хочешь, - закивал головой Гапон. - Режу! - Тьфу ты, навязался на мою голову, - проворчал в сердцах Кащей, затем что-то прошептал и взмахнул руками. С громким хлопком и бирюзовой вспышкой возле Гапона возникли три корзины - с фруктами, пирогами и бутылями. - И колбаски, колбаски еще, - крикнул Гапон, - да получше. Ударив его по затылку, с неба свалилась палка сервелата. Глаза Гапона расширились: - Ты так больше не шути, Кащеюшка, - крикнул он. - Я ниточку-то чуть было уже не перерезал. Лучше делом займись. На все для тебя три дня даю, как положено. А потом - пеняй на себя. Ну-ка расскажи, как обещание свое выполнить думаешь? - А вот это уж - фиг тебе, - отрезал Кащей. - Сказал - сделаю. Как - не твоя забота. Со словами этими он повернулся к Гапону спиной и воротился в замок. Уселся на трон и задумался. Выполнять обещанное Гапону он не собирался, это само собой. Другая мысль глодала его - как весь мир уничтожить? Не так-то это легко, если учесть, что сила его действует только в пределах острова. Да и тут ДЗР-овцы снуют... Кащей скривился от неприятного воспоминания и для успокоения взял нелюбимый фрукт - банан. Но мысль о ДЗР-овцах не отступала, и вдруг Кащей почувствовал, что она же может ему чем-то и помочь. Департамент реальность защищает, он же хочет ее уничтожить. Значит, нужно выяснить, что реальности угрожает, и этим воспользоваться... На мгновение Кащея посетила неприятная мысль: "А сам-то я не исчезну вместе с реальностью?" Но он без труда отогнал ее. "Нет, быть того не может. Я ж бессмертный." Этномагическое поле действовало на умственные способности своеобразным образом. Тут-то и припомнилась Кащею похвальба Смолянина: о том, как они спасли мир, вернув в свое время каких-то пацанов... "Вот! - мысленно вскрикнул Кащей. - Выкрасть отроков, да упрятать понадежнее!" От волнения он засунул в рот так и не очищенный банан и принялся жевать его, не обращая внимания на кожуру. "Как выкрасть? - Принялся он бегать туда-сюда по тронному залу. - Где схоронить? Здесь? Нет, тут ДЗР-овцы уже побывали, могут снова пробиться! Убить? Нет, лучше чего-нибудь посмешнее придумать..." Выскочив в дверь, он сбежал по каменной лестнице, метнулся в подземелье. Двери камер были распахнуты настежь, пленники отпущены: значит, и это помещение ненадежно. Вернувшись в тронный зал, он наткнулся на другую дверь: туда, став Кащеем, он за ненадобностью не заходил никогда. На двери, шевеля губами, Кащей прочел: "Библиотека" и с трудом вспомнил, что оно означает. Из всех книг Кащей уважал лишь свои собственные былинки, высмеивающие князя Владимира, богатырей да боянов. За дверью обнаружился ряд запыленных стеллажей с книгами. Они занимали все обширное помещение, оставляя место только письменному столу и старому шкафу в углу. И тут Кащей аж присел от удовольствия: вот прикол-то! Он спрячет драгоценных отроков в книгу! Пусть их там попробуют найти! Вперив взгляд в платяной шкаф, Кащей забормотал волшебную тарабарщину и взмахнул руками. Грохнуло, вспыхнуло, и шкаф отныне превратился в магический прибор, переправляющий любого желающего в вымышленный книжный мир. А в какой - зависит - вот прикол-то! - от того, какую книжку под шкаф заместо сломанной ножки подсунешь. Он схватил для проверки какой-то том, сунул его под просевший угол, открыл дверцу и забрался внутрь. Посидел пару секунд, размышляя, как же действует его волшебство, и решительно полез обратно. ...И оказался на залитом солнцем берегу океана! Кащей огляделся. Его окружала непроглядная тропическая чаща. Ни одной березки или клена - сплошные пальмы и инжир. И никаких следов человека... Тут Кащей испугался. Ведь, согласно произнесенному им заклинанию, чтобы вернуться назад, он должен был войти в любой шкаф того вымышленного мира, в который попал! Магическая интуиция подсказывала ему, что если создать в этом мире шкаф при помощи колдовства, действовать надлежащим образом он не будет. Шкаф должен быть местный, плоть от плоти этой книжки! - А вдруг этот остров - необитаем? - с дрожью в голосе спросил себя Кащей. И сам же задал встречный вопрос: - Совершенно необитаем? - То есть абсолютно! По спине злодея прошла дрожь. Он храбро возразил сам себе: - Я шкаф тогда сооружу! - Без топора не выйдет. - А я топор в лесу найду! - по-детски схитрил Кащей. - Найдешь топор - и что же? Ты размахнешься по сосне - а стукнешь по ноге! "Заговариваюсь, - подумал Кащей. - Откуда здесь сосны?" Однако замечание внутреннего голоса насчет ноги и топора было так обидно, что он завопил: - Но почему?!! - Да потому, что никогда и ничего не делал в жизни сам! Да, это было верно. И, прекратив спор, Кащей уныло побрел вдоль берега. Что же делать? Как вернуться и угробить весь мир? И вдруг... - Обитаем! Обитаем! - завопил