- то их звучали как человеческие? - Я не слышала шума шагов - только голоса и этот страшный стук и топот, - как будто удары молота. - Интересно, - заявил Рипичип, - становятся ли они видимыми, если проткнуть их мечом? - Похоже, что нам предстоит это выяснить, - сказал Каспиан. - Но давайте-ка выйдем из этих ворот. Там, у водокачки, один из этих молодцов слушает все, что мы говорим. Они вернулись обратно на дорожку, где за деревьями, теоретически, они должны были не так сильно бросаться в глаза. - Не то чтобы в этом было так уж много толку, - ворчал Юстас, - пытаться спрятаться от людей, которых не видишь, бесполезно. Они могут быть повсюду вокруг нас. - Ну, Дриниэн, - сказал Каспиан, - как насчет того, чтобы бросить лодку, спуститься на берег в другой части залива и просигналить "Рассветному Путнику", подплыть ближе и взять нас на борт? - Слишком малая глубина для него, Сир, - ответил Дриниэн. - Мы могли бы доплыть, - предложила Люси. - Ваше Величество, - сказал Рипичип, - выслушайте меня. - Это же настоящее безумие - надеяться избежать встречи с невидимым врагом каким бы то ни было ползаньем и прятаньем. Если эти существа намереваются вызвать нас на битву, будьте уверены, им удастся это сделать, и, чтобы из этого не вышло, я бы скорее предпочел встретить их лицом к лицу, чем быть пойманным за хвост. - Я думаю, что на этот раз Рип действительно прав, - заметил Эдмунд. - Конечно, - поддержала его Люси, - если Ринс и все на "Рассветном Путнике" увидят, что мы сражаемся на берегу, они смогут нам помочь. - Но они ведь не поймут, что мы сражаемся, если не увидят никакого врага, - жалобно сказал Юстас. - Они подумают, что мы просто так размахиваем шпагами, в шутку. Наступила неприятная пауза. - Ну, - сказал, наконец, Каспиан, - давайте продолжим. Мы должны пойти и встретиться с ними лицом к лицу. Пожмем друг другу руки, - Люси, клади стрелу на тетиву, все остальные вынимайте мечи и пошли. Может, они предпочтут переговоры. Когда они возвращались на берег, им странно было видеть ухоженные лужайки и высокие деревья, кажущиеся такими мирными. А когда они пришли туда и обнаружили, что лодка лежит там же, где они ее и оставили, а на гладком песке не видно никаких следов, кое-кто засомневался, не выдумала ли Люси все то, что им рассказала. Однако, прежде, чем они ступили на песок, из пустоты раздался голос. - Ни шагу дальше, господа, ни шагу дальше сейчас, - говорил он. - Сперва нам нужно с вами переговорить. Нас здесь пятьдесят и даже больше, и все с оружием в руках. - Слушайте его, слушайте его, - раздался хор голосов. - Это наш Главный. Можете положиться на то, что он говорит. Он вам говорит правду, это уж точно. - Не вижу я этих пятидесяти воинов, - заметил Рипичип. - Это верно, это верно, - ответил Главный Голос. - Вы нас не видите. А почему? Потому что мы невидимки. - Так и продолжай, Главный, так и продолжай, - откликнулись другие голоса. - Ты прямо, как по писаному говоришь. Они не могли бы потребовать лучшего ответа, чем этот. - Спокойно, Рип, - сказал Каспиан, и добавил более громко: - Невидимый народ, что вы хотите от нас? Что мы такое сделали, чем заслужили вашу вражду? - Мы хотим, чтобы маленькая девочка кое-что сделала для нас, - ответил Главный Голос. Остальные объяснили, что именно это, они и сами сказали бы. - Маленькая девочка! - с возмущением воскликнул Рипичип. - Эта леди - Королева. - О королевах мы ничего не знаем. - сказал Главный Голос. - "И мы не больше, и мы не больше", - подхватили остальные. - Но мы хотим, чтобы она сделала кое-что, что в ее силах. - Что именно? - спросила Люси. - И если это что-нибудь затрагивает честь или безопасность Ее Величества, - добавил Рипичип, - то вы удивитесь, сколь многих из вас мы можем перебить прежде, чем сами погибнем. - Ну, - ответил Главный Голос, - это длинная история. Что, если всем нам присесть? Предложение было горячо одобрено остальными голосами, но Нарнианцы остались стоять. - Ну, - начал Главный Голос, - дело обстоит следующим образом. Этот остров в незапамятные времена был собственностью одного великого чародея. И все мы являемся или, возможно, вернее сказать, являлись его слугами. Ну вот, короче говоря, этот чародей, о котором я уже вам говорил, приказал нам сделать кое-что, что нам не понравилось. А почему не понравилось? Потому что мы не хотели этого делать. Ну, тогда этот самый чародей ужасно разгневался, потому что, как я вам, должно быть, сказал, он был хозяином острова и не привык, чтобы ему перечили. Он, знаете ли, очень упрямый человек. Но погодите-ка, о чем это я говорил? Да, так вот этот чародей, пошел тогда наверх, ибо, да будет вам известно, все свои чародейские штучки он держал наверху, а мы все жили внизу, так вот, пошел он наверх и нас заколдовал. Это было обезображивающее заклятье. Если бы вы нас сейчас увидели, хотя, по-моему, вы должны благодарить свою