частями корпуса. Дорогой ценой досталась победа. Смертью храбрых погиб парторг 112-го батальона автоматчиков лейтенант Запорожец. "Революционная Монголия" продолжала наступать. Танки двигались по шоссе на Перемышль. До города рукой подать, час езды, но незначительное расстояние покрыли за сутки -- то и дело встречались доты, рвы, завалы. Из подвалов и с чердаков били пулеметы, рявкали противотанковые пушки, замаскированные у дороги. Деревушки огрызались огнем. Вечером батальон капитана Иванова, усиленный самоходками, занял деревню Дуньковице. Вскоре здесь сосредоточилась и вся бригада. Деревушка превратилась в своеобразный наблюдательный пункт. Она располагалась на возвышенности, отсюда открывался отличный обзор -- город виден отчетливо. К Иванову подошел начальник оперативного отдела штаба бригады старший лейтенант Алексей Блинников и передал приказ Гусаковского немедленно произвести разведку боем. -- Приказ есть приказ,-- согласился Иванов.-- Что ж, очевидно, придется атаковать -- иначе не выявишь огневую систему врага. Впрочем, давайте поразмыслим, подумаем. Командир батальона предложил направить к городу танк, который, демонстративно подойдя поближе к гитлеровской обороне, послужит "приманкой": на нас должны "клюнуть" немецкие артиллеристы. Искусно маневрируя, танк вызовет на себя огонь вражеских батарей. ш Командир батальона задумался: кого послать? Дело непростое, нужны опытные люди, умелые, которые не растеряются, оставшись один на один с противником. Разведчиков могут подстерегать всякие неожиданности, возможно, у немцев поблизости засады. Выбор пал на экипаж лейтенанта Константина Никонова. Одинокая тридцатьчетверка средь бела дня бесстрашно направилась к обороне противника. Это было настолько неожиданно и дерзко, что гитлеровцы опешили -- танк шел прямо к ним. Однако вскоре немцы опомнились и обрушили на храбрецов лавину огня. Экипаж Никонова пережил немало тяжелых минут. Фашисты, уверенные в превосходстве своих сил, и не думали маскировать оборону. Танкистов буквально ослепило вспышками и разрывами снарядов, но они хладнокровно ждали пока фашисты "раскроются", а механик-водитель умело бросал машину из стороны в сторону. Когда гвардейцам стало ясно, что наши наблюдатели сумели засечь наиболее важные огневые точки, лейтенант Никонов крикнул: -- Все, братцы! Сматываем удочки. Машина быстро нырнула в овраг и скрытно, в обход, направилась к своим. Полковник Русаковский вызвал в штабную машину капитана Иванова. -- Молодец твой Никонов! Умело "просветил" фа шистскую оборону. Давай думать, что делать дальше. Пе- ремышль--крупный опорный пункт, он очень сильно укреплен, артиллерии много и бронепоезд. Под его ору дия попадать не советую. -- Надо немцев перехитрить. -- Да. Мы их дезориентируем, пусть думают, что у нас ничего не изменилось. Командир бригады приказал истребительно-противо-танковому полку, находившемуся в его оперативном подчинении и батальону Иванова с приданными ему самоходками оставаться на мэсте, там, где его засекли наблюдатели противника. -- Вести непрерывный беспокоящий огонь. У против ника должно создаться впечатление, что мы вот-вот пе рейдем в атаку. А тем временем основные силы бригады ударят вдоль железной дорогч по северо-восточной окраине Перемышля. По артиллерийским позициям гитлеровцев был нане- 128 сен мощный удар, позволивший сломать вражескую оборону. Но особенно трудным в этот день был бой за город Ярослав. Третий батальон подошел к селу, расположенному километрах в четырех от города. Капитан Иванов выслал вперед разведчиков. Вернувшись, они доложили, что на шоссейной дороге-- единственном проходимом для танков участке у немцев две батареи. Решили ждать ночи. Танки пошли на село на предельных скоростях, ведя интенсивный огонь. Немцы испугались, темнота не позволяла определить силы наступающих. Фашистские артиллеристы бросили орудия и кинулись кто куда -- нервы не выдержали. Через несколько минут танки ворвались в село. Батальон капитана Иванова выполнил задачу. Пришла пора вступить в бой десантникам батальона капитана Усанова. Они спешились и начали выкуривать гитлеровцев из домов и траншей. Когда с этим было покончено, капитан Иванов повел батальон к северной окраине Ярослава. Разведчики доложили: впереди -- противотанковая батарея. Идти на пушки в лоб? Иванов приказал искать обход. Это оказалось нелегким делом. С одной сторо ны -- крутая гора, с другой -- высокая железнодорожная насыпь. Иванов колебался. Может быть, все-таки атако вать батарею в лоб, выполнить приказ любой ценой? К счастью, разведчики обнаружили дорогу. В районе кирпичного завода змеится узкоколейка. Минуя шоссей ную дорогу, можно зайти гитлеровцам во фланг. Иванов прикинул: "Осуществить этот маневр удастся лишь ча стично. Дорога узкая, батальон растянется. Придется ^ основными силами атаковать с фронта, а по узкоколейке j послать в обход машины две, не больше, чтобы ударили } одновременно с начавшейся атакой и подняли панику". j Два танка, прогромыхав по шпалам, прорвались в тыл I противника, открыли огонь. Удачно действовал экипаж ' лейтенанта Сороки и старшины Кузоватова. : Как только ударили танковые пушки в тылу у немцев, капитан Иванов с фронта повел батальон и приданные самоходки в атаку. Гитлеровцы стали отходить, а когда на восточную окраину в город ворвались основные силы бригады, отход превратился в бегство. 