аковали одно судно, к счастью неудачно. Танкеры "Грей Рейнджер" и "Блэк Рейнджер", отдавшие кораблям эскорта на переходе 5600 тонн топлива, истощили свои запасы. Адмирал Бурнетт, не желавший ослаблять боевой эскорт в критический момент, отправил два эсминца в Лоу-Саунд за танкером "Олигарх". Ненастная погода, казалось, представляет отличную возможность сбить со следа вражеские субмарины и самолеты. Бурнетт решил, что утром 19 сентября, когда конвой минует южную оконечность Шпицбергена, он изменит курс и направится вдоль западного побережья Шпицбергена, увеличив расстояние до немецких аэродромов на севере Норвегии. К тому же они пойдут навстречу приближающемуся танкеру. Чтобы быть уверенным, что вражеские субмарины, преследующие конвой, не смогут заметить изменение курса, за час до этого он приказал эсминцам занять места в конце колонны и следовать первоначальным 160 курсом еще б миль после того, как конвой повернет на северо-запад, затем на максимальной скорости идти на соединение с конвоем. Он также приказал осуществлять постоянное патрулирование воздушного пространства над замыкающей частью колонны, чтобы подводные лодки (если они преследуют конвой) оставались во время изменения курса под водой. Эта предосторожность была не излишней: три вражеские субмарины, спешившие за конвоем, были вынуждены уйти под воду. Все было бы хорошо, не появись в самый неподходящий момент вражеский самолет-разведчик. В 8.20 конвой изменил курс, но оставалось неясным, заметили этот маневр с самолета или нет. Преследовавшие конвой подводные лодки появились снова двенадцать часов спустя. После выхода из Белого моря от конвоя отбилось 2 судна. Одно из них внезапно появилось из тумана неподалеку от конвоя, причем с того направления, откуда ожидалась атака вражеских кораблей, заставив Бурнетта пережить несколько неприятных минут. Второе судно было найдено тем же вечером, но оно не могло поддерживать скорость конвоя, и его отправили в Лоу-Саунд к "Блу Рейнджеру", с которым оно впоследствии вернулось в Великобританию. За десять дней, в течение которых немецкие подводные лодки преследовали оба конвоя, им удалось потопить только три судна. Но неожиданно удача улыбнулась им, и в течение следующих трех дней они сумели отправить на дно два корабля эскорта, три торговых судна и один танкер. Их первой жертвой стал тральщик "Леда", шедший замыкающим в конвое. В 17.20 20 сентября его торпедировала и потопила "U-435", посчитав его эсминцем. 14 членов экипажа тральщика погибли. По приблизительной оценке, во- круг конвоя находилось не менее пяти вражеских субмарин, поэтому самолеты и эсминцы вели постоянный поиск, правда безуспешно. В 15.20 "Р-614", одна из двух британских субмарин, находившихся в составе эскорта, заметила "U-408" и начала преследование. К сожалению, атака оказалась неудачной, и торпеды прошли мимо. Вечером того же дня "U-255" выпустила три торпеды по американскому судну "Серебряный меч", одному из тех счастливчиков из PQ-17, которым удалось избежать уничтожения благодаря мужеству лейтенанта Грэдуэлла -- командира траулера "Айршир". Все торпеды попали в цель. Судно, которому пришлось пройти через столько опасностей, погибло уже на подходе к дому. В этом эпизоде следует отдать должное умелым действиям командира немецкой подводной лодки, хотя немалую роль сыграли неблагоприятные условия для гидролокационного поиска, вызванные летним таянием льдов, -- фактором, которому в те времена не давали должную оценку. Поскольку конвой уже находился за пределами дальности полета немецких бомбардировщиков, Бурнетт решил отправить авианосец "Мститель" и крейсер "Сцилла" на базу. Предварительно он запросил помощь береговой авиации в осуществлении противолодочного патрулирования над конвоем, дав передышку пилотам с "хар-рикейнов" "Мстителя", которые в течение десяти дней почти не выходили из боя. Кроме того, он считал возможной атаку со стороны вражеских подводных лодок и не хотел подвергать дорогостоящие корабли риску без острой необходимости. К сожалению, все силы береговой авиации были брошены в бои, которые развернулись над конвоями в Северной Атлантике. Адмирал об этом не знал. Поэтому он перенес свой флаг на 162 эсминец "Милн" (командир -- капитан Кэмп-белл), и оба корабля отделились от флотилии и ушли на базу. Они еще не успели скрыться за горизонтом, когда "U-703" торпедировала эсминец "Сомали" (класс "Трибальд") под командованием лейтенанта-коммандера К. Мауда. Погода была тихой, и имелись неплохие шансы спасти корабль. Поэтому поврежденный эсминец был взят на буксир таким же эсминцем "Ашанти" (капитан Р. Онслоу), а еще три эсминца и траулер "Лорд Мидлтон" были выделены для охраны. Таким образом, конвой остался с 12 эсминцами и ближним эскортом из 9 кораблей. На следующее утро появившаяся в небе "каталина" вселила в души моряков надежду, что просьба адмирала о помощи