катили из ведра густой черной краской. - Ослепили, - печально сказал Стас. - Теперь уже недолго... Словно в подтверждение его слов стены нашего кораблика задрожали. По линии закрытого люка пробежал тонкий лучик света. - Лазером, что-ли, вырезают? - с неуместным любопытством спросил меня Стас. - Как ты думаешь? - Не знаю, - пробормотал я, не отрывая глаз от люка. - Какая, фиг, разница? - Лазером, - однозначно решил Стас. - Как в фильме "Чужие". И зачем только Стас вспомнил про этот фильм! Я пихнул его, но было уже поздно. Мы оба замолчали, старательно пытаясь не вспоминать тех жутких инопланетян, и то, что они обычно с людьми делали. И в этот момент... в люк постучали! - Заходите, - машинально пискнул Стас, и зажал рот руками. А люк, вырезанный из петель, с грохотом вывалился наружу. Мы закрыли глаза и попытались спрятаться друг за друга, не вылезая из кресла. Совсем рядом раздались шаги. Я чуть-чуть приоткрыл один глаз и увидел что-то высокое, желтое, маслянисто блестящее, обросшее поверху зелено-белым мхом. Почти так же страшно, как если бы вошел Чужой... - Братки! - жизнерадостно сказал вошедший, - с чувством глубокого удовлетворения встретили мы вас! От имени всей шараги... Мы со Стасом, вылупив глаза, смотрели на говорящего. Это был высокий крепкий мужчина лет сорока в желтом комбинезоне. С пояса у него свисала пара жутко выглядевших пистолетов и широченный нож. На лице играла радостная полуулыбка, с трудом пробивающаяся сквозь толщу коротенькой, но густой бороды. И борода, и пучки сохранившихся на голове волос, были смешанного зелено-белого цвета. Словно бы от рождения были зеленые, а нынче поседели. - ...и уполномочены заявить, - проникновенным баритоном продолжал мужчина, - что мы рады приветствовать вас у нас. Ух, как я припарился переводить торжественную речь для нашего командующего! Последнюю фразу полузеленый произнес все тем же торжественным тоном. И до меня дошло - он заученно повторяет переведенный кем-то текст, не зная самого языка. - А вы по-русски говорите? - осторожно спросил я. Мужчина протянул руку, потрепал меня по щеке, и торжественно произнес: - Не волнуйся, крошка, сейчас придет дядя-переводчик, все скажет. - Они что, по штатовским боевикам русский учили? - слабым голосом произнес Стас. Заерзал, слезая с моих коленок, и с воскресшим оптимизмом сказал: - Они гуманоиды, а это дает нам шансы. Зеленые волосы не беда, мы не расисты. Видимо, в них хлорофилл... - А в оранжевых - апельсиновый сок? - поинтересовался я, глядя на еще одного входящего. Стас поперхнулся. Новый инопланетянин, действительно, имел волосы ярко-оранжевого цвета, перетянутые над глазами узким белым бинтиком. Сам он был молод, костляв и носил очки вполне земного вида. Этим привычные человеческие черты исчерпывались. Из непривычных были: очень большие и оттопыренные уши, шишки на висках и перепонки между пальцами рук, как у лягушки. - Это два вида гуманоидов, - уверенно объяснил Стас, - первый питается за счет фотосинтеза, а второй с болотистой планеты, где воздух разрежен, и звук распространяется плохо. Я настолько был поражен эрудицией брата, что не нашелся, чем достойно ответить. Наверное у него от волнения произошел интеллектуальный всплеск, но с каким-то странным завихрением... Паузу нарушил оранжевоголовый. - Не, чувак, ты гонишь, - с непередаваемой интонацией произнес он. - Какой я тебе гуманоид с болотистой планеты? У тебя башка белая, а у него - в мою сторону вытянулись сразу два перепончатых пальца - темная. Но вы оба люди, и я - тоже. Мы уже ничему не удивлялись. Лишь для порядка Стас огрызнулся: - А для чего у вас перепонки на пальцах? - Чего? А... - Оранжевоголовый гордо оглядел руку. - Я плавать люблю. В большой ванне. Вот и вырастил прошлым летом. Мы потихоньку начали расслабляться. Ни пытать, ни убивать нас никто не собирался. По крайней мере пока. Увешанный оружием зелено-белый кротко улыбался, наблюдая за разговором. Потом сказал что-то непонятное. Молодой оранжевоголовый так же непонятно ответил. - Это не английский и не русский, - сказал Стас. - И даже не древнеегипетский, - подтвердил я. Между тем наши собеседники окончили короткое совещание, и оранжевоголовый откашлялся. - Давайте знакомиться, детишки, - сладким голосом сказал он. - Я дядя Смолянин, младший майор космофлота Земли; переводчик. - Земли? - ахнули мы с братом. - А он, - Смолянин сделал жест в сторону зелено-белого, - генерал-сержант Кубатай, командующий космофлотом, лицо особо важное. Выдержав короткую паузу, он добавил: - На вид он - хитрый перец. Но душа у него добрая, ребятишки. - Где мы? - требовательно прервал его Стас. - На окололунной орбите, - успокаивающе ответил Смолянин. - Ура, - неуверенно сказал Стас, и прошипел в мою сторону: "На Луну непохоже..." - Ура. А мы-то думали, что улетели в другую звездную систему. - Не, вы провалились в будущее, в две тысячи пятьсот тридцатый год. Все в порядке. Потребовалось секунд пять, чтобы улыбка облегчения сползла с наших лиц. Стас, пораженный крахом своих гипотез, притих. А я спросил: - Так это... то, в чем мы были... это не космический корабль инопланетян? - Нет, - слегка сочувственно ответил Смолянин. - Это ихняя машина времени. Или не ихняя. ...