счастливую звезду за то, что не можете этого сделать, вы бы не поверили, какими мы были до того, как нас изуродовали. Правда, не поверили бы. Так вот, мы все были до того уродливы, что просто и глядеть не могли друг на друга. И что же мы тогда сделали? Ну, ладно, я скажу вам, что мы сделали. Мы ждали до тех пор, пока не решили, что этот самый чародей уснул после обеда. И вот тогда мы на цыпочках поднимаемся по лестнице и направляемся, самым наглым образом, к его волшебной книге, чтобы посмотреть, не можем ли мы что-нибудь поделать с этим уродством. Однако, не буду уж вас обманывать, все мы дрожали от страха и обливались холодным потом. Но, хотите верьте, хотите нет, уверяю вас, что мы не могли найти ничего вроде заклятия для избавления от уродства. А время-то все шло и шло, и, опасаясь, что старый джентльмен в любую минуту может проснуться - уж не буду вас обманывать, я был просто весь в испарине - ну, в общем, короче говоря, правильно мы поступили или неправильно, а только в конце концов мы взяли заклятие, делающее людей невидимыми. И мы подумали, что лучше бы нам стать невидимыми, чем продолжать оставаться такими безобразными. А почему? Потому, что так нам больше нравилось бы. И вот моя малышка, примерно такого же возраста, как ваша, и таким прелестным ребенком она была до этого обезображивающего заклятья, хотя теперь... ну, словами-то делу не поможешь, так вот, моя малышка, она произносит заклятье, потому что это должна быть либо маленькая девочка, либо сам чародей, если вы меня поняли, так как иначе оно не сработает. А почему? Потому что ничего не произойдет. Ну, так вот моя Клипси произносит заклятье, так как я уже, вероятно, говорил вам, она прекрасно читает, и тут мы все становимся настолько невидимыми, насколько только можно пожелать. И, уверяю вас, это было облегчением - не видеть лиц друг друга. По крайней мере, сначала. Но, короче говоря, нам смертельно надоело быть невидимыми. И, кроме того, есть еще одно обстоятельство. Мы никогда не предполагали, что этот чародей - тот самый, о котором я уже раньше вам говорил) тоже станет невидимым. Однако, мы ни разу не видели его с тех пор, так что не знаем, не умер ли он или не уехал ли отсюда, или не сидит ли он, просто-напросто, наверху невидимкой, а может спускается вниз и там продолжает быть невидимкой. И, поверьте мне, совершенно бесполезно прислушиваться, потому что он всегда расхаживал босиком, и шуму от него было не больше, чем могут выдержать наши нервы. Таков был рассказ Главного Голоса, правда, сильно сокращенный, потому что я выпустил все, что говорили другие голоса. На самом же деле, ему ни разу не удалось произнести больше шести-семи слов подряд без того, чтобы они не прерывали его своими выражениями согласия и подбадривания. При этом Нарнианцы просто с ума сходили от нетерпения. Когда рассказ был закончен, наступило долгое молчание. - Однако, - спросила наконец Люси, - к нам-то это все какое имеет отношение? Я не понимаю. - О, Боже мой, но разве я не объяснил суть дела? - воскликнул Главный Голос. - Объяснил, объяснил, - с большим энтузиазмом откликнулись Другие Голоса. - Никто не мог бы разъяснить ее лучше и яснее. Так и продолжай, Главный, так и продолжай. - Ну, не буду же я начинать все сначала, - сказал Главный Голос. - Нет. Конечно же нет, - ответили Каспиан с Эдмундом. - Ну, тогда в двух словах, - продолжил Главный Голос, - все это время мы так долго ждали маленькую девочку из других краев, вот такую, как вы, Мисси, которая поднялась бы наверх, нашла волшебную книгу, а в ней - заклятье, которое делает видимым, и прочитала бы его. И мы все поклялись, что первые же чужестранцы, высадившиеся на нашем острове, с которыми будет милая маленькая девочка, помогут нам, что мы их не отпустим живыми, если только они не сделают то, что нам нужно. И поэтому, джентльмены, если ваша малышка не подчинится этим требованиям, то, как это ни печально, нам придется перерезать всем вам глотки. Так сказать, исключительно ради дела, и, надеюсь, вы не обидитесь. - Я не вижу вашего оружия, - сказал Рипичип. - Оно что, тоже невидимое? Едва он произнес это, как они услышали свистящий звук, и в следующее мгновение в одно из деревьев позади них, дрожа, вонзилось копье. - Вот это - это копье, - сказал Главный Голос. - Именно так, Главный, именно так, - забормотали другие. - Ты бы не мог сформулировать это лучшим образом. - И бросил его я, - продолжал Главный Голос. - Как только мы оставляем предметы, они становятся видимыми. - Но почему же вы хотите, чтобы именно я это сделала? - спросила Люси. - Почему кто-нибудь из вас не может этого сделать? У вас совсем нет девочек? - Мы не смеем, не смеем, - ответили все голоса хором. - Мы больше не пойдем наверх. - Иначе говоря, - сказал Каспиан, - вы просите эту леди мужественно встретить какую-то опасность и не смеете попросить об этом своих собственных