нам необходим нюхательный табак, что мы без него жить не можем, в этом я уверен, - упирался Томми, - Послушай, Томми, - сказала Пеппи, - ответь мне на один вопрос: у кого чаще нет нюхательного табака - у тех, кто его употребляет, или у тех, кто его не употребляет? - Конечно, у тех, кто его употребляет, - ответил Томми. - Ну так чего ты споришь? - возмутилась Пеппи. - Пиши, как я говорю. И Томми написал: "Спасите нас, пока мы еще живы! Без нюхательного табака мы через два дня погибнем во цвете лет на этом пустынном острове". Пеппи сложила бумажку, засунула ее в бутылку, заткнула бутылку пробкой и бросила бутылку в воду. - Скоро появятся наши спасители, - заявила она. Бутылку понесло течением, она покачивалась на воде, но потом ее прибило к берегу, и она застряла в корнях ольхи. - Ее надо было закинуть подальше, - сказал Томми. - Ты говоришь глупости, - возмутилась Пеппи, - если бы бутылку унесло далеко, наши спасители не знали бы, где нас найти. А теперь мы увидим, когда ее кто-нибудь возьмет, а если нас не заметят, то мы сможем даже закричать, так что нас очень скоро спасут. Пеппи уселась на берег ждать спасителей. - Лучше всего не спускать глаз с бутылки, - сказала она. Томми и Анника уселись рядом с ней. Десять минут спустя Пеппи сердито сказала: - Люди, видно, думают, что нам здесь делать нечего. Сколько можно сидеть у моря и ждать спасения! Это просто безобразие! Куда они все подевались? - Кто? - спросила Анника. - Да те, кто должен нас спасти, - ответила Пеппи. - Разве можно так безответственно и небрежно относиться к своим обязанностям, когда речь идет о человеческой жизни! Анника решила, что они и в самом деле погибнут во цвете лет на этом острове. Но вдруг Пеппи закричала, ткнув себя указательным пальцем в лоб: - До чего же я рассеянна! Подумать страшно! Как я могла про это забыть! - Про что? - спросил Томми. - Да про лодку, - ответила Пеппи. - Ведь это я сама унесла ее с берега вчера вечером, когда пошел дождь. - Зачем же ты это сделала? - удивилась Анника. - Я боялась, что ее зальет, - ответила Пеппи. Пеппи нашла в кустах лодку, притащила ее на берег, спустила в воду и сурово сказала: - Ну вот. Не хватает только наших спасителей. Если они теперь заявятся, чтобы нас спасти, то понапрасну потратят свои силы, потому что мы сами себя спасем. Что ж, поделом им! Пусть это послужит им уроком - надо поторапливаться, когда речь идет о человеческой жизни. - Как ты думаешь, мы попадем домой раньше мамы и папы? - спросила Анника, когда они сели в лодку. - А то мама будет очень беспокоиться. - Сомневаюсь, - ответила Пеппи, энергичными взмахами весел направляя лодку к берегу. Господин и госпожа Сеттергрен приехали домой на полчаса раньше детей. Том ми и Анники нигде не было видно, но в почтовом ящике они нашли листок бумаги, на котором было написано: Вы только не думойти что ваши дети умерли или прапали навсигда ани только потерпят не большоя кораблекрушние и скоро вирнутца домой с преветом Пеппи VI Как Пеппи принимает дорогого гостя Как-то вечером Пеппи, Томми и Анника сидели на ступеньках террасы и ели землянику, которую они собрали утром. Вечер выдался на редкость хороший, пели птицы, благоухали цветы в саду. Все вокруг так и дышало покоем. Да к тому же у них было много-много земляники. Дети ели ягоды и лишь изредка перекидывались словами. Томми и Анника думали, как хорошо, что лето еще в разгаре, что еще долго-долго не надо ходить в школу. О чем думала Пеппи, никто не знал. - Пеппи, ты здесь живешь уже целый год, - сказала вдруг Анника. - Да, время бежит незаметно, начинаешь стареть, - отозвалась Пеппи. - Осенью мне стукнет десять лет - лучшие годы уже позади! - Скажи, ты всегда будешь здесь жить? Ну, не всегда, конечно, но хоть до тех пор, пока не вырастешь и не станешь пиратом? - спросил Томми. - Этого никто не знает, - ответила Пеппи. - Не думаю, что мой папа решил остаться на своем острове с неграми. Я уверена, что как только он смастерит себе лодку, он приедет за мной. Томми и Анника вздохнули. И вдруг Пеппи как вихрь слетела со ступенек. - Глядите, а вот и он! - закричала она и указала пальцем на дорогу. В мгновение ока Пеппи оказалась у калитки, а Томми и Анника, которые побежали за ней, увидели, как она кинулась на шею какому-то очень толстому дяде с рыжими усами, в синей форме моряка. - Папа Эфроим! - кричала Пеппи и так энергично болтала ногами, повиснув на шее у отца, что ее огромные черные туфли свалились с ног. Папа Эфроим, как ты вырос! < - Пеппилотта-Виктуалина-Рольгардина Эфроимовна Длинныйчулок, дорогое мое дитя! Я как раз собирался тебе сказать, что ты выросла. - Я ждала этого, - сказала Пеппи, - поэтому я и решила тебя опередить. - Малышка, ты такая же сильная, как была? - Куда сильнее, - ответила Пеппи, - давай померяемся. - Не сходя с места, - подхватил папа Эфроим. В саду стоял стол. Пеппи и ее папа тут же уселись друг против друга, уперлись