Кащей, чуть было не запрыгав от радости. На узкой полоске мокрого пляжа он обнаружил след босой ноги и, радостно приплясывая, прошептал: - Я готов целовать песок, по которому ты ходил... Только кто? И тут невдалеке послышались гортанные крики и грохот барабанов. Кащей, приплясывая еще веселее, двинулся на звук. Но, приблизившись и выглянув из-за валуна, он остудил свой пыл. Эти до шкафов еще не додумались... На берег были вытащены огромные пироги, а их хозяева развели на берегу костер и что-то стряпали на огне, пританцовывая: видимо, стряпня являлась ритуалом. Вдруг несколько человек отделились от остальных и побежали к лодкам, а еще через минуту они уже тащили к костру двоих своих соплеменников, на ходу освобождая их от пут. Одного из них ударили по голове дубинкой, не особенно церемонясь, распороли живот и при нялись потрошить. Дикари так увлеклись этим занятием, что не сразу заметили, как второй вдруг ринулся вперед и с невероятной быстротой пустился бежать по песчаному берегу. Трое человек устремились за ним в погоню. - Уйдет, уйдет ведь! - Симпатии Кащея, конечно же, оказались на стороне людоедов. Не рискуя приближаться, он, однако, всей душой был с ними. На пути убежавшего встала небольшая бухточка, беглец ринулся в воду и в два счета переплыл ее. Двое из троих преследователей сделали то же самое. Их потенциальный обед скрылся в чаще, и тут Кащей увидел, как навстречу преследователям выскочил одетый в лохматые шкуры человек. Первого этот новый персонаж уложил прикладом, во второго выстрелил в упор. Затем вернулся в заросли. Кащей прокрался поближе, и сквозь кусты увидел, что так и не съеденный дикарь и одетый в шкуры человек, обменявшись какими-то знаками, вместе двинулись вглубь чащи. Пригибаясь, Кащей проследовал за ними и вышел к частоколу. Пакостить на чужой территории было для Кащея делом привычным, поэтому перебрался он без труда. Из-за стены дощатой хижины доносился хриплый неуверенный голос: "Это хлеб. Это молоко. Пей, пожалуйста. Пей. Пей же, придурок!" Обогнув хижину, Кащей остановился как вкопанный. Вот он! Наконец-то! За изгородью чинно прохаживались похожие на куриц птахи, а в дальнем углу загона прилепился к частоколу собранный из бамбуковых плетенок шкаф! Кащей, не задумываясь, перелез через забор, пробежал мимо взволнованно раскудахтавшихся птиц, приоткрыл створку и увидел внутри три плетеные же полки. На них лежали мелкие коричневые яйца. Видимо, так оберегал их хозяин от местных тушканчиков. Кащей, согнувшись в три погибели, втиснулся под нижнюю полку, вытянув руку, затворил дверцу... И вскоре выпал из шкафа в библиотеке своего замка. Поднявшись и исполнив от радости пару хореографических па, он вытащил из-под шкафа книгу и по слогам прочел название: "Даниэль Дефо. Робинзон Крузо." "Вот так занесло! - подумал он, - впредь буду осторожнее." Похвастаться очередным волшебным достижением не терпелось, и он побежал к Гапону. Поп выслушал его, не выпуская из рук ножницы и кабель, от чего сердце Кащея холодело, энтузиазма не проявил, спросил только: - Ты, Кащей, просто свихнулся от переживаний. Помешался. На шкафах. Как твое изобретение поможет мне стать князем русским?! - А-а! - с обидой махнул Кащей рукой, - что с тобой толковать! - Но, увидев, как хищно поп пощелкал ножницами, добавил: - Поможет, поможет, не боись! - и помчался обратно в замок, бормоча: - Теперь только детишек выкрасть осталось... Задача осложнялась тем, что отправиться за пацанами в прошлое Кащей не мог: там, в отсутствии этномагического поля, он потерял бы свое нынешнее обличье, магические способности и злодейский характер. А все это ему очень любо было. Выход нашелся быстро. Кащей решил сделать во времени дыру, (что это такое, он и сам не понимал, но знал, что справится) и уговорить пацанов в эту дыру шагнуть. Привычно взмахнув руками, Кащей произнес зловещие заклинания. На потолке библиотеки зазвенела люстра, стеллажи с книгами зашатались, а посреди помещения возникло дрожащее пятно света... Кащей подошел поближе и вгляделся в него. Глазам его открылась небольшая комнатка, с продавленным диваном, на котором сидели два мальчика с разинутыми от удивления ртами.. Глава третья, в которой Стас берет инициативу в свои руки, но это не очень-то помогает. (Рассказывает Костя). Когда я пришел из школы, Стас сидел на диване, и, высунув от натуги язык, писал в клетчатой тетрадке, подложив под нее учебник природоведения. Услышав, как хлопнула дверь, он торопливо спрятал тетрадку в самое надежное место - под диван. Вот глупый, не понимает, что в зеркале, висящем в прихожей, все прекрасно видно. Интересно, что он такое секретное пишет? Бросив портфель в угол, я посмотрел на Стаса и поинтересовался: - Что на обед? - Варенье с батоном, - хмуро ответил Стас. - На второе - чай. - Лентяй! - возмутился я. - Сегодня твоя очередь готовить! - Не хочешь варенье - зажарю яйца, - согласился Стас. - Как ты вчера. - Хочу варенье, - быстро передумал я. И мы отправились обедать. ...