будет выполнена. К несчастью, уже через несколько часов самолет был сбит подводной лодкой, которую он атаковал, и никакой замены не последовало. Днем 22 сентября, убедившись, что буксировка идет нормально, Бурнетт передал командование капитану Скотт-Монкрифу на эсминце "Фол-кнор" и взял курс на Скапа-Флоу. Ровно через час подводная лодка "U-435" проникла сквозь экран эскорта и с промежутками в пять минут торпедировала три судна: танкер "Грей Рейнджер", "Беллингем" (еще одно уцелевшее судно из PQ-17) и "Глас океана" коммодора. Снова коммодор Даудинг оказался в ледяной воде, ожидая помощи. К счастью, спасательные суда находились поблизости, и он, как и большинство офицеров и членов экипажа погибших судов, был поднят на борт. Это была последняя атака, вскоре вражеские лодки были отозваны. Но теперь конвой столкнулся с другим противником -- налетевшим с севера штормом. Он обрушил всю свою ярость на идущие в балласте, то есть высо- 163 ко сидящие в воде суда, словно стремясь довершить то, что не удалось врагу. Люди вздохнули с облегчением, когда суда вошли в защищенные воды проливов Минч. Уцелевшие суда коп воя PQ-14 пришвартовались у причалов Лох-Ю 26 сентября. Но что случилось с поврежденным эсминцем "Сомали", медленно шедшим на буксире в южном направлении? Торпеда попала в машинное отделение -- одно из самых больших помещений на судне. Оно оказалось затопленным, как и прилегающее котельное отделение. Корабль принял несколько сотен тонн воды и теперь сидел в воде очень низко. Буксирный состав медленно продвигался вперед со скоростью не более 5 узлов. Оба капитана отлично понимали, что судьба подбитого корабля напрямую зависит от того, как долго продержится хорошая погода. Несмотря на все усилия ограничить зону затопления, вода просачивалась в другие помещения, и корабль про должал держаться на плаву благодаря постоянно работающим насосам. Когда вышел из строя дизель-генератор, снабжавший энергией насосы, проблему удалось разрешить, протянув силовой кабель с "Ашанти", что было сделано с немалым трудом. Экипаж "Сомали" старался облегчить судно, переправив многое на траулер "Лорд Мидлтон" и выбросив за борт все, что не являлось предметами первой необходимости. Благодаря этому за следующие два дня удалось значительно продвинуться вперед. Утром 22 сентября па пути кораблей встретился танкер "Блу Рейнджер", причем это произошло в тот момент, когда капитан Онслоу стал проявлять серьезное беспокойство из-за стремительно снижающихся запасов топлива. Продемонстрировав большое мастерство, он сумел подойти на нужное расстояние к 164 корме танкера, продолжая тянуть за собой потерявший ход корабль. Позже он говорил, что зрелище трех идущих друг за другом кораблей, связанных между собой, вероятно, было очень необычным. Вечером следующего дня падающий барометр и появившиеся в небе грозовые облака предупредили о надвигающемся шторме. Все, кроме двух офицеров, одним из которых был лейтенант-коммандер Мауд, и 80 матросов, были сняты с "Сомали". К тому времени было сделано все возможное для обеспечения живучести корабля, но ветер ежеминутно крепчал, волны вздымались к небу гигантскими валами, и многотонные массы воды обрушивались на наполовину затопленный корабль. После того как оборвался буксирный конец, стало ясно, что катастрофы не избежать. Капитаны двух кораблей вели постоянные переговоры по телефону. Лейтенант-коммандер Мауд приказал всем собраться на палубе, и как оказалось, удивительно вовремя. Несчастье, хотя его и ожидали, произошло неожиданно. Рано утром 24 сентября к оглушительному реву ветра и яростным ударам волн, заливающих корму, прибавился резкий скрежет ломающегося металла. Корабль переломился пополам. Две половинки словно нехотя разошлись и затонули. Только 35 человек из 80, оставшихся на борту, удалось спасти. Среди них был и лейтенант-коммандер Мауд, находившийся, когда его вытащили из воды, без сознания. Забытье позволило ему не испытать ужас в ожидании жуткой смерти в ледяной купели. В результате двух конвойных операций из 55 судов 16 затонули. К ним присоединились эсминец, минный тральщик и танкер. Кроме того, Погибло 4 самолета (пилоты трех из них были спасены). Проанализировав результаты, адмирал 165 Товей не счел потери чрезмерными, принимая во внимание число и продолжительность произведенных на конвои атак. Немцы потеряли 33 торпедоносца, 6 пикирующих бомбардировщиков "Ju-88" и 2 самолета-разведчика -- всего 41 самолет. Кроме того, 3 подводные лодки затонули, а 5 получили повреждения. Одна лодка была потоплена "Каталиной" у берегов Исландии, когда она, находясь на поверхности, ожидала подхода каравана QP-14. На конвои было сброшено более 250 торпед, потопивших 10 судов Результаты операций глубоко разочаровали немцев. Командование ВМФ приписывало неудачу подводных лодок в действиях против PQ-18 из-за наличия противолодочных