отбор лучшего, а считая своим долгом представить здесь весь сохранившийся материал (который в своей совокупности и дает верное понятие о лицейской поэзии, вообще о постепенном развитии дарования каждого из авторов в стенах лицея), я приведу здесь - в дополнение к уже напечатанным и описанным выше произведениям - все новое, дошедшее в отдельных списках - с перечислением уже известного, чтобы дать возможность правильно судить о сохранившихся итогах лицейского поэтического творчества каждого из товарищей и собратьев Пушкина по музе'. Начну с Илличевского, как едва ли не с самого (после Пушкина) деятельного и плодовитого лицейского стихотворца и считавшегося в первое время "соперником" Пушкина. Стихотворения Илличевского2 К сожалению, за неимением дат у значительной части его лицейских пьес, мы не имеем возможности распределить их все в более или менее точном хронологическом порядке. Лишь приблизительный хронологический порядок предлагается в каждой из трех групп дошедших до нас стихов. 1. Стихотворения, приложенные автором к его письмам к Фуссу. Все эти стихотворения, числом 9, перенумерованные (на последней страничке каждого) чернилами той же рукой, что отметила NoNo самых писем, т.е. по всей вероятности самим П. Н. Фуссом и, очевидно, по мере получения писем, т. е. в хронологическом порядке. Об иных из них есть упоминания и в самих письмах. Одно из них ("Ода на взятие Парижа") приведена уже мною в отделе стихотворений на заданные темы. 1 Разумеется, тут идет речь лишь о стихах, дошедших с именами авторов. Почти все стихотворство в лицейских журналах - анонимно, иногда коллективно, и потому должно быть поставлено особо. 2 Печатая свои мелкие стихи в 1827 г. под заглавием "Опыты в антологическом роде" (СПб. 1827), Илличевский не внес в это издание ничего из известных его лицейских пьес. 213 Акростих1 Прошение твое днесь исполняю я, Елико ты смешен, вряд сам ли чорт возможет Таким, каков еси, разрисовать тебя. Расслабленный совсем, чуть дышит, еле ходит, От слабости чуть-чуть не падает стоя, Верь мне, как на тебя смотрю, то плачу я. Эпиграмма2 Гуляй, mon Prince, на что учиться! От книг беги, как от беды; Разве должно над книгой биться? Чорт с ней. Сиятельный ведь ты: Алмазы, денежки имеешь, Как с сим чинов не получать? Охота ж в Pension езжать? Ведь ты parler Frangais умеешь! Мальчик на столе. Своей величине ребенок удивлялся На столике, и там с весельем улыбался; Но папенька его, услышав то, сказал: Сойди-ка со стола, то будешь столько ж мал. Здесь мальчик богача того изображает, Который о себе излишнее мечтает. 1 На оборотной стороне листка пометка No I, 1811 г. - имеется в виду какой-то Петров. 2 Акростих (Горчаков). Эта и последующие две пьесы ("Мальчик на столе" и "Дуб") написаны на листке маленького формата, на котором пометка No 2, 1811 г. 214 Дуб Свирепый, бурный Аквилон, Во время хладной, мрачной ночи Вон вырвал дуб большой, короче Он доказал ему, сколь ветр могущ, силен. С порывом ветра дуб, упавши, Собою малые деревья поломал И распростерт на них, как бы гигант, лежал, Кой выбился из сил, свою честь защищавши. Лиса, которая нору свою имела Оттоль недалеко, по утру дуб узрела. Ах, что за дерево! вскричала тут она, Какая быть могла б тому вина, Что я его, хотя частехонько видала, Но чтоб столь велико оно было - не знала? Дуб1 Свирепый Аквилон, во время бурной ночи, Ревел в лесу густом; Деревья слабые лишались скоро мочи И падали на холм; Один лишь твердый дуб, природу озирая, Средь гибели всеобщей сей, Борею угрожал, ветвями потрясая; Сражался долго с ним он крепостью своей, Но, наконец, и сам, всей твердости лишенный, Упал, И, среди рощи разрушенной, Как грозный исполин, лежал. Поутру ясный день, как прежде, воссиял; Запели птичек хоры, И звери дикие, оставя мрачны норы, Светила ясного спешили зреть восход. 1 На листке пометка: No 3. 1812г., эта басня приложена к письму (No 3), от 25 апреля 1812г. 215 Лисе случилось дуб увидеть на дороге: "Ах! вскрикнула она: хотя ценю пороки "И все достоинства и всех обманов ход, "Но я не думала, чтобы сей дуб высокий "Был так велик - когда, каков на деле есть. Достоинства людей по смерти лучше знают, При жизни получить чтоб похвалу иль честь, Употребляют лесть, По смерти лишь талант, как должно, уважают. Извини, друг мой! другую пришлю после1: я ее хочу поправить; правда и эта не слишком хороша. А. И. Следующая пьеса "Ода на взятие Парижа" (с пометкой No 4, 1814 г.), сохранившаяся в другом списке с исправлениями Кошанского, помещена уже выше среди стихотворений на заданные темы (стр. 130). Цефиз2 (Идиллия, подражание Клейсту). "Филинт! драгой Филинт! тебя ли обретаю? "Тебя ли ко груди с восторгом прижимаю? "О радость! счастие! пребудь благословен "Тот час, тот день, "Пребудь минута та на век благословенной, "В которой снова возвращен "Ты дружбе и любви на родине священной! "Давно уже, давно отечески брега "Оставил ты; давно уж мы тебя не зрели; "И лета многие в разлуке пролетели, "И Крона быстрого нещадная рука "На голову твою насыпала снега, "Морщины на челе твоем напечатлела!... 