остер. Мы разведем большой огонь и будем поддерживать его до утра. Это будет нетрудно - ночи здесь короткие. А вот беда, что мы будем есть? - Можно сварить суп, - заметил Гаральд, у меня есть в мешке крупа, а у Гарри - бульон. - А горшок и вода? Разве можно без них сварить суп? - Ах, да! Я и не подумал об этом. - То-то и есть. Лучше вот что: вы соберите здесь побольше хворосту и сухих сучьев, а мы с Гарри пойдем, поищем какой-нибудь дичи, - распорядился Стюарт. Наставник и Гарри ушли, а Гаральд принялся собирать хворост и сучья. Материала этого было везде в изобилии, и он вскоре набрал его громадное количество. Во время этой работы он услышал два выстрела и понял, что Стюарт и Гарри напали на добычу. В ожидании их возвращения Гаральд развел огромный костер, пламя которого высоко поднималось вверх и служило Стюарту и Гарри указанием, где находился Гаральд. Когда они подошли к костру, то он страшно пылал, и целый столб черного дыма высоко поднимался вверх. Гаральду, очевидно, очень понравилось, что костер принимал все более гигантские размеры, потому что он не переставал подбрасывать в него сучья и хворост. Не останови его вовремя подошедший наставник, он, наверное, сжег бы находившийся поблизости от костра лес. - Довольно! Довольно, Гаральд! - закричал Стюарт. - Ведь вы так сожжете весь лес! Смотрите, ближайшие деревья уже начинают тлеть. - Ну, что за важность! - воскликнул мальчик, любуясь костром, - разве этот лес составляет чью-нибудь собственность? - Этого я не знаю, - серьезно заметил Стюарт. - Но если бы он и не принадлежал никому, зачем же безо всякой надобности губить то, что создал Бог? - Простите, мистер Стюарт! Я несколько увлекся, - сконфуженно пробормотал мальчик. - То-то, мой милый друг. Пожалуйста, обдумывайте в другой раз свои поступки. Ну, теперь вот что: Гарри убил какую-то птицу - ощипайте ее вместе с ним, пока я буду снимать шкуру с этого зверька, которого удалось подстрелить мне, - проговорил молодой наставник, сбрасывая на землю зайца. Когда ужин поспел, наши путешественники плотно закусили и, потужив о неимении воды, выпили несколько глотков водки, нашедшейся у Стюарта, а потом улеглись спать. Ночь прошла благополучно. Когда они проснулись, то все почувствовали сильную жажду, но воды нигде не было. От водопада же они были, очевидно, далеко, потому что даже не было слышно его шума. Мучимые сильной жаждой, наши путники забрали свои вещи и пошли дальше, руководствуясь в направлении солнцем. Так прошли они несколько часов и добрались до опушки леса. Солнце стало сильно жечь, и жажда у всех сделалась прямо нестерпима. Вдруг Гаральд остановился и весело воскликнул: - Глядите! Глядите! Здесь земля гораздо рыхлее, и вот следы какого-то животного! - Пойдете по этим следам, - сказал Стюарт, - они, вероятно, ведут к воде. Повеселев, все прибавили шагу и направились по следам, которые делались все виднее и виднее. Наконец путники с восторгом увидали невдалеке светлую ленту небольшого ручья. - Ура! - закричали оба мальчика и стремглав бросились к прозрачной, как кристалл, воде. Припав пылающим лицом к холодной воде, они начали пить с такой жадностью, что Стюарту пришлось силою оттащить их от ручья из боязни, чтобы они не застудили желудок и не заболели. Освежившись холодной водой, путники расположились отдохнуть на берегу ручья. Местечко было прелестное, и они с наслаждением любовались им. Скоро они почувствовали голод. Гаральд опять вызвался развести огонь, а Стюарт и Гарри отправились отыскивать дичь. Через час они возвратились к ярко пылавшему костру с двумя дикими утками. Вскоре утки были ощипаны и изжарены. Путешественники оказали такую честь обеим птицам, что от тех остались только косточки. Обед был запит водою с несколькими каплями вина, которое нашлось у запасливого Стюарта. Затем снова отправились в путь. Так прошло несколько дней. Разнообразие путешествия состояло только в смене одной местности другою. Добравшись до Винье, путешественники наняли телегу до подошвы фьельда. Порядочно утомленные, они очень были рады отдохнуть перед восхождением на гору, а взойти на нее им очень хотелось, особенно когда они узнали, что там есть жилища и даже имеются почтовая дорога и станции для отдыха. Дорога из Винье отличалась множеством красивых видов, и путники все время любовались ими. По приезде на одну из станций они отпустили телегу и наняли верховых лошадей. По мере того, как они поднимались вверх, воздух становился все холоднее и холоднее. Вскоре показался снег, которым круглый год бывают покрыты все эти места. К вечеру путники добрались до мызы, приютившейся под громадной скалою, для защиты от холода и ветра. - Вот где хорошо-то! - воскликнул Гаральд, входя в теплую комнату мызы. - Право, по-моему, нет ничего лучше