сестер и дочерей? - Именно так, именно так, - радостно согласились все Голоса. - Лучшим образом вы и не могли это сформулировать. Э, да вы получили приличное образование. Это всякому видно. - Ну, из всех возмутительных... - начал Эдмунд, но Люси его перебила: - Мне придется подняться наверх ночью или можно это сделать и при свете дня? - Днем, конечно же, днем, - ответил Главный Голос. - Не ночью. Об этом вас никто не просит. Подниматься наверх в темноте? - Брр! - Ну, хорошо, тогда я это сделаю, - сказала Люси. - Нет, - произнесла она, повернувшись к остальным, - не пытайтесь меня остановить. Разве вы не видите, что это бесполезно? Их здесь десятки. Мы не сможем сражаться с ними. А, таким образом, у нас все-таки будет шанс. - Но, чародей! - воскликнул Каспиан. - Я знаю, - ответила Люси. - Но, может быть, он не такой плохой, как они его представляют. Не кажется ли вам, что эти люди не очень-то храбры? - Они, несомненно, не очень-то умны, - пробормотал Юстас. - Послушай, Лу, - сказал Эдмунд, - мы действительно не можем позволить тебе это сделать. Спроси Рипа, я уверен, что он скажет тоже самое. - Но ведь этим я спасу жизнь не только вам всем, но и себе, - ответила Люси. - Я же не больше, чем все остальные, хочу, чтобы меня разрезали на кусочки невидимыми мечами. - Ее Величество права, - произнес Рипичип. - Если бы у нас была хоть малейшая уверенность в том, что при сражении мы спасем ее, наш долг был бы совершенно ясен. Мне кажется, что такой уверенности у нас нет. И та услуга, о которой они ее просят, никоим образом не противоречит королевскому достоинству, а, напротив, является благородным и геройским подвигом. Если сердце Королевы побуждает ее отважиться на встречу с чародеем, я не стану ей препятствовать. Так как никто не мог припомнить случая, чтобы Рипичип когда-нибудь чего-нибудь испугался, то он вполне мог сказать это, не испытывая ни малейшей неловкости. Однако мальчики, которым довольно часто случалось пугаться, очень сильно покраснели. Тем не менее, было совершенно очевидно, что это разумная мысль, так что им пришлось сдаться. Невидимки громко закричали "ура", когда им объявили решение, и Главный Голос, которого с большой теплотой поддержали остальные, пригласил гостей поужинать и переночевать. Юстас не хотел принимать приглашение, но Люси сказала: - Я уверена, что они не замышляют предательства. Они вовсе не такие, - и остальные согласились. И, таким образом, сопровождаемые диким топотом, который стал еще громче, когда они добрались до вымощенного плитками гулкого дворика, все они вернулись к дому. 10. КНИГА ЧАРОДЕЯ Невидимки устроили поистине королевский пир для своих гостей. Очень забавно было наблюдать, как тарелки и блюдца подплывают, как будто сами по себе, к столу. Можно было ожидать, что в невидимых руках они будут двигаться параллельно полу: одно это уже выглядело бы достаточно забавно. Но нет. По длинной обеденной зале тарелки продвигались сериями прыжков и скачков. В самой высокой точке каждого прыжка тарелка взлетала в воздух на пятнадцать футов, затем она опускалась и внезапно останавливалась примерно в трех футах от пола. Если при этом в тарелке было что-нибудь вроде супа или тушеного мяса в соусе, результат часто оказывался плачевным. - Я начинаю испытывать большое любопытство по поводу этих людей, - прошептал Юстас Эдмунду. - Как ты думаешь, может, они вовсе и не люди? Я бы сказал, что они больше смахивают на огромных кузнечиков или гигантских лягушек. - Похоже на то, - ответил Эдмунд. - Но ты только Люси не говори насчет кузнечиков. Она не очень-то любит насекомых, особенно больших. Трапеза протекала бы гораздо приятнее, если бы она не была такой беспорядочной, а также если бы беседа не состояла исключительно из поддакиваний. Невидимки соглашались со всем. И в самом деле, с большинством их замечаний трудно было бы не согласиться. Вот несколько образчиков: "Я всегда говорю, что когда человек голоден, он любит поесть", или: "Начинает темнеть. И так всегда, каждый вечер", - или даже - "А, вы приплыли по воде. Довольно мокрая штука, не так ли?" Люси же не могла не поглядывать на темный зияющий проем двери, которая вела к началу лестницы, - ее не было видно с того места, где она сидела, и не раздумывать о том, что же она там обнаружит, когда следующим утром взойдет по этой лестнице. Во всех других отношениях это был вполне приличный ужин: с грибным супом, вареными цыплятами, горячим окороком, крыжовником, красной смородиной, творогом, сливками, молоком и медом. Мед понравился всем, кроме Юстаса, который потом долго жалел, что пил его. Пробуждение Люси на следующее утро было таким же, как в день экзамена или в день, когда надо идти к зубному врачу. Утро было прекрасным. Жужжали пчелы, влетая и вылетая через открытое окно комнаты. Лужайка за окном весьма напоминала лужайку где-нибудь в Англии. Люси встала, оделась