состоится в рощице, и могла бы вернуться с этими сведениями к Робладо. Но Робладо ясно приказал ей не уходить до тех пор, пока она не увидит своими глазами, что влюбленные встретились в условленном месте, поэтому она стала ждать, как они поступят дальше. Заметив знакомый платок, Карлос в ответ поджег щепотку пороха. Он не стал терять времени. На мгновение подошел он к коню, шепнул ему что-то такое, что тот великолепно понял, и вышел из рощи. Бизон следовал за ним по пятам. Дойдя до мостика, Карлос наклонился и, прошептав несколько слов собаке, отправился дальше. Собака не последовала за ним - она улеглась на берегу реки. Еще мгновение, и влюбленные встретились. Висенса лежала, прижавшись к земле, и издали следила за ними. Луна озаряла их лица, и при этом свете отчетливо были видны белое лицо и вьющиеся волосы Карлоса. Девушка знала охотника на бизонов - да, это был он. Она увидела все, что нужно было знать Робладо. Место свидания - здесь, в конце сада. Оставалось только возвратиться к офицеру и сказать ему об этом. Она уже собралась уползти и даже приподнялась, как вдруг, к своему ужасу, увидела, что влюбленные идут через рощицу к той самой беседке, за которой она укрылась. Они шли, казалось, прямо на Висенсу. Если бы она встала или попыталась ускользнуть, они непременно заметили бы ее. Выбора не было - нужно было оставаться на месте по крайней мере до тех пор, пока не представится лучшая возможность убраться отсюда. И Висенса скорчилась под тенью листвы. Через минуту влюбленные вошли в беседку и сели на скамью, стоявшую в этом укромном уголке. Глава XLVI Каталина и Карлос были так взволнованы, что несколько минут не могли вымолвить ни слова. Первой заговорила Каталина. - Как ваша сестра? - спросила она. - Ей лучше. Я велел отстроить наше ранчо, она теперь там. Родные стены сотворили чудо. Рассудок сразу вернулся к Росите, она только иногда немного забывается. Но я надеюсь, что она скоро поправится. - Как я рада! Бедная девочка, сколько ей пришлось выстрадать в плену у этих грубых дикарей! - Грубых дикарей! Да, Каталина, вы назвали их настоящим именем, хотя и не знаете, о ком говорите. - О ком? - удивленно повторила сеньорита. Она, как и все, была уверена, что сестра Карлоса побывала в плену у индейцев. - Отчасти из-за этого я хотел увидеться с вами сегодня. Я не мог жить, не объяснив вам своего поведения, - вы, наверно, не могли понять меня. Но теперь вы все узнаете. Слушайте, Каталина!.. Не опустив ни одной подробности, Карлос рассказал подруге об ужасном заговоре. Каталина была поражена. - Какие злодеи! - воскликнула она. - Какая невероятная жестокость! Подумать только, что есть на свете такие изверги! Если бы это не вы мне сказали, дорогой Карлос, я не поверила бы, что возможна такая подлость! Я знала, что оба они дурные люди, я слышала об их подлых делах, но такого злодейства и вообразить не могла. Святая дева! Что за люди! Чудовища! Непостижимо! - Теперь вы знаете, справедливо ли меня называют убийцей. - Дорогой Карлос, не думайте об этом! Я никогда этому не верила. Я знала, что вы не можете поступить несправедливо, неблагородно. Но не бойтесь! Весь свет узнает... - Свет! - с горькой усмешкой прервал Карлос. - Для меня нет света. У меня нет дома. Даже для тех, с кем я вместе вырос, я всегда был чужой - отверженный еретик. А теперь и того хуже: я беглец, меня преследуют, за мою голову назначена награда, и немалая. По правде говоря, я никогда не думал, что так дорого стою! Карлос засмеялся, но веселость его длилась недолго. Он продолжал: - Свет для меня - вы, Каталина! А теперь вы останетесь для меня только в сердце. Я должен проститься с вами и уехать, уехать далеко. Здесь меня ждет смерть... нет, хуже, чем смерть. Я должен уйти. Мне придется уехать на родину своих родителей, к нашим давно забытым родственникам. Возможно, я найду себе там пристанище и друзей, но счастья нет для меня без вас и не будет никогда! Каталина молчала, опустив полные слез глаза. Она вздрогнула от мелькнувшей у нее мысли и страшилась ее высказать. Но сейчас не время для ложной скромности и излишней робости, да это и не в ее характере. От одного слова зависит счастье всей ее жизни и счастье любимого человека. Прочь девичью застенчивость! Она скажет, что думает! Она наклонилась к Карлосу близко-близко, взяла его за руку и, глядя ему в глаза, сказала с нежностью, но твердо: - Карлос, вы ведь хотите, чтобы я уехала с вами? В то же мгновение он обнял ее и поцеловал. - Боже мой! Возможно ли это?! - воскликнул он. - Так ли я понял? Каталина, дорогая, я хотел предложить вам это, но не смел. Я боялся. Мне казалось - это безумие. Вы всем жертвуете ради меня! Дорогая моя, дорогая, неужели это правда? Неужели вы хотите уехать со мной? - Да, хочу! - последовал краткий, но решительный ответ. - О Боже! Я слишком счастлив! Целую неделю