрекращающийся ветер, дувший с суши, уносил "Гэлакси" все дальше в море. И даже если бы кораблю удалось выброситься на какой-нибудь девственный пляж этого юного мира, его положение вряд ли улучшилось бы. Правда, это облегчило бы жизнь на нем: космические корабли, несмотря на их удивительную водонепроницаемость, редко славятся мореходными качествами. "Гэлакси" плыл в вертикальном положении, волны непрерывно бросали его вверх и вниз; половина команды уже страдала от морской болезни. Первое, что сделал капитан Лаплас, выслушав доклады о повреждениях, полученных при посадке, - обратился по судовому радио ко всем, кто имел опыт плавания на морских судах любых типов и размеров. Он надеялся, что среди тридцати инженеров-астронавтов и ученых-космологов таких найдется немало, и не ошибся. Почти немедленно свои услуги предложили пять яхтсменов-любителей и даже один профессиональный моряк - завхоз Фрэнк Ли, начавший свою карьеру на морских судах линии Тсунга и лишь потом перешедший на космические лайнеры. Хотя завхозы больше привыкли работать со счетными машинками (или, как это предпочитал сам Фрэнк Ли, с деревянными, изготовленными двести лет назад счетами, где нужно было перебрасывать костяшки из слоновой кости), чем с навигационными приборами, им все-таки приходилось осваивать основы морского дела и даже сдавать экзамены. Ли ни разу не доводилось испытать на практике искусство моряка - и вот теперь, почти в миллиарде километров от Южно-Китайского моря, этот момент наступил. - Нужно заполнять топливные баки, - посоветовал он капитану. - Тогда корабль осядет я будет меньше подпрыгивать на волнах. Лапласу казалось нелепым пускать воду в корабль, и он заколебался: - А если нас выбросит на мель? Никто из офицеров, присутствовавших в кают-компании, не сделал прямо-таки напрашивающегося замечания: "Ну и что?". Даже без обсуждения всем казалось, что на суще они будут в безопасности - лишь бы добраться до нее. - Тогда мы просто продуем баки. Нам все равно придется сделать это, когда достигнем берега, чтобы перевести корабль из вертикального положения в горизонтальное. Хорошо, что генераторы продолжают действовать... Он замолчал; все понимали, что имелось в виду. Без вспомогательного реактора, снабжающего систему жизнеобеспечения энергией, все на "Гэлакси" погибли бы уже через несколько часов. А теперь - если реактор не выйдет из строя - корабль будет сохранять им жизнь в течение неограниченного времени. Разумеется, со временем наступит голод; они только что наглядно убедились, что в морях Европы нет пищи для людей, один лишь яд. По крайней мере, удалось установить связь с Ганимедом - теперь все человечество знает о постигшем их несчастье. Лучшие умы Солнечной системы пытаются сейчас спасти их. Во всяком случае, если не удастся найти выход, у пассажиров и команды "Гэлакси" есть утешение - они умрут в апогее славы. IV. У ВОДОПОЯ 32. Отводной канал - Итак, последние новости, - сообщил капитан Смит собравшимся пассажирам. - "Гэлакси" совершил посадку в море и находится на плаву без серьезных повреждений. Погиб один член экипажа - стюардесса. О подробностях не сообщается. Остальные живы и здоровы. Все корабельные системы работают нормально; в нескольких местах была замечена течь, но ее тут же ликвидировали. Капитан Лаплас передает, что пока корабль вне опасности, но ветер гонит их от берега, по направлению к центральной зоне Дневной стороны. Это не очень серьезно - на пути расположено несколько крупных островов, и корабль почти наверняка выбросит на один из них. В данный момент "Гэлакси" находится в девяноста километрах от ближайшего острова. С корабля видели крупных морских животных, не представляющих угрозы. Если ничего не случится, они продержатся несколько месяцев, пока не кончатся запасы пищи, - в настоящее время капитан Лаплас, разумеется, строго ограничил их потребление. Тем не менее никто, по его словам, не падает духом. А теперь, что ожидают от