Шли третьи сутки нашего автономного существования. Запасы пищи подошли к концу вчера, деньги - на день раньше. - Это ты виноват, что у нас только хлеб и варенье остались, - намазывая очередной бутерброд, обвинил я Стаса. - Я думал, ты не очень расстроишься, если я позову друзей перекусить после футбольного матча, - смущенно ответил брат. - Одного-двоих - это еще куда ни шло, - рассуждал я, давясь ненавистным бутербродом. - Но целая орава проголодавшихся пятиклассников - это офигеть можно! - Надо было спасать положение, - оправдывался Стас. - Мороженные пельмени - идеальное решение! Бутерброд определенно не лез в горло, а торопливо спрятанная Стасом тетрадь не давала покоя. Стихи он, что ли, писать начал? - Делай яичницу, - велел я, откладывая истекающий вареньем хлеб. Стас вздохнул, открыл холодильник, и стал доставать с плетеных полок мелкие грязные яйца, брезгливо держа их кончиками пальцев. А я тихонечко пошел в зал, запустил руку под диван, вытащил тетрадь и принялся читать... "Вы про меня ничего не знаете, если не читали книжки под названием "Сегодня, мама!", но это не беда. Эту книжку написали сразу два писателя, наверное, в одиночку не решились, и, в общем, не очень наврали. Кое-что присочинили, но в общем рассказали все как было. Это ничего. Я еще не видал таких людей, чтобы совсем не врали, кроме разве Кубатая и Смолянина, да еще сфинксов, но они не люди. Про Кубатая - это генерал-герой, - про Смолянина и сфинксов рассказывается в этой самой книжке, и там почти все правда, только кое-где приврано. А еще эти писатели решили, что если в книжке два главных героя, то одного надо все время ставить в смешные положения и показывать каким-то недотепой. Не знаю, как они выбирали, над кем будут издеваться, может спички тянули, только издевались в основном надо мной. А мой старший братец Костя все время оказывался таким умным и находчивым, что прежде чем я дочитал до конца, я две книжки порвал на кусочки. Только в этой истории никакого такого вранья не будет. И ничего смешного тоже, я уж постараюсь. Это будет зловещая книжка. Так что если кто-то хочет посмеяться, то пусть эту книгу не читает, а идет в магазин, покупает себе колбасу, ест ее и молчит. А я буду писать серьезно и трогательно, как знаменитый детский писатель Игорь Петрович Решилов. Недавно наши родители уехали в Антверпен, на конгресс археологов-борцов за палеоконтакт. Мы с Костей немножко надеялись, что они и нас возьмут. Но этого не получилось по финансовым соображе ниям, так папа признался. Про наши приключения в будущем никто не знает, а вот родители недавно откопали какую-то древнюю железяку и сразу стали знаменитыми. Вот их и пригласили на халяву. Папа очень не хотел оставлять нас одних, он считает, что если дети остаются одни дома, то с ними непременно случаются какие-нибудь неприятности. Но мама, конечно, его переспорила. Она-то помнит, как достойно я проявил себя в Древнем Египте. Так что мы родителей за границу отпустили. Папа ведь даже в прошлом не был, а уж на Венере и мама не бывала. У них было тяжелое детство, у мамы - рабовладельческое, у папы - пионерское. Пусть отдохнут. Нам оставили в морозильнике котлеты и пельмени на неделю, деньги на молоко и хлеб - в пределах разумного, как сказал папа, и попросили соседку - тетю Клаву - за нами присматривать. Ничего интересного пока не случилось, и я боюсь, что..." На этом месте, похоже, мое появление прервало Стасово творчество. Я спрятал тетрадь и покачал головой. Ну и Стас! Вот это да! Писателем решил заделаться! С чего бы это? Может ему витаминов не хватает? Или от того, что я его футбольным мячом по голове стукнул? Бедняга... - Я сготовил яичницу, - хмуро сообщил Стас, входя в комнату и подозрительно меня оглядывая. - Только она... не очень. Будешь есть? - Буду, Стасик, - оставив его в полном остолбенении я вышел на кухню. Есть яичницу, приготовленную писателем, мне еще не доводилось, и я мужественно приступил к обеду. Ничего особенного, скажу вам. Яичница как яичница, подгорелая и несоленая. Потом я вернулся в зал, сел рядом с притихшим и настороженным Стасом, и мы немножко поговорили на древнеегипетском. Это чтобы не утратить навыка, и еще потому, что мы по маме скучали, хоть и не хотели друг другу в этом признаваться. - Большая железная птица, в которую сели папа и мама, перенесла их над широкой-широкой рекой, - грустно сказал Стас. В древнеегипетском нет слов "самолет" и "океан", так что ему приходилось