голос, и Кит узнал этот голос. - Если вы расстегнете мне ремни, то я встану. Сто фунтов звонко шлепнулись в грязь, и Кит медленно поднялся на ноги. - Ну и положение! - смеялась мисс Гастелл, увидев облепленное грязью лицо Кита. - Пустяки! - весело воскликнул Кит. - Это просто одно из моих любимых гимнастических упражнений. Советую и вам попробовать: замечательно развивает грудную клетку и позвоночник. Он вытер лицо рукой и стряхнул с руки ком грязи. - О, да это мистер, мистер... Смок Беллью! - воскликнула девушка, узнав Кита. - Благодарю вас за своевременную помощь и за новое имя, - проговорил Кит. - Совершилось мое второе крещение. С этой минуты все должны называть меня Смоком Беллью. Смок - сильное и выразительное имя. Он замолчал, а потом неожиданно скорчил злое лицо. - Знаете, что я решил предпринять? - произнес он свирепым голосом. - Я возвращусь обратно в Штаты. Я женюсь. У меня будет большая семья, много-много детей. Как-нибудь вечером я соберу детей и расскажу им, какие страдания перенес их отец на Чилкутской дороге. И если они не зарыдают, - повторяю, если они не зарыдают, я возьму палку и вышибу их них дух! 8 Надвигалась полярная зима. Землю покрыл шестидюймовый слой снега, и, несмотря на жестокие ветры, маленькие озера затянулись льдом. В один из вечеров, когда буря несколько утихла, Кит вместе с дядей помог двоюродным братьям нагрузить лодку и постоял на берегу, пока лодка не исчезла в метели. - Надо выспаться и утром пораньше в путь, - сказал Джон Беллью. - Если нас не задержит буран на перевале, завтра вечером мы будем в Дайе. А если нам посчастливится сразу попасть на пароход, еще неделя - и мы опять в Сан-Франциско. - Ты доволен прогулкой? - рассеянно спросил Кит. Их последний привал на озере Линдерман был печален и неуютен. Робби и Холл забрали с собой все самые необходимые вещи, включая и палатку. Потертый брезент кое-как прикрывал их от вьюги. Ужин они варили на костре, в негодных, помятых кастрюлях. Им оставили только одеяла да пищу на несколько дней. С той минуты, как лодка отошла от берега, Кит стал рассеянным и беспокойным. Джон Беллью заметил состояние племянника, но приписал это сильному переутомлению после трудного похода. За ужином Кит только раз нарушил молчание. - Дядюшка, - сказал он ни с того ни с сего, - пожалуйста, отныне называй меня Смок. Ведь я здорово прокоптился за дорогу. После ужина Кит отправился в лагерь золотоискателей, занятых постройкой и снаряжением челноков. Когда через несколько часов он вернулся и залез под одеяло, Джон Беллью уже спал. Ветреным мглистым утром Кит вылез из-под одеяла, не обуваясь, развел огонь, согрел на огне свои промерзшие сапоги, сварил кофе и поджарил бекон. Дядюшка и племянник невкусно позавтракали на холодном ветру. Позавтракав, они сложили одеяла. Джон Беллью зашагал в сторону Чилкутской дороги, но Кит вдруг остановил его и протянул ему руку. - До свидания, дядя, - сказал он. Джон Беллью удивленно взглянул на племянника и выругался от удивления. - Не забывай, дядюшка, что теперь я Смок, - внушительно проговорил Кит. - Но что ты задумал? Кит махнул рукой на север, в сторону бурного озера. - Не имеет смысла возвращаться, когда зашел так далеко, - сказал Кит. - Я почуял запах мяса, и оно мне по вкусу. Я иду дальше. - У тебя нет денег! - возразил Джон Беллью. - И никакого снаряжения. - Я нашел работу. Кристофер Смок Беллью покажет себя. Он нашел работу. Он теперь слуга джентльмена. Сто пятьдесят долларов в месяц на всем готовом. Он отправляется в Доусон в обществе двух джентльменов и еще одного слуги - отправляется в качестве повара, лодочника и чего угодно. А О'Хара со своей "Волной" может убираться к дьяволу! До свидания! Пораженный Джон Беллью слабо пробормотал: - Ничего не понимаю! - Говорят, в бассейне Юкона немало медведей! - объяснил Кит. - У меня всего только одна смена белья, и мне хочется медвежатины. Прощайте!  * ЧАСТЬ ВТОРАЯ. МЯСО *  1 Дул сильный порывистый ветер, когда Смок Беллью, с трудом преодолевая его, вышел на берег. В предрассветных сумерках дюжину лодок нагружали драгоценным багажом, который удалось перенести через Чилкут. Это были неуклюжие самодельные челноки, неумело сколоченные из только что срубленного дерева. Одна лодка, уже нагруженная, отходила от берега, и Кит остановился поглядеть. Ветер, попутный в открытом озере, здесь дул прямо в берег, подымая волны на мелководье. Отъезжающие хлюпали по воде высокими непромокаемыми сапогами, изо всех сил стараясь вытолкнуть свою лодку на глубокое место. Два раза это не удавалось. Дважды они влезали в лодку и пытались грести, но оба раза их снова относило к берегу и сажало на мель. Кит заметил, что брызги на бортах лодки быстро превращаются в лед. Третья попытка была более удачна. Лодку вытащили на такую глубину, что людям пришлось идти по пояс в воде. С трудом поднимая тяжелые весла, гребцы начали медленно удаляться от берега. Затем они поставили парус из одеял, но ветер сорвал его, и лодку в третий раз вынесло на замерзающий берег. Кит усмехнулся и пошел дальше. Ему