цвета хаки. Из них высадили одного
за другим более десятка заключенных в наручниках и кандалах.
Сотрудники съемочной группы "отряда 731" навели свои камеры,
защелкали затворы.
День был жаркий.
Людей, одетых в мундиры вольнонаемных цвета хаки, брали по одному
из группы и заставляли сесть в стоявшие перед ними танки и бронемашины.
Полигон был оцеплен охранниками из спецгруппы, вооруженными винтовками и
ручными пулеметами. Сопротивление и бегство были невозможны.
Скованные по рукам и ногам заключенные через узкие люки
втискивались по одному в бронемашины и по двое в танки. С глухим стуком
захлопывались крышки люков. Люди обливались потом. Убедившись, что все
надежно заперты, подали команду, и с другого края полигона показалась
группа солдат, командированных штабом Квантунской армии. За спиной у них
находились баллоны, наполненные жидким горючим (зажигательной смесью),
состоящим из бензина, тяжелых масел и сжатого воздуха. На правом плече у
солдат висел шланг с металлическим наконечником. Это был огнемет.
Солдаты с огнеметами стали в 10, 20 и 30 метрах от танков.
Съемочная группа приготовилась снимать.
Над полигоном прозвучала команда, солдаты, опустившись на колено,
направили сопла огнеметов на танки и бронемашины. Теперь становилось ясно,
что они должны были сделать,- испытать зажигательную смесь и огнеметы.
Прогремела новая команда - и глазам предстало страшное зрелище.
Из огнеметов вырвалось белое пламя и окутало танки и бронемашины с
находившимися внутри них людьми. Адское пламя температурой более тысячи
градусов с ревом охватило машины. Раздались взрывы.
Так продолжалось примерно 10 секунд. Новая команда - и огонь
прекратился.
Сквозь багрово-черный дым стали проступать очертания обгоревших
машин. Из стволов танковых орудий кое-где еще вырывалось пламя. Гусеницы и
листы брони от жара оплавились. Отдельные машины покосились.
Через некоторое время открыли люки. В машинах находились
обгоревшие и почерневшие тела. Съемочная группа фиксировала каждую машину
на кинопленку.
Бывший служащий отряда свидетельствует: "Когда "бревен" выводили
из тюрьмы, они чувствовали, что их вели на смерть, и не хотели идти... А
переводчики отряда на русском и китайском языках успокаивали их: "С вами
ничего не будет, нужно только, чтобы вы сели в машины. Вот и все. После
этого вас освободят". Обманув "бревен" таким образом, их посадили в самолет
и доставили на полигон Аньда".
На этом полигоне проводились и другие "эксперименты".
Людей делили на несколько групп по десять человек в каждой и,
завязав им глаза, выстраивали в колонны по одному. Пленных из одной колонны
одевали в зимнюю одежду, из другой - в обычные военные мундиры, пленных из
третьей колонны оставляли голыми до пояса. Людей заставляли стоять плотно
прижавшись друг к другу. В отряде этот эксперимент назывался "нанизывание
шашлыка". Перед каждой колонной становился сотрудник отряда с пехотной
винтовкой образца "38", заряженной боевыми патронами, и с максимально
близкого расстояния целился в первого подопытного.
"Огонь!" От одного выстрела люди валились один за другим, как
оловянные солдатики.
"Здесь навылет пять... здесь навылет четыре, здесь навылет три".-
Служащие отряда записывали в бланках протоколов "степень проникновения пули
при стрельбе из пехотной винтовки образца "38" с максимально близкого
расстояния в ... метров в тела подопытных, одетых в зимнее обмундирование,
обычный военный мундир или обнаженных. Этот "эксперимент" повторялся
несколько раз.
ФИЛЬМ О БАКТЕРИОЛОГИЧЕСКОЙ ВОЙНЕ
Известно, что одновременно с проведением бесчеловечных
экспериментов над "бревнами" "отряд 731" осуществлял практическое
применение бактериологического оружия. Это подтверждают показания
подполковника медицинской службы Ниси на Хабаровском судебном процессе по
делу бывших военнослужащих японской армии, обвиняемых в подготовке и
применении бактериологического оружия. Подсудимый Ниси занимал пост
начальника учебного отдела "отряда 731", а затем незадолго до окончания
войны, с июля по август 1945 года, был начальником филиала отряда в Суньу
("отряда 673"). Несмотря на значительный объем цитаты, приведем показания
Ниси.
"Вопрос: Расскажите, что вам известно о практическом применении
отрядом No 731 средств бактериологической войны?
Ответ: Я слышал о применении бактериологического оружия против
Китая в 1940 году. В августе или в сентябре 1940 года я был в Пекине, в
штабе Управления водоснабжения и профилактики и слышал там об использовании
бактерий в Центральном Китае в районе города Нимбо.
Вопрос: От кого вы это слышали и при каких обстоятельствах?