выкручиваться. - И молодая рабыня-прислужница прошла по большой железной птице и накормила их ножками маленькой домашней птицы, - со вздохом подтвердил я. Слово "курица" я забыл, а может и не знал никогда. - И мудрые погонщики железной птицы перегнали ее через большую-большую реку... Какую реку, Стас? Разве селение Антверпен находится на другом большом куске земли? - Нет, конечно, - признал Стас. - Но так красивее звучит... И тут случилось ЭТО! Что-то сверкнуло, грохнуло, нас качнуло на диване, так что сразу вспомнились мамины рассказы о землетрясениях. И перед нами появилось ДЫРКА! Не в стенке, а прямо в воздухе. В эту дырку было видно большое, заставленное книгами помещение, библиотека, наверное. А прямо перед нами стоял толстенький румяный дядька с маленькими лукавыми глазками на добродушном лице. - Добрый вечер, мальчики! - вскричал он и хитро подмигнул. Стас, наверное, вложил все свои умственные способности в написание романа. Он спросил: - Вы кто? Если бандит, то у нас денег нет. Только варенье в холодильнике... - Варенье? Отлично, - обрадовался бандит. - Знаете, после путешествия во времени так хочется сладенького. - Так вы... - хором завопили мы. - Из двадцать пятого века, - гордо сказал дядька утирая пот со лба. - Привет от Кубатая. - От Кубатая? - Стас подался вперед и дрогнувшим голосом сказал: - Я знал, знал, старый друг - не ржавеет. Тут он что-то явно напутал с пословицами, но я не стал смеяться, зная его восхищение генерал-сержантом, и пошел за вареньем. Выбрал банку малинового, оно самое вкусное и сладкое, вернулся, и протянул дядьке. Тот взял банку, не высовываясь из своей дырки, и принялся пальцем отколупывать бумажную крышку. - Вы заходите, заходите, - суетился Стас. - Чайку попьем! - Не могу, - отхлебывая варенье прямо из банки отозвался наш гость. - У вас нет этномагического поля. - Какого? - удивился я. - Этномагического. Я ведь не на машине времени прилетел, а более интересным методом воспользовался, - дядька небрежно показал на дырку. Уточнять мы не стали, помнили, какая секретность там у них, в Департаменте. А дядька отставил пустую банку, и сказал: - Ну, ребята, вас наверное уже вопросы одолели? - Да, - признался я. - Вы к нам как, отдохнуть или в командировку? - В командировочку, - сладким голосом подтвердил он. - Кубатай в беде. Он зовет вас. Ему нужна ваша помощь, ребятки. Стас охнул, но дядька не дал ему расслабиться. - Ты, который пухленький, принеси-ка мне еще варенья, - попросил он. Вот чудо из чудес: Стас не возмутился, а покорно пошел! Дядька же уселся на пол в своей библиотеке и почесал затылок. - Думаю, нам надо познакомиться. Я - Манарбит. Знакомый Кубатая. Работали с ним вместе... транслятор чинили... да. Ты, как я понял, Костя, а это, - он ткнул пальцем в возвращающегося Стаса, - твой младший брат. - Это не я его младший брат, - возмутился Стас, - а он мой старший брат! - Логично, - согласился Манарбит. - Так вот, у Кубатая беда. Ему нужна ваша помощь. - А что, путешествия во времени разрешили? - с надеждой спросил Стас. - Нет, дети. Не разрешили. Но в ДЗР сложилась критическая ситуация. Помните Остров Русь? - Какой остров? - засмеялся я. А Стас важно подтвердил, ну, прям, словно он что-то помнит... - Смолянин упоминал про какой-то остров, только ему было запрещено рассказывать. - Это он и есть! - подтвердил Манарбит. - Остров Русь проклятый! Беда ДЗР-овская, горе-горюшко... Ты варенье-то давай, Стасик, а то, небось, тяжело держать... И он рассказал нам про Остров Русь, богатырей, князя Владимира, ученого Кащеева, который стал Кащеем Бессмертным, змеев горынычей, леших, боянов и прочую нечисть. Кубатай со Смолянином и местный богатырь Иван-дурак чуть было Кащея не победили, а магию его не разрушили. Только им стало жалко, что все волшебство исчезнет, так что они магию сохранили, а Кащея в цепи заковали. Думали, удержат надолго. Куда там! Кащей уже через несколько месяцев от цепей освободился. Он мужик хитрый, все это признают... - У вас в будущем и волшебство есть? - обрадовался я. - Драконы, богатыри, Кащей? - В будущем все есть, - гордо сказал Манарбит. - Будущее светло и прекрасно. Так вот, мальчики, Кащей решил такое сотворить, что еще ни один злодей в мире не делал! Манарбит торжественно помолчал, прожевал ягоды (на этот раз варенье было вишневым), потом ловко выплюнул косточки в стоящую на нашем журнальном столике греческую амфору. Пролетая сквозь дырку во времени косточки красиво заискрились. А Манарбит обвел нас взглядом и шепотом продолжил: - Кащей решил извести какого-нибудь знаменитого человека в прошлом. Чтобы ход истории нарушился, и весь мир погиб! - Он же и сам тогда погибнет! - заявил Стас. Временами у него бывают удачные мысли. - Ну и что? - отпарировал