путешествий. Когда я вырасту, то непременно буду всю жизнь путешествовать подобно Колумбу или Гулливеру. Может быть, и я открою что-нибудь вроде Америки или лилипутов. - Однако у вас очень спутанные понятия относительно правды и вымысла, - засмеялся Стюарт. - Что вы хотите этим сказать, мистер Стюарт? - спросил мальчик. - А то, что открытие Америки Колумбом - факт, а Гулливер и его лилипуты - сказка. - Вот как! А я ведь серьезно думал, что есть такие страны, где живут карлики и великаны, - сказал разочарованным тоном мальчик. - Нет, мой друг. Правда, есть такие страны, где люди отличаются высоким ростом, как, например, патагонцы. И, наоборот, лопари, живущие здесь, на самом севере Норвегии, очень малы. Но все-таки разница между теми и другими не такая, как пишут в сказках. - Значит, мне много придется учиться, чтобы уметь отличать вымысел от правды, - искренне вздохнул мальчик. - Да, Гаральд, я радуюсь, что у вас уже рождается желание учиться. Была бы охота, а там все будет хорошо. Хозяин мызы, осанистый, важного вида старик, принял путешественников очень радушно. Все они искренно жалели, что не знали норвежского языка и не могли вести беседы со стариком и его семейством. Мальчикам очень нравилось, что семейство старика удивлялось многим их вещам. Казалось, они отроду не видывали усовершенствованных английских удочек и садков для рыбы. Особенно их приводила в восторг карманная зрительная труба Гарри, в которую ясно можно было видеть самые отдаленные предметы, невидимые простыми глазами. 5. ЦЕЗАРЬ ПИНК На ночь старик уступил им свою кровать. Как они ни старались объяснить ему, что вовсе не желают стеснять его, но, видя, что он готов обидеться, вынуждены были согласиться на его вежливость. Хозяева отдали в их распоряжение всю переднюю комнату, а сами перешли в заднее отделение мызы. Только наши путешественники устроились поудобнее около огня и принялись варить себе на ужин суп, в дверь кто-то постучался. Один из мальчиков бросился отпирать, и на его вопрос, кто там, он, к величайшему удивлению, услыхал вместо непонятного норвежского наречия свой родной язык. - Прохожий. Пустите пожалуйста. Я очень озяб и страшно устал, - проговорил кто-то за дверью на чистейшем английском языке. Мальчик отпер дверь. - Здравствуйте! - проговорил незнакомец, входя в комнату, средних лет высокого роста, в дорожном костюме, с типичным лицом и манерами чистокровного янки. - А! У вас уже и суп кипит, это отлично, - я сильно проголодался, - продолжал незнакомец веселым тоном, сбрасывая с себя охотничью сумку и плащ, предварительно поставив в угол ружье. Бесцеремонность незнакомца удивила даже Стюарта. Он встал и подошел к нему. - Цезарь Пинк, - продолжал незнакомец, рекомендуясь Стюарту. - А как ваши имена, благородные лорды? Стюарт назвал себя и представил незнакомцу обоих мальчиков. - Так я и знал, что вы англичане! - воскликнул незнакомец, крепко пожимая руки нашим путникам. - Куда только ни заберутся эти любопытные сыны Альбиона! Ну, да это в моем духе, я американец и тоже люблю таскаться по свету, - в этом отношении мы вполне походим друг на друга. Да здравствуют две великие нации, говорящие на одном языке, хотя разных взглядов и убеждений! А впрочем, черт с ними, с этими взглядами! Давайте лучше ужинать, иначе суп перекипит. Незнакомец положительно понравился нашим путешественникам, и они в несколько минут с ним так подружились, как будто были знакомы уже несколько лет. На утро поднялись очень рано. Первым встал американец и сейчас же растолкал своих новых друзей. После завтрака наши путешественники взяли лошадей и во главе с Цезарем Пинком, уже несколько знакомым с этими местами, отправились на фьельд. Дорога была очень неудобная и крутая. Путешественники, особенно Гаральд, то и дело проваливались в снегу; часто они принуждены были спешиваться и взбираться на гору пешком, ведя под уздцы лошадей. Через несколько часов они, сильно измучившись, добрались до одной долины, где нашлась избушка, в которой все и остановились обедать. - И это здесь называется дорогою! Да ведь это черт знает что! - жаловался Гаральд, потирая ушибленные ноги и озябшие руки. - Да, это не то, что у вас в Лондоне, в Гайд-Парке, мой юный друг, - говорил американец, запихивая в рот громадный кусок свинины. - Хотя вы и англичанин, а все-таки мне сдается, что вам не взобраться на гору. - Это почему?! - горячился Гарри, который был счастливее брата и ни разу не провалился нигде в снегу. - Ведь ходят же другие на фьельд, пройдем и мы. Цезарь Пинк громко расхохотался. - Те, те, те, мой юный петушок! Это вы говорите так потому, что не видали еще настоящей дурной дороги на фьельд. - А разве та, по которой мы лезли сюда, по-вашему, хорошая дорога? - спросил с заметным раздражением