) "Румяный критик мой, насмешник толстопузый...". Стихотворение представляет собой воображаемый полемический разговор с неизвестным нам критиком. Вторая часть (со стиха "Куда же ты? - в Москву...") написана спустя десять дней после первой (10 октября), на том же листке, но, может быть, не связана с замыслом "Румяного критика...". Карантин. - Осенью 1830 г. Россию охватила эпидемия холеры (см. письма Пушкина из Болдина осенью 1830 г., т. 9, а также заметку о холере, т. 7). Вокруг Болдина были установлены карантины. Как у ворот угрюмого Кавказа, // Бывало, сиживал покорный, твой слуга - на обратном пути из Арзрума в Тифлис, в июле 1829 г., Пушкин провел три дня в карантине в Гумрах (см. "Путешествие в Арзрум", глава V, т. 5). * "Я здесь, Инезилья...". Издано Пушкиным вместе с нотами М. И. Глинки, сочинившего музыку на эти стихи. Написано за месяц до "Каменного гостя", под впечатлением чтения английского поэта Барри Корнуолла. Первый стих романса Пушкина воспроизводит первый стих "Серенады" Корнуолла. Белинский, а вслед за ним и Анненков высказывали предположение, что этот испанский романс написан Пушкиным для включения в драму "Каменный гость" в качестве песни Лауры. Данных, подтверждающих это предположение, нет. * Рифма. В отличие от стихотворения 1828 г. "Рифма, звучная подруга...", где Рифма - дочь Мнемозины, богини памяти, в стихотворении 1830 г. Рифма оказывается дочерью нимфы Эхо, обреченной (по греч. мифу) повторять чужие слова. Отцом остается Аполлон (см. прим. к стих. "Рифма, звучная подруга..."). * Отрок. Стихотворение говорит о судьбе М. В. Ломоносова. * "Стамбул гяуры нынче славят...". Стихотворение, помеченное в автографе датой "17 oкт. 1830", было введено позднее в несколько ином тексте в главу V "Путешествия в Арзрум" (см. т. 5). В тексте "Путешествия" стихотворению предшествуют слова: "Вот начало сатирической поэмы, сочиненной янычаром Амином-Оглу". Эта ссылка - мнимая, стихи Пушкина оригинальны. Гяуры - презрительное название людей другой веры у магометан. Янычары - отборные привилегированные пехотные войска в султанской Турции, некогда составлявшие ее военный оплот, первоначально комплектовались из христиан, обращенных в детском возрасте в мусульманство. Часто бывали орудием при совершении дворцовых переворотов. Воспользовавшись очередным восстанием янычаров (1826), султан Махмуд II (1785-1839) уничтожил их войско и жестоко расправился с ними и их семьями. Реформы Махмуда II не встречали сочувствия в среде правоверных магометан в консервативном Арзруме. В рукописи перед стихом "Алла велик! К нам из Стамбула" зачеркнуто: В нас ум владеет плотью дикой, А покорен Корану ум, И потому пророк великой Хранит как око свой Арзрум. В черновике были еще наброски о преследовании янычар, не вошедшие в текст: Меж нами скрылся янычар, Как между братиев любимых, Что рек Аллах - спасай гонимых, Приход их - дому божий дар. * Со всех концов Везли в Стамбул мешки ушей Стихи Окровавленные зубцы везде торчали... и следующие три перенесены из незаконченного стихотворения 1827 г. "Какая ночь! Мороз трескучий...". * Герой. Пришлец сей бранный - Наполеон. С Альпов он взирает // На дно Италии святой - имеется в виду блестящий успех Бонапарта в его Итальянском походе. Тогда ли, как хватает знамя - может быть, намек на известный случай на Аркольском мосту. Иль жезл диктаторский - речь идет о государственном перевороте 18 брюмера (9 ноября 1799 г.), когда Наполеон стал первым консулом. Рать героя плещет // Перед громадой пирамид - имеется в виду победа в битве при Эмбабе 12 июля 1799 г., "близ пирамид" - "с вершины которых глядели на французов четыре тысячелетия" (Бюллетень Наполеона). Зятем кесаря на троне - имеется в виду женитьба Наполеона на дочери австрийского императора Франца I, Марии-Луизе. Одров я вижу длинный строй - посещение Бонапартом чумного госпиталя в Яффе. Мечты поэта // Историк строгий гонит вас! - Пушкин ссылается на изданные в 1829-1830 гг. "Воспоминания" Бурьена, секретаря Наполеона, в которых оспаривается рассказ о том, что Наполеон в Яффе посетил госпиталь с больными чумой. Впоследствии раскрылось, что эти мемуары были подложными, написанными бывшим дипломатом, французским журналистом Виллемаре. Последняя реплика Друга Утешься... и дата 29 сентября 1830 Москва (Пушкин был в это время в Болдине) намекают на поступок Николая I, который в этот день прибыл в холерную Москву. Четыре стиха перенесены в стихотворение "Герой" из десятой главы "Евгения Онегина" после сожжения ее (19 октября 1830 г.): первая реплика Поэта является новым вариантом начала строфы VIII десятой главы: Сей муж судьбы, сей странник бранный, Пред кем унизились цари, Сей всадник, папою венчанный, Исчезнувший, как тень зари... "В начале жизни школу помню я...". Как предполагают исследователи, начало