Манарбит. - Он такой злодей и пакостник, что ему себя не жалко! К тому же Бессмертный он, неуязвимый и неубиваемый. Решил проверить, уцелеет ли. Наступило тягостное молчание, только Манарбит громко прихлебывал. Я побежал за новой банкой. А когда вернулся, то первое что увидел - как Стас, подпрыгивая, спорит с Манарбитом. - Вовсе мы не знаменитые! - вопил он. - И еще неизвестно, чей потомок сфинксов создал - мой, или Костин! - Значит, Кащей вас обоих уничтожит, - грустно сказал Манарбит, просовывая сквозь дырку руку и выхватывая у меня падающую банку. - Кащей нас убить решил! - сообщил мне Стас, обрадовавшись, что я не слышал этой новости. - Представляешь? Кащей Бессмертный за нами охотится! - Ну и как он это сделает? - засомневался я. - Мы-то в двадцатом веке, а он - в двадцать пятом! А машины времени у него нет. - Зачем Кащею машина времени, - засмеялся Манарбит. - Он же волшебник! Понимаете - волшебник! Куда хочет, туда и попадет. - Так что же делать? - спросил я, стараясь не смотреть на Манарбита, а то у меня губы начинали слипаться. - Прятаться. Вы сейчас отправитесь в будущее, и я вас так спрячу, что даже Кубатай не найдет. Это будет самым надежным. - А как мы в будущее попадем? - полюбопытствовал Стас. - Проще пареной репы! - заверил Манарбит, потирая руки. - Шагайте ко мне. Вот так, вот так... Мы, словно загипнотизированные, двинулись к дырке. Наверное, очень уж нам хотелось в будущем снова побывать. И когда подошли к самой границе настоящего и будущего, Манарбит цепко схватил нас за грудки и проворно втянул к себе, только волосы дыбом встали от электричества. Мы ввалились в библиотеку, которая оказалась очень большим, мрачным залом со сводчатым потолком. - Это как, - обалдело спросил Стас, - это что? - Это магическая Дырка во Времени! - гордо сказал Манарбит. Мы не сразу нашлись, что ответить. Потом я спросил: - Так вы волшебник, как Кащей Бессмертный? - Почему "как"? - давясь от смеха сказал Манарбит. - Я и есть Кащей! Зал осветился бирюзовой вспышкой, завыл ветер, и симпатичный дядька, вытянувшись ростом чуть не до потолка, посерев и осунувшись, вскричал страшным низким голосом: - Добро пожаловать в замок Кащея Бессмертного! Ха-ха-ха! - Вы нас обманули! - завопил Стас. - Нет, - крикнул в ответ Кащей, ухахатываясь. - Я же ни разу вам не соврал! Вот смеху-то! Меня и вправду Манарбит зовут! И с Кубатаем я знаком! Я не врал! И еще варенья на халяву нажрался! А вы попались! Попались! "Вот влипли!" - подумал я. Кащей Бессмертный - это, конечно, персонаж сказочный и бояться его вроде бы незачем. Иван-дурак Кащея всегда побеждает. Но мы-то не Иваны. И не дураки, кажется. А Кащей тем временем вновь принял свой прежний, не такой грозный вид, и сказал: - Короче, мальчики, допрыгались. Теперь - делать нечего, придется вам выполнять все, что прикажу. - Типа? - спросил Стас. - Типа... идти за мной, - ответил Кащей и пошел к двери. Но мы не сдвинулись с места. Остановился и Кащей. - Ну? - А если не пойдем? - спросил я. - Тогда превращу в кого-нибудь. В черепах, например. Стас толкнул меня в бок: - Костя, хочешь быть черепахой? - Конечно! - вскрикнул я, как мог обрадованно, - они, во-первых, живут сто лет, а во-вторых, под водой, там интересно. Кащей оторопело нас разглядывал, пытаясь понять, шутим мы или нет. - А в тараканов можете? - продолжал блефовать Стас. - Хочется тараканом побыть или еще каким-нибудь насекомым. В любую щелку пролезешь, столько нового увидишь... "Только не бросай меня в терновый куст", - подумал я. Неужели Кащей такой тупой? - Хе-хе, - засмеялся, словно закашлялся, Кащей. - "Побыть", говоришь. Да не побыть, а насовсем. - Насовсем не выйдет, - уверенно заявил Стас. - Придет Иван-дурак, найдет яйцо, в нем иглу, иглу сломает - тут тебе и смерть. А с ней и чары спадут. - Не придет! Не найдет! - заорал Кащей в ярости, но тут же остыл и сказал заискивающе: - Ну ладно, ребятки, пойдем, а? - Ты нас сначала напои, накорми, да спать уложи, как положено, - потребовал Стас, - а завтра уже поговорим. - Времени нету, - ответил Кащей, почти оправдываясь. Потом нахмурился, что-то в уме прикинул, и сообщил: - Накормить-напоить - это пожалуйста. Но до завтра ждать не будем. - Ладно, корми, - согласился Стас, - там посмотрим. Кащей злобно зыркнул на него глазами, но спорить не стал, а взмахнул руками, что-то прошептал, и стол посреди библиотеки заискрился от множества появившихся из ниоткуда блюд. Мы уселись. Признаться, самостоятельная жизнь заставила меня проголодаться, но абсурдность происходящего несколько сбила аппетит. Стас же с ходу принялся уплетать куски печеного поросенка, запивая их квасом. Потом нагло заявил: - А медовухи нет? - Молод еще, медовухой-то баловаться, - обрезал Кащей