звук они услышали одновременно, определенно он донесся _сзади_. Словно бы жесткие щетки скребли металл. Они прижались друг к другу. - Тот же звук, - прошептал Ричард. - Я слышал его в ту первую ночь на Раме со стены Нью-Йорка. Тоннель позади них слегка загибался налево. Когда они оглянулись, оказалось, что свет, насколько это было видно, повсюду выключен. Но тут звук повторился - и вдалеке засветились огоньки: возле входа в их тоннель находилось нечто неизвестное. Николь молнией рванулась вперед и следующие две сотни метров покрыла секунд за тридцать, невзирая на ранец и летный комбинезон. Остановилась и дождалась Ричарда. Звук не повторился. И новые лампы в дальнем конце тоннеля больше не вспыхивали. - Прости, - проговорила Николь, когда Ричард наконец приблизился к ней. - Я просто струсила. Наверное, потому, что чересчур много времени провела в этой неведомо откуда взявшейся стране чудес. - Боже мой, - Ричард неодобрительно хмурился. - Я еще не видел, чтобы человек носился с такой скоростью. - Хмурая гримаса превратилась в улыбку. - Не расстраивайся, Никки. У меня тоже сердце в пятки ушло. Только я, наоборот, словно приклеился к месту. Глубоко и ровно дыша, Николь поглядела на Ричарда. - Как ты меня назвал? - с легкой воинственностью спросила она. - Никки, - отозвался он. - Я подумал, что пора дать тебе особенное имя. Или тебе не понравилось? Николь секунд на десять лишилась дара речи. Она была за миллионы километров отсюда... в прошлом. Пятнадцать лет назад в Лос-Анджелесе в гостиничном номере. Ее тело волна за волной окатывало наслаждение. "Это было удивительно, Никки, просто восхитительно", - проговорил принц несколько минут спустя. В ту ночь, пятнадцать лет назад, она запретила Генри звать себя Никки; имя это скорее подходило пышной статистке, даже уличной девке. Ричард прищелкнул пальцами перед ее носом. - Эй, там, кто-нибудь есть еще дома? Николь улыбнулась. - Хорошо, Ричард, - ответила она. - Никки звучит просто великолепно, в особенности если ты не будешь чересчур увлекаться этим именем. Они медленно брели вдоль тоннеля. - И где же это ты только что побывала? - спросил Ричард. "Тебе никогда не узнать этого, - думала Николь. - Каждый из нас складывается из всего пережитого. Это молодым нечего вспоминать. А все остальные вынуждены жить, не забывая о прошлом. - Она продела свою руку под локоть Ричарду. - И знать, когда нельзя говорить об этом вслух". Тоннель казался им бесконечным. Ричард и Николь уже почти решили поворачивать, когда справа показалось темное пятно входа. Не колеблясь, они вошли внутрь, немедленно включился свет. Внутри комнаты, на большой стене слева от них, висело двадцать пять плоских прямоугольных предметов - пять рядов в пять столбцов. Противоположная стена оказалась пустой. Через какие-то секунды из-под потолка послышался тонкий писк. Космонавты напряглись, но неприятных неожиданностей не последовало. Можно было расслабиться. Взявшись за руки, они прошли к противоположному концу узкой длинной комнаты. Висящие на стене объекты оказались фотографиями, в основном снятыми внутри Рамы. На нескольких снимках был запечатлен огромный октаэдр возле центральной площади. Прочие фотографии примерно поровну изображали виды Нью-Йорка и широкоугольные панорамы, снятые внутри гигантского космического аппарата. Особенно заинтересовали Ричарда три снимка. Стройные обтекаемые лодки бороздили поверхность Цилиндрического моря; на одной из фотографий огромная волна готова была обрушиться на суденышко. - Они-то нам и нужны, - взволнованным голосом проговорил Ричард. - Если мы сумеем их разыскать, все неприятности окажутся позади. Писк над головой продолжался, почти не меняясь. Только когда пятно света от фонаря перемещалось на новую картинку, звук на мгновение прерывался. Николь с Ричардом казалось, что они как бы в музее или на экскурсии, однако никакой уверенности, конечно, у них не могло быть. Николь села на пол, привалившись к стене. - Все это меня уже не просто беспокоит, - проговорила она, - я едва держу себя в руках. Ричард опустился возле нее. - И я тоже. А ведь я только-что очутился в Нью-Йорке. Представляю, насколько ты сыта всем этим. Они недолго помолчали. - Знаешь, что смущает меня более всего, - сказала Николь, пытаясь хоть как-то выразить свою беспомощность. - То, насколько мало осознавала я собственное невежество. До нашего путешествия мне казалось, что я достаточно хорошо понимаю границы между собственными познаниями и знаниями всего человечества. А здесь ошеломляет другое - как же мало известно людям из того, что они могли бы узнать. Подумать только, все познания рода человеческого, все, что знали люди и что забыли, просто крохотная точка в Галактической Энциклопедии... - Это действительно пугает, - взволнованно перебил ее Ричард, - но и будоражит в свой черед... Иногда в библиотеке или книжном магазине меня вдруг начинает