тоже предстояло сразиться с ветром и с бурей. В своей новой роли слуги он должен был через несколько часов отчалить в лодке от этого самого места. Все работали, работали изо всех сил, потому что быстро наступала зима и нужно было перебраться через цепь озер, прежде чем они покроются льдом. Однако, войдя в палатку мистеров Спрага и Стайна, Кит не обнаружил никаких приготовлений к отплытию. У огня, под защитой брезента, покуривая самокрутку из оберточной бумаги, сидел, подобрав ноги под себя, маленький толстенький человечек. - Добрый день! - сказал он. - Вы новый слуга мистера Спрага? Кит заметил, что толстяк слегка подмигнул ему и слово "мистер" и "слуга" произнес многозначительно. Кит кивнул головой. - А я слуга доктора Стайна, - объявил коротенький человечек. - Во мне пять футов два дюйма росту, и зовут меня Малыш. Джек Малыш. А иногда меня называют Джонни-на-все-руки. Кит поздоровался с ним. - Вскормлены медвежьим мясом? - осведомился Кит. - Конечно, - ответил Джек, - но первой моей пищей было молоко буйволиц, насколько я помню. Присаживайтесь и закусите. Хозяева еще дрыхнут. Несмотря на то, что Кит уже позавтракал, он с большим удовольствием позавтракал вторично. Изнуренный многонедельным трудом, Кит приобрел желудок и аппетит волка. Он мог есть что угодно, сколько угодно и знать не знал, что такое несварение желудка. Малыш оказался говорливым пессимистом. Он дал хозяевам очень нелестную характеристику и сделал несколько мрачных предсказаний насчет экспедиции. Томас Стэнли Спраг был молодой горный инженер и сын миллионера. Доктор Адольф Стайн тоже сын богача. Благодаря своим отцам они получили от одного синдиката субсидию для изыскательских работ на Клондайке. - Оба они набиты деньгами, - говорил Малыш. - Когда они прибыли в Дайю, цена за переноску багажа поднялась до семидесяти центов, но не было ни одного индейца. В это время на берегу находились приезжие из Восточного Орегона, настоящие рудокопы, и им удалось подрядить несколько индейцев по семьдесят центов за фунт. Индейцы уже нагрузились поклажей - три тысячи фунтов, - когда прибыли Спраг и Стайн. Они предложили индейцам восемьдесят центов, потом девяносто, а когда дошло до доллара за фунт, индейцы отказали рудокопам и нанялись к Спрагу и Стайну. И вот Спраг и Стайн уже на озерах, хотя это и обошлось им в три тысячи долларов, а орегонские рудокопы все еще сидят на берегу. И просидят до будущего года! Да, наши хозяева - мастера сорить деньгами, а на других людей им наплевать. Знаешь, что они выкинули здесь, на Линдермане? Плотники как раз кончали лодку для приезжих из Сан-Франциско - за шестьсот долларов. Спраг и Стайн отвалили плотникам тысячу, и те, недолго думая, расторгли сделку. Лодка отличная, но каково этим молодцам из Сан-Франциско? Остались со своим багажом, и ни с места. Застряли до будущего года. Выпей еще чашечку кофе и поверь мне на слово, что я ни за что не связался бы с этими кровопийцами, если бы меня не тянуло в Клондайк! Скверные люди. Ради своих делишек они готовы мертвого ограбить. А ты подписал контракт? Кит покачал головой. - Ну, тогда мне тебя жаль, дружище. В этих краях голод, и они бросят тебя на произвол судьбы, как только мы доберемся до Доусона. Зимой здесь много людей погибнет от голода... - Но мы сговорились... - начал Кит. - На словах! - оборвал Малыш. - А слова для них ничего не стоят: ты им одно, а они тебе другое. Ну, да ладно! Как тебя зовут, друг? - Зови меня Смок, - сказал Кит. - Закабалят они тебя с твоим словесным контрактом, друг Смок. Деньгами они сорить умеют, но работать не любят, все утро валяются в постелях. Давно уже пора отправляться в дорогу, а они все еще дрыхнут. Отдуваться придется нам с тобой. Вот сейчас они проснутся и сразу подадут голос - потребуют кофе в постель. Слыханное ли дело, чтобы взрослым мужчинам подавали кофе в постель? Ты умеешь грести или править? На суше я ковбой и золотоискатель, а вот на воде - ничего не умею. Хозяева тоже не смыслят в лодках. А ты? - Где там, - сказал Кит. Новый порыв ветра осыпал его хлопьями снега, и он плотно прижался к брезенту. - Катался на лодке, когда был мальчишкой. Но мы научимся. Ветер приподнял край брезента, и Малышу за шиворот насыпалась целая горсть снегу. - Мы-то научимся, - сердито проворчал Малыш. - Конечно научимся. Тут и ребенок научится. Но держу пари, что сегодня мы не тронемся в путь. В восемь часов из палатки потребовали кофе, а в девять хозяева встали. - Эге! - сказал Спраг, краснощекий, откормленный малый лет двадцати пяти. - Пора собираться, Малыш. Вы и... - Он бросил вопросительный взгляд на Кита. - Простите, я вчера не совсем разобрал ваше имя. - Смок. - Так вот, Малыш, и вы, мистер Смок, я рекомендую вам заняться погрузкой. - Просто Смок, без мистера! - сказал Кит. Спраг кивнул головой, и они вместе с доктором Стайном, худощавым молодым человеком, куда-то зашагали и вскоре затерялись между палаток. Малыш многозначительно подмигнул Киту. - Больше полутора тонн багажа, а сами они палец о палец не ударят! Вот увидишь! - Они платят нам, чтобы