Гаральд. - Порядочная! - хладнокровно проговорил американец, раскуривая трубку. - Доказательством этому служит то, что даже вы взобрались по ней сюда и доставляете мне удовольствие беседовать с вами. - Но, мистер Пинк, неужели дальше будет еще хуже? - спросил Гарри. - Несравненно хуже, мой юный друг. Нам придется все время идти по колени, а то и прямо по пояс в снегу и ежеминутно рисковать куда-нибудь провалиться в пропасть. - Но ведь это ужасно! - вскричал Гаральд. Американец молча пожал плечами. - А нет ли на фьельд другой дороги? - спросил Стюарт. - Есть. И я удивляюсь, почему вы выбрали именно этот путь, - сказал Пинк. - Мы заблудились в лесу, поэтому и попали сюда. - Ага! В таком случае, вам нужно возвратиться в Киевенну - оттуда дорога на фьельд гораздо лучше. А здесь, повторяю, можно пройти только с опасностью для жизни. - А зачем же вы сами хотите идти здесь? - спросил Гаральд. - Я? Очень просто, мой милый петушок. Мне нравятся опасности, и я явился сюда вовсе не затем, чтобы ходить по паркету. - В таком случае, нам действительно лучше последовать вашему совету, - задумчиво проговорил Стюарт. - Но почему вы нам раньше не сказали об этом? - вскричал Гаральд. - А потому, мой дружок, что молодые все очень самолюбивы. Чтобы заставить <вас отказаться от вашего намерения, пришлось пройти с вами эту часть дороги. - Тогда может быть, вы пойдете с нами другой дорогой? -> спросил Гарри, очень полюбивший веселого американца. - Нет, мой друг. Я предпочитаю эту дорогу. - А если вы погибнете? - Ну вот еще! Я не раз преодолевал и большие трудности. Если же погибну, то обо мне плакать будет некому, будьте покойны. Стюарт решил последовать совету американца и они расстались. Пинк отправился вперед, а наши путешественники повернули назад по дороге в Киевенну. Они взяли провожатого и ехали почти всю ночь. Только на рассвете показалась, наконец, мыза Киевенна построенная на берегу реки и украшенная оленьими рогами. Страшно измученные подъехали они к мызе. Около мызы они увидели какого-то старика-норвежца, чистившего нож. Старик приветливо пригласил путников войти в дом, и они с удовольствием приняли это приглашение. В громадной кухне горел сильный огонь, вокруг которого сидело несколько человек, занятых починкою сетей, лыж, чисткою ружей и пр. По знаку старика, гостям освободили место около огня, и они с наслаждением уселись тут. Старика звали Христианом. Судя по общему уважению, он был хозяином мызы и главою семьи. Вскоре началась оригинальная беседа англичан с норвежцами, ни слова не понимавшими друг у друга. Только Христиан, знавший немного по-немецки, и Стюарт, понимавший этот язык, кое-как толковали между собою. Тем не менее было очень весело. Мальчики расспрашивали обо всем по-английски, а им объясняли по-норвежски, сопровождая слова всевозможными пантомимами, вызывавшими у всех дружный смех. Целый день наши путешественники пробыли у гостеприимных норвежцев. Мальчики успели уже подружиться с внуками Христиана: учились у них ходить на лыжах, катались с горы на санках, причем Гаральд, которому эта забава особенно понравилась, ухитрился попасть в одну ложбину, к счастью неглубокую. Его оттуда вытащили, и он отделался только испугом да легкими ушибами. - Как здесь хорошо и весело! Право, тут можно без скуки долго прожить, - говорил даже более серьезный Гарри, укладываясь спать на ночь. - Ты прав, Гарри. Я нигде так весело не проводил времени, как здесь, - соглашался и Гаральд, растирая какою-то мазью, услужливо данною ему женой Христиана, синяк на боку, полученный им от падения с салазок. На следующий день, утром, Стюарт и его воспитанники распрощались с радушными хозяевами и отправились на фьельд. Один из внуков старого норвежца, по имени тоже Христиан, вызвался служить им проводником. Стюарт и его спутники очень были довольны этим и с радостью приняли предложение норвежца. - Jo, jo (да, да)! - кричали мальчики. - Едем с нами, Христиан, - нам будет гораздо веселее. Все были верхом и ехали довольно тихо. Вдруг Гаральд закричал: - Смотрите, смотрите! Целое стадо оленей! Я сейчас выстрелю. И он начал снимать ружье с плеча, но Христиан подъехал к нему, удержал его за руку и начал что-то объяснять ему. - Да пусти же меня! - кричал мальчик, стараясь освободить свою руку, за которую его крепко держал норвежец. - Мистер Стюарт, - обратился он к учителю, - не знаете ли вы, что он бормочет? Почему он не дает мне стрелять? - Он говорит, что эти олени принадлежат им, - сказал Стюарт, внимательно вслушиваясь в слова норвежца. - А-а! Он так бы и сказал, а то бормочет. Бог знает что. - Да ведь он вам это и говорит, только на своем языке, - засмеялся Стюарт. - Ах, да! - покраснел мальчик. - Я и не догадался. Проехали еще несколько верст. Вдруг немного в