лейтенант Ведерников и гвардии капитан Карабанов. Герои боев просили делегатов передать правительству МНР сердечную благодарность за высокие награды. И снова традиционные подарки. А потом возникли "осложнения". Вся делегация в полном составе заявила, что желает принять участие в боевых действиях. Командование бригады было озадачено. Как же так? Подвергать гостей смертельной опасности? Но монгольские товарищи стояли на своем. Они все же побывали в батальонах. Центральный Комитет Монгольской Народно-революционной партии, Совет Министров МНР, все трудящиеся республики с огромным вниманием следили за боевыми успехами бригады. Когда делегация возвратилась домой, корреспондент газеты "Унэн" обратился к товарищу Ло-можабу с просьбой рассказать читателям о посещении подшефной гвардейской танковой бригады, о мужестве и высоком воинском мастерстве бойцов и командиров. 106 "Только за время нашего пребывания в действующей армии,-- сказал товарищ Ломожаб,-- доблестные танкисты части, носящей имя нашей Родины, уничтожили 10 немецких танков типа "тигр", 25 самоходных орудий и свыше 30 грузовиков". На страницах газеты "Унэн" печатались корреспонденции многих танкистов бригады. Экипаж танка "Монгольский арат", обращаясь к труженикам республики, рапортовал о своих боевых успехах. Танкисты заверяли аратов -- самый многочисленный класс страны, что грозная машина будет и впредь беспощадно громить оккупантов. Теплые слова благодарности всему монгольскому народу, и особенно интеллигенции, чье имя носила их боевая машина, высказали гвардии лейтенант Самышкин, старшие сержанты Летучее и Маркевич. Им тоже было чем порадовать друзей. Уничтожено три танка, четыре пулемета, несколько машин с войсками и грузами. В то время, когда монгольские газеты печатали эти сообщения, бригада вела боевые действия юго-западнее Бердичева. Зима на Украине неустойчива. То стоят морозы, хрустит крепкий наст под ногами пехотинца -- можно, не проваливаясь, топать по снежной целине, трещат ночами в лесу деревья, будто идет редкая перестрелка, а то подует изменчивый ветерок, и повиснет над низинами густой туман, съедая снег, развезет землю, потечет жирный чернозем, земля превратится в хлябь, дороги -- в болота, и в этом черно-буром месиве застрянет боевая техника: машины, тягачи, трактора, даже мощные танки, надсадно ревя, часто останавливаясь, с трудом пробираются вперед. Трудно наступать в такую пору. А противник ведет себя в высшей степени нервозно, то и дело переходит в отчаянные контратаки, цепляется за каждую деревню, за каждый бугор; гитлеровцы прекрасно понимали, чем грозит очередной котел, воспоминания о Сталинграде бросали их в дрожь. Исподволь готовило командование операцию, в строгой тайне держали ее люди, которым была доверена ее разработка. О ней не знали даже командиры наших подразделений и частей. 107 Бригада двигалась вдоль наметившегося котла, нанося удары потрепанной 17-й танковой дивизии. Ее уже не раз пощипали наши танкисты и летчики. Вдобавок у немцев нехватка горючего; случалось, они бросали исправные танки -- баки пусты, а подвозить горючее из тыла трудно: над дорогами висит наша авиация, да и сами дороги бог знает во что превратила весна, которая наперегонки с нашими частями ведет свое решительное наступление. Наконец пронеслась весть: противник окружен! Огромная вражеская группировка в кольце! Вот теперь-то все и начнется. Гитлеровцам передан ультиматум советского командования. Во избежание напрасного кровопролития всем войскам, оказавшимся в окружении, предлагается капитуляция; сдавшимся будет сохранена жизнь, оказана медицинская помощь. Громкоговорители большой мощности непрерывно передают текст ультиматума окруженным, самолеты сбрасывают сотни тысяч листовок, выбравшееся из-за облаков солнце подсвечивает листки, они кружатся, как стаи белых голубей. Танкисты слушают ультиматум, покачивают головами, некоторые посмеиваются: с фашистами надо другим языком разговаривать... Срок ультиматума истекает, а признаков проявления доброй воли незаметно, что ж, фашизм есть фашизм. Ультиматум отвергнут. Гитлеровцы надеются вырваться из котла, ожесточенно атакуют на разных направлениях, пытаясь прорвать кольцо; гитлеровское командование принимает срочные меры, чтобы помочь окруженным. Силами двух дивизий--16-й танковой и танковой дивизии СС "Адольф Гитлер" враг контратакует с внешней стороны кольца, стремясь вбить клин в направлении Медвина и Корсунь-Шевченковского. Чтобы помешать этому, по приказу командующего 2-м Украинским фронтом 11-й гвардейский танковый корпус, куда входила бригада "Революционная Монголия", переброшен на новое направление, в район Беседки, Красиловки, Тыновки. Танкисты получили приказ не допустить прорыва противника на Ставище к окруженной группировке. Корпус и бригада выполнили поставленную задачу: были освобождены населенные пункты Зозовка, Скыбин, Оратов. 