осуществления замысла произведения из эпохи раннего итальянского Возрождения: это подсказывается впервые употребленными Пушкиным терцинами - строфой, характерной для итальянской поэзии XIV в., а также духом произведения - с его столкновением культуры католицизма с образами античной древности, созерцанием античных статуй, трактуемых как изображение "бесов". Другие исследователи видят здесь начало автобиографического повествования Пушкина, рисующего ранние годы пробуждения мысли и чувств поэта. Дельфийский идол - статуя Аполлона. Другой, женообразный, сладострастный... - статуя Венеры (женообразный - не женоподобный, Адонис, как толковали некоторые критики, а изваянный в образе женщины). * На перевод Илиады. "С чувством глубоким уважения и благодарности взираем на поэта, посвятившего гордо лучшие годы жизни исключительному труду, бескорыстным вдохновениям и совершению единого высокого подвига", - такими словами приветствовал Пушкин выход в свет труда Гнедича - перевода "Илиады" ("Литературная газета", 1830, э 2, см. т. 6). "Для берегов отчизны дальной...". Стихи связываются с памятью Амалии Ризнич (см. стих. "Под небом голубым страны своей родной...", 1826). Существует и другая гипотеза, опирающаяся на первоначальный текст первых стихов: Для берегов чужбины дальней Ты покидала край родной. Эта редакция говорит о жительнице России, уехавшей в чужую Италию. Отрывок ("Не розу пафосскую..."). Стихотворение, озаглавленное самим поэтом "Отрывок", сохранилось в беловом автографе в рукописях осени 1830 г. Роза Пафосская - символ любви, от названия города Пафоса, на острове Киферы , где, по греческому мифу, богиня любви и красоты Афродита возникла из морской пены. Роза Феосская - символ лирической поэзии, от названия древнего ионийского города Феоса (Теоса) на западном берегу Малой Азии, родом откуда был Анакреон, знаменитый древнегреческий лирик, певец любви и вина, автор гимна розе. * Из Barry Cornwall. Вольное подражание песне английского поэта Барри Корнуолла (1787-1874); первый стих этой песни взят Пушкиным в качестве эпиграфа. 1) Твое здоровье, Мери (англ.). "Пред испанкой благородной...". В рукописи начата третья строфа и зачеркнута. Ее текст: Одного люблю конечно, Отвечает им она ...... Но тайну вечно Я хранить от вас должна. Моя родословная. Ответ на обвинения Пушкина в аристократизме (в статьях Полевого и Булгарина). Идея, выраженная в стихотворении и множестве других, аналогичных высказываний Пушкина, противопоставлявшего новой знати родовитое дворянство и свой древний род в частности, состоит в том, что если предки новой знати сделали карьеру лакейством, придворной службой, перебежкой из вражеской армии и т. д. - то предки Пушкина всегда отличались независимостью, честью, воинской доблестью, верностью убеждениям, оппозиционным духом. Непосредственным поводом к написанию стихотворения послужила заметка Булгарина в фельетоне "Второе письмо из Карлова на Каменный остров" ("Северная пчела", 1830, э 94, от 7 августа) - о поэте в Испанской Америке, подражателе Байрона, который вел свою родословную от негритянского принца, тогда как на самом деле его предок был куплен шкипером за бутылку рома. Пушкин сам разъяснил спустя год в письме к Бенкендорфу от 24 ноября 1831 г. (т. 9) связь "Моей родословной" с этой статьей. В ответ Пушкин набросал эпиграмму, которая была им впоследствии прибавлена к тексту "Моей родословной" в качестве "Постскриптума"; среди стихов первого чернового варианта эпиграммы был такой отрывок: Говоришь: за бочку рома; Не завидное добро. Ты дороже, сидя дома, Продаешь свое перо. Тогда же написал Пушкин и прозаическую заметку: "В одной газете (почти официальной) сказано было..." (т. 6). В первом перебеленном автографе "Моей родословной" был эпиграф: Je suis vilain et tres vilain, Je suis vilain, vilain, vilain, vilain. Beranger {1}. Второй и третьей строфам соответствуют мысли Пушкина в незаконченной повести "Гости съезжались на дачу..." (т. 5). Стихи 5-8 имеют в виду разночинцев, получивших дворянство или на государственной службе (офицер, асессор, академик), или за особые отличия, отмеченные тем или иным орденом (Я по кресту не дворянин). Строфа Не торговал мой дед блинами... имеет резко памфлетный характер, непосредственно задевая влиятельнейших представителей правящей аристократии: торговал блинами до своего возвышения князь А. Д. Меншиков, ближайший сотрудник Петра I; правнук его, А. С. Меншиков (1787-1869), был другом Николая I, начальником главного морского штаба, членом Государственного Совета; ваксил царские сапоги граф П. П. Кутайсов, бывший камердинером Павла I; сын его, гр. П. И. Кутайсов (1782-1840), - сенатор; пел с придворными дьячками граф А. Г. Разумовский, взятый императрицей Елизаветой Петровной в любовники из простых певчих, а затем ставший