локтями в стол и, сцепившись ладонями, принялись давить - кто кого поборет. Томми и Анника не сводили с них глаз. Наверное, только один человек на свете был таким же сильным, как Пеппи. Это ее папа. И теперь они сидели за столом и изо всех сил старались отжать руку другого, но ни одному из них сделать этого не удавалось. В конце концов рука капитана Длинныйчулок стала немножко дрожать, и тогда Пеппи сказала: - Вот когда мне исполнится десять лет, я тебя обязательно поборю, папа Эфроим. Папа Эфроим тоже так думал. - Дорогой папа, я ведь забыла вас познакомить, - спохватилась Пеппи, - это Томми и Анника, а это мой отец, капитан и его величество Эфроим Длинныйчулок - ведь правда, ты негритянский король? - Да, это верно, я король на острове, который называется Веселия. Я попал на него, когда меня ветром сдуло с палубы, ты помнишь? - Еще бы! Я всегда знала, что ты не утонул. - Я? Утонул? Да что ты! Скорее верблюд пролезет через игольное ушко. Я плаваю как рыба. Томми и Анника с изумлением глядели на капитана Длинныйчулок. - Дядя, а почему вы не в негритянских одеждах? - спросил наконец Томми. - Они у меня здесь, в сумке, - ответил капитан. - Надень их, надень их, - закричала Пеппи, - я хочу увидеть своего отца в одежде короля! Все пошли на кухню. Капитан исчез на минуту 188 в спальне Пеппи, а ребята уселись на скамью и стали ждать. - Точь-в-точь как в театре, - сказала Анника, полная напряженного ожидания. И вот - пак! - распахнулась дверь, и на пороге стоял негритянский король. На нем была набедренная повязка из мочала, на голове золотая корона, на шее несколько рядов крупного жемчуга, в одной руке он держал копье, а в другой - щит. Больше на нем ничего не было, а его толстые волосатые ноги были украшены у лодыжек золотыми браслетами. - Усомбусор-мусор-филибусор, - сказал капитан и грозно нахмурил брови. - Ой, он говорит по-негритянски! - восторженно воскликнул Томми. - Что это значит, дядя Эфроим! - Это значит: "Дрожите, мои враги!" - Скажи, папа, а негры не удивились, когда ты вышел к ним на берег? - спросила Пеппи. - Ну конечно, они сперва немного удивились, - ответил капитан, - и собирались взять меня в плен, но когда я голыми руками вырвал из земли пальму, они передумали и тут же выбрали меня королем. Так я и стал жить: по утрам правил островом, а после обеда мастерил лодку, ушло много времени, потому что мне все приходилось делать самому. Когда работа, наконец, была закончена, я объявил островитянам, что вынужден покинуть их на некоторое время, но что я непременно вернусь и привезу с собой принцессу, которую зовут Пеппилотта. И тогда они ударили в свои щиты и закричали: "Усумплусор, усумплусор!" - Что это значит? - спросила Анника. - Это значит: "Браво, браво!" Потом я очень усердно правил островом и в течение пятнадцати дней выдал столько всевозможных распоряжений, что их должно хватить на все время моего отсутствия. А потом я поднял парус и направил свою лодку в открытое море, а жители острова кричали мне вслед: "Усумкуку кусу мука!", а это значит: "Возвращайся поскорей, толстый король!" Я взял курс прямо на Сурабаю. И как вы думаете, что я увидел, когда я подплыл к пирсу? Мою старую чудесную шхуну "Попрыгунью"! А на борту стоял мой добрый верный Фридольф и что было силы махал мне рукой. "Фридольф, - сказал я ему, - теперь я снова беру на себя командо- вание шхуной". - "Есть, капитан!" - ответил Фридольф, и я поднялся на капитанский мостик. Фридольф сохранил весь старый экипаж судна. И вот мы приплыли сюда, за тобой, Пеппи. "Попрыгунья" стоит на якоре в порту, так что ты можешь отправиться туда и приветствовать своих старых друзей. Услышав это, Пеппи от радости вскочила на кухонный стол, сделала стойку на голове и принялась болтать ногами. Но Томми и Аннике стало грустно: было похоже на то, что от них увезут Пеппи. - А теперь устроим праздник! - воскликнула Пеппи, когда снова встала на ноги, - Теперь мы закатим пир на весь мир! Она накрыла на кухне стол, и все сели ужинать. Пеппи на радостях засунула себе в рот сразу три крутых яйца, да еще в скорлупе. Время от времени она слегка кусала отца за ухо - так она была счастлива, что снова его видит. Господин Нильсон, который лежал и спал, вдруг проснулся и прыгнул прямо на стол. А когда он увидел капитана Длинныйчулок, стал потешно тереть глаза от изумления. - Я рад, что ты не рассталась с господином Нильсоном, - сказал капитан. -, У меня есть и другие домашние животные, - заявила Пеппи и, выбежав на террасу, внесла в кухню лошадь, которая по случаю праздника тоже получила крутое яйцо. Капитан Длинныйчулок был очень горд, что его дочь так прекрасно всем распорядилась во время его отсутствия, и рад, что у нее оказался чемодан с золотыми монетами, так что ей не пришлось терпеть никаких лишений. Когда кончился ужин, капитан вынул из своей сумки барабан, настоящий негритянский барабан, на котором отбивают ритм во время