Как рассказал генерал-сержант Кубатай (сам он по-русски больше говорить не пытался, его переводил Смолянин), встретить нас со Стасом было делом всей его жизни. Точнее не нас, как уточнил Кубатай, а машину времени, в которой мы прилетели. И лишь попутно - спасти нас и доставить на Землю. Мне это уточнение не понравилось. Но Кубатай нашего мнения не спросил, а нахмурившись посмотрел в пространство и тоскливо добавил: - Теперь судьба хронопатрульной службы под вопросом... Мы со Стасом не особенно много поняли. Но переспрашивать не решились. Снаружи, за открытым люком нашей машины времени, мелькали какие-то люди в желтой форме и беретах на разноцветных волосах. С волосами здесь явно не церемонились и перекрашивали их в любые цвета. Может быть даже, их попросту красили под цвет рубашки. Во всяком случае у Смолянина из-под комбинезона выглядывала оранжевая футболка. Кубатай предложил нам всем пройти в рубку крейсера "из этого злополучного хроноскафа". Честно говоря, выходить нам было страшновато. Все-таки мы с этим самым "хроноскафом" много чего вместе испытали. Но была одна веская причина не отказываться. Стас не выдержал и спросил: - Смолянин, а у вас на корабле туалет есть? Наш переводчик наморщил лоб, явно вспоминая слово, и кивнул: - Конечно, корешок. И действительно, тут у них все оказалось в порядке. Но это все-таки неприлично, и не буду описывать... Тьфу, опять это слово! В общем, все было в порядке. Между делом я раздумывал о том, что сказал по дороге Смолянин: оказывается на Земле никаких стран уже давно нет, язык у всех - всеземной, и экипаж в корабле - интернациональный. Здорово... Но толком обдумать это светлое будущее человечества я не смог, потому что в дверь туалета заскреблись, потом приоткрыли ее, и Смолянин нетерпеливо крикнул в проем: - Эй, малолетки! Шевелитесь чуть-чуть! Из-за вас торжественную церемонию задерживают! Вся шобла ждет! Освобождайте толчки! - И он у них - лучший переводчик?! - возмущался Стас, выскакивая из своей кабинки, как ошпаренный. - Он что, в зоне языку учился? - Он, наверное, про свою узкую область - русский язык, прочел все, что смог, - предположил я. - И учил по всем словарям, включая блатной, и по видюшным фильмам, и по книжкам дурацким... Но когда мы увидели "торжественную церемонию", всякая охота обсуждать проблемы языковедения у нас исчезла. Вместе с экипажем мы выстроились возле огромного экрана-иллюминатора, в который во всей своей красе была видна удаляющаяся капсула нашего хроноскафа. А еще был виден ствол пушки, торчащий из-под иллюминатора. Генерал-сержант Кубатай коротко скомандовал, и один из членов экипажа рванул какой-то рычаг. Ствол пушки дернулся, пол под нашими ногами дрогнул, и на месте хроноскафа образовался яркий огненный шар. Через мгновение он погас, и экипаж сорвал с голов желтые береты. Некоторые всплакнули. - А как же мы теперь?.. - начал Стас. Но я оборвал его: - Молчи. Может наш хроноскаф - одноразовый? Может, у них таких - тысяча? - А если нет? - Ну, тогда... Тогда... - Я не знал, что сказать. - Тогда этот все равно уже не вернешь... И мы растерянно переглянулись. 2. ВСЕ ВЕСЕЛЯТСЯ ПО СЕКРЕТУ, А СТАС ОБЪЯВЛЯЕТ СЕБЯ ХОЛОСТЯКОМ Я не раз замечал, что комфорт - штука странная. Каждый его понимает по-своему. Когда мы на шлюпке отчалили к Земле, то вместо того, чтобы любоваться полетом, я, Стас и Смолянин впали в гипнотический сон. Пилотировать шлюпку вызвался Кубатай, так как лично должен был отчитаться на Земле за проделанную операцию. Он и объяснил нам, что теперь всякое нудное ожидание - в дороге, в очереди или когда просто нечего делать, люди проводят в гипносне. И в нем совсем не старятся. - Очень клево, - с энтузиазмом сообщил нам Смолянин, поправляя очки, которыми страшно гордился, будучи единственным очкариком в мире. - Приходишь, например, к другу, а его дома нету. Входишь в гостиную, и автоматически включается генератор гипносна. Просыпаешься, когда друг уже вернулся домой. Вот только плохо, если его несколько дней нет. Гостей много скапливается. Мне это удобство не понравилось, и я сказал, устраиваясь на откидной полке: - Я бы, перед тем как в гости пойти, сначала по телефону позвонил. - По видеофону, - поправил меня Смолянин и продолжил сокрушенно: - Не, не катит, у всех автоответчики есть. Звонишь - а тебе говорят: заходи, дорогой. - Ну я бы сразу определил, что это автомат, - сказал я. - А как? - удивился Смолянин, - они же так врут, что не подкопаешься... Стас, оказавшийся на полке надо мной, прямо как дома, свесился с нее, ехидно покрутил пальцем у виска и хотел мне что-то сказать, но так, свесившись, и заснул. Через миг отключился и я. А когда проснулся, Стас ворочался на полу: он, балбес, не пристегнулся. Так ему и надо, нечего обзываться, даже жестами. Я-то думал что мы выйдем на огромном космодроме, но шлюпка оказалась почему-то не на открытом воздухе, а в застекленном ангаре, похожем на большой парник. Сходство усиливалось тем, что пол устилала зеленая травка, а не какой-нибудь заурядный бетон. Мы вышли, разминая затекшие руки и ноги. Стас потирал огромную шишку на голове, и Смолянин, поправляя свой бинтик, понимающе ему улыбнулся. Но тут Кубатай значительным тоном что-то произнес, и младший майор начал переводить: - Добро пожаловать на Землю, корешки. Вы находитесь на территории специального космопорта Департамента Защиты Реальности. К сожалению, пока вам не разрешено свободное передвижение по планете. Кроме того, никто не должен знать, кто вы и откуда. - Будущее называется, - проворчал Стас, - тюрьма какая-то, а не будущее. Внезапно из отверстия в стене слева от нас выпрыгнуло что-то сверкающее и поскакало к нам. Сделав последний прыжок, нечто, размером с легковой автомобиль, шлепнулось в паре шагов от нас. Это и был автомобиль - только не на колесах, а на двух суставчатых лягушачьих лапах. - Ква-ква, - шутя поздоровался Стас, чтобы скрыть испуг. - Ква-ква! - широко улыбаясь, ответил розовощекий усатый мужчина в полосатом, выглядывая из прыгохода. Видно, он решил, что так на русском звучит приветствие. Я тихонько пихнул Стаса и шепнул: - Теперь со всеми так здоровайся, понял? - У них что, чувства юмора нет? - Есть или нет, потом разберемся, а пока... Закончить я не успел, потому что розовощекий что-то быстро затараторил. Смолянин дождался паузы и перевел: - Специальный инспектор Департамента Реальности Кейсеролл. Приветствую вас и балдею от встречи с представителями древней цивилизации. Уполномочен сделать официальное приглашение на сабантуйчик в вашу честь. Миру - мир. Все в кайф. Кейсеролл жестом позвал нас в урчащий прыгоход. Входное отверстие за нами затянулось блестящей пленкой, и такая же пленка вмиг отделила нас от кресла водителя, в котором устроился Кейсеролл. И вновь мы неожиданно впали в проклятый гипносон. Выбравшись из прыгохода, мы опять оказались в сверкающем ангаре, но гораздо меньшего размера. Кейсеролл провел нас довольно унылым тоннелем, и через минуту мы вошли в просторный вестибюль с ковром на полу, безвкусными люстрами под потолком и портретами на стенах. Я с удивлением узнал тех, кто был изображен на ближайших: Эйнштейн, Наполеон, Пол Маккартни и Ленин. Смолянин перевел гордо сказанную Кейсероллом фразу: - Тут, ребятишки, все адаптировано под ваше столетие. Мы подошли к высоким дверям, и они распахнулись. Огромный зал был полон людей все в тех же желтых комбинезонах. Люди сидели за длинным-предлинным столом. Мы шагнули в зал. Гул возбужденных голосов смолк. Кто-то коротко скомандовал, все вскочили с мест, вытянулись в струнку и хором прокричали: - Ква-ква! - Ква-ква, - приветливо махнул рукой Стас, а мне вполголоса бросил: - Работает разведка. Я тоже смущенно квакнул, и нас, как виновников торжества, усадили во главе стола. Смолянин, Кубатай и Кейсеролл устроились рядом. Пахло очень вкусно, и только тут я понял, как проголодался. Все сели, но никто не прикасался к еде. Стоять остался только абсолютно лысый, пожилой, но крепкий и атлетически сложенный человек на другом конце стола. Одет он был в такой же, как и остальные, желтый комбинезон, но весь усыпанный разноцветными нашивками и кисточками. - Это Ережеп - генеральный директор Департамента, - шепнул Смолянин доверительно, - он тут самый крутой. Ережеп откашлялся и гнусаво затянул долгую торжественную речь. Я огляделся. Слава Осирису, наши далекие потомки были почти нормальными людьми. Никаких следов вырождения и радиоактивных мутаций я не заметил. Все смуглые и скуластые. Кое-кто был выбрит наголо, но большинство имели коротенькие аккуратные прически. Доминировал розоватый цвет волос, довольно часто встречались зеленый и синий, а у одного, выглядевшего особо молодо, волосы были клоками выкрашены в разные цвета. Парень беззастенчиво таращился на нас, в то время как остальные лишь изредка любопытно косились, глядя, в основном, на говорившего. Смолянин начал переводить: - Секите, чуваки, кто перед нами! Славные путешественники во времени, легендарные аргонавты. Они