ее мужем; среди многочисленного семейства Разумовских племянник его, Ал. Кир. Разумовский (1748-1822), был министром народного просвещения, лично хорошо известным Пушкину с лицейских времен; прыгнул из хохлов в князья А. А. Безбородко, сын малороссийского генерального писаря; он был возвышен Екатериной II, которая присвоила ему сперва графское достоинство, а затем и титул светлейшего князя; беглым солдатом австрийских пудренных дружин был дед Петра Андреевича Клейнмихеля (1793-1869), генерал-адъютанта, снискавшего расположение Аракчеева, Александра I и Николая I за действия свои по управлению военными поселениями. Содержание строф IV-VII было изложено в 1834 г. Пушкиным в т. наз. родословной Пушкиных и Ганнибалов (см. т. 7). Нижегородский мещанин - Кузьма Минин. Страдальца сын - царь Михаил Федорович Романов, отец которого, насильно постриженный Борисом Годуновым в монахи, большую часть жизни провел в плену и в ссылке. С Петром мой пращур не поладил - Федор Пушкин был казнен в 1697 г. за участие в заговоре Циклера. Князь Яков Долгорукой - см. прим. к стих. "Стансы". Мой дед, когда мятеж поднялся - Лев Александрович Пушкин за противодействие восшествию на престол Екатерины II был посажен в крепость после дворцового переворота 1762 г. Как Миних верен оставался - фельдмаршал Миних безуспешно пытался организовать сопротивление Екатерине II во время переворота 1762 г. Как и Л. А. Пушкин, он оставался сторонником Петра III. Я Пушкин просто, не Мусин - противопоставление двух ветвей одного и того же рода, одна из которых захирела, а другая, Мусины-Пушкины, получив графство, вошла в придворную аристократию. Фиглярин - прозрачное изменение фамилии Булгарина, основанное на созвучии и характеризующее Булгарина как шута, человека, лишенного чувства собственного достоинства. Это прозвище Булгарина утвердилось в эпиграммах 20-х и 30-х гг. Сей шкипер - Петр I. И был отец он Ганнибала, // Пред кем средь чесменских пучин // Громада кораблей вспылала // И пал впервые Наварин - Ганнибал, Иван Абрамович (1731-1801), генерал-поручик; в 1770 г. принял участие в морском походе в Архипелаг, возглавил покорение Наварина, взорвал на воздух весь турецкий флот, укрывшийся в Чесменской бухте. ...в семье своей почтенной - Булгарин был женат на девице из публичного дома, племяннице содержательницы этого дома. Он?.. он в Мещанской дворянин - Мещанская улица в Петербурге - средоточие публичных домов. Спустя год после написания "Моей родословной" Пушкин послал стихотворение Бенкендорфу, который сообщил поэту мнение Николая I: в стихах "много остроумия, но более всего желчи. Для чести его пера и особенно его ума будет лучше, если он не станет распространять их" (подлинник по-французски; см. Акад. изд. Собр. соч. Пушкина, т. XIV, стр. 247 и 443). 1) Я простолюдин и совсем простолюдин, Я простолюдин, простолюдин, простолюдин, простолюдин. Беранже (франц.). * Цыганы. Пушкин сопровождал в печати стихотворение указанием на мнимый источник: "С английского". Пушкин вспоминает о своем пребывании в цыганском таборе в кишиневскую пору жизни, вероятно в связи с увиденным им в 1830 г. в Болдине табором цыган. * "Не то беда, что ты поляк...". Эпиграмма вызвана фельетоном Булгарина "Анекдот" ("Северная пчела", 1830, э 30), которым тот отвечал на анонимную рецензию на его роман "Дмитрий Самозванец" (напечатанную в "Литературной газете", 1830, э 14). Булгарин заподозрил в рецензии авторство Пушкина (она принадлежала Дельвигу) и придрался к словам рецензии: "Нам приятно видеть в г. Булгарине поляка, ставящего выше всего свою нацию; но чувство патриотизма заразительно, и мы бы еще с большим удовольствием прочли повесть о тех временах, сочиненную писателем русским". "Анекдот" Булгарина начинается словами: "Известно, что в просвещенной Франции иноземцы, занимающиеся словесностью, пользуются особенным уважением туземцев". Далее следует грубый выпад против "какого-то стихотворца", упавшего в общем мнении, упрекающего автора "тем, что он не природный француз". "Булгарин изумил меня своею выходкою, - писал Пушкин Вяземскому во второй половине марта 1830 г. - сердиться нельзя, но побить его можно и, думаю, должно" (см. т. 9). Помимо эпиграммы, Пушкин "побил" Булгарина в статье о записках Видока ("Литературная газета", 1830, э 20 - см. т. 6): в характеристику Видока, французского сыщика, в прошлом уголовного преступника, Пушкин ввел ряд черт из жизни Булгарина, хорошо известного, хотя и "тайного" агента III отделения. После этой статьи Пушкина за Булгариным утвердилось прозвище Видок. Не то беда, что ты поляк - возражение на необоснованное обвинение Булгариным автора рецензии в шовинизме. Фиглярин - см. примечание к "Моей родословной". Эпиграмма Пушкина распространилась в рукописи. Булгарин напечатал ее, намеренно подставив вместо