я так страдал и вот снова счастлив. Да, неделю тому назад я тоже был счастлив, Каталина. Я пережил удивительное приключение, оно сулило мне богатство. Я был полон надежд, я надеялся завоевать вас, Каталина... нет, дорогая, не вас - вашего отца. Я надеялся с помощью золота заручиться его согласием. Смотрите! - Карлос протянул руку, полную сверкающего металла. - Это золото. Я нашел золото. Я надеялся, что сравнюсь с вашим отцом в богатстве, а потом добьюсь его согласия. Увы, сейчас и золото не поможет... Но ваши слова возвратили мне счастье. Не думайте, что вы теряете богатство... Нет, я знаю, вы о нем и не думаете, дорогая. Я дам вам такое же - быть может, много больше. Я знаю, где можно добыть этот драгоценный мусор, и я все скажу вам, когда у нас будет для этого время. Сегодня ночью... Каталина прервала его. Ее острый слух уловил звук, показавшийся ей странным. Что-то слегка зашуршало за беседкой, словно ветер тронул листву. Но ведь ветра не было, ни малейшего дуновения. Значит, шорох был от чего-то другого. От чего же? Подождав секунду-другую, они вышли из беседки и пошарили в кустах, откуда, по-видимому, исходил шорох, но ничего не обнаружили. Они осмотрели все кругом, но нигде не было ничего, что могло бы так зашуршать. Теперь было гораздо темнее, чем тогда, когда они вошли в беседку. Луна опустилась ниже, ее серебряное сияние потускнело, но все же было еще достаточно светло, чтобы заметить любой крупный предмет на расстоянии нескольких ярдов. Каталина не могла ошибиться. Она, несомненно, слышала какой-то шорох. Может быть, это была собака? Карлос прошел на мостик. Нет, Бизон лежал там, где хозяин его оставил. Он не подходил к беседке. Что же это было? Не ящерица ли? Может быть, ядовитая змея? Но что бы это ни было, в беседку нельзя возвращаться - они останутся снаружи. Недобрые предчувствия шевельнулись в душе Каталины: она вспомнила о потерянной записке и о том, как гдето хлопнула дверь, когда она шла сюда. Все это она торопливо рассказала своему другу. До этого Карлос не придавал большого значения тому, что могло быть явлением естественным, - взмахнула крыльями вспугнутая ими птица, проползла змея или ящерица. Но слова Каталины заставили его насторожиться. Он сразу понял, что в этом кроется что-то дурное. Не раз он сталкивался с коварством индейцев и привык соображать быстро. Он тут же решил тщательно исследовать землю. Он опять прошел за беседку и, опустившись на колени, внимательно осмотрел кусты и траву. Спустя мгновение он поднялся и с удивлением воскликнул: - Клянусь, вы правы, Каталина! Здесь, несомненно, кто-то был. Кто-то лежал на этом самом месте. Только куда же он девался?.. Да ведь это была женщина! Вот след ее платья. - Висенса! - воскликнула сеньорита. - Не иначе, как моя служанка Висенса! Смилуйся, Господь! Она слышала все от слова до слова! - Конечно! Она выследила, когда вы ушли из дому, и пошла за вами. Но что ее толкнуло на это? - Горе мне! Один Бог знает. Она так странно вела себя последнее время... Просто несносно! Карлос, дорогой, - продолжала сеньорита, и в ее голосе звучало уже не огорчение, а тревога, - вам нельзя здесь больше оставаться. Кто знает, что она натворит? Вдруг она позовет моего отца! А вдруг еще хуже... Святая дева! Неужели?.. Тут Каталина поспешно рассказала Карлосу о знакомстве Висенсы с солдатом Хосе и обо всем, что касалось этой девушки. Он должен уйти, нельзя медлить ни минуты! - Хорошо, я уйду, - сказал Карлос. - Но не потому, что боюсь их. Сейчас слишком темно, чтобы стрелять из карабинов, а их сабли меня не достанут: ведь со мной мой верный конь, он мигом примчится на мой зов. Но мне и вправду лучше уйти. Тут что-то кроется. Не станет же эта девушка так стараться из одного только любопытства. Я ухожу сейчас же. Итак, Карлос принял решение. Но столько осталось недосказанного: еще раз произнести любовные клятвы, назначить час новой встречи, быть может, последней, перед тем как со всем покончить и бежать через Великие Равнины. Не раз Карлос, уже ступив на мост, снова возвращался к Каталине: еще одно ласковое слово, еще прощальный поцелуй... Наконец, обменявшись последним "до свиданья", влюбленные расстались. Каталина направилась к дому, а Карлос готов был перейти мост, но рычанье Бизона заставило его, насторожившись, остановиться. Собака зарычала снова, на этот раз более грозно, а затем свирепо залаяла, предупреждая хозяина о близкой опасности. Сперва Карлос хотел перебежать через мост и мчаться к коню - тогда он успел бы вовремя скрыться. Вместо этого он вернулся в рощицу, чтобы предостеречь Каталину и поторопить ее. Каталина тем временем уже вышла на лужайку, но, услышав лай собаки, остановилась. Спустя мгновение к ней подбежал Карлос. Но он не успел и слова сказать, как за оградой сада раздался конский топот - по обеим сторонам скакали всадники. Судя