й, пока Николь заканчивала умываться. - У нее роды? - спросил он. - Скорее всего нет. - Она принялась ощупывать живот Эпонины, пытаясь определить положение ребенка. Тем временем Макс озабоченно расхаживал по комнате. - Убить готов за сигарету, - проговорил он. Когда у Эпонины началась очередная схватка, Николь заметила легкое давление на еще нерастянутую шейку матки. Она обеспокоилась, поскольку не понимала, где находится ребенок. - Извини, Эп, - произнесла Николь после следующего пароксизма. - _Полагаю_, что это ложные схватки... нечто вроде тренировки, которую устраивает себе твое тело. Впрочем, я могу и ошибаться... Мне никогда не приходилось иметь дело с беременностью на этой стадии, а приборов, которые могли бы помочь... - Но ведь женщины _иногда_ рожают и до своего срока? - перебила ее Эпонина. - Да. Но это случается нечасто. Лишь один процент первородящих матерей разрешается от бремени ранее чем за четыре недели до срока, и почти всегда вследствие каких-нибудь осложнений или из-за наследственности... Кстати, у вас в семье никто не рождался недоношенным... может быть, ты сама или кто-либо из братьев и сестер? Эпонина покачала головой. - Я ничего не знаю о своей семье. "Черт побери, - подумала Николь. - Можно почти не сомневаться, что это схватки Бракстона-Хикса... но следовало бы убедиться наверняка..." Николь велела Эпонине одеться и идти к себе. - Продолжай следить за своими схватками, отмечай их. Особенно важно знать интервал между схватками. Когда они начнут происходить регулярно - через каждые четыре минуты или меньше, без длительных промежутков, - сразу ко мне. - У нее что-то не так? - шепнул Макс Николь, пока Эпонина одевалась. - Сомневаюсь, но подобную возможность никогда нельзя исключать. - А что, если попросить помощи у наших, приятелей, биологических чародеев? - спросил Макс. - Пожалуйста, прости, если этим я обижаю тебя, но я просто... - Я и сама уже подумала об этом. Макс. Утром я переговорю с Синим Доктором. Макс занервничал задолго до того, как Синий Доктор открывал то, что Макс обозвал коробком с жуками. - Э, нет, док, - проговорил Макс, мягко останавливая щупальца, держащие коробочку. - Сперва объясните-ка мне, что будет, а потом выпускайте своих букашек! Эпонина лежала на софе в гостиной Паккеттов. Она была раздета, но тело ее укрывала простыня. Пока три октопаука разворачивали переносную лабораторию, Николь держала Эпонину за руку. Потом Николь подошла к Максу, чтобы перевести слова Синего Доктора. - Он утверждает, что не знаток в этой области, но один из этих двоих октопауков объяснит подробности. После короткого разговора между тремя октопауками Синий Доктор отошел в сторону, и перед Николь и Максом появился другой инопланетянин. Синий Доктор сказал Николь, что этот октопаук, которого он называл "видеоинженером", лишь недавно начал изучать упрощенную версию языка октопауков, используемую для общения с людьми. - Быть может, ты не все поймешь, - заметил Синий Доктор. - Крошечные создания в коробочке, - проговорила Николь, вглядываясь в разноцветные полосы, побежавшие вокруг головы инженера, - называются... "видеоквадроидами"... надеюсь, что это приемлемый перевод... Эти живые миниатюрные камеры заползут в тело Эпонины и сделают снимки ребенка. Каждый квадроид способен зафиксировать... несколько миллионов элементов, из которых можно составить примерно 512 изображений на ниллет - единицу времени октопауков. Если необходимо, они могут получить даже движущуюся картинку. Она помедлила и обернулась к Максу. - Я упрощаю, но тем не менее это так. Сделать это очень сложно, но математики октопауков способны и не на такое. Под конец инженер объяснил мне, каким образом запросить разные виды картинок. Наверное, Ричарду очень понравилось бы. - Напомни мне, сколько у них составляет ниллет, - попросил Макс. - Около двадцати восьми секунд, - ответила Николь. - Восемь ниллетов составляет фенг, восемь фенгов равны вудену, восемь вуденов - терту, а в их сутки укладывается восемь тертов. Ричард говорит, что они равны 32 часам, 14 минутам и 6 с небольшим секундам. - Приятно слышать, что хоть кто-то разбирается во всей этой чуши, - негромко проговорил Макс. Николь обратилась лицом к видеоинженеру и продолжила разговор. - Каждый видеоквадроид, - медленно переводила она, - направляется к участку съемки, фиксирует изображение, а потом возвращается в видеопроцессор - тот серый ящик на стене, - где сбрасывает изображения, получает вознаграждение и возвращается в очередь. - Что? Какое еще вознаграждение? - Минутку, Макс. - Она никак не могла понять предложение, которое ей уже повторили два раза. Помолчав несколько минут, Николь покачала головой и повернулась к Синему Доктору. - Прошу прощения, но я опять не поняла последнюю фразу. Оба октопаука торопливо обменялись репликами на своем природном диалекте, потом видеоинженер вновь обратился к