имени сыщика - Видок Фиглярин - Фаддей Булгарин. Тем самым он лишил эпиграмму политической направленности, исказив ее смысл; с другой стороны, он дал возможность обвинять Пушкина в пасквиле. Дельвиг послал в цензуру подлинный текст эпиграммы с сопровождением, где писал: "До нас дошла эпиграмма известного поэта нашего, уже искаженная до пасквиля. Вместо Видока Фиглярина, имени выдуманного, поставлены имя и фамилия г-на Булгарина, чего, как читатели наши видят, нет в настоящем списке и быть не может. Эпиграммы пишутся не на лицо, а на слабости, странности и пороки людские. Это зеркало истины, в котором Мидас может увидеть свои ослиные уши потому только, что он их имеет в самом деле". План Дельвига не удался, эпиграмма в пушкинском тексте напечатана не была. В статье "Опыт отражения некоторых нелитературных обвинений" (осенью 1830 г.) Пушкин подвел итоги этой истории (см. т. 6). * Эпиграмма ("Не то беда, Авдей Флюгарин..."). Новая эпиграмма на Булгарина, связанная с предыдущей и напечатанная Пушкиным в альманахе "Денница" на 1831 г., без подписи. Новое прозвище, которое Пушкин дает Фаддею Булгарину - Авдей Флюгарин, - еще созвучнее с его именем и не менее сильно: имеется в виду тот факт, что Булгарин переменил подданство польское на русское. К переводу Илиады. На перевод Н. И. Гнедичем "Илиады" Гомера Пушкин отозвался в печати дважды: заметкой "Илиада Гомерова, переведенная Гнедичем..." ("Литературная газета", 1830, э 2; см. т. 6) и двустишием "На перевод Илиады" (см. выше). За месяц до этого стихотворения Пушкин отдал дань природному юмору и написал эпиграмму, вызванную каламбурным стечением обстоятельств (Гомер был слеп, а Гнедич - крив). Эпиграмма в рукописи старательно зачеркнута Пушкиным. * "Перед гробницею святой...". С самого начала польского восстания (17/29 ноября 1830 г.) Пушкин с большой тревогой следил за ходом событий. Письма к друзьям отражают его опасения, что России грозит интервенция. Он считал, что "теперь время чуть ли не столь же грозное, как в 1812 году" (слова Пушкина гр. Е. Е. Комаровскому - "Русский архив", 1879, I, стр. 385). Стихотворение, посвященное М. И. Кутузову, было написано "в такую минуту, когда позволительно было пасть духом" (признание Пушкина дочери Кутузова, Е. М. Хитрово, в письме к ней от сентября 1831 г.; подлинник на французском языке; см. т. 9). Неудачи русских войск во время польского восстания и международной положение России заставляли Пушкина сравнивать переживаемое время с 1812 г. (см. прим. к стих. "Клеветникам России"). Первые три строфы были опубликованы Пушкиным в статье "Объяснение" по поводу стихотворения "Полководец", "Современник", 1836, э IV (см. т. 6). Святая гробница - гробница Кутузова в Казанском собора в Петербурге. * Клеветникам России. Стихи обращены к депутатам французской палаты и к французским журналистам, демонстративно выражавшим сочувствие польскому восстанию и призывавшим к вооруженному вмешательству в русско-польские военные действия. "Озлобленная Европа нападает покамест на Россию не оружием, но ежедневной, бешеной клеветою. - Конституционные правительства хотят мира, а молодые поколения, волнуемые журналами, требуют войны" (черновой текст письма к Бенкендорфу, написанный около 21 июля 1831 г. - подлинник на французском языке; см. Акад. изд. Собр. соч. Пушкина, т. XIV, стр. 183). (Ср. письмо от 10 ноября 1836 г. к Н. Б. Голицыну - т. 10.) В автографе стихотворения был эпиграф: "Vox et praetera nihil" {1}. Народные витии - члены французской палаты депутатов - Лафайет, Моген и др. Оставьте: это спор славян между собою... ср. письмо к Вяземскому от 1 июня 1831 г. (т. 9). Сии кровавые скрижали - многовековая борьба украинского казачества и крестьянства с шляхетской Польшей, а также польская интервенция 1610-1611 гг., когда польские войска были в Москве и горел Кремль. Прага - древнее варшавское предместье на правом берегу Вислы - связана с событиями 1794 г., когда Варшава была взята Суворовым. ...на развалинах пылающей Москвы // Мы не признали наглой воли // Того, под кем дрожали вы - то есть Наполеона. Измаильский штык - намек на взятие турецкой крепости Измаил войсками Суворова в 1790 г. 1) Звук и больше ничего (лат.). * Бородинская годовщина. Написано по поводу взятия предместья Варшавы, Праги - 26 августа 1831 г., в день годовщины Бородинского боя 1812 г. Знакомый пир их манит вновь... - имеется в виду план интервенции, предлагавшийся депутатами французской палаты (см. выше - "Клеветникам России"). Уж Польша вас не поведет - напоминание об участии Польши (Варшавского герцогства, созданного Наполеоном в 1807 г.) в войне Наполеона против России в 1812 г. Вновь наши вторглись знамена - имеется в виду взятие Варшавы Суворовым в 1794 г. Того, что старые скрижали // Хранят в преданиях немых - разорение и сожжение Москвы во время польской интервенции 1611 г. Но вы, мутители палат - речь идет о выступлениях во французской палате депутатов Могена и Лафайета, которых Пушкин разумел в стихотворении "Клеветникам России", и новых выступлениях (30 июля и 15 августа ст. ст.) Клозеля, Лараби, Одиллона-Барро и Лафайета. Подчеркнутый Пушкиным стих Больной, расслабленный колосс - очевидно, слова одного из них, пытающиеся представить Россию слабой в военном отношении (в выражении этом использован библейский образ колосса на глиняных ногах). Куда отдвинем строй твердынь?