108 Многие отличились в этих боях, но хотелось бы отметить А. Карабанова и К. Усанова. Эти люди умели не только руководить и командовать, не только были храбрыми и мужественными, они и мастерски владели оружием. Командир батальона капитан Карабанов, когда выпадала возможность, сам стрелял из пушки. Если он занимал место у орудия -- горе фашисту, попавшему в прицел. В последних боях капитан Карабанов меткими выстрелами лично уничтожил "тигра" и "фердинанда", а его батальон, насчитывающий всего десять машин, сжег пять фашистских танков. Командир 112-го механизированного батальона автоматчиков коммунист капитан Усанов со своими гвардейцами шел в атаку на броне танков. Заметив, что в районе деревни Тыновки накапливается немецкая пехота, Усанов соскочил с танка, увлек за собой бойцов и уничтожил гитлеровцев. Этих офицеров за личную храбрость очень ценил командир бригады Гусаковский. Сам Иосиф Ираклиевич всегда находился там, где всего опаснее, и требовал того же от своих подчиненных. В боях под Тыновкой первыми, как всегда, шли в огонь коммунисты и комсомольцы бригады. Группу автоматчиков-десантников окружили гитлеровцы, отсекли от основных сил. В самый критический момент, когда казалось, что силы на пределе, во весь рост поднялся парторг Захаров и повел за собой бойцов. В схватке с фашистами он уничтожил шестерых врагов. С исключительным самообладанием дрался с захватчиками коммунист лейтенант Текучее, награжденный за бои в Бердичеве орденом Красной Звезды. В течение трех дней взвод, которым он командовал, удерживал в окрестностях Тыновки высоту. Несколько раз гитлеровцы шли на приступ, но все их попытки оставались безуспешными. После взятия Красиловки бригада "Революционная Монголия" была выведена из боя. Совершив марш по железной дороге, она сосредоточилась в районе Шепе-товки, получила материальную часть, пополнилась личным составом и стала готовиться к предстоящим боям. В этот период в бригаду пришло много писем из МНР. Трудящиеся интересовались боевыми делами части, носящей имя их Родины, просили подробнее информировать их о боевых делах. В ответ на запросы друзей ко- 109 мандование бригады подготовило специальный доклад •-- своеобразный отчет о проделанной боевой работе. В нем были перечислены почти все экипажи, отличившиеся в боях, сообщалось, что в бригаде награждено орденами и медалями Советского Союза 367 человек, в том числе правительственными наградами МНР -- 33 человека. В подготовке этого доклада приняли участие многие командиры, коммунисты и политработники. Дул весенний порывистый ветер, освежал лица бойцов, разгоряченные длительным маршем. Танкисты, откинув люки, сорвав шлемы, вглядывались в затуманенную даль. -- С Днестра дует! Да, впереди Днестр, полноводная река, до нее какая-нибудь сотня километров, и бойцы торопятся: все слышали об этой реке, а некоторые побывали в здешних местах, отступали отсюда в дымном июне сорок первого. Для противника, прижатого нашими войсками к Днестру, река -- важный рубеж. Гитлеровское командование, еще не оправившееся после разгрома под Корсунь-Шевченковским, оставляло отряды прикрытия, которым вменялось любой ценой сдержать войска Красной Армии. Такие заслоны являлись серьезными препятствиями. Небольшой населенный пункт Панасувка встретил головкой отряд сильным огнем. Командир решил выслать разведчиков и разобраться в обстановке: создавалось впечатление, что в деревне полно гитлеровцев с танками и орудиями. Разведка подтвердила: в Панасувке тридцать орудий и до двух батальонов пехоты, противник занял выгодные позиции. Оставив часть танков для прикрытия фронта, комбриг приказал основным силам обойти село и ударить на Колодзеювку. Но и здесь танкисты и автоматчики бригады были встречены огнем. Пришлось прорывать прочную оборону противника. Значительную роль в этом бою сыграли саперы. Они разминировали дороги, разобрали завалы. Атака на Колодзеювку в первый момент едва не за- 110 хлебнулась. Но положение изменилось, когда лейтенант Самоукин поднял свою роту. -- За Родину! Смерть фашистам! Одну за другой швырял лейтенант гранаты в подбегающих гитлеровцев. Увлекая бойцов, командир роты повел их в контратаку. Автоматчики преследовали врага, их обгоняли танки. Коммунист лейтенант Остроухое со взводом тридцатьчетверок уничтожил пять орудий. Механик-водитель сержант Мосунов виртуозно управлял боевой машиной. Башенный стрелок сержант Петров расстреливал из пулемета вражеских артиллеристов. Гарнизон Колодзеюз-ки был уничтожен. Немцы, окопавшиеся на окраинах Панасувки, были застигнуты врасплох, и когда в тылу появились танки, бросились бежать. Бригада к исходу первого дня наступления вышла в район населенного пункта Стадница. Боевая задача, поставленная командованием бригады, была