самолетов на "Мстителе" и плотному экрану, созданному эсминцами вокруг конвоя. Командование ВВС считало основной причиной своих потерь значительно лучшее вооружение эсминцев боевого эскорта в сравнении с обычными эсминцами сопровождения, усовершенствованные методы радарного наблюдения, более сильное артиллерийское вооружение на торговых судах. Отказавшись от использования своих военных кораблей, противник снизил свои шансы на достижение успеха. Остается непонятным, почему немцы не сделали попытку атаковать танкеры в Лоу-Саунд, которые, находясь за пределами зоны действия береговой авиации, были уязвимы для подводных лодок. Потеря этих судов могла поставить под угрозу срыва всю операцию, потому что многое зависело от возможности вовремя пополнить запасы топлива эсминцев. Нельзя не упомянуть о беспримерном мужестве экипажей эсминцев, которые были вынуждены в течение восемнадцати дней выносить огромное физическое напряжение непрекращающихся боев в 166 суровых погодных условиях. Люди практически все время были на ногах. Как писал в своем рапорте адмирал Бурнетт, "когда прекращались атаки с воздуха, начиналась охота за подводными лодками, бесчисленные патрули, перемещения в строю и многое другое. Если же наступали редкие передышки, они заполнялись заботами о пополнении запасов топлива или заботой об уцелевших моряках с других судов". Тяжелое бремя легло на командиров, которые должны были круглосуточно контролировать ситуацию и мгновенно принимать верное решение. Многие из них сутками не покидали мостик, здесь ели и при возможности дремали на жесткой деревянной скамье. Как упоминалось ранее, по возвращении из Москвы Черчилль предпринял шаги, гарантирующие помощи для СССР зеленую улицу во всех областях. В своем послании комитету начальников штабов от 16 сентября он указывает на важность поддержания постоянного потока грузов для снабжения Красной армии на фронтах, поражения которой нельзя допустить, поскольку в этом случае "вся мощь немецкой военной машины обратится против нас". Но снова операции на других театрах военных действий оказались более важными; на этот раз они могли явиться переломными в ходе войны со странами оси Рим -- Берлин. Началось выполнение плана высадки в Северной Африке, известного под названием "Факел", и для его выполнения потребовалось участие значительной части флота метрополии Операция должна была производиться в конце октября -- начале ноября. Черчилль намекнул Сталину, что ее проведение отразится на русских конвоях, но не уточнил, что в их отправке неизбежен перерыв он надеялся, что найдется возможность продолжить работу. Сталин всегда 167 очень болезненно реагировал на любое изменение в цикле конвоев, и Черчиллю не хотелось нарушать хорошие отношения с советским лидером, которые ему с трудом удалось наладить. Как следует из посланий, которыми он регулярно обменивался с Рузвельтом, американский президент придерживался той же позиции. Черчилль искренне желал помочь советскому народу, который вел тяжелую борьбу с фашизмом. Он не переставал восхищаться отвагой советских людей и решимостью любой ценой победить, поэтому вернулся к своей идее, которая ранее не нашла поддержки у начальников штабов: выбить немцев из Северной Норвегии, высадив десант. Планируемую операцию он окрестил "Юпитер". "Если мы примем во внимание потери, сопутствующие каждому конвою, -- писал он 16 сентября, обращаясь к начальникам штабов, -- учтем, что они будут повторяться по три раза каждые два месяца, то нас ждут печальные последствия, и скорее всего нам придется объявить о невозможности отправки конвоев. Поэтому "Юпитер", несмотря на дополнительные расходы и риск, является самым дешевым решением". План был, несомненно, смелым и говорил о живом воображении его составителя, но встретил упорное сопротивление британской военной верхушки. Американцы, ведущие войну одновременно па двух океанах, тоже не проявили энтузиазма к реализации этой идеи: каковы бы ни были военные достоинства идеи, претворить ее в жизнь не удалось бы из-за нехватки судов. Все суда, кроме тех, которые использовались для завоза грузов в Великобританию, были заняты на перевозке припасов и подкрепления для армий на Среднем Востоке и для подготовки к высадке в Северной Африке. С большой неохотой премьер- 168 министр был вынужден отказаться от своего плана, который ему очень нравился. Две последние недели сентября и первую неделю октября Черчилль обменивался телеграммами с Рузвельтом. Высшие руководители двух стран обсуждали, как сообщить Сталину новость о временном прекращении отправки конвоев. Президента Соединенных Штатов также не прельщала эта перспектива, и он предложил новую организацию движения судов по опасному маршруту, при которой основными приемами стали бы уклонение от встреч с противником и рассеивание. При этом у Сталина не возник бы повод жаловаться. Предложение