1 В следующем письме Илличевского говорится: "Скажу тебе новость: нам позволили теперь сочинять, и мы начали периоды; вследствие чего посылаю тебе 2 мои басни и желаю, чтоб они тебе понравились". 2 На последней странице листа пометка: No 5. 1814 г. ' "Но вот повеял ветр! вот роща зашумела! "Она зовет тебя под тень свою; приди, "Вкуси покоя сладость, "И силы спелыми плодами подкрепи, "И позабудь на час свою унылу старость, "Всех смертных горестный удел!" Так говорил Цефиз, когда увидел друга, С которым дни младенчества провел. Восседши посреди покрыта дерном луга, На мягком берегу прозрачного ручья, Под корнем дерева, которое склоня Широки ветви над водами, Питало странника обильными плодами И в дол бросало тень кудрявой густотой, Друзья весь вечер проводили В беседе, в радости: они счастливы были Воспоминанием... мечтой... О сладкая мечта! не ты ли услаждаешь Всю горесть наших дней, не ты ли их златишь? Ты прошлое стократ прелестней представляешь И настоящее тем сладостней творишь. Меж тем на западе погас палящий день; По легким облакам лилась с востока тень, И ночь влекла друзей к покою. Филинт с дрожащею в очах слезою То дерево благословил, Под коего гостеприимной тенью Отраду счастия вкусил. "Оно твое, Цефиз воскликнул в умиленьи: "Оно твое, прими подарок сей, прими! "Доколе буду жив, труды и попеченье "Я приложу о нем! Ни зноя, ни зимы "Не допущу к нему, от бурь его укрою: "Пусть осенью оно златою "Подаст тебе румяный плод!" Они расстались. Круглый год, Как быстрая река, промчался: Филинт скончался. И дерево уже не для него 216 217 Плоды румяны приносило, Не для него уже и солнце восходило! Под корнем дерева того, Где сладкий час они свиданья проводили, Цефиз гирляндами усыпал гроб его И предал персть его могиле; И севши на могильный холм, Оплакал смерть его, но не жалел о нем; Ах! он завидовал Филинту, Завидовал в душе своей: Он добродетельно провел теченье дней, И добродетельно наследовал кончину! С тех самых пор, едва луна На небе голубом являлась, Едва окрестная страна В одежду мрака облекалась: На гроб Филинта поспешал Цефиз с расстроенной душою, О друге там воспоминал И камень омочал слезою. Когда ж не веял тихий ветр И лист в лесу не колыхался, Нежнее лир из земных недр Какой-то голос раздавался... Безвестный глас, священный стон: Признательность, казалось, он Нес дружбе плачущей, стенящей и унылой Во тьме полунощи, над тихою могилой. И небеса на плод Цефизовых садов Благословение излили; И дружбы дерево от ветра и громов И зноя осенили. Творен, который все хранит, Кто злых и добрых дел Свидетель, Забудет ли когда достойно наградить Признательность и добродетель? Весенний Вечер1 (Перевод из ill песни: Le printemps d'un proscrit. Poeme de Michaud). Летящий сонм часов в теченьи увлекая, Уж солнце катится, на запад поспешая. Уснувший ветерок во глубине холмов Подъемлется, летит, порхает меж цветов; Там ветви рощицы тенистой колыхает И росу на поля с деревьев отряхает, Тут зеркало струит спокойныя реки И клонит над водой шумящи тростники. Приметно день растет и небо тмится мглою. О рощи тихие! убежище покою! Примите странника под кров своих ветвей, Да счастие вкушу давнопрошедших дней. И да в последний раз (о сладкая отрада!) Внемлю певцам лесов и реву водопада. День умирающий с вершины дальних гор На юные цветы бросает нежный взор. Одеты сумраком, окрестные дубравы Склонили над рекой верхи свои кудрявы; И волны, разостлав обширность вод своих, В прозрачности зыбей изображают их. Но бледный свет еще сквозь рощу проницает; Зажженное стекло пожара вид являет; И аспид, отразив блеск солнечных лучей, Блестящей кажется лазурью для очей. Но что? какое вдруг божественное пенье Приводит дух в восторг и сладкое забвенье? Так! это ты поешь, певец весенних дней? Твой глас приятнее и трель твоя звучней, Когда под сению рождающейся нощи К гармонии своей склоняешь холмы, рощи... В безмолвии меж тем паук и там и сям Раскидывает сеть по ветвям, по цветам; Пчела, плененная лугов благоуханьем И тихим ветерка гонимая дыханьем, С пометкой No 6, 1815 г. 218 219 Летает, носится, сбирая