Чарли даже рассказы вает ей кое-что о музыке и музыкантах. Я уже говорил твоей жене, что зря забивают голову ребенку. Ей ведь нет еще и пяти. -- Ты прав. Когда они обычно этим занимаются? -- После шести. -- 0'кей! Я их застукаю. -- Ну-ну, -- снисходительно согласился Рэд, всем своим видом давая понять, что твердо уверен -- босс сделает все, как надо, несмотря на свою любовь к дочери... -- Бедная девочка, -- вслух проговорил он. Сегодня Лиз было уже девять. По следний год она жила с матерью на Побережье, но все каникулы проводила только с отцом, каждый раз так или иначе проявляя к нему свою любовь и преданность. Лиз стала настоящим другом. Она многое понимала. Все чувствовала. Но это не давало отцу права взвалить на ее хрупкие плечики ни капли своего груза. И так за послед ние четыре года в девочке произошли разительные перемены. Из маленькой веселой щебетуньи она превратилась в высокую, очень тоненькую девочку. Задумчивую и скрытную. Родители перезванивались, обсуждая, как быть. Но что они могли сде лать? Его-то больше всего смущало не только внешнее, но и внутреннее сходство до чери с ним. Что она делает сейчас в своей комнате? Подняться? Поговорить? Нет. Он ос тановил себя. Девочка разволнуется. Зачем -- зазря? А если не зря, то все равно ей придется пройти через это. Так пусть уж лучше попозже... По совету Рэда и из любопытства, перенеся запись в студии на другое время, Джон почти робко подошел к дверям своей музыкальной комнаты. Сквозь маленькую щелку донесся голос Чарли: -- Я дам тебе послушать вот это. -- Ой, какие красивенькие и как смешно называются, -- заверещала Лиз. Потом молчание, и снова ее ставший уже серьезным голосок: 60 61 -- А папа их любит? -- Да, очень. -- Ну, тогда и я. Папа же стоял в полном недоумении -- кого же будет слушать дочка и откуда она знает название. Чарли ничего ведь не назвал. Он что же, читать ее выучил? Ей нет пяти. Ох, Чарли. Может, Прис и Рэд правы -- пусть подольше продлится детство. И тут же подумал: "А сам? Мама учила меня в том же возрасте". Печальные голоса "Чернильных пятен" выводили мамин любимый госпел. Чар ли-волшебник! Он всегда знает, когда госпел должен звучать. С тем и распахнул дверь... Двое в комнате не сразу заметили вошедшего за огромной установкой. Не ждали. А он одним взглядом охватил выражение личика дочурки -- такое торжествен ное, и ее самое любимое платье, которое та надевала, как говорила жена, только в предвкушении праздника. Лицо Чарли было грустным. Друг на друга они не смотре ли. Каждый был поглощен музыкой. Ничего-то он не знает толком о тех, кто любит его, дурака, по-настоящему. Кашель прорвался непроизвольно. Слушавшие испуганно вскинулись, и Джон заметил, как Чарли резко принял оборонительную позу, закрыв собой Лиз. Тут оба увидели -- свой. Босс и отец. -- Папочка! -- крикнула Лиз. -- Ты послушай, как они поют! Ты ведь не будешь ругать нас? -- И рванулась к отцу, Он подхватил ее на руки, крепко, но осторожно прижав к себе. -- Босс... -- начал было Чарли. -- Не надо, дружище. Спасибо тебе. Я ведь не додумался. Занят только собой да своей музыкой. Всех забросил. Сам знаешь, скоро концерты. -- Господи, босс! Я давно хотел, но не решался тебе сказать. Она очень тянет ся к музыке. У нее отличный слух. Может, певица выйдет? -- Никогда! Ни за что! О, Чарли, только не это! Ты-то знаешь об этом труде больше любого другого. Ничего, кроме музыки. О, Господи, нет! -- Ладно, нет. А доведись тебе начинать сначала? Что?.. Джон опустил голову, и Лиз коснулась маленькими пальчиками волос отца, упавших на лоб. -- Да, другого мне не дано, -- выдавил медленно и потом заторопился: -- Так хо телось бы учиться. И годы не Бог весть какие. Но как подумаю, что мое общество бу дет мешать и студентам, и преподавателям... Ох, нет. -- Прости, босс, но их учеба только для себя. Ты же даешь им другую жизнь. Жизнь чувств, которая, в сущности, только одна и делает людей счастливыми или не счастными. -- Уж ты