танцев и жертвоприношений. Капитан сел на пол и начал бить в барабан. Кухню заполнили странные, гулкие, ни на что не похожие звуки - Томми и Анника таких еще никогда в жизни не слышали. - Негритянская музыка, - объяснил Томми Аннике. И тогда Пеппи скинула с ног свои огромные черные туфли и в одних носках принялась танцевать какой-то удивительный танец. Под конец король Эфроим исполнил дикую пляску воинов так, как ее танцевали там, на острове Веселия. Он размахивал копьем, делал какие-то причудливые движения щитом, а его пятки так усердно стучали, что Пеппи закричала: - Сейчас под нами провалится пол. - Неважно! - крикнул капитан и закружился в еще более бешеном ритме. Ведь теперь ты будешь негритянской принцессой, цветок моего сердца! И тогда Пеппи подскочила к отцу и заплясала вместе с ним. Они выделывали друг перед другом такие невероятные фигуры, издавали такие странные вопли и прыгали так высоко, прямо выше головы, что в конце концов у Томми и Анники, которые не сводили с них глаз, закружилась голова. Видно, господину Нильсону тоже стало дурно, потому что он забился в угол и зажмурился. Постепенно этот дикий танец перешел в борьбу. Капитан подкинул свою дочь, и она угодила прямо на полку с посудой. Но там она просидела недолго. С диким криком прыгнула Пеппи через всю кухню прямо на папу Эфроима, схватила его за плечи и так пихнула головой вперед, что он, как метеор, пронесся под потолком и через открытую дверь угодил прямо в чулан. Поленница рухнула, дрова завалили его толстые ноги, и он никак не мог выбраться: уж очень он был тучен, да к тому же сотрясался от смеха. Его хохот звучал как раскаты грома. Пеппи потянула отца за пятки, чтобы помочь ему, но он захохотал еще пуще, так что стал задыхаться: оказыва- ется, он очень боялся щекотки. - Не щекочи меня, - стонал он, - лучше кинь меня в море или вышвырни через окно. Делай что хочешь, но только не щекочи меня! Капитан смеялся так, что Томми и Анника испугались: не рухнет ли дом? В конце концов ему все же удалось выбраться из чулана и встать на ноги. Даже не передохнув, он тут же кинулся на Пеппи и швырнул ее на другой конец кухни. Она упала лицом прямо на плиту и измазалась сажей. - Ха-ха-ха, вот вам и настоящая негритянская принцесса, - радостно закричала Пеппи и повернула ставшее черным как уголь лицо к Томми и Аннике. Потом ,она издала еще один вопль и кинулась на отца, схватила его и стала кружить с такой силой, что браслеты его зазвенели, а золотая корона упала на пол и закатилась под стол. В конце концов Пеппи удалось повалить капитана на пол. Она села на него верхом и спросила: - Живота или смерти? - Живота! Живота! - задыхаясь, крикнул капитан Длинныйчулок, и они снова принялись хохотать, а потом Пеппи слегка укусила его за нос. - Я ни разу так не веселился с тех пор, как мы с тобой выставляли пьяных матросов из кабачка в Сингапуре! - сказал капитан и полез под стол за своей короной. - Вот бы сейчас посмотрели на меня мои подданные: их величество лежит под столом на кухне. Капитан надел корону на голову и стал расчесывать мочало своей набедренной повязки - она сильно поредела после игры с дочкой. - Боюсь, папа, тебе придется отдать ее в художественную штопку, - сказала Пеппи. - Пожалуй, это уже не поможет, - сокрушенно заметил капитан. Он сел на пол и вытер пот со лба. - Пеппи, дитя мое, ты так же хорошо врешь, как прежде? - спросил он. - Когда у меня есть время, папа, но это нечасто случается, к сожалению, - скромно ответила Пеппи. - А у тебя как обстоит дело с враньем? Ты ведь тоже был большой мастер по этой части. - Своим подданным я обычно вру по субботам в награду за усердную работу в течение всей недели. Мы устраиваем вечера вранья под барабан, а потом танцы и факельные шествия. И знаешь, чем больше я вру, тем вдохновеннее они бьют в барабаны. - У меня, папа, дело обстоит хуже: моему вранью никто не аккомпанирует. Я хожу по дому одна-одинешенька и вру сама себе, но, правда, с таким удовольствием, что даже слушать приятно. Вот недавно, перед тем как заснуть, я наврала себе про теленка, который умел плести кружева и лазить на деревья, и получилось так здорово, что я поверила каждому слову. Да, это называется навраться всласть! И все-таки никто при этом не играет на барабане. - Не огорчайся, дочка, ври всласть, а на барабане буду играть я, - сказал капитан Длинныйчулок, тут же схватил барабанные палочки, и великолепная дробь чуть не оглушила детей. Он лупил в барабан в честь своей дочери, а Пеппи забралась к нему на колени и прижалась вымазанной сажей щекой к его подбородку, который тут же стал черным. Анника сидела в углу и о чем-то сосредоточенно думала. Она никак не могла решить, вежливо ли будет. если она выскажет то, что не дает ей покоя. - Врать - плохо, - сказала она наконец. собравшись с духом. - так говорит наша мама. - До чего же ты глупа, Анника, - сказал Томми-- Ведь Пеппи врет не