По некоторым сведениям, гостиница "Факудакэ" у токийского вокзала
Ёцуя, клуб "Романс" на улице Ниси-Гиндза и кафе "Акахоси" в районе Сибуя
непосредственно после войны служили местами явок старших офицеров бывшего
японского военно-морского флота, выпускников разведывательной школы Накано
с офицерами, состоявшими при штабе бывшей японской армии в Корее. Явки
контролировались отделом "Джи-2". Среди явочных пунктов "Джи-2" была также
гостиница "Вакамацусо" в квартале Вакамацу в Токио. В этой гостинице часто
бывали Сиро Исии и другие офицеры из "отряда 731".
- Уиллоуби презирал японцев и называл их "япошками". Он презирал
Исии и Китано, называя их "япошками" и "швалью". Подписывался он C.A.W. Это
инициалы его полного имени. Уиллоуби - американец немецкого происхождения.
Он известен как ярый противник цветных и антисемит. Он был одним из самых
приближенных к Макартуру людей.
Джон Пауэлл считает, что именно благодаря систематическому
противодействию генерал-майора Уиллоуби советская сторона так и не получила
возможности допросить Исии, Китано и других руководителей "отряда 731".
Пауэлл основательно поработал в Государственном архиве
официальных документов США и снял копии более чем с девяти тысяч материалов
штаб-квартиры американских войск в Японии, в том числе с пятидесяти
секретных документов, содержавших переписку правительства США и
штаб-квартиры американских войск в Японии непосредственно по "отряду 731".
- Каждый день я переворачивал горы документов, но в среднем счет
был двести к одному. Иногда просто руки опускались. Стоимость копии одной
страницы - десять центов. Только на копирование я затратил девятьсот
долларов,- грустно улыбается Пауэлл.
РАЗГАДКА "ДОКЛАДА ФЕЛЛА"
В ходе наших трехдневных дебатов всплыла еще одна важная фигура.
Это доктор Норберт X. Фелл. Поскольку он именуется доктором, по-видимому,
он доктор медицины. Его происхождение, учебное заведение, которое он
окончил, и т. д. неизвестны, так же как неизвестно, жив ли он в настоящее
время. Известен только один факт: в 1947 году Норберт X. Фелл находился в
Японии и участвовал в допросе Сиро Исии, Масадзи Китано и других
сотрудников "отряда 731".
- Нет ли у вас каких-либо данных о Фелле? Почему он присутствовал
при допросе Исии и других японских бактериологов? - допытываюсь я.
На этот вопрос Пауэлл только пожимает плечами.
- Видите ли, Норберт Фелл - один из руководителей химических
войск армии США, он работал в Форт-Детрике.
Форт-Детрик находится в штате Мэриленд, в небольшом городке
Фредерик. "Форт" означает "крепость", причем в американском обиходе военные
базы долговременного характера называют "форт", а военные сооружения
кратковременного использования обозначаются в отличие от них "кемп"
(лагерь). С учетом этого можно сделать вывод, что база Детрик уже давно
использовалась как военное сооружение.
- Раньше там располагался научно-исследовательский центр по
разработке бактериологического оружия армии США...- говорит Пауэлл.- Я был
в Форт-Детрике один-единственный раз: с двумя помощниками ездил в тамошнюю
библиотеку. Правда, директор библиотеки встретил нас настороженно, и мы
уехали почти ни с чем.
С этими словами он кладет передо мной фотографию -
перчатки-манипуляторы, изготовленные из металла и особой резины, вставлены
в камеру, куда помещаются мелкие животные. Камера и внешняя среда
герметически изолированы.
Пауэлл объясняет:
- В Форт-Детрике есть помещение, где можно работать с такой вот
"рукой". Мне рассказывали, что в камеру помещаются зараженные бактериями
мелкие животные, и все это приспособление служит тому, чтобы работать с
ними, находясь вне камеры и не подвергаясь опасности заражения. Говорят, в
настоящее время исследования в области бактериологического оружия
приостановлены, а все эти сооружения продолжают находиться в ведении
USAMRID, что означает: армия США, исследование эпидемических заболеваний...
военная база...
Итак, Норберт Фелл - один из руководителей Форт-Детри-ка. Он
допрашивал Сиро Исии и его сотрудников. Значит, если предположить, что есть
протокол этого допроса... У меня тут же возникает вопрос:
- На каком языке Норберт Фелл допрашивал Исии? Руководство
"отряда 731" английского не знало. Японцы, если даже читают и пишут
по-английски, говорить, как правило, затрудняются...
Пауэлл сначала не понимает вопроса. На лице его написано одно:
что я хочу этим сказать?
- Ведь если допрос Исии и его сотрудников велся на японском языке
и если предположить, что Фелл не говорил по-японски, то, значит, кто-то
должен был переводить, то есть был переводчик?
- Разумно. И это должен был быть японец.
- Этот японец был вольнонаемным армии США?