волновать, как же много я не знаю. И меня охватывает могучее желание прочесть все эти книги одну за одной. А теперь, когда представляешь себя в _истинной_ библиотеке, в которой содержатся знания всех людей Вселенной... просто голова кругом идет. Повернувшись, Николь похлопала его по ноге. - Ладно, Ричард, - усмехнулась она, - признали, как невероятно глупы мы, и будет. Каковы наши планы? По-моему, мы уже прошли по тоннелю не менее километра. Куда мы пойдем дальше? - Предлагаю еще пятнадцать минут идти в ту же сторону. Насколько я представляю, каждый тоннель куда-нибудь да ведет. Ну а если ничего не найдем - тогда поворачиваем. Он помог Николь подняться и обнял ее за плечи. - Все просто отлично, Никки, - сказал он, подмигнув. - Еще поллиги [лига - единица длины в Великобритании и США, равная 3 милям] вперед. Нахмурившись, Николь помотала головой. - Два раза в день слышать это имя я еще могу, - проговорила она, протягивая Ричарду руку. 46. БОЛЬШАЯ ЧАСТЬ ХРАБРОСТИ Огромная округлая шахта под ними уходила во тьму, освещены были только метров пять ее верхней части. Из стены торчали металлические шипы по метру длиной, разделенные таким же расстоянием. - Так вот куда привели нас тоннели, - пробормотал Ричард себе под нос. Эта колоссальная цилиндрическая шахта явно с трудом вписывалась в его представление о Раме. Они с Николь дважды обошли ее по периметру. Потом даже вернулись на несколько сотен метров по близлежащему тоннелю; легкий изгиб последнего позволял заключить, что приведет он в ту же каверну, из которой они начали путь. - Хорошо, - наконец проговорил Ричард, пожимая плечами. - Придется. - И правой ногой проверил прочность шипа. Тот выдержал, и Ричард спустил ногу к нижнему шипу, встал на него. - Очень удобно. Спускаться будет легко. - Ричард Уэйкфилд, - Николь поглядела на него от края отверстия, - вы пытаетесь сказать мне, что решили спуститься в эту бездну? Вы ждете, что я последую за вами? - Ничего я от тебя не жду. Просто, по-моему, поворачивать бессмысленно. Какой у нас выбор? Возвратиться назад к шахте с наклонными ходами... к выходу? Зачем? Чтобы проверить, ищут ли нас? Ты видела фотографии лодок. Может быть, они обнаружатся здесь в глубине. Может быть, даже найдется какая-нибудь потайная река, которая под землей впадает в цилиндрическое море. - Не исключено, - отозвалась Николь, торопливо последовавшая за Ричардом после того как по мере продвижения его вниз начали включаться огни, - что одна из тварей, издающих тот странный шум, как раз и дожидается внизу. - Проверим, - ответил Ричард. - Эй, там! К вам спускаются два гуманоида. - Он взмахнул рукой и на миг потерял равновесие. - Не паясничай, - проговорила Николь, спускаясь к нему. Она помедлила, чтобы перевести дыхание и оглядеться. Ее ноги стояли на двух шипах, за еще два она держалась руками. "Я, наверное, сошла с ума, - подумала она. - Стоит лишь оглядеться, сразу представишь себе какую-нибудь жуткую смерть: не одну, так другую. - Ричард спустился еще на пару шипов. - Поглядите-ка на него. Неужели он не знает страха? Или попросту безрассуден? Словно бы все это забава". Третий ряд огней осветил под ними сетку у противоположной стены. Растянутая на шипах, она странным образом напоминала объект, обнаруженный ими между двумя небоскребами в Нью-Йорке. Ричард торопливо обогнул цилиндр, чтобы разглядеть сетку. - Подойди-ка сюда, - крикнул он Николь. - Тот же чертов материал. Сетка соединялась с усеянной небольшими болтами частью стены. По настоянию Ричарда Николь вырезала кусок и вручила ему. Уэйкфилд растянул его, проверил, как тот восстанавливает свою прежнюю форму. Потом поглядел на внутреннюю структуру. - Определенно такой же материал, - хмурясь, проговорил он. - Но, черт побери, что это означает? Стоя возле Ричарда, Николь праздно посвечивала фонариком в глубины. Она уже собиралась предложить ему подниматься и отправляться далее относительно привычным путем, когда вдруг заметила пол метрах в двадцати под ними. - Хочу сделать тебе предложение, - сказала она. - Изучай пока свой обрывок, а я спущусь пониже. Кажется, мы добрались до дна этого странного цилиндра. Если нет - уходим отсюда. - Хорошо, - рассеянно проговорил Ричард, разглядывая поверхность шнура с помощью микроскопа, извлеченного им из ранца. Николь ловко спустилась. - Спускайся лучше сюда, - крикнула она Ричарду. - Тут еще два тоннеля, большой и поменьше, а в центре еще одна дыра... - он едва ли не мгновенно оказался с ней рядом. Ричард начал спускаться сразу, как только включившиеся огни осветили пол. Теперь Ричард и Николь очутились на карнизе, окружавшем по дну шипастый цилиндр. Далее вниз уходила новая шахта, поменьше, тоже усеянная шипами. Слева и справа в скалу или металл, составлявший основу конструкции огромного подземного мира, были врезаны темные арки тоннелей. Левый был высотой метров пять или шесть. Напротив него - в ста