ет дома. Рауль мне сегодня сказал, что если бы
ты не продал жемчужину Торики...
     - Я не продавал ее. Торики меня ограбил.
     - ...если бы ты ее не продал, он дал бы тебе пять  тысяч  французских
долларов, а это все равно что десять тысяч чилийских.
     - Он посоветовался с матерью, - пояснил Мапуи. - Она-то знает толк  в
жемчуге.
     - А теперь у нас нет жемчужины, - простонала Тэфара.
     - Зато я заплатил долг  Торики.  Значит,  тысячу  двести  я  все-таки
заработал.
     - Торики умер! - крикнула она. - О его шхуне  нет  никаких  известий.
Она погибла вместе с "Аораи" и "Хира". Даст тебе Торики на триста долларов
кредита, как обещал? Нет, потому что  Торики  умер.  А  не  найди  ты  эту
жемчужину, был бы ты ему сейчас должен  тысячу  двести?  Нет!  Потому  что
Торики умер, а мертвым долгов не платят.
     - А Леви не заплатил Торики, - сказал Мапуи. -  Он  дал  ему  бумагу,
чтобы по ней получить деньги в Папеете; а теперь Леви мертвый и  не  может
заплатить; и Торики мертвый, и бумага погибла вместе с  ним,  а  жемчужина
погибла вместе с Леви. Ты права, Тэфара. Жемчужину я упустил и не  получил
за нее ничего. А теперь давай спать.
     Вдруг он поднял руку  и  прислушался.  Снаружи  послышались  какие-то
странные звуки, словно кто-то дышал тяжело и надсадно. Чья-то рука  шарила
по циновке, закрывавшей вход.
     - Кто здесь? - крикнул Мапуи.
     - Наури, - раздалось в ответ. - Скажите мне, где Мапуи, мой сын?
     Тэфара взвизгнула и вцепилась мужу в плечо.
     - Это дух! - пролепетала она. - Дух!
     У Мапуи лицо пожелтело от ужаса. Он трусливо прижался к жене.
     - Добрая женщина, - сказал он запинаясь и стараясь изменить голос.  -
Я хорошо знаю твоего сына. Он живет на восточном берегу лагуны.
     За  циновкой  послышался  вздох.  Мапуи  приободрился:  ему   удалось
провести духа.
     - А откуда ты пришла, добрая женщина? - спросил он.
     - С моря, - печально раздалось в ответ.
     - Я так и знала, так и знала! - завопила Тэфара, раскачиваясь взад  и
вперед.
     - Давно ли Тэфара ночует в чужом доме? - сказал голос Наури.
     Мапуи с ужасом и укоризной посмотрел на жену, -  ее  голос  выдал  их
обоих.
     - И давно ли мой сын Мапуи стал отрекаться от своей старой матери?  -
продолжал голос.
     - Нет, нет, я не... Мапуи не отрекается от тебя! - крикнул он. - Я не
Мапуи. Говорю тебе, он на восточном берегу.
     Нгакура проснулась и громко заплакала. Циновка заколыхалась.
     - Что ты делаешь? - спросил Мапуи.
     - Вхожу, - ответил голос Наури.
     Край циновки приподнялся. Тэфара хотела зарыться в одеяла,  но  Мапуи
не отпускал ее, - ему нужно было за что-то держаться. Дрожа всем  телом  и
стуча зубами, они оба, вытаращив глаза, смотрели на циновку. В яму вползла
Наури, вся мокрая и без аху. Они откатились от входа и стали рвать друг  у
друга одеяло Нгакуры, чтобы закрыться им с головой.
     - Мог бы дать старухе матери напиться, - жалобно сказал дух.
     - Дай ей напиться! - приказала Тэфара дрожащим голосом.
     - Дай ей напиться, - приказал Мапуи дочери.
     И вдвоем они вытолкнули Нгакуру из-под  одеяла.  Через  минуту  Мапуи
краешком глаза увидел, что дух пьет воду. А потом дух протянул  трясущуюся
руку и коснулся его руки, и, почувствовав ее тяжесть, Мапуи убедился,  что
перед ним не дух. Тогда он вылез из-под одеяла,  таща  за  собою  жену,  и
скоро все они уже слушали рассказ Наури. А когда она рассказала про Леви и
положила жемчужину на ладонь Тэфары, даже та признала, что ее  свекровь  -
человек из плоти и крови.
     - Завтра утром, - сказала Тэфара, - ты  продашь  жемчужину  Раулю  за
пять тысяч французских долларов.
     - А дом? - возразила Наури.
     - Он построит дом, - сказала Тэфара. - Он говорит, что это  обойдется
в четыре тысячи. И кредит даст на тысячу французских долларов  -  это  две
тысячи чилийских.
     - И дом будет сорок футов в длину? - спросила Наури.
     - Да, - ответил Мапуи, - сорок футов.
     - И в средней комнате будут стенные часы с гирями?
     - Да, и круглый стол.
     -  Тогда  дайте  мне  поесть,   потому   что   я   проголодалась,   -
удовлетворенно сказала Наури. - А потом  мы  будем  спать,  потому  что  я
устала. А завтра мы еще поговорим про дом, прежде чем  продать  жемчужину.
Тысячу французских долларов лучше взять наличными. Всегда лучше платить за
товары наличными, чем брать в кредит.