выполнена. Прорвав вражескую оборону, такки вышли на оперативный простор, повернули на юг, уничтожая отдельные очаги сопротивления противника, устремились к Днестру. Днестр в этих местах широк, течение быстрое. И хотя у танкистов накопился немалый опыт форсирования всевозможных водных преград, командиры подразделений призадумались. Но пока танкисты скребли затылки, прикидывая, где и как перебираться на противоположный берег, пехота, привыкшая с ходу преодолевать любой рубеж, взялась за подручные средства. Чем только не пользовались! Бревна, притащенные с пепелища, доски, калитки, снятые с петель двери, все, что мало-мальски держалось на воде, шло в дело. Иногда обычная доска спасала человеку жизнь. Разумеется, она не выдержала бы солдата, нагруженного скаткой, автоматом. Но на нее можно было положить весь груз, одежду. Автоматчики вплавь пересекли Днестр. Когда подполковнику Гусаковскому доложили, что они уже на том берегу, он коротко приказал; -- Будем искать брод. 111 Офицеры переглянулись. Даже им, привыкшим к оригинальным и неожиданным решениям комбрига, это показалось невероятным. Ведь накануне разведчики излазили порядочный участок берега и ничего подходящего не нашли: мыслимое ли дело отыскать брод на такой широкой и быстрой реке! Но иного пути не было, отходя немцы взорвали мосты. Командир бригады приказал разведчикам и саперам отправиться на поиски брода. Вверх и вниз по течению ушло еще несколько групп. Наконец бойцы нашли удобное место для спуска танков к воде. И глубина реки как-будто бы не превышает допустимой для тридцатьчетверок нормы. Бригада пройдет. Но все-таки риск есть. Как всегда, наибольшая опасность выпадает на долю первого. Кто-то должен первым пройти в танке по дну, проложить курс на противоположный берег. На пути "первооткрывателя" подстерегают опасности; танк может угодить в яму, упереться в камень, и никто не знает, удастся ли спастись экипажу. Танкисты это понимали отлично, понимал и командир бригады, тревожно поглядывая на бойцов и командиров, обдумывал, кого послать. -- Разрешите мне? -- попросил лейтенант Иван Крав ченко. Русаковский долго молчал. Возражений у него не было, но ведь не так просто рисковать человеком! Лейтенант ждал, нетерпеливо посматривая на небо, оно было чистым, голубым после теплых дождей. Русаковский Проследил его взгляд и вздохнул: что ж, прав лейтенант Кравченко, ждать нельзя, неровен час, налетят фашисты. Русаковский махнул рукой: -- Давай! Танк осторожно, словно ощупывая гусеницами пологий спуск, подошел к урезу и, сердито фыркнув, двинулся по дну, погружаясь в воду. Танкисты стояли на броне и возле танков, сгрудились на берегу, затаив дыхание. Все знали, что экипаж Кравченко отлично подготовился, промазал щели, законопатил отверстия, чтобы вода не попала в машину, но мало ли что может произойти там, на неровном илистом дне, когда над задраенным люком толстый слой холодной быстрой воды. Уже скрылась башня, только тонкий штырь антенны да удлиненная выхлопная труба режут серую гладь, по- 112 называют направление движения танка. Над рекой повисла напряженная тишина, танкисты молчали, командир бригады по рации помогал экипажу Кравченко выбрать правильное направление. Труба и штырь посредине реки. Вдруг останавливаются. Кто-то, не выдержав, произносит страшные слова: не дай бог, мотор заглохнет, тогда все... Но танк двинулся снова, довольно быстро и уверенно, вот он уже показался весь, и на берегу грянуло дружное "ура". А танк, рассыпая фонтаны воды, с ревом вылетает на другой берег. Бригада начала форсирование. Еще не успели просохнуть машины, а танкисты уже вступили в бой в глубине обороны противника. В конце марта 11-й танковый корпус, в состав которого входила 44-я бригада, получил приказ овладеть Черновцами. Разведка донесла, что перед фронтом разрозненные очаги сопротивления, сплошной линии обороны у противника нет, а в самом городе не более полка пехоты и тридцать танков. Брать город было приказано 64-й гвардейской танковой бригаде. Наступление на Черновцы началось днем. 64-я бригада завязала бои за город, а в самый напряженный момент "Революционная Монголия" ударила во фланг противнику, и совместный штурм решил исход боя. 30 марта 1944 года Черновцы были освобождены. Москва салютовала танкистам двадцатью артиллерийскими залпами. Взятие опорного пункта гитлеровцев на реке Прут открывало путь на Румынию и Венгрию. Партия и правительство высоко оценили мужество и героизм личного состава бригады "Революционная Монголия", проявленные при форсировании Днестра и боях за Черновцы. На гвардейском стяге засверкала еще одна правительственная награда -- орден Богдана Хмельницкого II степени. А через десять дней бригада была снова награждена. На этот раз -- орденом Красной Звезды за успешные боевые действия в предгорьях Карпат, в результате чего гвардейцы вышли на границу с Румынией. 