скажешь... -- смущенно пробормотал Джон, делая вид, что поправля ет платьице притихшей дочери. -- Нет, правда-правда, -- загорячился Чарли. -- Пусть так. Оставим это. Поздно мне меняться. Так что мой маленький кроль чонок? -- снова повернул он разговор на дочь. -- Спроси лучше у Лиз. -- Так как, Лиз? -- Папочка, я... Можно, мы с Чарли и Ламом будем слушать твои пластинки? Мы осторожно. Это так интересно. И весело. И грустно. И всем хочется помочь. -- Конечно, мой крольчонок. Только, если хочешь, давай заведем тебе твою дискотеку. -- Папочка! Да! -- взвизгнула Лиз, но почти тотчас какая-то тень коснулась ее личика. -- Что, Лиз? Что? -- забеспокоился отец. -- А как я узнаю, что мне нравится? Я ведь не покупаю пластинки. 61 62 Ошеломленные, Джон и Чарли переглянулись -- в вопросе была ясная недет ская логика. -- Ну, ты будешь вначале слушать пластинки здесь, а... -- Папочка, ты только не сердись. Здесь -- как праздник. И мама скажет -- еще музыка... -- Ну, раз мама, мы должны слушаться, -- твердо ответил отец, но исподлобья глянул на Чарли. -- Ты бы послушал свое чадо. Лиз, почему бы тебе не спеть? -- Хорошо. Только что, Чарли? Чтобы папе понравилось. Господи, никто так искренне и бескорыстно не старался ему понравиться. Чарли что-то прошептал Лиз на ухо и потянулся к гитаре. Струны жалобно дрогнули, издав звуки, похожие на шум дождя. Лиз от старания облизала губы, сна чала закрыла, а потом широко открыла серо-голубые, как у отца, глаза и запела "Дождь в Кентукки", самую сложную из его последних вещей. Затаив дыхание, он с ужасом ждал, что вот-вот она сорвется. Но она не сорвалась, не сфальшивила. Ка кая-то сила берегла ее, подсказывая, как обойти трудные места. Музыкальность? Закончив петь, Лиз робко посмотрела на отца. А тот только и мог, что поце ловать ее да попытаться не показать выступившие слезы... Лиз пела и теперь. Но очень редко. И отец втихомолку радовался. Но она совершенно не была подвержена влиянию моды. Не слушала супер группы. Только то, что любил он. Как-то месяца два назад в честь ее приезда отец спросил, не хочет ли она пойти с ним на концерт очень сильной и очень модной ев ропейской группы. Лиз, удивленно взглянув на отца, ответила -- нет! Объяснений не последовало, а было интересно -- почему? -- Тебе не нравится эта группа? -- И эта тоже. -- Но почему, Лиз? Нельзя же слушать одних кантристов да меня. Мы, в сущ ности, мамонты. Он всегда говорил с ней о музыке без скидки на возраст. -- Другого мне не надо, -- упрямо заявила дочь. Разговор иссяк. Отец не знал -- радоваться или огорчаться. Во всяком случае, упрямство дочери заслуживало раз мышлений. Он думал упорно. Терялся в догадках. Но не спрашивал, боясь добавить бо ли к дочкиному горю. Собственно, горе было общим -- он и Прис расстались четыре года назад. Только, как мужчине, ему удалось заглушить боль. Лиз же была беззащит на. Любя отца, она и представить себе не могла, что навсегда останется без матери. Рвалась между ними, пыталась сделать невозможное -- восстановить семью. Знал он, что расставание неизбежно? Если покопаться внутри? Знал? Нет. Слава его в тот момент была так абсолютна, что и мыслей не возникало о подобной катастрофе. И самым болезненным оказалось то, что Прис выбрала себе не какую нибудь "звезду", а самого простого смертного. Джон даже сейчас скрипнул зубами от пережитого унижения. Предпочти она кого-то вроде Вождя, не было бы так обидно. Во время очередного фестиваля в Городе Развлечений прилетела Прис, оста вив дочь дома. У них было время походить вместе по злачным местам. Но ребята, на тасканные Полковником после угроз мафиози, держались поблизости, беся Прис. -- Когда-нибудь мы можем побыть одни? Ну хоть вечер? -- Хорошо, родная. Завтра устроим побег. Слово Джон сдержал. В наемном автомобиле они приехали к одному из но вых баров на окраине, надеясь, что уж тут-то их не обнаружат. Прис не сняла шля пу. Ему же пришлось нацепить светлый парик. 