по-настоящему, а понарошке. Она просто сочиняет всякие сказки, и все. Неужели ты этого не понимаешь? Пеппи задумчиво поглядела на Томми. - Из тебя, Томми, наверно, выйдет великий человек, - сказала она. - Ты так умно рассуждаешь. Наступил вечер. Томми и Аннике надо было идти домой. Они провели великолепный день, так интересно было увидеть настоящего негритянского короля. А какое это было счастье для Пеппи вновь найти своего папу! И все же... и все же... Томми и Анника уже лежали в своих постелях, но они не болтали как обычно. В детской царила полная тишина. И вдруг послышался вздох. На этот раз вздохнула Анника. - Чего это ты развздыхалась, - раздраженно сказал Томми, - только спать мешаешь. Но Анника не ответила. Она лежала, накрывшись с головой одеялом, и плакала. VII Как Пеппи устраивает прощальный пир Когда на следующее утро Томми и Анника вошли через кухонную дверь в виллу, они услышали чудовищный храп, разносившийся по всему дому. Капитан Длинныйчулок еще спал. Но Пеппи уже стояла посреди кухни и делала зарядку. . - Ну вот, теперь мое будущее обеспечено, - заявила она, прерывая очередное упражнение. - Теперь я наверняка буду негритянской принцессой. Полгода я буду принцессой, а полгода - морским волком: мы с папой на "Попрыгунье" избороздим все моря и океаны. Папа считает, что если очень усердно править на острове полгода, то другое полугодие подданные прекрасно обойдутся без короля. Вы ведь сами понимаете, что старому морскому волку необходимо время от времени постоять на капитанском мостике. Да и обо мне отец тоже должен подумать. Какая из меня получится морская разбойница, если я буду жить только во дворце? Папа говорит, что от такой жизни легко стать неженкой. - Так ты насовсем отсюда уедешь? - робко спросил Томми. - Нет, почему же? Вот когда стану пенсионеркой, обязательно опять здесь поселюсь, - возразила Пеппи. - Когда мне стукнет лет пятьдесят или там шестьдесят. Вот тогда мы с вами будем играть и веселиться, слышите! Но ни Томми, ни Аннику это обещание не утешало. - Подумать только - негритянская принцесса! - мечтательно проговорила Пеппи. - Нечасто девочки вдруг становятся негритянскими принцессами. О, какая я буду удивительная, какая нарядная! В ушах кольца, и в носу тоже огромное кольцо. - А что на тебе будет надето? - Ничего, ровным счетом ничего! Но ко мне будет приставлен специальный человек, который каждое утро будет мазать меня ваксой, так что я стану такой же черной и блестящей, как все негритята. Надо только не забывать выставлять себя каждый вечер за дверью хижины рядом с башмаками, тогда по утрам меня будут чистить вместе с ними. Томми и Анника попытались представить себе, как будет выглядеть Пеппи, начищенная до блеска черной ваксой. - Ты думаешь, черный цвет пойдет к твоим рыжим волосам? - с сомнением в голосе спросила Анника. - Поживем - увидим! - беспечно ответила Пеппи. - А если не понравится, выкрашу волосы в зеленый цвет. - Пеппи все больше вдохновля- лась. - Принцесса Пеппилотта! Какая жизнь! Какой блеск! Как я буду танцевать! Принцесса Пеппилотта танцует при свете костра под бой бараба- нов! Представляете себе, как будут греметь мои кольца в ушах и носу! - А когда... Когда ты отправишься в путь? - спросил Томми дрогнувшим голосом. - "Попрыгунья" снимется с якоря завтра утром, - сказала Пеппи. Все трое довольно долго молчали. Как-то вдруг оказалось, что им больше нечего сказать друг другу. В конце концов Пеппи заявила, перескакивая на новую тему: - Но сегодня вечером я устраиваю прощальный пир. Прощальный пир - больше я вам ничего не скажу. Все, кто хочет со мной проститься, - милости просим! Пеппи Длинныйчулок уезжает. Вечером она устраивает в своем домике прощальный пир и приглашает всех, кто хочет с ней проститься! Эта весть в мгновение ока распространилась среди детворы городка. Многие ребята захотели проститься с Пеппи - тридцать четыре человека, а может быть, и больше. Томми и Анника получили от своей мамы разрешение вернуться домой, когда захотят, - мама сама понимала, что в этот день иначе и быть не может. Томми и Анника никогда не забудут прощальный пир Пеппи. Вечер выдался на редкость теплый и тихий, такой, про который говорят: "Какой прекрасный летний вечер!" Розы в саду пламенели в сумерках, воздух был напоен ароматом цветов, а деревья таинственно шелестели от каждого дуновения ветра. Все было бы так удивительно прекрасно, если бы не... Томми и Анника не хотели додумать этой мысли до конца. Дети, отправляясь к Пеппи, прихватили свои дудки, и теперь они строем шли по дороге и весело дудели. Шествие возглавляли Томми и Анника. Когда они подошли к ступенькам террасы, дверь распахнулась и появилась Пеппи, глаза ее сияли, а лицо, покрытое веснушками, расплылось в веселой улыбке. - Добро пожаловать в мое скромное жилище! - сказала она, гостеприимно приглашая всех войти. Анника глядела на Пеппи так пристально, словно навсегда хотела