113 Вместе с нашими танками наступала весна. Холмы зазеленели, на лугах буйно шелестела трава, солнце припекало совсем по-летнему, а в садах вдоль дорог неистовствовала бело-розовая метель -- цвели вишни, черешни, зацветала акация, теплый ветер нес волнующие запахи полевых цветов, и солдаты на привалах подолгу смотрели вдаль, прикрыв глаза от слепящих солнечных лучей, вздыхали: руки, привыкшие пахать землю, убирать урожай, ухаживать за скотом, чинить инвентарь в колхозных кузнях и МТС, давно уже делали постылую, но необходимую работу, а тянуло к той старой, мирной... Но весна весной, а война войной. Она грохотала у Карпат, заглушая первые грозы. Крупный город Терно-поль, где скопилось немало фашистских войск, окружен нашими частями, взят в плотное кольцо. Немецкое командование принимало всевозможные меры, чтобы вызволить окруженный гарнизон. Тридцать "тигров" клином двинулись на город, стремясь пробиться к окруженным. Бригада "Революционная Монголия" преградила дорогу фашистским танкам. Первой внезапно столкнулась с противником рота старшего лейтенанта Георгия Шарипова. У села Жеребки-Шляхетски она напоролась на фашистские танки. Произошел встречный бой, с присущими ему особенностями и неожиданностями, бой, когда силы противника почти совершенно неизвестны, не "освещены" предварительной разведкой, бой скоротечный, нервный, где дело решают даже не минуты, а секунды и где побеждает подчас не тот, кто сильнее, а тот, кто оперативнее. Командир батальона майор Орехов, услышав выстрелы танковых пушек, запросил у ротного обстановку. Ша-рипов видел только мелькающие между окраинными постройками вражеские танки и не смог доложить подробно. Орехов решил немедленно выехать в роту. Село горело, ветер раздувал огонь, пожар разгорался, а в центре гремели выстрелы, где-то поблизости тарахтел пулемет отходившей тридцатьчетверки, постукивали автоматы десантников. Танк командира батальона влетел на улицу, Орехов откинул люк, чтобы осмотреться, но дым, словно туман, 114 затянул село. Орехов выскочил из машины, а в этот момент из-за горевшего дома выдвинулся немецкий танк и полоснул из пулемета. Пуля вошла комбату в бедро, раздробила кость. Орехов упал. Механик-водитель с радистом наскоро перевязали командира батальона, пехотинцы-десантники оттащили раненого подальше, чтобы после боя эвакуировать. Здесь, на вспаханном поле, нашел Орехова капитан До-рофеенков и отвез его в армейский госпиталь, в город Збараж, где ему сделали операцию и направили на лечение в тыл. Рота продолжала бой, ей на помощь пришла вся бригада. Гвардейцы дрались с гитлеровцами, пытавшимися пробиться к осажденному тернопольскому гарнизону. Бой длился до утра. Часть "тигров" уничтожили, остальные повернули в сторону тихого, зеленого городка Черткова. Их преследовали танки 1-й гвардейской танковой бригады и подразделения 20-й гвардейской мех-бригады. Чертков погружен в темноту, время далеко за полночь. Внезапно над крышами взвились ракеты: на улицах началась перестрелка. Немецкая пехота не смогла удержать городок и была выбита в течение часа. Война пощадила Чертков. Чистенькие, опрятные домики радовали глаз, высокий костел врезался в светлеющее небо. Утром улицы заполнились народом. Люди провожали взглядами запыленные танки, бронетранспортеры, грузовики; солдаты с радостным удивлением рассматривали уютный, утопающий в зелени городок. А сколько пепелищ, разрушенных, спаленных, уничтоженных огнем войны городов и селений видели они на своем солдатском пути! Трудовой Чертков встречал освободителей широкими улыбками, жители угощали гвардейцев молоком, пирожками, а то и доброй чаркой вина. Женщины махали платочками, косынками. Весной 1944 года в Монгольской Народной Республике поднялась новая волна патриотической активности трудящихся. Народ стремился своей помощью фронту ускорить час окончательной победы над фашизмом. 115 28 апреля 1944 года было опубликовано очередное постановление Совета Министров МНР и ЦК МНРП, подводившее итоги работы комиссии по сбору средств в фонд Красной Армии. Монгольские друзья собрали еще 2 миллиона тугриков на вооружение, оснащение и содержание личного состава танковой бригады "Революционная Монголия" и авиаэскадрильи "Монгольский арат". Из Москвы в Улан-Батор была передана телеграмма: "Премьер-министру, Герою и Маршалу МНР Чойбалсану. Прошу Вас передать трудящимся Монгольской Народной Республики, собравшим 2 миллиона тугриков на пополнение материально-технической части подшефной МНР танковой бригады "Революционная Монголия" и авиаэскадрильи "Монгольский арат", мой братский привет и благодарность Красной Армии, И. Сталин." Газета "Унзн" писала 24 мая 1944 года, что Совет Министров и ЦК МНРП призвали всех трудящихся принять личное участие в продолжающемся сборе