же по нашим законам являются и величайшими преступниками. Но все мы врубаемся, что там, откуда они прибыли, законов этих не было. Это прикол. Гости заулыбались и закивали головами. - Факт их присутствия здесь стал отмазкой тех огромных затрат, которые делались народом Земли на содержание славного флота хронопатрульной службы. А ведь нередко раздавались в наших рядах голоса разных козлов, которые уверяли, что хронопатрульная служба - бессмысленное расточительство, что семьдесят процентов - это еще не повод. Тем больший героизм проявили те сотни клевых парней, которые взялись за выполнение этой неблагодарной миссии. От этого перевода я немного ошалел. - Сегодня мы наглядно удостоверились: их героизм и труд не пропали даром. Но сколько классных бойцов космофлота не дожили до этого дня?.. Будем же благодарны судьбе и возрадуемся - и за себя, и за всех, кто уже не может этого сделать. Особо хочу отметить то, что если и раньше наш труд был круто засекречен, то все что касается нынешних событий имеет категорию тайны всемирной крутизны. Гости понимающе закивали, сохраняя суровые выражения лиц. - И еще, - продолжил Ережеп. - Уверен, и те служащие Департамента Защиты Реальности, которые сегодня несут тяжелую, но почетную вахту на других наших фронтах, например, исследуя и охраняя известный вам остров, так же как и хронопатруль сегодня, рано или поздно будут праздновать свою славную победу. Я закончил. Поприветствуем наших клевых гостей. Зал взорвался криками, топотом, хлопками и свистом. Прямо как на рок-концерте. Мы подскочили от неожиданности, но Смолянин успокоил нас одним словом: - Тащатся. Председательствующий Ережеп еще что-то коротко произнес и уселся на место. Смолянин перевел: - Ответную речь сказать не западло будет? Мы переглянулись. Гости в ожидании молчали. - Давай, Стас, - тихо сказал я, потому что чувствовал: сам под пристальными взглядами сотен глаз вряд ли смогу выдавить из себя и пару слов. Стас резво вскочил. Откашлялся. Потом почесал в затылке. Затем шмыгнул носом и вытер его. Наконец сказал хрипло и пискляво: - Ну, это. Ква-ква, короче. Смолянин перевел, гости опять бурно зааплодировали и засвистели. Стас начал было присаживаться, но вновь наступила тишина, и на него снова уставились в ожидании. Стас осмелел, но, кажется, забыл, что мы не у инопланетян: - От имени всех людей Земли, - начал он, но я шепнул: "Стас, мы на Земле!", и он поправился: - Точнее от всех людей двадцатого века, всем привет. Мы тут с братом посовещались, - я удивленно глянул на него, - и вот что решили. Давайте, поедим сначала, а потом уж поговорим. Присутствующие обескураженно молчали, но Ережеп дал команду, грянула незнакомая торжественная музыка, и в распахнувшиеся боковые двери в зал, ни на что не опираясь, вплыли круглые плоские платформочки с тремя гибкими тонкими руками-манипуляторами на невысоком штыре посередине. Я понял, что это - механические официанты. Стас, красный от волнения, сел и отер со лба пот. - Как я, а? - гордо спросил он. - Нормально, - ответил я, хоть и не был уверен, что его речь была достаточно весомой для такого случая. Сидящий рядом с нами Кейсеролл тем временем поглядел на часы, схватился за голову и выбежал из зала. "Очень занятой мужик", - шепнул мне Смолянин. А платформы-официанты двинулись вдоль стола, раскладывая пищу. Ароматы усилились. - Антигравитация? - важно спросил Стас у Смолянина, кивнув на платформы. - Да, - подтвердил Смолянин, - антигравитация - привилегия Департамента. - Почему? - удивился я. - Антигравитация и движение во времени - явления одной природы, для обычных людей все это насмерть засекречено. - Почему? - повторил я вопрос. - Мне этого вам нельзя рассказывать. А лапшу на уши вешать не хочется. Пускай другие объясняют. Все вокруг уже ели, только к нам платформы все не подъезжали. Стас потянулся было к какому-то блюду, но я заметил, что никто тут ничего не берет со стола сам, и шикнул на него, хоть у меня и у самого текли слюнки: - Ып-сарап, каракуц нямьек. Ук юртак. [Сядь на место, каракуц голодный. Не дома (возм. др.