запомнить ее облик. Никогда, никогда она не забудет, как Пеппи стояла в тот вечер на пороге своего домика - торчащие в стороны рыжие косички, веснушки, веселая улыбка и огромные черные туфли. До ребят донеслась глухая барабанная дробь - на кухне сидел капитан Длинныйчулок, зажав между коленей негритянский барабан. Одет он был как и положено негритянскому королю. - Пеппи специально попросила его об этом, она ведь понимала, что всем ребятам очень захочется поглядеть на живого негритянского короля. И верно, ребята тут же набились в кухню и обступили короля Эфроима со всех сторон и принялись его разглядывать. "Хорошо, что не пришло еще больше ребят, а то бы негде было поместиться", - подумала Анника, но в тот же миг в саду заиграла гармонь, и в дверях кухни появился весь экипаж "Попрыгуньи" во главе с Фридольфом - это он играл на гармони. Оказалось, что днем Пеппи успела сбегать в порт, встретиться со своими старыми друзьями и всех их пригласить на прощальный пир. Увидев Фридольфа, она кинулась ему на шею и так сильно обняла, что бедняга весь посинел. Тогда Пеппи выпустила его из объятий и закричала: - Музыку! Музыку! Фридольф заиграл на гармони, король Эфроим забил в свой барабан, а все дети дудели в свои ДУДКИ. Дверь в чулан была приоткрыта, и там виднелась целая батарея бутылок с лимонадом. На большом кухонном столе стояло пятнадцать тортов со взбитыми сливками, а на плите кипел котел, полный колбасами. Король Эфроим первый схватил кусок колбасы. Это послужило сигналом для всех, ребята последовали его примеру, и вскоре все звуки на кухне заглушило дружное чавканье. Потом каждый получил столько кусков торта и столько лимонада, сколько хотел. В кухне было очень тесно, и общество вскоре разбрелось: кто на террасу, кто в сад. Когда все наелись до отвала, Томми предложил во что-нибудь поиграть. Например, в "Зеркало Джона". Пеппи не знала, как в это играют, но Томми объяснил ей, что кто-нибудь должен быть Джоном и что-нибудь делать, а остальные - повторять за Джоном все его движения. - Прекрасно, - сказала Пеппи, - совсем не глупая игра. Я буду водить. Став Джоном, она прежде всего полезла на крышу сарая. Для этого надо было сперва забраться на забор сада, а оттуда можно было на животе переползти на крышу. Пеппи, Томми и Анника столько раз это проделывали, что для них это не составляло никакого труда, но для других ребят это показалось очень трудным. Зато матросы с "Попрыгуньи", привыкшие лазить на мачты, с легкостью справились с этой задачей. А вот капитан их был настолько толст, что для него это было делом нелегким. А кроме того, мочало набедренной повязки за все цеплялось. Все же он забрался на крышу сарая, но, правда, долго после этого не мог отдышаться. - Эту набедренную повязку я окончательно загубил, - сказал мрачно капитан Длинныйчулок. С крыши сарая Пеппи спрыгнула на землю. Многие ребята, особенно те, кто был поменьше, конечно, не решились этого сделать, но Фридольф помог им спуститься - он был очень добрый. Потом Пеппи шесть раз перекувырнулась на траве, и все принялись кувыркаться, но капитан сказал: - Тебе придется, дочка, подтолкнуть меня сзади, иначе мне не перекувырнуться. Так Пеппи и сделала. Но она не рассчитала своих сил и так толкнула своего папу, что он покатился кубарем и никак не мог остановиться: вместо шести раз он перекувырнулся четырнадцать раз! Затем Пеппи помчалась к дому, взлетела по ступенькам на террасу, тут же вылезла назад через окно, затем на животе проползла к стремянке, которая была прислонена к стене. По стремянке она ловко взобралась на крышу, пробежала по ее гребешку, спрыгнула на трубу, поджала ногу и закукарекала как заправский петух, а потом перепрыгнула на дерево, которое росло перед домом, опустилась по стволу на землю, побежала в дровяной сарай, схватила топор, вырубила в стене доску, пролезла сквозь эту узкую щель в сад, вскочила на забор, с трудом удерживая равновесие, прошла по нему метров пятьдесят, взобралась на дуб и на самой его верхушке уселась отдыхать. На дороге перед домиком Пеппи собралась большая толпа любопытных. Эти люди потом всем рассказывали, что видели негритянского короля, который, стоя на одной ноге на трубе, громко кричал "кукареку", но им, конечно, никто не поверил. Когда капитан Длинныйчулок пролезал в щель в стене сарая, случилось то, что не могло не случиться: он застрял и не мог двинуться ни вперед, ни назад. Все дети бросили игру и собрались у сарая, чтобы поглядеть, как Фридольф вытаскивает капитана из стены. - Жалко, это была очень веселая игра, - с довольным видом сказал капитан, когда ему, наконец, удалось высвободиться. - А чем мы теперь займемся? - А ну, капитан, - сказал Фридольф. - померьтесь силой с Пеппи, нам так хотелось бы на это поглядеть. - Отличная мысль! - воскликнул капитан. - Но вот беда - моя дочь становится сильнее меня. Томми стоял возле Пеппи. - Пеппи, - шепнул он, - когда ты была Джоном, я очень боялся, что ты полезешь в дупло нашего дуба. Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал про наш тайник, даже если никогда больше не придется туда лазать. - Нет, что ты, это будет наш секрет! - успокоила его Пеппи. Отец Пеппи взял железный лом и согнул его пополам, словно он был из воска. Пеппи взяла другой лом и проделала то же самое. - Такими вещами, папа, я забавлялась, когда лежала еще в колыбели, - сказала она. - чтобы хоть как-нибудь скоротать время. Тогда капитан снял с петель кухонную дверь и положил ее на землю. Фридольф и семь других матросов встали на дверь, а капитан поднял ее и десять раз пронес вокруг лужайки. Тем временем уже совсем стемнело, и Пеппи зажгла несколько факелов - волшебным дрожащим светом озарили они все вокруг. - Теперь я! - крикнула Пеппи, когда отец опустил дверь с матросами на землю. Пеппи поставила на дверь лошадь, усадила Фридольфа и еще трех матросов, они взяли к себе на колени по двое детей каждый, причем Фридольф выбрал Томми и Аннику. Когда все заняли свои места, Пеппи легко подняла дверь и пробежала с ней вокруг лужайки двадцать пять раз. Это зрелище при свете факелов было совершенно необычайным. - Да, дочь моя, - сказал капитан, - ты действительно сильнее меня. Все сели на лужайку, Фридольф заиграл на гармони, а матросы стали петь свои прекрасные песни. Потом дети танцевали под музыку, и Пеппи, схватив два факела, танцевала азартнее всех. Праздник кончился фейерверком. Пеппи стреляла из ракетницы, по небу рассыпались огни, и получались удивительные фигура всех цветов радуги. Гремели выстрелы ракетницы, трещали разрывающиеся ракеты. Анника сидела на террасе и глядела на небо, озаренное пестрыми вспышками - это было очень интересно и красиво. Роз она в темноте различить не могла, но ночной воздух был насыщен их благоуханием. Все было очень хорошо, даже просто волшебно, если бы... если бы не... Аннике казалось, что какая-то ледяная рука схватила ее за сердце. Что будет завтра? И все каникулы? И вообще всегда? В вилле "Курица" больше не будет Пеппи, и господина Нильсона тоже не будет, и на террасе не будет стоять лошадь. Они не будут ездить верхом, не будут ходить с Пеппи на экскурсии, не будут вместе проводить вечера на кухне, не будут лазить на дуб, на котором растут бутылки лимонада. Впрочем, дуб, конечно, останется, но Анника смутно понимала, что с отъездом Пеппи там перестанут расти бутылки лимонада. Что они с Томми будут завтра делать? Играть в крокет? .Каждый день играть в крокет? Анника горько вздохнула. Пир был окончен. Все дети, поблагодарив хозяйку, попрощались и разошлись. Капитан Длинныйчулок отправился со своими матросами на "Попрыгунью". Он считал, что и Пеппи должна пойти с ним. Но Пеппи сказа- ла, что хочет провести эту последнюю ночь в своем домике. - Завтра ровно в десять утра мы поднимем якорь, смотри не опаздывай! - крикнул капитан уже с дороги. И вот Пеппи, Томми и Анника остались одни. Они сели на ступеньки терраске и долго молчали. - Вы можете приходить сюда и играть здесь, - прервала наконец молчание Пеппи. - Я повешу ключ на гвоздь за дверью. Вы можете брать все, что лежит в ящиках моего секретера. И я поставлю стремянку к дубу, чтобы вы могли и без меня на него взбираться. Боюсь, правда, что бутылки лимонада на нем расти не будут - год выдался неурожайный. - Нет, Пеппи, - серьезно сказал Томми, - мы никогда больше сюда не придем. - Никогда, никогда, - подхватила Анника и подумала, как тяжело ей будет проходить мимо домика Пеппи. Вилла "Курица" без Пеппи - это и представить себе было невозможно, и снова Анника почувствовала, что ее сердце сжимает холодная рука. VIII Как Пеппи отправляется в плавание Пеппи тщательно заперла дверь своего домика, а ключ, как обещала, повесила на гвоздь за дверью. Потом она снесла с террасы лошадь - в последний раз сносила она ее с террасы! Господин Нильсон уже сидел на ее плече, и вид был у него растерянный. Он прекрасно понимал, что происходит что-то серьезное. - Пожалуй, все готово, больше делать нечего, - сказала Пеппи. Томми и Анника кивнули. И в самом деле, все было готово. - Еще много времени, - сказала Пеппи, - пойдемте пешком, чтобы не приходить слишком рано. Томми и Анника снова молча кивнули, и все они двинулись в город. В порт. Туда, где стояла "Попрыгунья". Лошадь трусила рядом с ними. Пеппи бросила прощальный взгляд на виллу "Курица". - Милая развалюха, - сказала она, - блох в ней нет, и вообще жить там было прекрасно. Не знаю, смогу ли я это сказать о негритянской хижине, где мне теперь придется поселиться. Томми и Анника по-прежнему молчали. - Если в моей хижине будет много блох, - продолжала Пеппи, - то я начну их дрессировать. Я помещу их в коробку из-под папирос, а по вечерам буду с ними играть в "Последняя пара, беги". Может быть, мне даже удастся повязать им на лапки бантики. А двух самых верных и милых блох я назову "Томми" и "Анника". И они будут спать со мной в постели. Но и после этого рассказа Томми и Анника продолжали молчать. - Что это на вас нашло? - рассердилась Пеппи. - Имейте в виду, что молчать так долго просто опасно. Если язык не двигается, он быстро вянет. В Калькутте я встретила однажды одного кафельщика, он все молчал и молчал. И вот с ним случилось то, чего не могло не случиться. Как-то раз он должен был мне сказать: "Прощай, милая Пеппи, счастливого тебе пути, благодарю тебя за время, которое мы провели вместе!" А теперь угадайте, что случилось? Он попытался выговорить эту фразу, но не смог, лицо его исказилось в страшной гримасе, потому что все косточки челюсти заржавели, и мне пришлось смазать его машинным маслом. И тогда рот его открылся и он с трудом пролепетал: "У бу у му". Я поглядела ему в рот, и знаете, что я увидела? Язык, похожий на увядший лист! И до самой смерти он, бедняга, не смог произнести ничего, кроме "У бу у му". Будет очень печально, если с вами случится то же самое. Попробуйте, пока не поздно, быть может, вам еще удастся выговорить: "Счастливого пути, милая Пеппи, спасибо за то время, которое мы провели вместе!" Ну, попробуйте! - Счастливого пути, милая Пеппи, спасибо за то время, которое мы провели вместе, - печально сказали Томми и Анника - Какое счастье, прямо гора с плеч свалилась, - воскликнула Пеппи, - вы меня так испугали! Если бы у вас получилось "У бу у му", я бы просто не знала, что делать. Тем временем они добрались до порта. "Попрыгунья" стояла на якоре. Капитан Длинныйчулок отдавал с мостика последние приказания. Матросы так и сновали взад-вперед по палубе. На причале собрались почти все жители этого маленького городка, чтобы попрощаться с Пеппи. И вот появилась она сама, в сопровождении Томми, Анники, лошади и господина Нильсона. - Идет Пеппи Длинныйчулок! Пропустите Пеппи! - раздавались голоса в толпе, и все расступались, чтобы пропустить Пеппи. Пеппи раскланивалась и кивала. Потом она взяла на руки лошадь и понесла ее по сходням. Несчастное животное недоверчиво озиралось по сторонам, потому что ему уже давно не приходилось ступать на палубу корабля. - Ну вот и ты, мое дорогое дитя! - воскликнул капитан Длинныйчулок и перестал на мгновение выкрикивать команды, чтобы обнять Пеппи. Он прижал дочку к груди, и они стали похлопывать друг друга по спине так, что кости затрещали. Все утро Анника ходила с каким-то комком в горле. А когда она увидела, как Пеппи понесла на "Попрыгунью" лошадь, комок разошелся, и она заплакала, уткнувшись в старый ящик, который стоял на причале. Сперва она плакала тихо, но постепенно ее плач перешел в громкие всхлипывания. - Не реви! - раздраженно сказал Томми. - Стыдно перед людьми. Но от этих слов Анника заревела пуще прежнего. Она плакала так сильно, что стала даже икать. Томми в сердцах пнул ногой камень, он покатился по причалу в воду. Собственно говоря, ему очень хотелось бросить этот камень в "По прыгунью". Эта отвратительная шхуна увозит Пеппи! Честно говоря, если бы не люди вокруг, Томми тоже, наверное, заревел бы, но он не мог себе этого позволить. Поэтому он и пнул камень. Пеппи сбежала со сходен и подошла к Томми и Аннике. Она взяла их за руки и сказала: - Осталось десять минут. Анника, услышав это, еще крепче прижалась к ящику и ревела так, что, глядя на нее, сердце разрывалось. Томми не нашел больше камня, чтобы пнуть его ногой, поэтому ему не оставалось ничего другого, как покрепче стиснуть зубы. Вид у него был весьма мрачный. Пеппи окружили ребята - все дети этого города пришли ее провожать. Они захватили с собой дудки и играли теперь прощальный марш. Однако звучал он не весело, а очень-очень печально. Анника так рыдала, что едва стояла на ногах; Тут Томми вспомнил, что он сочинил стихи в честь Пеппи. Он вынул из кармана бумажку и прочел по ней: Дорогая наша Пеппи, Уезжая в дальний край, Про друзей, что оставляешь, Никогда не забывай! Твои верные друзья - Это Анника и я. - Прекрасно! Как все складно! - воскликнула Пеппи, очень довольная стихами. - Я выучу их наизусть и по вечерам, сидя у костра, буду читать жителям острова. Со всех сторон теснились ребята, чтобы попрощаться с Пеппи. Пеппи молча жала руки и кланялась. И вдруг она заговорила. - Ребята, - сказала она, - отныне я буду играть только с маленькими негритятами. Во что мы будем играть- я еще не знаю. Быть может, будем бегать наперегонки с удавами и ездить верхом на слонах или качаться на качелях под пальмами. Я надеюсь, что мы придумаем какие-нибудь очень интересные игры. Пеппи сделала паузу. Томми и Анника почувствовали, что уже готовы возненавидеть этих негритят, которые будут играть с Пеппи. - Но, - продолжала Пеппи, - быть может, настанет день, скучный день в сезон дождей, когда нам надоест прыгать раздетыми под дождем, а ничего другого для забавы не сумеем придумать. И тогда мы залезем в мою хижину, и кто-нибудь из негритят