средств в фонд Красной Армии. И снова наши побратимы откликнулись на призыв партии и правительства, по всей стране прокатилась волна митингов и собраний, начался сбор средств в фонд Красной Армии. НА ПОЛЬСКОЙ ЗЕМЛЕ Бригада отдыхала, пополнялась боевой техникой, и вот приказ: передислоцироваться на другой участок фронта. Танки погрузили на железнодорожные платформы, автомобили пошли своим ходом, и 2 июля "Революционная Монголия" сосредоточилась неподалеку от Дубно. Здесь гитлеровцы отошли на заранее подготовленные оборонительные рубежи, которые именовали линией принца Евгения. Им удалось задержать продвижение бригады. "Женькина линия", как окрестили гвардейцы этот фашистский рубеж, и в самом деле была укреплена основательно. Наконец в 50 километрах южнее обозначился успех. И сразу туда по приказу командующего 1-м Украинским фронтом И. С. Конева был переброшен 11-й гвардейский танковый корпус. Танкисты бок о бок со стрелковыми соединениями вошли в прорыв и развивали наступление. "Революционная Монголия" шла на Раву-Русскую. У хаты остановилась тридцатьчетверка, танкисты откинули люк, выбрались на броню. Не успели спрыгнуть на землю, как выскочила вся семья от мала до велика: хозяин, Михаил Петрович Нишк, его отец дед Петро, жена, дети. Младший сержант Осипов устало улыбнулся: -- Нам бы водички, только обязательно мокрой да холодной. Женщина и проворная девочка метнулись в дом, вернулись с корчажками молока. Запрокинув голову, Осипов пил ледяное молоко, белые капли стекали на загорев- 117 шую шею. Старик завел с танкистами неторопливый разговор. -- Как же теперь с землицей будет, сынки? -- А как было, так и будет. Государство поможет обзавестись хозяйством. Старик недоверчиво смотрел на рослого Осипова. Механик-водитель подтвердил, добавив: -- Наш Гриша зря языком молоть не приучен, сам много лет был председателем колхоза на Урале. -- Верно, был,-- кивнул Осипов.-- Наш колхоз из вестный. "Страна Советов". Может, слыхали, папаша? -- Где нам... Три года под немцем. А германец все забрал: корову, лошадь... -- Ничего, дедок, будет у тебя еще хозяйство... Бригада преследовала отступавшего врага. Форсировать водную преграду -- дело многотрудное. "Нужно послать боевого, смелого командира. Подойдет для этого, пожалуй, капитан Иванов",-- думал комбриг. Александр Петрович Иванов прекрасно проявил себя еще в летних боях 1942 года, затем на Курской дуге, под Харьковом и Киевом, при взятии Бердичева и в рейде на Черновцы. Рослый, широкоплечий капитан стоял перед комбригом. Гусаковский смотрел на него и думал, что не ошибся в выборе. Еще юношей шофер-ремонтник из Ленинграда по путевке райкома комсомола поступил в танковое училище. В мае 1941 года получил назначение под Броды, командовал учебной ротой. Там встретил войну. Комбриг объяснил Иванову задачу, обнял его за плечи: -- От вас, капитан, зависит многое. -- Приказ выполню, товарищ полковник! -- Хорошо. Вслед за вами пойдет передовой отряд, поддержит в случае необходимости. Даем роту танков, роту автоматчиков-десантников, истребительно-противо- танковую батарею, саперную роту, зенитно-пулеметный взвод, отделение разведчиков. -- А кто поведет? -- Майор Карабанов. Алексею Алексеевичу Карабанову, опытному, бесстрашному офицеру, Гусаковский сказал: its -- Вам надлежит обогнать пехоту, возглавить левую колонну корпуса и двигаться вперед. В бой не ввязываться, узлы сопротивления обходить. Главное, упредить отступающего противника, не дать ему закрепиться на противоположном берегу. Захватить плацдарм и держать, пока не подойдут основные силы. Пять тридцатьчетверок с десантом на броне устремились к реке. Десантники, бригадные разведчики и саперы обвешаны гранатами. Имущество: миноискатели, без которых не сыщешь фашистские "гостинцы", взрывчатка, детонаторы, мотки огнепроводного шнура -- все аккуратно увязано. Танки обходят заслоны противника, в драку не ввязываются, хотя у гвардейцев руки чешутся. Но приказ строг, и танкисты лишь сообщают в бригаду координаты вражеских огневых точек, "для сведения". Солнце садилось, показался обрывистый берег Буга. Капитан Иванов выслал разведчиков и, замаскировавшись, долго рассматривал в бинокль противоположный берег, сверяя наблюдения с картой. Вышли к Западному Бугу в районе Доброчина -- к государственной границе Советского Союза. Выше по течению деревня. По широкой приречной деревенской улице спокойно разгуливали гитлеровцы, проезжали автомобили. Ниже по течению виднелась другая деревня, утопавшая в садах; за зеленью не разглядишь, что творится на улицах, но ясно одно -- противник спокоен. Между деревушками в глубине Клусув -- железнодорожная станция. Ее-то и нужно захватить. Вернулись разведчики: -- Моста нет, товарищ капитан. Но брод нашли, хо роший: тридцатьчетверка только животик замочит. -- Молодцы! Быстро к