О Галиче - Другие. Статьи ---------------------------------------------------------------------------- OCR Бычков М.Н. ---------------------------------------------------------------------------- ПЕСНЯ - ЭТО ОРУЖИЕ Слушая запись выступлений "бардов" Устарел Чайковский! Устарел Бетховен! И Хачатурян - тоже. Новый величайший шедевр - песенка о "тамбурмажоре". Один мой знакомый, включив магнитофон, познакомил меня с этой песней. И сделал большие глаза: "Э-э-э, да ты отстаешь от жизни! Не слыхал?.." А еще через неделю о моем невежестве напомнил уже ученый, в лекции, прочитанной им в Доме актера. Что за удивительные мастера искусств появились на земле новосибирской? Нет, не миланский театр "Ла скала", не изумительный ансамбль Реентовича, не Дмитрий Дмитриевич Шостакович - все они безнадежно устарели! Взошли, оказывается, новые звезды - барды. Это о них было немало разговоров в последнее время. Впрочем, интерес к ним понятен: кто не любит песню, да еще молодежную, новую искреннюю, от которой сердце становится сильнее? "Барды, - поясняет энциклопедия, - народные певцы кельтских времен, ставшие впоследствии профессиональными средневековыми поэтами - бродячими или живущими при княжеских дворах. Вплоть до второй половины XVI века в Англии устраивались состязания певцов, которые были хранителями народных преданий старины..." И как было бы здорово: появились молодые народные певцы наших дней, что песнями своими славят родную страну, народ, который столько выстрадал за свою долгую историю и сегодня грудью пробивает путь человечеству в лучшее будущее. ...Они вышли на сцену неопрятно одетые, в нечищеных ботинках. В антракте одного "лохматого" спросили: "Ты, парень, в медведи ударился?" - "Нет, это протест", - тряхнул тот нечесаной головой. Молодежь любит новое, свежее, необычное - такова чудесная черта молодости. И зал аплодировал даже немудрящей песенке, в которой, как говорится, "ни того - ни сего": хорошо, когда человеку хочется творить, петь, делиться песней с людьми! Медленно крутятся ролики - запись концертов парней, объявивших себя "бардами" - народными певцами. Да, среди них есть люди талантливые. Мужественная "Песня о друге", не раз звучавшая по радио, создана таким "самодеятельным певцом-композитором". Но вот я слушаю концерты "бардов" местных и приезжих, что прошли недавно в Новосибирске, и режет слух что-то фальшивое. Какое-то кривлянье, поразительная нескромность и, простите, некоторая малограмотность. Вот юноша обрывает песню на полуслове и, рассчитывая на овации, томно произносит: - Я не могу петь! На меня так пристально смотрит из зала и бинокль девушка. Я не могу. На меня еще никогда не смотрели и бинокль... Другой, усаживаясь, вопрошает со сцены: - Извините, товарищи, я не очень ору? Какая галантность! Потом в зал полилась "блатная музыка", хулиганские словечки, нарочито искаженный русский язык. Вот слова из "бардова лексикона": "испужался", "страшно, аж жуть", "ентим временем", "падла", "хренация", "сволочи"... Да ведь пьяный забулдыга, иногда поющий в подъезде, - утонченный интеллектуал в сравнении с автором вот этих публично исполняемых строчек: А ен - сучок из гулевых шоферов, Он - барыга, калымщик и жмот, Он - на торговой дает будь здоров, Где за рупь, а где и так прижмет... Какая тонкая лирика! И вспоминаются ироничные стихи Маяковского: О, бард! Сгитарьте "тара-ра-рай" нам: Не вам писать агитки хламовые. И бард поет, для сходства с Байроном На русский, на язык прихрамывая... Вы спросите: как терпела аудитория? Терпела. И - даже аплодировала! А часть даже бросала на сцену цветы. Новое! Свежее! Новое? Свежее? "Я вам спою песню "Лекция о международном положении"! - объявляет очередной. Не звучала еще с эстрады песня с таким названием. Что скажет певец о клокочущем мире, где в смертельной схватке борются две идеологии, два отношения к человеку, два отношения к жизни, два класса - класс тружеников и класс паразитов? Кажется, прозвучит песня-призыв, песня-раздумье о судьбах мира, песня, славящая Родину нашу, которая всей мощью своей сдерживает черные силы, рвущиеся к ядерному пожару. Но где там! Мальчикам, именующим себя "народными певцами", как говорится, "до лампочки все эти премудрости"! И вот звучит под гитарное треньканье сипловатый торопливый говорок: А я чешу, чешу ногу и начесаться не могу, В ЦУМ "спидолы" завезли, в ГУМ "болонью" привезли, А мандарин не привезли, а греки греков извели, А я чешу, чешу ногу. Себе чешу, чешу ногу, тебе чешу, чешу ногу И вам чешу, чешу ногу, а начесаться не могу... В баньку бы сбегать перед концертом! Чтоб не чесаться под гитару на сцене, И хотя бы раз