- Деятели польского восстания 1830 г. претендовали на присоединение украинских, белорусских и литовских земель. Наследие Богдана - то есть Богдана Хмельницкого, - Украина. Святыню всех своих гробов - "дело идет о могилах Ярослава и печерских угодников", - так объяснил этот стих сам Пушкин в письме к Е. М. Хитрово от середины сентября 1831 г. (подлинник на французском языке; см. т. 9). Война, и мор, и бунт - русско-турецкая война 1828-1829 гг., эпидемия холеры 1830-1831 гг. и, вероятно, восстание новгородских военных поселений летом 1831 г. Внешних бурь напор - планы интервенции. Вокруг одра, где он лежит - речь идет о И. Ф. Паскевиче (1782-1856), главнокомандующем русскими войсками, взявшими Варшаву, контуженном при штурме Праги. Кто покорил вершины Тавра (горной цепи в южной Армении), Пред кем смирилась Эривань - имеется в виду русско-персидская война 1827-1828 гг. и взятие крепости Эривани 1 октября 1827 г. Венок сплела тройная брань - Паскевич был победителем в трех войнах: русско-персидской 1827-1828 гг., русско-турецкой 1829 г. и русско-польской 1831 г. И весть триумфа твоего // И с ней летящего за Прагу // Младого внука твоего. - Донесение Паскевича о взятии Варшавы было доставлено в Петербург внуком Суворова, кн. А. А. Суворовым (1804-1882). "Чем чаще празднует лицей...". Написано к двадцатилетию открытия лицея. Шесть мест упраздненных - Пушкин не знал о смерти между 1822-1825 гг. седьмого товарища, С. Ф. Броглио; изгнанный из Италии после участия в Пьемонтском восстании 1821 г., он поехал в Грецию и умер, сражаясь за ее независимость. Там на ратном поле погиб полковник С. С. Есаков, застрелившийся после потери нескольких пушек во время польской кампании. В земле чужой погребены умершие от чахотки за границей композитор Н. А. Корсаков и П. Ф. Саврасов. От недуга скончались также Н. Г. Ржевский и К. Д. Костенский. От печали умер 14 января 1831 г. Дельвиг после потрясения, вызванного грубым выговором шефа жандармов Бенкендорфа, угрожавшего ему и его друзьям Сибирью, в связи с напечатанными в "Литературной газете" Дельвига стихами Делавиня об июльской революции во Франции. И, мнится, очередь за мной - предчувствие Пушкина сбылось: из лицеистов первого выпуска он умер первым после Дельвига. Между I и II строфами была еще одна, исключенная Пушкиным: Давно ль, друзья? Но двадцать лет Тому прошло; и что же вижу? Того царя в живых уж нет; Мы жгли Москву; был плен Парижу; Угас в тюрьме Наполеон; Воскресла греков древних слава; С престола пал другой Бурбон; Отбунтовала вновь Варшава. "И дале мы пошли - и страх обнял меня...". Стихотворение, написанное терцинами, строфами "Божественной комедии" Данте, рисует в духе Данте картины загробных мучений, на которые обречены ростовщики и жертвы следующего круга ада - сводни. Мальчику (Из Катулла). Перевод стихотворения римского лирика I в. до н. э. Катулла "Ad pocillatorem" ("Виночерпию"). Эпиграф - первый стих латинского оригинала. 1)Старого фалернского, мальчик. (лат.). В альбом А. О. Смирновой ("В тревоге пестрой и бесплодной..."). Высоко ценя ум и блестящий дар рассказчика Александры Осиповны Смирновой (рожденной Россет), Пушкин побуждал ее писать свои записки. Он подарил ей в день рождения большой альбом, на заглавном листе которого написал "Исторические записки А. О. С." и ниже - эти стихи, которые должны были служить эпиграфом к будущим запискам Смирновой. Этим объясняется то, что стихи написаны от ее имени. В альбом кж. А.Д. Абамелек ("Когда-то (помню с умиленьем)..."). Княжну Анну Давыдовну Абамелек Пушкин знал, когда ее двухлетним ребенком привозили в лицей в приемные дни - для посещения кого-то из товарищей Пушкина. Об этом и вспоминает поэт в первых стихах. Гнедичу ("С Гомером долго ты беседовал один..."). Неоконченное послание Гнедичу написано в ответ на его стихи "Пушкину по прочтении сказки его о царе Салтане и проч.". С Гомером долго ты беседовал один... - Гнедич многие годы трудился над переводом "Илиады" Гомера. Скрываться в тень долины малой - разумеются малые жанры поэзии Гнедича. На пышных играх Мельпомены - речь идет о театральной деятельности Гнедича, о его занятиях с трагической актрисой Семеновой. То Рим его зовет - возможно, что речь идет о "Подражании