сладкий сок, С листочков на листки, с цветочка на цветок; То вдруг, оставя их, по воздуху кружится, Последним блеском дня желая насладиться, Пустынный перепел в тоске подобно мне Унылым голосом приносит дань весне. Без друга горлица на дереве стенает И эхо дальнее о милом вопрошает. Кузнечик, притаясь в зеленой мураве, Стучит под листьями кустарника в траве; А кролик, вышедши из норки сокровенной, Играет в рощице, росою окропленной; Но вдруг раздался гром из густоты леска: Несчастной жертвой стал искусного стрелка. Когда, простершися по голубому своду, Густая ночь покров опустит на природу, От суеты гонясь за новой суетой, Градские жители шумящею толпой Стремятся в те места, где действие искусства Обворожает взор и восхищает чувства. Там тысяча везде расставленных огней Напоминают день, сокрытый от очей; Там сера загорясь, пурпуровой стезею, Со треском возносясь, стремится к эмпирею, Зажегши воздух весь, сверкает в облаках, Гремит и сыплется в бесчисленных звездах; То вдруг подъемлется блестящими столпами, То вдруг свергается лазурными волнами, То кажется рекой, которая со скал Катит со громом вниз пылающий кристал. Но ах! возможно ли сравнить сие с прелестной Красою, коею блистает свод небесный, Когда в час вечера на крыльях ветерка Колеблются грядой златые облака? Воображение на них опочивает; Несчетны призраки оно из них рождает: То сильного Царя, который весь (в) огне Летит по небесам на пламенном коне; То с громом молнии Гиганта в грозной брани, Вознесша на Олимп свои могучи длани; То пышные дворцы, то темные леса, То целы воинства, покрывши небеса, Которые, сразясь на облаках летящих, Друг в друга сыплют огнь с мечей своих блестящих. О древний Оссиан! О Бард геройских лет! К коль сладостным мечтам твой глас меня влечет! Когда седой туман, восстав со дна пучины, Широкой грудию возляжет на долины; Ты, сев на мшистый холм под кровом ив густых, Поешь бессмертные дела отцев своих. Покрыло ль облако вершину мрачна бора, Ты зришь летящу тень Фингала иль Тренмора; Дерев ли густоту вечерний ветр потряс, Ты слышишь плачущей Итоны томный глас; Свист ветра, шум лесов, о берег бьющи волны, Утесы дикие, час полночи безмолвны, Все, словом, все тогда родит в душе твоей Воспоминания героев и вождей, Сподвижников твоих побед во днях минувших, Давно в сырой земле спокойным сном уснувших. Кто может подлинно без умиленья зреть Сию простертую по небу мрака сеть, Сие смешение сиянья с темнотою, Боренье солнечных лучей с вечерней мглою, Свет умирающий на теме снежных гор, Угрюмой синевой одетый дальний бор, Туманы по полям простерши влажны крыла И запад весь в огне и яркое светило В рубиновом венце, в порфире золотой, И день, час от часу тонущий в тьме густой. Ирин1 (Идиллия, подражание Клейсту). В прекрасный летний день, вечернею порой, Воссевши в легкий челн и сына взяв с собой, По светлу озеру, по вод равнине скляной, 1 На задней обложке целой тетрадки, в которую вписано это стихотворение, имеется подпись (очевидно Фусса): Neujahrsgeschenk. No 7, 1815 г. 220 221 Поплыл седой Ирин ко ближним островам, Дабы в густой тростник, шумящий по брегам, Рыбачью кинуть сеть. Меж тем, в дали туманной, На самом западе румяная заря Светило дневное спешила скрыть в моря. От зарева ее кругом пылала бездна, И яркой полосой покрылись небеса. "О! как страна сия волшебна и прекрасна! "О, как божественна природы красота!" (Воскликнул юноша, душою восхищенный, Родителем своим из детства наученный Дивиться чудесам прелестным естества, Дивиться мудрости и славе Божества). "Взгляни на лебедя: надмен красой своею, "Красивый белизной, отваги гордой полн, "В сияньи златоярких волн Он, крылья распустя, согнув дугою шею, "Плывет; "Багряная струя за ним ложится в след. "Но обрати глаза на вкруг лежащи виды. "Какое зрелище открылось пред тобой! "Тут холмы злачные, там дикие стремнины, "Здесь мягкой муравой одетые долины, "Там роща темная, шумяща над рекой. "Обворожают взор и дух пленяют твой! "А тамо ветерок прохладный и игривый "Колеблет и гнетет колосья тучной нивы, "И жатва золотом струится, как волной; "А тут высокие утесы, возносящи "Надменные хребты свои до снежных туч, "Зари бледнеющей и в море заходящей "Последний отражают луч. "О, несравненная и дивная картина! "Природа щедрая! прекрасная Богиня! "Не ты ль, не ты ль даришь нам прелестью своей "Златое счастие и радость ясных дней?" - Ты прав! ты прав, - вещал Ирин, прервавши сына: Одна природа нас счастливыми творит, Коль свято честности уставы наблюдаем, Страстям противимся, пороки побеждаем, Коль правда нашими устами говорит. О сын! любезный