восьмидесяти градусах - в шахту открывался крошечный тоннель, всего лишь в полметра. Из обоих тоннелей на половину карниза выбегали две узкие параллельные полоски, сделанные из неизвестного материала. В том тоннеле, что был поменьше, они располагались совсем рядом, в другом - шли подальше. Став на колени, Ричард принялся разглядывать полосы, выходящие из большого тоннеля. Тут до него и донесся далекий шум. - Слышишь? - обратился он к Николь, и оба они инстинктивно попятились. Шум усиливался, теперь ему сопутствовало легкое подвывание - словно к ним что-то стремительно приближалось. И в самом деле: в дальнем конце прямого как стрела тоннеля вдруг вспыхнул свет. Ричард и Николь напряженно ожидали, но долго ждать объяснения им не пришлось. Прямо перед ними оказалось нечто вроде лишенного колес вагончика метро. Он застыл посреди карниза - как раз там, где заканчивались странные полоски. Пока вагончик мчался навстречу, Ричард с Николь невольно попятились и оказались в опасной близости от края. Несколько секунд они молча стояли, разглядывая висевший перед ними обтекаемый экипаж. А потом переглянулись и одновременно расхохотались. - Ну и ну! - взволнованно проговорила Николь. - Похоже, перебрались в новое измерение и сразу же попали на станцию подземки... Полный абсурд. Лезть вниз по утыканному шипами жерлу, чтобы попасть на станцию метро... Не знаю, как ты, Ричард, а с меня довольно. Уж лучше _нормальные_ птицы и манно-дыня... Ричард подошел к аппарату. Прямо перед ними распахнулась дверь в освещенную кабину. Сидений не было. В беспорядке расставленные тонкие трехметровые шесты поднимались от пола к потолку. - Это чтобы ездить неподалеку, - объявил Ричард, засовывая голову внутрь, ноги его предусмотрительно оставались снаружи. - Сесть негде. Николь подошла посмотреть. - Значит, у них нет стариков и калек, и все магазины рядом с домом. - Она вновь рассмеялась, когда Ричард засунул голову поглубже в кабину, чтобы разглядеть стены и потолок. - Ты задумал глупость. Лезть туда - просто безумие. Отчаиваться пока рано, и у нас еще есть надежда. - Наверное, ты права, - ответил Ричард. С видимым разочарованием он оставил вагончик. - Но что за удивительное... - Ричард умолк, не договорив. Он застыл, глядя напротив. Возле маленького тоннеля на середине кольца в воздухе висел точно такой же вагончик, что и перед ними, только раз в десять меньший. Николь проследила за его взглядом. - Вот тебе и дорога для лилипутов, - объявила она. - Гиганты спускаются ниже, а нормальные существа пользуются этим вагоном. Очень просто. Ричард торопливо обошел кольцо. - Идеальное совпадение, - громко проговорил он, снимая ранец и опуская его на карниз. Он начал шарить в своих карманах. - Что это ты ищешь? - полюбопытствовала Николь. Ричард показал ей две невысокие фигурки, извлеченные им из ранца. - Идеальное совпадение, - он не сдерживал волнения. - Можно послать принца Хэла и Фальстафа. Придется только потратить несколько минут, чтобы подправить программу. Карманный компьютер уже стоял на карнизе возле обоих роботов. Ричард увлеченно занялся делом. Николь села между двумя шипами, привалившись к стенке спиной. Она поглядела на Ричарда. "Воистину редкий тип, - подумала она с восхищением, вспоминая проведенные вместе часы. - Гений без страха и упрека... сохранивший непосредственную детскую любознательность". Николь вдруг ощутила усталость. Глядя на Ричарда, улыбнулась - он был весь поглощен работой. Николь закрыла глаза... - Прости, что так затянул, - говорил Ричард. - Я хотел кое-что добавить, пришлось пересоединить связи... Дремота медленно оставляла Николь. - Давно мы здесь? - зевая, спросила она. - Чуть больше часа, - виноватым тоном ответил Ричард. - Но все уже готово. Можем сажать этих ребят в подземку. Николь оглянулась. - А оба вагончика все еще тут, - прокомментировала она. - Я думаю, они работают как освещение: наверняка никуда не двинутся, пока мы с тобой на этой платформе. Николь встала и потянулась. - План таков, - проговорил Ричард. - У меня в руке пульт управления. И Хэл, и сэр Джон оснащены видеозвуковой аппаратурой, а также инфракрасными устройствами. Выводим любой из каналов на компьютеры, в случае необходимости отдаем новые команды. - А через эти стены сигналы пройдут? - спросила Николь, вспоминая свое приключение внутри амбара. - Если они далеко не уедут. Я учел в конструкции возможность значительного ослабления сигнала... Кстати, большой тоннель идет по прямой, можно надеяться, что и меньший тоже. Ричард осторожно опустил роботов на карниз и скомандовал идти к вагончику. Как только роботы приблизились, открылись двери по обоим его бокам. - Вспомяните меня у мистрис Куикли, - проговорил Фальстаф, поднимаясь наверх. - Дурочка она, это да, но зато какое сердце. Николь удивленно поглядела на Ричарда. - Я ничего не придумывал, - рассмеялся он. - Иногда они сами случайно попадают