Николь. - Так, - сказала она, - кажется, наконец, поняла... Макс, серый ящик - это нечто вроде программируемого устройства для обработки данных. Он хранит в живых клетках полученную от квадроидов информацию и подготавливает ее к демонстрации, чтобы мы могли увидеть изображение, каким его заказывали... - Хватит, - остановил ее Макс. - Всего этого я все равно не пойму... но, если эта машинка работает и не повредит Эп, давайте приступим к делу. Синий Доктор понял сказанное Максом. Заметив сигнал Николь, все октопауки вышли из дома Паккеттов и сразу вернулись, прихватив прикрытый сверху ящик из стоящей возле двери повозки. - В этом контейнере, - произнес Синий Доктор, - находится двадцать или тридцать самых мелких форм нашего вида. Их основной функцией является непосредственное взаимодействие с квадроидами и другими крошечными созданиями, помогающими системе работать... Словом, ход процедуры контролируют морфы. - Черт побери! - проговорил Макс, когда из открытого ящика на середину комнаты волной хлынули крошечные октопауки лишь нескольких сантиметров роста. - Это... - Макс от волнения осекся, - это же те самые, которых мы с Эпониной видели в голубом лабиринте по ту сторону Цилиндрического моря. - Москитоморфы, - пояснил Синий Доктор, - получают от нас инструкции и сами организуют весь процесс. Они и запрограммируют серый ящик... Ну а вы для начала должны определить, что хотите видеть и где. На стене гостиной Паккеттов появилось превосходное цветное изображение симпатичного мальчишки, заполнявшего все чрево матери. Макс и Эпонина радовались почти целый час, когда выяснилось, что у них будет мальчик. Время шло, и Николь удалось определить то, что она хотела, а качество картинок быстро улучшалось. Теперь увеличенное в два раза изображение ошеломляло своей четкостью. - А можно я еще раз посмотрю, как он брыкается? - спросила Эпонина. Видеоинженер сказал что-то главному москитоморфу, и менее чем через ниллет на стене появилась картинка молодого мистера Паккетта, брыкавшегося в животе матери. - Погляди, какие сильные ножки! - воскликнул Макс. Он успокоился. Оправившись от первого потрясения, Макс встревожился за все это "убранство" природой дарованного его сыну убежища. Николь успокоила будущего папашу, показав ему пуповину, и уверила Макса, что все совершенно нормально. - Значит, все будет в норме, не раньше срока? - спросила Эпонина, когда повтор завершился. - Да, - ответила Николь. - По-моему, тебе осталось пять-шесть недель... первые роды часто запаздывают... Возможно, подобные прерывистые схватки будут повторяться, но не стоит волноваться из-за них. Николь искренне поблагодарила Синего Доктора, Макс и Эпонина последовали ее примеру. Потом октопауки собрали все свои принадлежности, биологические и неживые, и отбыли со своей лабораторией. Тогда Николь перешла через комнату и взяла Эпонину за руку. - Es-tu heureuse? [Ты счастлива? (франц.)] - спросила она подругу. - Absolument [безусловно (франц.)], - ответила та. - Я чувствую облегчение, а то уже боялась, что дело плохо. - Какое там! Просто была первая из ложных тревог. Макс подошел к Эпонине и обнял ее. Он сиял. Николь, чуть отодвинувшись в сторону, смотрела на сцену нежности. "Нет лучшего времени для любви друг к другу, мои друзья, - подумала она, - чем ожидание первого ребенка". Николь направилась к двери. - Минутку, - остановил ее Макс. - А тебе не интересно узнать, как мы намереваемся назвать его? - Конечно же. - Мариус Клайд Паккетт, - гордо произнес Макс. - Мариус, - проговорила Эпонина, - потому что так звали ребенка Эпонины из "Отверженных" [роман В.Гюго]... Я мечтала о Мариусе всю мою долгую жизнь, все одинокие ночи, проведенные в детском приюте. А Клайд - в честь брата Макса, оставшегося в Арканзасе. - Великолепное имя, - сказала Николь и, улыбаясь собственным мыслям, вновь повернула к выходу. - Действительно великолепное. Ричард заявился домой к концу дня и не мог сдержать волнения. - Я провел два совершенно потрясающих часа в конференц-зале с Арчи и октопауками! - воскликнул он, обращаясь к Николь. - Они показали мне свое оборудование, которое использовали сегодня для обследования Эпонины. Удивительно. Какой невероятный врачебный гений! Нет, чародейство подходит куда лучше. Я же говорил это с самого начала: проклятые октопауки - просто биологические чародеи. Только подумай... Они создали живых существ, выполняющих роль камеры; другой набор микроскопических жучков считывает изображение и тщательно хранит его до мельчайших подробностей. Контролируют процесс особые генетические версии их самих. Электроникой они пользуются для выполнения более простых задач и лишь там, где без этого нельзя обойтись... - Сколько тысячелетий потребовалось, чтобы все это появилось на свет? Кто был первым? Абсолютно потрясающая система! Николь улыбнулась мужу. - А ты видел Мариуса? Что ты думаешь о нем? - Я