сын! увы! быть может, скоро Оставлю я сей свет... и боле не узрю; Оставлю и тебя, и во страну, в которой Награда ждет меня, душою воспарю: Люби, мой друг, люби святую добродетель, Люби ее отца и матери нежней! Будь только добрых дел содетель: С веселым радуйся, с печальным слезы лей; Для бедных не жалей ни злата, ни совета; Имеешь малое, и малое отдай; Трудом и ревностью содействуй благу света! Но никогда себе награды не желай. Сноси ты клеветы, обиды равнодушно, Прощай врагам своим и помышляй о Том, Кому на небесах и в мире все послушно, Кто правит всем и кто премудр и благ во всем. За правду, за Него ты не страшись гоненья; Страшись одних позорных дел. Богатство, слава, честь не стоят попеченья: Спокойство наш удел! Спокойство лишь одно приятно, вожделенно! Так мыслил я всегда; так мысля, поседел; Так мысля, целый век я свой провел блаженно! Уж близок мой конец, уж восемьдесят крат Природы видел я блистательный наряд, И снова зрел луга, красы своей лишенны, Увядшие поля и рощи обнаженны Вкруг хижины моей; но дни мои, весне Подобно золотой, промчались в тишине На лоне радости, спокойствия и счастья... Но ах!., и юная весна не без ненастья! Кто в мире роковых ударов избежал? Увы, давно ль, давно ль похитила судьбина Другого у меня любезнейшего сына? Давно ли в горести я слезы проливал? Ах! для меня тогда и ясное светило Во тьме являлося, во тьме и заходило! 222 223 Давно ль, воспомню я, среди спокойных волн Меня внезапу ветр и буря заставали И в гневе ярых сил мой легкий, утлый челн То вдруг в бездонну хлябь, то вдруг до туч кидали? Во мраке запада сверкал багровый луч, И страшный гром, гремя по ребрам черных туч, Из края в край небес пылающих катился; Сокрылись рыб стада морей во глубину; Один лишь я во мгле ревущих волн носился, И каждую считал чудовищем волну, И в ужасе везде лишь видел смерть одну! Но Бог в знак тишины простер свою десницу; Исчезли облака и яркую денницу Явили в небесах, и разъяренный вал, Ударясь о брега, в последний восстенал; И воды, отразясь, блеснули жидким златом, Повеял по волнам усталым тихий ветр; И рыбы, появись игривым шумным стадом Из глубины морей, из тихих водных недр, Сребристой чешуей лоснясь, блестя, сверкая, Взыграли в радости по влаге голубой... Все возвестило мир, отраду и покой! Прошедши ужасы и бедства забывая, На солнце красное с восторгом я взирал И к Богу, моему Спасителю, взывая, Восхитился душой и слезы проливал... Но вот уже меня могила ожидает, Могила, тихое пристанище пловцов! Отрадно к ней мудрец желанье простирает; Он видит в ней от бурь житейских верный кров, Спокоен, радостен, безоблачен и ясен Последний будет час счастливых дней моих; Как утро вешнее, величествен, прекрасен; Как полдень летния погоды, светл и тих, О, старости моей отрада! сын бесценный! Будь добродетели любитель неизменный! Да видя красоту души твоей благой, Сойду в безмолвный гроб нетрепетной ногой! При сем, на грудь отца склоняся в умиленьи, 224 Воскликнул юноша: "Нет! нет! родитель мой! "Ты не умрешь еще: Святое Провиденье "Тебя мне сохранит в отраду, в утешенье". И слезы полились из глаз его рекой. Меж тем на озеро спустилась ночь со мглой, И светлая луна в сиянии багряном Из моря выплыла, одетая туманом; И старец, кинув сеть по шумным тростникам, Спокойно полетел к домашним берегам. Прошла весна и вновь она явилась в поле; Но старца мудрого уж не застала боле. Давно уж нежный сын оплакал смерть его: Какой-то дивный страх, какой-то хлад священный Он в сердце чувствовал, как скоро вид бесценный Ирина мудрого являлся пред него. Как заповеди, чтил отцовски наставленья, Как полевой цветок, вдали от света цвел, И счастие в простой природе он обрел, И неба на него сошло благословенье, И целый век его подобился весне, Цветущей в радости и в мирной тишине. Следующая пьеса -два отрывка из комедии в 5 действиях, переведенной с французского - соч Du Cerceau "Григорий или герцог Бургундский^. \) Отрывок из комедии: Григорий. (Действие 1. Явление 2). Валер, офицер и Карманьол, слуга его (отрывок заключает в себе диалог этих 2-х лиц)2. 2) Второй отрывок из комедии: Григорий. (Действие 2. Явление 3). Григорий, спящий в креслах, - потом Оргон, придворный (отрывок побольше первого; диалог двух названных лиц}3 1 О ней и ее содержании и о своем переводе ее (предприятии, которое заставило потом автора жалеть о потраченном труде) Илличевский подробно пишет Фуссу в письмах от 28 ноября и 12 декабря 1815г. См. выше. - Печатать эти отрывки не находим нужным г На листке пометка N"8, 1815 г. 3 На задн. странице пометка: No 9, г 1815 Тут же карандашом по-немецки (вероятно Фуссом) набросан какой-то список или оглавление (пьес?). 