в точку. Одну или две минуты роботы стояли внутри вагончика. Ричард поспешно проверил их сенсорную систему, еще раз откалибровал пульт. Наконец двери вагончика закрылись, и секунд через десять он рванулся в тоннель. Ричард приказал Фальстафу стоять лицом вперед, но из окна видно было немного. При такой скорости ехали они на удивление долго. По расчетам Ричарда, вагончик остановился только через несколько километров. Прежде чем приказать роботам выйти, Уэйкфилд чуточку помедлил. Он хотел убедиться, что они не выскочат на промежуточной остановке. Но беспокоиться было не о чем. Полученная с роботов видеоинформация свидетельствовала, что линия тут и кончалась. Роботы обошли платформу, сфотографировали помещение. В нем были арки и колонны, но люди увидели просто продолговатый зал. Глядя на картинку, Ричард подумал, что потолок там высотой около двух метров. Он скомандовал Хэлу и Фальстафу, чтобы они направились в длинный коридор, под прямым углом выходивший к пути. Коридор закончился перед новым тоннелем высотой всего лишь пять сантиметров. И пока роботы обследовали пол и обнаруженные на нем две тоненькие полоски, на станцию прибыл крошечный вагончик. Когда его дверцы открылись и кабина осветилась, Николь и Ричард могли заметить, что новый вагончик во всем, кроме размера, был идентичен тем двум, которые они уже видели. Космонавты сидели рядышком на карнизе, с интересом разглядывая изображение на небольшом мониторе. Ричард велел Фальстафу снять принца Хэла возле вагончика. - Кабинка не выше двух сантиметров, - сказал он Николь. - Кто же сможет ездить в ней? Муравьи? Покачав головой, Николь ничего не ответила. Она вновь чувствовала изумление. Николь вспомнила, как впервые увидела Раму изнутри, когда транспорт доставил ее от шлюза к станции "Альфа". "Даже в своих самых невероятных мечтах, - подумала она, вспоминая трепет, который вселила в нее немыслимая панорама, - я не могла и представить, что здесь наберется столько новых тайн. Первая экспедиция едва прикоснулась к поверхности..." - Ричард, - произнесла Николь, оставив свои думы. Он отдал команду роботам возвращаться и тогда лишь оторвался от экрана. - Да? - спросил он. - Какова толщина внешней оболочки Рамы? - По-моему, метров четыреста, - с недоумением проговорил он. - Но это возле концов. Мы не можем измерить толщину оболочки. Экипаж Нортона сообщил, что глубина Цилиндрического моря сильно меняется - от сорока до ста пятидесяти метров. Значит, и толщина оболочки не может быть менее нескольких сотен метров. Ричард бросил на монитор быстрый взгляд. Принц Хэл и Фальстаф уже почти добрались до станции подземки. Он скомандовал им остановиться, а потом повернулся к Николь. - Почему ты спрашиваешь? Обычно праздные вопросы тебя не интересуют. - Там, под нами, абсолютно неисследованный мир. Потребуется целая жизнь... - Столько нам не дано, - усмехнулся в ответ Ричард, - но и целой жизни не хватит... Кстати, о толщине. Вспомни: в Южной полусфере уровень грунта на четыреста пятьдесят метров выше, чем в Северной. Значит, если это не обусловлено какими-то конструктивными различиями - а снаружи этого не заметишь, - на юге толщина оболочки окажется еще больше. Ричард ждал, пока Николь что-нибудь скажет, но она молчала, и он вновь обратился к компьютеру, занявшись своими исследованиями. Николь неспроста интересовалась толщиной оболочки. Она не могла отделаться от следующего видения: вот они опускаются на самое дно, в последний тоннель, открывают дверь - а там Солнце. "Могу вообразить, как удивилось бы разумное существо, - размышляла она, - обитающее в этих сумеречных лабиринтах, случайно совершив такое открытие, меняющее все представления его о Вселенной. Но как же нам возвратиться к лестницам?" - Это еще что такое? - спросил Ричард. Забыв про раздумья, Николь обратилась к монитору. Принц Хэл и Фальстаф вошли в большую комнату на противоположной оконечности станции и стояли перед какой-то сложной паутинной завесой. Внутри паутины инфракрасный прибор обнаружил теплую сферу. По просьбе Николь Ричард велел роботам обойти неизвестное помещение. Зал оказался колоссальным. Он уходил дальше, чем могли показать видеокамеры роботов. Потолок поднимался метров на двадцать, стены разделяло не менее пятидесяти метров. По комнате было разбросано несколько подобных сферических объектов, затканных облаком паутины. Через весь зал, не доставая пяти метров до земли, с потолка свисал паутинный занавес, в сотне метров за ним смутно проступал другой. Ричард и Николь обсудили, что делать дальше. Других выходов со станции подземки или из большого зала роботы не обнаружили. Панорама комнаты тоже не показала им ничего интересного, кроме сферы, окутанной паутиной. Николь сказала, что роботов пора возвращать. Но любопытство все-таки заставило Ричарда предпринять хотя бы поверхностное исследование сферических объектов. Роботы сумели, хотя и