и мечтательно сказал: - Вот они сидят, двое вредных пацанов. Вот они сидят в моем грозном замке! Как же мне расправиться с ними, чтобы погубить весь мир? Как расправиться с мальчишками, которых я так ловко заманил к себе? Об этом стоит подумать. Стас хихикнул, чуть не подавившись свининой, мне тоже стало веселее. Кащей выглядел таким идиотом, что угрозы его только забавляли. - Я мог бы превратить их в поросят, зажарить и съесть. О, я мог бы это сделать! Или не превращать, и не жарить, а съесть сырыми... Он говорил, посверкивая на нас подслеповатыми глазками, у меня внезапно появился аппетит. Я взял себе полную тарелку салата, опрокинул его в блюдо с жареной щукой, подвинул к себе и принялся обедать. - Да, я мог бы их съесть, - бредил Кащей, - или вырвать сердца у них из груди и вложить туда сердца из камня. Я мог бы сделать их своими маленькими слугами, если бы вложил им сердца из камня. - О, преврати меня, - давясь, сказал Стас, - в поросенка! Мне кажется, что ничего на свете не может быть хуже каменого сердца! - Угу, - согласился я. Рыба была замечательная. Я раньше никогда щуку не ел, да и видел ее только на картинках. Оказывается - вкусно. Кащей Бессмертный достал из кармана маленькие круглые очки (как у Джона Леннона, я у папы портрет видел) и надел. - А может, посадить их в башню, чтоб они умерли с голоду? - спросил он себя. - Не нужны мне свиньи, не нужны мне слуги! Да, посажу-ка я наглых пацанов в Голодную Башню, пусть подохнут с голоду. Он начал прохаживаться взад и вперед, погруженный в свои думы. Новая идея нравилась ему все больше и больше. - Да, я заточу их в Голодную Башню! - бормотал он. - Потом приду - а они уже померли! Кости попинаю... плюну на них... Люблю я это дело - на тех отвязываться, кто постоять за себя уже не может. Стас принялся украдкой запихивать в карманы пирожки, за пазуху - фрукты, а в рот - все новые и новые порции поросенка. - Ешьте, ешьте, перед голодной смертью, - милостиво позволил Кащей. Я по примеру Стаса тоже принялся наедаться впрок. - А чем нам заниматься-то в башне? - Стас наглел все основательнее. - Дай хоть книжку почитать! Кащею слова Стаса явно чем-то понравились. Он кивнул и сказал: - Дам... Ох, нравитесь вы мне, ребята! Даже жаль убивать... - Так не убивай, - решил я подстраховаться. - Да нет, надо... - А чем это, интересно, нравимся? - недоверчиво спросил Стас, переставая жевать и уставившись на Кащея. Тот под его взглядом поежился и сказал: - А тем, что вредные. Почти как я. - Ты нас еще плохо знаешь, - пригрозил Стас и продолжил трапезу. Кащея его слова задели за живое: - То есть как, вреднее меня? Вот наглец! Я же злодей, похититель невинных девушек, людоед, садист, истерик и даже занимаюсь литературной критикой! - Ну, до девушек мы еще не доросли, - признал Стас, - а в остальном... Ха, критик. Ты бы мое последнее сочинение почитал... Я там пишу, что Лев Толстой был французским шпионом, и в тексте "Анны Карениной" зашифровал секретные донесения для начальства. Кащей тихонько икнул. Неуверенно предположил: - Но ведь нельзя же так... голословно... основания надобны... - Французский больно хорошо знал, - объяснил Стас. Подумав минуту, Кащей радостно заявил: - Толстой еще и полинезийским шпионом был! - Почему? - настала очередь Стаса удивляться. - Босиком ходил! - Способный ученик! - Стас привстал и похлопал Кащея по плечу. Тот понял, что подставился и скрипнул зубами. - Все равно я хуже! - Да, да, - снисходительно подтвердил Стас. - Побывал бы в моей шкуре, поносил бы на совести тяжесть злодеяний неслыханных, плач жертв замученных - разревелся бы! - грозно прошептал Кащей. Мне вдруг стало не по себе. - Побывал бы в моей, походил бы в школу, поучил бы уроки - от страха бы помер, - отпарировал Стас. Кащей запыхтел и явно собрался что-то сказать, когда я, чтобы разрядить обстановку, встрял в разговор: - Книжки дай почитать, обещал ведь. Стас посмотрел на меня таким взглядом, что я понял - что-то сделал не так, зря помешал. Но было уже поздно. Кащей с готовностью прервал спор и спросил: - А вы книжки какие любите? У меня - вот... много. - Все любим, кроме сказок, - заявил Стас. - Особенно русско-народных. - У меня всякие есть, - гордо сказал Кащей. - Сейчас, составим вам культурную программку... Он направился к стеллажам. Я крикнул вслед: - А фантастика есть? - Наверное, - пожал плечами Кащей. - Я давно уже не читаю, буквы почти забыл... - А говоришь - литературный критик! - укоризненно произнес Стас. - Это не мешает, - захихикал Кащей. - Критик - не читатель... Так... Что же вам дать на прочтение перед смертью? - Вот дурной, - шепнул я Стасу. - Точно, - согласился Стас. - У тебя карманы пустые? - Да. - Насыпь вон тех конфет... Как ты думаешь, нас спасут, или мы сами из башни убежим, возьмем волшебный меч и замочим Кащея? - Спасут. Мне его жалко убивать. - Мне тоже... Значит, Кубатай спасет, - Стас потупился и добавил: - Может, пойдем в ДЗР работать? - Подумаем, - решил я. ...