президента было принято в несколько измененной форме. В начале ноября на 76 градусе северной широты солнце уже не стоит круглосуточно над горизонтом. Учитывая этот факт, а также благоприятные ледовые условия и пасмурную погоду, у следующих поодиночке судов имелись неплохие шансы проскочить незамеченными. Вдоль маршрута были высланы траулеры, а на север Медвежьего отправлены 2 субмарины. Все они при возникновении необходимости должны были заниматься спасением людей. Но даже после стольких приготовлений оказалось нелегко отыскать добровольцев для участия в опасном мероприятии. Не помогла Даже премия в 100 фунтов стерлингов, выплачиваемая каждому волонтеру. Из 13 вышедших в плавание судов 3 вернулись, одно потерпело аварию у Шпицбергена и потом было разбомблено, 2 были потоплены подводными лодками, 2 -- самолетами и только 5 благополучно прибыли в порт назначения. Из 8 судов, отправившихся в обратный путь из России, было потеряно одно. В обратный путь британские и американские суда выходили попеременно, а поскольку американ- 169 ские были более быстроходными, они иногда догоняли друг друга. Ожидая согласия президента с проектом телеграммы Сталину, в котором приводились причины невыхода в море конвоя PQ-19, британский премьер занялся обсуждением с Молотовым вопроса об отказе советской стороны принять госпитальное оборудование, о чем говорилось в предыдущей главе. Молотов прислал ответ, который Черчилль назвал "примером того, как официальным жаргоном можно уничтожить любые попытки наладить человеческие отношения", но разрешение было получено, и оборудование отправили на крейсере "Аргонавт", вышедшем в море в сопровождении двух эсминцев 13 октября. На обратном пути он должен был доставить домой экипажи двух эскадрилий "хэмпденов", переданных советским ВВС. 21 октября корабли благополучно вошли в Кольский залив. В британскую разведку начала поступать информация о значительном сокращении военно-воздушных сил Германии па севере Норвегии. В это время 8-я армия генерала Монтгомери развивала наступление, преследуя разбитый африканский корпус генерала Роммеля, и "величайшая опасность для немецкой военной машины", которую предвидел адмирал Редер, стала реальностью. Еще одной причиной перевода люфтваффе стало наступление зимы, делавшей условия эксплуатации самолетов на севере Норвегии очень сложными. Поскольку в портах Белого моря ско пилось большое количество судов, которым пришлось бы остаться на зимовку, если их не вывести до середины декабря, в адмиралтействе было принято решение об организации специального конвоя. Адмирал Товей неоднократно повторял, что число судов в конвое не должно превышать 170 20 единиц, но из-за острой нехватки тоннажа ему пришлось согласиться на 30. Когда дошло до дела, одно судно не смогло выйти в море, другое оказалось выброшенным на берег, и в назначенную дату 17 ноября в плавание отправились 28 судов под началом коммодора В. Микса. При прохождении конвоем Баренцева моря его эскорт был усилен 5 эсминцами. К западу от Медвежьего им на смену ожидались другие. Прикрытие от возможной атаки вражеских кораблей осуществляли 2 крейсера и 3 эсминца под командованием контр-адмирала Гамильтона. Одна советская и 3 британские субмарины заняли позиции у входа в Альтенфьорд, где находились крейсер "Хип-пер" и 3 эсминца. Ориентировочно 15 ноября противнику удалось перехватить и расшифровать радиосообщение, из которого он узнал о дате выхода конвоя, поэтому корабли были приведены в боевую готовность и стояли "под парами", а 8 немецких подводных лодок заняли позиции вдоль 240-милыюй линии к востоку от оСтро'ва Медвежий на перехват. Однако начавшиеся штормы нарушили планы и немцев и союзников. Учитывая отсутствие воздушной разведки, "Хиппер" так и не вышел в море, а суда конвоя так разбросало штормом, что их не могли обнаружить ни свои, ни чужие. Ни один из двух эскортов не сумел найти конвой, который прошел к югу от острова Медвежий, чтобы обойти район предполагаемого скопления подводных лодок. Два судна стали жертвами подводных лодок, остальные благополучно прибыли в исландские воды, где их встретил конвой и провел до Лох-Ю. Через два дня после выхода конвоя QP-15 Гитлер провел очередное совещание с гросс-адмиралом Редером, которому было нечем порадовать фюрера. Повсеместно возникающие, как грибы, 171 британские минные поля требовали привлечения к работе всех минных тральщиков. Военные корабли по большей части стояли из-за нехватки топлива, на "Тирпице" возникли проблемы с двигателями, которым требовался ремонт, вывод подразделений люфтваффе из Норвегии обнажил все слабые места береговой обороны, которых оказалось немало. Командующий военно-морским флотом Германии снова высказал мнение о том, что операции против русских конвоев следует проводить только тогда, когда цель оправдывает средства. В частности, достойными целями он считал конвои