Ответ: Когда я находился в штабе Управления водоснабжения и
профилактики в Пекине, туда поступил документ из штаба нанкинского
Управления водоснабжения и профилактики. Из этого документа мне стало
известно о применении бактерий в районе гор. Нимбо. Затем подполковник
Иосимура - начальник Управления водоснабжения и профилактики в городе
Пекине - сообщил мне, что чумные бациллы для Китая были доставлены из
отряда Исии. (Часть ответа опускается.)
Вопрос: Расскажите, что вы сами видели в отряде 731, относившееся
к экспедиции в Китае.
Ответ: Я видел документальный фильм о действиях экспедиции 731-го
отряда в Центральном Китае в 1940 году. Вначале на экране было показано,
как аппарат, содержащий блох, зараженных чумой, прикрепляется к фюзеляжу
самолета. Дальше показывается, как к крыльям самолета прикрепляется аппарат
для распыления. Затем следует пояснение, что в аппарат вложены чумные
блохи. После этого 4 или 5 человек садятся в самолет, но кто это садится, я
не знаю. Затем самолет поднимается в воздух, и следует объяснение, что
самолет летит в сторону противника. Затем самолет показывается над
противником. Затем показываются кадры, изображающие самолет, передвижение
китайских воинских частей и китайские деревушки. Затем виден дым,
отделяющийся от крыльев самолета. Затем из последующего объяснения
становится понятным, что этот дым - чумные блохи, рассеиваемые на
противника. Самолет возвращается на аэродром. На экране появляется надпись:
"Операция окончена". Затем самолет приземляется, подъезжают люди -
дезинфекторы, и показана дезинфекция самолета. Затем показываются люди:
первым из самолета показывается генерал-лейтенант Исии, за ним майор Икари,
остальные лица мне не знакомы. После этого появляется надпись "результаты",
и показывается китайская газета и перевод на японский язык. В объяснении
говорится, что в районе Нимбо внезапно появилась сильная вспышка чумы.
Наконец, последний кадр. Китайцы-санитары в белых халатах работают над
дезинфекцией в чумном районе. Я со всей отчетливостью узнал о применении
бактериологического оружия в районе Нимбо именно из этой картины.
Вопрос: Что еще вам известно о применении бактериологического
оружия?
Ответ: Мне известно о применении отрядом Исии бактериологического
оружия во время инцидента у Халхин-Гола.
В июле 1944 года я из филиала Суньу был переведен на должность
начальника учебного отдела 731-го отряда на ст. Пинфань. Работу я принимал
от своего предшественника подполковника Санода. (В тексте ошибочно дано
"подполковник Санода" вместо "подполковник Сонода". Не ясно, ошибка ли это
в записи или же имя передано так, как оно звучит в русском произношении.-
С. М.) В тот же день подполковник Санода выехал в Японию. Я вскрыл его сейф
и нашел документы, говорившие о применении бактериологического оружия во
время Номанганского инцидента, т. е. инцидента у реки Халхин-Гол.
Тут имелись негативы фотографий того времени, список смертников,
принимавших участие в этой операции, и приказ майора Икари. Я помню сейчас,
что в отряд смертников входили два офицера, около 20 унтер-офицеров и
рядовых. Под этим списком шли подписи, сделанные кровью" (Материалы
судебного процесса..,, с. 284-286. Название города Нинбо дано здесь в
японской транскрипции).
В приведенном отрывке из показаний Ниси привлекает внимание то
место, где говорится, что Ниси видел документальный фильм о
бактериологической войне, которая велась в 1940 году "в Центральном Китае в
районе города Нимбо".
Дело в том, что документальный фильм о ведении "отрядом 731"
бактериологической войны в этом районе видели не только подполковник
медицинской службы Ниси, служащие "отряда 731" и другие военнослужащие
Квантунской армии. Видел этот фильм и журналист М., командированный тогда в
составе группы корреспондентов Ставки в штаб Квантунской армии и пытавшийся
собрать материал об "отряде 731".
Послушаем теперь рассказ журналиста М., который представляет
собой как бы взгляд со стороны на деятельность "отряда 731".
МАНЬЧЖОУ-ГО - ЗЕМЛЯ ЗЛА И НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ
Запрос о командировании в Маньчжоу-Го группы корреспондентов был
послан правительством Маньчжоу-го (в настоящее время северо-восточный район
Китая) и командующим Квантунской армией генерал-полковником Иосидзиро
Умэдзу в информотдел Ставки японской армии 25 июля 1942 года. В это время в
Синьцзине (Чанчуне) царило праздничное оживление в связи с торжествами по
случаю 10-летия образования Маньчжоу-Го. Генерал-полковник Умэдзу, будучи
командующим Квантунской армией, одновременно являлся чрезвычайным и
полномочным послом Японии в Маньчжоу-Го.
Группе корреспондентов Ставки надлежало подробно ознакомиться с
достижениями империи Маньчжоу-Го за десять лет ее существования и
рассказать о них в Японии - таков был официальный предлог для приглашения
журналистов. Эту идею предложил майор Уйти Хасэгава, бывший тогда
начальником информгруппы Квантунской армии. Замысел сочли удачным, а
осуществление его поручили заместителю начальника штаба Квантунской армии
генерал-майору Хате.