броду!. Первым к воде спустился танк героя форсирования Днестра младшего лейтенанта Кравченко; тогда он шел первым, первым идет и сейчас. Брод мелок, "по животик", но невыгодно открыт, танки, как на ладони, а вражеские артиллеристы несут службу исправно. Десантников как ветром сдуло; скатываются, укрываясь за машиной, но едва танк выползает на берег-- пехота на броне, сейчас потребуется ее помощь. Вражеский берег значительно круче и выше восточного, но за рыча- 119 гами управления опытный водитель; танк, грохоча преодолевает песчаный барьер -- и он на польской земле. А она встречает неласково: танк с ходу врезается в болото. Кто мог предположить, что такой благополучный на вид берег может быть топким? Скорее назад, пока машина не увязла--лучшей мишени для немецких артиллеристов не сыскать. Куда идти? Времени на разведку нет. Но вот подоспела помощь. "Помощь" в рваной куртке, дырявых портах, шляпен-ке с отодранными полями, худа, как Христос на распятии. Поляк замахал руками: -- Не можно, не можно, паны-туварищи! От туда, ту да идите. И показал костлявой рукой направление. Кравченко быстро определил маршрут. Танк круто взял вправо, а старик еще долго смотрел вслед удалявшимся тридцатьчетверкам. Польский крестьянин не подвел: указал кратчайший путь -- впереди замаячили какие-то постройки. -- Перед нами Клусув!--крикнул Кравченко.-- Бы стрее вперед! Пять тридцатьчетверок, набирая скорость, рванулись на Клусув и с ходу вступили в бой, а реку один за другим пересекали танки. Форсировав Западный Буг, бригада расширяла захваченный плацдарм. Впервые "Революционная Монголия" вела боевые действия на чужой территории. Политработники, командиры, коммунисты разъясняли бойцам значение этого события, читали Манифест Национального комитета освобождения Польши, рассказывали о великой освободительной миссии Красной Армии, о братской помощи народу, стонавшему под фашистским ярмом. В эти горячие в буквальном и переносном смысле летние дни все воины бригады стали пропагандистами, беседовали с населением, используя каждый удобный момент для душевного разговора с трудящимися Польши, разъясняли значение Манифеста, сущность проводимой Национальным комитетом земельной реформы, популяризировали состав комитета. И крестьяне на хуторах, рабочие в освобожденных от фашистов городах 120 откликались на горячее, правдивое слово, помогали освободителям. А бои становились все более ожесточенными. Группа Иванова успешно атаковала Клусув. Его танк, как всегда,-- головной, за ним машины Кравченко и Ма-тусевича и старшины Кузоватова. Пристанционный поселок битком забит грузовиками -- гитлеровцы готовятся вывезти награбленное добро. На путях два эшелона и бронепоезд -- стальная махина, ощетинившаяся орудийными стволами крупного калибра. Если этого зверя выпустить, бойцам на плацдарме не сдобровагь; снаряд с бронепоезда расколет танк как орех. Иванов принял решение мгновенно. Товарищи наблюдают за командирской машиной, повторяют его маневр. Капитан навел орудие на бронепоезд, трассирующий снаряд пролетел над паровозом. Гвардейцы поняли, и по паровозу ударили остальные танки. Машина Кравченко, маневрируя между домами, обходила бронепоезд. Танк Матусевича остановился на рельсах. Танки били по паровозу дружно. Но бронепоезд "ожил", с платформ ответили орудия, завязалась артиллерийская дуэль. Попадание тяжелого снаряда смертельно, и танкисты маневрировали, укрываясь за пристанционными постройками. Паровоз, пораженный метким выстрелом, зашипел, как змей-горыныч, окутался клубами пара. Испуганная орудийная прислуга поспешила спастись бегством, под свист снарядов тридцатьчетверок бежали и автоматчики, засевшие на насыпи. Клусув был взят. Иванов быстро обошел станцию, теперь надо ждать атаки. Немцы опомнятся и бросят крупные силы. По всей вероятности, подгонят эшелон с войсками. -- Немедленно взорвать стрелки, подорвать пути! Занять круговую оборону! Иванов дал указание экипажам расставить машины так, чтобы на каждом опасном участке стоял танк. Заняли посты десантники, никто не сомкнул глаз, нападения можно ждать в любую минуту, хотя бы с целью разведки. Предположения капитана подтвердились, среди ночи загремели выстрелы, но фашистов отбили дружным 121 огнем. Утром атака повторилась. Сосредоточив шесть "тигров", четыре средних танка и до батальона пехоты, при поддержке артиллерии немцы пошли на приступ. Силы неравные, но гвардейцы Иванова славились отличной боевой выучкой. Ночью капитан ходил от танка к танку, ставил задачу экипажам. Два "тигра" и два средних танка были уничтожены. Орудийным и пулеметным огнем нанесен урон вражеской пехоте. Но и Иванов потерял две машины. Пострадала и командирская тридцатьчетверка: снаряд "тигра" повредил правую гусеницу и выбил опорный каток. Кольцо окружения сжималось, на станции шел рукопашный