мы за них работали, - весело отозвался Кит, - и, я думаю, нам придется с этим примириться. Перетащить на спине три тысячи фунтов груза на сотню шагов вообще нелегкое дело, а перенести их в шторм и метель, когда тяжелые резиновые сапоги увязают в снежных сугробах, - и того труднее. Слуги сложили палатку и упаковали кухонные принадлежности. Затем принялись грузить лодку. По мере погрузки лодку нужно было отпихивать все дальше и дальше от берега, на более глубокое место, и, таким образом, расстояние, которое грузчикам приходилось переходить вброд, все увеличивалось. К двум часам дня работа была окончена, и Кит, несмотря на то, что сегодня дважды позавтракал, ослаб от голода. У него дрожали колени. Малыш чувствовал себя не лучше. Он произвел осмотр горшков и кастрюль и в одной из кастрюль обнаружил холодные бобы, перемешанные с большими кусками свинины. Ложка была с длиннейшей ручкой, одна на двоих, и едоки поочередно запускали ее в кастрюлю. Кит был совершенно убежден, что никогда в жизни не пробовал более вкусного кушанья. - Честью клянусь, - с полным ртом пробормотал Кит, - только в этом путешествии узнал я, что такое настоящий аппетит. Спраг и Стайн явились в самый разгар этого приятного занятия. - Что нас задерживает? - спросил Спраг недовольным голосом. - Тронемся мы когда-нибудь или нет? Вместо ответа Малыш зачерпнул ложкой бобы, облизал ее и передал Киту. Едоки не промолвили ни единого слова, пока кастрюля не была вылизана дочиста. - Ну, ясно, мы тут бездельничали, - сказал Малыш, утирая ладонью рот. - Ничего не делали. И, конечно, вы ничего не ели. И все это по моей вине. - Мы позавтракали в одной палатке у друзей, - поспешно проговорил Стайн. - Так я и знал, - буркнул Малыш. - Вы уже наелись, наконец, и можно отправляться! - торопил Спраг. - Лодка спущена на воду, - ответил Малыш. - Лодка нагружена. Что еще, по-вашему, нужно сделать, чтобы отправиться в путь? - Сесть в лодку и оттолкнуться. Идем. Хозяева уселись, а Кит и Малыш принялись толкать лодку перед собой. Когда вода стала заливать за отвороты сапог, они вскочили в лодку. Хозяева и не дотронулись до весел, а потому лодку прибило сразу к берегу. Раз десять повторялось одно и то же. Кит и Малыш выбились из сил. Малыш, проклиная весь мир, уселся на корме и сунул за щеку кусок жевательного табаку. Кит вычерпывал воду из лодки, а хозяева раздраженно переругивались. - Если вы будете меня слушаться, я попробую отчалить, - сказал Спраг. Но намерению его не суждено было исполниться. Не успел Спраг перекинуть ногу за борт лодки, как его окатила волна, и он вымок до пояса. - Придется поставить палатку и разложить костер! - воскликнул мокрый Спраг, когда лодку снова выбросило на берег. - Я замерз. - Чуть промок и уже испугался, - насмешливо сказал Стайн. - Сколько людей отъехало сегодня с этого самого места, хотя они промокли больше, чем вы. Теперь я поведу лодку. На этот раз вымок он и, стуча зубами, потребовал, чтобы немедленно был разведен костер. - Стоит ли обращать внимание на легкий душ? - издевался Спраг. - Едем! - Малыш, выньте из лодки мой чемодан с бельем и разведите костер! - приказал Стайн. - Малыш, не смейте разгружать лодку! - воскликнул Спраг. Малыш взглянул поочередно на обоих господ, сплюнул, но не сдвинулся с места. - Он служит у меня и обязан повиноваться моим приказаниям, а не вашим! - крикнул Стайн. - Малыш, вынесите на берег мой чемодан! Малыш исполнил приказание, а Спраг остался сидеть в лодке, хотя его трясло от холода. Не получая никаких распоряжений, Кит с удовольствием отдыхал. - Когда капитаны ссорятся - пароход стоит, - проговорил он как-будто про себя. - Что вы сказали? - спросил Спраг. - Я говорю сам с собой, такая у меня привычка, - отвечал Кит. Хозяин наградил его суровым взглядом и, надувшись, просидел в лодке еще несколько минут. Потом сдался. - Выньте из лодки мой чемодан, - распорядился он, - и займитесь, пожалуйста, костюмом: мы остаемся до утра. 2 Настало утро, а ветер не утих. Озеро Линдерман представляло собой узкое горное ущелье, наполненное водой. Ветер, срываясь с гор, дул здесь неравномерно, порывами, то с силой урагана, то как еле заметный бриз. - Если вы хорошенько подтолкнете, я, пожалуй, выведу лодку, - сказал Кит, когда все было готово к отплытию. - Что вы в этом смыслите? - накинулся на него Стайн. - Там видно будет! - ответил Кит и замолчал. Впервые в жизни Кит нанялся в услужение, но он быстро усвоил правила дисциплины. Покорно и весело принимал он участие в общих попытках сдвинуться с места. - Что вы собираетесь делать? - чуть не плача спросил Стайн. - Давайте сядем и хорошо отдохнем, а когда настанет затишье, наляжем и двинем ее как следует. В этой идее не было ничего мудреного, но все же Кит первым набрел на нее. План удался сразу. Поставили парус из одеял, и лодка двинулась. Стайн и Спраг мигом повеселели. Малыш, несмотря на неистощимый пессимизм, оказался человеком веселым, а Кит был слишком захвачен всем происходящим, чтобы скучать. Четверть часа Спраг боролся с рулем, потом умоляюще взглянул