Откликнувшись на запрос Квантунской армии, информотдел Ставки
наметил для командировки корреспондентов девяти газет - "Асахи", "Токио
нитинити" (в настоящее время "Майнити"), "Иомиури", "Мияко" (в настоящее
время "Токио симбун"), "фукуока нитинити", "Тайрику симпо" (Сеул), "Манею
нитинити", "Манею симбун", "Котоку симбун" и телеграфного агентства Домэй
Цусин.
В редакции одной из газет перед отъездом журналистов велись такие
разговоры:
- Смотрите, не рассердите Квантунскую армию.
- Сейчас все внимание Ставки и генерального штаба обращено на
Южный фронт. С Квантунской армией хоть и считаются, но Маньчжурию важным
военно-стратегическим районом не признают.
- Это не по душе руководству Квантунской армии. Поэтому их тайное
намерение состоит в том, чтобы, воспользовавшись торжествами по случаю
10-летия образования Маньчжоу-го, пригласить корреспондентов и рассказать
побольше японскому народу о Маньчжурии, которая является важнейшим опорным
районом для ведения боевых действий на севере, а заодно и о господствующей
в Маньчжурии Квантунской армии.
- Да нет, рассказать японскому народу - это тоже только предлог.
А в действительности это проявление недовольства всего генералитета
Квантунской армии, начиная с Умэдзу, и желание заявить Ставке о
необходимости проявлять к этой армии больше внимания. Отсюда идея
пригласить корреспондентов и заставить их подробно обо всем написать.
- Однако Квантунская армия старается изо всех сил: прием
корреспондентам готовится чуть ли не как лицам, едущим с государственным
визитом... Вы слышали? Говорят, что каждому корреспонденту будет выдано по
полторы тысячи иен на путевые расходы.
Появившийся теперь на страницах нашего повествования журналист М.
в то время работал в токийском отделении своей газеты. Это был высокий,
худой молодой человек двадцати девяти лет, хорошо знавший русский язык.
Тогда он оказался включенным в состав группы корреспондентов Ставки,
направляемой в Маньчжурию.
Пребывание корреспондентов в Маньчжурии было рассчитано на три
недели. За это время они должны были ознакомиться с экономикой, культурой и
военным потенциалом городов Мукден (Шэньян), Синьцзин (Чанчунь), Фушунь,
Аньшань, Гирин, Харбин, Хэйхэ, Дайрен (Дальний) и Люйшунь (Порт-Артур).
Квантунская армия очень щедро оплатила расходы на поездку: каждому
журналисту было выдано полторы тысячи иен. Этой суммы в то время хватило бы
на покупку земли в сельской местности и постройку на ней дома.
"Меня тоже, хотя я не был военным корреспондентом, направили как
представителя своей газеты в эту командировку,- вспоминает М.- В ту пору я
изучал военные проблемы, экономику и культуру СССР, и на меня обратили
внимание в генеральном штабе. Поскольку тогда я как раз занимался вопросами
строительства второй сибирской железной дороги (Байкало-Амурской
магистрали), которая прокладывалась с целью освоения лесных богатств и
природных ресурсов в глубинных районах Сибири, меня назначили внештатным
лектором "Общества изучения государственной политики", являвшегося
консультативным органом кабинета Тодзио... Видимо, по той же причине меня
послали и в Маньчжурию в составе группы корреспондентов".
Группа выехала из Токио вечером 29 июля 1942 года. Незадолго до
отъезда начальник информотдела японской армии полковник Накао Яхаги,
обращаясь к М., со смехом сказал: "Принимать корреспондентов как
государственных гостей - такое возможно только в Маньчжоу-Го. Это впервые
со времен сотворения мира. Так что тебе надо попытаться расправить там
крылышки. Но смотри, будь осторожен: в Маньчжурии, если выпьешь сырой воды,
обязательно заболеешь дизентерией... Правда, там есть особый отряд, который
называется Управлением по водоснабжению и профилактике частей Квантунской
армии, и если пропустить воду через фильтровальный аппарат, изобретенный в
этом отряде, то, говорят, ее можно спокойно пить".
Тогда-то корреспондент М. впервые и услышал эти названия:
"Управление по водоснабжению, и профилактике частей Квантунской армии",
"особый отряд".
"Это, пожалуй, было все, что знали тогда в генеральном штабе об
"отряде 731",- говорит журналист М.- Война на Тихом океане только началась,
и японская армия была опьянена своими успехами на Южном фронте. В
генеральном штабе тоже ликовали... Относительно советско-маньчжурской
границы в головах руководства армией прочно засела мысль, что, пока
Советская Россия ведет смертельную схватку с нацистской Германией на
европейском фронте, здесь особого напряжения создаться не может. Поэтому-то
об Управлении по водоснабжению и профилактике частей Квантунской армии мне
было сказано в таком шутливом тоне... Но разумеется, мне и в голову тогда
не пришло, что это и есть отряд бактериологической войны - "Маньчжурский
отряд 731", снискавший себе такую печальную известность в послевоенные
годы".