стороне показалось новое стадо оленей, но уже не такое смелое, как первое. Животные испуганно подняли головы и стали обнюхивать воздух. Мальчики приподняли ружья и прицелились. Но на этот раз их остановил уже Стюарт. - Погодите, не стреляйте! - сказал он. - Почему же нам не стрелять? - спросил Гарри. - Разве и эти олени принадлежат кому-нибудь? - Нет, это, кажется, дикие. Но с какой целью вы будете убивать их? - Да просто так... поохотиться, - заметил Гаральд. - Раз эти олени не составляют ничьей собственности, то мы смело можем убить из них парочку, не нанеся никому ущерба. - Нет, Гаральд, - серьезно заметил наставник, - я не могу этого допустить. Это будет напрасное убийство. Что вам сделали несчастные животные? Пищей они нам не могут служить, потому что у нас достаточно запасов, а убивать их так, из одного удовольствия, - подлость. Подумайте, друзья мои, что вы хотите делать. - Вы правы, мистер Стюарт, - сказал Гарри, - это было бы безрассудно с нашей стороны. - То-то и есть, мой друг, - проговорил Стюарт. - А вы, Гаральд, согласны с этим? - обратился он к младшему воспитаннику. - Да, мистер Стюарт, и я нахожу, что вы правы... вы всегда, впрочем правы, - отвечал мальчик. Несколько минут ехали молча. Христиан шел впереди всех на своих лыжах, и так быстро, что за ним едва поспевали лошади. Мальчики соблазнились примером норвежца и захотели сами идти на лыжах. У них было по паре лыж, привязанных сзади седла. Лыжи быстро были отвязаны. Юные путешественники надели это незаменимое приспособление северных стран на ноги и весело отправились дальше, а лошадей их взял за поводья Стюарт, не пожелавший идти пешком. Однако мальчики как ни старались, но стали отставать от привычного к такого рода путешествиям норвежца и попросили его убавить шагу. Тот улыбнулся и пошел тише. - Что это такое? - вскричал вдруг Гарри, заметив на снегу многочисленные следы каких-то крошечных животных. - Это следы песцовки, - ответил Христиан. - Что такое? Что он говорит? - переспросил Гарри. - Он говорит, что это следы песцовки, - сказал Стюарт. - Немногие знают этого интересного зверька. Это род пестрой мыши. Она известна также под именем "пеструшки" за ее белую с черными пятнами шкуру. Она очень смела, и любит идти напрямик и часто переплывает даже реки. - Вот как! - вскричал Гарри. - Но каким же образом? - Самые старшие и сильные из них бросаются в воду и делают из себя подобие живого моста, по которому и переплывают все остальные. - Вот удивительные зверьки! - воскликнул Гаральд. - Значит, они умные? - Да. Но всего удивительнее, что то же самое проделывают и вест-индские муравьи. Я не раз читал об этом. - Муравьи! - с удивлением вскричал Гарри. - Такие крошечные насекомые! Да разве это возможно? - Вы забываете, Гарри, что муравей - одно из самых умных насекомых, притом вест-индские муравьи гораздо крупнее наших. - Вот чудеса-то! - воскликнул Гарри. - Песцовка падает с неба, - вдруг проговорил Христиан. - Что еще бормочет этот норвежец? - спросил Гаральд. - Он говорит, что песцовка падает с неба, - перевел, улыбаясь, Стюарт, начиная уже понимать норвежский язык и немного говорить на нем. - Вот вздор-то! - Это и я знаю что неправда, - продолжал мальчик. - А вы верите этому, мистер Стюарт? - Конечно, нет. Но разве мало среди неразвитых людей в ходу еще больших нелепостей! Но погодите, дайте мне спросить, откуда у них появилось это поверье. Почему вы думаете, что песцовка падает с неба? - обратился Стюарт к норвежцу. - Отец видел, - ответил последний таким уверенным голосом, что молодой учитель не решился разубеждать его. Он только перевел его ответ мальчикам с некоторыми своими комментариями, вследствие которых оба его воспитанника залились громким хохотом. Примеру их последовал и Христиан, хотя - и не понимал причины смеха своих спутников, что еще больше смешило их. В таких разговорах они понемногу подвигались вперед. Сделалось очень холодно. И эта дорога не могла называться хорошей, хотя и была лучше той, по которой отправился Цезарь Пинк. В некоторых местах и здесь приходилось тонуть в снегу, а в других - переправляться вброд через быстрые ручьи и речки. Красивых видов совсем не понадобилось. Картина была так однообразна, что мало-помалу навела на наших путешественников полное уныние, чему, впрочем, немало способствовали холод и усталость. Наконец они добрались до ночлега. Все повеселели, а Гарри даже сострил при виде лачуги, в которой путники должны были провести ночь. - Э! Да это настоящий дворец! - сказал он, когда Христиан указал, где можно остановиться. "Дворец" оказался действительно достойным своего названия. Представьте себе бесформенную груду громадных камней, грубо сложенных и готовых, казалось, каждую минуту развалиться под напором ветра. В