по беспорядочному стуку копыт, одни из них остановились, другие проскакали дальше вдоль ограды. Вот подковы загремели по настилу большого моста, тотчас неистово залаяла собака, и уже между стволами деревьев видны темные силуэты всадников на другом берегу. Сад окружен! Глава XLVII После того как влюбленные вошли в беседку, Висенса долго еще сидела на корточках, прислушиваясь к их разговору; от нее не ускользнуло ни одно слово. Однако ее удерживал не интерес к разговору, а опасение, что ее обнаружат, если она попытается уйти. Она поступила благоразумно, потому что при лунном свете из беседки хорошо видна была лужайка, которую ей предстояло пересечь. Только тогда, когда луна зашла, у Висенсы появилась надежда скрыться незамеченной. Улучшив минуту, когда влюбленные не смотрели в ее сторону, она отползла на несколько ярдов, поднялась и стремглав побежала в темноту. Как ни странно, сеньорита услышала шелест не тогда, когда девушка отползала от беседки. Чтобы лучше спрятаться, Висенса на пути наклонила ветку, а потом отпустила ее, и ветка распрямилась, шумя листьями. Вот почему влюбленные ничего не обнаружили, хотя сразу же вышли из беседки. В ту минуту они уже не могли ни увидеть, ни услышать шпионку. Она прошмыгнула в коридор, прежде чем зашуршала ветка. Висенса не задержалась ни на мгновение. Она не возвратилась к себе в комнату, а пробежала двор и поспешила к воротам. Крадучись прошла она портал, словно боялась разбудить привратника. И вот Висенса уже у ворот; она достала из кармана ключ, но только не от самих ворот, а от калитки. Ключ этот она припасла еще с вечера, зная, что он ей понадобится. Теперь она вставила его в замок и повернула с величайшей осторожностью, чтобы замок не щелкнул и не заскрипел. Так же осторожно она подняла щеколду и, открыв калитку, тихонько вышла на улицу. Медленно и бесшумно она затворила за собой калитку и во весь дух побежала по дороге, ведущей к соседнему леску. Здесь, неподалеку от дома дона Амбросио, притаились в засаде Робладо и его солдаты. Чтобы никто их не видел и ничто не нарушило его плана, Робладо привел сюда солдат поздно вечером, кружной дорогой. Здесь он поджидал теперь свою шпионку. Девушка добралась до места и быстро рассказала офицеру все, что видела. Повторить то, что она слышала, уже не было времени. Узнав, почему она задержалась, Робладо смекнул, что нельзя терять ни минуты. Свидание может закончиться, прежде чем он нагрянет, и тогда добыча ускользнет от него. Будь у Робладо больше времени в запасе, он действовал бы иначе. Тогда бы он отправил часть людей дорогой, пролегавшей ниже, и они подошли бы к саду прямо со стороны луга. Разумеется, он провел бы всю операцию намного спокойнее и осмотрительнее. Однако он понимал, что, действуя верно, но медленно, может и опоздать. Нет, тут нужно торопиться, это ясно! И Робладо тотчас же отдал распоряжение своим спутникам. Людей разделили на два неравных отряда. Один должен был занять позицию вдоль садовой ограды справа, другой - слева; большему отряду было приказано оставить у стены лишь нескольких человек, остальные должны были во весь опор нестись через большой мост на другой берег и отрезать выход из сада. Видимо, именно этому отряду предстояла главная роль - им командовал сам Робладо. Он прекрасно знал, что без лестницы не взобраться на стены, - значит, если Карлос в саду, он попытается скрыться через мостик. А если он вздумает бежать через коридор к воротам и затем на улицу, то его перехватили бы пешие солдаты во главе с Гомесом, - Висенса должна была провести их ко входу в коридор со стороны внутреннего двора. План был задуман неплохо. Робладо хорошо знал местность. Он нередко прогуливался здесь, и высота стен и все подступы к саду ему были великолепно известны. Конечно, если бы удалось окружить сад, прежде чем Карлос заметит, что подходят солдаты, можно было бы не сомневаться в успехе. Его бы убили или схватили. Не прошло и нескольких минут после появления шпионки, как Робладо уже отдал распоряжения своим людям. А еще через пять минут они выехали из леса, пересекли небольшую полянку, отделявшую их от дома дона Амбросио, и начали окружать сад. Тогдато и раздалось первое предостерегающее рычанье Бизона. - Бегите! Бегите! - закричала Каталина, увидев, что Карлос возвращается. - Обо мне не думайте! Они не осмелятся посягнуть на мою жизнь! Я не совершила никакого преступления. Оставьте меня, Карлос, бегите!.. Матерь божья, вот они! Темные фигуры выходили из коридора и устремлялись в сад. Напрямик через кусты, гремя своими саблями, они спешили к влюбленным. То были пешие солдаты. Несколько человек остались в проходе, остальные подбегали все ближе. Сначала Карлос хотел бежать именно в ту сторону. Ему казалось, что он мог бы добежать до дома, подняться на асотею и соскочить вниз. Воспользовавшись темнотой, он вернулся