QP, которые, по его соображениям, "не будут очень хорошо охранять, поэтому могут быть достигнуты более впечатляющие результаты". Забавно, но, вероятно, уничтожение подвозимых в Россию военных грузов Редер не считал целью, достойной внимания! Гросс-адмирал доложил, что оборудованный 8-дюймовыми орудиями крейсер "Принц Эйген" (корабль того же класса, что и "Хиппер"), а также "карманный" линкор "Лют-цов" готовы к переходу с Балтики в Норвегию. Однако из-за недостатка топлива Гитлер решил отправить туда только дизельный "Лютцов". Фюрер снова проявил обеспокоенность вероятным, по его мнению, захватом Норвегии союзниками во время полярной ночи, поэтому распорядился укрепить наземные силы в регионе. Он акцентировал внимание на том, что число действующих в северных водах субмарин не должно быть меньше 23 единиц. Еще не отдавая себе отчета в том, что перелом в ходе войны уже наступил, он приказал своим подчиненным разработать план захвата Исландии с использованием транспортных субмарин, которые следовало построить для этой цели. Медленно, но верно инициатива, которую немцы не выпускали из рук в течение трех долгих лет, 172 переходила к союзникам. В это время было принято решение об изменении буквенных обозначений конвоев. Отныне они должны были обозначаться другими литерами: не PQ-QP, a JW-RA. Официально это было сделано по соображениям безопасности, но, как мы убедимся позже, тем самым было положено начало новой серии блестящих операций королевского ВМФ по защите конвоев. Глава 10 ПОД ЗВУКИ ОРУДИЙ С Новым годом, с новым счастьем ! Русское пожелание Переход конвоев в Россию зимой проходил совсем не так, как летом. Полярная ночь, господствующая над северными широтами с середины ноября по середину января, делала невозможной воздушную разведку. А если еще учесть яростные штормы, которые в это время года являются в северных широтах обычным явлением, число судов в конвое (по мнению адмирала Товея) должно быть ограничено тем количеством, которые можно удержать вместе. Он считал, что зимой представляется возможность избежать атак военных кораблей и подводных лодок и, может быть, даже совершить весь переход тайком от противника. Но адмиралтейство отклонило предложение адмирала об отправке маленьких конвоев из 6 судов под охраной 3 траулеров В это время шел конвой QP-15, и специалисты внимательно следили за суетой вражеских подводных лодок вокруг него. Контрпредложение адмиралтейства по- 171 дождать до 22 декабря и отправить конвой из 31 судна с усиленным эскортом, аналогичным сопровождавшему PQ-18, не устраивало адмирала Товея по двум причинам. Во-первых, при существующих зимой погодных условиях большому конвою почти невозможно удержаться в походном ордере. Скорее всего, суда окажутся разделенными на небольшие группы, которые будут разбросаны на большом водном пространстве. Так будут созданы благоприятные условия для действия вражеских подводных лодок и надводных кораблей. Во-вторых, если ждать до 22 декабря, будет упущена половина наиболее удобного для следования конвоев темного времени -- полярной ночи. После длительных и бурных обсуждений Товей получил приказ отправить конвой двумя частями по 16 судов, каждая из которых будет охраняться 7 эсминцами, траулерами и тральщиками Чтобы на самом опасном участке пути в Баренцевом море конвой могли прикрывать крейсеры, флот метрополии получил пополнение в виде 2 крейсеров, оснащенных 6-дюймовыми орудиями. Вопреки мнению адмирала Товея, адмиралтейство настояло, чтобы крейсеры шли вместе с конвоем до Кольского залива, а не повернули обратно, достигнув долготы Нордкапа. Как стало ясно после потери "Эдинбурга", крейсеры, сопровождавшие тихоходные конвои, подвергались повышенному риску атаки со стороны подводных лодок. Но в данном случае, как впоследствии признал адмирал Товей, риск был оправданным. Первая часть конвоя, следовавшая под литерами JW-51A, состояла из 15 судов и танкера. Она вышла в море 15 декабря с эскортом из 7 эсминцев и 4 кораблей меньших размеров. Ближнее прикрытие обеспечивали крейсеры "Шеффилд" 175 и "Ямайка" с двумя эсминцами (под командованием контр-адмирала Бурнетта, поднявшего свой флаг на "Шеффилде"). Командующий флотом метрополии на "Короле Георге V" обеспечивал дальнее прикрытие. В его распоряжении был крейсер "Бервик" с 8-дюймовыми орудиями и 3 эсминца. Выход из Альтенфьорда, где находились "Хиппер" и "Кельн", охраняли 4 субмарины. "Карманный" линкор "Шеер" ушел на ремонт в Германию. Ему на смену 18 декабря прибыл "Лютцов". Об этой замене в адмиралтействе узнали далеко не сразу. Конвой проделал весь путь без происшествий, и адмирал Бурнетт, который имел приказ не приближаться к конвою, если он не подвергнется нападению, прибыл в Кольский залив 24 декабря, на день раньше конвоя, от которого отделилось 5 судов, чтобы пройти в Белое море в Молотовск. Вторая часть конвоя JW-51B, состоящая