на Кита, и Кит сменил его. - Я чуть руки себе не обломал, - извиняющимся голосом пробормотал Спраг. - Вы, наверное, никогда не пробовали медвежатины? - сочувственно осведомился Кит. - Что вы хотите этим сказать, черт побери? - О, ровно ничего, я просто полюбопытствовал. Но за спиной хозяина Кит встретил одобрительный взгляд Малыша, который понял и оценил шутку товарища. Кит обнаружил такие блестящие способности к управлению лодкой, что денежные тузы, не склонные к труду, произвели его в рулевые. Малыш с удовольствием взвалил все корабельное дело на плечи товарища, а сам занялся стряпней. Между озерами Линдерман и Беннет было несколько миль сухого пути, и предстояло тащить багаж на плечах. Оставив в лодке только самый легкий груз, Кит и Малыш перегнали ее на озеро Беннет по узкому, но быстрому протоку, соединяющему оба озера, и тут Кит приобрел много познаний в судоходном деле. Багаж пришлось тащить на себе Киту и Малышу. Спраг и Стайн исчезли, и Кит с Малышом, надрываясь, в два дня перенесли его от озера к озеру. Так было и дальше, - Кит и Малыш изнемогали под тяжестью клади, а хозяева шли налегке и вдобавок требовали, чтобы им угождали. Полярная зима приближалась и сковывала все, как железом, а путники продвигались вперед медленно, тратя много дней по-пустому. В Уинди-Арм Стайн самовластно отставил Кита от руля и взялся управлять лодкой сам; в результате не прошло и часа, как лодку отнесло на подветренный берег, где яростно бушевали волны. Два дня были потеряны на починку лодки, а когда на третий день утром хозяева и работники вышли на берег, на корме и на носу красовались огромные буквы сделанной углем надписи: Чечако. Кит улыбнулся, оценив меткость прозвища. - Я, конечно, умею читать и писать, и я знаю, что чечако значит новичок, но я не настолько образован, чтобы написать такое трудное слово, - заявил Малыш в ответ на обвинение Стайна. Оба хозяина злобно посмотрели на Кита. Кит промолчал о том, что накануне вечером Малыш попросил его показать, как пишется это слово. - Их это задело не меньше медвежатины! - радовался Малыш. Кит усмехнулся. С каждым днем убеждаясь в своих силах, в своей возрастающей ловкости, он все глубже проникался презрением к хозяевам. Они не только раздражали и возмущали его, но и внушали ему омерзение. Сам он отведал медвежьего мяса, и оно пришлось ему по вкусу; они же отбивали у него всякую охоту к этой еде. Он благодарил Бога, что Бог создал его непохожим на них. Его неприязнь к ним порою доходила до ненависти. Хозяева раздражали Кита не столько своими вечными придирками, сколько своей беспомощностью. Все-таки он принадлежал к закаленному роду старого Исаака Беллью. - Малыш! - сказал он как-то во время одной из обычных досадных задержек. - Стукнуть бы их веслом по башке и выкинуть за борт. - Правильно! - согласился Малыш. - Где уж им есть медвежатину! Рыбу им жевать, а не мясо, вонючкам этаким. 3 Первые пороги находились в Ящичном ущелье, следующие - Белая Лошадь - на несколько миль ниже. Ящичное ущелье недаром было так прозвано. Это был захлопнутый ящик, западня. По сторонам его поднимались отвесными стенами скалы, и выйти через него можно было только через пороги. Русло реки сужалось здесь, и вода, как бешеная, с неистовым ревом мчалась через узкий проход, вздуваясь посередине футов на восемь выше, чем у скалистых берегов. Волны мчащейся реки сталкивались с огромными бурунами, которые клокотали на порогах, не двигаясь с места. Ущелье Ящик пользовалось дурной славой: здесь смерть собирала богатую дань с проезжающих золотоискателей. Высадившись на крутом берегу, где уже находилось штук двадцать нерешительно выжидающих лодок, Кит и его спутники отправились посмотреть на пороги. Они подползли к карнизу и глянули вниз на кипящий водоворот. Спраг отшатнулся. - Боже мой! - закричал он. - Да тут не выплывешь! Малыш многозначительно толкнул Кита локтем и прошептал: - Трусы несчастные! Бьюсь об заклад, они сдрейфят! Кит не слушал его. Во время путешествия на лодке он познал упрямство и безжалостность стихии. Ему захотелось помериться с ней силами. - Нам нужно будет держаться гребня на середине реки, - сказал он. - Если мы отклонимся от него, лодка налетит на скалы... - И мы даже не узнаем, обо что расшиблись, - докончил Малыш. - Умеешь плавать, Смок? - Если случится беда, я предпочел бы не уметь плавать: один конец! - Я тоже так думаю, - мрачно проговорил незнакомец, стоявший рядом с Китом на скале. - Хорошо бы, если бы это все было уже позади! - А я и за деньги не пропустил бы такого случая! - сказал Кит. Он говорил вполне искренне, но в то же время ему хотелось подбодрить незнакомца. Постояв немного, Кит направился к лодке. - Так вы решились? - спросил незнакомец. Кит кивнул головой. - А у меня не хватает духу. Я тут торчу уже много часов. Чем дольше я смотрю на реку, тем больше страху нагоняет она на меня. Гребец я плохой, а со мной жена и маленький племянник. Если вам самим удастся благополучно переправиться, не поможете ли вы мне? Кит вопросительно взглянул на Малыша. Тот молчал. - С