- Вероятно. Во время войны, когда я служил в армейских органах
пропаганды, у нас строго придерживались правила: перевод документов и
перевод на допросах поручать только вольнонаемным армии США. Местных
японцев для этого не привлекали.
- Итак, вольнонаемный армии США, знающий японский язык. Вполне
возможно, что переводчиком был гражданин США японского происхождения...
- Переселившийся в Америку. Японец первого поколения
переселенцев,- заканчивает мысль Пауэлл.
- Да! Именно об этом-то я и подумал. Скажите, а если мы
попытаемся его разыскать?
- Человеку, который был переводчиком на допросе Исии в
штаб-квартире... Если тогда ему было около 30, сейчас около 70, вероятно.
Но ведь...
- Да, но я все-таки попытаюсь. Америка велика, но, если
методически перебрать японцев, которые после окончания войны служили в
штаб-квартире американских оккупационных войск, могут открыться неожиданные
возможности. Поскольку это мои соотечественники, может быть, они будут со
мной откровенны...
ПРОПАСТЬ МЕЖДУ ВТОРОЙ РОДИНОЙ И СТРАНОЙ ПРЕДКОВ
"... Убийство скрипачки в нью-йоркской Метрополитен-опера,
несмотря на все усилия полиции, по-прежнему остается окутанным тайной...
Исчезнувшая 23-го числа в антракте спектакля скрипачка Элен Хейнз (31 год)
на третий день была обнаружена мертвой, связанной по рукам и ногам и
обнаженной, между стеной и вентиляционной шахтой за кулисами сцены. Это
чудовищное убийство, напоминающее детективную историю, потрясло даже
привычных ко всему нью-йоркцев".
Мой взгляд рассеянно скользит по строчкам, все внимание приковано
ко входной двери ресторана. Я читаю о загадочной смерти популярной
артистки, а мысли заняты пожилым японцем, представителем первого поколения
эмигрантов, который должен вот-вот появиться. Метрдотель сказал: "Ваш гость
появится минут через двадцать... а пока почитайте-ка вот эту газету для
японцев. Горячее блюдо мы подадим вам, как только прикажете..."
Я сижу в первоклассном ресторане "Q" на Мэдисон-авеню в
Нью-Йорке. Здесь тепло, стоит украшенная елка. Время приближается к обеду,
но посетителей мало. Седовласый метрдотель с галстуком-бабочкой принес мне
подшивку "OCS News" - выходящую в Нью-Йорке раз в две недели газету для
японцев.
За окном кружит снег. На восточное побережье Америки пришли массы
холодного воздуха, и Нью-Йорк с утра покрыт белым покрывалом.
- ...У.У.- так назвал себя старик, появившийся два часа тому
назад в вестибюле отеля. Рост высокий, румяное лицо, лет - семьдесят
четыре, представитель первого поколения переселенцев из Японии. Когда мы,
оба несколько смущенные встречей, заканчиваем церемонные приветствия, он
скороговоркой бросает:
- На 17.30 я заказал столик в ресторане "Q" на Мэдисон-авеню,
приходите туда.
Затем, сообщив, что до этого ему еще нужно кое с кем повидаться и
уладить некоторые вопросы, он покидает отель, уходя в снежную вьюгу.
Моя переводчица Энн М. взяла "выходной" на вторую половину дня.
За полчаса до назначенного времени с картой города в руках я прихожу в
ресторан "Q". Когда я сообщаю, что у меня здесь назначена встреча с У.У.,
метрдотель радушно приглашает к столику, заявляя: "Вы можете ждать здесь
сколько вам угодно", и тотчас же приносит подшивку японской газеты. Похоже,
У.У. здесь постоянный и уважаемый гость.
- Да, я действительно был переводчиком в отделе "Джи-2"
штаб-квартиры американских войск в Японии.- Эти слова, сказанные им тогда,
до сих пор звучат у меня в ушах.
Я сгоряча сказал Джону Пауэллу о своем желании отыскать японца,
который переводил допросы Исии и его сотрудников Норбертом Феллом и другими
руководителями Форт-Детрика. У меня не было тогда никакой надежды на успех.
Я исколесил все улицы Сан-Франциско. Тщетно. Вылетел в Чикаго. С
рекомендациями от одних японцев к другим я, как эстафетная палочка, из
Чикаго с его огромными, мрачными, как могильные камни, зданиями, был
направлен в Детройт, где продолжил свои дающие мало надежд на успех поиски.
Я ходил от одного к другому, встретился с десятками людей.
До войны на западном побережье Америки, главным образом в
Лос-Анджелесе, проживало около 112 тысяч японцев. Треть из них - чуть менее
40 тысяч - составляли первое поколение переселенцев. Почти все они ввиду
ограничений, накладываемых американским законодательством, имели японское
гражданство. Воспитанные на японском трудолюбии, эти переселенцы осваивали
пустынные земли Калифорнии, становились фермерами, занимались торговлей. До
начала войны между Японией и США переселенцы из Японии монополизировали
розничную торговлю свежими овощами и фруктами в Калифорнии, производя до 40
процентов всей сельскохозяйственной продукции этого штата.