27 июля Ярослав и Перемышль были освобождены. ? Зак. 3738 129 НА САНДОМИРСКОМ ПЛАЦДАРМЕ Висла -- река широкая, течение быстрое. Танки сосредоточивались в прибрежных рощах, саперная разведка обшаривала окрестности в поисках брода, но мотострелки оказались оперативнее. Автоматчики батальона Усанова раздобыли все те же подручные средства, а через несколько минут уже плыли к вражескому берегу, а он, окутанный предутренним туманом, загадочно молчал. Командир батальона стоял в маленькой утлой лодчонке, ординарец консервной банкой вычерпывал темную воду, двое гребцов налегли на весла. Усанов скользнул взглядом по притихшему левому берегу, оглянулся и удовлетворенно крякнул -- за ним следовал едва ли не весь батальон, на плотах везли противотанковые пушки, боеприпасы. -- Даже артиллерия с нами,-- шутливо заметил Уса нов.-- Теперь нам ни один черт не страшен. -- Порядок, товарищ капитан! Осталось недалеко... Мина, провыв, шлепнулась в воду, ахнув, опрокинулся на дно лодки боец, выронив весло, капитан схватился за плечо--зацепило! -- Вперед! Несмотря на жестокий обстрел, мотострелки добрались до левого берега, ведя огонь из автоматов и ручных пулеметов, поднялись на кручу, прогремели взрывы гранат, скатилась, звякнув о камень, каска убитого фашиста, а наверху уже гремело русское "ура!". К берегу подъехал командир бригады, вместе с ним был начальник штаба. Здесь уже хлопатали саперы, армейский понтонный батальон помогал танкистам переправиться через Вислу. 120 Командир бригады переправился первым. Когда катер взял на буксир паром и пошел к левому берегу, полковник Русаковский ощутил холодок тревоги. А вражеская артиллерия усилила огонь. Но танкисты все же защищены броней от осколков, а понтонеры-катерники беззащитны. Русаковский присмотрелся и узнал катерника, стоявшего на борту суденышка,-- ефрейтор Антон Ковальский, старый знакомый. Недалеко от Каменец-Подольского в небольшом селе Тронецком проживала бедняцкая семья Филиппа Григорьевича Ковальского. Безрадостной была крестьянская жизнь. День и ночь Филипп Григорьевич с женой Анной Васильевной работал на кулака. Шесть сыновей -- один меньше другого -- и дочь. Придавили мужика нужда и бедность, и пошел он "шукать соби доли" до самой Сибири. Но счастья не нашел и там. Прошли годы. Дружно жила и трудилась большая семья Ковальских. Подросли сыновья. Крепкие и трудолюбивые руки их принесли в дом радость и счастье. Обзавелся своей семьей и средний сын Ковальских -- Антон. Работал Антон Филиппович Ковальский бригадиром плотников, был почетным и уважаемым человеком в колхозе "Красный пахарь". Но грянула война. На фронт из родного колхоза ушли шестеро братьев Ковальских. Старший, Кузьма, стал связистом, Афанасий, Петр и Николай сражались в пехоте, Иван -- в кавалерии, а Антон Филиппович, как опытный плотник и столяр, стал сапером. Сотни мин обезвредил он, прокладывая дорогу танкам на Калининском фронте зимой 1942 года, за что в числе первых был награжден медалью "За отвагу". На подступах к нашей обороне Ковальский расставлял невидимую сеть минных заграждений. Его мины не раз поднимали на воздух бросавшихся в контратаки гитлеровцев, подрывали их бронетранспортеры и танки. Не раз Антон Ковальский с разведчиками пробирался в глубокий тыл врага, неся на себе свой смертоносный s* 131 груз: взрывал железнодорожные мосты, рельсы, пускал под откос эшелоны с гитлеровцами, подрывал телеграфно-телефонную связь. Бригада "Революционная Монголия" продвигалась на запад. В передовых отрядах, как правило, действовали бесстрашные саперы, обеспечивая беспрепятственное продвижение нашим бойцам. Антон Филиппович вместе с танкистами-гвардейцами освобождал и свою родную Каменец-Подолыцину. ...