62 63 Мирно отдыхая рядом с женой, Джон вдруг увидел, как в дверь бара вошли Рэд, Чарли и их новый знакомый -- Майк, инструктор по каратэ. -- Все, -- раздался тусклый голос Прис. -- Кончилось наше счастье. Рэд уже увидел их и двинулся вперед. -- Босс, так нельзя. Полковник и твой отец бьются в истерике. Ребята рассор тированы на группки и разосланы, кто куда. А мы вот уже отчаялись, когда встрети ли Майка, который видел вас в наемном авто и узнал тебя, несмотря на этот маска рад. Решили искать вместе и, слава Всевышнему, нашли. -- Слава была бы, если бы не нашли, -- сердито обрезала Прис, выходя из-за спины мужа и становясь рядом. -- Маленькая, раз уж так вышло, разреши представить тебе Майка. Того само го, что покорил меня своим мастерством во время моих гастролей на Островах. -- О, муж после встречи с вами усиленно уговаривает меня заняться каратэ, -- приветливо произнесла она, протягивая руку. -- Позволю себе заметить -- правильно, мэм. Вам будет нетрудно. Вы легкая. -- Вот-вот. В точности мои слова, -- Джон обрадовался такому совпадению мнений и возможности занять жену. Да и Майк отличный парень. У него тоже ма ленькая дочка. Кто знает, возможно, лет через десять Лиз и дочка Майка тоже будут заниматься каратэ? -- Спасибо. Я подумаю, -- мягко закончила разговор Прис. Рэд смотрел на всю эту сцену странными глазами. Рыжие искры так и полыха ли в них. -- Ты чего? -- тихо спросил Джон. -- А ничего. Такие вы теперь светские -- просто не рассказать. Будто ваши предки приплыли на "Мейфлауэре". -- Ладно-ладно. Издеваешься! -- примирительно засмеялся Джон. -- Конечно, босс. Прости. Забылся. Позвольте ваш набалдашник, босс, -- Рэд явно дурачился. Давненько между ним и старым' школьным другом не было такой легкости. Возможно, Рэд понял, наконец, что нечего делить? Джон подмигнул Рэду. Оба заго ворщически хмыкнули. Рэд, крутя парик на пальце, пропустил его, Прис и Майка вперед, а сам, подхватив под руку Чарли, громко сказал: -- Ча, что-то даст нам Полковник за найденного Короля? -- Как что? По сигаре из полковничьих запасов. Все рассмеялись. Даже недовольство Прис улетучилось. Она никогда не шла на конфликт с менеджером мужа. Боялась его. И чувствовалось -- преклонялась перед ним. Как-то раз сказала мужу: -- Хотела бы я, чтобы ты так принадлежал мне, как Полковнику. -- Девочка моя, не понял. Какие претензии к Полковнику? -- К нему?! Никаких. На том и порешили. Очень бы не хотелось вспоминать то время. Однако выбросить такой кусок из жизни нельзя -- за всем стоит Лиз. Медленно, но почти без напряжения Джон пошел в гостиную. Диваны-уголки были расставлены так еще Прис. Как она рассчитала -- секрет, только ни одного из них солнце не касалось. Единственное, что осталось в доме от ее присутствия... Может, сменить? Не стоит. Так удобно. Пусть уж. И потом, теперь все равно. Он сжил ся со своими шрамами... Итак, Прис была занята до предела. У него не всегда хватало сил дождаться ее после многочисленных занятий. Она тоже перестала его беспокоить. Но при встречах за столом сама каждый раз рассказывала о своих занятиях в студии Майка. Она уже получила первый пояс и готовилась к получению следующего. 63 Прис познакомилась с Мейбл, женой Майка, и нахваливала эту женщину. По друг у Прис не могло и быть, поэтому муж только радовался, что появилась женщи на, с которой она может отвести душу. Так прошел год. Теперь же Прис почти не говорила о Майке и Мейбл. Джон не спрашивал. Некогда было -- готовился к небывалому турне. Вечером, отупевший от усталости, сидя в гостиной, он сквозь дрему услышал звук подъехавшей машины жены. Встрепенулся, не желая показывать усталость и нарываться на нравоучения. Прис вошла слегка грустная и задумчивая. -- Ты что? -- Устала. Он улыбнулся. -- Теперь ты у меня перегружена. На ногах едва держишься. Садись-ка отдох ни. Я сейчас придумаю тебе что-нибудь поесть. -- Ох, не хочу. Погоди. Ты у Лиз был? -- Конечно. Все в порядке. Они с Чарли прогуливали в парке щенка. Потом мы слушали