из 14 судов, вышла в море 22 декабря. В эскорт вошли 6 эсминцев: "Онслоу" (командир -- Р. Шербрук, старший офицер эскорта), "Послушный", "Орвелл", "Ожесточенный", "Ориби" и "Акатс", корветы "Рододендрон" и "Хайдерабад", тральщик "Брамбл", траулеры "Визалма" и "Жемчужина Севера". Дальнее прикрытие осуществлял линкор "Энсон" под флагом контр-адмирала Брюса Фрейзера, крейсер "Кумберленд" с 8-дюймовыми орудиями и 3 эсминца, которые вышли из Исландии 26 декабря. Первые шесть дней пути прошли без происшествий. А 27 декабря на "Ориби" вышел из строя гирокомпас, корабль потерял контакт с конвоем и не сумел его восстановить. В Кольский залив эсминец прибыл самостоятельно. Ночью, когда конвой находился на полпути между островами Ян-Майен и Медвежий, налетел сильнейший шторм. В результате 5 судов 176 отстали от конвоя, как и траулер "Визалма". На следующий день минный тральщик "Брамбл" был отправлен на поиски потерявшихся торговых судов (к тому времени 3 судна из 5 уже вернулись в конвой). Тральщик отыскал четвертое судно -- "Честер Велли", и дальше они пошли вместе. Пятое судно добралось до Кольского залива самостоятельно. К утру 31 декабря погода начала улучшаться. Ветер стих, море успокоилось, небо прояснилось, Лишь изредка налетали снежные шквалы. Термо-яетр показывал 16 градусов мороза: мачты, такелаж, верхние палубы и надстройки покрылись коркой льда. Видимость в полумраке составляла около 7 миль в северном направлении и 10 миль -- в южном. О присутствии где-то рядом противника говорили временами поступавшие от акустиков сообщения об обнаружении подводных лодок в стороне от конвоя. Капитан Шербрук не знал, что днем раньше об обнаружении конвоя доложила "U-354". По ее сообщению, "6--10 судов шли на восток под слабой охраной". Некоторое время немцы не получали информацию о действиях союзников в Арктике, поэтому значительная часть авиации была переведена во Францию и Северную Африку. Было принято решение отправить в Арктику "карманный" линкор "Лютцов". Благодаря установленному на нем современному радиооборудованию он мог перехватить радиопереговоры противника и больше узнать о намерениях англичан. Подготовка к его выходу в рейс заканчивалась, когда поступило сообщение от "U-354". Редер счел это хорошим знаком: представлялась возможность сравнительно легко добиться успеха. На "Лютцов", "Хиппер" (под флагом вице-адмирала Кумметца) и еще 6 эсминцев были отправлены приказы как можно быстрее выйти в море и атаковать конвой. 177 Оперативное управление было поручено командующему флотом северного региона в Нарвике адмиралу Клюберу. Тактическое руководство осуществлял вице-адмирал Кумметц. Ему было предписано: уничтожить конвой, не вступая в бой с превосходящими силами противника, не терять время на спасение экипажей вражеских судов и не дать врагу спасать свои, взять в плен нескольких (или хотя бы одного) капитанов для допроса. Вице-адмиралу сообщили место, где конвой был замечен в ночь с 30 на 31 декабря, и то, что его преследуют "U-354" и "U-626". Как оказалось, подводные лодки не могли оказать помощь в обнаружении конвоя. От адмирала не скрыли, что вероятно присутствие вблизи двух британских крейсеров и дополнительных сил эскорта, которые вышли из Кольского залива 27 декабря, а также нескольких британских субмарин. Если сравнить боевую мощь охранявших конвой британских кораблей и вышедшей им навстречу немецкой эскадры, станет ясно, что вражеская была намного сильнее. В ней было в общей сложности шесть 11-дюймовых, восемь 8-дюймовых, двадцать три 5,9-дюймовых, пятнадцать 5-дюймовых и двенадцать 4-дюймовых орудий. В то же время у англичан имелось двадцать четыре 6-дюймовых, шесть 4,7-дюймовых и тридцать шесть 4-дюймовых орудий. Более того, все немецкие корабли были крупными боевыми единицами, а эсминец "Акатс", тральщик "Брамбл", корветы и траулеры такими не являлись. Немецкие корабли вышли из Альтенфьорда 30 декабря в 6.00. Первоначально они взяли курс на северо-запад, поэтому благополучно обошли ожидавшие их британские субмарины. Некоторое время никто не знал, что они покинули якорную стоянку. Они не успели удалиться от берега, когда Кумметц получил радиограмму от Клюбера, со- 178 держание которой вряд ли могло воодушевить адмирала, командовавшего боевой операцией. "Во изменение полученных вами ранее инструкций, соблюдайте особую осторожность даже при контакте с противником равной силы. Крайне нежелательно подвергать крейсеры серьезному риску". Отсюда ясно, как далеко распространялась ограничительная политика Гитлера, как мало влияния имел Редер. Но Кумметц разработал план, который, будучи реализован с дерзостью и настойчивостью, мог принести ему внушительный успех. В предполуденных сумерках видимость обычно была достаточной, чтобы различать силуэты судов, находящихся на расстоянии до 10 миль. Именно в это время он рассчитывал атаковать