бы на луг где-нибудь в дальнем его конце. Но он увидел, что коридор отрезан, и оставил эту мысль. Он посмотрел на стены ограды - нет, слишком высоки, не перелезть. Можно бы попытаться, но тем временем враги нападут на него. Надо прорваться через мост - это единственный выход. Теперь он понял, что не должен был возвращаться. Каталине не угрожала опасность - ее жизни, во всяком случае. Наоборот, для нее куда опаснее, если он останется с нею. Надо было сразу бежать через мост. Теперь он отрезан от своего коня. Он мог бы его окликнуть, благородный скакун тотчас примчится на зов, но тогда враги бросятся за ним и, возможно, поймают его. А это все равно, что лишиться собственной жизни. Нет, коня звать нельзя! Карлос не дал сигнала. Что же ему делать? Остаться с Каталиной? Но его сейчас же окружат, схватят, а то и убьют, как собаку! Ведь он и жизнь Каталины подвергнет опасности. Нет! Он должен сделать отчаянную попытку и вырваться из сада; если возможно, достичь луга, а там... Карлос не стал думать, что будет дальше. - Прощайте, дорогая! - воскликнул он. - Я должен покинуть вас. Не отчаивайтесь! Если мне суждено погибнуть, я унесу с собой вашу любовь в небеса! Прощайте! Прощайте! Поспешно вымолвив эти прощальные слова, он кинулся прочь так стремительно, что не услышал ответа. Сеньорита опустилась на колени; сложив руки и подняв глаза к небу, она молилась о его спасении. В несколько прыжков Карлос вновь очутился под сенью рощи. На противоположном берегу он видел своих врагов и по голосам мог судить, что их там много. Они громко разговаривали, перекликались. Карлос узнал голос Робладо: он приказал половине улан спешиться и следовать за ним на мост. Сам он уже слез с лошади. Карлос видел, что единственный путь к спасению - это быстро перебежать мост и прорваться через толпу. Только так он еще, пожалуй, достигнет луга и пробьет себе дорогу навстречу коню. Ну, а когда он будет в седле, пусть они попробуют его поймать! Это отчаянное решение - пробиться сквозь строй: ему грозит почти верная смерть. Но еще вернее, что его ждет смерть, если он останется здесь. Колебаться было некогда. Несколько человек уже спешились и направились к мостику. надо перейти мост, прежде чем они на него вступят. Вот один уже там. Его надо отбросить назад. Взведя курок пистолета, Карлос ринулся к калитке. С другой стороны тоже приближался человек. Они встретились лицом к лицу. Их разделяла лишь калитка. И тут Карлос увидел, что противник его - сам Робладо! Ни один не проронил ни слова. Робладо тоже держал пистолет наготове и выстрелил первым, но промахнулся. Поняв это и страшась пули противника, он попятился и крикнул солдатам, чтобы стреляли из карабинов. Однако прежде чем они успели выполнить приказ, раздался выстрел: охотник разрядил свой пистолет, и Робладо, испустив громкое проклятие, покатился к берегу. Карлос распахнул калитку и хотел броситься вперед, но сквозь дым и мрак разглядел направленные на него дула карабинов. Тут его осенило: нет, бежать через мост нельзя! И он привел в исполнение новую мысль, хотя за это время солдаты едва успели нажать курки карабинов. Блеснул свет, раздался треск, а когда дым рассеялся, Карлоса уже не было на мосту. Неужели он вернулся в сад? Но нет, несколько солдат уже отрезали ему отступление в ту сторону. - Он убит! - раздались крики. - Черт побери! Он свалился в воду. Смотрите! Все взгляды обратились на реку. Конечно, туда упал человек - об этом свидетельствовали пузырьки и расходившиеся по воде круги, но больше ничего не было видно. - Он утонул! Он пошел ко дну! - кричали солдаты. - Смотрите, как бы он не уплыл! - сказал кто-то. По берегам забегали люди, пристально вглядываясь в воду. - Не может быть! Не видно ни всплеска! - Здесь он не мог улизнуть, - сказал солдат, стоявший немного пониже моста. - Я все время глядел на воду. - И я тоже! - закричал другой, стоявший выше. - Мимо меня он не проплывал. - Значит, он убит и лежит на дне! - Давайте выудим его! Но Робладо, который уже поднялся - он увидел, что отделался всего лишь раной в руку, - помешал им выполнить это намерение. - Рассыпаться по берегу! - прогремел он. - В обе стороны! Скорей, а не то он ускользнет! Торопитесь! Все бросились выполнять приказ, как вдруг солдаты, двинувшиеся вниз по течению, остановились, изумленные. В сотне ярдов от них, согнувшись, взбирался вверх по крутому берегу человек. Еще секунда - он выпрямился и с быстротой молнии помчался через луг к роще. - Держи! - раздались крики. - Вот он! Святые угодники, он и есть! В трескотне ружейных выстрелов послышался пронзительный свист. Прежде чем верховые успели тронуться, из рощи навстречу бегущему вылетел конь. Человек мгновенно прыгнул в седло, громко, презрительно рассмеялся и ускакал в темноту. Почти все уланы вскочили на лошадей и во весь опор понеслись за ним; но после