и постаралась за завтраком есть и разговаривать самым обычным образом. Затем Главный Голос проинструктировал ее относительно того, что она должна сделать наверху. Она попрощалась с остальными, молча подошла к лестнице и, не оглядываясь, начала всходить по ступеням. Было уже совершенно светло, и это радовало. Прямо перед ней, на первой площадке, находилось окно. Пока Люси поднималась туда, ей было слышно, как высокие напольные часы внизу в зале стучали: тик-так, тик-так. Затем, когда она добралась до площадки, ей пришлось повернуть налево на следующий марш, после этого тиканье часов уже не доносилось до нее. И вот Люси оказалась наверху лестницы. Оглядевшись, она увидела длинный, широкий коридор с большим окном в дальнем конце. Очевидно, коридор шел вдоль всего дома. Стены его были покрыты резными деревянными панелями, на полу лежал мягкий ковер. По обеим сторонам коридора было очень много дверей. Люси стояла очень тихо, но не могла услышать ни мышиного писка, ни жужжания мухи, ни хлопания занавески - ничего, кроме стука собственного сердца. - Последняя дверь налево, - напомнила она себе. Ей стало немного неприятно оттого, что это должна была быть последняя дверь. Чтобы добраться до нее, ей придется пройти мимо всех остальных комнат. А в любой из них может находится чародей, спящий или бодрствующий, или невидимый, или даже мертвый. Но лучше не думать об этом. И она отправилась в путь. Ковер был настолько мягок, что заглушал шум ее шагов. - Пока что бояться совершенно нечего, - уговаривала себя Люси. Ведь это действительно был тихий, залитый солнцем коридор, может быть, даже чересчур тихий. Он был бы гораздо приятнее, если бы не странные пурпурные знаки на дверях - какие-то сложные, переплетенные значки, которые явно имели какой-то смысл и, возможно, означали что-нибудь не очень приятное. Коридор был бы еще лучше, если бы не висящие на стенах маски. Не то, чтобы они были сильно безобразными, но пустые глазницы выглядели страшно, и, если не держать себя в руках, можно было бы легко вообразить, что, как только вы поворачиваетесь к ним спиной, маски тут же начинают заниматься каким-то своим делом. Где-то за шестой дверью Люси в первый раз сильно испугалась. На мгновение она была почти уверена, что небольшое злое бородатое лицо выскочило из стены и состроило ей гримасу. Она заставила себя остановиться и посмотреть на него. Но это оказалось вовсе не лицо. Это было маленькое овальное зеркало величиной с ее собственное личико. Сверху зеркала были приделаны волосы, снизу свисала борода, так что, когда вы смотрелись в него, волосы и борода обрамляли ваше собственное лицо, и выглядело это так, будто вам они и принадлежат. - Я просто краем глаза заметила, проходя мимо, свое собственное отражение, - сказала себе Люси. - Вот и все. Это совершенно безвредно. Однако, вид ее лица, в обрамлении этой бороды и волос, ей не понравился, и она пошла дальше. Я не знаю, для чего было нужно это Бородатое Зеркало, поскольку я не чародей. Прежде, чем Люси добралась до последней двери, она уже стала было удивляться, не удлинился ли коридор с того времени, как она отправилась в путь, и не является ли это частью колдовства дома чародея. Однако, в конце концов она дошла до своей цели. А дверь была открыта. За ней находилась большая комната с тремя высокими окнами, заставленная книгами с полу до потолка, там было больше книг, чем Люси видела за всю свою жизнь. Там были и крохотные книжечки, и невысокие толстые книги, и фолианты, больше, чем любая церковная Библия. Их кожаные переплеты пахли временем, наукой и волшебством. Однако, из инструкций, которые Люси получила внизу, она знала, что по поводу этих книг ей не нужно ломать голову. Ибо та самая Книга, Волшебная Книга, лежала на пюпитре в самом центре комнаты. Люси поняла, что ей придется читать стоя, да и, в любом случае, там не было стульев. Кроме того, ей придется стоять спиной к двери, пока она будет читать. Осознав это, она сразу же повернулась, чтобы закрыть дверь. Дверь не желала закрываться. Кое-кто может не согласиться с Люси в этом отношении, но я считаю, что она была совершенно права. Она рассказывала, что ничего не имела бы против, если бы смогла закрыть дверь, но стоять в таком месте с открытой дверью прямо у тебя за спиной - достаточно неприятно. Я бы себя чувствовал точно так же на ее месте. Однако, тут ничего не поделаешь Еще ее довольно сильно беспокоила величина Книги. Главный Голос ничего не смог ей подсказать относительно того, где именно в Книге находилось заклинание, которое сделает всех видимыми. Казалось, он даже был несколько удивлен ее вопросом. Он полагал, что она начнет с самого начала и будет читать до тех пор, пока не найдет нужное заклинание: совершенно очевидно, он никогда не подозревал, что может существовать другой способ отыскать в книге интересующее место. - Но это же может