Группа корреспондентов, в которую входил М., на судне,
курсировавшем между Симоносэки и Пусаном, прибыла в Пусан, на следующий
день они были в Сеуле, где нанесли официальный визит командующему Корейской
армией Итагаки, а затем направились в Мукден (Шэньян).
ЗАМЕСТИТЕЛЬ НАЧАЛЬНИКА РАЗВЕДКИ ОТКРОВЕННИЧАЕТ
В Харбин группа прибыла 11 августа, побывав до этого в Мукдене
(Шэньяне), Фушуне, Аньшане, Гирине, Синьцзине (Чанчуне).
В этот день в вечернем выпуске газеты "Харупин нитинити"
(ежедневная харбинская газета, выходившая на японском языке) сообщалось:
"Группа корреспондентов Ставки прибыла сегодня в Харбин с официальным
визитом".
В день приезда после полудня корреспонденты побывали в харбинском
отделении спецслужбы Квантунской армии, взявшем на себя все заботы,
связанные с пребыванием корреспондентов в Харбине: знакомство с городом,
размещение, питание и т.д. Всех корреспондентов очень интересовал истинный
характер деятельности спецслужбы, которая в основном сосредоточивалась в
Харбине.
Начальник харбинского отделения спецслужбы генерал-лейтенант
Янагида был в отъезде, и вместо него группу принял его заместитель,
полковник Асаока.
- Я рад приветствовать вас, корреспондентов, командированных
Ставкой...- энергично начал свое приветствие высокий смуглый полковник, как
только все расселись по местам.- К сожалению, наш начальник в отъезде, но
он должен вернуться к вечеру, чтобы присутствовать на банкете, который мы
устраиваем в вашу честь в отеле "Ямато" (один из отелей в Харбине,
находившийся в здании бывшего правления КВЖД и предназначенный только для
японцев). Итак, пожалуйста, спрашивайте все, что вас интересует, мы ничего
от вас не скроем, расскажем все откровенно, и хорошо будет, если по
возвращении на родину вы сообщите все как есть в Ставку и генеральный штаб.
Подталкиваемый корреспондентами местных газет, выходивших на
японском языке, которым неловко было задавать вопросы первыми, журналист М.
спросил:
- Прежде всего хотелось бы знать, действительно ли Маньчжурия
является раем, построенным на принципах "вандао", как об этом постоянно
заявляет правительство?
Корреспонденты оживленно переглянулись между собой при такой
откровенной постановке вопроса. На лице полковника Асаоки мелькнула
ироническая улыбка.
- Не забывайте, что этот рай "вандао"... находится в Маньчжурии,
где стоит 700 тысяч отборных войск Квантунской армии.- В голосе полковника
появились металлические нотки.- В целом японцы, живущие в Маньчжурии,
находятся в великолепных условиях. Они, возможно, и считают это раем
"вандао"... А в действительности Маньчжурия является прифронтовой полосой,
и отсюда вытекает множество проблем. Однако большинство живущих здесь
японцев не задумываются, да пожалуй, и не знают о них. Вот ведь какое
дело...
Тогда М. спросил, в чем состоит это "множество проблем".
- Вот ты,- продолжал полковник Асаока, глядя на М.,- спросил
сейчас о положении в Маньчжурии, а эта самая Маньчжурия, которая должна
быть раем "вандао", кишит шпионами гоминьдановской армии, коммунистической
8-й армии Китая и русскими. Взять хотя бы Харбин - это же гнездо шпионажа,
опорный пункт диверсионной деятельности в Маньчжурии. Там разрушают
железнодорожные пути, устраивают поджоги. Да вот дней двадцать тому назад
произошел взрыв на харбинской электростанции, который причинил огромный
ущерб.
Разговор приобрел остроту, и перья корреспондентов быстрее
забегали по листкам блокнотов.
М. продолжал задавать вопросы:
- Тогда, по-видимому, у спецслужбы и жандармерии много работы по
выявлению этих шпионов? Полковник Асаока кивнул:
- Разумеется! Харбин - город многонациональный, в нем живет
несколько десятков тысяч русских белоэмигрантов, они укрывают советских
шпионов, и выявить их не так-то просто. Поэтому жандармерия учредила особый
орган - Бюро по делам русских эмигрантов,- чтобы зарегистрировать всех до
одного русских, живущих в Маньчжурии, и строго следить за ними... Но их так
много, что просто мученье...
- Куда же внедряются шпионы?- продолжал спрашивать М.
- В Харбине есть район, который называется Фудзядян. Это огромный
район трущоб, занимающий около четверти всей площади города. В этом вертепе
смешались многие расы, там обитают беглые, бродяги, преступники... Там же
скрываются и шпионы. Стоит только попасть в этот Фудзядян - там такой
лабиринт улочек, просто муравейник. Тому, кто оказывается в этом районе
впервые, выбраться нелегко... Человека там могут раздеть догола, убить и
бросить где-нибудь.- Глаза полковника Асаоки засверкали.- Так пропал один
следователь-японец, который отправился туда разыскивать преступника. Труп
его потом нашли в реке Сунгари. Вы в эти трущобы не заходите. Там мы не
можем гарантировать вам безопасность.