в неделю читать газеты и слушать радио. - Это же шутка! - говорили мне некоторые из тех, кто слушал эту "чесанку". Но я хочу возразить, ибо всякое публичное выступление - дело серьезное. "Слово, - писан Маяковский, - полководец человечьей силы". И как-то неловко слушать, что "греки греков извели", в то время, когда наша и почти вся зарубежная печать пишет: в фашистском концлагере тяжко болен Глезос - Герой, Патриот, легендарный борец, который, будучи таким же юным, как наши "барды", сорвал гитлеровский флаг с Акрополя, доказав врагу: греческий народ непобедим! Совестно слышать это безразличие ко всему на свете, в то время как выдающаяся актриса - слава Греции, покинув родную страну в знак презрения к режиму "черных полковников", поклялась бороться против них до полной победы народа, Поучиться бы у нее "бардам" политической зоркости! И разве этакие "народные певцы" не прививают молодежной аудитории равнодушие ко всему происходящему в мире? Барды древности громко воспевали мужество, героизм, подвиги и мечты своего народа. Вот тематика очень многих наших "бардов": поют они... о "женских чулках на голове", о "гусарствующих" бездельниках, а один, ломаясь, вопрошает: "То ли броситься в поэзию, то ли сразу в желтый дом?" - Нет! Лучше - в восьмой класс вечерней школы. Это - не ирония. Это деловое предложение. * * * Крутится ролик с пленкой, разматываются концерты, слышатся аплодисменты и даже выкрики: "Бис, браво!" И - жеманные фразы, начинающиеся с буквы "Я": "Я признаюсь", "Я очень люблю сочинять", "Я уже пел", "Я признавался, что Я". И наконец, "Я люблю сочинять песни от лица идиотов". Кто же раскланивается на сцене? Он заметно отличается от молодых: ему вроде бы пятьдесят. С чего бы "без пяти минут дедушке" выступать вместе с мальчишками? "Галич, Галич", - шепчут в зале. Галич? Автор великолепной пьесы "Вас вызывает Таймыр", автор сценария прекрасного фильма "Верные друзья"? Некогда весьма интересный журналист? Он? Трудно поверить, но именно этот, повторяю, вполне взрослый человек кривляется, нарочито искажая русский язык. Факт остается фактом: член Союза писателей СССР Александр Галич поет "от лица идиотов". Что заставило его взять гитару и прилететь в Новосибирск? Жажда славы? Возможно. Слава капризна. Она как костер: непрерывно требует дровишек. Но, случается, запас дров иссякает. И пытаясь поддержать костерик, иные кидают в него гнилушки. Что такое известность драматурга в сравнении с той "славой", которую приносят разошедшиеся по стране в магнитофонных "списках" песенки с этаким откровенным душком? Справедливости ради скажем: аплодировали не все и не всюду. Но кое-где аплодисменты были. За что подносите "барду" цветы, ребята? Вдумайтесь-ка. Вот его "Баллада о прибавочной стоимости" - исповедь гнусненького типа, который "честно, не дуриком" изучал Маркса. И однажды, "забавляясь классикой", услыхал по радио "свое фамилие" (сохраняю произношение писателя Галича). Кажется, что это песня, развенчивающая подлеца и приспособленца, который готов продать за пятак свои убеждения. Да, негодяев надо предавать позору. Но Галич сделал песенку, так сказать, "с двойным дном". Вслушайтесь в слова, какими он пользуется, с какой интонацией их произносит. И вы видите: "барду" меньше всего хочется осудить своего "героя". Он его вдохновенно воспевает. В некоей стране Фингалии "тетя, падла Калерия" (сохраняю лексику Галича) "завещала племянничку землю и фабрику". "Почти что зам" Вовочка-, чувствуя себя капиталистом, закатывает недельную пьянку в "ресторации". И вот: Пил в субботу и пью в воскресенье, Час посплю и опять - в окосенье. Пью за родину и за неродину... Святые слова "за Родину!" произносятся от лица омерзительного, оскотиневшего пьянчуги! С этими словами ваши отцы ходили в атаки Великой Отечественной. С этими словами Зоя шла на фашистский эшафот. Не забыли Зою? Не забыли "сказочную стойкость комсомольских сердец у стен Сталинграда", о которой говорил маршал Чуйков и без которой сейчас наверняка не учились бы вы ни в школах, ни в университетах?! В братской могиле, в 80 километрах на запад от Москвы, лежит тысяча дорогих моих однополчан: со словами "за Родину!" бросались они на немецкие танки, рвали и жгли их, но не пропустили к сердцу страны! Как бы они посмотрели на того, кто произносит эти слова под отрыжку пьяного бездельника, И - на вас, аплодирующих? ...