музыку. Я сам уложил ее спать. Заметив, что упоминание о музыкальных занятиях принято женой с явным не удовольствием, Джон постарался отвлечь ее, перевести разговор. -- Что-то ты давно ничего не рассказываешь о Майке и Мейбл? -- С Майком все в порядке -- хочет сделать из нас чемпионов. А Мейбл... Зна ешь, она... расходится с ним. -- Силы небесные! Почему? Он от удивления не заметил, каким смущенным стало выражение ее глаз и как медленно она говорит. -- Майк очень занят. Соревнования. Подготовка спортсменов. Часто вне дома. Ну вот, она и не выдержала. -- Она что, не знала, чем он занимается, когда выходила за него? -- Почему? Знала. -- Какого же дьявола? Ждала, что Майк все бросит ради ее прихоти? А где же любовь? -- Но ее-то жизнь проходит. -- Интересно. Она уже нашла замену, с которой ее жизнь будет новой и напол ненной? -- Ну, Мейбл не красавица. Она просто будет жить спокойно. Не будет думать о том, как Майк касается женщин, занимающихся в студии. -- Прис засмеялась слег ка принужденно. -- Не думала я, что Мейбл ревнива. Глупо. Пойду-ка я к себе. С ног валюсь. Весь тон жены и особенно смешок не понравились Джону. Следовало погово рить с Чарли. В этот час ребята еще сидели в студии. -- Ча, дружище, можно тебя? -- Что случилось? -- Сам не знаю. Прис только что рассказала про Майка и Мейбл. -- ? -- Мейбл подала на развод. Ревность к его ученицам. Может, не стоило мне знакомить его с Прис и отправлять ее на занятия? Вдруг его предполагаемый развод отразится на нас с ней? -- Какая дикость, босс! Прости. Прис вне подозрений. Да и Майк знает, с кем имеет депо. Он сроду не рискнет. И малый-то он славный. -- Ладно, старик. Это я так. Для успокоения собственной совести. Время шло, и Джон все чаше замечал рассеянный вид Прис. Она все время то ропилась. Лиз все чаще оставалась с ним. Наступил момент, когда дочурка спросила: -- Папуля, а где наша мама? Я так редко ее вижу. -- Как редко, малыш? -- удивился отец. 64 65 -- Реже, чем тебя, -- подумав, ответила Лиз. Когда дочка ушла, он задумался. Дверь распахнулась без стука. -- Босс, мы ждем тебя. Для записи все готово, -- говорил Рэд, в своей стреми тельности не замечая состояния друга. -- Боюсь, ничего сегодня не выйдет. Не в голосе я. Кроме того, мне срочно нужна Прис. Будь другом, Рэдди, сгоняй за ней и попроси сразу же из студии при ехать домой. -- 0'кей! Ты, может, позвонишь ей сначала в студию? -- Нет. Поезжай. С нетерпением ждал Джон приезда жены. На дорожке парка раздалось -- шурк-шурк. Машина Рэда. Где же вторая? (Даже сейчас он машинально глянул в окно. Подъездная аллея была пуста. Ти шина. Так и тогда...) Вошел несколько озадаченный Рэд. -- Босс, ее там нет. Кажется, она поехала в гости к Мейбл. -- Ладно, -- махнул рукой Джон. -- Спасибо. Отдыхай. Итак, Прис в студии не было, и новость эта почему-то успокоила его. Уже в своей спальне он услышал звук подъезжавшей машины жены. Спустя минут десять она слегка постучала в его дверь. Он затаился, боясь встречи. Утром он пришел к завтраку поздно. Маркизы на окнах были подняты, но день был тяжелым, знойным, и солнце не веселило комнату. Прис уже выпила свой кофе и теперь курила, стоя у окна. Поза ее была какой-то робкой и неуверенной. Обер нувшись на звук его шагов и изобразив улыбку, она начала было: -- Вчера я ездила к Мейбл. Она не хочет, чтобы Майк встречался с ребенком. Я согласилась ему помочь -- поговорить с ней. Мейбл теперь решила, что отец и дочь будут видеться в ее новом доме, но в ее отсутствие. -- Хорошо, Прис. Я ведь не собираюсь контролировать твои поступки. Я толь ко боюсь за твою безопасность. Кстати, завтра у меня концерт. Ты не забыла? Пой дешь? И вдруг он отчетливо увидел -- она забыла. Краска смущения проступила да же на ее лбу. -- Понимаешь, я не забыла, конечно, -- залепетала она, -- но у меня получение пояса. -- Я договорюсь с Майком, и получение отложится всего-то на пару-тройку дней. Идет? Она покорно кивнула. -- А сегодня меня не жди. Буду