нас. Если мы немедленно вернемся на Землю, где пройдем переоборудование и заправимся топливом, нам удастся достичь Европы, двигаясь в направлении, обратном обращению Солнечной системы, через восемьдесят пять суток. В настоящее время "Юниверс" является единственным действующим космическим кораблем, способным совершить посадку и снова взлететь с достаточно большим полезным грузом. Шаттлы с Ганимеда смогут, по-видимому, лишь сбрасывать припасы, не больше - хотя от этого может зависеть жизнь тех, кто находится на борту "Гэлакси". Мне очень жаль, дамы и господа, что наша экспедиция оказалась такой непродолжительной; надеюсь, однако, вы увидели все, что мы обещали. Кроме того, я уверен, вы одобряете цель нашей новой экспедиции - хотя, если уж быть откровенным, шансы на успех невелики. У меня пока все. Доктор Флойд, прошу вас остаться. Пока остальные покидали, медленно и понурившись, кают-компанию, где состоялось столько инструктажей, капитан просматривал пачку полученных сообщений. Даже сейчас при некоторых обстоятельствах слова, напечатанные на листах бумаги, оставались наиболее удобным средством связи, но и здесь техническая революция оставила свой отпечаток. Листки, которые читал капитан, были сделаны из материала, рассчитанного на многократное использование; такая бумага, применяемая для мультифаксов в течение неограниченного времени, резко уменьшила нагрузку несчастных мусорных корзин. - Хейвуд, - произнес он, - теперь формальности закончились, - ты сам понимаешь, эфир забит сообщениями самого разного характера. И многое мне непонятно. - Мне тоже, - ответил Флойд. - От Криса нет ничего нового? - Пока нет, но станция на Ганимеде передала твое послание; наверно, он уже получил его. Тебе известно, разумеется, что личные контакты сейчас ограничены, но для тебя сделали исключение. - Спасибо, капитан. Чем еще могу помочь? - Я обращусь к тебе, Хейвуд, если понадобится помощь. Они еще не знали, что это был едва ли не последний разговор, когда сохранялись их дружеские отношения. Через несколько часов доктор Флойд превратится в "этого старого безумного дурака!" и начнется непродолжительный "мятеж на "Юниверс", возглавляемый самим капитаном. Идея принадлежала не Хейвуду Флойду, хотя ему очень хотелось бы этого... Второй помощник Рой Джолсон был "звездочетом", штурманом корабля - точнее, астронавигатором. Флойд едва знал его в лицо и ни разу не имел возможности поговорить с ним, не считая краткого "Доброе утро". Поэтому Флойда немало удивило, когда астронавигатор осторожно постучал в дверь его каюты. В руках он держал несколько карт и, казалось, чувствовал себя неловко. Вряд ли это было из-за благоговения перед Флойдом - все на борту уже не раз встречали его и достаточно привыкли. Значит, причина была в чем-то другом. - Доктор Флойд, - начал астронавигатор таким озабоченным голосом, что сразу напомнил Флойду коммивояжера, чье будущее зависит от того, удастся ли ему заключить эту сделку. - Мне нужен ваш совет - и помощь. - Можете рассчитывать на меня, но чем я могу помочь? Джолсон развернул карту, где было указано положение всех небесных тел в пределах орбиты Люцифера. - Эта мысль возникла у меня, когда я вспомнил, как вы решили причалить "Леонова" к "Дискавери", чтобы успеть как можно дальше уйти от Юпитера перед его взрывом. - Это придумал не я, а Уолтер Курноу. - О-о, извините, я этого не знал. Разумеется, рядом с нами нет корабля, который мог бы подтолкнуть нас - но у нас есть нечто куда лучшее. - Что именно? - спросил озадаченный Флойд. - Только не смейтесь. Зачем лететь на Землю за топливом, когда Старый служака каждую секунду выбрасывает тонны воды и к тому же находится всего в двухстах метрах? Если мы протянем отводной трубопровод, нам удастся достичь Европы не через три месяца, а через три недели! Идея была настолько ошеломляющей и одновременно такой очевидной, что у Флойда перехватило дыхание. - А каково мнение капитана? - Я еще не обращался