Вовочка, "очухавшись к понедельнику", узнает от теледиктора: в Фингалии - революция. Земля и заводы - национализированы. Народы Советского Союза поздравляют братский народ со славной победой. И вот несостоявшийся капиталист, так сладко воспеваемый Галичем, - в бешенстве: Я смотрю на экран, как на рвотное! Негодяи, кричу, лоботрясы вы!.. Это о тех, кто совершил революцию, избавив свою страну от угнетателей! Это же откровенное издевательство над нашими идеями, жизненными принципами. Ведь Галич, кривляясь, издевается над самыми святыми нашими понятиями, А в зале... пусть редкие, но - аплодисменты. Вот ведь до чего доводит потеря чувства гражданственности! Да разве можно вот эдак - о своей родной стране, которая поит тебя и кормит, защищает от врагов и дает тебе крылья? Это же Родина, товарищи! Новая песня. И опять - исповедь омерзительного типа с моралью предателя, который готов изменять не только жене, не только своей чести коммуниста, но умело обманывает людей. На первый взгляд, Галич высмеивает подлеца. Но вслушайтесь в его интонации, в словарь его песни, которая как бы в издевку названа "Красным треугольником" (подлец, его жена - "начальница в ВЦСПС" и его "падла", которую он водил по ресторанам). И опять вместо того, чтобы освистать своего "героя". Галич делает его победителем. Она выпила "дюрсо", а я "перцовую" За советскую семью, образцовую! Да, это, разумеется, нелепость: обсуждать личные отношения супругов на собрании. Но Галич - не об этом. Своим "букетом" таких песенок он как бы говорит молодежи: смотрите-ка, вот они какие, коммунисты. И следующим "номером" подводит молодых слушателей к определенной морали. Как бы в насмешку, он объявляет песню "Закон природы". Некий "тамбурмажор" выводит по приказу короля свой взвод в ночной дозор. Командир взвода "в бою труслив, как заяц, но зато какой красавец". (У Галича это идеал мужчины?!) Взвод идет по мосту. И так как солдаты шагают в ногу, мост, по законам механики, обрушивается. И поучает, тренькая на гитаре, "бард" Галич: "А поверьте, ей же Богу, Если все шагают в ногу, Мост об-ру-ши-ва-ет-ся!.." Пусть каждый шагает, как хочет - это уже программа, которую предлагают молодым и, увы, идейно беспомощным людям. Смотреть на войну в кино легко и безопасно. В 1941-м вместе с друзьями-сибиряками я оборонял Москву. Вся страна защищала свою столицу! Вся Москва вышла на хмурые подмосковные поля, на московские улицы ставить противотанковые заграждения. Даже дети дежурили на крышах домов, охраняя город от немецких зажигательных бомб. Все шагали в ногу! Весь народ! И если б весь народ не шел в ногу, создавая в трудные годы пятилеток мощную индустрию, растя свою армию, вряд ли смогли бы мы выдержать единоборство с дьявольской силищей фашизма. И вряд ли Галич распевал бы сегодня свои подленькие песенки. Ведь одной из стратегических целей Гитлера было уничтожение советской интеллигенции. Есть высшее определение мужской честности. Мы говорим: "С этим парнем я б уверенно пошел в разведку". Так вот: Галич учит вас подводить товарища в разведке, в трудной жизненной ситуации, иными словами, пытается научить вас подлости. "Пусть каждый шагает, как хочет" - и мы читаем в "Вечерке", как трое окосевших "мальчиков" из Инского станкостроительного техникума ломают вагон "электрички", построенный руками советских рабочих, бросаются с кастетом на машиниста. "Пусть каждый шагает, как хочет" - и вы бросаете во вражеском тылу раненого друга. "Пусть каждый шагает, как хочет" - и вы предаете любимую женщину. "Пусть каждый шагает, как хочет" - и вы перестаете сверять свой шаг с шагом народа. Глубоко роет "бард", предлагая в шутовском камуфляже этакую линию поведения. Мне, солдату Великой Отечественной, хочется особо резко сказать о песне Галича "Ошибка". Мне стыдно за людей, аплодировавших "барду", и за эту песню. Ведь это издевательство над памятью погибших! "Где-то под Нарвой" мертвые солдаты слышат трубу и голос: "А ну подымайтесь, такие-сякие, такие-сякие!" Здесь подло все: и вот это обращение к мертвым "такие-сякие" (это, конечно же, приказ командира!) и вот эти строки: Где полегла в сорок третьем пехота Без толку, зазря, Там по пороше гуляет охота, Трубят егеря... Какой стратег нашелся через 25 лет! Легко быть стратегом на сцене, зная, что в тебя никто не запустит даже единственным тухлым яйцом (у нас не принят такой метод оценки выступлений некоторых ораторов и артистов). Галич клевещет на мертвых, а молодые люди в великолепном Доме ученых аплодируют. Чему аплодируете, ребята и девушки? Тому, что четверть века назад погибли отцы, если не ваши, то чьи-то другие? Он же подло врет, этот "бард"! Да, на войне, говорят, иногда стреляют. На войне, к сожалению, гибнет много людей. Гибнут по-разному: одни в атаке, другие - в горящем самолете. Третьи - нарвавшись на мину или под вражеской бомбежкой. Но кто, кроме Галича, возьмет на