ним жена! - сказал Кит, и ему пришлось разочароваться в товарище. - Ладно! - согласился Малыш. - Я и сам думал, что нужно помочь человеку. Малыш и Кит заторопились, но Стайн и Спраг не двинулись с места. - Желаю удачи, Смок! - крикнул Спраг. - Я... - он замялся, - я... останусь здесь... посмотрю, как вы справитесь. - Нам нужно троих в лодке: двоих на веслах и одного на руле! - твердо сказал Кит. Спраг и Стайн переглянулись. - Никуда я не поеду, - сказал Стайн. - Если ты не боишься стоять здесь и смотреть, так и я не боюсь. - А кто боится? - запальчиво спросил Спраг. Стайн ответил ему с жаром, и пошла перебранка. Кит и Малыш ушли одни. - Обойдемся и без них! - сказал Кит. - Ты будешь грести, а я сяду на руль. Греби напрямик, и больше никаких! Там будет такой шум, что ты меня не услышишь, а потому помни: грести без передышки и держать прямо! Они отчалили и вышли на середину реки; течение становилось все более быстрым. Из ущелья доносился грохот. Река спокойно вливалась в ущелье, гладкая, как расплавленное стекло. Когда лодка очутилась между черными скалами, Малыш набил себе рот жевательным табаком и налег на весла. Лодка подскочила на первых порогах, и гребцы были оглушены ревом клокочущих вод, который удваивало эхо ущелья. Путников окатило холодными брызгами. Порой Кит едва различал Малыша, сидевшего на носу. За две минуты лодка прошла три четверти мили и благополучно примчала их к низкому песчаному берегу. Малыш выплюнул жвачку - во время опасности он забывал отплевываться - и восторженно крикнул: - Вот оно, медвежье мясо! Самое настоящее! Признаться, Смок, садясь в лодку, я трусил, как черт. А теперь я за медвежатину! Идем переправим другую лодку! Возвращаясь по берегу к лодкам, они издали увидели хозяев, которые сверху рассматривали пороги. - Вот они, рыбоеды, - сказал Малыш. - Сразу завоняло. 4 Переправив через пороги лодку Брэка - так звали их нового знакомого, - Кит и Малыш познакомились с его женой, худенькой женщиной, похожей на девочку. В ее синих глазах блестели слезы благодарности. Брэк сделал попытку вручить Киту пятьдесят долларов и, потерпев неудачу, предложил деньги Малышу. - Чудак человек! - ответил Малыш. - Я приехал в эти места, чтобы выколачивать деньгу из земли, а не из своих же товарищей. Брэк порылся на дне челнока и вытащил большую, оплетенную соломой бутыль виски. Малыш потянулся было к бутылке, но вдруг резко отдернул руку и покачал головой. - Нет. Впереди еще проклятая Белая Лошадь, - сказал он, - и говорят, она похуже Ящика. Сейчас не время пить! Проплыв по тихой реке еще несколько миль, все четверо сошли на берег, чтобы посмотреть на новые пороги, Каменная гряда отклоняла здесь стержень порожистой реки к правому берегу. Мощная масса воды устремлялась в узкий проход между грядой и берегом, неистово вздымая огромные пенистые волны. Смертоносная грива Белой Лошади собирала с проезжающих еще более богатую дань мертвецами. Перед Гривой бушевал бурун, позади Гривы крутился водоворот. Обойти Гриву стороной было невозможно. - Это почище Ящика, - сказал Малыш. Чья-то лодка приближалась к порогам. Лодка была большая, футов в тридцать в длину и тяжело нагруженная. В лодке сидели шестеро. Еще не достигнув Гривы, она уже металась и прыгала, пена и брызги то и дело скрывали ее из виду. Малыш исподлобья глянул на Кита. - Ей уже здорово достается, хотя все худшее еще впереди. Гребцы сложили весла! Началось, Боже! Пошла ко дну! Нет, вынырнула! Пенистые валы погребли под собой огромную лодку. Через мгновение она вынырнула и взлетела на волну прямо посреди Гривы. К великому удивлению Кита, над водой показалось даже днище лодки. Мгновение она словно висела в воздухе. Пятеро гребцов в бездействии сидели на скамьях, а шестой во весь рост стоял на корме у руля. Затем лодка снова нырнула и исчезла из глаз. Трижды она ныряла и трижды вновь восставала из пучины. Она благополучно миновала страшную Гриву, и вдруг наблюдавшие с берега увидели, что нос ее попал в водоворот. Рулевой всей тяжестью налег на руль, пытаясь повернуть его. Напрасная попытка! Лодка закружилась в водовороте. Трижды пронеслась она по кругу, каждый раз так близко от скал, на которых стояли Кит и Малыш, что они могли бы прыгнуть в нее. Рулевой, человек с недавно отпущенной рыжей бородкой, махнул им рукою. Единственный путь из водоворота лежал через Гриву. Вероятно, у рулевого закружилась голова, и потому, когда лодку бросило в быстрое течение Гривы, он не успел выпрямить руль. То ныряя, то подскакивая, лодка помчалась вперед, уносимая бешеным течением Гривы. Гигантская водяная воронка втянула ее вглубь. Затем на поверхности всплыли ящики и мешки. Вынырнуло днище перевернутой лодки, и замелькали в воде головы гребцов. Двоим удалось выбраться на берег, а четверых засосала воронка. Доски, тюки, ящики скрылись за поворотом реки. Долго молчали. Первым заговорил Малыш. - Идем, - сказал он. - Нужно и нам попытать счастья. Если мы будем здесь стоять, я просто струшу и сбегу. - Пора и нам обкуриться! - усмехнулся Кит. - Хочешь оправдать свое