недолгой скачки по долине они отказались от погони и возвратились к своему раненому командиру. Сказать, что Робладо был взбешен, значило бы ничего не сказать: его состояние трудно передать словами. Но ведь осталась другая жертва, и на нее он мог излить свою досаду и злобу. Каталину захватили в саду, когда она молилась о спасении любимого человека. Ее оставили на попечении Хосе, остальные солдаты бросились на помощь преследователям Карлоса. Хосе хорошо знал охотника и, не отличаясь храбростью, вовсе не стремился участвовать в погоне. Каталина слышала выстрелы и крики и поняла, что борьба отчаянная. Слышала она и резкий свист и презрительный смех, заглушивший все остальные звуки. И слышала, как замерли вдали крики преследователей. Сердце ее радостно забилось. Она знала, что Карлос на свободе. Теперь, только теперь она подумала и о себе. Она тоже замыслила бежать. Она знала, что ей предстоит выслушивать оскорбительные насмешки мерзкого начальника этих негодяев. Что делать, как избежать встречи с ним? Разве только, если уговорить Хосе! Она знала подлый нрав этого человека. Не соблазнится ли он золотом? Надо попытаться. И попытка увенчалась успехом. Против большой суммы негодяй не устоял. Он сообразил, что его не слишком сурово накажут, если он и упустит пленницу, которую можно в любой момент опять захватить. За такие деньги он рискнет навлечь на себя недовольство капитана. К тому же у капитана есть причины быть к нему снисходительным. Итак, деньги уплачены, и сеньорите позволено уйти. Чтобы создать видимость побега, Хосе попросил ее запереть изнутри дверь своей комнаты; она выполнила это в точности. Едва Робладо перешел мост, его встретил Хосе и, запинаясь, с трудом переводя дыхание, сообщил, что прекрасная пленница скрылась в доме. Она выскользнула и убежала. Будь это обыкновенная пленница, он, конечно, пристрелил бы ее. А догнал он ее, когда она уже входила в комнату, и она заперла дверь перед самым его носом! В первую минуту разъяренный Робладо хотел было взять дом приступом. Однако он одумался: это, пожалуй, покажется смешным. Да и толку будет немного. Ретироваться с поля сражения побуждала его и боль в раненой руке. Снова перешел он мост, сел с помощью солдат на коня и, собрав свое доблестное войско, двинулся обратно в крепость, предоставив разбуженному городу гадать о причинах переполоха. Глава XLVIII На следующее утро весь город только и говорил что о ночном происшествии. Сперва предполагалось, что индейцы совершили набег и солдаты, как всегда их отбили. Что за доблестные защитники народа! Потом пронесся слух, что захватили Карлоса-убийцу, а в перестрелке убили капитана Робладо. Но вскоре оказалось, что Карлос не пойман - его только ловили и чуть-чуть не поймали. Робладо дрался с ним один на один, ранил его, но преступник в темноте ускользнул, бросившись в реку. Он прострелил капитану руку, вот почему капитан не взял его в плен. Слух этот шел из самой крепости и был близок к истине. А о ранении Карлоса присочинили, чтобы придать немного блеска поведению Робладо; но потом стало известно, что охотник на бизонов скрылся, не получив ни единой царапинки. Люди не переставали удивляться: как же это преступник отважился подойти к городу, зная, что за его голову назначена награда? Уж наверно, у него была на это важная причина. Скоро стала известна и она - вся история выплыла наружу. То-то настал праздник для сплетников! Каталина давно была признана первой красавицей Сан-Ильдефонсо, а теперь завистливые женщины и ревнивые мужчины могли смотреть на нее свысока. Ее репутация сильно пострадала. То, что сделала она, хуже, чем неравный брак. Местная аристократия была возмущена тем, что Каталина унизила себя близостью с бедняком, чуть ли не нищим, а городская беднота, до фанатизма религиозная, осуждала ее за дружбу с "убийцей" и, что еще хуже, с "еретиком". Случай этот вызвал необычайное волнение. Цена за голову охотника поднималась, как акции на бирже. В Доме капитула собрались на совет члены городского управления и местные тузы. Было вывешено новое объявление. Теперь за поимку Карлоса предлагалась еще большая сумма, и, кроме того, всякому, кто снабдит его съестными припасами или окажет ему содействие, грозили суровой карой. А тот из граждан, кому вздумалось бы приютить охотника на бизонов под своей крышей, не только понесет положенное наказание, но и все его имущество будет конфисковано. Не осталась в стороне и церковь. Святые отцы пугали гневом господним и грозили отлучением всякому, кто помешает вершить правосудие над еретиком-убийцей. Вот в каком положении оказался беглец. К счастью, Карлос умел обойтись и без крыши над головой. Он был как дома и в просторах пустынной прерии и в скалистых ущельях в горах, где враги его умерли бы с голоду; да они и не посмели бы отправиться туда за ним. Если бы ему пришлось