очень поздно. Последние приготовления. В глазах Прис появилось что-то похожее на благодарность. Он не захотел вникать. В день концерта Чарли утром зашел к Джону и сказал: -- Босс, звонил наш друг из полиции -- Дейв. Сегодня ночью машина Прис бы ла замечена почти на всех постах города. За твои деньги они хорошо справляются. Дейв послал свою машину охранять ее. -- Та-а-ак... -- протянул Джон. -- Хорошие дела. Спасибо, Ча. Ты не знаешь, пресса пока ничего не пронюхала? -- Нет вроде. Молчат. Больше откладывать разговор было невозможно. Но вечером концерт. Надо еще отдохнуть перед этим. Он зашел в комнату жены. Она была готова. Выражение лица ее было упря мым. Снова молчание. Концерт прошел, как обычно, -- под вой публики. А на следующий день одна из газет все-таки поместила статейку об автопрогулке Прис, перепутав числа, с заго 65 66 ловком "Где была во время концерта жена звезды?". Теперь появился предлог для разговора. Брезгливо держа газету в руках, он спустился к завтраку. Прис сидела одна. Сидела немного вызывающе, положив ногу на ногу, держа в зубах незажженную си гарету. Очевидно, уже знала про статью. -- Я вижу, ты знаешь, что у меня в руках. -- Да, эта бульварщина. -- Они лгут? Отвечай! Если -- да, будем судиться. -- Щеки его горели. Ах, как хотелось услышать -- лгут. -- Нет. Я правда прокаталась всю ночь по городу. Лиз спала. Тебя нет. Мне страшно. Тоскливо. -- Чего ты боишься, девочка моя? -- Себя!-- закричала она неожиданно низким голосом. -- Себя! Себя! Тебе я не нужна. Лиз -- тоже. Ее первый вопрос -- когда папа вернется? Никому не нужна. За чем я всему училась? Где это все приложить? -- Она торопилась высказаться. Он по нял -- такой разговор у них впервые. Бедняжка, она, может быть, столько лет этого ждала. Его затопила жалость к этой маленькой женщине, его жене. -- Прис, девочка, я так виноват. Что я могу сделать для тебя? Как облегчить твою жизнь? -- Дать мне жить, -- неожиданно твердо и зло ответила она. -- Но как? Мы семья... -- Нет. Есть ты -- звезда первой величины. И есть я. Никто. Лиз не в счет. Еето мы обязаны оградить от самих себя. А я хочу быть Кем! Обо мне еще услышат. Я ухожу из твоего дома. -- Силы небесные! К кому? -- Да ни к кому. К себе. Я больше не могу. Я сойду с ума или покончу с собой. Что лучше для карьеры Короля? Отпусти меня. -- Ты осуждала когда-то Мейбл. Чем ты лучше? Та хоть ревновала... Прис дергалась от слов мужа, словно через нее пропускали ток. Наконец она взяла себя в руки. Выпрямилась, и лицо ее приняло насмешливо-защитительное вы ражение. А муж продолжал: -- Ты ведь тоже все знала. Я несколько раз предупреждал тебя. Надоело? Или ты полюбила другого? -- Да, я не рассчитала своих сил. А мои чувства?.. Вряд ли тебе интересно. И хватит об этом. После наступления Нового года я уйду. Не беспокойся, скандалов не будет. Лиз тоже какое-то время останется с тобой. Пока я не устроюсь. А праздники я проведу в твоем доме. О чем еще было говорить? Но жене показалось мало: -- И не вздумай предъявлять свои супружеские права. Иначе я вынуждена бу ду защищаться через прессу. Вульгарность угрозы была столь чудовищна, что он, не проронив ни слова, по вернулся и вышел из комнаты. Пройдя к себе, набрал номер менеджера: -- Полковник, это я. Мне необходимо повидаться с вами. Нет, нет. Лучше пря мо сейчас. И у вас. 0'кей! Полковник встретил питомца явно встревоженный. -- Что, мой мальчик? Мафия? Что? Не томи. -- Прис, Полковник. Она оставляет меня. Она полчаса назад объявила мне об этом, сопровождая свои слова угрозами на случай, если я... Я виноват перед ней. Но это из-за кого-то. Не надо догадок, Полковник. Я хочу от нее услышать. -- Стоп, стоп. Я ждал чего-то в этом роде. Уж очень много у нее было свобод ного времени. Надо было бы завести еще парочку крошек. 