-егип.)] Смолянин удивленно покосился на меня: таких слов в русском языке он не знал. И тут мы поняли, в чем дело. Люди будущего решили обслуживать нас сообразно традициям нашего времени. Как они их себе представляли. С подносами в руках в зал вошли два официанта. Но что это официанты, я понял не сразу. Одеты они были в черные фраки, ермолки и лапти, а на ремнях у них почему-то болтались огромные сабельные ножны. Приплясывая под музыку, они поравнялись с нашим столом и, полонившись с деревянными улыбками на лицах, положили на наши тарелки еду. Я не верил своим глазам. Передо мной лежали серые, слипшиеся, такие до боли знакомые, столовские пельмени. А на удивительной красоты резной подставке рядом - консервная банка с неаппетитной бурой массой. У меня челюсть отпала, когда я прочел надпись на этикетке (на русском!!!): "Кильки в томатном соусе. Рыбзавод ГКО "Волгорыбхоз", пос. Завгородний Волгоградской области." - Ненавижу, - простонал Стас. В этот миг Кубатай заговорил с нескрываемой гордостью в голосе (я специально больше не употребляю идиотских словечек Смолянина, потому что мне это надоело): - Сюрприз! То что вам подали, стоит в десятки раз больше всего остального на этом столе. Более ста лет назад в вечной мерзлоте Таймыра были обнаружены останки древней экспедиции. Специалисты установили, что запасы провианта, пролежавшие там почти пятьсот лет, вполне пригодны к употреблению. Все последующие годы находка в холодильной камере ожидала прибытия предсказанных гостей из прошлого. И вот привычная вам пища дождалась встречи со своими современниками. Любой из присутствующих здесь отдаст полжизни за право отведать эти блюда. - Так это... - замялся Стас, - пусть отведают. Я вообще что-то есть не хочу. - И я, - согласился я, отодвигая от себя неаппетитную тарелку. Сидящие возле нас обменялись недоуменными взглядами. Но я придумал, как выйти из неудобного положения и попросил Смолянина перевести. - По русской традиции нашего времени мы предлагаем откушать "пельмень мира". С этими словами я взял на вилку серый комочек, надкусил отдающее бумагой тесто, положил вилку в тарелку и передал ее Смолянину. Стас, прыснув, сделал то же и отдал свою тарелку Кубатаю. И тарелки поплыли по столу. Каждый из гостей делал маленький надкус, блаженно закатывал глаза, причмокивал и, передавая блюдо соседу, что-то приговаривал. (Смолянин перевел: "Ништяк".) Под шумок я отправил по кругу и банку с килькой. А дерзкий Стас, воспользовавшись тем, что я отвлекся, стянул-таки с ближнего блюда ароматную светящуюся голубым колбаску на тонкой палочке и вцепился в нее зубами. Колбаска хихикнула, и Стас, поперхнувшись, закашлялся. Чтобы спасти брата, я что есть силы хлопнул его по спине. Кашлять Стас перестал, но я заметил, что все прекратили есть и с любопытством смотрят на нас. Я покраснел от стыда: они, видно, решили, что я Стаса бью. А тот, балбес, отомстил мне самым коварным образом. Невинно улыбаясь, он указал присутствующим на меня пальцем и пояснил: - Старший. - После чего раболепно сложил ладони и поклонился мне. Услышав перевод, гости принялись возбужденно обсуждать происшедшее. - Между прочим, вкусно, - сказал Стас и, как ни в чем не бывало, принялся доедать хихикающую колбаску. Та веселилась все тише и тише, пока не исчезла окончательно. - Ну, держись, курдеп, - пообещал я, - воспользуюсь я своим правом старшего. - Давай-давай, - ухмыльнулся Стас, - ты еще не знаешь, какие права я для младших придумал. Его голубая колбаска пахла так аппетитно, а хихикала так весело, что я решил тоже плюнуть на условности. Взяв такую же, только розовую, я принялся за еду. Вкусно было необычайно. Что-то вроде клубничного мороженного и копченой колбасы. Нет, ерунда получается; этот вкус не опишешь. Моя колбаска хохотала более заливисто, я бы даже сказал, взахлеб. Председательствующий поднялся и вновь произнес небольшую речь, в которой сообщал, что решением Совета Департамента, несмотря на наше прибытие, хронопатрульная служба расформирована не будет, а продолжит выполнение своих функций. Ведь, кто знает, может быть, подобное путешествие во времени - случай не единичный. Мрачный до сих пор Кубатай повеселел, достал из ножен огромный кинжал и принялся за еду. Зазвучала тихая приятная музыка. Люди (и мы в их числе) лакомились фруктами и незнакомыми нам яствами, негромко переговариваясь друг с другом. Когда на нас почти перестали обращать внимание, Ережеп встал из-за стола и подошел к нам. Слегка поклонившись, он, с помощью Смолянина спросил: - Думаю, вы многое хотите узнать у меня? Стас утвердительно закивал, но сказать ничего не мог, потому что рот его был забит. А я попросил объяснить нам, наконец, что это за "защита реальности", и почему флот могли расформировать сразу после нашего прибытия. - Это тайна всеземной категории (вообще-то, Смолянин опять сказал "всемирной крутизны", но так, наверное, будет правильней), - начал он. - Но вы и сами - всемирная тайна. Думаю, ничего страшного не случится, если одна тайна узнает другую. И вот что он нам рассказал. Когда ученые теоретически доказали возможность путешествия во времени, они пришли к выводу, что если кто-нибудь отправится в прошлое, погибнет весь мир. Мы не поняли почему, и он привел пример. Если отправиться в доисторические времена и поохотиться там на обезьян, можно пристрелить и такую, у которой было много внуков и правнуков, а