Хорошо припоминаю я беседу с Антоном Ковальским после вручения ему третьей награды. Он был очень скромным человеком. Больше рассказывал о своих товарищах, чем о своем подвиге. Несмотря на то, что ему было 38 лет, он переносил тяготы походной жизни легче, чем иные молодые солдаты. Когда бригада достигла крупных водных преград, Ковальский освоил специальность моториста буксирного катера. При освобождении Львовской области он обеспечивал форсирование Западного Буга и Сана. Старший сержант вместе со своим саперным взводом под непрерывным артиллерийским огнем и бомбежкой в течение часа восстановил разрушенный мост и оборудовал объезд для танков бригады. После этого в течение пяти часов, превозмогая усталость, содержал в исправном состоянии переправу, пока все части не переправились на противоположный берег. На другой день при строительстве моста через Сан, под интенсивной бомбежкой и минометным обстрелом, Антон Ковальский установил рамные опоры моста. В самые критические минуты боя, когда авиация противника неистовствовала, Ковальский не прекращал работы до окончания постройки моста. Смело действовал Антон Филиппович при захвате сандомирского плацдарма. Красная Армия стремилась не только прорваться за широкую, глубоководную и быструю Вислу, прикрывающую центральную Польшу, но и скорее выйти на подступы к южной Германии. Гитлер считал рубеж Вислы последним рубежом отхода. Поэтому фашистское командование до предела напрягало свои силы, чтобы удержать во что бы то ни 132 стало левобережную Польшу. Сюда были брошены лучшие дивизии и новые тяжелые танки -- "королевские тигры". Приказ Гитлера был краток: "Удержать город любой ценой. Стоять до последнего солдата. Не отступать ни на шаг". На многочисленных плакатах, пестревших на зданиях и заборах города, была начертана схема Германии, пронизанная красной стрелой, с надписью: "Немецкий солдат! Закрой сердце Германии своим сердцем!". Исключительный героизм проявили саперы бригады. Отличился и Антон Филиппович Ковальский при захвате сандомирского плацдарма. Буксируя своим катером паром, он переправил на западный берег много боевой техники под сильнейшим огнем противника. Командир корпуса Гетман, наблюдая за переправой и поглядывая на часы, сказал: -- Если так пойдет, то до утра переправится вся бригада Гусаковского. Катер с паромом метался между берегами, перебрасывал танки на плацдарм, но и обратно шел не порожним: на пароме лежали первые раненые. Гитлеровцы нещадно били по переправе. Осколки уже не однажды пронизывали борта крошечного катера. Ковальский располосовал на куски гимнастерку, забивает отверстия. Новый толчок! Пробит второй борт. Как только катер еще идет?! Ковальский прыгает к рулю, отчаянно крутит рулевое колесо. В нательном белье он издалека выделяется на темном фоне. -- Эй, на катере! Новую форму присвоили? Чего в исподнее вырядился? -- кричали с парома бойцы. Ковальский грозит кулаком: ему-то не до смеха. Неожиданно появилось звено "юнкерсов". Фашистские самолеты начали пикировать на только что наведенный мост. Заухали бомбовые разрывы. Фугаска сорвала рамную опору моста. Раму понесло по течению, трое раненых бойцов держались на ней. Ковальский бросился на помощь. Вытащил бойцов, начал подгонять опору к мосту. На катерок коршуном налетел "мессер". Все спрыгнули в воду. "Мессер" прошил катер пулеметной очередью и ушел. Вынырнувшие саперы немедленно забрались на катер, заткнули дыры и взялись за раму. 133 "Мессер" снова налетел на упрямцев, и опять они скрылись под водой. Шесть раз возобновлялся этот смертельный поединок. Но рама была установлена, и движение возобновилось. Когда по мосту на западный берег двинулась пехота, вновь появились самолеты. На этот раз им удалось разрушить крайние прогоны только что восстановленного моста. Человек семьдесят оказались отрезанными на небольшой деревянной площадке на середине реки. Но Ковальский подошел на катере к мосту, оторвал от рухнувшего настила доски и перебросил их бойцам. По ним люди сошли на катер и были спасены. Родина высоко оценила героизм сапера. Указом Президиума Верховного Совета СССР Ковальскому Антону Филипповичу было присвоено звание Героя Советского Союза. Герой-сапер отличился и в последующих боях на реке Пилице. По отремонтированному саперами Козельского мосту шли танки, пурга слепила водителей. Один танк сполз левой гусеницей с прогона. Должно быть, водитель растерялся и рванул рычаг не в ту сторону: танк задрожал и вдруг, медленно перевалившись, рухнул, пробив лед. Все, кто был на берегу, побежали к огромной проруби, где сквозь темную поверхность просвечивалось стальное днище танка. Ковальский сбросил фуфайку, сапоги и, не задумываясь, нырнул в ледяную воду. Сверху было видно, как он полез под танк, потом послышались глухие удары. Наконец он показался из воды, ухватился за кромку льда, охнул: острый лед изрезал окоченевшие пальцы. Сильные руки подхватили и вытащили его. -- Дайте кувалду,-- прохрипел он.-- Передний люк закрыт. Вода набирается.-- Захватив кувалду, Ковальский снова прыгнул в воду. Стоявший рядом сапер последовал его примеру. Вдруг он высунул голову на поверхность, радостно крикнул "Есть!" и опять полез под танк. В прорубь бросились еще двое. Наконец над водой появились две головы. -- Вот,-- выдохнул Ковальский, передавая из воды на руки товарищам обмякшее тело танкиста. Так были спа сены все члены экипажа. Ковальский, саперы и спасенные танкисты отогрелись в санитарной машине и вернулись в строй. 