66 67 -- Она не хотела. Теперь ведь женщина всегда может сделать так, чтобы их не было. Она мечтала о другой жизни, но я-то не гожусь на эту роль. -- Тогда выполняй ее условия. И ты выиграешь. Ты Король, мальчик. Нельзя, чтобы даже из-за такой хорошенькой женщины рухнула твоя империя. Не спорь. Все вижу. Все понимаю. Но мы должны идти дальше. Держись. Пусть все видят -- нет тво ей вины. Есть ее взбалмошность. И еше держись за Лиз. Друг растет. Странно, но менеджер говорил без присущей ему в таких ситуациях патетики, и глаза его даже выражали печаль. Постарел, что ли? Но все равно -- Королю бы та кую уверенность и хватку. -- Ребята, конечно, будут в курсе. Не вздумай только обсуждать с ними свои проблемы и не говори о нашей встрече. -- Естественно. И еще -- она проведет праздники в моем доме. Хотите -- приез жайте. Я буду рад, -- просто добавил Джон. -- Спасибо. Нет. Не хочу, чтобы кому-нибудь-пришла мысль, что я тебя охра нять приехал. Да... Ты отцу сказал? -- Нет. Вам первому. -- За доверие спасибо. Но ты ему скажи. Сказать отцу... Джон тут же и отправился. -- Сынок, привет. Как девочки? -- Па... Прис уходит от меня. -- То есть?! Не понимаю. К кому? -- Говорит -- к себе. Хочет жить полной жизнью. -- И ты поверил? Нет. Что-то не так. Я сам разузнаю. -- Прошу тебя, папа, не надо. Это моя забота. Никто не должен вмешиваться. Послезавтра мы с ней летим домой. Надеюсь, ты тоже? -- Как скажешь, сын. Только не волнуйся, а то опять давление подскочит. -- Ничего, па. Не такое выдерживал. Грустной была та новогодняя ночь, хотя гости, ничего не подозревая, весели лись вовсю. Прис старалась очаровать каждого. Но ни на секунду Джон не обманул ся. Она уже далеко. Однако для всех держаться надо. Он тоже разыгрывал роль ра душного хозяина и заботливого супруга. Прис танцевала весь вечер, а он переходил от одной группы гостей к другой, держа ее в поле зрения. Вот после очередного тан ца она подсела к Бэкки и ее мужу и начала что-то оживленно рассказывать. Джон ре шился подойти. -- Что-нибудь надо, детка? -- наклонившись через ее плечо, спрсил он. -- Благодарю. Ничего. Мне чудесно, -- слегка передернув плечами и отодвинув шись от него, ответила жена, даже не взглянув. Обида захлестнула Джона, но он тут же взял себя за горло: не сметь, не под даваться. Два дня спустя Прис постучалась в его кабинет. -- Нам надо поговорить, ты не находишь? -- Я слушаю тебя внимательно. Мне сказать нечего. Ты ведь все решила, на сколько я понимаю? -- Однако ведь есть же масса вопросов^ Лиз, средства к существованию, наши взаимоотношения. -- О, наши -- что? -- Оборвал себя. -- Говори. -- Пусть Лиз пока поживет с тобой. Объясним ей что-нибудь. -- Нет. Только правду. Ты уходишь, потому что хочешь жить по-иному. -- Хорошо. Пусть так. Я буду брать ее на уик-энд. Обещаю никоим образом не настраивать дочь против тебя. Надеюсь, ты не слишком урежешь сразу мои расходы и не заставишь срочно браться за любую работу. Иждивенкой я не буду. Я пойду рабо тать. Обещай не интересоваться моими знакомствами. Для своего же блага. И послед нее -- возможно, я пойму, что не могу без тебя. Поэтому я пока не подам на развод. 67 68 Он удивленно воззрился на жену. Всерьез? Или это спектакль? -- О, Прис! Благодарю за снисхождение. Но последнее я не очень приемлю. Я вовсе не хочу быть женатым холостяком. А уж ждать такой милости, как возвраще ние... Нет. Я для этого не создан. Не рассчитывай на меня. Да и тебе стоит решить, хочешь ли ты снова выйти замуж. -- Вот как? Ты печешься о моем счастье? -- Недоуменная обида от столь спо койного поведения мужа явственно читалась на ее хорошеньком лице. И, не удер жавшись от укола, она спросила: -- Ты хоть знаешь, кому меня отдаешь? Нельзя было проронить ни звука, если Джон хотел узнать, кого Прис предпо чла ему. Просто равнодушно пожал плечами. -- Да, Майк! Майк!!! Ты ведь догадывался. И знай--это с ним я чувствую себя, как за каменной стеной. С ним хочу начать новую жизнь. Нет, замуж за него я не вый ду. Он просто помог мне обрести себя, стать личностью. Все сдвинулось со своих мест, но не мог же он показать перед ней свою сла бость. Никак не