искать пищи и крова у жителей Сан-Ильдефонсо, на него, конечно, донесли бы и предали бы его. Но охотник так же мало нуждался в них, как дикие обитатели прерии. Ему могла служит постелью и зеленая лужайка и голая скала, а раздобыть себе пищу он мог даже на бесплодной Льяно Эстакадо, и там ему не страшна была целая армия преследователей. Дон Амбросио не принял участия в совете. Горе и гнев удержали его дома. Между ним и дочерью произошла бурная сцена. Отныне ее будут неотступно сторожить, будут держать в доме отца, как пленницу, - наказание научит ее смирению! Невозможно описать, что чувствовали Робладо и комендант. Их душила бешеная злоба. Они едва не обезумели от разочарования, унижения, физических и душевных страданий. Весь день они не выходили из дому и только и делали, что замышляли и прикидывали, как бы вернее изловить своего заклятого врага. Робладо столь же страстно желал добиться успеха, как и Вискарра. У обоих было достаточно оснований ненавидеть Карлоса, и оба ненавидели его всем своим существом. Робладо больше всего терзался из-за того, что ему не удастся самому участвовать в погоне, может быть, в течение нескольких недель. Хотя рана его не была опасна, ему приходилось держать руку на перевязи, и он не мог управлять лошадью. Теперь стратегические планы его и коменданта будет выполнять кто-нибудь другой, не столь заинтересованный в поимке преступника, как они сами. Хорошо еще, что из Санта-Фе, из штаб-квартиры, прислали друх лейтенантов, а не то гарнизон на время и вовсе остался бы без офицеров. Но ни один из новичков - ни Яньес, ни Ортига - не был способен поймать охотника на бизонов. Им нельзя было отказать в храбрости, Ортиге во всяком случае, но оба они совсем недавно приехали из Испании и не знали еще, как живут и воюют здесь, на границе. Солдаты с готовностью преследовали преступника и проявляли примерное рвение. Они стремились его поймать, рассчитывая на обещанную большую награду, и всякий раз охотно шли в разведку. Однако напасть на Карлоса отважился бы только многочисленный отряд. В одиночку или вдвоем никто, не исключая хваленого Гомеса, не осмелился бы подойти к нему на расстояние выстрела, тем более сойтись с охотником лицом к лицу и попытаться схватить его. Многие на собственном опыте убедились в беспримерной храбрости Карлоса, другие слышали сильно приукрашенные рассказы о ней, и в гарнизоне его так боялись, что одно лишь появление Карлоса обратило бы в бегство целый отряд. Охотник на бизонов и в самом деле был ловок, силен и бесстрашен, а богатое воображение местных жителей еще и преувеличивало эти его качества. Мало того: и солдаты и мирные жители прониклись уверенностью, что Карлос заколдован, а потому неуязвим; ведь ему покровительствует его мать-колдунья - иными словами, ему покровительствует сам дьявол! Многие утверждали, что его не берет ни пуля, ни стрела, ни сабля, и те, кто разрядил в него карабин во время схватки на мосту, вполне этому верили. Любой из них готов был поклясться, что попал в Карлоса и непременно убил бы его, не будь он под защитой нечистой силы. Удивительные россказни распространялись среди солдат и жителей долины. Карлос появлялся то здесь, то там, и всегда верхом на своем черном, как уголь, коне ( конь тоже слыл заколдованным). Охотника видели на краю плоскогорья - он мчался во весь опор вдоль самого обрыва, он даже мог бы стряхнуть пепел своей сигары вниз, в долину. Другие встречали его ночью в зарослях, на глухих тропах, и, по их словам, лицо и руки его были красны и светились, как раскаленные уголья. Пастухи видели его наверху, на Утесе загубленной девушки, и даже внизу, в долине, однако никто не отваживался подойти близко и заговорить с ним. Все бежали от него, все уклонялись от встречи. Кто-то утверждал даже, что видел, как Карлос переходил мостик, ведущий в сад дона Амбросио, и новый град сплетен посыпался на верную Каталину. Впрочем, злопыхателей постигло горькое разочарование, ибо они услышали, что мост больше не существует - дон Амбросио велел его сломать на другой день после того, как узнал о недостойном поведении своей дочери. Власть суеверий над невежественным населением Новой Мексики так велика, как нигде в мире. Можно сказать, что они здесь - основа религии. Отцы миссионеры, насаждавшие среди солнцепоклонников Кецалькоатля религию Рима, поощряли многие суеверия, обращая их себе на пользу. Вполне понятно, что паства не рассталась со всеми этими предрассудками, как бы ни были они нелепы. Вот почему новомексиканцы верили в колдовство и колдунов ничуть не меньше, чем в Бога. И надо ли удивляться тому, что дьявол оказался причастен к делам Карлоса, охотника на бизонов. Его искусство в верховой езде, бегство из-под носа преследователей, даже если не считать их сверхъестественными, были, конечно, необычайны и романтичны. Но жители Сан-Ильдефонсо