134 В конце января бригада прорывалась к Познани. Путь преграждала уже трижды форсированная Варта. Надо было захватить исправный мост. Группа саперов под командованием старшего сержанта Ковальского перебралась на противоположный берег, зашла с тыла и захватила мост. И вдруг в штаб сообщили: погиб Ковальский. Этому не хотелось верить. Посланные разведчики доложили, что старший сержант Ковальский найден и доставлен в медсанбат. Врач сказал, что сапер находится в очень тяжелом состоянии: сильнейшая контузия, потеря зрения, обморожен, двустороннее воспаление легких и перелом ноги, но в палату к нему все же допустил. -- Не узнали, товарищ генерал?--прохрипел сапер.-- Меня сейчас и жена не узнает. Помните, "Золотую Звез ду" мне вручали? -- Все помню,-- ответил я.-- Как на Висле катерок одеждой затыкал, как раненый из строя не уходил. Все помню. -- Я и сейчас... вернусь,-- с усилием выговорил Ко вальский. -- Конечно, конечно, выздоровеете -- вернетесь. -- Если бы мне этот проклятый халтурщик попался... -- Успокойтесь, Антон Филиппович! Какой хал турщик? -- Да немец, который мост минировал. Понадеялся на него, гада, не проверил как следует. Я же ихней миной рвал. Мы как только охрану сняли, сразу мину нашли. Решили оставить ее для немцев: думали, если свои по дойдут, всегда отключить успеем. Туман страшный был. Потом шум услышали: идет колонна, а кто -- не разо брать. Как чуяло сердце--немцы подошли. И -- не сра ботал взрыватель! Неужели уйдут? Вскочил -- и к мине. Они не стреляли, наверно, от удивления: с запада русский навстречу бежит. Вставил я в заряд новый запал и, чтоб уже наверняка, руками за чеку дернул. Отбежал, да да леко ли отбежишь! Подбросило меня вверх метров на двадцать. Очнулся я в воде: взрывом на мель отки нуло. Ледяной водичкой обмыло -- пришел в себя. Пощупал воду рукой, куда течение идет и пополз вниз к нашим. Ковальский передохнул. Ш -- Как нашли меня, комроты шинель свою снял, укутал. Врач говорит, что зрение вернется: слепота на ступила от контузии. Врач сделал знак -- пора уходить. -- Товарищ генерал, пусть меня не отправляют даль ше медсанбата. Боюсь, в свою часть не попаду. -- Об этом не беспокойся. В нашей армии вас примут всегда... В последнем письме Антон Филиппович писал своей семье, что за новые боевые подвиги он вторично представлен к званию Героя Советского Союза. А вскоре жена Ковальского получила горестное сообщение от командования, что муж ее, Антон Филиппович, находясь в госпитале, умер от тяжелого ранения 14 апреля 1945 года. С воздуха переправа надежно прикрывалась соколами прославленного летчика гвардии полковника По-крышкина, ныне трижды Героя Советского Союза, маршала авиации. В небе над Вислой летчики Покрышкина, увлекаемые своим отважным командиром, показывали чудеса храбрости. Танковые рации принимали панические выкрики фашистов: -- Ахтунг! Покрышкин в воздухе! Вражеские летчики, услышав об опасности, стремились поскорее очистить воздушное пространство. К вечеру на левый берег были переправлены все танки бригады. Стремясь быстрее расширить плацдарм, Гу-саковский приказал батальону Боридько обойти сильно укрепленное местечко Копшевнице и ударить по опушке леса, где засели гитлеровцы. Но атака не удалась. В лесу оказалось много артиллерии и танков противника. Обстановка на плацдарме складывалась неблагоприятно. Неожиданно поднялся уровень воды в Висле. Пришлось срочно переделывать причалы. Это еще на сутки задержало переправу остальных частей корпуса. Тем временем противник подтянул танковую дивизию, ударил с запада, стремясь соединиться с северной труп- 136 пировкой. Гитлеровцы решили любой ценой отрезать наши части на левом берегу. Горловина между двумя вражескими группировками сужалась. Против немецкой танковой дивизии была срочно выдвинута из резерва командующего 64-я танковая бригада. Уничтожив двадцать восемь немецких танков, она восстановила положение. Части, прикрывавшие переправу, стали теснить противника к северу. Бригаде "Революционная Монголия", находившейся на левом берегу, командир корпуса поставил задачу отрезать пути отхода противнику. 