отреагировав на откровения жены, Джон подвел черту: -- Хватит истерики. Разводом я займусь, когда у меня будет время на это. В день отъезда жены он даже не вышел попрощаться. Диз, проводив мать, пришла к нему. -- Папочка, мы ведь поедем на Побережье? Мама будет ждать. -- Да, мой крольчонок. Только прости нас, но тебе придется быть то с ней, то со мной. Лиз по-старушечьи вздохнула и тихо сказала: -- Я знаю. Мама говорила. Она подошла к отцу, и тот усадил ее на колени, прижался щекой к ее пушис тым волосам. Что можно сказать? Ничего. И оба молчали. Ребята тоже жались по углам, не решаясь показаться на глаза. Даже Лиз как то спросила: -- Папочка, а Чарли уже никогда не будет слушать со мной пластинки? Страшно сделалось от этого "никогда", но, не подав вида, он спросил: -- Почему, крольчонок? -- А почему он не приходит? -- Вот ты сама его и спроси. Позвони и попроси зайти. Чарли пришел не один. Ребята поняли -- опять наступили перемены. Король с инфантой были им рады. И, вопреки случившемуся, в тот вечер всем было хоро шо. Лиз сидела на коленях отца, слушая воспоминания его друзей, и была взволно вана так, что, несмотря на позднее время, сна не было у нее ни в одном глазу. На конец, усталость все-таки взяла свое, и головка Лиз припала к плечу отца. Он береж но отнес ее в спальню. Вернувшись к ребятам, с порога выложил: -- Все, мужики. Я снова холостяк. С той только разницей, что у меня дочь. На деюсь, мы по-прежнему будем вместе... -- Да ладно тебе реверансы-то делать, -- заговорил Рэд. -- У нас тоже не сахар. Сам знаешь: Джо с женой разошелся, я и Пат живем отдельно. У Лама и Чарли сро ду семьи не было. -- Господи, я виноват и перед вами. -- Чушь порешь. Не в этом дело. Знаешь же отлично -- мы все дышали смолоду одним воздухом. Нам сам черт не брат. Мы даже с родными готовы расстаться. Ты то же. Ведь не покончишь же ты с собой из-за ухода Прис? Ну, вот. А Лиз будет с тобой. -- Ребята, я хочу задать вам один вопрос. Вы знали -- с кем она и что происходит? Смущенное молчание повисло в комнате. Лам и Чарли сидели, опустив голо вы. Джо начал что-то мямлить. И снова вступил Рэд: 68 69 -- Знали. Все знали. И что она с Майком. Думаешь, я не знал, где она, когда ты велел ее найти? А как-то однажды, когда ты забыл сумку с шарфом и сувенирами для фэнов и я примчался за ней домой, у ворот стояла машина Майка, в которой си дели они оба. Только чужая семейная жизнь -- темный лес. Мы бы ни за что не стали вмешиваться. Но, коль скоро она сама тебе все сказала, я готов выполнить любое твое приказание. -- Какое, Рэд? -- Хочешь, он исчезнет? Навсегда? . -- Господи помилуй, ты заигрался в мафию, дружище. Ни за что! Я не хочу ни единого волоса с его головенки. Просто я еще раз начинаю сначала. И хочу, чтобы вы были со мной. -- Когда собираться, босс? -- тут же и подвел черту Рэд. -- Завтра. А теперь -- спать! Простившись с ребятами, Джон вернулся в гостиную выключить свет и увидел стоявшего у стола Чарли. -- Случилось что, Ча? -- Босс, я был так уверен в Прис, так уважал Майка. Я и тебе об этом говорил. Погано мне. Может быть, Рэд и прав?.. -- Чарли, -- строго прервал Джон, -- никогда, слышишь, никогда не смей даже думать так. Да, я раздавлен. Оплеван. Но я сам в этом виноват. Не надо было же ниться. С тех пор Джон ни с кем больше не заговаривал о своей жизни. Молчали и ребята. Диз всю неделю проводила с ним. Она прекрасно чувствовала, когда у отца есть время. Никогда не досаждала ему. Такое стремительное взросление пугало его. Но малышка так была весела в обществе отца, что оставалось надеяться -- ребенок не стал обостренно чувствительным. Тем не менее он не знал свою дочь до конца. В день развода, почти полтора года спустя после их с Прис расставания, Лиз за завтраком была тиха. -- Мой крольчонок плохо себя чувствует? -- кладя ей на лоб руку, спросил отец. Дочка подняла свои серо-голубые серьезные глаза: -- Папа, как я буду жить, когда вы с мамой разведетесь? Ох, как он