прозвище? - сказал Малыш. - Идете? - спросил он, обращаясь к хозяевам. Вероятно, рев воды помешал им расслышать его приглашение. Малыш и Кит, по колено в снегу, вернулись к началу порогов и отвязали лодку. Кита пришпоривала решимость товарища, а также память о том, что старый Исаак Беллью и все другие Беллью не раз совершали подобные подвиги в своем победоносном шествии на Запад. Что сделали они, то может сделать и он! Перед ним было мясо, и он радостно думал, что такое мясо по зубам лишь сильным людям. - Держи прямо на бурун! - крикнул ему Малыш и бросил в рот кусок прессованного табаку, а лодка между тем летела все быстрей, увлекаемая течением к порогам. Кит кивнул Малышу и изо всех сил налег на руль. Через несколько минут мокрый до нитки Малыш, причалив к берегу ниже Белой Лошади и выплевывая жвачку, пожимал своему товарищу руку. - Мясо! Мясо! - ликуя, восклицал Малыш. - Мы едим его сырым! Мы живьем пожираем его. На берегу они встретили Брэка. Его жена стояла поодаль. Кит обменялся с Брэком крепким рукопожатием. - Боюсь, ваша лодка здесь не пройдет, сказал Кит. - Она мала, меньше нашей, и, кажется, очень валкая. Брэк извлек из кармана пачку кредиток. - Каждому из вас дам по сотне, если вы переправите лодку. Кит еще раз взглянул на пенистую гриву Белой Лошади. Мороз крепчал, в рано спустившихся долгих сумерках все вокруг казалось сумрачнее и опасней. - Не в этом дело! - сказал Малыш. - Нам не нужны ваши деньги. Но мой товарищ собаку съел в гребле, и если он говорит, что ваша лодка не пройдет, значит, так оно и есть. Кит в подтверждение этих слов кивнул головой, но взгляд его случайно упал на миссис Брэк. Она в упор смотрела на него, и Кит прочел в ее глазах мольбу. Малыш тоже заметил умоляющий взгляд миссис Брэк. Товарищи смущенно переглянулись и промолчали. Повинуясь общему чувству, они кивнули друг другу и зашагали к порогам. Но не успели они пройти и сотни ярдов, как навстречу им попались Стайн и Спраг. - Куда вы? - спросил Спраг. - Переправить еще одну лодку, - ответил Малыш. - Оставьте! Уже темнеет. Вы оба сейчас же пойдете готовить нам ужин. Возмущение Кита было настолько велико, что он не сказал ни слова. - С ним жена! - сказал Малыш. - Это его дело, - ответил Стайн. - И мое и Смока! - сказал Малыш. - А я вам запрещаю! - грубо крикнул Спраг. - Смок, еще один шаг - и вы уволены. - Ни с места, Малыш! - прибавил Стайн. - Вы без нас пропадете, - ответил Малыш. - Как вы доставите вашу несчастную лодку в Доусон? Кто будет подавать вам кофе в постель и подстригать вам ногти? Идем, Смок. Они не посмеют рассчитать нас. Кроме того, у нас уговор. Если они нас рассчитают, им придется даром кормить нас целую зиму. Едва они спустили лодку Брэка на воду и отъехали от берега, как волны стали плескать через борт. Впрочем, это было только предвестие того, что ожидало их впереди. Малыш, набив рот неизменной жвачкой, весело глянул на Кита, и Кит почувствовал неожиданный прилив нежности к этому человеку, который совершенно не умел плавать и все-таки решился на такое опасное дело. Пороги клокотали все сильнее, и тучи брызг окружили лодку. В надвигающихся сумерках перед Китом мелькнула Грива, весь извилистый путь бегущего через нее течения. Кит почувствовал огромную радость, когда ему удалось ввести лодку в бурлящую Гриву по самой ее середине. В следующую минуту лодка запрыгала на волнах, то ныряя, то взлетая на гребни волн, и Кит изо всех сил налег на руль. Он уже ничего не мог разглядеть в облаке водяной пыли и желал только одного: чтобы дядя видел его в эту минуту. Мокрые насквозь, задыхаясь, они вынырнули ниже Гривы; лодка была полна воды, и легкий багаж плавал на поверхности. Малыш сделал несколько осторожных взмахов веслами - в водовороте лодку подхватило течением, и она мягко коснулась отмели. С высокого берега на них смотрела миссис Брэк. Мольба ее была услышана, и слезы струились из ее глаз. - Вы обязаны принять деньги, обязаны! - воскликнул, идя навстречу им, Брэк. Малыш вскочил, лодка накренилась под ним, и он шлепнулся в воду. - К черту деньги! - сказал Малыш. - Давайте сюда виски! Все уже кончено, а я промочил ноги и боюсь простудиться. 5 На следующее утро лодка Спрага и Стайна отчалила, по обыкновению, одной из последних. Несмотря на то, что Брэк был плохой моряк и что вся его команда состояла лишь из жены и племянника, он давно нагрузил свою лодку и с рассветом пустился в путь. Но Стайн и Спраг не торопились, словно не понимали, что озеро может замерзнуть в любую минуту. Они отлынивали от дела и постоянными придирками мешали Малышу и Киту работать. - Я теряю всякое уважение к Господу Богу! - богохульствовал Малыш. - Сотворил этакую мразь в человеческом образе. - Зато с тобой Он не промахнулся, - с усмешкой отвечал Кит. - Чем я больше гляжу на тебя, тем больше уважаю Создателя. - Так, по-твоему, Он смастерил меня на совесть? - спрашивал Малыш, смущенный комплиментом. Их путь лежал через озеро Ле-Барж. В озере не было течения, и если не дул попутный ветер, сорок миль приходилось идти на веслах. Но пора попутных