от этих внуков и правнуков произошли люди. Они построили дома, сделали изобретения, написали книги, ну и так далее. Всего этого уже не будет. Мир станет другим. Но ведь и тот мир, из которого мы прибыли, тоже был на самом деле. И вот, два этих мира - старый и новый - в одно и то же время оказываются в одном месте. Плотность вещества реальности удвоится, и произойдет взрыв. Не останется абсолютно ничего. Ережеп добавил, что в теории не надо даже пристреливать обезьяну. Появишься в прошлом, сделаешь вдох, и все - мир переменился. Взрыв, и нет никакого будущего. Узнав все это, люди так перепугались, что запретили всякие попытки построить машину времени. И была создана специальная организация - Департамент Защиты Реальности (ДЗР) - которая этим и занимается. Его называют просто "Департамент", потому что все, что с ним связано - напрочь засекречено, и к тому же все прекрасно понимают, о чем идет речь. Департамент - самая могущественная организация на Земле. Когда надо, он диктует свою волю и Всемирному правительству, а то слушается без разговоров. У Департамента - куча агентов, а вся информация Земли проходит через него и обрабатывается огромным компьютером. Он-то и обратил внимание на легенду о том, что в двадцатом веке двое братьев нашли машину времени и отправились в будущее. Проанализировав всю прямую и косвенную информацию, касающуюся этой легенды, компьютер, на удивление всему Департаменту, выдал степень вероятности - семьдесят процентов. Значит, отмахнуться от этого было уже нельзя, ведь тот, кто может попасть из прошлого в будущее, может потом, по незнанию, попытаться на той же машине времени вернуться обратно в прошлое. А это - конец. Вот и была создана хронопатрульная служба - чтобы встретить гостей из прошлого и уничтожить их опасную машину. - Но почему в космосе? - удивился я. - Так подсказала теория. В отличии от путешествия в прошлое, перемещение в будущее безопасно для реальности, но не для самого путешественника. Ведь в будущем на том месте, где он появится, уже есть какое-то вещество, хотя бы воздух. Поэтому появляться можно только в вакууме, в космосе. И ученые решили, что хроноскаф должен быть устроен так, чтобы одновременно с перемещением во времени он перемещался и в околоземное пространство. - А откуда вы узнали, где именно и когда мы появимся? - спросил Стас. - В том-то и дело, что не знали. Потому-то хронопатрульная служба и прочесывает все околоземное пространство уже почти двести лет. - Ясно, - сказал Стас. - А откуда вообще взялся наш хроноскаф? - А вот это неизвестно и нам, - ответил Ережеп, - мы уверены только в том, что нигде на Земле сделать его невозможно - Департамент не дремлет. Вероятнее всего, он был создан какой-то древнейшей цивилизацией, возможно, даже нечеловеческой. Но в ход пущен не был. Почему - мы можем только гадать. Вероятно, его создатели не сразу, но поняли, какую угрозу миру несет их изобретение... И тут до Стаса дошло: - Так вы что, домой нас отправлять не собираетесь? У меня аж дух захватило, когда он это спросил. Меня ведь самого давно подмывало задать этот самый главный вопрос. Но я боялся услышать ответ... - Очень сожалею, - сокрушенно покачал головой Ережеп, - но это абсолютно исключено. Постарайтесь понять: прошлого нет. Уже пятьсот лет, как его нет. Я почувствовал, как к горлу подкатил комок. Это что же выходит, и мама с папой умерли пятьсот лет назад? А как они, наверное, переживали, когда мы исчезли... - А если, например, мне тут у вас не нравится? - агрессивно спросил Стас. Ережеп сочувственно кивнул и развел руками. В этот момент тихая, льющаяся со всех сторон, музыка резко изменилась, стала ритмичной и напористой. Боковые двери зала вновь распахнулись и к столу подплыли платформы нагруженные сосудами самых разных форм и цветов. Ясно было, что это напитки. Ережеп вернулся на свое место. Стас глянул на меня мокрыми глазами: - Костя, давай напьемся с горя, что ли? - Балда, - ответил я, хотя и сам чувствовал себя паршиво. - Кто же тебе даст? - А вот и даст, - сказал Стас решительно и сдернул с проплывающей мимо платформы красивую бутыль с обернутым фольгой горлышком. Похоже, шампанское прошло через века неизменным. Корча от натуги рожи, Стас с остервенением принялся скручивать с пробки проволочку. Ережеп, Смолянин и остальные, сидящие поблизости, озадаченно за ним наблюдали. Стас поднял голову, зло глянул на них и пояснил: - Русская традиция двадцатого века: после еды детям дают шампанское. Пробка с грохотом вылетела из горлышка и угодила в люстру. Почти полбутылки пеной выплеснулось на стол. Остальное Стас разлил в два странных несимметричных сосуда. Ему, как всегда, поверили, и хлопки пробок раздались со всех сторон. Стас поднял бокал, глянул на меня, шмыгнул носом, вытер свободной рукой глаза и... залпом выдул половину, потом отдышался и допил. Я так не смог. Сделал пару глотков и поставил бокал на место. Стас поморщился и икнул. - Армахет - ытар Сет, [Пьяница - друг Сета (возм. др.