не без труда, пробраться по паутинной сетке к сфере, расположенной в самом центре комнаты. Возле сферы температура среды возросла, значит, материал сохранял тепло. Когда роботы оказались рядом со сферой, внутренние датчики дали знать, что температура внутри автоматов уже стала выше допустимой. Ричард торопливо орудовал у компьютера. Соответствующим образом оперируя роботами, он обнаружил, что сфера практически непроницаема и, вероятно, покрыта очень твердым и толстым слоем сплава металлов. Фальстаф несколько раз стукнул по ней: глухой звук свидетельствовал, что сфера скорее всего полна жидкости. Роботы уже выбирались из губчатой паутины, когда их аудиосистемы уловили звук щетки, скребущей по металлу. Ричард попытался ускорить их движение. Хэл еще был способен на это, но перегревшемуся возле сферы Фальстафу контрольные подсистемы не позволяли ускорить шаг. Звук приближался. Ричард разделил экран на две половины. Принц Хэл благополучно выпутался из паутины, спрыгнул на пол и направился к подземке, не дожидаясь спутника. Фальстаф же только неторопливо пробирался наружу. "Чего вы хотите от старого пьяницы", - бормотал он, преодолевая новый барьер. Шорох вдруг утих, камера Фальстафа показала длинный и тонкий объект с черными и золотыми полосками. Потом передаваемая им картинка потемнела, раздался звонок, предупреждающий о неизбежном отказе. На миг промелькнула еще одна картинка, переданная Фальстафом: как бы огромный глаз, студенистый, иссиня-черный. И тут все сигналы от робота, включая и телеметрию, внезапно прекратились. Тем временем Хэл вступил в ожидавший вагончик. Через несколько секунд он покинул станцию, но зловещий звук уже слышался вновь. Вагончик возвращался к космонавтам, и Ричард с Николь облегченно вздохнули. Однако через несколько секунд аудиосистема робота донесла до них звон стекла. Ричард велел принцу Хэлу развернуться на звук, и камера показала черное с золотом щупальце. Сверху через разбитое окно оно тянулось к роботу. Смысл увиденного немедленно дошел до обоих. Тварь эта ехала к ним на вагончике! Она приближалась! Николь молнией взлетела по острым выступам. Ричард потратил несколько драгоценных секунд, бросая в ранец компьютер и прочие приборы. Предсмертный сигнал, посланный приборами принца Хэла, он услыхал на половине пути наверх. Ричард обернулся как раз в тот момент, когда вагон подземки выехал из тоннеля. От увиденного зрелища кровь застыла в его жилах. На крыше вагончика располагалась темная тварь с приплюснутым туловищем - во все стороны разбегались полосатые щупальца. Разбив четыре окна, четырьмя конечностями она тянулась к роботу... Потом поспешно соскочила с вагончика и одним из восьми щупальцев зацепилась за нижние выступы. Ричард не стал более ждать. Он буквально взлетел наверх и бросился следом за Николь, чей быстрый топот раздавался далеко впереди. На бегу Ричард отметил, что тоннель слегка загибается влево, и напомнил себе, что, хотя это и не тот ход, которым они явились сюда, он обязательно приведет их к уводящим наверх пандусам. Через несколько сотен метров Ричард остановился, чтобы прислушаться. Звуков погони не было. Он дважды глубоко вздохнул и вновь пустился бежать, когда до ушей его донесся отчаянный вопль. Николь! "Ах ты", - думал он, бросаясь вперед. 47. ПРОГРЕССИВНЫЕ ТЕСТЫ - Ни разу, - говорила Николь Ричарду, - ни разу в жизни не доводилось мне так пугаться. - Космонавты сидели спиной к стене одного из небоскребов, окружавших западную площадь. Оба они тяжело дышали, утомленные отчаянным бегством. Николь жадно припала к воде. - Я только начала расслабляться, - продолжала она, - слышала вдалеке твои шаги и решила дождаться тебя в музее. Я и не сообразила, что сейчас мы в "другом" тоннеле. Конечно, я могла все сразу понять, отверстие-то было с другой стороны, но я просто не способна была логически мыслить... Во всяком случае, как только я там оказалась, свет зажегся, и он предстал передо мной - метрах в трех, не более. Я думала - у меня сердце остановится... Ричард вспомнил, как в тоннеле Николь, рыдая, бросилась в его объятия. - Там Такагиси... чучело его... словно тигра или оленя... - в три приема вырвалось у нее. И когда она пришла в себя, в боковой проход космонавты вошли вдвоем. Там, прямо напротив входа, Ричард с ужасом увидел своего коллегу по "Ньютону", космонавта Сигеру Такагиси. Облаченный в летный комбинезон, он выглядел так, каким они в последний раз видели его в лагере "Бета". На лице, застыла приятная улыбка, руки были вытянуты по бокам. - Ну и чертовщина, - моргая, проговорил Ричард, любопытство лишь чуточку перевешивало в нем ужас. Николь старалась не смотреть - чучело Такагиси казалось ей чересчур живым, даже если она и видела его второй раз. В этом зале они провели не более минуты. Чудом инопланетной таксидермии можно было назвать и чучело птицы, свисавшее с потолка возле Такагиси. Рядом с японцем