проглядел все снимки, - не унимался Ричард, продолжая кричать. - А ты знаешь, как москитоморфы общаются с видеоквадроидами? Они пользуются дальней ультрафиолетовой областью спектра. Так вот! Арчи сказал мне, что крохотные жучки и москитоморфы, по сути дела, разговаривают друг с другом на общем языке. И это не все. Некоторые из морфов владеют _восемью_ языками различных микросуществ. Сам Арчи способен общаться с сорока другими видами: пятнадцать из них используют основные цвета речи октопауков, остальные - знаковые и химические языки, а также другие области электромагнитного спектра. Сновавший взад-вперед Ричард на миг замер посреди комнаты. - Невероятно, Николь, просто невероятно! Он уже собирался приступить к продолжению монолога, когда Николь спросила его о том, как общаются обычные октопауки и их москитоморфы. - Я что-то сегодня ни разу не заметила цветных картинок на головах октопауков. - Весь разговор происходил в ультрафиолетовой области, - проговорил Ричард, вновь начиная расхаживать. Он обернулся и указал в центр своего лба. - Николь, линза, располагающаяся на их лицах, представляет собой настоящий телескоп, способный принимать информацию практически на любой длине волны... но действительно ошеломляет то, каким образом они сумели образовать эту грандиозную симбиотическую систему, сложностью своей намного превосходящую все, что мы можем представить... Ричард уселся на кушетку возле Николь. - Вот погляди, - он показал ей свои руки. - _До сих пор_ мурашки на коже... Я потрясен этими существами... Боже, как здорово, что они не проявляют враждебности к нам. Николь, нахмурившись, поглядела на мужа. - Почему ты говоришь это? - Им подвластны целые армии в _миллиарды_, быть может, даже в _триллионы_ созданий. Не сомневаюсь - они умеют разговаривать со своими _растениями_! Помнишь, как они быстро управились с той штукой в лесу... представь себе, как можно воевать, если твоему врагу покорны бактерии и _вирусы_, послушно выполняющие его приказы... Какая жуткая перспектива! Николь расхохоталась. - По-моему, ты увлекаешься. Только из того, что они сумели создать генетическим путем живые съемочные камеры, вовсе не следует... - Я знаю, - проговорил Ричард, вскакивая с кушетки. - Но не могу не додумывать то, что мы видели сегодня... москитоморфы предназначены исключительно для того, чтобы общаться с миром мелких созданий. Москитоморфы способны _видеть_ объекты размером до микрона, _одной тысячной доли_ миллиметра... экстраполируй эту идею на несколько порядков величины. Представь себе вид октопауков, во столько же меньший их морфов, во сколько они сами меньше нормальных октопауков. Тогда делается возможным общение с бактериями... - Ричард, - остановила его Николь, - а что ты думаешь о будущем сыне Макса и Эпонины? И о том, что мальчишка выглядит идеально здоровым? Ричард умолк на несколько секунд. - Это чудесно и удивительно, - произнес он кротко. - Полагаю, что нам следует сходить к соседям и поздравить их. - По-моему, ты можешь подождать до конца обеда, - Николь поглядела на одни из специальных часов, изготовленных для всех землян Ричардом. Они показывали время сразу и в человеческом исчислении, и в принятом у октопауков. - Патрик, Элли, Никки и Бенджи проторчали у Эпонины весь последний час, - продолжила она, - как только Синий Доктор отправился восвояси, оставив некоторые снимки маленького Мариуса. - Николь улыбнулась. - Как ты говоришь, они вернутся домой через фенг... 3 Николь почистила зубы и поглядела на свое отражение в зеркале. "Галилей прав, - подумала она. - Я уже старуха". Она потерла лицо пальцем, методически разглаживая повсюду видневшиеся морщинки. Снаружи перекрикивались игравшие Бенджи и близнецы, потом Наи и Патрик позвали их в школу. "Но так было не всегда, - сказала она себе. - Некогда я тоже ходила в школу". Николь закрыла глаза, пытаясь припомнить свое детство. Она не могла представить себя ребенком. Слишком много снимков, памятных по более поздним годам, искажали образ прежней школьницы. Наконец, она открыла глаза и вновь поглядела на свое изображение в зеркале. В уме убрала мешки под глазами и все морщинки, изменила цвет волос и бровей с серого на черный, даже умудрилась представить себя юной, прекрасной и несовершеннолетней. Коротко вспыхнула тоска по тем дням. "Как молоды мы были, как искренне любили", - вспомнила она. Ричард выглянул из-за угла. - Мы с Элли и Геркулесом уже работаем в кабинете, - проговорил он. - Почему ты опаздываешь? - Я буду через несколько минут, - ответила Николь. Поправляя волосы, она отдалась размышлениям о ежедневном укладе человеческой жизни в Изумрудном городе. Обычно все собирались завтракать в столовой Уэйкфилдов. После школьных занятий полагался ленч. Потом все, кроме Ричарда, дремали, чтобы скомпенсировать долгий день - на восемь часов превосходящий земной. Большую часть дня Элли, Николь