этих камнях было проделано три отверстия: два в стенах, причем одно, побольше, изображало, вероятно вход, хотя пробраться в него можно было только на четвереньках. Другое, поменьше, - окно, а цель третьего отверстия, сверху, объяснил Гарри. - Эта дыра, - заметил он - предназначена, вероятно, для выхода дыма и должна изображать собою печную трубу, если бы путникам пришла в голову блажь развести в этом дворце огонь. Как бы то ни было, но за неимением лучшего помещения пришлось удовольствоваться этой лачугой. Расседлали лошадей и пустили их разыскивать себе подножный корм, а сами путники пролезли в "дверь". Места для четверых было очень мало, но, потеснившись, можно было бы кое-как устроиться, если бы удалось развести огонь. Хотя вокруг росло много багуна и исландского мха, но сырой хворост долго не хотел разгораться. Громадные клубы дыма наполняли всю лачугу, и, чтобы не задохнуться, путники принуждены были то и дело выбегать на воздух. Наконец кое-как удалось развести сильный огонь, и только тогда дым пошел прямо в верхнее отверстие. Все уселись на четвереньках вокруг очага. - Теперь недостает только хорошего ужина - заметил Гарри, когда начал несколько согреваться. - За этим дело не станет, - сказал Стюарт, - сейчас займемся стряпней. Он достал котелок, Христиан сходил наполнил его водою и поставил на огонь. Когда вода закипела, в котелок положили мясных консервов. Вскоре суп был готов. Поужинали довольно весело, потом они бросили в огонь побольше горючего материала и улеглись спать, завернувшись в одеяла. Под утро огонь, однако, погас, и наши путники так сильно озябли, что даже проснулись. - Гм! - говорил Гарри, потирая окоченевшие ноги и руки. - Нельзя сказать, чтобы в этом дворце было слишком тепло. - Черт знает, какой холод! - ворчал Гаральд. - И угораздило же нас забраться сюда! Я положительно не могу шевельнуть ни одним пальцем. - Сейчас мы вас расшевелим! - заметил Стюарт, раздувая огонь, чуть тлевший в очаге. Через час, когда все путники сидели за завтраком и в лачуге сделалось гораздо теплее, Гаральд перестал жаловаться. - Право, здесь очень недурно, - говорил он, прихлебывая душистый кофе со сливками, которые нашлись у предусмотрительного Стюарта. - А кто недавно говорил совсем не то? - спросил со смехом последний. - Ах, мистер Стюарт, охота вам вспоминать о каждой глупости, которую я сделал! - возразил мальчик. - Так вы старайтесь не делать их, тогда мне не придется вспоминать о них. Мальчик покраснел и замолчал. Стюарт с удовольствием видел, какая теперь разница между этим мальчиком и тем грубым дикарем, которого он нашел в доме полковника Остина, когда в первый раз увидал его. Особенно его радовал Гарри, который сделался положительно неузнаваемым. Гаральд еще нет-нет да и выкинет какую-нибудь штуку, похожую на прежнее, а Гарри ничего подобного уже себе не позволял. После завтрака оседлали лошадей, навьючили на них свои вещи и поехали дальше. Путешественникам пришлось спуститься к озеру. Воздух стал гораздо теплее. Снега уже не было, неудобств никаких не чувствовалось, все путники были веселы и в самом хорошем расположении духа доехали до реки Гардангер, на берегу которой было большое селение, где они и остановились. Разместившись в теплой и чистенькой хижинке, они с удовольствием там пообедали, потом напились вечером чаю и с еще большим удовольствием улеглись спать на теплых и мягких постелях. - Ах, как это хорошо! - сказал Гарри, с наслаждением потягиваясь на постели. - Да это будет получше сырого пола в нашем вчерашнем дворце, - проговорил Гаральд. - Впрочем, ты находил, что и там было хорошо. - Человек должен привыкать ко всякому положению - философски заметил Гарри полусонным голосом и сейчас же заснул. Примеру его последовал и брат. 6. В БЕРГЕНЕ На другой день они распрощались с Христианом, сдали ему лошадей и отправились дальше пешком прямо к озеру. На берегу озера они нашли лодку и двух гребцов и уселись в нее. Озеро было спокойно и гладко как зеркало, но когда они добрались до фьорда, поднялся небольшой ветерок, вода стала колыхаться, волны заходили все выше и выше, лодка начала подпрыгивать и нырять, то поднимаясь, то опускаясь. Мальчикам сначала очень это понравилось, но вскоре и они поняли, что это не забава и может окончиться очень скверно. Ветер делался все сильнее и сильнее, волны фьорда поднимались выше и выше, лодку бросало во все стороны, как щепку. Мальчики принуждены были ухватиться обеими руками за края лодки, чтобы не быть выброшенными в воду. Вдруг одна волна с такой силой ударила в лодку, что перевернула ее вверх дном, и все пассажиры очутились в воде. До берега было недалеко, и виднелась какая-то деревня. Гарри ухватился за лодку, а Гаральд беспомощно барахтался в воде и наверное, утонул