8 Зак. 689 225 Мадагаскарскис песни1 I Победитель Кто дерзкий вызвать смел на битву Ампанани? Уже копье блестит в его могучей длани - Ужасен быстрый ход - ужасен, грозен взор. Прелестный сын его, как кедр зеленых гор, Стремится вместе с ним, закону битв покорный. О ветры бурные! щадите кедр нагорный. Бесчислен сонм врагов - несметна мочь его - Но сильный вождь в толпе лишь ищет одного; Обрел - уже в полях крутится подвиг брани. Враг первый поразил ударом Ампанани, Но Ампанани кровь без мщенья не течет: Погибни, юноша, во цвете славных лет! Погиб - и в строй врагов помчалося смятенье, Страх объял души всех и трепет все сердца: Так в бурный час грозы колеблются леса. Им бремя меч и щит - им бегство все спасенье, Но смерть находит их и средь родимых стен - И домы их во прах и чады их во плен! И победители с полей войны кровавой Текут в домы свои с веселием и славой. Добыча их - стада отличныя волной, Отвагой пленники и девы красотой. Повсюду слышен стон; Невинность, ты едина Смеешься всякий час - и в узах властелина! II Гостеприимство Цвет любови - Нагандова, Прелесть сердца и очей! Отведи сего младова Гостя к хижине своей. 1 С пометкой в конце' No 10, 1816 г. 226 Не богатыми коврами Ложе радости покрой, Но весенними цветами, Равными тебе красой. И со груди белоснежной Скинь стыдливости покров; Пусть узрит с улыбкой нежной Он в глазах твоих любовь. Если ж пламенно желанье Огнь зажжет в его крови, Сладко дай ему лобзанье С тихим трепетом любви. Если ж он в час томной лени Скажет: время нам заснуть! Сядь к нему ты на колени И склонись лицом на грудь. И пусть будет он счастливым, Пусть твой будет сладок сон... Но уже лучом стыдливым Светит утра небосклон, - Встань, проснись, беспечна младость! Долго ль счастью ждать конца? В юноше блистает радость, В деве томность и краса. К этим посланным автором своему старому товарищу произведениям следует присоединить ряд стихотворных обращений Илличевского к Фуссу в самих письмах. (См. выше письма: 1-ое (9 февр. 1812 г.), 8-е (2 ноября 1814г.), 9-ое (10 дек. 1814г.), 10-е (25 февр. 1815г.), 11-е (21 июня 1815г.), 13-е (22 сент. 1815г.) и 20-е (28 февр. 1816г.)). 2. В листках "Лицейской Антологии", сборнике, составленном самим Илличевским, находятся несколько мелких его стихов (эпиграммы), в своем месте приведенные: "Куда спесив учтивый Брут", "На музыканта", "Еще на Тучкову", ("Зачем об инвалидной доле"). Ему же вероятно принадлежат: Двустишие ("Ты знаешь- этого урода") и "Другоезавещание". В Матюшкинской тетради помещены те же две эпиграммы: "На музыканта" и "На Пучкову". В тетрадях Грота помещены - в отделе "ненапечатанных" пьес: 1. Надежда. 2. К Надежде. 3. Перерождение. 4. От живописца. 5. В 8' 227 альбом Малиновскому. В отделе напечатанных: "Роза" (в "Кабинете Ас-пазии" 1815 г.). Нельзя не вспомнить здесь еще об одном из самых ранних (быть может, одном из первых) стихотворений Илличевского, помещенном в 1-м лицейском журнале (1811 г.) "Вестник" под названием "Сила времени", которое читатель найдет ниже в отделе "журналов". Наконец отдельно, сохранилось еще среди смеси лицейских стихов несколько маленьких пьес, принадлежащих также к самым ранним опытам Илличевского (вероятно, еще 1811 года) и писанных тем же детским почерком, что и первые его детские стихи (1811-12г.), посланные при письмах к Фуссу. Стихотворение "Добродетель" с отзывом Кошанского было уже напечатано выше. Другие два без подписи, но по почерку -ему принадлежащие, следуют здесь. Оба они без заглавия, а в первом узнаем франц. пьесу, переводом которой отличился Кюхельбекер в "Вестнике" (ниже, стр. 260)'. 1 Звонящий колокол, всеобщий ужас, страх Влечет к себе народ рассеянный в лесах. Воззри, великий Бог, на сонмы их просящи В моленьи искреннем за все труды наград. Прости им. Но, увы, вдруг ниспадает град И побивает их класы в полях лежащи. Лето, знойна дщерь природы Идет к нам в страну; Жар несносный, с бледным видом, Следует за ним. Весна убегает из наших полей; Зефиры, утехи толпятся за ней; 1 Есть в бумагах еще пьеса "Гроза", с именем Илличевского (в конце в скобках), она писана очень дурным и нетвердым почерком, и с поправками - несомненно Илличевского. Основной почерк нельзя не признать за почерк Кюхельбекера, а потому и относим ее к стихотворениям этого последнего. - Эта пьеса Илличевского, принадлежащая по-видимому к более позднему периоду, вошла в число "национальных песен" (она помещена в этом разряде в журн. "Мудрец-поэт*, см. ниже) и была очень популярна. О ней читаем в протоколе лицейской годовщины 1828 г .