относились к ним теперь иначе. Карлосу помогает нечистая сила: и ловкость, с какой он опрокинул быка, схватил цаплю и скакал по краю пропасти в день праздника, и то, что он ускользал невредимым от карабинов и пик, - все от дьявола. Но странное дело: за последние дни с преступником часто сталкивались те, кто к этому вовсе не стремился, а вот тем, кому непременно хотелось с ним повстречаться, это никак не удавалось. День за днем, с утра до вечера, безуспешно рыскали по округе лейтенанты Яньес и Ортига со своими солдатами. Не видели Карлоса и многочисленные шпионы, разосланные повсюду, где он мог бы появиться. Сегодня они доносили, что видели его здесь, завтра - там. Преследователи мчались в указанное место - и всякий раз обнаруживалось, что за охотника приняли какого-нибудь скотовода на черном коне. Солдаты все снова и снова бросались по ложному следу, пока эта безуспешная погоня не изнурила вконец людей и лошадей. И, однако, эти поиски стали единственной обязанностью гарнизона: комендант и не думал отказываться от погони, пока у него оставался хоть один солдат. Особенно зорко следили за одним местом. Днем и ночью переодетые солдаты и специально нанятые шпионы не спускали с него глаз. Это было ранчо охотника на бизонов. Переодетых солдат и шпионов разместили вокруг таким образом, что они могли, оставаясь незамеченными, видеть все происходящее вне стен дома. Днем они занимали одни посты, ночью - другие, один тайный караул сменялся другим, и наблюдение не прерывалось ни на минуту. Однако в обязанности шпионов не входило напасть на Карлоса, если бы он появился. Они лишь должны были уведомить отряд, стоявший поблизости наготове, а уж там достаточно сил, чтобы захватить преступника. Мать и сестра охотника жили опять в своем ранчо. Пеоны починили его и настлали крышу - задача несложная, поскольку стены не пострадали от пожара. И теперь жилище их было таким же уютным, как и прежде. Никто не беспокоил мать и сестру Карлоса - ведь они не должны были знать, что за ними неусыпно следят. Не без умысла к ним относились так терпимо: за каждым их движением зорко наблюдали. Стоило им покинуть ранчо, как за ними шли следом; а о том, что они вышли из дому, нужно было немедленно сообщить начальнику прятавшегося в засаде отряда. Суровое наказание грозило всякому, кто не выполнял бы этого строгого приказа. Объяснялось все это очень просто. Вискарра и Робладо подозревали, что Карлос навсегда покинет эти места и возьмет с собой мать и сестру. Почему бы нет? Почему бы ему не уехать отсюда? Долина Сан-Ильдефонсо никогда уже не будет ему домом, меж тем он без труда найдет себе приют по ту сторону Великих Равнин. Здесь он навсегда предан анафеме. Только смерть может избавить его от постоянного страха за свою жизнь. Вот почему оба офицера считали, что Карлос намерен уехать в другие края. Но, конечно, он не оставит мать и сестру, пока их держат как заложниц. Он не уйдет далеко отсюда. Рано или поздно эта лиса попадется в капкан, и тогда они с ним расправятся. Так рассуждали комендант и его капитан, и именно поэтому было строжайше приказано охранять ранчо. Его обитательницы были настоящие пленницы, хотя они и не подозревали об этом, - по крайней мере, так думали Вискарра и Робладо. Однако, несмотря на все их хитроумные планы, несмотря на шпионов, разведку и солдат, на обещанные награды и угрозу сурового наказания, день следовал за днем, а преступник по-прежнему оставался на свободе. Глава XLIX Давно уже Карлоса не было ни слышно, ни видно, а те донесения, которые о нем поступали, после проверки оказывались ложными. Комендант и его собрат начали беспокоиться. Вдруг он и впрямь навсегда уехал отсюда в другие края? Этого они теперь боялись больше всего. У обоих были основания желать, чтобы он убрался подальше от этих мест, и еще совсем недавно они очень обрадовались бы такому исходу дела. Но после неудачной попытки схватить Карлоса оба они - и соблазнитель и охотник до приданого - уже не хотели этого. Страстное желание отомстить взяло вверх над подлой любовью одного и корыстолюбием другого. Всеобщее сочувствие, вызванное их злоключениями, еще больше разжигало их ярость. Можно было не опасаться, что она когда-нибудь заглохнет. Вискарре достаточно было взглянуть в зеркало - и она вспыхивала в его груди с новой силой. Вискарра и Робладо сидели на асотее крепости и рассуждали о том, справедливы ли их предположения. - Он обожает свою сестру, - заметил комендант, - да и мать тоже, хоть она и карга. А все-таки, дорогой мой Робладо, каждый больше всего дорожит собственной жизнью. Дорога мне рубаха, но шкура еще дороже. Он прекрасно понимает, что если останется здесь, то рано или поздно попадется нам в руки, и знает, что его тогда ждет. Правда, он ловко удирал, но не всегда же ему будет так везти. Повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сложить. Негодяй