бы, если бы к нему не поспешили на помощь Стюарт и оба гребца. Оказалось, что ни один из мальчиков не умеет плавать. - Держитесь хорошенько, Гарри! - крикнул ему Стюарт, помогая одному из гребцов перевернуть лодку дном вниз. После громадных усилий ему удалось это сделать. Все схватились за края лодки и в таком положении пробыли до тех пор, пока с берега не поспешили к ним на помощь на большом баркасе. Приключение это окончилось только невольным купаньем и потерею всех вещей, которые были в лодке. Когда платье было высушено и все успокоились, Стюарт сказал своим воспитанникам. - Удивляюсь, как это вы оба не умеете плавать. Неужели живя в Индии, где так много больших рек и где каждый индус плавает, как рыба, вы не могли выучиться этому нетрудному искусству? - Мы не особенно любили воду и полагали, что это вовсе нам не нужно, - отвечал Гаральд. - Однако, видите, вы едва было не утонули из-за этого. Никакое знание не бывает лишним - запомните это хорошенько. А теперь я вас буду учить плавать, и пока вы не выучитесь, мы не тронемся отсюда с места. - А если мы не в состоянии будем выучиться плавать, значит на всю жизнь останемся здесь? - продолжал Гаральд. - Искусство это так просто, что вы в несколько дней будете отлично владеть им, - сказал Стюарт. - Мне очень жаль наших вещей, особенно ружей. Что теперь мы будем делать без них? - спросил Гарри, печально смотря на озеро. - Вещей, конечно, жаль. Но, к счастью, деньги у меня уцелели, и мы приобретаем в Бергене все, чего лишились, - ответил Стюарт. Со следующего дня он стал учить мальчиков плаванию, и в несколько дней достиг того, что они стали плавать и нырять не хуже его самого. Однажды купаясь с мальчиками в фьорде, Стюарт доплыл до того места, где опрокинулась их лодка и нырнул. Вскоре он вынырнул с мешком в руках. К радости мальчиков, это был мешок Гаральда, в котором было много общих вещей. Часть вещей, правда, была испорчена водой, но большинство оказалось годными. Когда мальчики выучились достаточно хорошо, по мнению Стюарта, плавать, все снова отправились в путь. Они наняли большую парусную лодку и намеревались плыть водою до самого Бергена. Через несколько дней они счастливо добрались до этого города. С пристани они взяли экипаж, в котором и направились в город. Экипаж был очень неудобен, дорога невозможная, лошади плохие, так что они еле дотащились до города. Дорогою, прыгая по рытвинам и ухабам и все время бранясь, Гаральд, больно прикусил себе язык и замолчал. - В этой дикой стране, вероятно, все устроено с целью доставить как можно больше неприятностей и неудобств для путешественников, - с сердцем сказал он, выходя из экипажа по приезде в город. - И здесь, наверное, нет ни одного человека, который понимал бы по-английски, - прибавил мальчик, презрительно смотря на кучера. - Вы рискуете ошибаться, сэр, и очутиться в очень смешном положении, если будете так поспешно высказывать свое мнение. А что касается высказанных вами нападок на наши дорожные неудобства, то лица, которые боятся их, напрасно не сидят дома, - с достоинством сказал кучер на довольно чистом английском языке. - Что, Гаральд, попались? - заметил со смехом Стюарт смущенному мальчику. - Вот вам первый урок держания языка за зубами. Вы видите, что норвежцы не менее англичан любят родину и умеют сохранять свое достоинство. Когда наши путешественники сидели в гостинице за обедом, Гарри заметил: - Не мешает иногда померзнуть и поголодать, чтобы вспомнить об этом, сидя в хорошей комнате за сытным обедом. - Ого, Гарри, да вы еще и философ! - воскликнул, смеясь, Стюарт. - Философ! Что за птица? - спросил Гаральд. - Это - человек, извлекающий хорошее из всякого положения и примиряющийся со всеми обстоятельствами. Ну, мои друзья, теперь мы пообедали. Отдохнем немного, да и отправимся осматривать город. - С удовольствием, мистер Стюарт! - отозвался Гарри. - Я только что хотел вас просить об этом. Часа через три, отдохнув и напившись чаю, наши путешественники отправились осматривать город. Берген, один из главных торговых городов Норвегии, лежит на западной стороне Скандинавского полуострова. В нем находится собор и древний замок Бергенгауз, бывший во время Кальмарской унии резиденцией норвежских королей. Город известен, главным образом, громадным вывозом соленой рыбы и особенно сельдей. Когда наши путешественники вышли из гостиницы, городская жизнь была в полном разгаре: улицы наполнены народом, одетым в самые разнообразные пестрые костюмы, дома большей частью деревянные, окрашены всевозможными цветами, везде замечалось полное оживление. - Право, здесь очень недурно! - заметил Гарри, любуясь оживленной городской жизнью. - Да, гораздо лучше, чем в том дворце, где мы недавно ночевали, - сказал Гаральд, который никак не мог