себя смелость утверждать, что "солдаты погибли зазря"? Каждый сделал свое дело, каждый отдал победе свою каплю крови. И нечего над этой святой кровью измываться. Галичу солдат не жаль. Галичу надо посеять в молодых душах сомнение: "они погибли зря, ими командовали бездарные офицеры и генералы". В переводе это означает: "На кой черт стрелять, ребята! На кой черт идти в атаку? Все равно - напрасно! Бросай оружие!" Вот как оборачивается эта песенка! Не случайно "бард" избрал молодежную аудиторию: он понимает - спой он это перед ветеранами войны, они б ему кое-что сказали. "Бард" утверждает, что "он заполняет некоторый информационный вакуум, что он объясняет молодежи то, что ей не говорят". Нет уж, увольте от такой "информации". И не трогайте молодых! Кто знает: не придется ли им защищать Отечество, как нам четверть века назад? Зачем же вы их морально разоружаете? Мне, ребята, вспоминается другое: там, под Можайском, мы отбиваем двадцатую за сутки атаку немецких танков. И комиссар нашего полка скрипит зубами: "Какие гибнут люди! Какие ребята! Пушкины гибнут! Орлы!" Назавтра он погиб, командуя группой пехотинцев, отражавших очередной танковый удар. Но в том бою сибиряки за день сожгли 56 немецких танков. В том бою мне пришлось оборонять узел связи. Война полна неожиданностей. Не думал я еще ночью, что утром на меня навалится орава фашистов. Но когда вышли патроны, я взорвал себя, блиндаж и гитлеровцев гранатой. В том бою я потерял ноги. Но я убежден - мои командиры были героями, мои генералы были славными полководцами. Сказав, что "победа будет за нами", они, как известно, слов на ветер не бросали. - Да что ты, - говорили мне иные из слушавших Галича. - Это здорово! Он смелый! Он - за правду! Галич - "певец правды"? Но ведь, говорят, и правда бывает разная. У Галича она с явным "заходом на цель" - с явной пропагандистской задачей. Знаем мы таких "страдальцев о российских печалях". Послушали их под Москвой по своим армейским рациям. Тогда остатки белогвардейской мрази учили нас "любить Россию", стоном стонали, расписывая "правду об ужасах большевизма", а потом откровенно советовали: "Господа сибиряки! Бросайте оружие! Германская армия все равно вступит в Москву!" Не вступила! А мир увидел нашу советскую правду, трудную, порой горькую, но прекрасную правду людей, мечтающих о земле без войн, без оружия, без угнетателей, без подлости. Поведение Галича - не смелость, а, мягко выражаясь, гражданская безответственность. Он же прекрасно понимает, какие семена бросает в юные души! Так же стоило б назвать и поведение некоторых взрослых товарищей, которые, принимая гостей, в качестве "главного гвоздя" потчуют их пленками Галича. И сюсюкают: "Вот здорово! Вот режет правду!" Дело дошло до того, что кандидат исторических наук Ю.Д. Карпов иллюстрирует лекции "Социология и музыка"... песнями Галича! И утверждает: "Это высокое искусство!" Пусть бы наслаждался, так сказать, "персонально". Но зачем таскать блатняцкие "опусы" по городским клубам? Не совестно, Юрий Дмитриевич? Ведь вы все-таки кандидат исторических наук. И должны помнить слова Ленина о том, что всякое ослабление позиции идеологии коммунистической немедленно используется. Уж вам-то, как говорится, по долгу положено воспитывать молодежь в духе коммунистической идейности, раскрывать перед ней хитрые приемы буржуазных идеологов и пропагандистов, которым ой как хочется, чтобы молодежь наша не училась у отцов ни геройству, ни пламенному патриотизму! Согласно своим гражданским обязанностям вы должны прививать молодежи любовь к прекрасному, а не пропагандировать в качестве "высокого искусства" мусор. - Зажимают талант, - слышу я голоса любителей "чесать ногу", - зажимают свободу мнений! Свободу слова! Но Галич свободно высказал свое мнение в публичных концертах, Видимо, на такую же свободу имеет право и один из его слушателей. Да, свобода слова! Но всякий, публично выступающий на общем ли собрании или в концерте "бардов", обязан думать о политических и гражданских мотивах своего выступления. Это закон любого общества. "Жить в обществе, - писал Ленин, - и быть свободным от общества - нельзя". Я сознательно ставлю слово "барды" в кавычки не потому, что их творчество не заслуживает признания. Некоторые их песни подлинно лиричны, мужественны, они по-настоящему волнуют. Но думается, что бард, народный певец - должность серьезная. Он выражает думы и чаяния народа. Вспомним кобзарей, русских сказителей, тех же английских бардов. Разве позволяли они себе хулигански коверкать родной язык? Разве оскорбляли они память героев? Каждое слово народных певцов помогало