Горацию" (1812). То гордый Илион - Пушкин разумеет перевод Гнедичем "Илиады"; Илион - город в Малой Азии, осада которого описана в "Илиаде". То скалы старца Оссиана - имеется в виду "Последняя песнь Оссиана" (1804), написанная Гиедичем в подражание поэзии мифического шотландского барда. Вослед Бовы иль Еруслана - Гнедич интересовался русскими народными сказками, писал о необходимости их изучения и приветствовал сказку Пушкина о царе Салтане в том стихотворении, на которое Пушкин отвечает. В вариантах рукописи первоначально в последних стихах было сказано прямее: И с детской радостью меж тем внимает он О подвигах царя Салтана. * Красавица ("Все в ней гармония, все диво..."). Написано в альбом гр. Елене Михайловне Завадовской (1807-1874), считавшейся одной из первых петербургских красавиц. К*** ("Нет, нет, не должен я, не смею, не могу..."). По преданию, обращено к гр. Надежде Львовне Сологуб (1815-1903). * (Из Ксенофана Колофонского) ("Чистый лоснится пол; стеклянные чаши блистают..."). * (Из Афенея) ("Славная флейта, Феон, здесь лежит. Предводителя хоров..."). Оба стихотворения в автографе и в публикациях названы Пушкиным: "Подражания древним". В 1836 г., подготовляя однотомное Собрание своих стихотворений, Пушкин это заглавие вычеркнул. Стихотворения являются переводами из сборника "Пир мудрецов", составленного греческим ученым Афенеем (III-II в. до н. э.). Автор первого стихотворения - Ксенофан (VI-V в. до н. э.), из малоазиатского города Колофона, странствующий поэт-рапсод. Второе стихотворение приписано Афенеем греческому поэту Гедилу (III в. до н. э.). Пушкин переводил с французского перевода Лефевра. "Бог веселый винограда...". Перевод стихотворения греческого поэта Эвбула (IV в. до н. э.). Взято из того же сборника Афенея, что и предыдущие стихотворения. "Юноша! скромно пируй, и шумную Вакхову влагу...". Вероятно, оригинальное стихотворение Пушкина в стиле антологической поэзии. Вино (Ион Хиосский). Перевод стихотворения греческого поэта Иона с острова Хиос (V в. до н. э.) из того же сборника, составленного Афенеем (см. выше, прим. к стих. "Из Ксенофана Колофонского"). * Гусар. Баллада Пушкина, написанная на тему украинской сказки. "Французских рифмачей суровый судия...". Начало сатиры на современных Пушкину русских писателей. Написана в форме послания к Буало-Депрео (1636-1711), французскому поэту, автору поэмы "L'art poetique", в которой изложены основные правила поэтики классицизма. В своем отечестве престал ты быть пророком - французские романтики 20-х гг. XIX в. ниспровергли авторитет Буало. Ты слишком превознес достоинства сонета - имеется в виду стих из "L'art poetique": "Сонет без ошибки один стоит длинной поэмы". С хваленым Жуковым табачный торг завестъ - то есть заняться коммерческими делами; В. Г. Жуков - табачный фабрикант 20-30-х гг. Подписку собирать на будущие враки - Пушкин говорит о Н. А. Полевом, который объявил подписку на еще не написанную "Историю русского народа", так и не доведенную до конца. "Сват Иван, как пить мы станем...". Написано в стиле народных прибауток-поминаний, в которых неизменно фигурируют вошедшие и в стихотворение Пушкина три Матрены, Лука и Петр. *Будрыс и его сыновья. Вольный перевод баллады Мицкевича "Три Будрыса". Крыжак - рыцарь тевтонского ордена, крестоносец. * Воевода. Вольный перевод баллады Мицкевича "Дозор". "Когда б не смутное влеченье...". Стихотворение, черновой текст которого написан в октябре 1833 г. в Болдине, имело в беловом автографе, до нас не дошедшем, помету: "1833, дорога, сентябрь". Помета означает место и время встречи с неизвестной, вызвавшей стихи. "Колокольчики звенят...". Стихи представляют собой песню цыганки, написанную Пушкиным по просьбе композитора гр. Мих. Юр. Виельгорского (1788-1850) для его оперы "Цыганы" (на сюжет, не имеющий отношения к пушкинской поэме). Опера осталась незаконченной. Осень (Отрывок). После стихов - И тут ко мне идет незримый рой гостей, Знакомцы давние, плоды мечты моей. - в рукописи следовала октава, исключенная из окончательного текста: Стальные рыцари, угрюмые султаны, Монахи, карлики, арапские цари, Гречанки с четками, корсары, богдыханы, Испанцы в епанчах, жиды, богатыри, Царевны пленные и злые великаны. И вы, любимицы златой моей зари, - Вы, барышни мои, с открытыми плечами, С висками гладкими и томными очами. Последняя строфа в черновом автографе была доведена шестого стиха: Ура!.. куда же плыть?.. какие берега Теперь мы посетим: Кавказ ли колоссальный, Иль опаленные Молдавии луга, Иль скалы дикие Шотландии печальной, Или Нормандии блестящие снега, Или Швейцарии ландшафт пирамидальный? "Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит...". В рукописи имеется план продолжения стихотворения: "Юность не имеет нужды в at home {1}, зрелый возраст ужасается своего