забыть лачугу и продолжал в насмешку называть ее дворцом. - Пойдемте к пристани, - там еще веселее, - предложил Стюарт. Когда они подходили туда. Стюарт вдруг услыхал позади себя знакомый голос. Он поспешно обернулся и, заметив Винцента, протянул ему руку. - Ну, как поживаете? - спросил последний, пожимая руки бывших своих спутников. - Давно вы здесь? - Нет, только сегодня попали сюда. А вы давно? - О, я тут уже около месяца. Ну, как ваще здоровье, мистер Гарри? - обратился Винцент к мальчику. - Оправились вы после вашего падения из экипажа? - Благодарю вас, давно оправился, - отвечал Гарри. - А вы, мистер Гаральд? Не было ли у вас приключений после вашего ратоборства с кучером? - О, у него еще было несколько приключений после того. Неделю тому назад он чуть было не утонул, а когда мы ехали сюда, он едва не откусил и не проглотил собственный язык, - сказал Стюарт. - Вообще этому юноше везет на приключения. Где с другими ничего не бывает, он все-таки ухитрится наткнуться на какое-нибудь приключение. Я уверен, что и здесь так не обойдется, - смеясь, добавил он. - Но, мистер Стюарт, что же может случиться здесь? - проговорил смущенный мальчик. - Не знаю, но чувствую, что какую-нибудь штуку вы выкинете и здесь. Пристань была наполнена судами государств всего мира. - Смотрите, какой нескладный корабль! - сказал Гаральд, указав на одно парусное судно. - Вам оно не нравится! А я напротив, очень люблю эти тяжелые яхты: они переносят меня в прежние времена, когда не было теперешних легких судов и пароходов, управлять которыми гораздо легче, чем старинными парусными кораблями, - заметил Стюарт. - Яхты! Это вы называете яхтами? Да я думаю, вот эта нескладиха построена еще во времена Олафа, - прибавил мальчик, указав на одно особенно неуклюжее судно. - Очень может быть, что оно построено по тому типу, который был принят в те времена, но нужно сознаться, что построено все-таки прочно и в крепости смело поспорит с современными железными пароходами. Эти яхты идут с дальнего севера, с финмаркской рыбной ловли. Им часто угрожает опасность быть затертыми льдом, поэтому они и строятся особенно прочно. - А чем грузят вон те суда? - спросил Гарри, указав на несколько громадных барок. - Лесом и рыбой, составляющими главный предмет здешнего вывоза. - А это что? - спросил мальчик, указывая на какой-то замок, видневшийся на другой стороне пристани. - Это замок Бергенгауз, или, как его называют здесь, дворец Олафа. - Опять Олаф! - вскричал Гаральд. - Да, мой друг. Здесь мы на каждом шагу будем встречаться с этим дорогим для норвежцев именем, с которым у них связано, кажется, все выдающееся. - Говорят, этот замок построен на развалинах прежнего каким-то Вокендорфом, именем которого он теперь и зовется, - сказал Винцент. - А кто был это Вокендорф? - спросил любознательный Гарри. - Не знаю, - отвечал Винцент. - Я слышал, как некоторые называли его строителем этого замка, но больше, к сожалению, ничего не знаю! Может быть, вам кое-что известно? - обратился он к Стюарту. - Европейские историки вообще почему-то мало занимаются Норвегией, хотя и в ней немало интересного, - отозвался последний. - Я знаю, что один Вокендорф, живший во времена нашей королевы Елизаветы, уничтожил Ганзейский союз, то есть союз немецких купцов, обиравших жителей Бергена. - Вероятно, это именно тот самый Вокендорф, который построил этот замок, - вставил свое замечание Гарри. - Очень может быть. Его имя до сих пор произносится с уважением и благодарностью среде бергенцев. Побродив еще несколько времени по городу, наши путешественники возвратились сильно усталые в гостиницу. Наскоро поужинав, они улеглись спать и сейчас же заснули как убитые. Среди самой глухой ночи они вдруг услыхали какой-то шум и крики. Первым проснулся Стюарт. Он быстро соскочил с постели и подошел к окну. - Ого! - вскричал он, подняв темную штору. Вся комната внезапно осветилась каким-то красноватым светом. - Что это такое? - спросил, проснувшись, Гарри. - Пожар, и, кажется, довольно сильный! - сказал Стюарт, смотря в окно. - Вставайте скорее. Гарри, будите брата и одевайтесь. Мы можем быть там полезны. Я знаком с некоторыми пожарными приемами. Через несколько минут они были уже на улице. Отовсюду бежал народ и ехали пожарные трубы. Жильцы всех смежных домов, полуодетые, вытаскивали свои пожитки. Крики и суматоха были страшные. Порядка, как и всегда в подобных случаях, не было никакого. Мальчики раз видели пожар в Лондоне, но там дома каменные, и он скоро был потушен. Представить же себе пожар в городе, где, подобно Бергену, большинство домов деревянные, они никак не могли. Это страшное зрелище их и ужасало, и восхищало. Горело сразу несколько домов. Пламя гудело, трещало и свистело. Громадные столбы черного дыма