3 августа бригада совместно с другими частями овладела населенным пунктом Тарнобжегом. В тесном взаимодействии с другими танковыми бригадами "Революционная Монголия" непрерывно атаковала противника. Несмотря на неудачу, Гусаковский приказал повторить атаку на Копшевнице. Выполнение задачи было поручено батальону Иванова. Вместе с ним шли автоматчики Усанова. Лихой атакой здесь не возьмешь. Штаб и командиры продумали детали предстоящего боя, Гусаковский утвердил план. Решили действовать с наступлением темноты, чтобы скрытно подойти поближе к противнику. В оставшееся до вечера время провели тщательную рекогносцировку местности, на которой предстояло действовать. Когда стемнело, танки и самоходки подполковника Мельникова двинулись в атаку. Противник открыл сильный огонь. Комбат связался с Гусаковским и попросил, как было условлено, дать пару залпов "катюш" по южной окраине Копшевнице. Небо расчертили огненные стрелы. Загорелись какие-то сараи, и немецкие противотанковые пушки стали видны как на ладони. Тотчас по ним открыли огонь тридцатьчетверки. Танки увеличили скорость и выскочили на окраину местечка. Гитлеровцы оставили траншеи, побросали орудия и разбежались. Продолжая наступление, бригада овладела несколькими населенными пунктами и перерезала шоссе Сандо-мир -- Опатув. Но дальше продвинуться не смогла. Собрав на этом участке не менее двух дивизий, немцы нанесли удар в направлении на Малице. 137 День прошел в тяжелых боях. Танки и пехота противника непрерывно атаковали. Гвардейцы отбивали натиск врага. Гитлеровцы подтянули резервы, отрезали слишком далеко вырвавшиеся вперед наши части, вышли в тыл наступающим. Наши в свою очередь отрезали фашистов. В итоге получался своеобразный "слоеный пирог". На этом участке враг бросил в бой новую технику. Группа мотострелков укрылась за холмом. Внезапно на них надвинулась бронированная махина -- танк казался громадным, такого еще видеть не приходилось. Автоматчики попятились, едва успели спрыгнуть в тесную ячейку. Танк прогрохотал мимо. -- Целый дом! -- ахнул боец с перевязанной го ловой. -- Раскрашен как-то чудно -- полосами. -- Из Африки Гитлер пригнал... Но вот на полной скорости навстречу немецкому танку устремилась тридцатьчетверка, ударила пушка, и распласталась по земле сорванная гусеница, танк закрутился, второй снаряд ударил в корму. Позже многие офицеры приходили взглянуть на трофей. Последняя новинка, как узнали у пленных, называлась "королевский тигр" и выглядела внушительно: 88-миллиметровая пушка, полсотни снарядов на боекомплект. Машина тяжелая, высокая. Особенно поражала толщина брони. Но гвардейцы "подобрали ключи" и к "королевским тиграм". Несколько этих танков было уничтожено в первом же бою. "Революционная Монголия" вместе с другими частями продолжала драться с превосходящими силами противника. Бои на сандомирском плацдарме явились для гвардейцев тяжелейшим испытанием. Но танкисты бригады действовали героически. Командир саперного взвода роты управления лейтенант Коваль, находившийся на командном пункте бригады, увидел, как взрывом бомбы завалило блиндаж. Коваль бросился на помощь. Он сумел откопать засыпанных бойцов и вынес их в безопасное место. "Юнкере" поджег танк "Маршал Чойбалсан". Радист старшина Окунев выскочил из машины, стал швырять на броню пригоршнями песок, чтобы сбить пламя. И снова 138 на помощь подоспел вездесущий Коваль. В танке радиостанция, которая держит связь со штабом корпуса! И Коваль с Окуневым боролись с пламенем, пока не отстояли машину. А вскоре радист уже сидел на своем месте и, превозмогая боль в обожженных руках, посылал в эфир позывные. Вечером 16 августа сандомирская группировка врага была окружена. Бригада "Революционная Монголия" овладела южной окраиной населенного пункта Кихары. Гитлеровцы то и дело переходили в контратаки. Два дня шли тяжелые бои. В ночь на 19 августа бригада полностью освободила местечко. Утром танкисты майора Иванова и действовавшие с ними пехотинцы двинулись дальше, но за селом натолкнулись на сильный вражеский заслон. Пехота вынуждена была отойти к окраине села. Противник почти сразу же пошел в контратаку, создалась угроза прорыва. По приказу Иванова танки укрылись в овраге, открыли огонь и отбили натиск фашистов. Майор Иванов предполагал, что гитлеровцы используют фаустников, и решил предупредить о них экипажи, проинструктировать танкистов. Он вылез из машины, обошел экипажи, поставил танкистам задачу периодически прочесывать пулеметным огнем поросший густым кустарником край оврага. Но когда Иванов подходил к своему танку, сильный удар в колено свалил его на землю. В горячке боя рана показалась Александру Петровичу незначительной, да и некогда было обращать внимание на ранение. Однако командовать он уже не мог. Вскоре Иванов потерял сознание. Когда пришел в себя, товарищи посадили его в коляску мотоцикла и повезли в госпиталь. Александр Петрович теперь понимал, что рана отнюдь не пустяковая, нога онемела, стала тяжелой. В коляске трясло, и капитан поменялся с водителем местами. Так за рулем мотоцикла он и приехал в медсанбат. Отсюда и началась его невеселая эпопея: медсанбат, госпиталь. Сколько фронтовиков прошли этим путем, многие даже неоднократно! Сдержанно, скупо писал он мне об