к нему; именно в этом мне и потребуется ваша помощь. Мне хочется, чтобы вы проверили мои расчеты, а затем изложили все ему. Уж мне-то он совершенно точно откажет - я не виню его. Окажись я на его месте, я поступил бы так же... В каюте воцарилась долгая тишина. Затем Хейвуд Флойд произнес: - Сейчас я скажу вам, почему это невозможно. А потом вы объясните мне, в чем я ошибаюсь. Второй помощник Джолсон хорошо знал своего капитана; Смиту еще не приходилось выслушивать такое безумное предложение... Его возражения были обоснованными и не были продиктованы синдромом "Нет пророка в своем отечестве". - Согласен, теоретически это осуществимо, - признал он. - Но как решить практические проблемы? Как залить жидкость в топливные баки? - Я уже говорил с механиками. Переместим корабль на самый гребень кратера - даже в пятидесяти метрах никакой опасности. Затем снимем трубы в незаполненном отсеке, протянем трубопровод к Старому служаке и подождем извержения; известно, как он пунктуален. - Но корабельные насосы не смогут работать в почти безвоздушном пространстве! - Они не понадобятся; мощность, с которой выбрасывает воду гейзер, обеспечит нам поступление не менее ста килограммов в секунду. Старый служака выполнит за нас всю работу. - Гейзер извергает ледяные кристаллы и пар, а не воду. - Все будет конденсироваться в баках. - Похоже, ты действительно все продумал, - ответил капитан с неохотным восхищением. - Но все равно - мне это не нравится. Например, насколько чистой будет вода? Ты подумал о растворенных в ней примесях - особенно о частицах углерода? Флойд с трудом удержался от улыбки. У капитана Смита появилась мания - он боялся сажи. - Крупные частицы мы отфильтруем; остальные никак не скажутся на реакции. Да, между прочим: похоже, что соотношение изотопа водорода здесь лучше, чем в земной воде. Не исключено, что тяга возрастет. А как относятся к этому твои спутники? Если мы направимся прямо к Люциферу, пройдут месяцы, прежде чем они вернутся домой... - Я еще не говорил с ними. Но какое это имеет значение, когда на карту поставлено столько человеческих жизней? Нам удастся прилететь к "Гэлакси" на семьдесят дней раньше! На семьдесят дней! Подумай, что может произойти на Европе за это время! - Я отлично понимаю важность фактора времени, - огрызнулся капитан. - Но это относится и к нам тоже. На такое длительное путешествие у нас может не хватить продовольствия. Теперь он начинает ловить блох, подумал Флойд, и не может не знать, что я об этом догадываюсь. Здесь нужен такт... - На лишнюю пару недель? Неужели у нас так мало запасов? К тому же до сих пор нас слишком хорошо кормили. Кое-кому из нас не повредит сдержанность. На лице капитана появилась холодная улыбка. - Попробуй убедить в этом Уиллиса и Михайловича. Боюсь, однако, что вся эта идея - безумный бред. - По крайней мере, давай изложим ее владельцу корабля. Я хочу поговорить с сэром Лоуренсом. - Сам понимаешь, я не могу тебе запретить этого, - ответил капитан Смит с сожалением в голосе. - Но я заранее знаю, что он тебе скажет. Капитан Смит жестоко ошибался. Сэр Лоуренс Тсунг не играл в азартные игры вот уже тридцать лет - это не соответствовало его величию в мире коммерции. Но в молодости он часто вызывал некоторый переполох на ипподроме в Гонконге, пока отцы города, настроенные пуритански, в приступе заботы о нравственности не приняли решения о его закрытии. До чего похоже на жизнь, думал иногда сэр Лоуренс с сожалением: когда он мог делать ставки, у него не было денег, а теперь, когда столько денег, - положение самого богатого в мире человека ко многому обязывало. И тем не менее - а он знал это лучше других - вся его деловая карьера была продолжительной азартной игрой. Разумеется, он старался улучшить свои шансы, собирал самую надежную информацию и выслушивал экспертов, которые, по его мнению, могли дать хороший совет. Как правило, он вовремя выходил из игры, полагаясь на интуицию, но риск