и Ричард проводили с октопауками, либо стараясь узнать что-нибудь о хозяевах, либо рассказывая им о Земле. Остальные четверо взрослых почти все свое время проводили с Бенджи и детьми в отведенном людям уголке тупика. "И чем все это закончится? - вдруг удивилась Николь. - Сколько же еще лет придется нам оставаться гостями октопауков? И что случится, когда Рама достигнет своей цели... если это событие состоится?" На все эти вопросы у Николь не было ответа. Даже Ричард перестал интересоваться тем, что творилось вне Изумрудного города. Он был полностью поглощен общением с октопауками и проектом автопереводчика. Ныне он запрашивал у Арчи навигационные данные лишь каждую пару месяцев. И всякий раз без особых комментариев сообщал остальным, что Рама все еще движется в направлении звезды Тау Кита. "Подобно маленькому Мариусу, - думала Николь, - мы удовлетворены пребыванием в неизвестности. Внешний мир ничего не требует от нас, и мы не задаем себе неотложных вопросов". Николь вышла из ванной комнаты и направилась в кабинет. Ричард сидел на полу между Геркулесом и Элли. - Самое легкое - это зафиксировать цветовую информацию и запомнить, - говорил он. - Но гораздо труднее автоматически преобразовать зарегистрированную информацию в понятное английское предложение. Повернувшись к Геркулесу, Ричард произнес очень медленно: - Ваш язык настолько математичен (каждый цвет априори определен до ангстрема), что сенсор должен лишь идентифицировать цвета и ширину полос. Вот и вся информация. При таких точных правилах несложно создать простейший алгоритм, устраняющий ошибки, - чтобы прибором могли пользоваться молодежь или невнимательные люди, - на случай единичных цветовых ошибок в левой и правой частях спектра. Преобразовывать речь октопауков на наш язык много сложнее. Словарь достаточно прямолинеен, каждое слово и соответствующие идентификаторы можно легко определить. Но чертовски трудно без вмешательства человека сделать следующий шаг - перейти к предложению. - Это происходит потому, что язык октопауков фундаментально отличается от нашего, - прокомментировала Элли. - Все определения в нем даются количественно, чтобы свести к минимуму возможность непонимания. Здесь нет места тонкостям и нюансам. Поглядите, как мы используем местоимения "мы", "вы" и "они". У них же понятия всегда обозначены численными идентификаторами, включая и диапазоны, в которых они теряют смысл. Октопаук никогда не скажет "несколько вуденов", "немного ниллетов", он всегда назовет число или диапазон, чтобы точнее определить время. - Для нас же, - проговорил цветовыми полосами Геркулес, - крайне сложны два аспекта человеческого языка. Первый - это отсутствие четких определений, что невероятно увеличивает объем словаря. Второй - ваша привычка... ко всяким двусмысленностям. Я до сих пор с трудом понимаю Макса: он зачастую говорит не то, что имеет в виду. - Я не знаю, как вложить это в твой компьютер, - Николь обратилась к Ричарду. - Но вся количественная информация, заключающаяся в любом предложении октопауков, каким-то образом должна быть обязательно зафиксирована в переводе. Почти каждый их глагол или прилагательное имеет соответствующий численный идентификатор. Вот, например, Элли переводит выражения "крайне сложно" или "невероятно увеличивает". А что сказал Геркулес: слово "сложно" у него сопровождается цифрой пять, "увеличивает" - цифрой шесть. Цифры указывают на интенсивность проявления объекта, а поскольку система счисления октопауков восьмерична, диапазон сравнительных степеней укладывается между 1 и 7. Если бы Геркулес использовал "семерку", то слово "сложно" надо было бы переводить "предельно сложно"; ну а если бы он ограничился "двойкой" в той же фразе, переводить следовало бы "не слишком сложно". - Ошибки в понимании степеней прилагательных, хотя они безусловно важны, - сказал Ричард, рассеянно поигрывая небольшим процессором, - почти никогда не приводят к непониманию. Другое дело, если ошибки возникают в _глаголах_... как я узнал из моих предварительных опытов. Возьмем простой глагол "идти"... у октопауков он означает "передвигаться без помощи посторонних и транспорта". Две полосы одинаковой ширины - бордово-пурпурная и лимонно-желтая - соответствуют нескольким дюжинам слов на английском: ходить, гулять, расхаживать, бежать и так далее. - Как раз это я имела в виду, - вставила Элли. - Перевод невозможен без точной интерпретации идентификаторов... при этом глаголе октопауки обычно используют двойной идентификатор, определяющий, насколько быстро совершается движение; иначе говоря, существуют 63 различные скорости, с которыми они "идут". Чтобы усложнить задачу, октопауки могут воспользоваться и идентификатором расстояния, поэтому простое заявление "давай пойдем" можно перевести многими способами. Скривившись, Ричард покачал головой. - В чем дело, папа? - спросила Элли. - Признаюсь, я