народу. Большинство наших "бардов" в этом деле пока хромают на обе ноги. Галич - человек опытный в журналистике и литературе, отлично понимает: талант - это оружие. Выступая же в роли "барда" в Новосибирске, член Союза писателей СССР, правда, прикидываясь идиотом, бил явно не туда. Прикиньте сами, ребята: чему учит вас великовозрастный "бард"? И поспорьте, и оглянитесь вокруг, и посмотрите на клокочущий мир, где враги свободы и демократии стреляют уже не только в коммунистов, где идет непримиримая битва двух идеологий. И определите свое место в этой битве: человеку всегда нужна твердая жизненная позиция. Не так уж далека пора, когда вы станете взрослыми и на плечи каждого из вас ляжет частица ответственности за судьбы родной страны. Понемногу уходят от нас милые наши старики, наши отцы. Стареет и наше поколение победителей фашизма. Мы передадим вам нашу землю - единственную в целом свете страну, которую все мы нежно зовем матерью; В прекрасной песне одного из ленинградских бардов поется: "Атланты держат небо на каменных руках". Вам придется держать на своих руках не только родную страну - целый мир: так складывается история. Удержите ли? Для этого нужны не только сильные руки, но крепкие сердца. А песня, как известно, способна сделать сердце и куском студня, и слитком броневой стали... Николай Мейсак, член Союза журналистов СССР, участник обороны Москвы Вечерний Новосибирск. 1968. 18 апреля Виктор Славкин СТРАННЫЕ ЛЮДИ ЗАПОЛНИЛИ ГОРОД Предисловие от автора В марте 1968 года в Академгородке под Новосибирском состоялся Первый фестиваль бардов. Среди участников Юрий Кукин, Александр Дольский... Звездой же первой величины по праву был Александр Аркадьевич Галич. Концерты, дискуссии, пресс-конференции... Академгородок бурлил. Но уже ко второй половине фестиваля над ним начали сгущаться тучи. Из Новосибирска на черных "Волгах" стало подкатывать начальство, о чем-то мрачно совещаться за закрытыми дверьми. Фестиваль тем не менее удалось довести до конца. На банкете по поводу его закрытия Александр Аркадьевич Галич оставил автограф на моей почетной ленте члена пресс-группы: "А все-таки, если даже будет плохо - пока хорошо. Галич". Как в воду глядел. В печати - сначала в новосибирской, а потом и в центральной - стали появляться статьи, обвиняющие бардов во всех смертных грехах, фестиваль был объявлен идеологической ошибкой, клуб молодых ученых "Под интегралом", центр всей духовной жизни Академгородка, разогнан, у ребят полетели кандидатские, докторские, в Москве начались неприятности у Галича... В общем, типичная история тех лет. Моя статья о фестивале, которую я по приезде сдал в один московский журнал, не пошла. Тогда она носила репортажный характер, журналистский отчет об актуальном событии, теперь, через двадцать лет, она превратилась в "ретро", в мемуары. 1988 г. * * * Фестиваль как фестиваль. Ничуть не хуже любого московского. Или, скажем, венецианского. Два-три дневных концерта, ночные дискуссии в табачном дыму, утренние пресс-конференции, приемы у членов правительства клуба "Под интегралом". Я не оговорился - не правления, а правительства, потому что во главе клуба молодых ученых стоят Президент и Премьер-министр, а министры социологии, культуры, информации, даже министр нежных чувств и странных дел - составляют кабинет. Министры задавали приемы гостям фестиваля в своих однокомнатных квартирах, а Президент, соответственно, в своей двухкомнатной. На сцене, где пели барды, всегда сидел народ, и, попробовав сложить научные степени по обе стороны рампы, мы могли получить абсолютно равные величины. Может быть, поэтому на концертах исчезали те полтора метра, которые обычно возвышают сцену над зрительным залом. Чтобы воссоздать демок- ратическую атмосферу фестиваля я буду бардов (кроме одного) называть неполными именами. Это, правда, не значит, что со всеми я пил на брудершафт. Просто мне кажется, что и на афишах (когда они оклеют заборы больших городов) надо писать, например, так: "Юра Кукин. Песни с историями". Юра так и говорит: - У меня каждая песня с историей. Вот что он рассказывает залу перед тем, как спеть "Миражи". - Однажды крутили у ребят запись французского джазиста, он цыган по национальности, Джанго Рейнхард, по-моему, так его звали. Очень мне понравилась одна мелодия. Захотелось написать слова, я и написал. Но петь не смог - музыкально сложно, а в гармонии я примитивен. Тогда я написал на эти слова свою же музыку. Ну и получилось: Я заснувший пассажир, Поезд - жизнь. Выплывают миражи Сна, лжи. Кукину 35 лет. Живет в Ленинграде. Тренер по фигурному катанию. А летом, когда вместе со льдом тает его