всегда был где-то рядом. И теперь, читая меморандум Хейвуда Флойда, он снова испытывал прежнее волнение, как в далеком прошлом, когда видел взмыленных лошадей, с топотом вылетающих из-за поворота на последнюю прямую. И вот перед ним. новое рискованное предприятие - наверно, последнее и самое крупное за всю его карьеру, хотя, разумеется, он никогда не скажет об этом совету управляющих своего концерна - не говоря уже о леди Джасмин. - Билл, - спросил он, - а что ты думаешь об этом? Его сын (спокойный и основательный в своих поступках, но без искры гения, которая, возможно, и не требовалась в его поколении) ответил именно так, как и ожидал сэр Лоуренс: - Теоретически это вполне осуществимо. На бумаге все возможно. Однако мы уже потеряли один корабль. И теперь рискуем вторым. - Но он все равно полетит к Юпитеру - то есть к Люциферу. - Верно - только после тщательного осмотра и проверки на земной орбите. А ты понимаешь, отец, во что выльется предлагаемая доктором Флойдом экспедиция - при полете прямо к Люциферу? "Юниверс" побьет все рекорды скорости - к моменту Разворота она превысит тысячу километров в секунду! Это было худшим, что он мог сказать отцу; топот лошадей, летящих к финишу, снова зазвучал в ушах сэра Лоуренса. - Будет неплохо, - сдержанно заметил сэр Лоуренс, - если они проведут ряд испытаний, хотя капитан Смит сопротивляется изо всех сил. Угрожает даже отставкой. А пока выясни у страховой компании Ллойдза - возможно, нам придется отказаться от требования страховки за "Гэлакси". Особенно, мог бы прибавить он, если в этой игре мы собираемся использовать "Юниверс" в качестве еще более крупной ставки. И его очень беспокоил капитан Смит. Теперь, когда Лаплас выброшен на Европу, Смит стал его лучшим капитаном. 33. Заправка - За всю жизнь не видел ничего более нелепого, - проворчал главный механик. - Но за отведенное нам время лучше не сделаешь. Самодельный трубопровод протянулся через пятьдесят метров ослепительно белой, усыпанной кристаллами скалистой почвы от корабля к пока бездействующему жерлу Старого служаки и заканчивался там обращенной вниз четырехугольной воронкой. Солнце только что поднялось из-за холмов, и почва уже начала вздрагивать под ногами - подземные или, точнее, подгаллейские резервуары, питающие гейзер, ощутили прикосновение тепла. Хейвуд Флойд не выходил из кают-компании, он с трудом верил, что всего за двадцать четыре часа произошло столько событий. Начать с того, что все, кто был на корабле, раскололись на два враждующих лагеря - во главе одного стоял капитан, другой, поневоле, пришлось возглавить ему. Разговаривали они друг с другом с ледяной вежливостью и избегали прямых нападок; правда, Флойд узнал, что в определенных кругах его осчастливили новым прозвищем - "самоубийца Флойд", что ему не слишком понравилось. И все-таки никто не сумел отыскать существенных изъянов в операции Флойда-Джолсона (это название тоже было несправедливым; сам он настаивал, что заслуга полностью принадлежит Джолсону, но его отказывались слушать. А Михайлович поинтересовался: "Что, боитесь разделить ответственность?"). Через двадцать минут, когда Старый служака несколько запоздало встретит рассвет, начнется первое испытание. Но даже если оно пройдет успешно и топливные баки начнут наполняться кристально чистой водой - вместо мутной жижи, как предсказывал капитан Смит, - это еще не означало, что путь к Европе открыт. Незначительным, но немаловажным фактором были желания знаменитых пассажиров. Они надеялись вернуться домой через две недели; теперь, к их удивлению - а в некоторых случаях оцепенению, - перед ними возникла перспектива опасной экспедиции через половину Солнечной системы - причем даже в случае благоприятного исхода день возвращения на Землю был окутан туманом неизвестности. Уиллис был очень расстроен; все его планы рушились. Он бродил по кораблю, бормоча что-то относительно судебных исков, но не встречал никакого