уединения. Блажен, кто находит подругу, - тогда удались он домой. О, скоро ли перенесу я мои пенаты в деревню - поля, сад, крестьяне, книги; труды поэтические - семья, любовь etc. - религия, смерть". Обращено к жене. Написано, вероятно, летом 1834 г. в связи с неудавшейся попыткой выйти в отставку (см. письма к Бенкендорфу от 25 июня, 3 и 4 июля и письмо к Жуковскому от 4 июля; т. 10) и уехать в деревню. То же душевное состояние отразилось в письмах этого времени к жене. 1 в своем доме (англ.). "Он между нами жил...". Написано под впечатлением книги стихотворений А. Мицкевича, в которой был напечатан и сатирически окрашенный цикл стихотворений о Петербурге. Одно из них - "К русским друзьям" - является ответом на стихотворения Пушкина "Клеветникам России" и "Бородинская годовщина". Он между нами жил... и мы // Его любили - Мицкевич, высланный в Россию из Вильны за участие в студенческих кружках, жил в Петербурге, Одессе, Москве и вновь в Петербурге - в 1824-1829 гг. Он сблизился в это время с Пушкиным, декабристами Рылеевым и Бестужевым и другими русскими писателями. И ядом // Стихи свои... // Он напояет. - Пушкин отзывается здесь на строки Мицкевича: "Теперь я выливаю в мир кубок яда. Едка и жгуча горечь моей речи" ("К русским друзьям"). В рукописях Пушкина сохранились первоначальные наброски стихотворных характеристик Мицкевича: Не гость, не любопытный странник, он был изгой * На севере он гостем был печальным, Но друг другу сжали мы * Меж нас не гостем дружелюбным, Не любопытным пришлецом Явился он * Мы встретились, и были мы друзья, Хоть наши племена и враждовали. Это стихотворение Мицкевич прочитал уже после смерти Пушкина: А. И. Тургенев положил ему на кафедру в Париже, где Мицкевич читал курс славянских литератур, копию стихотворения, названного им "Голос с того света". До этого еще, в 1837 г., Мицкевич напечатал в Париже глубоко сочувственный некролог Пушкина и подписал его: "Один из друзей Пушкина". * Песни западных славян. Цикл песен западных славян создан Пушкиным на основе нескольких литературных источников; две песни, вероятно, сочинены самим поэтом. Одиннадцать песен Пушкина являются переложением песен, написанных прозой, из книги "Гузла {1}, или Избранные иллирийские стихотворения, собранные в Далмации, Боснии, Кроации и Герцеговине" ("La Guzla", 1827). Книга была издана анонимно французским писателем Проспером Мериме, который и оказался автором этой талантливой литературной мистификации. К "Гузле" восходят: "Видение короля", "Янко Марнавич", "Битва у Зеницы Великой", "Феодор и Елена", "Влах в Венеции", "Гайдук Хризич", "Похоронная песня Иакинфа Маглановича", "Марко Якубович", "Бонапарт и черногорцы", "Вурдалак", "Конь". Два стихотворения Пушкина переведены из сборника сербских народных песен, записанных и изданных крупнейшим сербским филологом Вуком Стефановичем Караджичем ("Народне серпске пjесме", т. 1, 1824) : "Соловей" (в оригинале - "Три величайших печали") и "Сестра и братья" (в оригинале - "Бог никому не остается должен"). Для "Песни о Георгии Черном" у Пушкина было не менее двух источников (см. авторское примечание 21 к "Песням западных славян"). Он мог пользоваться как изустными рассказами сербов, живших в Кишиневе, так и печатными данными; среди последних к стихотворению Пушкина ближе всех версия, записанная (в 1808 г.) историком Д. Н. Бантыш-Каменским по рассказам, слышанным им во время поездки в Сербию, и напечатанная в его "Путешествии в Молдавию, Валахию и Сербию" (М. 1810). Источники песен "Воевода Милош" и "Яныш королевич" неизвестны. Первая написана Пушкиным, вероятно, на основании книги Вука Караджича "Жизнь и подвиги князя Милоша Обреновича, верховного вождя и предводителя народа сербского", СПб. 1825. В основу песни "Яныш королевич" положен тот же сюжет, что и в драме Пушкина "Русалка". Хотя сам Пушкин говорит о "подлиннике" этой песни, последний не найден. Начав работу над "Гузлой" (не позднее 1833 г., а может быть, даже и с 1828 г.), Пушкин не сомневался в подлинносги славянских песен, помещенных в книге. Поколебал его приятель С. А. Соболевский, приехавший (в июле 1833 г.) из-за границы, где он дружил с Мериме. Соболевский обратился с письмом к Мериме (письмо это в печати неизвестно), ответ на которое Пушкин и поместил в предисловии к "Песням западных славян". Однако сочинение иллирийских песен не было ни столь легким, ни столь кратковременным делом, как пишет об этом Мериме в своем письме. Установлено, что он работал над книгой не пятнадцать дней, а около семи лет, основательно изучая фольклор южных славян. Ему удалось передать дух подлинной народной поэзии. Единственная рукопись, оставшаяся от "Песен западных славян", напечатанных самим Пушкиным, это - черновик "Соловья" и четыре первые строки сербского текста. Поэт не понял одного оборота сербского языка, и поэтому вместо текста оригинала, где "мать не женила молодого", у Пушкина появилось "Рано молодца женили". Предисловие. Мицкевич не усумнился... в подлинности, сих песен, - Пушкин имеет в виду примечание: "с сербского", сделанное Мицкевичем под его стихотворением "Морлак в Венеции", которое являлось переводом из "Гузлы" ("Гуслей") П. Мериме. Какой-то ученый немец написал о них пространную диссертацию... - Речь идет, очевидно, о книге: W. Gerhard. Serbische Volkslieder und Heldenm archen. Leipzig. 