Толком подумать мы не успели. Кащей бухнул на стол пачку пыльных томов и гордо заявил: - Вот! Мы со Стасом принялись разглядывать книги. Их было семь. Я прочел названия. Это были: "Справочник юного энтомолога", "Мать", "Цемент", "Госпожа Бовари", "Физика для всех", "Как закалялась сталь" и "Словарь ненормативной лексики русского языка". Прочтя последнее название, Стас озадаченно глянул на меня, а затем открыл словарь на букве "Ю". Прочел что-то. Покраснел. Интересно, что за слово-то могло быть? - Ты что, гад, издеваешься? Где фантастика? - А нету? - сконфуженно спросил Кащей. Я покачал головой. - Щас, щас еще подберу, - затараторил Кащей. - Ну нет, - решил Стас, - мы сами выберем. Пошли, Костя. И мы стали рыться в книгах. Тут и вправду было все. Стас принялся отбирать стопку фантастики. Помирать с голода он явно решил долго и содержательно. Вначале он набрал всяких разрозненных томов, потом наткнулся на полное собрание сочинений Жюля Верна и попробовал унести его. Но Жюля Верна сменил Герберт Уэллс, а вскоре и Уэллс был водворен на полку, зато Стас завладел собранием своего любимого детского фантаста Решилова. Его он, хоть и с натугой, но мог унести. - Пойдем голодать, Стас, - потянул я его за руку. - Погоди, - отстранился он. Его глаза блестели жадным огнем. - Вдруг еще чего найдем? И тут он увидел, как Кащей, стараясь не шуметь, подсовывает под обломанную ножку платяного шкафа какой-то том. - Ага! - взревел Стас и бросился к шкафу. - Так и думал! Самое интересное прячешь, да? Я кинулся за братом. Тот принялся вытягивать книгу из-под шкафа, и вдруг Кащей подобострастно заявил: - Бери, бери, только в шкафу не ройся... - Хитрый, да? - и Стас немедленно ринулся в темноту шкафа. Кащей ловко закрыл за ним дверцу, и я услышал испуганный вскрик брата. И тишина. Только мелкое хихиканье Кащея: - Ой, уморил... Ой, какой глупый... Решили Кащея обхитрить... Ой, умора. В Голодную Башню, ха-ха! - Где Стас? - сжимая кулаки крикнул я. - В шкафу! - с готовностью заявил Кащей. - Загляни... - Не буду! - я сообразил, что сейчас сгину вслед за Стасом, и отбежал. Но Кащей с неожиданной ловкостью бросился за мной, схватил за воротник рубашки, на пухлых ручках вздулись арбузы мускулов - и зловеще сказал: - Я и вправду бы вас съел или на кусочки порезал. Только я кое-что позабавнее придумал... И он понес меня, держа перед собой, как котенка. Я несколько раз лягнул коварного злодея, но он этого словно и не заметил. Он поднес меня к шкафу - и пинком отправил внутрь. Я летел вперед, будто за шкафом была пустота. Самым обидным было то, что за спиной доносилось затихающее хихиканье Кащея. И вдруг в глаза ударила яркая белизна. Такая яркая, что я зажмурился от боли в глазах. ...А когда открыл их, понял, что лежу в снегу. Было ужасно холодно. Я поднялся на ноги и тут же провалился по колено. То, что я увидел, повергло меня в ужас. Ровный, сверкающий снежный наст распростерся до горизонта. Я огляделся. Все то же, куда ни глянь. Только повернувшись кругом, я обнаружил некоторое разнообразие в этой белизне: серым пятном шагах в пяти от меня лежал Стас. Снег вокруг нас был нетронут, словно мы упали с неба. Я испугался, и хотел было уже позвать брата, но тут он шевельнулся и поднял голову. Глава четвертая, в которой Холмс проявляет  то поистине английское упрямство, то поразительную прозорливость, то - ужасающий цинизм. (Рассказывает доктор Ватсон.)  - Друг мой, - обратился ко мне Шерлок, когда Мак-Смоллет и Кубатай закончили свой рассказ о колдуне Кащее Бессмертном, решившем погубить весь мир. - Приходилось ли вам ранее выслушивать подобный бред? - Не приходилось, - признался я. - Однако, к сожалению, все то, что мы с вами пережили в последние часы, неопровержимо доказывает правоту наших потомков. - Да, доказывает, - вынужден был согласиться я. - Что ж, - сказал Холмс, - детей надо выручать. Из того, что я услышал, следует, что под шкафом должна была лежать та самая книга, в которую Кащей их отправил... - Ее там не было, - грустно сказал Кубату. - Кащей - осторожный, вынул, наверное... Холмс задумался. - Предлагаю провести следственный эксперимент, - произнес он наконец. - Допустим, что злоумышленник действовал не по заранее обдуманному плану, а импровизационно. Вот вы, мой друг, - обратился он ко мне, - вы будете старшим из мальчиков. А вы... - он замялся, забыв имя (видно сказывалась нехватка кокаина), - вы, лысый, - младшим. - Верное решение, - кивнул Кубату, сумев, как истинно интеллигентный человек, не