сочувствия. Гринберг, напротив, был в восторге; еще бы, он снова работает в космосе! И Михайлович - который тратил массу времени, что-то шумно сочиняя в своей далеко не звуконепроницаемой каюте, - тоже был в экстазе. Он был уверен, что это новое приключение послужит толчком его вдохновению. Мэгги М отнеслась к этому по-философски: "Если мы можем спасти столько человеческих жизней, - сказала она, глядя прямо на Уиллиса, - разве можно возражать?" Что касается Эвы Мерлин - Флойд постарался объяснить ситуацию как можно понятнее и убедился, что ей и без того все ясно, - она, ко всеобщему изумлению, задала вопрос, мимо которого до сих пор почему-то проходили: "А если европеане не захотят, чтобы мы совершили посадку на их планете - даже ради спасения наших друзей?" Флойд посмотрел на нее с искренним изумлением; даже теперь ему все еще трудно было общаться с ней как с мыслящим существом, поэтому он не мог заранее угадать, выскажет ли она нечто поразительно глубокое или ляпнет какую-нибудь глупость. - Очень интересный вопрос, Эва. Поверьте, я тоже думаю об этом. Флойд говорил истинную правду: он просто не мог заставить себя соврать Эвс Мерлин. Это походило бы на кощунство. Над жерлом гейзера появились первые струйки пара. Они взлетали вверх и исчезали в небе по своим неестественным траекториям, возможным лишь в безвоздушном пространстве, испаряясь под жгучими солнечными лучами. Старый служака откашлялся и прочистил глотку. Снежно-белая, поразительно компактная струя ледяных кристаллов и капелек воды начала подниматься в небо. Земные инстинкты наблюдателей подсказывали им, что она вот-вот наклонится и начнет падать вниз, но они, разумеется, ошибались. Струя взлетала все выше и выше, чуть-чуть расширяясь и сливаясь наконец с огромной сверкающей оболочкой кометы. Флойд с удовлетворением заметил, как трубопровод задрожал и жидкость устремилась по нему в топливные баки. Через десять минут на мостике состоялся военный совет. Все еще раздраженный, капитан Смит коротко кивнул Флойду; слово взял старший помощник капитана, он был немного смущен. - Итак, теперь ясно. что трубопровод работает, причем удивительно хорошо. Если ничего не изменится, мы сможем наполнить баки за двадцать часов - хотя не исключено, что придется выйти и закрепить трубы понадежнее. - А как относительно примесей? - спросил кто-то. Старший помощник вытянул руку с пластмассовой колбой, наполненной бесцветной жидкостью. - Мы отфильтровали все частицы диаметром более нескольких микронов. Чтобы не рисковать, проделаем эту операцию дважды, перегоняя жидкость из одного бака в другой. Боюсь, пока не пролетим Марс, придется обойтись без плавательного бассейна. Все рассмеялись. Напряженность исчезла, и даже капитан позволил себе улыбнуться. - Для начала включим двигатели на минимальную тягу, чтобы убедиться, как действует Н2О кометы Галлея. Если возникнут затруднения, придется отказаться от этой идеи и лететь для заправки домой, за чистой водой на Луну, франко-борт кратер Аристарх. Наступила тишина; каждый ждал, что заговорит кто-нибудь другой. Затянувшееся молчание нарушил капитан Смит. - Вы знаете, - произнес он, - что все это мне очень не нравится. Я даже... - Внезапно он изменил тему; все и без того знали, что он собирался направить сэру Лоуренсу заявление об отставке, хотя этот жест был достаточно бессмысленным при данных обстоятельствах. - Но за последние несколько часов кое-что произошло. Хозяин корабля одобрил предложение - при условии, что в ходе наших испытаний не возникнет серьезных трудностей. И - это большой сюрприз, и мне известно о нем не больше вас - Всемирный космический совет не только одобрил замысел, но и обратился к нам с настоятельной просьбой осуществить его, причем взял на себя все расходы. Остается лишь гадать почему. Однако меня все еще не покидают сомнения... - Он недоверчиво посмотрел на колбу с прозрачной жидкостью, которую держал теперь в руках Хейвуд Флойд, рассматривая на свет