За всеми этими рассказами крылась важная "тайна", связанная с
"отрядом 731", и корреспондент М. вскоре узнал о ней.
ЛЕГЕНДА О ТРУЩОБАХ
Глядя на гостей, полковник Асаока продолжал:
- Фудзядян - крупнейший черный рынок опиума во всей Маньчжурии, а
может быть, и во всем Северном Китае. Там живут и денежные воротилы,
способные в один день парализовать экономику всей Северной Маньчжурии, и
нищий люд, одетый в лохмотья. Они живут одним днем и, конечно, воруют. Не
остановятся и перед тем, чтобы убить.
Обведя взглядом лица корреспондентов, полковник добавил:
- В Фудзядяне под землей есть склады опиума, и зимой там часто
можно набрести на трупы курильщиков, которые, накурившись опиума, замерзли
прямо на улице.
- Но если бы Квантунская армия пожелала, она, видимо, могла бы в
один прием смести эти трущобы?- последовал робкий вопрос одного из
корреспондентов.
- Разве это возможно?- Полковник Асаока с едва заметной усмешкой
посмотрел на корреспондентов.- А куда расселить десятки тысяч людей,
живущих там, как найти для них какое-либо занятие? Все это сложно.
Встреча с корреспондентами неожиданно как-то вылилась в
пространные рассуждения представителя харбинского отделения спецслужбы о
трущобах.
Вечером следующего дня, который оказался свободным от всяких
мероприятий, корреспондент местной газеты "Харупин нитинити" Кимура
пригласил М. в русский бар на Китайской улице - самой оживленной и красивой
улице Харбина. Потягивая пиво, Кимура сказал:
- Послушайте, я, конечно, не хотел бы, чтобы вы кому-нибудь
сообщили, что это идет от меня, но вчерашний рассказ о Фудзядяне имеет
совсем другой смысл.
М. заинтересованно посмотрел на Кимуру. Тот продолжал:
- Фудзядян действительно ужасное место, но как вчера кто-то
правильно подметил, Квантунская армия намеренно не трогает эти трущобы.
Здешнее отделение спецслужбы, жандармерия и городская полиция сверх всякой
надобности представляют этот район в самом мрачном свете, сочиняют страшные
легенды о том, что попавшие туда люди исчезают бесследно.
- Значит, весь этот рассказ - хитрая уловка? Кимура кивнул.
- Года два тому назад, в январе, произошел такой случай. На улице
Чжэнъян-цзе, которая ведет в Фудзядян, был найден замерзший труп молодого
мужчины. Этот молодой человек был корреспондентом местной японской газеты
"Мансю нитинити". Звали его, кажется, Моримото... Полиция, проводившая
расследование, установила, что Моримото уже давно пристрастился к опиуму и
в тот день, накурившись в одном из притонов Фудзядяна, брел в невменяемом
состоянии по улице и, упав, замерз... Однако все его сослуживцы и по сей
день в один голос утверждают, что он никогда не курил опиума.
- Значит, он искал там какой-то материал?- мелькнула у М.
догадка.
- Да, Моримото занимался сбором информации по военным проблемам и
заинтересовался вопросом об УПВИП.
- УПВИП...- это ведь означает Управление по водоснабжению и
профилактике?- всплыло у М. в памяти. Так назывался особый отряд
Квантунской армии, о котором в шутливом тоне упомянул в разговоре с ним
перед отъездом начальник информотдела японской армии полковник Накао Яхаги.
- Значит, Моримото убрали, потому что он слишком глубоко копнул
секреты армии?
- Нет, я этого не говорил.- Тут харбинский корреспондент как-то
смутился, и на этом разговор тогда закончился. М. заметил, что Кимура явно
раскаивался, что сболтнул лишнее.
М., далее, вспоминает: "На встрече с корреспондентами заместитель
начальника харбинского отделения спецслужбы Асаока подчеркнул: "Наша
спецслужба имеет особые задачи по борьбе со шпионажем и особый отряд для
этого". Он пояснил, что "особый отряд для борьбы со шпионажем" - это
засекреченная воинская часть, состоящая исключительно из русских
белоэмигрантов и известная под названием "отряд Асано", по имени командира
этого отряда полковника Асано из харбинского отделения спецслужбы. Однако
для чего потребовалось создавать этот секретный отряд, Асаока не сказал.
Вот так, с одной стороны, люди, пытавшиеся проникнуть в тайну Управления по
водоснабжению и профилактике частей Квантунской армии, а с другой -
харбинское отделение спецслужбы, принимавшее все меры, чтобы не допустить
этого. Трущобы Фудзя-дяна были подходящей ареной для подобной борьбы".