Нападение японского флота на Перл-Харбор 7 декабря 1941 года в
корне изменило существование японских переселенцев. Правительство США,
стремясь поднять боевой дух американцев, развернуло широкую кампанию против
"враждебной и вероломной нации", как оно называло японцев.
"Японцам запрещается покидать дома без крайней необходимости.
Запрещается выходить на работу. Посещение школ и выход из дома за покупками
ограничиваются радиусом в пять миль" - такой циркуляр за подписью мэра
города и начальника полицейского управления был разослан японским семьям в
Лос-Анджелесе. Прохожие плевали в сторону японцев, идущих по улице. Китайцы
и корейцы, дабы не быть ошибочно принятыми за японцев, "оборонялись" тем,
что носили на груди табличку с надписью "Я китаец" или "Я кореец". Решение
президента США о "немедленном интернировании японцев в лагеря" было принято
в феврале 1942 года. Японцам было предписано покинуть свои фермы, магазины,
конторы, ограничив ручную кладь двумя местами на человека. Их направляли в
глубь Америки, в ее центральные штаты: Аризону, Арканзас, Колорадо, Айдахо,
где в девяти пунктах были устроены лагеря. В пустыне, на болотах, в
индейских резервациях были выстроены бараки, окруженные колючей проволокой,
и около ста тысяч японцев были насильственно размещены в этих
концентрационных лагерях.
Выходец из Японии А. рассказывает: "Из Калифорнии через Техас до
концентрационного лагеря в Арканзасе мы добирались добрых четыре дня. В
эшелоне кончилось продовольствие, мы были голодны, а когда на станции мы
попытались зайти в магазины, нас встретили объявления: "Японцам не
продаем". Нас втиснули в вагоны, как скот. От сознания своей беспомощности
хотелось плакать".
Выбраться из этих концентрационных лагерей японцы смогли, только
когда стало отчетливо вырисовываться поражение Японии в войне, то есть в
1944 году. Однако селиться на западном побережье им было запрещено.
Правительство США разрешало им селиться в городах восточного побережья при
условии поручительства кого-либо из коренных американцев. Западное
побережье обращено к Японским островам, и указанная мера была рассчитана на
то, чтобы предотвратить "подрывную и шпионскую деятельность в пользу Японии
антиамерикански настроенными японцами".
РАЗВЕДЦЕНТР - "ВЕДОМСТВО ДОНОВАНА"
Японские переселенцы первого поколения, которые после
освобождения из лагерей расселились по городам восточного побережья,- это
люди, которым было тогда около тридцати. Война застала их, когда они только
что приехали в Америку попытать счастья. Может быть, называть их
переселенцами первого поколения и не совсем правильно.
Пентагон обратил внимание на японских переселенцев первого
поколения летом 1944 года, когда, по его оценкам, до конца войны оставалось
не более года, и когда готовилась оккупация Японии. Было решено привлечь к
работе - разумеется, после соответствующей проверки - тех японских
переселенцев первого поколения, которые не проявили фанатичной преданности
японскому правительству и хотели навсегда остаться в Америке. Им предложили
работать на Пентагон. Подобное предложение последовало и от Управления
стратегических служб.
Управление стратегических служб - разведывательный орган,
созданный полковником (впоследствии генералом) Уильямом Дж. Донованом по
приказу президента Рузвельта за пять месяцев до начала войны между Японией
и США. Эта организация, которая получила название "ведомство Донована",
несколько изменила традиционные методы сбора информации путем подготовки и
засылки агентов на территорию противника и прибегла к новой, "научной"
системе - широкому привлечению специалистов в области экономики,
психологии, техники, лингвистики и т. д. и получению данных о противнике
путем комплексной обработки информации.
Управление стратегических служб в тесном контакте с Федеральным
бюро расследований предприняло проверку японских переселенцев первого
поколения и после тщательного отбора привлекло их в "ведомство Донована".
Большинство японцев (вольнонаемных армии США), которые после войны
выполняли обязанности переводчиков в подразделениях "Джи-2" штаб-квартиры
американских войск в Японии, прошли службу в "ведомстве Донована" в
качестве ответственных работников контрразведки.
Вот что вкратце следует иметь в виду к истории вопроса о
переводчиках штаб-квартиры, который, как смутная догадка, впервые всплыл во
время моей поездки в США.
"Работавший ранее в Секретариате ООН в Нью-Йорке некто Е. в
прошлом служил в Управлении стратегических служб, а после войны, как
говорят, работал в Японии..." - такое обнадеживающее сообщение я получил к
вечеру третьего дня пребывания в Чикаго. Мой энтузиазм постепенно
распространялся на окружающих, а суть вопроса из уст в уста передавалась
среди американских японцев. Пожилые люди несколько раз связывались по
междугородному телефону Чикаго-Лос-Анджелес, Сан-Франциско - Бостон -
Коннектикут, расспрашивая у друзей о переселенцах первого поколения.