и слегка взбалтывая. - Я инженер, а не химик. Жидкость выглядит чистой - но как она скажется на внутренней обшивке топливных баков? Флойд так и не смог объяснить причину своего поступка; для него столь необдуманные действия были совершенно нехарактерны. Возможно, ему уже слишком надоели долгие споры и хотелось быстрее взяться за дело. А может быть, он решил, что капитану не хватает твердости. Быстрым движением он повернул краник, сжал в руке пластмассовую колбу и выплеснул все 20 кубических сантиметров кометы Галлея себе в горло. - Вот ответ на ваш вопрос, капитан, - сказал он, проглотив жидкость. - Между прочим, - заметил врач полчаса спустя, - ничего глупее мне не приходилось видеть. Вы что, не знаете, что там содержатся цианиды, цианогены и вообще бог знает что еще? - Да знаю, - засмеялся Флойд. - Видел результаты анализа - несколько частиц на миллион. Никаких оснований для беспокойства. И все-таки меня ждал сюрприз, - унылое выражение сменило улыбку. - Какой именно? - Если удастся организовать ее доставку на Землю, можно заработать целое состояние, продавая жидкость как "слабительное кометы Галлея". 34. Автомойка После того как решение было принято, атмосфера на корабле резко изменилась. Споры стихли; все помогали друг другу, и мало кому удалось выспаться за два оборота ядра кометы - сто часов земного времени. Первый день был потрачен на осторожный отвод части струя Старого служаки, но когда гейзер к вечеру утих, техника была полностью отработана. Уже приняли на борт более тысячи тонн воды; в течение следующего галлейского дня баки будут наполнены. Хейвуд Флойд старался не попадаться на глаза капитану, не желая испытывать судьбу; к тому же у Смита была тысяча разных дел. Правда, рассчитывать параметры новой орбиты не понадобилось; все расчеты были сделаны и тщательно проверены на Земле. Сейчас уже не оставалось сомнений, что идея - поистине блестящая и ее преимущества даже более значительны, чем ожидал сам Джолсон. Заправившись на комете Галлея, "Юниверс" избавился от двух крупных изменений в траектории полета, необходимых для свидания с Землей; теперь корабль мог лететь прямо к цели с максимальным ускорением, выигрывая много недель. Несмотря на возможный риск, все аплодировали блестящему замыслу. Или почти все... Члены тут же возникшего на Земле общества "Руки прочь от кометы Галлея!" были полны возмущения. Их было всего 236, но они знали, как привлечь к себе внимание. По их мнению, нельзя грабить небесное тело - даже ради спасения человеческих жизней. Они не утихомирились и после того, как им объяснили, что "Юниверс" взял лишь малую толику кометного вещества, которое все равно бесполезно исчезало в космическом пространстве. Дело вовсе не в этом, доказывали они, важен принцип. Их сердитые заявления сыграли немалую роль в улучшении настроения на борту корабля, усталые обитатели которого весьма нуждались в разрядке. Как всегда осторожный, капитан Смит провел первое испытание на одном из коррекционных двигателей; даже если он выйдет из строя, корабль сможет обойтись без него. Не удалось заметить никаких отклонений от нормы; двигатель работал так, будто его питала лучшая дистиллированная вода из лунных шахт. Затем капитан решил испытать главный двигатель, номер один; если он выйдет из строя, маневренность корабля не нарушится - уменьшится только общая тяга. Корабль полностью сохранит способность маневрировать, но поскольку тягу в этом случае будут обеспечивать лишь четыре бортовых двигателя, она уменьшится на двадцать процентов. И здесь не было замечено отклонений; даже скептики, стали вежливы с Хейвудом Флойдом, а со вторым помощником Джолсоном перестали обращаться как с парией. Подъем с поверхности кометы был назначен на ранний вечер - перед тем, как начнет ослабевать деятельность Старого служаки. (Увидят ли этот гейзер посетители кометы во время ее следующего прохождения через семьдесят шесть лет? - подумал Флойд. Может быть; сле