-егип.)] - напомнил я ему. - Иди ты, - махнул рукой Стас и блаженно откинулся на спинку кресла. Самый молодой из присутствующих, пестрый парнишка, которого я приметил с самого начала, поднялся с бокалом в руках и что-то сказал. - Он предлагает выпить за смелых детей, - перевел Смолянин. Все встали и опорожнили свои сосуды. Выпив, молодой сотрудник Департамента заговорил снова, и Смолянин перевел нам, что тот сгорает от любопытства и хочет о многом нас расспросить. Не будем ли мы столь любезны, и не ответим ли мы на несколько вопросов. - Валяйте, - сказал Стас и поднялся с ненормальным блеском в глазах. - Где и каким образом вы обнаружили хроноскаф? - Сами сделали, - не задумываясь ответил Стас, - взяли швейную машинку, компьютер, бочку из-под кваса и этот... как его... - Стас наморщил лоб, - плазмогенератор, вот, прикурочили, и - порядок. Я просто обалдел. - То есть, вы хотите сказать, что пятьсот лет назад людям была известна теория темпорального поля?! - Не, - ответил Стас, - людям неизвестна. Я ее сам придумал. С ним вот, - ткнул он пальцем в меня. Присутствующие принялись возбужденно обсуждать новость. - Стас, кончай, - сквозь зубы процедил я и показал ему под столом кулак. Но он снова икнул и продолжил пресс-конференцию. - Вам не кажется, что ваше заявление граничит с абсурдом? - порывисто обратился к нему худощавый мужчина с лиловым ежиком на голове. - Граничит, - икнув, согласился Стас. - И что? - А то, что вы - дети! - вскричал мужчина, по-видимому, ученый, ероша тонкими пальцами свой лиловый ежик. - Со скольки лет в двадцатом веке юноша считался совершеннолетним? - С десяти, - не моргнув и глазом, заявил Стас. - Как только исполняется, ему сразу выдают квартиру, швейную машинку и жену. Это сообщение вызвало еще большее оживление. - Вы женаты? - Я? Э-э-э... Нет, я холостяк. Правда же, Костя? - язык его слегка заплетался. - Была одна, Швачкина Ольга из четвертого "Б"... Только я решил подумать. Ладно, я устал, - он ладонью остановил желающих что-то спросить, которых становилось все больше. - Остальные вопросы - потом. Он уселся на место, откинулся на спинку кресла и моментально заснул. Армахет проклятый. Отдувайся теперь за него. Но отдуваться не пришлось. Один из присутствующих что-то горячо затараторил. Оказывается, злоупотребляя гипносном, люди давно уже разучились засыпать самостоятельно, и Стасова способность привела всех в восторг и умиление. Кубатай, не выпуская кинжала, подхватил Стаса на руки и понес из зала. Выглядел он не то как телохранитель юного миллиардера, не то как маньяк-убийца. Я помахал рукой гостям и в сопровождении Смолянина пошел следом. Вскоре мы оказались в просторной квадратной комнате без мебели, стены которой плавно меняли цвет и слегка светились. У входа я заметил нечто вроде пульта управления. Смолянин ткнул в какую-то кнопку, и чуть правее центра комнаты, в полуметре от пола, замерцало небольшое овальное облачко. На него-то Кубатай и уложил Стаса. Тот, сладко посапывая во сне, перевернулся на бок. Херувимчик пьяный. Смолянин объяснил мне, как пользоваться пультом, и мы остались в спальне одни. Теперь я знал, на какую кнопку надо нажать для создания второй гравикровати, на какую - чтобы получить сеанс массажа, какая включает музыку, а какая - гипносон. Но этой кнопкой я пользоваться не стал. Хотя мне и не спалось. Я все думал о папе, о маме, о кошках... Даже Вальку Мельника вспомнил с симпатией. Как же это нас угораздило вляпаться в такую историю?.. 3. МЫ СОБИРАЛИСЬ ЕХАТЬ НА ОХОТУ, А ВМЕСТО ЭТОГО ПОПАЛИ НА СЕМИНАР КУЛИНАРОВ Я проснулся от того, что очень захотел пить. Пару минут повозившись с пультом управления, я открыл дверь. Осторожно выглянул, есть ли кто в коридоре. Идти по чужому дому в одних трусах было неудобно, а одеваться - лень. То, что я увидел, меня озадачило. Слева и справа от двери, на маленьких неудобных стульчиках, сидели молодые ребята в желтой форме хронопатрульных. Оба, похоже, дремали, но в руках крепко сжимали оружие, похожее сразу и на автомат Калашникова, и на наш пылесос "Шмель". Нас охраняли. Но от кого? Стоять дальше, высунув в дверь голову, было глупо, и я кашлянул. Получилось это у меня хорошо, потому что в горле пересохло, и я здорово охрип. Кашель был гулким и раскатистым. Охранники подскочили на своих стульях и направили на меня автоматы-пылесосы. Я струхнул. Надо было что-то делать, пока они не начали палить с перепугу. Жалко улыбнувшись, я сказал: - Ква-ква! Охранники мрачно квакнули в ответ и чуть-чуть опустили стволы автоматов. - Пить, - попросил я. - Ребята, я пить хочу! Желтые мундиры смотрели на меня как японец на чукчу. Вроде и похож, а говорит что попало. - Water [Вода (возм. англ.)], - начал я снова. - Вода! Куц! (возм. др.