работа, ходит в геологические партии. Министр социологии клуба "Под интегралом" Юра Карпов сказал как-то: "Недоделанность песен бардов соответствует недоделанности нашего обыденного сиюминутного сознания". Вот, вот... Это как моментальная фотография - и рот открыт, и глаза выпучены, и рука взмахнула, смазалась да торчит, словно культя. Не очень-то красиво, но вдруг в этих нелепостях проскакивает нечто такое, что объект запрячет глубоко-глубоко, позируя великому мастеру. Другое дето, мастер, если он великий, выловит это нечто, как вишню из коктейля, - у него свой метод, свой талант, а у моменталиста свои. Мастер производит единицу продукта и гарантирует качество, моменталист же вываливает перед вами гору своих работ и просит выбрать, кому что понравилось. Ловлю себя на мысли, что второе мне интереснее. Создается иллюзия, будто ты сам участвуешь в процессе творчества. Ведь оцениваем мы (возвращаясь к бардам) - этот бард мой, тот не мой, эта песня моя, та мне чужая. И может быть, секрет обаяния и популярности гитарных певцов заключается в том, что при оценке их творчества на нас не давит авторитет. Барды - наши боги и герои именно потому, что они никакие не боги и не герои, а как мы - обыкновенные современники друг друга. Мозги бардов - наши мозги, а их возможности - наши возможности. Во всяком случае, нам так кажется. На фестивалях путь к славе короток, как стометровка для бегуна на длинные дистанции. Всего пятнадцать минут понадобилось Саше Дольскому на то, чтобы стать "звездой первой величины". Спел он "Развеселую песенку о манекене", "Как нарисовать птицу" (на слова Жака Превера), да "Канатоходца", да "Фантомаса" и - Дольский, Дольский, Дольский! - пронеслось по Академгородку. В отличие от многих бардов Саша великолепно владеет гитарой, и музыкальные акценты в его песнях так же важны, как смысловые. Саша обаятелен вплоть до того, что на дискуссии получил упрек в том, что слишком нравится залу. Действительно, в анкете на вопрос "профессия" Саша может смело писать: "Любимец публики". А вообще-то он аспирант кафедры экономики строительства в одном из свердловских институтов, и всякий раз при встрече профессор говорит ему: "Доктор Дольский, когда вы бросите свои танцы-шмаицы?" А зал топочет ногами: "Еще, Саша, еще!.." Какое ему, залу, дело, что Саше через два часа лететь в Свердловск на заседание кафедры, которой, в свою очередь, безразлично его увлечение "танцами-шманцами". Но пока есть время, бард в который раз поет: Полусолнце, полудождь, Зонтик полукрасный. Ты ко мне полуидешь Сверхполунапрасно. И еще: Я по свету хожу, Я прохожих прошу - Поселитесь, пожалуйста, в доме, Проведу я вам газ, Я же строил для вас, Возьмите, вот ключ на ладони. Однако никто не хочет заселять дом. И это при нашей потребности в жилье!? В чем дело? А вот в чем: дом-то, оказывается, нарисованный. Кто ж такой будет принимать всерьез?.. А бард все просит и просит... Если бы ему доверились, дом тотчас же стал бы взаправдашним, кирпичным - он обещает. Поверить ему - вот все, что нужно барду от нас. Даже меньше - выслушать. Для него песня - единственная возможность самовыразиться. А в наше время одному человеку почти невозможно стать автором конечного продукта. Один делает болты, второй - гайки, третий - колеса, четвертый - еще что-нибудь... Десятый... Двадцатый... Сотый... А сто первый ездит в автомобиле, который из этих болтов и гаек свинчен. ...Выше я писал, что барды своим видом ничуть не отличались от аборигенов Академгородка. Но был среди участников фестиваля один, определить принадлежность которого к искусству не составляло никакого труда. Высокий, стройный, в небрежно подвязанном поясом сером мохнатом пальто, с небольшими усиками над яркими тубами гурмана - казалось, своей аристократичностью он должен был шокировать плебейское братство бардов... Ан нет! Он-то и был бардом э 1. Александр Аркадьевич Галич, 48 лет. известный драматург и киносценарист. За последние несколько лет написал более семидесяти песен и так быстро приобрел популярность в новом качестве, что у многих Галич-драматург до сих пор ассоциируется с Галичем-поэтом. А как раз самые интересные песни Александра Аркадьевича те, в которых его поэтический талант проецируется на талант драматурга. Получаются песни-пьесы. Острые, смешные, социальные... Недаром один московский театр предложил Галичу написать сатирическую комедию по его песне "Баллада о прибавочной стоимости". В самом деле, чем не сюжет? Мещанин, неприметная личность вдруг узнает, что его тетя Калерия, почившая в далекой капиталистической Фингалии, оставила ему богатое наследство. И вот сквозь неприметную