конвой. Адмирал стремился избежать ночных действий, чтобы снизить риск торпедной атаки на свои драгоценные корабли со стороны вражеских эсминцев. А в сумерках не придется слишком стараться, чтобы обнаружить суда. Точное местонахождение конвоя не было известно, поэтому Кумметц планировал подойти к конвою сзади, постараться, чгобы это произошло на рассвете, затем отклониться на восток и, расставив эсминцы вдоль 15-мильной линии, перехватить караван судов, если он окажется дальше, чем ожидалось. Также он решил разделить свои силы и атаковать конвой с двух направлений в надежде, что силы эскорта окажутся отвлеченными той частью, которая начнет атаку первой, освободив поле деятельности для второй. Ночью Кумметц приказал "Хипперу" и "Лютцову" изменить курс так, чтобы к рассвету две группы немецких кораблей разделяло 75 миль. Эсминцы пока остались с "Хиппером": адмирал планировал рассредоточить их на следующий день около восьми часов утра, чтобы затем к каждому кораблю присоединилось по три эсминца. 179 Тем временем адмирал Бурнетт, безрадостно отпраздновав Рождество в Кольском заливе, 27 декабря вышел в море. Его корабли взяли курс на запад навстречу приближающемуся конвою. В десять часов утра 29 декабря он вышел в точку, которая, по его расчетам, должна была располагаться в 20 милях к западу от конвоя, хотя самого конвоя он не видел. Отправив 2 эсминца в Исландию, он приказал остальным кораблям повернуть на юго-восток, а позже на восток, держась южнее маршрута конвоя. В 18.00 30 декабря он снова оказался на севере Кольского залива, откуда только что вышел обратный конвой RA-51 из 13 судов. Тогда он повернул корабли на северо-запад, рассчитывая пройти со стороны кормы конвоя, поскольку предполагал, что теперь атака вражеских кораблей наиболее вероятна сзади. Он также решил, что если будет находиться с севера от противника, то получит преимущество в части освещения. Тот факт, что он не будет находиться между судами конвоя и кораблями противника, нельзя было сбрасывать со счетов, но преимущества новой позиции были очевидны. Теперь корабли Бурнетта находились на северном фланге между Альтенфьордом и конвоем, откуда он мог легко отсечь противника. К несчастью, в результате шторма конвой находился в 30 милях к югу и в 60 милях к западу от расчетной позиции, поэтому Бурнетт находился не за кормой конвоя, а в 30 милях к северу от него. Эта ошибка в расчетах оказала большое влияние на решения адмирала в последующих событиях. В 7.15 "Хиппер", следовавший на высокой скорости в северо-восточном направлении, прошел в 20 милях за конвоем. Через несколько минут Кумметц приказал капитану эсминца "Эк-хольдт", старшему офицеру флотилии, выяснить, какие два силуэта только что замечены с мости- 180 ка флагманского корабля. "Хиппер" развернулся так, чтобы его силуэт стал менее заметным, и потекли минуты ожидания. В 7.42 информация от капитана "Экхольдта" еще не поступила, и немецкий адмирал приказал командиру флагманского корабля пройти дальше на восток и снизить скорость до 10 узлов, было еще слишком темно, чтобы начинать претворение его планов в жизнь. Вскоре после этого над линией горизонта показались силуэты других кораблей, и Кумметц уверовал в то, что обнаружил конвой, для уничтожения которого его послали. Он еще раз приказал изменить курс и потерял контакт со своими эсминцами. "Экхольдт", посланный на разведку, ушел далеко на юго-восток, остальные эсминцы, как оказалось, пошли следом. Эти корабли были разделены на два дивизиона: в первый входили "Экхольдт", "Байтцен" и "Z-29" -- они должны были действовать с "Хиппером", во второй входили "Ридель", "Z-30" и "Z-31" -- они должны были атаковать с "Лютцовом", но приказ об этом еще не поступал. Тем не менее группа "Риделя" направилась к линкору, а группа "Экхольдта" начала преследовать конвой без приказа. В 8.30 утра в канун Нового года сложилась следующая ситуация: конвой JW-51B, временно уменьшившийся до 12 судов и сопровождаемый 5 эсминцами, 2 корветами и траулером, находился в 330 милях к северо-западу от Кольского залива и двигался восточным курсом со скоростью 8 узлов. В 30 милях к северу находились крейсеры Бурнетта. Еще на 15 миль севернее находился траулер "Визалма", сопровождавший "Честер Велли". В 15 милях к северо-западу от конвоя находился тральщик "Брамбл", занятый поисками отставших торговых судов. Эти четыре группы кораблей находились вне пределов непосред- 182 ственной видимости друг друга. Положение каждой оставалось неизвестным для остальных. Где-то на левом траверзе конвоя затаился "Хиппер", а справа приближался "Лютцов". Примерно в это время с эсминца "Ожесточенный" заметили показавшиеся на западе немецкие эсминцы: сначала два, чуть позже -- третий. Корабли повернули на северо-запад и через несколько минут скрылись из виду. После получения сообщения с "Ожесточенного" капитан Шербрук приказал