к стене была прислонена их с Николь палатка, пропавшая позавчера. На полу возле ног Такагиси лежала гексагональная плата из переносной научной станции "Ньютона". Неподалеку располагалась полноразмерная модель биота-бульдозера. По всему полу были расставлены копии разнообразных биотов. Ричард уже приступил к изучению этой коллекции, когда издалека донесся знакомый шорох. Больше времени они не тратили. Поспешное бегство по тоннелю и вверх по пандусам нарушила одна крохотная остановка - нужно было пополнить запасы воды. - Доктор Такагиси был такой благородный, такой чувствительный человек, - говорила Ричарду Николь. - Он так был предан своей работе. Перед отлетом я побывала у него в Японии, он тогда рассказал мне, что всю жизнь мечтал исследовать нового Раму. - Просто позор, что он умер такой жуткой смертью, - мрачно отозвался Ричард. - Можно не сомневаться, что тот октопаук или его друзья сразу же доставили профессора к таксидермисту. Времени они не теряли. - Знаешь, а по-моему, они не убивали его. Возможно, я покажусь тебе безнадежно наивной, но я не заметила никаких признаков насильственной смерти в этом... этой статуе. - Значит, просто до смерти перепугали? - саркастически возразил Ричард. - Да, - твердо ответила Николь. - Я не могу исключить этого. - И она в пять минут объяснила Ричарду, как обстояло у профессора с сердцем. - Удивляюсь тебе, Николь, - произнес Ричард, выслушав ее исповедь. - Я тебя представлял иной. Ты казалась мне прямолинейной, соблюдающей все правила. Даже в голову не приходило, что ты можешь нарушить их, а уж проявить подобное сочувствие... - В данном случае я едва ли была права. Если бы я соблюдала букву, Такагиси благополучно гулял бы сейчас по Киото. - Не познав самого главного в собственной жизни... Кстати, у нас есть еще один интересный вопрос, моя милая доктор. Ты, конечно, понимаешь, что, пока мы сидим здесь, ситуация меняется не в нашу пользу. И мы оба скорее всего умрем, больше не увидев никого из людей. Как ты к этому относишься? Как укладывается собственная смерть или смерть вообще в твою схему вещей? Николь поглядела на Ричарда. Тон его вопроса несколько озадачил ее. Она безуспешно попыталась истолковать выражение на его лице. - Я не боюсь, если ты про это, - осторожно пояснила она, - как врач я часто размышляла о смерти. И потом, мои мысли рано обратились к этой теме, ведь моя мать умерла, когда я была совсем еще девочкой. Она помедлила. - Лично я хотела бы увидеть, как вырастет Женевьева... сделаться бабушкой. Но сама по себе жизнь не так уж и важна. Она должна быть такой, чтобы стоило жить. А ради этого можно рискнуть... я не слишком углубилась в себя? - Нет, - Ричард улыбнулся, - ход твоих мыслей мне нравится. Ты правильно сказала: жить можно, если жить стоит. А о самоубийстве ты никогда не подумывала? - вдруг спросил он. - Нет, - ответила Николь, качая головой. - Никогда. Всегда было столько непрожитого. - "Спрашивает не без причины", - решила она. - Ну а ты? - в свою очередь спросила Николь после недолгого молчания. - Ты не думал о самоубийстве во время всех отцовских издевательств? - Как ни странно - нет. Его побои не смогли пробудить во мне отвращение к жизни. Нужно было еще столько узнать. К тому же я понимал, что когда-нибудь вырасту, стану самостоятельным, - помолчав, он продолжил. - Впрочем, было в моей жизни такое время, когда я всерьез подумывал о самоубийстве. И боль, и гнев были настолько сильны, что я едва смог перенести их. Он умолк, погружаясь в воспоминания. Николь терпеливо ждала. Наконец она взяла его под руку. - Хорошо, друг мой, - сказала она непринужденно, - когда-нибудь ты поведаешь мне обо всем. Мы оба не привыкли делиться своими тайнами. Научимся со временем. Но я хочу прямо сейчас рассказать тебе, почему уверена в том, что мы будем жить, и почему считаю, что нам следует поискать возле восточной площади. Никому, даже отцу, не рассказывала Николь о своем путешествии во время поро. Но Ричарду она выложила все: не только то, что случилось с ней в возрасте семи лет, но и визит Омэ к ней в Рим, и пророчества сенуфо "о женщине без спутника", которая распространит потомство свое "среди звезд", и подробности видения, посетившего ее на дне ямы, после того как она осушила флакон. Ричард безмолвствовал. Все эти материи были настолько чужды его математическому уму, что он не знал, как реагировать. Ричард с удивлением и не без трепета поглядел на Николь. Наконец, смущенный собственным молчанием, произнес: - И не знаю, что сказать... Николь прикоснулась пальцем к его губам. - Не надо ничего говорить. Я все вижу по твоему лицу. Завтра поговорим, когда ты все это обдумаешь. Зевнув, Николь поглядела на часы. Вытащив из мешка свой матрас, расстелила. - Сил нет. Ничто так не утомляет, как перенесенный испуг. До встречи через четыре часа. - Мы ищем здесь уже полтора часа, - нетерпеливо проговорил Ричард. - Погляди