личность продирается заводчик, выжига, купец. В ожидании мешков с банковским клеймом проматывает купец свои кровные, ведь теперь они ему, как насморк покойнику. Оргия, кульминация. Конец первого акта. А что дальше? А вот что. Смотрит наш герой телевизор и узнает, что в Фингалии произошла революция, национализируется промышленность и становятся народными все банки, фабрики, заводы... Представляете, что творится с неприметной личностью? Он поет: Я смотрю на экран, как на рвотное То есть как это так - все народное?! Это ж наше, кричу, с тетей Калею, Я ж за этим собрался в Фингалию. Неприметный звереет. В свои личные враги он первым делом зачисляет... Маркса. Ведь не кто иной, как Маркс, предсказал в свое время крушение всех неприметных личностей с приметными капиталами. Вот так кончается леденящая душу история "мещанина во богатстве". В Академгородке зал покатывался от хохота, а социологи срочно переписывали слова, чтобы потом использовать песню в качестве учебного пособия. - Боржом... Если бы можно было достать боржом, - выбегает Александр Аркадьевич за кулисы, воспользовавшись затянувшейся овацией. Достают боржом, и Галич поет еще. Целое отделение. Галич считает, что пенис барда - не музицироваиие, не наговаривание стихов, а т_е_а_т_р. В этом театре только один актер, а раз так, надо уметь быть на сцене долго. Разумеется, с помощью боржома. Актер Галич великолепный. Многие поют его песни, но так, как делает это он, не может никто. В его исполнении становится выпуклым не только каждое слово, но и каждая буква. ...А мы баллагурим, а мы курролессим, Нам недррругов ллесть - как во-да из ко-лод-ца. Но помни - по ррельсам, по ррельсам, по ррельсам Колесса, колесса, колесса, колеса... Нет, не то. Даже если записать слова так, как их прррроизносит Галич, все равно эффекта вашего присутствия на его концерте не получится. Галич - сатирик. И как вокруг творчества всякого сатирика, на дискуссиях затевались споры: а не лучше ли о наших недостатках говорить не так часто, и не так резко, и не так открыто, и вообще не так уж и говорить. Казалось, будь у таких оппонентов талант, взяли бы они гитару сами и спели миленький "Старательский вальсок", слова которого придумал за них Галич: Мы давно называемся взрослыми И не платим мальчишеству дань, И за кладом на сказочном острове Не стремимся мы в дальнюю даль. Не в пустыни, не к полюсу холода, Не на катере к чертовой матери... Но поскольку молчание - золото, То и мы, безусловно, старатели. Промолчи - попадешь в первачи. Промолчи, промолчи, промолчи. Уже в Москве я позвонил дирижеру Кириллу Петровичу Кондрашину: - Скажите, пожалуйста, вас как профессионального музыканта не оскорбит, если барды и менестрели, слабо владеющие правилами композиции, будут широко выступать в концертных залах? Не осыплется краска с портретов великих композиторов, спой бард свою песенку с консерваторской сцены? - Не буду говорить за великих, - ответил Кирилл Петрович, - что касается меня, то я, когда слушаю песни, о которых вы говорите, отрешаюсь от музыкальных оценок, так же, как не пытаюсь оценить отдельно слова. Я слушаю все вместе, и все вместе мне нравится. Пока барды больше берут у фольклорной мелодистики, чем дают ей, но я верю, что долг они вернут. Их мелодии станут подлинными народными безымянными мелодиями. Собственно, этот процесс уже происходит. Однажды на концерте Галич сказал: - Когда песня хорошая, ее поют все, и автор постепенно становится неизвестным. А вот если плохая, тычут в композитора или поэта пальцем и говорят: "Вот он, он это написал". Для нас, живущих в конце шестидесятых годов двадцатого века, фольклор - это нечто былинно-сказочно-частушечное. Это некие душистые слова, вырезанные из бересты, сплетенные из трав, перевитые куделькой... Современные барды выпиливают свои слова из пластмасс, металла и соединяют их проволокой. Иногда колючей. На наших глазах создается народное творчество городской интеллигенции. Даже сама эта формула звучит парадоксально. Однако, если интеллигенция - часть народа, почему же се самодеятельное творчество не фольклор? Городской гитарист и деревенский гармонист - коллеги, выражаясь языком первого, или брательники, выражаясь языком второго. На закрытии фестиваля "наш советский Пит Сигер" Сережа Чесноков, худощавый, вежливый физик, зловеще поблескивая очками, пел с залом пиратскую песню Юлия Кима: По бушующим волнам Мы гуляем тут и там И никто нас не зовет в гости. А на мачте черный флаг. А на флаге белый знак. Человеческий скелет - кости! А-ха-ха-ха! - В этом месте надо свистеть! - кричит Сережа в зал. - Мы же все пираты! И зал свистит, ухает, ахает, топает ногами и делает все, что повелевает ему востренький Сережа Чесноков, заставляя в свою очередь его петь песню за песней. Вот и конец празднику. Раздача символических призов. Юра Кукин получает специальный приз за лучшую песню об Академгородке. Песню он писал не о нем, но какое это имеет значение - слова правильные. Песня старая и написана про некий фантастический город, но Юра считает, что наконец появился он в Сибири. ...