-егип.) Нифига. - Drink [Пить (возм. англ)]. Пить. Ап-куц. [возм. др.-егип.] Они меня не понимали. - Что ж делать, у меня этот, как его... Сушняк, - в отчаянии начал я. - Суш-няк? - радостно заулыбались охранники. И разом вытянули из-за спины - там у них на форме были нашиты карманы - прозрачные бутылочки с чем-то жидким. Я растерянно взял бутылки и скрылся в нашей комнате. Похоже, что слово "сушняк" было одним из немногих русских слов, вошедших во всеземной язык. Стас ворочался на своем "облачке" и что-то мычал во сне. - Вставай, алкоголик! - сказал я и вручил полупроснувшемуся брату бутылку. Сам уселся на пол и стал скручивать колпачок. - Голова... - простонал Стас. - Надо меньше пить, - наставительно сказал я и глотнул из бутылки. С некоторым испугом - вдруг там пиво, или еще какая гадость? Но там оказался странный газированный напиток, солоновато-сладкий на вкус. Мне сейчас было не до вкусовых тонкостей. Я выхлебал бутылку и развалился на полу. Жажда прошла мгновенно. Язык к горлу больше не прилипал. - Это... это... не оно? - с подозрением спросил Стас, глядя на желтоватую пузырящуюся жидкость. - Что "не оно"? - Не... не то, что вчера?.. - Нет, не шампанское. Стас сел, держась руками за голову. Посидел так, потом стал тихонечко пить из бутылки. - Называется "Сушняк", - наставительно сказал я. - Специально для малолетних алкоголиков. Снимает все последствия... - Хорошо! - ожившим голосом сказал брат. - Но есть побочный эффект, - вкрадчиво сказал я, - когда вырастешь, детей не будет. Стас поперхнулся. - Это нечестно! - завопил он, отставляя бутылку. - Ты же вчера сказал, что холостяком будешь. Какая тебе разница? - Я сказал? - он снова обхватил голову руками. Наверное, я еще долго бы над ним издевался, но тут дверь открылась и вошел Смолянин. Бинтика вокруг головы у него уже не было, уши торчали по-прежнему. - Ква-ква! - приветствовал он нас. - Отсыхаете, малолетки? - Ква, - поздоровались мы. А Смолянин, взглянув на пустые бутылки, покачал головой: - Осторожней, детям нельзя этого много пить. А то вырастете и... ну, в общем, будут проблемы. - Мы знаем, - вяло сказал Стас. Теперь уже я, поперхнувшись от страха, спросил: - Какие проблемы? - Волосы не будут перекрашиваться, - тихо, словно говорил какую-то гадость, которую и произносить-то не хочется, сказал Смолянин. Он ткнул рукой стену, и перед ним засветилось облачко-кресло. Бухнувшись туда, Смолянин задумчиво посмотрел на Стаса. - Мужик, ты правда убежденный холостяк? Стас глянул на меня. Я пожал плечами. - Ну, может я еще передумаю, - промямлил он. Глаза у Смолянина загорелись. - Передумывай, парень! Такую жену тебе найдем, все позавидуют! Стас покраснел как рак. Я-то знаю, что он девчонок ужасно стесняется и даже не заговаривает с ними первый. Смешок я подавил, но Смолянин все же что-то услышал. У него даже уши слегка повернулись в мою сторону - вот честно, не вру! - Старшему, конечно, еще лучше жену найдем, - успокоил он меня. - Уже есть две кандидатуры - дочь Ережепа и племянница Кубатая. Хочешь, завтра и свадьбу сыграем. Или свадьбы, - он умоляюще посмотрел на Стаса. - Мы так быстро не женимся, - отбрил Стас. - И жен себе ищем сами. - Но только среди персонала Департамента, - предупредил Смолянин. - Ввиду вашей особой секретности. - Смолянин, зачем так торопиться? - спросил я, - Что вам наши жены сдались? Переводчик вздохнул. - Не буду лепить горбатого, парни. Мы не знаем, что с вами делать. - А че делать-то? - запетушился Стас. - Сами себе дело найдем! - Боимся мы, - грустно сказал Смолянин. - Вдруг вы опять машину времени сделаете и в прошлое убежите. Или рассекретите что-нибудь. А так - жены бы за вами присматривали, развлекали... У нас бы стали работать. Домами дружить бы стали... Смолянин вздохнул и опустил голову. Без всякой связи сказал: - Спал сегодня отвратно... Всю ночь Кубатай мешал. Уложил меня спать, а сам ходил, семечки грыз, компьютером шумел... А лег - храпеть начал. - Вы что, вместе живете? - спросил я. - Да, уже два дня. Он древнерусский решил выучить и со мной вместе поселился. Думает, язык легко изучить! Одна операция по расширению ушей, чтоб звуки лучше запоминать, полмесяца занимает. А потом стимуляция мозга, так что вся голова шишками покрывается. И труд, труд, труд. Смолянин опять вздохнул и безнадежно попросил: - Вы уж женитесь по-доброму, кенты. А то Кубатай меня угробит. Он же настырный, как все осетины. - Он осетин? - удивился я. - Ага, - Смолянин оживился.