бой, по перрону бежали гитлеровцы, строчили из автоматов. По рельсам громыхал пятнистый закамуфлированный "тигр", его мощное орудие покачивалось, выискивая цель, за станционными постройками мелькали силуэты других танков. Иванов приказал отходить. По лощине и оврагу два танка и десантники скрытно отошли в прибрежное село, куда раньше отправили раненых. Один танк, отрезанный гитлеровцами, остался в районе станции. Обнаружив, что русские выскользнули из мешка, гитлеровцы бросились в погоню. Группа Иванова закрепилась в деревне -- дальше пути нет. Фашисты намеревались прижать русских к реке, уничтожить отряд. Иванов и его солдаты решили драться до последнего. Положение никудышное, возможности для маневра нет, танки, превратившись в неподвижные мишени, стали более уязвимыми. Командирская машина вот-вот совсем выйдет из строя, кое-как исправленная гусеница еле держится на крайних проушинах поврежденных траков. Пошли на хитрость. Чтобы дезориентировать противника, возились с гусеницей, не выключая двигателя, наоборот, пустили на большие обороты, а танк старшего сержанта Тихомирова на малой скорости курсировал по маршруту "вперед-назад". Грохот подняли невероятный. Немецкие "слухачи" были уверены, что русских танков в лощине не менее десятка. -- Готово, товарищ капитан! Гусеница исправна! Иванов радостно потер руки: два танка на ходу-- можно драться! -- Занять позицию! Иванов расположил машины удачно, позиция выбрана 122 верно: сады -- отличная маскировка, пусть теперь сунутся! Но противник, испуганный невесть откуда взявшимися танками, атаковать более не пытался и затаился на станции. Слишком дорого дался немцам успех: пять "тигров" превратились в металлолом. Иванову удалось потихоньку отойти. Гитлеровцы на преследование не отважились, введенные в заблуждение "шумовым оформлением". Постреляв по деревне из орудий, они затихли выжидая. А Иванову только это и требовалось. В полдень подошли наши части. Танки Иванова вместе с ними устремились в атаку: на станции отрезанная еще в начале боя тридцатьчетверка. Что с ней? Соединенными силами ударили на Клусув. Фашисты отступили. Потрескивали выстрелы, жарко полыхали пакгаузы и пристанционные постройки. Командирский танк прорвался к оставленной машине. Промчались бы мимо, но танк заметили десантники и заколотили прикладами по броне. Иванов откинул люк и увидел машину, которую считал погибшей. Тридцатьчетверка стояла на дне огромной воронки от авиабомбы, вместо орудийного ствола торчал какой-то обрубок с рваными краями. Навстречу выскочил механик-водитель старшина Соколов. -- Вася! Жив!? Василий Соколов рассказал, что произошло. Бой за станцию был в самом разгаре, когда бронебойный снаряд "тигра", угодив прямо в ствол, срезал его. Командир экипажа погиб. Танк, обезоруженный и беспомощный, стал. Гитлеровцы подумали, что экипаж уничтожен, и оставили танк в покое, а может быть, забыли о машине. Когда немцы удалились, Соколов включил двигатель и принялся осторожно маневрировать, надеясь укрыться за каким-нибудь домом. Увидев поблизости воронку от бомбы, решил упрятать в нее раненую машину. Три-дцетьчетверка осторожно спустилась на дно. Укрытие надежное, даже с двадцати метров не заметишь стоящий на дне танк. Соколов и стрелок-радист, прихватив пулемет, забрались в дом. Оттуда вели наблюдение. 123 Когда комбригу доложили о выходе группы Иванова, тот только головой покачал: что испытали люди, ведя такой бой! С командного пункта Русаковский видел, как гитлеровцы шли в атаку на Клусув. Заметил и поднявшиеся к небу столбы огня и черного дыма. Чьи машины пылали, наши или вражеские, не разберешь, из-за домов не видно. Тяжело, но чем помочь Иванову? Передовой отряд майора Карабанова и основные силы бригады ведут тяжелый бой за расширение плацдарма... Вечером 22 июня бригада вышла к Сану восточнее Радымно. Командование изучало данные разведки, а они не радовали: на левом берегу реки у противника хорошо подготовленный рубеж обороны -- два-три ряда траншей, проволочные заграждения в три кола, минные поля; на восточной окраине города Радымно разведчики обнаружили вкопанные в землю танки. Нашли брод, глубина небольшая, но дно очень вязкое. Ночью была выслана инженерная разведка. Брод отыскали быстро, западнее деревни с невеселым названием Гробовец. По этому поводу саперы отпускали соленые остроты, стуча зубами от холода: вода в неглубоком Сане в середине лета на удивление знобкая. -- Поторапливайтесь, братцы,-- подгонял саперов старшина. Бойцы, поругивая холод, отшучивались: -- Без тебя знаем: в такой водичке не заскучаешь. Быстро выставляли вехи, работа спорилась, но немцы заметили саперов, и вода закипела от разрывов мин, засвистели осколки, трассирующие пули прочерчивали в темном воздухе пунктиры. Вторую половину брода отметить вешками не удалось. К рассвету танки, сосредоточившиеся в лесу на обрывистом берегу Сана, с открытых позиций нанесли огневой удар по врагу. Автоматчики на лодках, плотах и подручных средствах устремились вперед. Но едва они достигли середины реки, немцы накрыли их огнем. Пехота не смогла переправиться на противоположный берег. Оставалось одно -- пустить танки. Это был риск, но риск оправданный. Комбриг приказал готовиться к форсированию. 