Странные люди заполнили весь этот город. Мысли у них поперек и слова поперек, И в разговорах они признают только споры, И никуда не выходит оттуда дорог... Ученые дарят Кукину колбу с чем-то прозрачно-белым внутри. На колбе написано: "Туман Академгородка". Вручает приз Анатолий Бурштейн - президент клуба "Под интегралом". Вручил и сразу же затеребил правой рукой левую половину своей кандидатской бородки, как теребил ее все шесть фестивальных дней. Впрочем, те, кто знают Бурштейна давно, говорят, что он лишь тогда не касался своей бороды, когда ее у него не было. Но этот период придворные биографы опускают, потому что тогда Толя жил в Одессе и не подозревал, что в далекой Сибири его ждет президентский титул. - Я по натуре человек энергичный, - говорит президент. - Живи я в Москве, я бы удовлетворял свой темперамент в суматохе столичной жизни, а здесь, в Академгородке, когда он только начинался, эту суматоху надо было организовать самому. И вот мы с ребятами затеяли клуб молодых ученых, чтобы вызвать вокруг себя мелькание лиц, а потом из этого мелькания выхватывать себе единомышленников. Сейчас, когда Бурштейн произносит: "Первый фестиваль бардов и менестрелей объявляю закрытым", - его глаза полны тоски. Отменное было мелькание!.. 1968 Родник. 1988. э 10 С. Григорьев Ф. Шубин ЭТО СЛУЧИЛОСЬ НА "СВОБОДЕ" "Никто не может служить двум господам..." Есть такие строки в книге от Матфея Нового завета. Богословы трактуют их, естественно, в узко религиозном смысле: нельзя служить богу и дьяволу одновременно, философы - несколько шире. Нельзя, утверждают они, служить делам, людям или идеям, отрицающим друг друга. Мы не собираемся вступать в схоластические споры ни с богословами, ни с философами. Библейское изречение пришло на ум потому, что бывший советский гражданин, о котором пойдет речь дальше, был хотя и верующим человеком, но вот о предостережении Матфея в святом благовествовании, видимо, забыл, а может быть, и не знал. Мы говорим "бывший советский гражданин" не только потому, что этот человек утратил свое гражданство. Дело в том, что он не существует и как личность. Он умер... 17 декабря 1977 года радиостанция "Голос Америки" передала на русском языке следующее сообщение: "В четверг в Париже скончался Александр Галич, известный бард, драматург и писатель. Он родился в 1918 году. В 1974 году Галич выехал из Советского Союза в Норвегию. Последнее время он с женой жил в Париже... Галич умер у себя на квартире в результате несчастного случая..." О мертвых или хорошо, или ничего. Так, кажется, звучит древнеримское изречение, если его перевести на русский язык. Мы не стали бы говорить о Галиче, не стали бы тревожить его прах, покоящийся ныне на французском кладбище, если бы не одно обстоятельство. К обстоятельству вернемся позже, а сейчас еще раз пройдем по той дороге, которая была жизнью Александра Аркадьевича Гинзбурга-Галича и, круто свернув в сторону, привела его сначала на американскую радиостанцию "Свобода" в Мюнхене, а затем через православный собор Александра Невского, где его отпевали, на кладбище под Парижем. Как бы там ни было, а биография человека есть зеркало его души, иногда кривое, но тем не менее зеркало. Детство у Александра Гинзбурга было обычное, хотя родился он в бурное время, через год после революции. Отец был хозяином булочной, но сына приобщил с детских лет к музам. После десятилетки Александр окончил театральное училище и стал заниматься литературной деятельностью под псевдонимом Галич. Из-под его пера появляются драмы, комедии, киносценарии. Кто бы мог подумать, что через двенадцать лет после выхода "Государственного преступника", фильма о неотвратимости возмездия предателям, повинным в смерти советских людей, автор сценария этой киноленты будет работать на радиостанции "Свобода" бок о бок с изменниками Родины, бывшими карателями и убийцами, пожимать руки тем, кто расстреливал, вешал и бросал в газовые камеры соотечественников... Когда и почему свихнулся Галич? По времени это случилось в начале шестидесятых годов, когда он практически бросил литературную работу и занялся сочинительством и исполнением под гитару полублатных, а чаще клеветнических пес