отправиться на разведку, но в следующий раз немецкие корабли были замечены только в 9.30 утра. Они находились на расстоянии 4 мили и открыли огонь. Затем они снова скрылись из вида. Заметив вспышки взрывов, капитан Шербрук направил туда свой корабль и приказал остальным эсминцам присоединиться. Кумметц решил, что пришло время начать атаку, и в 9.33 отдал приказ эсминцам присоединиться к "Хипперу" и "Шееру", причем скоро пожалел об этом. Быстро светало, и суда конвоя, как и корабли эскорта, стали лучше видны. Стало видно, что в эскорте много эсминцев, которые внешне мало отличались от немецких. Как отличить друга от врага? Командир флагманского корабля Харт-ман предложил запросить опознавательные знаки У ближайшего корабля. Ответа не последовало, но, поскольку сохранялась вероятность, что перед ним все-таки находился немецкий эсминец, на котором просто не заметили свет сигнальной лампы, он не рискнул открыть огонь. Вскоре было получено сообщение с "Экхольдта" о том, что он вместе со своим дивизионом обошел конвой, и еще одно с "Лютцова". В нем сообщалось, что корабль идет на северо-восток со скоростью 26 узлов. Внезапно на горизонте замелькали желтые вспышки разрывов: это "Ожесточенный" вступил в краткую пере- 183 стрелку с немецкими эсминцами. На фоне светлеющего неба стали появляться темные силуэты торговых судов. Правда, радующая глаз немцев картина оставалась доступной для обозрения недолго. Их окутал черный шлейф дыма, поднимающегося из трубы британского эсминца. Это сделал "Акатс" -- единственный оставшийся с конвоем ,эс-минец. Теперь у капитана Хартмана не оставалось сомнений, что перед ним вражеский корабль, и он попросил разрешение открыть огонь. Крейсер повернул влево, привел в готовность все четыре 8-дюймовых орудия, и в 9.42 прозвучали первые выстрелы. Однако он не сумел попасть в маленькую и верткую мишень. Когда капитан Шербрук повел свой корабль на запад на помощь "Ожесточенному", он заметил справа по борту силуэт большого корабля. К этому времени к нему присоединился только "Орвелл", "Послушный" еще находился довольно далеко. Шербруку не потребовалось много времени, чтобы идентифицировать цель. И он немедленно открыл огонь с расстояния 5,5 мили. В тот же момент на "Хиппере" заметили эсминцы, и крейсер, переложив руль налево, начал уходить на север, чтобы избежать торпедной атаки. В течение следующих тридцати минут британские эсминцы вели огонь по показаниям радара, а с "Хиппера" отвечали кормовые орудия. Резкий поворот и проявленное немцами стремление как можно скорее уйти подтвердили мнение капитана Шербрука, что угроза торпедной атаки является очень серьезной для вражеского крейсера, поэтому он будет иметь преимущество над более сильным противником до тех пор, пока сможет ее поддерживать. Если бы у Шербрука была уверенность, что торпеды попадут в цель, он провел 184 бы атаку. Однако крейсер двигался на высокой скорости, имел неограниченные возможности для маневра, поэтому являлся непростой мишенью. А Шербрук не мог позволить себе промахнуться, поскольку сразу лишился бы своего временного преимущества и стал практически беззащитным перед более мощным артиллерийским вооружением крейсера. В 9.55 подошел "Послушный", сразу за ним -- "Ожесточенный". Но никто не знал, куда отправились немецкие эсминцы, они могли полным ходом идти к конвою. Поэтому Шербрук приказал "Послушному" и "Ожесточенному" возвращаться к конвою, а сам остался, чтобы "Онслоу" и "Орвелл" держали на расстоянии "Хиппер". В 10.08 "Хиппер", которому не удалось приблизиться к конвою благодаря агрессивной тактике капитана Шербрука, вышел из боя и удалился на север. Судя по всему, Кумметц принял такое решение, потому что не мог увидеть, что творилось за дымовой завесой, и решил выполнить свой план увести от конвоя силы эскорта, чтобы освободить дорогу "Лютцову". Должно быть, спустя несколько минут он передумал, потому что передал на свои корабли не слишком определенный сигнал: "Хиппер" к северу от кон-Воя. Между нами и конвоем четыре вражеских эсминца". Он приказал капитану Хартману снова повернуть на юго-восток и попытаться отделаться от преследования. После нескольких неточных залпов артиллеристы "Хиппера" определили расстояние, разделяющее крейсер и эсмин-цы. и следующие четыре снаряда попали в "Он-слоу", вызвав значительные разрушения. Два но-совых орудия были выведены из строя, в надстройке и на жилых палубах возник пожар, были полностью уничтожены главные антенны и обе Радарные установки. Один из снарядов взорвался 185 в машинном отделении. Среди офицеров и маг-росов было много убитых и раненых, был ранен и капитан Шербрук, которому осколками изрезало лицо, в результате чего он ослеп. Но, несмотря па тяжелое ранение, он продолжал командовать флотилией до тех пор, пока не получил подтверждение, что командование принял коммандер Д. Кинлох на "Послушном".