Я наводил справки в Секретариате ООН. Разыскивать переводчика,
присутствовавшего при допросе Сиро Исии,- это было похоже на погоню за
призраками войны, окончившейся более тридцати лет назад. Неужели в конце
концов все окажется напрасным!.. Я уже готов был сдаться. Но однажды, когда
я возвратился в отель после беготни по заснеженному Нью-Йорку, меня ждала
телеграмма.
"Разыскиваемый вами человек, не Е., но похожий по приметам, живет
в городке N на Лонг-Айленде, штат Нью-Йорк. Его зовут У.У."
Зазвонил колокольчик у входной двери. Я отложил газету и
поднялся, увидел крепкого старика со здоровым цветом лица. Это был У.У.
Перебросившись двумя-тремя шутками на беглом английском языке с
метрдотелем, У.У, стройный и подтянутый, подошел ко мне. Трудно было
поверить, что ему семьдесят четыре года.
СНОВА О СИРО ИСИИ
- Да, я помню, я переводил на допросе японского генерала, о
котором вы спрашиваете,- сразу же говорит У.У., садясь за столик. Его
густые брови, видимо придававшие когда-то суровое выражение лицу, теперь
седые, на лице загар. Глаза большие. У правого уха нет мочки. Когда он
смеется, у рта образуется несколько глубоких складок.
- Вы говорите о Сиро Исии?- от волнения слишком громко спрашиваю
я.
- Да-а... Его звали Исии. Точно! Высокого роста, крупный мужчина
с усами... Я хорошо его помню.
- Да, да, совершенно правильно. Крупный мужчина высокого роста.
- Помню еще, он был болен. С лета 1946-го до лета 1947-го.
- Болен? Начальник отряда Исии был воплощением здоровья...
- Нет, он был болен. По-моему, нам даже приходилось для допросов
отправляться к нему на квартиру. Правда, все это было тридцать пять лет
тому назад, определенно я утверждать не могу...
- А чем он был болен?
- Ну, такие подробности я уже не помню. Однажды...- Он смотрит на
фотографию Исии, которую я кладу перед ним.- Да, да, это он... Однажды
допрос, в котором я участвовал, проходил в Токио, в районе Маруноути, в
здании Почтового пароходства.
Почтовое пароходство - это именно то здание, где располагался
отдел "Джи-2".
- Я ведь перед самым концом войны служил в Управлении
стратегических служб... Мои сослуживцы - японские переселенцы первого
поколения - почти все уже умерли... Танака, Томосуэ, Ина... Хорошие все
были люди... В Управлении стратегических служб - с октября 1944 года.
Начали с прослушивания передач японского радио. Из передач явствовало, что
Япония страдает от нехватки ресурсов. Строились планы добычи горючего из
корней сосны, получения спирта из стеблей батата. Бедная Япония, думали мы.
Так начался наш разговор с У.У., служившим переводчиком в отделе
"Джи-2".
ПОКАЗАНИЯ ИЗ ПРОПАСТИ
Вопрос: Расскажите, как началась ваша работа в Управлении
стратегических служб.
Ответ: В феврале 1944 года ко мне на квартиру пришли два
полковника из Объединенного разведывательного комитета. Эта организация
находилась в ведении президента и под общим руководством Пентагона.
Объединенный разведывательный комитет направлял деятельность
разведывательных управлений военного министерства и министерства ВМС,
разведотдела штаба ВВС, Управления стратегических служб, а также
разведывательных служб госдепартамента и министерства внешней торговли.
Меня посетили офицеры армейской разведки. Они пришли с толстой папкой
документов из Федерального бюро расследований.
Вопрос: ФБР?.. За вами числилось преступление?
Ответ: Нет, никакого преступления я не совершал. Документы ФБР
содержали информацию о моей личности. ФБР подробно проверило, когда я
женился, где провел медовый месяц, какие высказывания и поступки были за
мной замечены во время пребывания в концентрационном лагере для японцев.
Опираясь на эти документы, двое офицеров и попытались привлечь меня к
работе в Управлении стратегических служб. Разговор велся в тоне, не
терпящем возражений, похожем на приказ. Спустя неделю за счет УСС я был
отправлен в Вашингтон. Меня поселили в общежитии Университета Джорджа
Вашингтона, там меня в течении многих дней допрашивали старшие офицеры
управления.
Вопрос: Каково было содержание допроса?
Ответ: Почему я согласился работать в УСС? Что я думаю о войне
между Японией и США? Все в таком роде. Я отвечал так: "Я до мозга костей
японец и люблю Японию. Я знаю психологию японцев. Но одновременно я
чувствую, что многим обязан Америке: своей многолетней успешной торговой
деятельностью, тем, что получил здесь образование. Наконец, Америка -
родина моей жены и детей. Я считаю несчастьем войну между Америкой и
Японией и искренне хочу, чтобы мои знания послужили делу скорейшего
окончания войны". Меня допрашивали несколько офицеров по одним и тем же
вопросам, и я все время отвечал одно и то же, потому что это было мое
искреннее убеждение.