ЧТО ТАКОЕ "НОВОЕ ОРУЖИЕ"
От посещения харбинского отделения спецслужбы у М. осталось еще
одно отчетливое воспоминание. В заключение этой встречи он попросил:
"Разрешите мне задать последний вопрос. Согласно сведениям, которые мы
получили от Квантунской армии во время нынешнего пребывания в Маньчжурии,
советские войска, находящиеся на Дальневосточном фронте, занимают позиции
на трех участках советско-маньчжурской границы - восточном, западном и
северном - и, несмотря на то, что идет ожесточенная борьба на
советско-германском фронте, с этих участков не снимается ни живая сила, ни
техника, а скорее даже идет их наращивание. Здесь М. сделал паузу,
внимательно посмотрел в лицо полковнику Асаоке, а затем продолжил:- В связи
с этим хотелось бы знать, каков стратегический замысел Квантунской армии
относительно ведения боевых действий на севере на тот случай, если в
недалеком будущем дело дойдет до прямого столкновения с советскими
войсками? Полностью ли обеспечена возможность осуществления таких боевых
действий?"
В то время между оперативным отделом генерального штаба и
руководством Квантунской армии имелась тайная договоренность о
развертывании боевых действий на севере в случае чрезвычайных
обстоятельств. Стратегия боевых действий, охватывавших Маньчжурию, Корею и
Южный Сахалин, была разработана в так называемом плане "Кантокуэн" ("Особые
маневры Квантунской армии") 1941 года. По этому плану численность
Квантунской армии увеличивалась вдвое - с 360 тысяч до 700 тысяч человек (в
основу "Кантокуэна" был положен оперативно-стратегический план войны Японии
против Советского Союза; в какой-то мере он был аналогичен немецкому плану
"Барбаросса" и также предполагал "молниеносную войну" против СССР).
Со времен русско-японской войны японская армия считала Россию
своим заклятым врагом. Одолеть СССР - в этом она традиционно видела свое
предназначение. Именно поэтому "защитник северных рубежей" - Квантунская
армия - все свои планы строила, рассматривая СССР как потенциального
противника.
План "Кантокуэн" с самого начала предусматривал скорейшее
увеличение числа дивизий с четырнадцати (вместе с двумя дивизиями,
находившимися в Корее) до тридцати четырех с целью обеспечения
превосходства над СССР на Дальнем Востоке. Для того чтобы инициатива
принадлежала именно армии, а не флоту, необходимо было привлечь внимание
всей Японии к северным границам, то есть к Маньчжурии как жизненно важному
для страны району.
Есть ли у Квантунской армии шансы на победу в случае военного
столкновения с советскими войсками на Дальнем Востоке - вот что хотел
узнать корреспондент М., специалист по проблемам СССР.
Лицо полковника Асаоки стало серьезным, и он сказал: "Я понимаю,
в чем суть вопроса. В настоящее время главные силы японской армии
сосредоточены на Южном фронте, где они наносят один за другим удары по
англичанам и американцам. В этих условиях у вас возникает, видимо,
озабоченность, сможем ли мы выдержать столкновение с советскими войсками на
Дальнем Востоке... Так вот, должен сказать, что стратегия Квантунской армии
в отношении СССР не изменилась ни на йоту".
Кто-то из корреспондентов заметил, что это все очень абстрактно.
Но тут заместитель начальника харбинской спецслужбы возразил: "У меня нет
ни малейшего намерения говорить абстрактно... Квантунская армия имеет
реальную гарантию того, что война против СССР закончится успешно. Мы уже
давно занимаемся разработкой нового оружия с целью применить его в военных
действиях против СССР, и вот в последнее время наконец производство его
налажено и в количественном отношении. Так что мы можем быть вполне
удовлетворены... Теперь остается только совершенствовать качество, но это
только вопрос времени".
Услышав о "новом оружии", корреспонденты насторожились. Еще до их
отъезда из Японии премьер-министр Тодзио на заседании бюджетной комиссии
парламента заявил: "В настоящее время мы заняты разработкой нового оружия".
Шла ли речь о том же оружии, которое разработано Квантунской армией и
"производство которого налажено"? Услышав аналогичные вопросы
корреспондентов, полковник Асаока сказал: "Сейчас как раз самый подходящий
момент для того, чтобы показать вам интересный документальный фильм". Затем
он подозвал сидевшего здесь же молодого капитана и приказал ему: "Скажи,
чтобы быстро подготовили тот фильм".
Так разговор о харбинских трущобах Фудзядяна приобрел новое,
неожиданное направление.
Пока корреспонденты, знавшие уже, что фильм будет о "новом
оружии", но совершенно не представлявшие, о каком именно, оживленно
переговаривались между собой, возвратился молодой капитан. Вслед за ним
вошел киномеханик, неся 16-миллиметровый проектор, белый экран и занавеси
на окна. Киномеханик и капитан закрыли, потом зашторили окна в комнате и
повесили на стену экран. Дело было днем, в августе, и в полутемной комнате
сразу же стало душно и жарко, как в бане. Погас свет, на экране сначала
замелькали цифры: 8, 7, 6... 4, 3, 2, а затем появился самолет, снятый
крупным планом.