ветров миновала, с севера сорвался ледяной вихрь и дул прямо в лицо. Озеро вздулось, поднялись огромные волны, было почти невозможно грести. В довершение всех бед пошел снег; весла покрывались слоем льда, и одному из гребцов приходилось беспрестанно сбивать лед топором. Вынужденные приняться за весла, Спраг и Стайн только делали вид, что гребут. Кит хорошо знал, что значит налегать на весла всей тяжестью своего тела, и отлично видел, что хозяева только обмакивают весла в воду. По прошествии трех часов Спраг бросил весло на дно лодки и заявил, что они должны вернуться в устье реки на ночлег. Стайн поддержал его, и, таким образом, все труды пошли насмарку. На второй и третий день повторились те же бесплодные попытки. В устье реки образовалась целая флотилия, лодок двести. Каждый день прибывало их сорок - пятьдесят, и только двум или трем удавалось добраться до северо-западного берега озера, не возвращаясь к устью. Озеро вдоль берега стало затягиваться льдом. Лед узкой кромкой охватывал отмели. Озеро должно было замерзнуть в самые ближайшие дни. - Не будь они такие тряпки, мы перемахнули бы на тот берег, - сказал Кит Малышу на третий день вечером, когда они сушили у огня свои насквозь промокшие мокасины. - Сегодня уже были бы там, если бы они не заставили повернуть обратно. Стоило поработать еще какой-нибудь час, и нас вынесло бы на западный берег. Наши хозяева беспомощные младенцы. - Правильно, - согласился Малыш. Он придвинул свои мокасины к огню и задумчиво помолчал. - Послушай, Смок. До Доусона еще не одна сотня миль. Если мы не хотим мерзнуть здесь всю зиму, необходимо что-нибудь предпринять. Кит взглянул на товарища и ничего не ответил. - Связались мы с этими младенцами! - ворчал Малыш. - Командовать и швырять деньгами они умеют, а как дойдет до дела, так они и вправду младенцы. Если мы хотим в этом году попасть в Доусон, не надо их слушать. Они переглянулись. - Идет! - сказал Кит и подтвердил свое согласие пожатием руки. Ранним утром, еще задолго до рассвета, Малыш поднял громкий крик. - Вставайте! - орал он. - Пошевеливайтесь, эй вы там, сони! Получайте свой кофе. Лакайте его поживее! Мы отправляемся в путь! Ворча и хныча, Стайн и Спраг поднялись на два часа раньше, чем обычно. Ветер стал крепче, лица путников заиндевели, весла отяжелели от льда. Они боролись два, три, четыре часа - один на руле, один сбивал лед и двое на веслах. По очереди менялись местами. Северо-западный берег все приближался. Но ветер крепчал, и наконец Спраг не выдержал - бросил весло и отказался грести. Малыш схватил весло, хотя его только что сменили. - А вы сбивайте лед, - сказал он Спрагу, протягивая ему топор. - Что толку? - захныкал Спраг. - Все равно не доехать. Ворочайте назад! - Вперед! - закричал Малыш. - Лед обрубайте. А как отдохнете, смените меня на веслах. Наконец после многочасовых усилий они достигли берега и увидели одни только скалы, о которые хлестал прибой: причалить было невозможно. - Говорил я вам! - хныкал Спраг. - Ничего путного вы не говорили! - ответил Малыш. - Едем обратно! Кит и Малыш промолчали. Кит повел лодку вдоль негостеприимного берега. Каждый удар весел подвигал лодку всего лишь на фут вперед, а бывало и так, что два-три удара только-только удерживали ее на месте. Кит старался утешить приунывших хозяев. Он говорил им, что лодки, которым удалось добраться до этого берега, не возвращались. Следовательно, они где-то нашли удобную пристань. Они гребли еще час, еще два. - Если бы вы всю ту силу, которую нагуляли, попивая кофе в постели, вложили в греблю, мы были бы уже давно на берегу, - подбодрял своих хозяев Малыш. - А то вы только делаете вид, что гребете. Через несколько минут Спраг бросил весло. - Не могу больше! - со слезами в голосе сказал он. - Мы тоже больше не можем! - крикнул Кит, чувствуя, что сейчас расплачется или совершит убийство. - Но мы все-таки идем вперед! - Мы возвращаемся. Поверните руль. - Малыш, если он не может грести, возьми у него весла и греби! - приказал Кит. - Ладно, - отозвался Малыш. - А он пусть сбивает лед. Но Спраг заявил, что не отдаст весел Малышу. Стайн тоже бросил грести, и лодку понесло назад. - Поворачивайте, Смок! - скомандовал Спраг. - Убирайтесь вы к черту! - крикнул Кит, сам себе удивляясь. Первый раз в жизни он обругал человека. - Берите весло и гребите! Бывают минуты усталости, когда люди забывают обо всем, чему их научила цивилизация, и такая минута наступила. Каждый дошел до предела. Спраг снял перчатку, вытащил револьвер и направил его на рулевого. Это было для Кита еще не изведанным ощущением. Но оказалось, что это вовсе не страшно. Он чувствовал себя как ни в чем не бывало. - Если вы сейчас же не уберете револьвер, - сказал Кит, - я отниму его у вас и переломаю вам ребра. - Если вы сейчас же не повернете лодку обратно, - прогремел Спраг, - я пристрелю вас. Тогда вмешался Малыш. Он бросил скалывать лед и, с топором в руке, встал за спиною Спрага. - Стреляйте! - сказал Малыш, поднимая топор. - Наконец-то мне представился случай раскроить вам