этом пути. "Быстрый осмотр врачей, непонятные медицинские термины. Настроение в первый момент было оптимистическое, я рассчитывал проваляться в госпитале недолго, 139 пока бригада будет находиться на отдыхе, принимать пополнение и готовиться к новым боям. Действительность оказалась печальней моих предположений. Нога не болела, но казалась налитой металлом, кожа на ощупь под пальцами хрустела. В раненой ноге вспыхнула газовая гангрена, стоял вопрос о спасении мне жизни". Майору Иванову ампутировали ногу. Александр Петрович с честью выдержал тяжелые испытания, выпавшие на его долю, мужественно сражался с болью и победил. Выздоровев, он долгое время был на партийной и общественной работе, а ныне Герой Советского Союза А. П. Иванов -- депутат райсовета, живет и работает в Ленинграде. В начале августа 1944 года началось наступление. Сандомирский плацдарм был расширен до семидесяти километров по фронту. В ночь на 21 августа "Революционную Монголию" и весь 11-й танковый корпус вывели из боя. За взятие города Перемышля бригада была награждена орденом Ленина. ВИСЛА -- ОДЕР В новогоднюю ночь лес на северо-западной окраине небольшого польского городка Любартов приглушенно гудел. Экипажи возились у замаскированных, белых от изморози танков, слышалось позвякивание металла: неутомимые ремонтники Сени Барина помогали товарищам исправлять поврежденные машины. В штабных землянках колдовали над картами командиры, все подразделения усиленно занимались боевой и политической подготовкой-- личный состав упорно готовился к предстоящим боям. Полковник Русаковский прохаживался взад-вперед по узкой протоптанной в снегу тропинке, обдумывал поставленную бригаде боевую задачу. А она не из легких. Впрочем, разве были у бригады простые задачи? Иосиф Ираклиевич хмурился, рассеянно постукивал прутом по толстым стволам сосен. Легка ли его собственная военная судьба? Деревенским парнишкой из белорусского села Шаевка ушел он в Красную Армию добровольцем. Его тянуло в кавалерию, может быть, потому, что хотел пойти по стопам отца, служившего в драгунском полку. И когда командование решило направить его в танковое училище, он сильно огорчился. С тяжелым сердцем простился он с друзьями, со своим конем, на душе было невесело. Он долго не мог привыкнуть к танку -- машина не конь. Запах горючего, грохот, лязг гусениц, оглушительные выстрелы пушки... Иосиф Ираклиевич сменил немало боевых машин, начал с танка, напоминавшего черепаху с хвостом для преодоления препятствий, потом перешел 141 на двухбашенный 1-26, затем на БТ-2, Со временем он полюбил мощные машины, понял их "душу", научился использовать все резервы танка. Немало полезного узнал, когда стажировался на заводе. Позже командовал танковым взводом, ротой, но по стечению обстоятельств войну капитан Русаковский начал пехотинцем: в июле сорок первого под Ельней, не дождавшись прихода боевых машин, пошел в бой с винтовкой и только в октябре пересел в танк. Под Москвой Иосиф Ираклиевич уже командовал тан-козым батальоном, а когда в боях под Богодуховом погиб командир бригады полковник Леонов, Иосиф Ираклиевич принял командование бригадой. Русаковскому пришлось нелегко. Но постепенно он сжился, сработался с людьми. То живое, доброе и сильное, что свойственно было его характеру, расположило к нему весь личный состав. Ходил Русаковский прихрамывая, опирался на палочку -- в одном из боев его ранило, но командир бригады остался в строю.... В кронах сосен шумел ветерок, сыпался снег. Командир бригады отогнал нахлынувшие воспоминания и снова подумал о предстоящих боях, о форсировании Пили-цы. Река коварная, течение быстрое, лед, по сообщениям разведчиков, тонкий, придется искать брод. Ко всему еще болотистые берега, сверху намерзла корка, а проломишь ее и очутишься в трясине -- тягач не вытащит... Занятия по боевой подготовке надо подчинить одной цели -- детальному изучению местности в районе предстоящих действий, предусмотреть все до мелочей. На следующее утро бригада получила приказ о наступлении. Вперед с разведчиками ушел опытный, смелый офицер Днепров. По пути чуть было не врезались во вражескую автоколонну. "А что если пристроиться в хвост, посмотреть и тогда открыть огонь?" -- подумал Днепров. Выбрав удобный момент, танкисты ударили по автоколонне. Орудия и пулеметы били почти в упор. Машины разлетелись в щепки, гитлеровцы кинулись в лес. Воспользовавшись паникой, разведчики свернули в сторону и скрылись в темноте. 