хитер - уж, конечно, он знает эту поговорку. Вот поэтому я и боюсь, что он все-таки убрался отсюда. Может, и не навсегда, но, во всяком случае, не скоро покажется. Допустим, он и вернется, но как мы будем поддерживать эту вечную слежку? Она изведет самого дьявола. Она так нам надоест, как осада Гранады доброму королю Фердинанду и грязная сорочка его воинственной супруге18. Ей-Богу, мне это уже и так опротивело! - Хуже будет, если он удерет от нас, - возразил Робладо. - Лучше уж я буду всю жизнь за ним гоняться. - Да, да, я тоже, капитан. Не думайте, я вовсе не намерен отказаться от слежки. Нет, черт побери! Посмотрите на меня! Вискарра вспомнил об изуродовавшем его шраме, и горькая гримаса еще более обезобразила его лицо. - А все-таки, - продолжал он, - после того, что произошло, вряд ли он оставит их здесь даже ненадолго. Вспомните, какой опасности он подвергал себя, когда пришел за сестрой. - Конечно, - задумчиво ответил Робладо, - конечно. Меня больше всего удивляет, почему он не уехал с ними в ночь, когда вернулась Росита, в ту самую ночь... Ведь, судя по письму, он был там, в своем ранчо. Правда, чтобы подготовиться к путешествию через прерии, нужно время. В какое-нибудь наше селение он не переедет, а чтобы уехать далеко, надо подготовиться, хотя бы женщинам. Сам-то он, наверно, в пустыне как дома, не хуже антилопы или степного волка. Но если бы он уж очень захотел, он все-таки мог бы уйти тогда и взять их с собой. - Мы промахнулись, что в ту ночь не послали наших людей к его ранчо, - заметил Вискарра. - Я бы послал, если бы боялся, что он сбежит. - Как это "если бы"? А вы не боялись? Разве нельзя было этого ожидать? - Нисколько, - сказал Робладо. - Я не понимаю вас, дорогой капитан. Как же так? - А так, что в долине есть магнит, который притягивает его посильнее, чем мать или сестра, и я об этом знал. - Вот оно что! Теперь я понимаю вас. - Да! - скрипнув зубами, злобно продолжал Робладо. - Именно она, эта бесценная красотка, которая, невзирая ни на что, будет моей женой. Ха-ха! Он не мог сбежать, не потолковав с ней. Да, разговор у них был, и одному Богу известно, порешили ли они, что это их последняя встреча. Но ничего, это я за них решил, и дон Амбросио мне помог. Черт побери, надеюсь, больше она уже не будет гулять по ночам! Нет, он не бежал. Я не допускаю этого - и по двум причинам. Прежде всего из-за нее... Любили ли вы когда-нибудь? Я хочу сказать, любили ли вы по-настоящему? - И он снова расхохотался. - Пожалуй, был такой грех, - тоже смеясь, ответил Вискарра. - Вот и в моей жизни тоже был такой идиотский случай. Что ж, тогда вы сами должны знать: уж если человек влюблен всерьез, его никакими канатами не оттащишь от места, где живет дама его сердца. Да, я думаю, наш охотник, хоть он ей совсем не родня, любит и боготворит эту мою будущую супругу. Ха-ха-ха! И уж поверьте, никакая опасность, даже страх перед виселицей не заставит его уехать из Сан-Ильдефонсо, пока у него есть надежда еще на одно тайное свидание. Ну, а так как он знает, что сеньорита готова бежать ему навстречу, он эту надежду не потерял. А второе основание полагать, что он все еще скрывается неподалеку, - это то, о чем вы говорили. Вряд ли он покинет мать и сестру после того, что произошло. Его мы не ослепили, хотя слава Господу или дьяволу, мы всем, кроме него, отвели глаза. Он знает все, Висенса подтвердила нам это. Вот почему, я уверен, он не бросит их надолго. Этот охотник хитер, как койот, он наверняка пронюхивает, где наши засады, знает насчет приманки и уж постарается не попасться нам на глаза. Никуда он далеко не ушел и через этих своих проклятых пеонов поддерживает связь с матерью и с сестрой. - Что же нам делать? - Я уже об этом думал. - Если мы помешаем пеонам ходить, куда им заблагорассудится, они сразу поймут, что вокруг ранчо засада. - Конечно, комендант. Так никуда не годится! - Вы придумали другой план? - Отчасти. - Так выкладывайте же! - Вот слушайте. Кое-кто из пеонов постоянно навещает Карлоса в его логове. В этом я убежден. За ними, разумеется, следили, но они уходят только днем, и всякий раз оказывалось, что по своим обычным делам. Но есть там один, который уходит из ранчо ночью, а выследить его никак не удается. Как за ним ни шпионят, он всегда исчезает в зарослях. Вот я и думаю, что это он встречается с охотником. - Очень похоже на то. - Так вот, если бы нашелся кто-нибудь, кто выследил бы его или хоть напал на след... Но тут-то и загвоздка. Больше всего нам нужен теперь хороший следопыт, а во всем гарнизоне не найти ни одного. - Но есть же в долине еще охотники, и не только на бизонов. Неужели среди них не найти подходящего? - Конечно, охотники есть, и, говорят, никто из них не сочувствует этому преступнику. Да только боюсь, все они нам не годятся. Нам нужен такой, чтоб е