писанном рукою Пушкина: "Пели известный лицейский пэан: Лето, Знойна. NB. Пушкин-Француз открыл и согласил с ним соч Олосенька, что должно вместо общеупотребительного припена "лето знойно" петь, как выше означено" (т. е. относя знойна к "дщерь"). 228 Все, что ни было красой, все бежит; Река иссыхает, ручей не журчит, Цвет приятный трав зеленых Блекнет на лугах; Тень прохладна уж не в силах Нас от зноя скрыть. Но кинем всю горесть: все идет чредой: Жар летний, хлад зимний, приятства весной. Бог внемлет и дождю ниспасть повелит, Чтоб воздух от вредных паров освежить. Общая характеристика Илличевского была дана мною выше. Как лицейский поэт, живой и веселый товарищ, отличавшийся остроумием и находчивостью, как отличный рисовальщик-иллюстратор и карикатурист лицейских журналов, Илличевский пользовался среди товарищей большой популярностью и общими симпатиями. В бумагах 1-го курса сохранились стихи - "Хор по случаю дня рождения А. Д. Илличевского" неизвестного автора (Дельвига или Кюхельбекера?) и неизвестного года, переписанные каллиграфически (не самим ли Илл-м?) на толстой синей бумаге, в 4-ку, в которых прославляется (понятно, сверх меры) поэтический дар Илличевского. Приводим эти стихи1. Хор по случаю дня рождения почтенного поэта нашего Алексея Демиановича Илличевского Хор. Слава, честь лицейских муз, О, бессмертный Илличевский! Меж поэтами ты туз! Все гласят тебе лицейски Криком радостным: "виват! Ты родился - всякий рад!" Певец. Ты родился, и поэта Нового увидел мир, Ты рожден для славы света, Меж поэтов - богатырь! Пой, чернильница и перья, 1 Оригинал подарен мною Лицейск. Пушкинск. Музею 19 марта 1903 г. 229 Лавка, губка, мел и стол, У него все подмастерья, Мастеров он превзошел! Хор. Слава, честь лицейских муз, О, бессмертный Илличевский! Меж поэтами ты туз! Все гласят тебе лицейски Криком радостным: "виват! Ты родился - всякий рад!" Певец. Ты родился - эпиграммы Полились на весь народ; Глупые, слезливы драмы, Куча громких, мерзких од, Враль-поэт и пустомеля, - Стали свету все смешны... Он ведь посрамил Гезеля, Хуже в одах сатаны! Хор. Слава, честь лицейских муз, О, бессмертный Илличевский, и проч. Певец. Благодарностью возженны, Лавры мы, друзья, возьмем! Увенчаем! - при вселенной Песнь ему мы воспоем: Да продлится век поэта Миллион миллионов лет Он рожден для славы света, Он есть истинный поэт!! Хор. Слава, честь лицейских муз, О, бессмертный Илличевский! Меж поэтами ты туз! Все гласят тебе лицейски Криком радостным: "виват! Ты родился - всякий рад!" Стихотворения бар. Дельвига О Дельвиге, его биографии, его лицейских годах и дружбе с Пушкиным, о его лицейском творчестве писано довольно много1 и останавливаться здесь на всех этих предметах и на характеристике поэта не входит в нашу задачу, состоящую лишь в том, чтобы извлечь из материалов лицейской поэзии, имеющихся в наших руках, и перечислить все, принадлежащее перу бар. Дельвига2. По недостатку данных мы и относительно Дельвига не можем соблюсти общей сколько-нибудь точной хронологии в нашем перечне, и представляем как приведенное уже выше, так и оставшееся еще - по группам, соответствующим нашим рукописным источникам. Начнем с перечня выше напечатанных пьес (в сборниках). В Матюшкинской тетради: "К Амуру*; "Богиня Там и бог Теперь"; "Цефиз"; "Близость любовников"; "К переводчику Диона"; "Надпись на мой портрет" (эта пьеса также в "Антологии" Илличевского; "Триолет Кн. Горчакову". В тетрадях Грота: Отд. ненапечатанных стих.: "Тихая жизнь"; "Подражание I псалму"; "Застольная песнь"; "Того уж нет"; "На смерть Державина"; "В альбом Илличевскому". Отд. напечатанных: "К больному Горчакову". Кроме этих стихотворений, вошедших в сохранившуюся у нас часть лицейских сборников, в остатках лицейских бумаг сохранился на отдельных листках еще ряд пьес Дельвига, частью уже известных, частью - сколько мы знаем - не попадавших еще в печать, в большинстве в списках руки не Дельвига, а его товарищей. Приведем здесь все, в виду того, что бывшие уже в печати являются здесь в первоначальной редакции, да и числом их немного. Несколько 1 Самым подробным и обстоятельным исследованием о Дельвиге и его поэзии, служившим главным источником и пособием для всех позже о нем писавших, остаются пока известные статьи В. П. Гаевского - "Дельвиг" (по поводу Смирдинского издания его сочинений) в "Современнике" 1853 г., томы 37 и 39; 1854 г., т. 43 и 47. 