занять у меня дни и даже недели! - воскликнула Люси, глядя на огромный том, - а мне и так уже кажется, что я провела здесь много часов. Она подошла к пюпитру и положила руку на книгу. Когда она прикоснулась к ней, пальцы стало покалывать, как будто книга была полна электрических зарядов. Люси попыталась открыть ее, но сначала не смогла это сделать, однако, только из-за того, что переплет скрепляли две свинцовые пряжки. Когда Люси расстегнула их, открыла книгу довольно просто. И что это была за книга! Во-первых, она была написана от руки, а не напечатана. Почерк писавшего был четким и ровным. Очень большие буквы с толстыми хвостиками и тонкими палочками казались более простыми, чем печатные. Все это было так красиво, что Люси почти целую минуту глядела на ее страницы, совершенно забыв о своей цели. Бумага была хрустящей и гладкой, от нее исходил приятный аромат, на полях и в начале каждого заклинания вокруг больших заглавных букв были цветные картинки. Во-вторых, в книге не было титульного листа или названия. С первой страницы начинались заклинания. Вначале в них не было ничего особенно важного. Там описывалось, как излечиться от бородавок, вымыв руки в лунном свете в серебряном тазике, от зубной боли и колик, как спастись от укусов целого роя пчел. Изображение человека с зубной болью было так реалистично, что, если бы вы долго глядели на него, у вас тоже заболели бы зубы, а золотые пчелки, которыми было испещрено четвертое заклинание, на мгновение показались Люси действительно живыми и летящими на нее. Люси с трудом смогла оторваться от первой страницы, но перевернув ее, обнаружила, что следующая еще интереснее. - Однако, я должна читать дальше, - сказала она себе. И она прочла еще тридцать страниц, которые, если бы она смогла их запомнить, научили бы ее, как найти спрятанные сокровища, как вспомнить забытое, как забыть то, что хочешь забыть, как распознать, правду ли говорит собеседник, как вызвать или предотвратить ветер, туман, снег, мокрый дождь со снегом, просто дождь, как погрузить в очарованный сон и как превратить человека в существо с ослиной головой, что и произошло с бедным ткачом Основой. И чем дальше она читала, тем чудеснее становились оживающие картинки. Затем она добралась до страницы, где текст был почти незаметен среди картинок. Почти... но первые слова Люси все-таки заметила. Они гласили: "Безотказное заклинание, которое сделает ту, кто произнесет его, прекраснее всех смертных". Люси, низко склонившись над страницей, принялась рассматривать картинки и, хотя вначале они ей показались очень пестрыми и беспорядочными, выяснилось, что теперь она может без труда их разглядеть. На первой из них была нарисована девочка, стоящая у пюпитра и читающая огромную книгу. Девочка была одета в точности, как Люси. На следующей картинке Люси, ибо девочка оказалась именно ею, стоя с открытым ртом, что-то пела и декламировала с отрешенным выражением на лице. На третьей картинке она стала прекраснее всех смертных. Учитывая то, какими маленькими казались картинки вначале, странно было, что эта Люси выглядела теперь такой большой, как и настоящая. Они посмотрели друг другу в глаза, и настоящая Люси отвернулась на несколько секунд, ослепленная красотой второй Люси, однако, она все же заметила какое-то сходство с собой в этом прекрасном лице. А затем картинки разом нахлынули на нее, быстро сменяя друг друга. Она увидела себя на турнире в Калормэне на высоком троне, и короли всего мира сражались за ее красоту. После этого они перешли от турнира к настоящим войнам, и все земли - Нарнию и Аркенлэнд, Тельмар и Калормэн, Галму и Тарабинтию - опустошила ярость королей, герцогов и великих лордов, боровшихся за ее благосклонность. Затем изображение изменилось, и Люси, все еще прекраснее всех смертных, снова очутилась в Англии, а Сьюзен, всегда считавшаяся в семье самой хорошенькой, возвратилась из Америки. Сьюзен на картинке выглядела в точности, как настоящая Сьюзен, только некрасивее, и с противным выражением на лице. И она завидовала ослепляющей красоте Люси, но это не имело никакого значения, потому что теперь Сьюзен никого не интересовала. - Я прочитаю это заклинание, - воскликнула Люси. - Мне все равно. Я это сделаю. Она сказала "все равно", потому что ее не покидало ощущение, что она не должна этого делать. Но когда она снова посмотрела на начальные слова заклинания, то в середине текста, там, где, как она была совершенно уверена, раньше не было никакого рисунка, теперь она увидела большую львиную морду, морду Льва, самого Аслана, который пристально смотрел прямо на нее. Он был нарисован так ярко, что, казалось, он сейчас выйдет к ней из страницы. И впрямь, потом она не могла бы поклясться, что он не пошевелился. В любом случае, она очень хорошо знала выражение его морды. Он грозно рычал, обнажив клыки. Люси ужасно испугалась и тут же перевернула