на карту. В пятистах метрах от центра площади уже не осталось места, на котором мы не побывали бы дважды. - Значит, мы что-то делаем не так, - ответила Николь. - Мне привиделись тогда _три_ источника тепла. - Ричард нахмурился. - Если ты предпочитаешь логические аргументы, пожалуйста: почему площадей три, а подземных лабиринтов всего лишь два? Сам ведь говорил, что рамане во всем следуют логике. Они стояли перед додекаэдром, выходившим на восточную площадь. - Интересно, - проворчал себе под нос Ричард. - На черта нужны им эти проклятые многогранники? В каждом секторе есть один, а самый большой обязательно рядом с площадью... Минуточку, - он перевел взгляд от двенадцати граней додекаэдра к противостоящему небоскребу. Торопливо оглядел площадь. - Неужели? - спросил себя и сам же ответил. - Нет, не может быть. Ричард заметил на себе взгляд Николь. - Есть идея, - взволнованно проговорил он, - правда, не исключено, что полностью притянутая за уши... Помнишь доктора Бардолини с его тестами прогрессирующей сложности... и с дельфинами? Что, если и здесь в Нью-Йорке рамане сознательно меняют схему каждого сектора, каждой части?.. Знаешь, эта мысль не безумнее твоих видений. И, встав на колени, Ричард принялся колдовать над картами Нью-Йорка. - Можно мне воспользоваться твоим компьютером? - спросил он у Николь несколько минут спустя. - Чтобы ускорить дело. Несколько часов Ричард Уэйкфилд провел возле двух компьютеров. Что-то бормоча под нос, он пытался разрешить загадку Нью-Йорка. По настоянию Николь во время обеда он объяснил ей, что третий подземный ход сумеет обнаружить только в том случае, если точно определит геометрические закономерности размещения многогранников, трех площадей и небоскребов, обращенных к основным граням многогранников во всех девяти секторах. За два часа до наступления темноты Ричард поспешно рванулся в близлежащий сектор, чтобы зарегистрировать данные, еще не зафиксированные на компьютерных картах. Он продолжал работать и после наступления темноты. Николь проспала первую часть 15-часовой ночи. Когда она проснулась через пять часов, Ричард все еще лихорадочно работал. Он даже не услышал, как Николь кашлянула. Она тихо поднялась и, положив ему руки на плечи, негромко проговорила: - Ричард, тебе надо поспать. - Но я уже почти закончил, - ответил он. Под глазами набрякли мешки. - Еще часок и, кажется, хватит. Николь вернулась на свой матрас. Когда Ричард разбудил ее, он был исполнен энтузиазма. - А знаешь, - сказал он, самодовольно ухмыляясь. - Оказалось, что существуют даже три решения, и каждое из них совместимо со всеми геометрическими закономерностями. - Ричард нетерпеливо принялся шагать взад и вперед. - Пойдем посмотрим, что ли, - умоляющим тоном произнес он, - иначе я не засну. Все три намеченных Ричардом места достаточно далеко отстояли от площади. Первое было в километре, на обращенной к Северному полуцилиндру оконечности Нью-Йорка. Здесь Ричард и Николь ничего не нашли. А потом еще пятнадцать минут в темноте искали следующее - расположенное возле юго-восточного уголка города. Пройдя вдоль намеченной улицы, они обнаружили крышку именно там, где она должна была находиться по расчетам Ричарда. - Аллилуйя! - завопил он, бросая спальный коврик возле нее. - Ура математике. "И Омэ ура", - думала Николь. Спать ей уже не хотелось, обследовать в одиночку новые места тоже... тем более в темноте. "Итак, что важнее, - спросила она себя, расположившись на матрасе, - интуиция или математика? Мы отыскиваем истину по модели? Или же сперва познаем истину, а потом объясняем ее с помощью математики?" Оба они проснулись со светом. - Дни становятся чуть короче, - проговорил Ричард, обращаясь к Николь. - Но общая длительность светлого и темного времени остается постоянной - сорок шесть часов четыре минуты четырнадцать секунд. - Сколько же еще лететь до Земли? - поинтересовалась Николь, укладывая матрас в чехол. - Двадцать дней и четыре часа, - ответил Ричард, обратившись к компьютеру. - Ну а ты готова к новому приключению? Она кивнула. - Я полагаю, что ты знаешь также, где искать панель, открывающую эту крышку? - Нет, - произнес он уверенным тоном, - но ее несложно будет отыскать. А когда мы найдем ее, то сразу же узнаем, как попасть в логово птиц. Все будет яснее ясного. Десять минут спустя Ричард уже нажимал на металлическую пластину, и крышка третьего люка распахнулась. Они спускались по широкой лестнице, кое-где на ней были расположены площадки. На лестнице Ричард взял Николь за руку. Им приходилось посвечивать фонарями: здесь на стенах огни не зажигались. Комната с водой оказалась на том же месте, как и в остальных подземных логовах. Из горизонтальных тоннелей обоих уровней не доносилось ни звука. - Похоже, здесь никто не живет, - проговорил Ричард. - Пока не живет, - согласилась Николь. 48. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ЗЕМЛЯНЕ! Ричард был озадачен. В первой же боковой комнате, отходящей от одного из верхних тоннелей, он обнаружил набор странных устройств, назначение которых успел понять менее чем за час. Он узнал, как регулировать освещение и температуру в каждом помещении их подземного обиталища. Но если это было настолько легко и если все подземные лабиринты были сконструированы одинаково, почему же птицы не пользовались освещением? И за завтраком Ричард выспрашивал у Николь, что она помнила о птичьем логове. - Ты пропускаешь более важный вопрос, - проговорила Николь, откусив кусок манно-дыни. - Сами по себе птицы не представляют особого интереса. Главное в том, где искать раман? И зачем они построили под Нью-Йорком эти тоннели? - Возможно, все они и есть рамане, - ответил Ричард. - Может быть, биоты, птицы и октопауки родом с одной планеты. И поначалу представляли собой одну счастливую семейку. Но шли годы, сменялись поколения и каждый вид развивался своим путем. Тогда они построили отдельные обиталища и... - Эта гипотеза оставляет слишком много неясностей, - перебила его Николь. - Биоты вполне определенно являются машинами. Птицы - неизвестно. Октопауки скорее всего нет, хотя те, кто сумел соорудить этот корабль, могли создать и такой искусственный разум, возможностей которого мы просто не в силах представить. Однако интуиция подсказывает мне, что эти твари являются живыми существами. - Люди, возможно, не могут отличить машину, созданную по-настоящему развитой расой, от живого существа. - Согласна. Наверное, мы так и не сможем прийти к определенному выводу. Кстати, есть еще один вопрос, который я хотела бы обсудить с тобой. - Какой? - На Раме I существовали эти подземные лабиринты, жили птицы и октопауки? Если да, то почему экипаж Нортона не заметил их? А если нет, то почему они оказались именно на этом корабле, а не на первом? Ричард помолчал несколько секунд. - Вижу, к чему ты клонишь, - наконец проговорил он. - По общему мнению, Рамы были созданы миллионы лет назад неизвестными существами где-нибудь в далеком уголке Галактики, и они совершенно не заинтересованы тем, что происходит в ходе полета, и не следят за своими аппаратами. Но если они были созданы так давно, чем объяснить столь резкие различия в кораблях, построенных скорее всего одновременно? - Мне все больше кажется, что прав был наш покойный коллега из Киото, - ответила Николь. - Возможно, во всем этом _заложена_ некая разумная схема. Я не испытываю сомнений в точности наблюдений экипажа Нортона и считаю, что все различия между кораблями действительно существуют. Но стоит лишь признать, что оба корабля различаются, тут же возникает более сложный вопрос: _почему_? Ричард уже покончил с едой и расхаживал по едва освещенному тоннелю. - О чем-то похожем говорили, когда решали, прерывать ли деятельность экспедиции. Телесовещание, по сути дела, свелось к обсуждению одного вопроса: почему рамане выбрали курс к Земле? Раз Рама I этого не сделал, факт можно считать доказанным: корабли различаются. И это притом, что участники совещания ничего не знали о птицах и октопауках. - Генералу Борзову такие птицы понравились бы, - добавила Николь после недолгого молчания. - Он полагал, что летать - самое милое занятие на свете, - она усмехнулась. - Однажды он признался мне, что всю жизнь мечтал воплотиться в птицу, если нам суждено перевоплощение после смерти. - Хороший был человек, - Ричард на миг остановился. - Сомневаюсь, что мы ценили его в полной мере. Николь уложила остатки манно-дыни в ранец и, подготовившись идти дальше, улыбнулась своему другу-перипатетику. - Ричард, еще один вопрос? Он кивнул. - Как ты считаешь, мы уже встретились с раманами - теми, кто построил этот корабль? Или это их потомки? Ричард энергично затряс головой. - Нет, конечно, - ответил он, - скорее их создания. Или живые существа, населявшие родную планету раман. Главных действующих лиц мы еще не видели. Они обнаружили Белую комнату слева от горизонтального тоннеля на втором уровне. К этому времени поиски уже едва не успели наскучить. Ричард и Николь прошли не один тоннель, заглянули в достаточное количество пустых комнат. Четыре раза им попадались устройства для регулирования света и температуры. Но пока они не достигли Белой комнаты, ничего интересного не заметили. В комнате со стенами, выкрашенными чистой белой краской, они с удивлением обнаружили знакомые людям предметы: расческу, щетку, пустой футляр из-под губной помады, несколько монет, связку ключей и даже нечто похожее на старый приемопередатчик. В другой кучке оказались кольцо, наручные часы, тюбик с зубной пастой, пилочка для ногтей и небольшая клавиатура с латинскими буквами. - Эй, гений, - взмахом руки Николь поманила к себе Ричарда. - Объясни мне все это, если сможешь. Ричард поднял тюбик, отвернул колпачок и надавил. Поползла белая гусеница. Ричард прикоснулся к ней пальцем,