2 Дельвигу, так рано умершему (1831 г.), при всей его трогательной привязанности к Лицею и ко всему лицейскому, не довелось оставить сколько-нибудь существенных воспоминаний и свидетельств о Лицее. Зато благоприятным обстоятельством для ознакомления потомства с поэзией самого Дельвига (между прочим и лицейской) было то, что после смерти Д. сохранилось три тома рукописей его, подаренных автором Плетневу, который передал их Раевскому ("Современ." 1853 г., т. 39), и ими пользовались и другие издатели. 230 231 из них придется, впрочем, только перечислить, так как их ныне не достает в нашем собрании1. Достаточно будет также только назвать здесь те пьесы, которые сохранились в отдельных списках, но вошли (в той же редакции) в одно из выше напечатанных уже собраний. Таковы пьесы: Подражание I псалму. Листок синей бумаги, автограф Илличевского; под заглавием написано в скобках и зачеркнуто: Ода Иполиту, Подпись Дельвига собственноручная. На смерть Державина. На большом листе (с двумя другими пьесами того же автора; Цефиз и Переменчивость) - неизвестного (нелицейского) почерка. Цефиз (Идиллия) - на том же листе3 Среди всех имеющихся у нас списков стихотворений Дельвига, единственным его автографом является известная сочиненная на А. Е. Измайлова Пародия на "Смальгольмского Барона" Жуковского3 До рассвета поднявшись, извозчика взял Александр Ефимыч с Песков И без отдыха гнал от Песков чрез канал В желтый дом, где живет Бирюков; Не с Цертелевым он совокупно спешил На журнальную битву вдвоем, 1 Несколько листков с этими пьесами (впрочем почти все известными) были давно как-то даны кому-то из интересовавшихся на просмотр. Не знаю, были ли они возвращены, но затем в коллекции моей их не оказалось 2 Эти большие листы, как и другие, им подобные с копиями стихотворений Пушкина принадлежали какой-то целой тетрад и-сборни icy (больш. форм, с золотым обрезом), исписанной не известным нам почерком ОнипопаликЯ. К тожеотМатюш-кина. 3 Издатель "Благонамеренного" А Е. Измайлов, у которого еще в 1818 г. были напечатаны 2 пьесы Дельвига, вообще был нерасположен к молодым поэтам новой школы ("литературным баловням", как он их прозвал) и после 1818 г. журнал его жестоко преследовал их эпиграммами Особенно доставалось бар. Дельвигу, и полагают, что закулисной причиной была обида за эту пародию. (Гаевский "Соврем." 1853 г, т. 39). 4 Измайлов. 232 Не с романтиками переведаться мнил За баллады, сонеты, путем. Но во фраке был он, был тот фрак запылен, Какой цветом - нельзя распознать; Оттопырен карман: в нем торчит, как чурбан, 20-ти фунтовая тетрадь. Вот к обеду домой возвращается он В трехэтажный Моденова дом, Его конь опенен, его Ванька хмелен, И согласно хмелен с седоком. Бирюкова он дома в тот день не застал, - Он с Красовским в Цензуре сидел, Где на Олина грозно вдвоем напирал, Где фон-Поль улыбаясь глядел. Но изорван был фрак, на манишке табак, Ерофеичем весь он облит, Не в Парнасском бою, знать в питейном дому Был квартальными больно побит. Соскочивши на Конной с саней у столба, Притаяся у будки, стоял; И три раза он кликнул Бориса раба1, Из харчевни Борис прибежал. Подойди, ты мой Борька, мой трагик смешной, И присядь ты на брюхо мое: Ты скотина, но право скотина лихой, И скотство по нутру мне твое. (Продолжение когда-нибудь)2 Б. Дельвиг. 1 Известный, но бездарный литератор, Борис Мих. Федоров (ум. 1875), слывший в тогдашних литературных кругах под кличкой "Борька"-. Вспомним эпиграмму на него, принадлежащую, кажется, также Дельвигу. Федорова Борьки Мадригалы горьки, Эпиграммы сладки, А доносы гадки. В стихотворении Пушкина "Собрание насекомых" был, вероятно, стих к нему относившийся ("Вот Борька - мелкая букашка"). См. Объяснения П. А Плетнева в "Переписке Я. К. Грота с П ", т. HI, стр. 401. 2 В "Поли. Собр Сочинений Дельвига" эта пьеса помешена лишь в извлечении. 233 Старик1 Хлоя старика седого Захотела осмеять И шепнула: дорогого Пол окошком буду ждать. Вот уж ночь; через долину То за холмом, то в кустах - Хлоя видит старичину С длинной лестницей в руках. Тихо крадется к окошку, Ставит лестницу и вмиг, Протянув с восторгом ножку, К милой полетел старик. Близок к месту дорогому На щеке дрожит слеза; Хлоя зеркало седому Прямо сунула в глаза. Но любовник спотыкнулся, Вниз со страха соскочил: Побежал, не оглянулся И забыл, зачем ходил. Хлоя по утру спросила, Что же милый не бывал Уж не я ль тебя просила, И не ты ли обещал? 