вились над каждым горевшим зданием. Напрасно старались направлять в пламя сильные струи воды: оно только трещало, но не уменьшалось, и дым шел все сильнее и сильнее. Вся левая сторона улицы, противоположная той, на которой помещалась гостиница, где остановились наши путешественники, была объята пламенем. Огонь быстро перекидывало с одного здания на другое. - Огонь, вероятно, доберется до реки и только там остановится, - заметил один из зрителей. Слова эти были сказаны на английском языке. Стюарт и мальчики только хотели обернуться в сторону, откуда послышались слова, произнесенные на их родном языке, как вдруг внимание их было отвлечено в другую сторону. Послышался крик, и какая-то женщина бросилась к одному дому, который еще не был охвачен пламенем, но уже загорался. - Там, очевидно, ребенок! - продолжал тот же голос по-английски. Все бросились к этому дому, но, выломав дверь, невольно отступили назад: целое облако густого черного дыма вырвалось из-за двери. - Там ребенок! Его нужно спасти! - закричал Гарри, бросаясь в дверь. - Вы с ума сошли, мой милый! - сказал сзади мальчика какой-то незнакомец и сильно схватил его за плечи, стараясь оттащить от двери. - Пустите же меня! Ради Бога пустите! - вырвался Гарри. - Ведь ребенок там задохнется! - Вы сами погибнете и ничего не сделаете! - продолжал незнакомец, удерживая мальчика. - Сейчас принесут лестницу - тогда с Богом. Но стоявший рядом Стюарт не стал дожидаться лестницы. Узнав от плачущей женщины, в которой комнате ребенок, он быстро полез на дом по водосточной трубе. Поощряемый одобрительными криками толпы, молодой учитель живо добрался до окна, выбил его сильным ударом, вскочил на подоконник и исчез в комнате. Сердца у всех замерли. Прошла минута напряженного ожидания. Но вот в окне показался Стюарт с ребенком в руках. Раздались шумные восклицания восторга. К окну была приставлена лестница, и молодой спаситель благополучно спустился с своей ношей на землю. Ребенок, оказавшийся двухлетним мальчиком, почти задохнулся от дыма и был без сознания. Стюарт хотел передать ребенка матери, но она уже лежала без чувств. - Мистер Стюарт, дайте мне его, - сказал Гарри, - а вы займитесь его матерью. - Возьмите, Гарри и несите его в нашу гостиницу! - приказал Стюарт, передавая мальчику ребенка. После ухода Гарри он обернулся к лежавшей в обмороке женщине и заметил около нее на коленях незнакомца, говорившего по-английски. Последний приподнялся и, протягивая Стюарту руку, проговорил взволнованным голосом: - Вы благородный и храбрый человек. Узнаю в вас англичанина. Я - доктор Грантли, и моя дружба... - Обо всем этом мы поговорим потом, доктор, а теперь помогите мне перенести эту бедную женщину в гостиницу, где я остановился, - перебил Стюарт, сказав свое имя и наскоро пожав протянутую ему руку. 7. ПРИКЛЮЧЕНИЕ С МЕДВЕДЕМ Через несколько минут женщина была перенесена в гостиницу и приведена в чувство. Сынок ее, уже раньше пришедший в себя, сидел на кровати и протягивал к матери ручонки. Счастливая мать схватила его на руки и покрыла поцелуями. Потом она подошла к Стюарту и крепко поцеловала его руку, прежде чем смущенный молодой человек успел ее отдернуть. Оставив женщину с ее ребенком в гостинице, Стюарт, доктор Грантли и оба мальчика вновь отправились на пожар, где и пробыли весь остаток ночи, принося посильную пользу. К утру пожар затих. Сгорело несколько десятков домов, и почти все имущество погорельцев погибло в пламени. Такова участь всех городов со скученными деревянными постройками! Через несколько дней после описанных событий Стюарт отправился с мальчиками за город. Когда они вошли в лес, послышался какой-то странный звук - точно терли железо о камень. - Должно быть, дровосек топор точит, - сказал Гарри. Стюарт прислушался, потом, улыбнувшись, проговорил: - Идите, господа, тише, иначе мы спугнем ее! - Кого? Разве это не человек? - спросил с удивлением Гаральд. - Нет. Идемте, и вы увидите, кто это. Они тихо пошли по направлению странных звуков. Подойдя ближе, Стюарт приказал мальчикам прилечь в кустах и смотреть оттуда. За кустами была небольшая поляна, по которой гордо расхаживала красивая большая птица, очень похожая на индейского петуха. Голова и шея у птицы были пестрые, грудь черная с зеленовато-бронзовым отливом и мохнатые ноги. Над ее блестящими и ясными глазами болтались два красных мясистых лоскутка. Точно рассерженный индейский петух, красивая птица закинула назад голову и выпятила грудь, причем перья на груди и шее стояли дыбом. - Вот так птичка! - прошептал Гаральд. - Мистер Стюарт, можно ее застрелить. - Стреляйте! Недурно попробовать мясо этой птицы: оно очень вкусно. Только цельтесь вернее - она очень хитра и увертлива. Не успел Стюарт проговорить последние слова, как