142 Вскоре показалась белевшая в ночном мраке широкая полоса замерзшей Пилицы. Взвод лейтенанта Кравченко сбив боевое охранение противника, вышел к реке. Когда стрельба утихла, Днепров с группой десантников спустился на лед. Измерили толщину: всего десять -- пятнадцать сантиметров. Танки не пройдут. Теперь важно узнать, какие силы сосредоточили гитлеровцы на противоположном берегу. Решили взять "языка". По льду продвигались по-пластунски. Белые маскхалаты помогли остаться незамеченными. На берегу сразу же наткнулись на проволочное заграждение. Но предусмотрительный Днепров приказал захватить все необходимое. Работали спокойно, быстро. Ни одним неосторожным звуком не выдали себя. В полной тишине подползли к боевому охранению. Прислушались. В окопе мирно болтали ничего не подозревавшие часовые. Через несколько секунд оба часовых были скручены и доставлены командиру. "Языки" оказались разговорчивыми. Теперь командир бригады мог принимать решение. батальону автоматчиков было приказано захватить плацдарм. Два танковых батальона и приданный бригаде самоходно-артиллерийский полк подполковника Мельникова ударили по обороне гитлеровцев и ближайшим населенным пунктам, где наблюдалось скопление войск противника. Под прикрытием огня самоходок автоматчики пошли в атаку. Первым спустился на лед взвод лейтенанта Меньшикова. Он должен был отвлечь на себя внимание гитлеровцев, ворваться в траншеи и завязать бой. Но был момент, когда казалось, что атака сорвалась. Освещаемая ракетами ледяная поверхность реки простреливалась со всех сторон. Осколки и пули вонзались в лед. Огонь очень сильный, но залечь нельзя. Только вперед. Автоматчики ринулись на врага. Во вражеских траншеях закипела рукопашная. Командир взвода гранатой уничтожил пулемет, скосил автоматной очередью набежавших гитлеровцев. Потом повел своих гвардейцев на прибрежную деревушку Стамеровцы, выбил из нее противника. 143 Пока пехота вела бой, саперы рвали лед. Они работали всю ночь, и к рассвету танки переправились на противоположный берег. Первым форсировал Пилицу батальон Карабанова. Головной шла рота коммуниста старшего лейтенанта Орликова. Когда комбригу доложили, что танки Карабаноза вступили в бой, он облегченно вздохнул -- теперь плацдарм удержим. Пора наводить понтонный мост. Саперы приступили к работе. Все, кто наблюдал за ними в эти часы, поражались их мужеству: солдаты и офицеры работали в ледяной воде. Мост рос буквально на глазах, и вот уже по оседающим от многотонной тяжести понтонам движутся танки майора Боридько. Теперь очередь за Пинским. Русаковский нетерпеливо посматривал на часы. Где же батальон Пинского? Поспеет ли он вовремя к переправе? Сложно ночью пройти большое расстояние, легко сбиться с дороги, кроме того, можно ввязаться в бой, ведь кругом, слева и справа от гигантского клина, прорубившего оборону противника до самой Пилицы, остались очаги сопротивления. А майор Пинский скрытно вел сзой батальон. Маршрут был выбран удачно. Только в одном месте неожиданно напоролись на противника. Командирский танк ударил в борт бронетранспортера, опрокинул его. Батальон снова устремился вперед. Дорога пошла под уклон, впереди показалась река. Широкое белое русло пересекала черная полоса понтонов, по зыбкому настилу медленно шел танк. Недалеко от моста одиноко стоял бронетранспортер комбрига, возле машины шагал взад-вперед Русаковский. Колонна остановилась, Пинский подбежал к комбригу с докладом. Тот жестом остановил майора, обнял его. -- Спасибо тебе! Не ожидал, что так скоро догонишь, все-таки время ночное, да и расстояние немалое. Вижу, батальон в надежных руках. Передай благодарность тан кистам. Давай карту, ознакомлю с обстановкой. Батальон Пинского начал переправу и вскоре сосредоточился на противоположном берегу. Командир батальона вызвал старшего лейтенанта Бахмарова. -- Залезай в танк, посмотрим карту. 144 В. И. Ленин и Сухэ-Батор. Худ. Н. Чултэм Маршал X. Чойбалсан передает воинам бригады танковую колонну "Революционная Монголия". 1943 г. Танкисты принимают новую боевую технику. 1943 г. И. И. Рыбалко. 1943 г. Встреча монгольской делегации в прифронтовом лесу. 1943 г. Святыня 44-й бригады. У знамени начальник штаба А. И. Воробьев. 1945 г. А. Л. Гетман и М. Т. Леонов. 1943 г. П. П. Гетьман. 1942 г. С. Е. Вобян. 1943 г. А. И, Воробьев. 1944 г. Герой Советского Союза А. ф. Ковальский. 1945 г. Ф. П. Боридько. 1945 г. Председатель Президиума Великого народного хурала МНР Ж. Самбу вручает награды воинам-танкистам. 1964 г. Министр обороны МНР генерал-полковник Б. Дорж осматривает новую комнату боевой славы. 1966 г. Открытие памятника Сухэ-Батору в танковой части. 1973 г. Товарищ Ю. Цеденбал вручает Золотую звезду Почетного гражданина МНР товарищу Л. И. Брежневу. 1974 г. Комбат включил фонарик, луч света выхватил из мрака лицо молодого офицера. Широкие брови нависают над глазами, придают Бахмарову суровое выражение. Но внешность обманчива: старший лейтенант -- человек добродушный, веселый. Бахмаров протянул сложенную гармошкой карту. Пинский развернул ее, быстро окинул взглядом и, вынув из планшетки карандаш, сделал пометку. -- Здесь, у деревушки Веньжевец, прикроете нас своим взводом. Потом догоняйте по этому маршруту.