разочарован, - ответил он. - Я-то надеялся уже сейчас закончить упрощенную версию автоматического переводчика. Однако я предположил, что смысл сказанного можно определить без _всех_ идентификаторов. Учет всех цветовых полос увеличит необходимую память и заметно замедлит перевод. Сложно будет добиться, чтобы мое устройство работало в реальном времени. - Так? - спросил Геркулес. - Ну и что. Зачем вам нужен этот автопереводчик? Элли и Николь понимают наш язык достаточно хорошо. - Не очень-то, - ответила Николь. - На деле, лишь Элли _свободно_ владеет вашей речью. А я все еще учусь - день ото дня. - Я начинал эту работу, желая одолеть ту трудность, которую она предоставляет, а заодно заставить себя выучить ваш язык, - Ричард адресовал свои слова Геркулесу. - На прошлой неделе мы с Николь как раз говорили о том, насколько нам нужно переводящее устройство. Она утверждает - и я с ней согласен, - что наш человеческий клан в Изумрудном городе разделен на две группы. Элли, Николь и я живем более интересной жизнью, поскольку мы имеем возможность постоянно общаться с вами. Остальные, в том числе дети, живут практически в изоляции. И если они не получат средства общения с вами, то могут потерять интерес к жизни здесь. Хороший автоматический переводчик поможет им вести более открытую жизнь. Карта была помятой и порванной - кое-где. Патрик помог Наи развернуть ее и прикрепить к стене столовой, служившей классной комнатой для детей. - Никки, ты помнишь, что это такое? - спросила Наи. - Конечно, миссис Ватанабэ, - ответила маленькая девочка. - Это карта нашей Земли. - Бенджи, ты можешь нам показать, где родились твои отец и мать, дедушка и бабушка? - Опять началось, - громко пробормотал Кеплеру Галилей. - Он никогда не сможет запомнить этого, он невероятно туп. - _Галилей Ватанабэ_, - послышался резкий ответ. - Отправляйся в свою комнату и сиди на постели пятнадцать минут. - Ничего, Наи, - проговорил Бенджи, подходя к карте. - Я уже привык. Галилей, которому в человеческом исчислении было около семи лет, остановился у дверей, чтобы проверить, будет ли приговор приведен в исполнение. - Чего ты там дожидаешься? - возмутилась мать. - Я же сказала тебе - отправляйся в свою комнату. Бенджи простоял перед картой около двадцати секунд. - Моя мама, - сказал он наконец, - родилась здесь, во Фран-ции. - Он отступил на шаг от карты и отыскал Соединенные Штаты на противоположной стороне Атлантического океана. - Мой отец родился здесь, в Бое-тоне, в Аме-ри-ке. Бенджи начал садиться. - А как насчет твоих бабушки и дедушки? - проговорила Наи. - Где родились они? - Мать моей ма-тери, моя ба-буш-ка, - медленно произнес Бенджи, - родилась в Аф-ри-ке. - Он несколько секунд глядел на карту. - Но я не помню, где она нахо-дится. - А я знаю, миссис Ватанабэ, - немедленно выскочила маленькая Никки. - Можно, я покажу Бенджи? Бенджи повернулся и посмотрел на хорошенькую черноволосую девчонку. - По-кажи мне, Ник-ки. Девочка встала со стула и пересекла комнату. Она показала пальцем на западную часть Африки. - Мама Нонни родилась здесь, - с гордостью сказала она, - в этой зеленой стране... она зовется Республикой Берег Слоновой Кости. - Очень хорошо, Никки, - похвалила малышку Наи. - Изви-ни, Наи, - проговорил Бенджи. - Я так усер-дно тру-жусь над дро-бями, что не оста-вил себе вре-мени на геогра-фию. - Он проводил глазами трехлетнюю племянницу на место. Но, когда повернулся к Наи, оказалось, что по щекам Бенджи текут слезы. - Наи, я не хочу сего-дня зани-маться... Можно, я пойду в свой собст-венный дом? - Хорошо, Бенджи, - тихо сказала Наи. Бенджи отправился к двери. Патрик хотел было подойти к брату, но Наи удержала его. В классе почти на минуту воцарилось тревожное молчание. - Теперь моя очередь? - наконец спросил Кеплер. Наи кивнула, мальчик подошел к карте. - Моя мама родилась здесь, в Таиланде, в городе Лампанг. Тут родился и ее отец. Моя бабушка со стороны матери тоже родилась в Таиланде, но в другом городе, называющемся Чиангсэн. Вот здесь, рядом с Китайской границей. - Потом Кеплер шагнул к востоку и указал на Японию. - Мой отец, Кэндзи Ватанабэ, и его родители родились в японском городе Киото. Мальчик отступил от карты. Он, казалось, хотел что-то сказать. - Что ты, Кеплер? - спросила Наи. - Мама, - проговорил маленький мальчик после мучительной паузы, - а папа был плохой? - Чтооо? - протянула полностью ошарашенная Наи. Она наклонилась к сыну и заглянула прямо в глаза. - Твой отец был чудесным человеком... интеллигентным, чувствительным, любящим, остроумным, просто принц и... Наи пришлось умолкнуть. Она ощущала, что может сорваться. Встав, она поглядела на потолок, чтобы обрести спокойствие. - Кеплер, почему ты спрашиваешь об этом? Ты ведь обожал своего отца... как мог ты сказать такое... - Дядя Макс сказал нам, что мистер Накамура тоже родом из Японии. Мы знаем, что