ЭКРАН РАССКАЗЫВАЕТ
Это был состоявший на вооружении Квантунской армии двухмоторный
легкий бомбардировщик 99. На его плоскостях ясно различались круги -
эмблема японского флага. Наземная команда загружала в самолет что-то
похожее на бомбы большого размера и поменьше. Большие "бомбы" имели,
скорее, форму бидонов для молока. Непосвященным могло показаться, что
грузят сосуды с питьевой водой. "Бомбы" поменьше напоминали по форме
деревянный ящик для инструментов. На экране движения людей выглядели
неуклюжими и суетливыми. Наземная команда работала энергично. Моторы
самолета должны были вот-вот заработать.
Поскольку фильм демонстрировался сразу же после разговора о
"новом оружии", разработанном Квантунской армией, было ясно, что
показываемое на экране и есть это "новое оружие". Корреспонденты, сидя в
зашторенной комнате харбинского отделения спецслужбы, изнывая от жары и
вытирая со лба пот, с жадным любопытством смотрели на экран.
После того как в самолет было погружено 15-20 предметов, похожих
на бомбы, на экране появился солдат, который белым флажком дал разрешение
на взлет. Заработали винты обоих моторов, самолет побежал по взлетной
полосе и, блеснув плоскостями, оторвался от земли.
Далее на экране возникла снятая с воздуха широкая равнина, по
которой бежала тень от самолета. Похоже было, что самолет пролетает над
каким-то городом Китая. Следующие кадры показали равнину крупным
планом. Бомбовый люк самолета открылся, и из него один за другим посыпались
емкости небольшого размера. Летя к земле, они постепенно превращались в
маленькие точки и наконец совсем исчезали из виду. Корреспонденты, затаив
дыхание, впились глазами в экран. В жаркой, наглухо закрытой комнате
слышался только стрекот проектора.
Сразу после кадров, показывающих бомбометание, на экране возник
какой-то китайский городок. По улицам и переулкам, тесно застроенным
домами, с озабоченным видом сновали, по-видимому, солдаты китайской
медицинской службы, одетые в белые халаты. Держа в руках тонкие
металлические трубки и нажимая на рычаг ручного насоса, они энергично
опрыскивали все кругом, по всей вероятности, каким-то дезинфицирующим
средством.
Эта сцена промелькнула на экране в считанные секунды, и затем
последовали кадры приземления самолета с японскими опознавательными знаками
на ту же базу, с которой он взлетел.
На экране снова появилось несколько солдат в белых халатах, но
теперь это были солдаты санитарной службы японской армии. Неся с собой
крупногабаритные, снабженные моторами распылители, санитары вошли в
самолет, тщательно продезинфицировали все его отсеки и ушли. Проектор еще
некоторое время стрекотал впустую, потом экран погас, и в комнате, которая
к этому моменту стала похожа на парную, зажгли свет и открыли окна.
Лицо полковника Асаоки выражало удовлетворение. Корреспонденты
сидели, расстегнув воротнички рубашек. Полковник оглядел их, словно желая
спросить: "Ну как?", а затем медленно произнес: "Этот документальный фильм
снят Управлением по водоснабжению и профилактике частей Квантунской армии,
главная база которого находится недалеко от Харбина. На пленке
запечатлено... применение бактерий в опытных целях на фронте в Центральном
Китае".
"Бактерии!"- раздались возгласы корреспондентов.
Фильм не был снабжен никакими титрами, в нем были показаны только
бомбардировщик, какие-то емкости, похожие на бидоны для питьевой воды, и
действия одетых в белые халаты китайских и японских военных санитаров.
Глядя на экран, быстро ориентирующиеся во всем корреспонденты начали
строить свои предположения, но некоторые, по-видимому, так до конца и не
поняли, в чем дело.
Все недоумения рассеяло одно слово, произнесенное полковником
Асаокой. "Новым оружием" были бактерии!
Корреспондент М. вспоминает: "Когда я впервые услышал название
"Управление по водоснабжению и профилактике частей Квантунской армии", я
только неопределенно хмыкнул. Откуда мне было знать тогда, что в
действительности "отряд 731" ведет исследования по превращению в оружие
болезнетворных бактерий и проводит эксперименты на тысячах живых людей. Да
и среди наших корреспондентов, посмотревших документальный фильм и
выслушавших пояснения полковника Асаоки, многие еще не осознали всей
опасности этого "нового оружия". Так только, немного удивились - вот ведь
уже до чего додумались..."
Однако показ группе корреспондентов документального фильма о
применении совершенно секретного "нового оружия" был довольно смелым шагом
полковника Асаоки. Позже, когда один из корреспондентов, на которого фильм
произвел сильное впечатление, рассказал о нем в штабе Квантунской армии,
командование было крайне недовольно, и говорят, что на полковника Асаоку
наложили строгое взыскание за то, что он легкомысленно раскрыл военную
тайну журналистам.