страницу. Немного позже она наткнулась на заклинание, которое позволяло узнать, что думают о тебе твои друзья. Люси ужасно хотелось прочитать предыдущее заклинание, то, которое делало прекраснее всех смертных. Так что она решила, что уж это-то заклинание она прочитает, хотя бы в качестве компенсации за предыдущее. И, в спешке, боясь, как бы не передумать, она произнесла его (ничто не заставит меня сказать, какие именно это были слова). Затем она стала ждать, когда что-нибудь произойдет. Так как ничего не происходило, она стала разглядывать картинки. И внезапно увидела то, что меньше всего ожидала увидеть - изображение вагона третьего класса, в котором сидели две школьницы. Она сразу же из узнала - это были Марджори Престон и Анна Фэзерстоун. Только теперь рисунок ожил. Люси могла видеть телеграфные столбы, мелькающие за окном вагона, слышать смех и разговор двух девочек. Затем, постепенно, как будто по радио, которое еще не до конца включилось, она смогла разобрать, о чем они говорят. - Я хоть смогу с тобой видеться в этой четверти, - спросила Анна, - или ты по-прежнему собираешься проводить все время с Люси Пэвенси? - Ну, не знаю уж, что ты подразумеваешь под "проводить все время", - ответила Марджори. - Да, все ты прекрасно знаешь, - сказала Анна. - В прошлой четверти ты ею просто бредила. - Нет, не бредила, - возразила Марджори. - У меня достаточно здравого смысла, чтобы этого не делать. Она по-своему неплохая маленькая девочка. Однако, я еще задолго до окончания четверти здорово устала от нее. - Ну, уж в следующей-то четверти у тебя не будет такой возможности! - закричала Люси. - Двуличное маленькое животное! Но звук ее собственного голоса тут же напомнил ей, что обращалась она к картинке, а настоящая Марджори находилась очень далеко, в другом мире. - Ну, - сказала себе Люси, - я о ней лучше думала. В прошлой четверти я все для нее делала и поддерживала ее тогда, когда мало кто из девочек стал бы это делать. И она это тоже знает, но все равно говорит так, да еще кому? Анне Фэзерстоун! Интересно, все ли мои друзья такие же? Тут еще много других картинок. Нет. Не буду я их больше разглядывать. Не буду, не буду, - и с большим усилием Люси перевернула страницу, но прежде все-таки уронила на нее большую сердитую слезу. На следующей странице она наткнулась на заклинание "для освежения духа". Здесь картинок было меньше, зато они были очень красивые. Люси обнаружила, что все это больше смахивало на рассказ, чем на заклинание. Он продолжался на протяжении трех страниц, и, прежде чем Люси дочитала первую из них до конца, она забыла, что просто читает. Она жила в этом рассказе, как будто все происходило на самом деле, и все картинки были тоже настоящими. Когда она добралась до третьей страницы и дочитала ее до конца, она сказала: - Это самая лучшая история, которую мне доводилось когда-либо читать. О, как бы я хотела все читать и читать ее десятилетиями. Ну, по крайней мере, я сейчас прочитаю ее снова. Но тут начало действовать волшебство Книги. Повернуть назад было невозможно. Правые страницы, те, что впереди, можно было пролистать, левые же - нет. - О, какая жалость! - воскликнула Люси. - Я так хотела снова ее прочесть. Ну, по крайней мере, я должна ее вспомнить. Подождите-ка... это был рассказ о... о... ну вот, я опять все забыла. И даже последняя страница исчезает. Действительно, это очень странная книга. Но как же я могла все позабыть? Там шла речь о кубке, о мече, дереве и зеленом холме, это я еще помню. Но я не могу вспомнить все остальное, и что же мне теперь делать? - И она никогда не смогла вспомнить. И с того самого дня, говоря "хороший рассказ" Люси всегда подразумевает тот, который напоминает ей забытую историю из книги Чародея. Она перевернула лист и обнаружила, к своему удивлению, страницу, где вовсе не было картинок, но первые слова гласили: "Заклинание для того, чтобы сделать спрятанные вещи видимыми". Она вначале прочитала его про себя, чтобы не запинаться во всяких трудных словах, а затем произнесла вслух. И она сразу поняла, что оно подействовало, потому что, пока она говорила, заглавные буквы страницы обрели цвет, а на полях стали появляться картинки. Это было похоже на то, как постепенно появляются буквы, когда вы подносите к огню что-нибудь, написанное невидимыми чернилами; только здесь все стало не тусклым, как от лимонного сока, это самые простые невидимые чернила, а золотым, синим и пурпурным. Это были странные картинки; на них было изображено много фигур, вид которых не очень-то понравился Люси. И тут она подумала: - Подозреваю, что я сделала видимым вообще все, а не только Топотунов. В таком месте, как это, могло болтаться много всяких невидимых существ. Я не уверена, что хочу встретиться со всеми. Тут она услышала позади мягкие, тяжелые шаги, приближающиеся по коридору, и, конечно же, вспомнила все, что