Вопрос: В чем заключалась ваша основная работа в УСС?
Ответ: С помощью мощных радиоприемников мы слушали внутренние
радиопередачи Японии, фиксировали данные относительно настроений в Японии,
которые можно было вывести из этих передач и, дополнив эти сведения своими
соображениями, представляли в виде доклада руководству.
Из интервью с бывшим вольнонаемным УСС У.У. постепенно стала
вырисовываться полная превратностей судьба "переводчиков из числа первого
поколения японских переселенцев в США". Приведу вкратце рассказ У.У.
НАЧАЛО КОНТРНАСТУПЛЕНИЯ НА РОДНУЮ СТРАНУ - "ДЕНЬ X"
Весной 1945 года последовал приказ о перемещении вольнонаемных
японских переводчиков, служивших в УСС, на военную базу в Монтерей близ
Сан-Франциско. Всего на эту базу прибыло около четырехсот человек.
Встретили их хорошо, но соответственно и озадачили.
Это один из неосвещенных вопросов конца войны, о нем еще не
писали. "День X" - время высадки американской армии на территории Японии -
был намечен на сентябрь 1945 года. Были определены пункты высадки: силы,
действующие в направлении залива Сагами, занимают Одавару и Йокосуку;
войска фронта Токийского залива оккупируют Иокогаму и Токио; войска фронта
Сэндай - залив Сэндай, города Сэндай и Камаиси; войска фронта Японского
моря оккупируют Канадзаву и другие пункты. Еще два пункта высадки были
намечены на острове Кюсю и в нескольких других местах. Всего было
определено двенадцать пунктов высадки на Японские острова.
Присланные из УСС вольнонаемные японского происхождения прошли на
базе Монтерей тщательную десантную и разведывательную подготовку. Из их
числа были сформированы отдельные подразделения - отряды по 25-30 человек,
причем каждый включал офицера разведки, старшину, водителей, дикторов и
наборщиков-печатников. Таких отрядов было двенадцать, по числу пунктов
высадки. Вольнонаемные тщательно изучили планы городов и населенных
пунктов, где предстояло высаживаться. Причем это были не просто планы, а
модели городов в миниатюре с обозначением улиц, дорог, зданий, важнейших
официальных учреждений, транспорта, магазинов и т.д. Модели точно
воспроизводили все, вплоть до резиденций должностных лиц. Например, на
модели города Сэндай было обозначено, где находится квартира мэра города.
На торговой улице рядом с рыбной лавкой расположена рисовая лавка, а через
два дома - магазин, торгующий подержанным платьем. Все это следовало
запомнить. Поразительно, но в УСС точно знали происхождение и состав семей,
играющих сколько-нибудь значительную роль в жизни того или иного города или
населенного пункта, имена всех влиятельных лиц и т. д. Вольнонаемные должны
были наизусть запомнить все данные по пункту, где им предстояло высадиться.
С грузовых машин, оборудованных мощными громкоговорителями, немедленно
после высадки они должны были наладить радиовещание на населенные пункты.
Кроме того, предстояло сразу же организовать выпуск листовок.
"Жители города Сэндай! Прослушайте нашу передачу. Мы пришли не
притеснять и преследовать вас, а защитить. Мы приготовили для вас
продовольствие и медикаменты. Мы пришли с дружественными намерениями..."
Заранее заготовленные тексты должны были передаваться по каналам вещания
спокойным голосом, который сам по себе внушал бы доверие населению.
Вольнонаемных обучали также, как за ночь отпечатать тысячи листовок и
распространить их по городу. Конечно, они проходили и боевую подготовку на
тот случай, если окажутся под огнем японских войск.
"В "день X" в сентябре 1945 года американские военно-морские и
армейские части должны были начать высадку и оккупировать город Сэндай,
разумеется после артподготовки - массированного обстрела корабельной
артиллерией и бомбардировок с воздуха. Сразу же после высадки должны были
вступить в дело наши отряды, развернув пропагандистскую работу. "День X",
кажется, был назначен на 20 сентября, но, может быть, я и ошибаюсь",-
вспоминает У.У.
Отправленные на базу Монтерей японцы действительно располагали
поразительной секретной информацией. Этим они были обязаны разбросанным
тогда по всей Японии осведомителям - лицам, передававшим в США сведения об
объектах для бомбардировок и их результатах, о настроениях в Японии, о
перемещении материальных ресурсов и т.д. Считают, что к лету 1944 года УСС
имело в Японии "значительное число осведомителей", включая и руководящих
лиц в правительстве...
В это время японская военщина провозгласила защиту Японии пусть
даже ценой "славной гибели всего стомиллионного населения". Вполне
возможно, считалось тогда, что японская армия окажет отчаянное
сопротивление, в том числе и пропагандистской деятельности японцев из числа
вольнонаемных армии США.
Специальная подготовка продолжалась четыре месяца, и "день X"
неумолимо приближался. Но 14 августа японское правительство объявило о
принятии Потсдамской декларации и безоговорочной капитуляции. Война
окончилась. На базе Монтерей раздавались ликующие голоса японских
вольнонаемных...