заметить бестактность, - у нас всегда со Стасом родство душ ощущалось. - А вы, - Шерлок кивнул Мак-Смоллету, - будете Кащеем. - Всегда так, - заныл тот. - Как Кащеем, так сразу я... - Не горюй, добрый молодец, - хлопнул его по плечу Иванду, - помоги спасти Землю Русскую. - И не только, между прочим, русскую! - одернул негра Холмс. - Так вот, вы трое должны удалиться из этой комнаты, затем быстро войти и, двигаясь к этому магическому шкафу, вести непринужденную беседу. Когда поравняетесь со шкафом, то вы, дети, - Холмс строго глянул на нас с генералом, - начнете наивно и беззаботно озираться по сторонам. А вы, сэр злодей, - ткнул Холмс пальцем в лже-шотландца, - как бы невзначай возьмете первую попавшуюся книгу и подсунете ее под шкаф. Существует немалая вероятность, что это будет именно та книга. - Как-то не слишком это научно... - начал было Кубатай, но Холмс перебил его: - По-научному сами будете следствие вести, а раз обратились ко мне, положитесь на чутье сыщика. Мы вышли из дверей библиотеки, а затем вновь вошли и двинулись к шкафу. Мак-Смоллет затеял непринужденную беседу. - ...Так вот, кенты. Яйца золотые - штука незаменимая. - О да, - поддержал его Кубату, - есть в этом образе нечто фаллическое. Вы только вслушайтесь, как звонко это звучит: "Золотые яйца". Слегка недоумевая, но понимая ответственность момента, поспешил подыграть им и я: - Лично мне такие яйца показались бы излишне щегольскими и чересчур тяжелыми... Тем временем мы поравнялись с приоткрытой дверцей шкафа. Смолянин, повернувшись спиной к полкам, незаметно нащупал какой-то том и сунул его под шкаф. - Вперед, друзья! - вскричал Шерлок, и мы гуськом, один за другим вбежали в пыльную темноту. Постояли секунду, потом Кубату взволнованно приказал: - Назад, товарищи!.. - Вот они! - сдавленным полушепотом крикнул Холмс, указывая на две мальчишеские фигуры впереди, бегущие по узенькой улочке полуночного городка, где мы вдруг оказались. Мы кинулись вслед, однако на самой окраине потеряли отроков из виду. Место было глухое, за городом простиралось кладбище. Осторожно, дабы суетой не обидеть прах усопших, двинулись мы меж гранитных надгробий и крестов. Однако все попытки обнаружить мальчиков были тщетны. Вдруг невдалеке от нас послышалась возня и сдавленная ругань. Мы двинулись на звук, и вскоре перед нами открылась следующая картина. Возле свежевыкопанной могилы стоял открытый гроб. Луна освещала бледное лицо мертвеца. Рядом стояли трое. Один из них что-то яростно кричал другому. Тот, на кого кричали, внезапно сделал короткий удар и свалил им противника на землю. Мы крадучись приблизились настолько, что уже могли расслышать слова, которые выкрикнул третий: - Эй вы! Я товарища бить не позволю! Выкрикнув это, он кинулся на ударившего, и они сцепились в рукопашной. В это время сбитый с ног поднялся, и в руке его блеснул нож. Один из дерущихся ударил другого поднятой с земли доской, но тут же нож третьего вонзился ему в грудь. Мак-Смоллет тихонько ойкнул и зажал рот перчаткой. В это время на луну набежали тучи и покрыли мраком страшную сцену. Но глаза уже привыкли ко тьме, и вот тут-то совсем рядом с нами, но явно нас не замечая, из-за надгробий выскочили два мальчика, и без оглядки бросились бежать. Мы кинулись за ними. Они сразу далеко оторвались от нас, а еще через несколько минут мы напрочь потеряли их из виду. Запыхавшись, мы бежали вслепую мимо деревянных домишек окраины. Лаяли проснувшиеся сторожевые псы. Но вот луна вновь выглянула из-за туч, и в ее мертвенном свете мы смогли увидеть, как две мальчишеские фигурки юркнули с дороги в какую-то совсем уж развалившуюся хибару. Когда мы добрались до нее и, подойдя на цыпочках вплотную, прислушались, из-за стены доносился дрожащий детский голос: - Гекельберри, как ты думаешь, что из всего этого будет? - Если доктор Робинсон умрет, думаю, выйдет виселица. - Да не может быть! - Уж это наверное, Том. Голоса смолкли. Я с удивлением заметил, что строгое лицо Холмса просветлело, озарилось поистине младенческой радостью. Он осторожно заглянул в окошко, вздохнул, а потом, сделав нам знак рукой, на цыпочках отошел от хибары. Мы последовали за ним. Оказавшись на приличном расстоянии от строения, Холмс шепотом спросил наших спутников: - Как, вы говорили, зовут детей? - Костя и Стас. - Отсюда следует, джентльмены, что я все же ошибся в способе выбора книги. Я как всегда поразился прозорливости своего друга и способности его к трезвой критической самооценке. А он продолжал: - Поэтому предлагаю вернуться. Для этого нам необходим шкаф. Какие будут предложения? - Единственный выход, - заявил Кубату, утирая с лысины пот, - зайти в первый попавшийся дом. - Не, - отозвался негр, - по морде получить можно.