ей рассказывали о том, как Чародей ходит босиком и шуму от него не больше, чем от кошки. Всегда неприятно, если что-то подкрадывается к тебе за спиной. Люси повернулась к двери. И тут лицо ее засветилось, и на мгновение, но, конечно, сама она этого не знала, она стала почти такой же прекрасной, как та, другая Люси на картинке. Вскрикнув от радости, она кинулась вперед с распростертыми объятиями. Ибо на пороге стоял сам Аслан, Лев, Светлейший изо всех Светлейших Королей. И он был настоящим, плотным и теплым, и позволил ей поцеловать себя и зарыться лицом в сверкающую гриву. А по низким, утробным звукам, доносившимся до нее, Люси даже осмелилась предположить, что он мурлычет. - О, Аслан, - воскликнула она, - как хорошо, что ты пришел! - Я был здесь все время, - ответил он, - просто ты только что сделала меня видимым. - Аслан! - вскричала Люси чуть ли не с упреком в голосе, - Не смейся надо мной! Как будто я могла заставить тебя стать видимым! - И все-таки заставила, - ответил Аслан. - Как ты думаешь, неужели я не подчиняюсь своим же собственным правилам? После короткого молчания он снова заговорил. - Дитя мое, - сказал он, - мне кажется, что ты подслушивала. - Подслушивала? - Ты слушала разговор о тебе двух твоих школьных подруг. - Ах, это? Я совершенно не думала, что подслушивала, Аслан. Разве это не волшебство? - Подглядывать за людьми с помощью волшебства - это в точности то же самое, что и подглядывать за ними любым другим способом. И ты неверно осудила свою подругу. Она слабая, но любит тебя. Она побоялась старшей девочки и сказала не то, что думала. - Я не думаю, что смогу когда-нибудь забыть слова, которые услышала из ее уст. - Нет, ты их не забудешь. - Боже мой! - воскликнула Люси. - Неужели я все испортила? Ты хочешь сказать, что, если бы не это, мы по-прежнему остались бы друзьями? А мы ведь действительно крепко дружили, может быть, на всю жизнь, и теперь этого больше не будет. - Дитя мое, - сказал Аслан, - разве я уже однажды не объяснял тебе, что никто никогда не знает, что могло бы произойти? - Да, Аслан, ты говорил, - ответила Люси. - Прости меня. Но, пожалуйста, скажи... - Продолжай, дорогая моя. - Смогу ли я когда-нибудь снова прочитать эту историю: ту, которую я не могу вспомнить? Ты мне расскажешь ее, Аслан? О, пожалуйста, прошу тебя. - Да, конечно, я буду тебе рассказывать ее в течение многих лет. А теперь пойдем. Мы должны познакомиться с хозяином этого дома. 11. ОСЧАСТЛИВЛЕННЫЕ ДАФФЛПАДЫ Люси последовала в коридор за великим Львом и почти сразу же увидела направляющегося к ним старика в красном одеянии, босого. Его белые волосы были увенчаны гирляндой из дубовых листьев, длинная борода спускалась до пояса. Старик опирался на искусно вырезанный посох. Увидев Аслана, он низко поклонился и промолвил: - Добро пожаловать, Сир, в самый недостойный из Ваших домов. - Не устал ли ты, Корайэкин, править такими глупыми подданными, каких я дал тебе здесь? - Нет, - ответил Чародей, - они, конечно, очень глупы, но в них нет настоящего зла. Эти существа начинают даже нравиться мне. Возможно, я не всегда терпелив с ними, но это оттого, что я жду не дождусь дня, когда ими можно будет управлять с помощью мудрости, а не с помощью этого грубого волшебства. - Все в свое время, Корайэкин, - сказал Аслан. - Да, Сир, каждому овощу - свое время, - был ответ. - Намерены ли Вы показаться им? - О, нет, - ответил Лев, тихонько зарычав, что, как подумала Люси, означало примерно тоже самое, что смешок у людей. - Да они насмерть перепугались бы, увидев меня. Много звезд состарится и спустится отдохнуть на острова, прежде чем твой народец будет готов к такой встрече. А сегодня до заката я еще должен посетить Гнома Трампкина. Он сидит в замке Кер Перавел и считает дни, остающиеся до возвращения своего господина Каспиана. Я расскажу ему обо всех ваших приключениях, Люси. Не печалься так. Мы скоро встретимся снова. - Аслан, пожалуйста, скажи, - попросила Люси, - что ты называешь "скоро"? - Для меня "скоро" может наступить когда угодно, - ответил Аслан и вдруг исчез, и Люси осталась одна с Чародеем. - Исчез! - воскликнул тот, - а мы с тобой упали духом. Вот всегда так, его невозможно удержать: он совершенно не похож повадками на ручного льва. А как тебе понравилась моя книга? - Отдельные места очень понравились, - ответила Люси. - А вы все это время знали, что я здесь? - Ну, конечно, когда я позволил Дафферам сделаться невидимыми, я уже знал, что когда - нибудь ты приедешь, чтобы расколдовать их. Однако, когда именно, я точно не знал. А как раз этим утром я особенно-то и не следил: понимаешь, меня они тоже сделали невидимым, а в невидимом состоянии мне всегда очень хочется спать. Эге, вот я и опять зеваю. Ты голодна? - Ну, может быть, чуть-чуть, - ответила Люси. - Понятия не имею, сколько сейчас времени. - Пойдем, - сказал Чародей. - Для Аслана "скоро" может быть, когда угодно, но в моем доме, если человек голоден, когда угодно бывает час дня. Он провел ее немного дальше по коридору и открыл дверь. Войдя, Люси оказалась в приятной комнатке, уставленной цветами и залитой солнечным светом. Когда они вошли, стол был пуст, но, конечно же, это был волшебный стол, и по слову старика тут же появилась скатерть, а на ней - серебряные приборы, тарелки, стаканы и еда. - Надеюсь, это тебе понравиться, - сказал он. - Я постараюсь угостить тебя тем, что больше походит на кушанья твоей родной страны, чем то, что ты ела в последнее время. - Это восхитительно! - воскликнула Люси, - и это действительно было восхитительно: ужасно горячий омлет и холодная баранина с зеленым горошком, земляничное мороженое, лимонный сок, чтобы запивать все это, а на десерт - чашка шоколада. Сам чародей, однако, пил только вино и ел только хлеб. В нем не было ничего страшного, и вскоре они с Люси болтали, как закадычные друзья. - Когда подействует заклинание, - спросила Люси, - Дафферы сразу же снова станут видимыми? - О, да, они сейчас уже видимы. Но они, наверное, еще все спят: они всегда отдыхают в середине дня. - И теперь, когда они стали видимыми, вы позволите им перестать быть безобразными? Вы сделаете их такими, как раньше? - Ну, это довольно деликатный вопрос, - ответил Чародей. - Понимаешь ли, это только они считают, что раньше на них было так приятно смотреть. Они говорят, что их обезобразили, но я бы так не сказал. Большинство людей сказало бы, что они изменились в лучшую сторону. - Они что, ужасно тщеславны? - Да, по крайней мере, Главный Даффер таков, и он заразил этим всех остальных. Они всегда верят каждому его слову. - Это мы заметили, - сказала Люси. - Да, в некотором роде, нам всем без него было бы лучше. Конечно, я мог бы превратить его во что-нибудь еще или даже наложить на него заклятье, при котором они не верили бы ни единому его слову. Но я не хочу это делать. Пусть лучше восхищаются им, чем вообще никем. - А разве они не восхищаются Вами? - спросила Люси. - О, нет, только не мной, - ответил Чародей. - Мной они не станут восхищаться. - Почему Вы их обезобразили - я имею в виду, что они под этим подразумевают? - Ну, они не делали того, что им было приказано. Их задачей было следить за садом и выращивать овощи - не для меня, как они воображают, а для них самих. Если бы я их не заставлял, они бы вообще не стали этого делать. Ну, а для сада, конечно же, нужна вода. На холме, примерно в половине мили отсюда, есть прекрасный источник, из него выбегает ручей и течет рядом с садом. Единственное, что я просил их сделать - это брать воду прямо из ручейка, вместо того, чтобы таскаться с ведрами к источнику по два-три раза в день, ужасно уставая и, кроме того, половину разливая на обратном пути. Но они не желали этого понять. В конце концов они попросту наотрез отказались работать. - Они настолько глупы? - спросила Люси. Чародей вздохнул. - Ты не поверишь, сколько у меня с ними проблем. Несколько месяцев тому назад они все собирались мыть ножи и тарелки перед обедом: они говорили, что таким образом потом сэкономят время. Затем я их поймал на том, что они сажали вареную картошку, чтобы, вырывая ее, не тратить времени на варку. Однажды в маслобойню залез кот: не меньше двадцати Дафферов занялись переноской масла и молока в другое место - выгнать кота никто не догадался. Но, я вижу, ты уже покушала. Пойдем, посмотрим на Дафферов, раз уж они теперь видимы. Они перешли в другую комнату, заполненную различными непонятными инструментами: такими, как астролябии, модели планетных систем, хроноскопы, поэзиметры, хориямбусы и теодолинды и тут, когда они подошли к окну, Чародей сказал: - Вон они, вон твои Дафферы. - Я никого не вижу, - удивилась Люси. - А что это там за грибы? Коротко подстриженная трава была усеяна странными предметами, на которые она указывала. Они и впрямь очень походили на грибы, но были слишком уж велики - ножка высотой почти с три фута и шляпка примерно такого же диаметра. Когда Люси присмотрелась повнимательнее, она также заметила, что ножка росла не из середины шляпки, а сбоку, что придавало им какой-то неуравновешенный вид. И еще что-то - вроде небольшого свертка лежало на траве у каждой ножки. Чем дольше Люси смотрела на них, тем менее похожими на грибы казались ей эти предметы. На самом деле шляпка вовсе не была такой уж круглой, как показалось Люси вначале. Она скорее была удлиненной, и расширялась к одному концу. Этих странных предметов на траве было много, больше пятидесяти. Часы пробили три. Тут же случилось нечто совершенно невероятное. Каждый "гриб" внезапно перевернулся вниз шляпкой. Маленькие свертки, лежавшие внизу, у ножки, оказались головами и туловищами. Сами ножки действительно были ногами. Но на каждое туловище приходилось не две ноги. Из середины каждого туловища, а не сбоку,