124 Начал переправу третий, карабановский батальон. Но самого комбата среди танкистов не было. Алешу, как его ласково называли товарищи, тяжело ранило в схватке с "тигром" под Рава-Русской. Он сумел подбить фашистский танк, но и его тридцатьчетверка получила серьезные повреждения. Батальоном теперь командовал капитан Иванов. Александр Петрович решил попытаться захватить мост через Сан у Радымно и поручил это командиру разведгруппы лейтенанту Тихомирову. -- У тебя два танка, десантники, постарайся с ходу захватить мост, возможно, немцы его заминировали, но если ударить внезапно, проскочишь "над взрывом" -- ребята у тебя смелые, опытные. И помни: мост--ключ к Радымно. Танки Тихомирова, поддержанные артиллерией с берега, направились к мосту. Вырвавшись на шоссе, развили предельную скорость, но гитлеровцы не дремали. Мост уже виден, он ближе, ближе, стремительно нарастает. Тихомиров, идущий в головной машине, вглядывается. Мост пуст, немцев не видно, мост "чист". Триста метров. Двести. Но когда до моста оставалось не более ста метров, загрохотал взрыв. Центральный пролет с двумя опорами рухнул в воду. Тихомиров увел тридцатьчетверки и укрыл их в лесопосадках, тянувшихся вдоль берега. Батальон Иванова искал место для переправы. В помощь ему комбриг прислал саперов под командованием начальника инженерной службы бригады капитана Ми-хеева. Саперы под жестоким огнем приступили к работе. Однако ночью форсировать Сан не удалось. Утром вернулись из поиска разведчики. Местные жители утверждают: километрах в десяти ниже по течению есть удобный брод. Русаковский дал "добро", и батальон, совершив обходный маневр, вышел на берег Сана в указанной точке. Саперный взвод лейтенанта Коваля быстро проверил дно -- место подходящее. Батальон переправился через реку. Капитан Иванов приказал двигаться на деревню Вуйтовство. Здесь проходило шоссе Радымно -- Перемышль, важная магистраль, по которой гитлеровцы перебрасывали войска и боеприпасы. Шоссе нужно было перерезать. 125 У деревни по тридцатьчетверкам был открыт сильный огонь. Капитан Иванов шел первым. Не сбавляя скорости, он ворвался в деревню, в скоротечном бою выбил вражеский гарнизон и оседлал шоссе. Немцы понимали, что означает этот прорыв для всей их обороны и приняли экстренные меры, чтобы заделать брешь. Над боевыми порядками бригады повисла вражеская авиация. Жестокая бомбежка не прекращалась весь день. В этих боях бригада потеряла еще одного замечательного офицера: осколок сразил майора Павла Петровича Гетьмана, начальника политотдела бригады. Тяжело переживали танкисты гибель человека, который был близок и дорог каждому. Где бы он ни появлялся: в боевых порядках или в тылах бригады, у танкистов или ремонтников -- сразу же его окружали гвардейцы, и начинался неторопливый, задушевный разговор. Гетьман умел слушать собеседника, умел заострить внимание на главном и всегда был готов помочь человеку добрым словом и делом. Наконец на левом берегу Сана сосредоточилось достаточно войск, чтобы продолжать наступление. Командир корпуса усилил бригаду "Революционная Монголия" истребительно-противотанковым полком. Русаковскому было приказано взять Радымно. Задача не из легких. Город рядом, до него не более двух километров, поблескивает в утренней дымке острый шпиль костела, чернеют фабричные трубы, краснеют ре бристые черепичные крыши. Город близко, но перед ним открытое поле, ровное как стол. Оно насквозь простре ливается артиллерией и пулеметами. * Русаковский приказал дивизиону "катюш" поддержать наступающих, дать два залпа по южной окраине города. Гвардейские минометы окутались дымом, выпустили языки улетающего пламени. У городских стен взметнулись столбы разрывов. Но это мало помогло. Едва пехота поднялась, как вынуждена была снова залечь. Капитан Иванов понял: наступил черед батальона. Танки с автоматчиками устремились вперед. С наблюдательного пункта комбриг хорошо видел атаку батальона -- лихая, смелая, но танков мало, очень мало. А оборона у гитлеровцев крепкая и хорошо орга- 126 низована. Их артиллеристы точно пристреляли рубежи и встречали атакующих плотным огнем. Иванов проклинал ровную местность и ясный солнечный день, но все-таки надеялся проскочить и ворваться на окраину города. Немцы удержали Радымно. Но положение противника стало незавидным, город зажат в клещи. Утром одновременной атакой с двух направлений он был взят во взаимодействии с