Однако возвратившегося домой У.У. ждало новое задание. Он должен
был направиться в Японию в составе американской оккупационной армии. В июне
1946 года на транспортном судне он отплыл из порта Сиэтл и после
двухнедельного плавания прибыл в порт Иокогаму.
В автобусе, направлявшемся из Иокогамы в Токио, было много
японских переселенцев - вольнонаемных армии США. Это были переводчики,
непосредственно приданные отделу "Джи-2" штаб-квартиры американских
оккупационных войск.
Местом работы переводчиков стало здание Почтового пароходства в
районе Маруноути в Токио. Здесь разместились службы отдела "Джи-2",
начальником которого был бригадный генерал Уиллоуби. Первоначально работа
сводилась к переводу японской прессы на английский язык.
С лета 1946 года наладились "контакты" "Джи-2" с офицерами бывшей
японской армии. Это значительно прибавило работы переводчикам.
В июне 1947 года, точной даты У.У. не помнит, в один из дождливых
дней в здание Почтового пароходства был приглашен крупный мужчина с усами.
Выглядел он плохо и попросил извинения за то, что не снимает шарф, так как
его знобило. Это был генерал-лейтенант медицинской службы Сиро Исии.
"Я не помню,- говорит переводчик,- кто вел допрос с американской
стороны, помню только, что это было в отведенной нам комнате на шестом
этаже здания Почтового пароходства. Исии беспрестанно повторял, что
"разработку бактериологического оружия в Маньчжурии он проводил так, как
это полностью изложено в уже представленных им показаниях". Мне
запомнилось, как он с самодовольным видом рассказывал о том, как на плечи
больного чумой мужчины взваливали мешок с песком и дотошно проверяли,
сколько метров он сможет с ним пройти. Содержание разговора обычно не
остается в памяти переводчика, это естественно, но эти слова Исии я
запомнил, потому что был поражен их ненормальным с точки зрения
человеческого разума смыслом.- У.У. также отмечает, что допрос Исии велся
"очень корректно".- Слушая Исии, я думал, какие же зверства творила
японская армия... Во время этих допросов,- говорит У. У.,- мне было стыдно,
что я японец".
Насколько он помнит, этот допрос Исии в здании Почтового
пароходства был не первым и не единственным. Можно сделать вывод, что
соответствующие органы американских оккупационных войск "работали" с Исии.
У.У. подтверждает это предположение. Он говорит: "Контакты
генерала Исии со штаб-квартирой начались сразу же после оккупации.
Американцы неоднократно проводили допросы и в здании Почтового пароходства,
и на квартире Исии... Я знаю об этом, хотя сам присутствовал в качестве
переводчика только один раз".
"ОТРЯД 731" В ПОДПОЛЬЕ
Продолжим наш рассказ об Исии с того момента, как "отряд 731"
эвакуировался из Пинфаня. Впрочем, с этого времени и на весь послевоенный
период действия Исии представляют загадку.
По словам бывших сотрудников отряда, непосредственно перед
эвакуацией Исии отдал приказ транспортной группе отбыть в Тунхуа, провинция
Гирин, и приготовить большегрузный автомобиль в распоряжение начальника
отряда. В многотонный "форд" загрузили десять металлических бочек с
горючим. Но Исии тут же отменил приказ, и грузовик был взорван.
Бывшие сотрудники отряда видели после этого Исии в ряде пунктов:
на вокзале в Чанчуне (в первой части книги я рассказал об эпизоде
выступления Исии 16 августа 1945 года на станции Чанчунь с речью перед
пассажирами специального эшелона.- прим. автора), Мукдене, в Тунхуа, а
также в Корее в Пусане.
Сопоставив рассказ У.У. и воспоминания бывших сотрудников "отряда
731", я постарался восстановить путь, который проделал Исии после эвакуации
отряда.
9 августа 1945 года, когда советские войска начали наступление в
Маньчжурии, Исии вылетел в Чанчунь. Там по телефонным каналам штаба
Квантунской армии он передал распоряжение отделениям отряда в Муданьцзяне,
Линькоу, Суньу и Хайларе об уничтожении вещественных доказательств работы
по подготовке бактериологической войны.
Кроме перечисленных филиалов, у "отряда 731" был секретный филиал
в городе Дальнем, именовавшийся Научно-исследовательским центром санитарной
службы Южно-Маньчжурской железной дороги. Кроме того, в Тунхуа, провинция
Гирин, за несколько месяцев до окончания войны было переправлено большое
количество материалов и документов. Исии дал указания об уничтожении части
их и о дальнейшем ходе эвакуации, после чего возвратился в Пинфань.
После отправления эшелона с личным составом, вольнонаемными и
членами их семей в направлении Харбина Исии проследил за его движением с
самолета и на этом же самолете несколько раньше эшелона прибыл в Пусан.