он плохой. А Галилей говорит, что, раз папа родом из того же места... - _Галилей_! - прогромыхала Наи, перепугав своих детей. - Ну-ка сюда. - Мальчишка вбежал в комнату и озадаченно посмотрел на мать. - Что ты там наговорил своему брату об отце? - А что конкретно ты имеешь в виду? - Галилей пытался изобразить на лице невинность. - Ты же говорил мне, что папа плохой, потому что родился в Японии, как и мистер Накамура... - Ну, я не очень хорошо помню папочку. Но я же говорил - может быть... Наи едва сдержалась, чтобы не шлепнуть Галилея. Она взяла мальчишку за плечи. - Вот что, молодой человек, - объявила она, - если я услышу от тебя еще хотя бы одно плохое слово о твоем отце... Наи не сумела докончить фразу. Она не знала, чем ему пригрозить... не знала даже, что сказать дальше. Наи вдруг почувствовала, что ужасно расстроена. - Садитесь, пожалуйста, - наконец сказала она своим близнецам. - И слушайте очень внимательно. - Наи глубоко вздохнула. - На этой карте изображены все страны, которые есть на планете Земля. Каждая нация состоит из разных людей - плохих и хороших, но в основном это сложная смесь добра и зла. Ни в одной стране нет только хороших людей или плохих. Твой отец вырос в Японии. Мистер Накамура тоже. Я согласна с дядей Максом... мистер Накамура очень злой человек. Но этот факт не имеет ничего общего с тем, что он японец. Ваш отец, мистер Кэндзи Ватанабэ, тоже был японцем, но другого столь хорошего человека трудно отыскать. Жаль, что вы не помните его и никогда не знали, каким он был на самом деле... Наи на мгновение умолкла. - Я никогда не забуду вашего отца, - проговорила она негромким голосом, обращаясь едва ли не к самой себе. - До сих пор вижу, как он вечерами возвращался в наш дом в Новом Эдеме. Вы вдвоем обычно кричали ему. "Привет, папуля, привет, папуля", когда он входил в дом. Он целовал меня и брал вас обоих на руки... вел на качели на заднем дворе. Всегда был таким терпеливым и заботливым, каким бы тяжелым ни выдался день... Голос Наи осекся. Слезы наполняли ее глаза, она ощутила, что начинает дрожать. Наи повернулась лицом к карте. - На сегодня занятия окончены, - объявила она. Через полчаса Патрик стоял возле Наи в тупике и смотрел вместе с ней, как близнецы и Никки играют большим мячом. - Извини, Патрик, - промолвила Наи. - Я не хотела... - За что тебе извиняться... - ответил молодой человек. - Тем не менее. Уже не один год назад я обещала себе, что никогда не обнаружу своих чувств перед Кеплером и Галилеем. Они просто не могут понять. - Они уже все забыли, - проговорил Патрик после недолгого молчания. - Посмотри на них. Игра полностью поглотила их. В этот момент близнецы затеяли очередной спор. Как всегда, Галилей пытался добиться преимущества в игре, вопреки правилам. Никки стояла возле мальчишек, внимательно прислушиваясь к спору. - Мальчики, мальчики, - окликнула детей Наи. - Прекратите... если вы не можете обойтись без ссор, ступайте в дом. Через несколько секунд голубой мяч опять заскакал по улице, и все трое детей радостно бросились за ним. - А ты не хочешь пить? - спросила Наи Патрика. - Не откажусь... у тебя не осталось того светло-зеленого дынного сока, который Геркулес принес на прошлой неделе? Он действительно вкусный. - Да, - ответила Наи, наклоняясь к небольшому шкафчику, в котором держала прохладительные напитки. - Кстати, куда пропал Геркулес? Я не видела его несколько дней. Патрик расхохотался. - Дядя Ричард не отпускает его, они целыми днями сидят над автоматическим переводчиком. Элли и Арчи тоже каждый день бывают у них. - Он поблагодарил Наи за бокал сока. Наи отпила из своего бокала и направилась в гостиную. - Я понимаю, что сегодня утром ты хотел утешить Бенджи. Но я остановила тебя потому, что очень хорошо знаю твоего брата... он горд и не нуждается ни в чьей жалости. Сегодня утром Бенджи на каком-то уровне осознал, что даже крохотная Никки, младенец рядом с ним, скоро обгонит его в занятиях. Это открытие потрясло его и вновь напомнило о собственном дефекте. Наи стояла перед забытой на стене картой Земли. - А что говорит тебе эта карта? - Пожалуй, немного, - ответил Патрик. - Конечно, я видел много снимков и фильмов, а когда мне было примерно столько же, сколько сейчас близнецам, отец рассказывал мне о Бостоне, о том, каковы осенью листья в Новой Англии, и как они с отцом путешествовали по Ирландии. Но помню я и другие места... В моей памяти подземелье в здешнем Нью-Йорке и тот удивительный год, который мы провели в Узле, - он умолк на мгновение. - И еще Орел! Что за поразительное создание! Я помню его, пожалуй, более четко, чем моего отца. - И ты считаешь себя землянином? - проговорила Наи. - Интересный вопрос, - Патрик допил сок. - Видишь ли, я никогда не думал об этом по-настоящему... Безусловно, я считаю себя человеком. Но землянин ли я?.. Наверное, нет. Наи потянулась рукой к карте. - Вот