череп. Начинайте увеселение. - Да это бунт! - вмешался Стайн. - Вы обязаны подчиняться! Вы нанялись! Малыш повернулся к нему. - И вы тоже получите по черепу, как только я расправлюсь с вашим товарищем, слюнтяй поросячий! - Спраг, - сказал Кит, - опустите револьвер и принимайтесь за греблю. Даю вам тридцать секунд. Спраг колебался с минуту, затем, истерически смеясь, спрятал револьвер и начал грести. Еще два часа, дюйм за дюймом, продвигались они вдоль негостеприимных скал, и Кит уже опасался, что сделал большую ошибку, не повернув назад. Еще минута - и он повернул бы руль, но вдруг перед ним открылся узкий проход, шириною около двадцати футов, ведущий в спокойную бухточку, защищенную от ветра. Это была гавань, в которой нашли приют лодки, прибывшие раньше. Путники причалили к отлогому берегу, и пока хозяева в изнеможении лежали в лодке, Кит и Малыш раскинули палатку, развели костер и принялись стряпать. - Что значит поросячий слюнтяй, Малыш? - осведомился Кит. - Черт его знает! Не знаю! - ответил Малыш. - Но так или иначе, это название отлично подходит к нему. Вечером ветер пошел на убыль, стало ясно и холодно. Кофе, налитый в чашку, через минуту покрылся толстым слоем льда. В восемь часов, когда усталые хозяева, завернувшись в одеяла, уснули крепким сном, Кит пошел посмотреть, в порядке ли лодка. - Озеро замерзает, - возвестил он. - Вся бухта уже покрыта корочкой льда. - Что же нам делать? - Выбора у нас нет. Озеро всегда замерзает первым. А река благодаря быстрому течению не замерзнет еще несколько дней. Если лодка останется хотя бы на один день на озере Ле-Барж, ей придется зимовать здесь. - Значит, необходимо выехать сегодня? Сейчас же? Кит утвердительно кивнул головой. - Вставайте, эй, вы, сони! - заорал Малыш и, не теряя времени, принялся убирать палатку. Хозяева проснулись и громко застонали. Их одеревенелые мускулы ныли, расставаться со сном было для них мукой. - Который час? - спросил Стайн. - Половина девятого. - Еще темно, - возразил Стайн. Малыш выдернул несколько шестов, и палатка стала оседать. - Сейчас не утро! - пояснил он. - Не утро, а вечер. Вставайте! Озеро покрывается льдом. Нужно сегодня же выбраться отсюда. Стайн со злым лицом уселся на постели. - Пусть его замерзает! Мы не тронемся сегодня. - Ну и не трогайтесь, пожалуйста! А мы со Смоком берем лодку и едем. - Но вы подрядились... - Доставить вас в Доусон! - перебил его Малыш. - Вот мы и тащим вас в Доусон, разве не так? И он наглядно подтвердил свои слова, обрушив палатку на головы хозяев. Ломая тонкий лед маленькой бухты, лодка вошла в озеро, где тяжелая как стекло, вода оседала на веслах льдом. Вскоре озеро превратилось в густую кашу, в которую с трудом погружались весла. Капавшая с весел вода замерзала в воздухе. Поверхность озера затягивалась тонкой корочкой, и лодка двигалась вперед все медленнее и медленнее. Впоследствии Кит нередко пытался восстановить в памяти события этой ночи, но это ему никогда не удавалось. "А что чувствовали несчастные Спраг и Стайн?" - думал Кит, вспоминая свои тогдашние муки. Пробиваясь сквозь замерзающую воду, он чувствовал себя так, как будто борется с лютым морозом и невыносимой усталостью по крайней мере уже тысячу лет. Наутро лодка стала - и ни с места. Стайн отморозил себе пальцы, Спраг - нос, а у Кита мучительно ныли и щеки и нос, давая ему знать, что мороз не обошел и его. Когда немного рассвело, они огляделись. Всюду, куда хватал взгляд, расстилалась ледяная равнина. Озеро замерзло. Вдали, в какой-нибудь сотне шагов от них, виднелся северный берег. Малыш уверял, что там - устье реки и что он видит воду. Работать были в состоянии только Кит и Малыш. Разбивая веслами лед, они повели лодку дальше. Когда последние силы уже покидали их, быстрое течение реки вдруг подхватило лодку и понесло. Оглянувшись, они увидели, что целая стая выехавших ночью лодок бесповоротно застыла в могучих тисках льда; а они обогнули отмель и направились вниз по течению со скоростью шести миль в час. 6 День за днем плыли они по быстрой реке, и с каждым днем береговой лед сковывал все большие и большие пространства воды, подбираясь к середине реки. Перед тем как лечь спать, они вырубали во льду желоб для лодки и переносили на берег все необходимое для привала. Утром они снова вырубали лодку из свежего льда и тащили ее к воде. Малыш установил в лодке железную печку, и Спраг и Стайн проводили у печки длинные, томительные часы. Они покорились судьбе, не отдавали больше приказаний, и единственным их желанием было - поскорее добраться до Доусона. Малыш, неутомимый веселый пессимист Малыш, не жалея сил, выкрикивал три строчки первого куплета песни, которую он позабыл: Как аргонавты в старину, Родной покинув дом, Плывем, тум-тум, тум-тум, тум-тум, За Золотым Руном. Чем крепче становился мороз, тем чаще пел эту песню Малыш. Хуталинква, Большой и Малый Лосось несли в Юкон ледяную кашу. Ледяная каша прилипала к бортам лодки, и на ночь, чтобы лодка не оказалась в ледяном кольце, им приходилось вытаскивать ее из воды и ставить на береговой л