обязательно скажет: "Пеппи, расскажи нам что-нибудь!" И тогда я расскажу им о маленьком городке, который находится далеко-далеко, в другой части света, и о белых детях, которые там живут! Вы не можете себе представить, скажу я негритятам, какие прекрасные дети там живут. Они великолепно умеют дудеть в дудки, а главное - они знают помножение. И тогда негритята очень огорчатся, что сами не знают помножения, и будут горько плакать, и мне придется срочно придумать для них какое-нибудь очень веселое занятие, чтобы их утешить. И тогда я разломаю стенку своей хижины, размочу под дождем глину, и мы будем лепить пряники, а потом перемажемся глиной с головы до пят. Я надеюсь, что в конце концов мне удастся их как-нибудь утешить. А теперь спасибо вам всем и .прощайте! Ребята снова задудели в свои дудки, и получился мотив еще более печальный, чем в первый раз. - Пеппи, подымайся на борт, уже пора! - крикнул капитан Длинныйчулок. - Иду, иду, капитан. Она обернулась к Томми и Аннике и поглядела на них. "Что-то у Пеппи странные глаза, - подумал Томми, - точь-в-точь такие, какие были у мамы, когда я тяжело заболел". Пеппи обняла Аннику. - Прощай, Анника, прощай! - прошептала она. - Не плачь! Анника обхватила Пеппи за шею и издала какой-то жалобный стон. - Прощай, Пеппи, - чуть слышно проговорила она. Потом Пеппи крепко пожала руку Томми и бросилась к сходням. У Томми по носу скатилась большая слеза. Он что было сил стискивал зубы, но это перестало помогать. Вот выкатилась и вторая. Тогда он взял Аннику за руку, и они стояли и глядели на Пеппи. Она замахала им с палубы, но они ее едва видели, потому что глаза их были полны слез. - Да здравствует Пеппи Длинныйчулок! - кричала толпа на причале. - Поднять трап! - скомандовал капитан. фридольф выполнил команду. "Попрыгунья" была готова к отплытию. Но тут... - Нет, папа Эфроим! - воскликнула вдруг Пеппи. - Так не годится! Я не согласна! - С чем ты не согласна, дочь моя? - удивился капитан. - Я не согласна с тем, чтобы хоть кто-нибудь на свете плакал из-за меня и чувствовал бы себя несчастным. И уж, во всяком случае, я не согласна, чтобы это были Томми и Анника. Ставьте трап назад. Я останусь жить в вилле "Курила". Капитан Длинныйчулок долго молчал. - Ты можешь поступать как хочешь, - сказал он в конце концов. - Ты всегда так поступала. Пеппи кивнула в подтверждение. - Да, верно, я всегда так поступала. Пеппи стала прощаться со своим папой. Они обняли друг друга так крепко, что снова затрещали кости. И договорились, что капитан часто, очень часто будет навещать Пеппи в ее домике. - И вообще, папа Эфроим, разве ты не считаешь, что ребенку лучше вести оседлую жизнь, (гметь свой дом, чем бороздить моря и океаны и жить в негритянской хижине? - Ты, как всегда, права, дочь моя, - согласился капитан. - Конечно, здесь ты ведешь размеренную жизнь, и это тебе не удастся, если будешь плавать со мной. А для маленьких детей очень важно вести размеренную жизнь. - Вот именно, - подхватила Пеппи. - Для маленьких детей совершенно необходимо, чтобы жизнь шла по заведенному порядку, а главное, чтобы этот порядок завели они сами! Пеппи попрощалась со всеми матросами экипажа и еще раз обняла папу Эфроима. Потом она снова схватила стою лошадь и донесла ее вниз по трапу. "Попрыгунья" подняла якорь. В самую последнюю секунду капитан вспомнил, что забыл очень важную вещь. - Пеппи, - закричал он, - боюсь, что у тебя осталось мало золотых монет! Держи-ка! И он кинул с палубы отчалившего корабля новый чемодан, набитый золотом. Но он не рассчитал, "Попрыгунья" уже успела далеко отойти от причала, и чемодан упал в воду. Плем! Шепот пробежал по толпе. Но тут снова послышалось - плем! Это Пеппи бросилась в воду и тут же вынырнула, держа в зубах чемодан. Она вылезла на причал и рукой смахнула водоросли, которые застряли в ее волосах. - Что ж, весьма кстати, а то мой чемодан был уже почти пуст. Только Томми и Анника все никак не могли понять, что же произошло. Они стояли разинув рты и глядели то на Пеппи, то на лошадь, то на господина Нильсона и на чемодан, то на "Попрыгунью", которая, подняв все паруса, уходила вдаль. - Ты, ты... ты осталась? - спросил, наконец, неуверенно Томми. - Как будто, - ответила Пеппи и принялась выжимать свои рыжие косички. Потом она посадила на лошадь Томми, Аннику и господина Нильсона, водрузила на нее чемодан и села сама. - Поехали домой! - крикнула она звонким голосом. Тут только Томми и Анника поняли, что произошло. Томми был так счастлив, что запел свою любимую песню: Шагают шведские солдаты... Анника так много плакала, что никак не могла успокоиться. Она непрерывно вздыхала, но теперь ухе от счастья. Пеппи обхватила ее обеими руками, и Анника чувствовала себя в полной безопасности. Как все было прекрасно! - Что мы сегодня будем делать, Пеппи? - спросила Анника, когда пере- стала вздыхать. - Ясное дело, играть в крокет, - ответила Пеппи.