здесь к югу от Чиангмая мой родной город Лампанг. Будь он побольше, тоже был бы отмечен. Иногда мне кажется невероятным, что я действительно жила там ребенком. Пальцы Наи быстро очертили контуры Таиланда. Она стояла возле Патрика. - Вчера вечером, когда я купала мальчишек, Галилей вылил черпак воды мне на голову. И вдруг я невероятно отчетливо вспомнила те три дня, которые провела в Чиангмае с моими двоюродными братьями - тогда мне было четырнадцать... Это было в апреле во время праздника Сонгкран, когда все в городе празднуют таиландский Новый год: шествия, речи, посвященные королям Чакри, правившим после первого Рамы и готовившим тайский народ к его важной роли в мире... но более всего запомнилась поездка вокруг города в кузове электропикапа вместе с моей двоюродной сестрой Они и ее подругами. Всех встречных мы обливали водой, а те нас. Все смеялись... смеялись... - А почему же все обливались? - спросил Патрик. - Я уже забыла, - Наи пожала плечами. - Этого каким-то образом требовала церемония... но само переживание, общий смех, даже ощущение того, что ты целиком промокла и тебя вновь окатывают водой... все это я помню в подробностях. - Они вновь умолкли, когда Наи потянулась, чтобы снять карту со стены. - Поэтому я полагаю, что Кеплер и Галилей не будут считать себя землянами, - вслух подумала Наи, тщательно сворачивая карту. - Быть может, даже учить их географии и истории Земли всего лишь пустая трата времени. - Едва ли. Что же еще преподавать нашим детям? К тому же они должны знать, откуда мы родом. Из прихожей в гостиную заглянули три юные мордашки. - А есть не пора? - спросил Галилей. - Подождите немножко, - проговорила Наи. - Ступайте, умойтесь сперва... _Только по очереди_! - крикнула она им вдогонку, услышав общий топот по коридору. Наи резко повернулась и поймала на себе взгляд Патрика. Она улыбнулась. - Сегодня мне было очень приятно твое общество. Ты помог мне. - Наи протянула обе руки и взяла ладони Патрика. - Последние два месяца ты всегда помогаешь мне с Бенджи и детьми, - сказала она, глядя прямо в его глаза. - Глупо молчать: я забыла прежнее одиночество, после того как ты стал проводить время с нами. Патрик неловко шагнул к Наи, но она твердо остановила его рукой. - Не сейчас, - мягко проговорила она. - Еще рано. 4 Менее чем через минуту после того, как огромное скопление светляков под куполом Изумрудного города ярким светом оповестило всех о наступлении нового дня, маленькая Никки оказалась в комнате бабушки и дедушки. - Уже светло, Нонни. Они скоро придут за нами. Николь повернулась и обняла внучку. - У нас еще осталась пара часов, Никки, - сказала она взволнованной девочке. - Буба еще спит... можешь вернуться к себе в комнату и поиграть, пока мы примем душ. Когда разочарованная девочка наконец оставила комнату, Ричард уже сидел, протирая глаза. - Никки целую неделю говорила только о сегодняшнем дне, - произнесла Николь. - Она вечно торчит в комнате Бенджи, разглядывая картину. Никки и близнецы даже придумали имена всем этим странным животным. Николь неосознанно потянулась к щетке для волос, лежавшей возле постели. - Почему это детям так трудно дается понятие времени? Хотя Элли сделала для нее календарь и отсчитывала дни один за одним, Никки каждое утро спрашивает меня: "не сегодня ли". - Она просто взволнована, как и все, - проговорил Ричард, вставая с постели. - Надеюсь, что мы не будем разочарованы. - Как такое может случиться? - ответила Николь. - Синий Доктор утверждает, что нас ждет зрелище, куда более удивительное, чем то, которое мы с тобой видели, когда впервые вступили в город. - Итак, увидим наших хозяев во всей красе, - сказал Ричард. - Кстати, ты хоть догадываешься, что празднуют октопауки? - По-моему, самый близкий эквивалент тому, что состоится сегодня, - американский День Благодарения [официальный праздник в память первых колонистов Массачусетса]. - Октопауки называют его Днем Изобилия... В этот день они празднуют качество своей жизни - так мне объяснял Синий Доктор. Ричард вошел было в душ, но высунул оттуда голову обратно в комнату. - Как ты полагаешь, не связано ли сегодняшнее приглашение с тем разговором за завтраком... недели две назад? - Это когда Патрик и Макс заявили, что хотели бы вернуться в Новый Эдем? Ричард кивнул. - Наверняка, - ответила Николь. - Мне кажется, октопауки постарались убедить себя в том, что мы полностью довольны пребыванием здесь. И приглашение на праздник является попыткой еще плотнее вплести нас в свое общество. - Хотелось бы мне поскорей закончить с этим чертовым автопереводчиком. Пока я изготовил только две штуки... но они не доведены до конца. Второй мы могли бы дать Максу. - По-моему, неплохая идея, - бросила Николь, проходя мимо мужа в ванную. - Что ты? - спросил Ричард. - Решила принять душ вместе с тобой, - усмехнулась Николь, - если только ты еще не состарился