1828. (В. Геpxapд, Сербские народные песни и сказания о героях, Лейпциг, 1828). Эта книга представляет собой перевод сербских народных песен, а также "Гузлы" Мериме, к которому приложен обширный "глоссариум" (словарь). 1 Точнее: "Гусли". 1)Гузла, или сборник иллирийских стихотворений, собранных в Далмации, Боснии, Хорватии и Герцеговине (франц.). 2) Париж, 18 января 1835. Я думал, милостивый государь, что у Гузлы было только семь читателей, в том числе вы, я и корректор: с большим удовольствием узнаю, что могу причислить к ним еще двух, что составляет в итоге приличное число девять и подтверждает поговорку - никто не пророк в своем отечестве. Буду отвечать на ваши вопросы чистосердечно, Гузлу я написал по двум мотивам, - во-первых, я хотел посмеяться над "местным колоритом", в который мы слепо ударились в лето от рождества Христова 1827. Для объяснения второго мотива мне необходимо рассказать вам следующую историю. В том же 1827 году мы с одним из моих друзей задумали путешествие по Италии. Мы набрасывали карандашом по карте наш маршрут. Так мы прибыли в Венецию - разумеется, на карте - где нам надоели встречавшиеся англичане и немцы, и я предложил отправиться в Триест, а оттуда в Рагузу. Предложение было принято, но кошельки наши были почти пусты, и эта "несравненная скорбь", как говорил Рабле, остановила нас на полдороге. Тогда я предложил сначала описать наше путешествие, продать книгопродавцу и вырученные деньги употребить на то, чтобы проверить, во многом ли мы ошиблись. На себя я взял собирание народных песен и перевод их; мне было выражено недоверие, но на другой же день я доставил моему товарищу но путешествию пять или шесть переводов. Осень я провел в деревне. Завтрак у нас был в полдень, я же вставал в десять часов; выкурив одну или две сигары и не зная, что делать до прихода дам в гостиную, я писал балладу. Из них составился томик, который я издал под большим секретом, и мистифицировал им двух или трех лиц. Вот мои источники, откуда я почерпнул этот столь превознесенный "местный колорит": во-первых, небольшая брошюра одного французского консула в Банялуке. Ее заглавие я позабыл, но дать о ней понятие нетрудно. Автор старается доказать, что босняки - настоящие свиньи, и приводит этому довольно убедительные доводы. Местами он употребляет иллирийские слова, чтобы выставить напоказ свои знания (на самом деле, быть может, он знал но больше моего). Я старательно собрал все эти слова и поместил их в примечания. Затем я прочел главу: De'costumi dei Morlachi1) из "Путешествия по Далмации" Фортиса. Там я нашел текст и перевод чисто иллирийской заплачки жены Ассана-Аги; но песня эта переведена стихами. Мне стоило большого труда получить построчный перевод, для чего приходилось сопоставлять повторяющиеся слова самого подлинника с переложением аббата Фортиса. При некотором терпении я получил дословный перевод, но относительно некоторых мест все еще затруднялся. Я обратился к одному из моих друзей, знающему по-русски, прочел ему подлинник, выговаривая его на итальянский манер, и он почти вполне понял его. Замечательно, что Нодье, откопавший Фортиса и балладу Ассана-Аги и переведший со стихотворного перевода аббата, еще более опоэтизировав его в своей прозе, - прокричал на всех перекрестках, что я обокрал его. Вот первый стих в иллирийском тексте: "Scto se bieli u gorje zeicnoï"2), Фортис перевел: "Che mai biancheggia nel verde Bosco"3). Нодье перевел Bosco - зеленеющая равнина; он промахнулся, потому что, как мне объяснили, gorje означает: гора. Вот и вся история. Передайте г. Пушкину мои извинения. Я горжусь и стыжусь вместе с тем, что и он попался, и пр. <(франц.)> 1) О нравах морлаков (итал.). 2) Что белеет на горе зеленой (серб.). 3) Что же белеет в зеленой роще (итал.). 3)Заметка об Иакинфе Маглановиче. Иакинф Магланович - единственный мне знакомый гусляр, который в то же время был поэтом; большинство гусляров повторяют старые песни или самое большее - сочиняют подражания, заимствуя стихов двадцать из одной баллады, столько же из другой и связывая все это при помощи скверных стихов собственного изделия. Поэт наш родился в Звониграде, как он сам говорит об этом в балладе "Боярышник рода Велико". Он был сын сапожника, и его родители, по-видимому, не сильно б