-- Пинский быстрым движением провел на карте линию.-- Ясно? Бахмаров молчал. Все правильно, обдумывает задачу. Пинский ценил расчетливых, толковых командиров, не таких, кто торопится выкрикнуть уставное "есть", не вникнув как следует в суть дела. Бахмаров взглянул на командира батальона. -- Задача ясна. Разрешите выполнять? Через несколько минут танки взвода Бахмарова, потушив фары, свернули вправо. Когда прибыли на место, Бахмаров вылез из люка. Впереди темнела окраина деревушки. Вернувшиеся разведчики доложили, что метрах в двухстах у дороги сараи с сеном. Бахмароз приказал командиру саперного взвода: -- Дорогу немедленно заминировать. Возле сараев выставить "секрет". Как только появится противник и его машины начнут подрываться на минах, сараи поджечь, Возвращайтесь по лощине. Мы займем оборону здесь. -- Есть, товарищ старший лейтенант! Десантники немного поспорили, каждому хотелось побыть в "секрете". В конце концов поставили младших сержантов Максимова и Коженевского. Они затаились, приготовив гранаты. Медленно тянулось время. На рассвете послышался шум моторов. Немецкая колонна -- танки, бронетранспортеры и артиллерия -- шла на большой скорости, разумеется, не рассчитывая встретить противника. Сильный взрыв -- и гусеница переднего танка развернулась. Танк подорвался на искусно замаскированной мине, перекрыв массивным корпусом неширокий грейдер. Ярко вспыхнули сараи, положенные бутылками с КС, осветив колонну, грянули танковые пушки, застрочили пулеметы. 6 Зак, 3738 145 Немцы бросились назад. Не видя противника, они решили, что силы его значительно превосходят их собственные, и не смогли оказать сколько-нибудь решительного сопротивления. В результате скоротечного боя было сожжено два танка, восемь бронетранспортеров. Старший лейтенант Бахмаров со своим взводом без потерь догнал батальон. Бригада продолжала наступление. Утром Русаковский собрал командиров: -- Нам предстоит овладеть городом Лович. Но впе реди вражеская линия обороны, причем не простая. Нем цы создавали ее еще в первую мировую войну. По дан ным разведки, гитлеровцы восстановили и усовершенст вовали старые укрепления, отрыли глубокие рвы, уста новили надолбы и минные поля. -- Сокрушим, -- сказал майор Карабанов. -- Не впервой. -- Ваш батальон идет первым,-- сказал Русаковский.-- Немцы замышляют взорвать мост через реку, ваша за дача -- не допустить этого. На станции стоит много эше лонов с оборудованием, мы должны помешать фашистам угнать их в Германию. Карабанов вызвал добровольцев. Командир взвода старший лейтенант Никонов попросил взять его взвод. -- Хорошо. Придадим саперов и автоматчиков. Взвод ушел вперед. Механики-водители выжимали из тридцатьчетверок предельную скорость. Когда впереди показался город, Никонов приказал танкам укрыться в лощине, чтобы не обнаруживать себя раньше времени. -- Автоматчики и саперы, за мной! Метрах в трехстах от моста они залегли. Решили действовать двумя группами. Первая снимает часовых и разминирует мост, вторая прикрывает. -- Учтите,-- наставлял Никонов,-- в домике, что возле моста, немцы-подрывники, их тоже надо успокоить, ина че выскочат, шум поднимут. -- Сделаем, товарищ командир. Автоматчики старшины Сергеева подобрались скрытно к мосту и напали на часовых. Те не успели даже вскрикнуть. Саперы полезли под мост, нашли взрывчат- 146 ку и кинжалом перерезали детонирующий шнур, обезвредив заряд. Никонов выстрелом из ракетницы подал сигнал. Тридцатьчетверки на полной скорости влетели на мост. Фашисты всполошились, но группа Никонова была уже на центральной площади города. Организованное сопротивление Никонов встретил только на улице, ведущей к железнодорожной станции. Танковые пушки били по немецкой обороне, вдали высилась баррикада из кирпичей, сбитых телеграфных столбов. -- Э-э, так мы тут провозимся, а эшелоны фашисты угонят! Никонов приказал младшему лейтенанту коммунисту Бенберину выйти кружным путем на железнодорожное полотно и разрушить его. Машина Бенберина ушла к станции. Бой вспыхнул с новой силой. На два танка и горстку десантников со всех сторон навалились фашисты. Сколько их? Трудно сказать, и конечно, Никонову и его товарищам было не до арифметических вычислений. Вскоре на улицах показались наши танки. Это батальон Карабанова спешил на помощь отважному взводу. Никонов бросился к железнодорожной станции, где в полном одиночестве дрался экипаж Бенберина. Немцы, отбиваясь от наседавшей тридцатьчетверки, пытались вывести эшелоны, подгоняли паровозы, но Бенберин один за другим выводил их из строя. Увидев еще советские танки с десантниками на борту, гитлеровцы кинулись врассыпную. Десантники прочесали вокзал, выбили из пристанционно