ТЕПЛИЦА ДЛЯ ВЫРАЩИВАНИЯ ЯДОВИТЫХ ГРИБОВ
"Отряд 731" имел большое поле для сельскохозяйственных работ. Оно
находилось севернее жилых домов сотрудников отряда и занимало более десяти
гектаров. Ведала им группа Ягисавы (исследование растений). На первый
взгляд могло показаться, что поле совершенно не соответствует профилю
деятельности дьявольского бактериологического отряда. На поле сеяли сою,
гаолян, кукурузу, и, когда созревал урожай, из ближайшей деревни Сытунь
приводили множество китайских крестьян, которые целый день трудились на
нем. Они работали "по временному найму", кроме того, за полем было
постоянно закреплено около 40 китайских разнорабочих-кули, которые делали
самую черную работу.
В отряде говорили, что поле необходимо для того, чтобы обеспечить
самоснабжение отряда продуктами питания. Если отряд окажется в изоляции и
соседние воинские части не смогут прийти ему на помощь, то накопленные
сельскохозяйственные продукты станут важным фактором для поддержания его
дееспособности. Отряд будет сражаться, превратив район своей дислокации в
крепость.
В этом объяснении есть три противоречия.
Во-первых, в многочисленных складских помещениях отряда были
накоплены огромные запасы продовольствия, а в ежедневном рационе служащих и
в помине не было ни гаоляна, ни кукурузы. Да и соевые продукты появлялись
на их столах не чаще чем раз в месяц. Во всяком случае, что касается
продовольствия, то никакой необходимости добиваться самоснабжения отряда не
было.
Во-вторых, если бы это было обычное поле сельскохозяйственного
назначения, то пятнадцати-двадцати научных сотрудников, постоянно
работавших в группе Ягисавы, было бы для него слишком много.
В-третьих, руководивший "отрядом 731" генерал Исии проявлял к
полю, а следовательно и к группе Ягисавы, повышенный интерес. Нередко Исии
сам лично посещал группу и вел с Ягисавой долгие беседы. Генерал Исии,
большой рационалист, умевший скрупулезно считать и беречь время, очевидно,
не стал бы, без особых на то причин, пестовать поле, работа на котором,
казалось, не была ни срочной, ни столь уж важной.
Нужно сказать, что группа Ягисавы ведала не только этим полем. В
ее распоряжении находилась также прекрасная застекленная теплица площадью
более 300 квадратных метров. В ней велось опытное возделывание различных
сортов пшеницы, ячменя, овса, кукурузы, проса, чумизы, то есть основных
сельскохозяйственных культур Советского Союза и Китая.
Зима и весна в Северо-Восточном Китае холодные, но в теплице
группы Ягисавы благодаря поступавшему из бойлерной теплу круглосуточно
поддерживались оптимальные для растений температура и влажность. В ряде
помещений заботливо выращивались пораженные болезнями различные сорта
проса, гаолян и другие злаки. Теплица, где культивировались "образцы"
зараженных сельскохозяйственных культур,- вот в чем состоял секрет группы
Ягисавы.
Все бывшие сотрудники группы Ягисавы, с которыми мне доводилось
встречаться, отказывались говорить о своей прошлой работе, но один, имевший
отношение к этой группе, все-таки сказал: "В группе Ягисавы тайно
занимались исследованием головни, выводили культуру головневых грибов,
изучали их свойства и механизм развития заболевания".
Головня - болезнь злаков и других высших растений, вызываемая
головневыми грибами, которые в период прорастания ячменя, пшеницы,
кукурузы, чумизы, овса и т.д. проникают внутрь растения и паразитируют на
нем, лишая его питательных веществ, а в период цветения поражают завязь,
образуя в ней черную пыльцу. Зараженные головневыми грибами колосья ячменя
и пшеницы превращаются в темную споровую массу, издающую неприятный запах.
Особенность этого заболевания, однако, состоит в том, что внешняя оболочка
зерна не нарушается и болезнь вплоть до сбора урожая обнаружить трудно.
Заболевание головней поражает злаковое поле на больших
пространствах, причем неравномерно, а в период жатвы, естественно,
невозможно проверить каждый стебель в отдельности, чтобы удалить
заболевшие. Если заражение обширное, то все злаки на поле приходится
сжигать, и урожаю таким образом наносится серьезный ущерб.
Один из сотрудников группы, занимавшейся наймом рабочей силы и
"поставлявшей" группе Ягисавы китайских крестьян и разнорабочих-кули,
рассказал следующее: "В отряде постоянно работали от 300 до 500 местных
жителей-китайцев. Для них в отряде держали больше десятка переводчиков -
тоже китайцев. Все переводчики-китайцы, работавшие на полях группы Ягисавы,
в ночь с 9 на 10 августа 1945 года, когда начали взрывать помещения отряда,
были расстреляны нашей группой... Почему мы это сделали? Да потому, что
боялись, как бы сведения об основной задаче группы Ягисавы не просочились
наружу... Исследования головни, проводившиеся группой Ягисавы, по своему
содержанию не отличались от исследований на опытных сельскохозяйственных
станциях. Но в группе Ягисавы они велись для того, чтобы разработать методы
рассеивания головневых грибов с воздуха. Методы исследований б