настолько, что уже чуждаешься женской компании. Джеми вышел из двери ближайшего дома, чтобы сообщить людям о времени прибытия транспорта. Это был самый молодой из трех октопауков, обитавших по соседству (Геркулес жил на другой стороне площади), и люди поддерживали с ним контакт. "Наставники" Джеми - Арчи и Синий Доктор - утверждали, что молодой октопаук очень много занимается, и скоро наступит одно из главных событий в его жизни. На первый взгляд Джеми вроде бы ничем не отличался от троих взрослых октопауков, с которыми люди регулярно встречались, но был все-таки чуть поменьше, чем старшие пауки, и полоски на его щупальцах золотились заметно ярче. Люди затеяли короткий спор о том, как одеться на празднество октопауков, но скоро поняли, что разногласия не имеют никакого значения: никто из инопланетян, обитавших в Изумрудном городе, не носил одежды. Октопауки часто интересовались причинами подобного обычая. Раз Ричард даже предположил - отчасти в шутку, - что, быть может, людям тоже следует забыть про одежду, пока они обитают в Изумрудном городе. - С волками жить... - сказал он, но все собеседники немедленно осознали, сколь важна одежда для психологического комфорта. - Я не могу остаться нагой даже среди вас, моих ближайших друзей... я просто не способна на это, - ответила Эпонина, вкратце изложив общие ощущения. Пестрая группа из одиннадцати человек и четверых октопауков направилась по улице к площади. Возглавляла группу весьма округлившаяся Эпонина; она шла медленно, держа руку на животе. Все женщины решили чуть приодеться - Наи была в тайском шелковом платье, расшитом голубыми и зелеными цветами, - но мужчины, кроме Макса, натянувшего яркую гавайскую рубашку (он надевал ее в особых случаях), были в теннисках и джинсах, к которым привыкли в Изумрудном городе. Словом, все были в чистом. Поначалу устроить себе прачечную для людей было очень сложно. Однако после того как люди объяснили Арчи, в чем именно нуждаются, через несколько дней он доставил им дромосов - нечто вроде насекомых, чистивших одежду. Как раз возле ворот, расположенных в конце отведенной людям зоны, транспорт остановился, и в повозку поднялись двое еще не знакомых октопауков. Ричард активно использовал свой переводчик - вел непрекращающуюся беседу с Синим Доктором и новоявленными пришельцами. Стоя за плечом отца, Элли читала перевод на экране и комментировала. В общем перевод получался достаточно верным, однако весьма запаздывал по сравнению с обычной речью октопауков. Пока машина переводила одно предложение, те успевали наговорить три новых, и Ричарду приходилось заново регулировать систему. И, конечно, он едва понимал, о чем речь, поскольку пропускал два предложения из трех. Оказавшись за воротами, люди увидели совершенно необыкновенное зрелище. Никки как открыла пошире глаза, так и не закрывала; перебивая Бенджи, она и близнецы с криками показывали друг другу тех, кого помнили по картине. На широких улицах полно было народу. В обе стороны по рельсам ездили вагончики наподобие городского трамвая, повсюду сновали пешеходы всякого облика и размера, кое-кто разъезжал на устройствах, напоминавших велосипеды с одним или парой колес, иногда попадалась группа созданий на страусозавре. Макс, никогда еще не выходивший из зоны обитания людей, обильно усеивал свою речь чертями, дерьмом и другими излюбленными словечками... Эпонина требовала, чтобы он изгнал их из своего лексикона еще до рождения ребенка. Макс встревожился за Эпонину, когда на первой же остановке после ворот в их повозку забрались разнообразные существа, а четверо новоприбывших сразу обступили Эпонину, чтобы изучить специальное "сиденье", которое октопауки устроили для нее в тележке. Макс стоял на страже возле жены, держась за один из вертикальных поручней, разбросанных по десятиметровой повозке. Пару этих новых пассажиров можно было назвать "полосатыми крабами"; восьминогие красно-желтые создания были ростом с Никки, их округлые тела покрывал твердый панцирь, вперед выдавались жуткого вида клешни. Они немедленно начали тереть усиками-антеннами одну из ног Эпонины, выступавшую из-под платья. Простое любопытство... но странное ощущение и необычный облик инопланетян заставили Эпонину отдернуться. Арчи, стоявший возле Эпонины с другой стороны, быстро опустил вниз щупальце и мягко оттолкнул обоих инопланетян. Тогда один из полосатых крабов поднялся на четыре задние ноги и, щелкнув клешнями перед носом Эпонины, заговорил, в явном раздражении шевеля вибрирующими антеннами. И буквально через миг октопаук парой щупалец извлек негодующего краба из повозки и оставил снаружи. Эта сцена резко изменила настроение всех людей. Арчи давал объяснения Максу и Эпонине, Элли переводила (Макс слишком волновался, чтобы обратиться к услугам автоматического транслятора). Близнецы жались к Наи, а Никки тянулась к деду, просясь на руки. - Эти с