Из Пусана Исии отплыл в Японию на специально зарезервированном
для этого эсминце японских ВМС. В Японии он руководил операцией по
уничтожению препаратов, находившихся в Лаборатории профилактики
эпидемических заболеваний японской армии, в квартале Вакамацу в Токио, в
Императорском университете в Киото и в Медицинском институте города
Канадзавы. Одновременно Исии организовал временую базу "отряда 731" на
территории Медицинского института в Канадзаве.
ПОСЛЕВОЕННАЯ БАЗА "ОТРЯДА 731"
Это было 19 августа 1945 года, через несколько дней после
окончания войны. В синтоистском храме Нома, расположенном в квартале Косака
города Канадзавы, появилось несколько мужчин в форме вольнонаемных японской
армии. Вышедшему к ним настоятелю храма они сказали: "Мы из воинской части,
эвакуированной в порт Майдзуру. Здесь, в Канадзаве, ищем помещение. У нас
достаточно продовольствия, мы не причиним вам хлопот, только просим
разрешения расположиться на некоторое время на территории храма".
Нома - главный храм округа. Величественные гранитные ворота
"тории", за ними сосны и дубы храмового парка, замшелые каменные
светильники "торо" и сосуд с очищающей водой "тедзу" под бронзовой кровлей.
Крутые каменные ступени ведут к главной постройке из светлого дерева и
часовне, выкрашенной в красный цвет. Люди в форме прошли в канцелярию
храма, служившую квартирой настоятеля.
Настоятель вспоминает, что их обращение и манеры были спокойными,
лишенными свойственной военным грубости, и они действительно производили
впечатление людей, оказавшихся без крыши над головой. В Канадзаве
дислоцировался 7-й пехотный полк японской армии, куда, собственно, и должны
были бы обратиться прибывшие, но настоятель не стал вдаваться в
подробности, просто поверил людям на слово.
Канадзава был одним из немногих провинциальных городков, почти не
тронутых войной. Он находился вблизи демобилизационного пункта в Майдзуру и
действительно был переполнен людьми, искавшими пристанища. Просьба
показалась естественной. В беде нужно помогать друг другу; что с того, если
в условиях послевоенной сумятицы храм станет временным прибежищем для
остатков императорской армии, рассудил настоятель и согласился их приютить.
Пришедшие не назвали свою часть, но сказали, что их немногим более двадцати
человек, и для них был освобожден второй этаж канцелярии.
Отряд действовал энергично и быстро. К вечеру того же дня в храм
Нома прибыли грузовики. Машин было несколько, и, когда они одна за другой
стали останавливаться у ворот, это не осталось незамеченным. Прежде всего
внимание местных жителей привлек груз: десятки соломенных и джутовых мешков
с рисом, пшеницей, соей, солью; выгружали бочонки с мисо и соевый соус в
стеклянной посуде. Мешков было не десять и не двадцать, они громоздились
горой.
Население, страдавшее от нехватки продуктов, знало, что армия
снабжается хорошо, но, глядя на эти горы продовольствия, сгруженные прямо
на дорогу, люди не верили своим глазам.
Видевшие это местные жители рассказывают: "Когда сгружали
бумажные кули с сахаром и глюкозой, мы просто глаз не могли оторвать от
этого богатства. Потом грузовики уехали и через несколько часов
вернулись... Мы с любопытством ждали, что привезли на этот раз. Теперь
разгружали новенькие швейные машины "Зингер", бурты новых канатов из
манильской пеньки и целую гору тканей. И еще завернутые в промасленную
бумагу какие-то железные коробки, паровые котлы и громоздкие сейфы".
ОТРЯД С ТЕМНЫМ ПРОШЛЫМ
Для отряда в двадцать человек такое количество груза? Это
вызывало подозрение. Груды мешков и коробок не уместились под тентами,
натянутыми в парке храма, пришлось освободить находившееся неподалеку от
храма здание, которое принадлежало молодежной организации.
После разгрузки было объявлено о раздаче продуктов окрестному
населению. У храма выстроилась длинная очередь. "Дополнительный паек"
должен был заставить людей воздержаться от лишних пересудов. А о том, что
прибывшая часть была остатками "Маньчжурского отряда 731", стало известно
лишь много позже.
В действиях постояльцев, разбивших на территории храма свой
лагерь, люди замечали странности.
Во-первых, если кто-то из постояльцев отлучался, то неизменно
переодевшись в гражданское платье. Среди них, по опросам, было двое мужчин,
очень похожих на старших братьев Сиро Исии - Мицуо Исии и Такэо Исии. Был
также офицер интендантской службы, который называл себя Курихара, и некто
по фамилии Цудзи.
В первое же утро человек, к которому все обращались "господин
майор", отбыл из храма в гражданском костюме и очках в роговой оправе.
Возвратился он поздно вечером. И на другой день и все последующие дни
повторялось то же самое. Как-то поздним вечером один из служителей храма
слышал, как возвратившийся говорил, что "по сведениям, которые ему удалось
собрать сегодня, американские оккупационные войска в ближайшее время начнут
прибывать на аэродром Ацуги в префектуре Канагава".