1 Эта пьеса (в оригинале - без заглавия) написана рукою Яковлева, который и удостоверил это своею записью, следующею после собственноручной подписи автора: "с подлинным верно Барон Дельвиг", Эта пьеса была впервые напечатана в "Вестнике Европы* 1814 г. LXXVIII, No 22, стр. 98 234 Зубы в зубы ударяя, Он со страхом отвечал: Домовой меня, родная, У окна перепугал. Хоть не рад, а должен, деды, Вас немного побранить, Взгляньте в зеркало: вы седы - Вам ли к девушкам ходить? С подлинным верно Барон Дельвиг. Под диктант сочинителя писал Паяц Яковлев. Переменчивость1 Все изменилось, Платон! под Скипетром лютого Крона, Нет просвещенных Афин, Спарты следов не найдешь, Боги покинули Греков, Греки забыли свободу, И униженный раб точит могилу твою. Все еще мало, внемли: и Республику ты не узнаешь. Я поэт, но ее не оставляю душой. Поляк Баллада2 Бородинские долины Осребрялися луной; Громы на холмах немели, 1 Помещено рядом с "Цефизома и одой "На смерть Державина" на описанных выше листах из тетради с копиями лицейских стихотворений. Почерк неизвестный (б. м. и более поздний) 2 Это произведение Дельвига, написанное под влиянием баллад Жуковского и, кажется, еще не бывшее в печати, сохранилось в списке Илличевского, посланном к товарищу Фуссу при письме 28 февраля 1816г., в котором он говорит и об этой балладе, давая своему другу сведения о Дельвиге и его характеристику. 235 И вдали шатры белели Омраченной полосой. Быстро мчалися Поляки Вдоль лесистых берегов; Ива листьями шептала И в пещерах завывала Стая дикая волков. Вот в развалинах деревня На проталине лежит. Бурные, ночлег почуя, Гривы по ветру волнуя, Искры сыпали с копыт. И стучит Поляк в избушку: "Есть ли, есть ли тут жилой?" Кто-то в окнах шевелится, И громчей Поляк стучится: "Есть ли, есть ли тут жилой?" Кто там? всадника спросила Робко девица краса. - "Эй, пусти в избу погреться: Буря свищет, дождик льется, Тьмой покрыты небеса." - Сжалься надо мной, служивый, Девица ему в ответ; Мать моя, отец убиты, 236 Здесь одна я без защиты, Страшно двери отпереть! - Что, красавица, бояться? Ведь Поляк не людоед; Стойло конь не искусает, Сбруя стопку не сломает, Стол под ранцем не падет. Дверь со скрипом отскочила: Озирается герой, Сняв большую рукавицу, Треплет красную девицу Он могучею рукой. "Сколько лет тебе, голубка?" - Вот семнадцатый к концу. "А! так скоро со свечами, Поменявшися кольцами, С суженым пойдешь к венцу. Дай же выпить за здоровье Мне невесты с женихом. До краев наполнись, чаша! Будь так жизнь приятна ваша, Будь так полон здешний дом". И под мокрой епанчою Задремал он над ковшом. Вьюга ставнями стучала, 237 И в молчании летала Стража польская кругом. За гремящей самопрялкой Страшно девице одной, Страшно в тишине глубокой, Без родных и одинокой Ей беседовать с тоской. Но забылась - сон насильно В деве побеждает страх; Колесо чуть-чуть вертится, Голова к плечу клонится, И томление в очах. С треском вспыхнула лучина; Тень мелькнула на стене; В уголку без покрывала Дева юная лежала, Улыбаясь в тихом сне. Глядь Поляк - прелестной груди Тихим трепетом дышат; Он невольно взоры мечет, Взор его желаньем блещет, Щеки пламенем горят. Цвет невинности непрочен, Как в долине василек: Часто светлыми косами Меж шумящими снопами Вянет скошенный цветок! Но злодей, чу! треск булата - Слышь к ружью! знакомый глас. Настежь дверь - как вихрь влетает В избу Русский - меч сверкает - Дерзкий! близок мститель-час. Дева трепетна, смятенна, Пробудясь кидает взгляд; Зрит, у ног Поляк сраженный Из груди окровавленной Тащит с скрежетом булат. Зрит, сама себе не верит - Взор восторгом запылал: Ты ль, мой Ангел? восклицает, - Русский меч в ножны бросает... Девицу жених обнял. Отдельно имеется еще стихотворение "К Илличевскому" (в Сибирь, относящееся, вероятно, еще к 1817г.), писанное на большом листе писарским почерком. Но мы его здесь не печатаем, ибо оно давно известно в этой самой редакции (было напечатано в 1-й раз в "Трудах Вольного Общ. Люб. Росс. Слов.", т. IV, 267). Наконец, сохранились еще на отдельных листках (ныне не находящихся в моем распоряжении, но мною отмеченных в моем описании бумаг) следующие уже известные пьесы1: На листке синей бумаги в 8° (без подписи): Застольная песнь (в печати под назв. "Дифирамб"): "Други, пусть года несутся!" К Амуру ("Еще в начале мая"). К Пастушке ("Что ты, пастушка приуныла!") (на том же листке неизвестная мне пьеса, вероятно, Дельвига: Как не так (нач.: "Фи, вы курите табак"; к сожалению, списка ее нет у нас). 1 На одном из таких листков есть пьеса "Мадригал", без подписи, отличающаяся легким стихом (несколько напоминающим Пушкинский) и весьма возможно принадлежащая Дельвигу. См. ниже в отделе пьес неизвестных авторов. 238 239 На другом листке синей бумаги в больш. 8° писанная рукою Илличевского известная пьеса Дельвига: "На смерть кучера Агафона", па