Значит, походы в город в гражданском платье использовались с
целью сбора информации об американских войсках. "Есть основания считать,
что американские войска... сентября прибудут на аэродром Нанао",
"Американские военные самолеты приземлились в Нанао" - двое, похожие по
описаниям свидетелей на братьев Исии, неутомимо продолжали сбор информации.
Настоятель храма вспоминает: "Однажды, когда поступило сообщение,
что в 11 часов ожидается прибытие крупных сил американской армии на
аэродром Комацу, в отряде засуетились... От Комацу до города Канадзавы
рукой подать... В тот же день выяснилось, что сообщение не соответствует
действительности, и в отряде вздохнули с облегчением... Я тогда понял, что
у этих людей есть особые основания опасаться прихода американцев".
Второе, что не осталось незамеченным,- это круглосуточный пост на
территории храма. У входа на второй этаж канцелярии храма все двадцать
четыре часа в сутки стоял часовой. Похоже, столь тщательно охранялось
содержимое больших сейфов, которые там установили.
Однажды поднявшийся на второй этаж служитель храма увидел, как
офицер отряда, открыв шкаф, что-то разбирает в нем.
Шкаф был битком набит папками с документами и какими-то
свертками.
В-третьих, как только отряд обосновался на территории храма, сюда
зачастили неизвестные лица. Похоже было, что в храм стекаются военные со
всей Японии и, получив какие-то ценности, немедленно исчезают. На втором
этаже обосновался солдат-портной. С утра до поздней ночи он строчил на
швейной машине, перешивая военное платье на принятую в то время среди
населения Японии так называемую "народную форму", похожую на военную, но
темнее. Появлявшиеся в военной форме люди уходили обычно переодевшись.
Вокруг отряда царила атмосфера таинственности. Как-то в
канцелярии обсуждался вопрос, "не может ли быть заметен с воздуха" дым от
кухни - большого котла, установленного в парке.
В тот год 17 и 18 сентября праздновался очередной осенний
праздник храма Нома. Прихожане как приношение к храмовому празднику собрали
выращенные ими овощи и фрукты. Тот, кого называли "майором", пожертвовал
"от отряда" несколько бутылок сакэ, рис, пасту "мисо" и сахар. Настоящее
сакэ в то время было большой ценностью. Среди прихожан пошли разговоры:
"Что ни говорите, все это очень странно. Откуда у отряда в двадцать человек
столько запасов? И потом, почему они избегают попадаться на глаза местному
населению? Похоже, это какой-то секретный отряд, не иначе. Как в такой
обстановке держать его в нашем храме? Придут американцы, и мы тогда все
окажемся замешанными..."
В довершение всего из штаба 7-го полка, дислоцированного в городе
Канадзаве, настоятелю пришел запрос: "Что за воинская часть расположилась
на территории храма?"
Окончился храмовый праздник, и настоятель прямо обратился к
"майору" с просьбой освободить территорию храма. "Майор", казалось, был в
затруднении, но спокойно ответил: "Понятно". Отряд эвакуировался из храма
Нома 22 сентября 1945 года.
По показаниям бывших сотрудников "отряда 731", именно это
прибежище в храме Нома в городе Канадзаве и послужило началом организации
подпольного штаба отряда, скрытого от американской оккупационной армии.
РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ПАМЯТНЫХ ПОДАРКОВ ДЬЯВОЛА
Это было тогда, когда началась эвакуация отряда из храма Нома.
От склада клиники Медицинского института в городе Канадзаве в
направлении Токио выехали два грузовика. В кузовах, кроме аппаратуры и
снаряжения - микроскопов, медикаментов, медицинских инструментов, зимней
одежды, шерстяных одеял и т. д.,- было еще "что-то тщательно упакованное в
деревянные ящики". Я уже писал, что Медицинский институт в Канадзаве и
Императорский медицинский институт в Киото были, по сути дела, филиалами
"отряда 731". Привезенные из Маньчжурии богатые запасы материалов и
продовольствия, кроме храма, были укрыты также в Медицинском институте в
Канадзаве.
По воспоминаниям бывшего сотрудника "отряда 731", в кабинах
грузовиков сидели генерал-майор Кикути (начальник 1-го отдела отряда),
полковник Оота (начальник хозяйственного управления отряда), земляк и
родственник начальника отряда Исии некий Хосоя (из спецгруппы отряда?) и
еще один сотрудник транспортной группы. Из Канадзавы грузовики направились
в восточном направлении по дороге, которая теперь называется
государственным шоссе No304. Миновав горный район Хида в префектуре Гифу,
грузовики вышли к деревне Сиракава. Здесь произошла авария. Один из
грузовиков не вписался в поворот горной дороги и пошел под откос. По
счастливой случайности машина зацепилась за дерево. Люди не пострадали, но
поднять тяжелый груз не удалось. Четверо из потерпевшего аварию грузовика
пересели в другую машину. Ночевали на горячем источнике Гэро. Затем через
Токайдо прибыли в Токио. Грузовик остановился у во