испугался. Откуда она знает? Кто посмел сказать? На ходу приду мывая отговорку, начал плести что-то успокаивающее. Лиз вдруг, сорвавшись с мес та, подбежала к отцу, прижалась к его коленям и зарыдала, сотрясаясь под охватив шими ее отцовскими руками. -- Мой крольчонок, может быть, ты хочешь жить с мамой и приезжать ко мне на уик-энд? -- Я хочу с тобой и с мамой. Руки его разжались. -- Невозможно, Диз. У мамы своя жизнь. Она заслужила ее. Я слишком долго бывал в отъездах и всегда занят. А маме было тоскливо ждать. -- Мне вот не тоскливо. Я тебя жду и, папочка, я так рада, когда ты возвращаешься. -- Лиз, ты не должна так говорить. Ты же любишь маму? -- Да, папочка. А ты? -- Ох, дочка, мы с мамой всегда будем друзьями, потому что у нас есть наш крольчонок. В тот же день, обеспокоенный таким разговором, Джон позвонил Прис и предложил встретиться. Та без колебаний пригласила бывшего мужа к себе. Очевид но, предложение принимать не стоило: пресса караулила. Но было не до всех. Слиш ком напугала его дочурка. А пресса со смаком мурыжила имена Прис, Майка и его. Но прав оказался Полковник. Питомец стал одиноким и несчастным, и обществен ное мнение оказалось на его стороне. Он выиграл свою карьеру. Душа? Кого инте ресовала его душа? Да и положена ли душа Королю имиджа? 69 70 В общении с ним Прис была собранно-деловита, всячески стараясь показать, что у нее появилось дело всей жизни. Присутствие Майка не ощущалось. И, когда Прис пообещала уладить по-матерински все дела с дочуркой, он встал, откланиваясь. -- Может, выпьешь кофе? Или пепси? -- Нет, благодарю, -- церемонно ответил он. Прямо глядя ему в глаза, Прис спросила: -- Как живешь? -- Нормально, как всегда. -- Ну да, по-прежнему музыкой. -- Музыкой и Лиз. До свидания. Не мог же он сказать ей, как наваливались то черная бессонница, то какой-то обморочный сон. Расслабиться он тоже не мог. И стал снова принимать наркотики, прячась от Лиз и обманывая ее, как когда-то его мама. Все чаще он ощущал, что поч ва уходит из-под ног. Давление скакало. Внутри все разладилось. Но имидж обязы вал. Выступления продолжались. Рыдающая нота прорывалась теперь в каждой пес не. Словно пел смертельно раненный человек. Он сделался трагичен, но не мрачен. Если условия контракта ничего почти не позволяли ему в действительной жизни, то в песне он мог все. А была ли она у него -- действительная жизнь? Он был словно законсервиро ван. Ничего не знал. Не видел. Даже заграничные гастроли были не для него. Пол ковник не .хотел, чтобы питомец осознал свою настоящую ценность. Он, размазня, и не бился вовсе. Только когда Полковник заболевал или уезжал отдыхать, что-то ме нялось в его творчестве. Прорывалось заветное, настоящее. Но Полковник такие пе риоды ненавидел и ругательски ругал перед фирмой самые лучшие и любимые веши. И умел, проходимец, сделать так, что два ведущих музыкальных журнала после пер вых восторженных отзывов вскоре находили в этих же вещах "но". Публика прогла тывала пилюлю. Спрос именно на эти пластинки падал. Они уценивались. Полков ник сокрушенно говорил: -- Видишь?.. Я говорил. Ты настоял на своем. Давай попробуем программу фирмы. Джон смирялся. Нельзя было упрекнуть программу фирмы в дурном вкусе. Вещи отличные. Подборка составлена в высшей степени грамотно. Хотелось просто другого -- того, что облегчало боль. Он не мог душить ее куревом или алкоголем. Ос тавались наркотики. Даже док Джордж считал, что транквилизаторы пациенту не противопоказаны. Действие их, правда, было несколько странным -- появлялся звер ский аппетит. Джон набрал лишних тридцать фунтов. Появились отеки. Перепуган ный врач отменил таблетки и посадил его на жесточайшую диету. Вес-то он согнал быстро, но засбоило сердце. Вот тогда он и вспомнил про наследственность. Начал читать книги по медицине и узнал, что ему нельзя никаких транквилизаторов. Мало того, нельзя пользоваться и теми лекарствами, которые были постоянными спутника ми его слабого горла и связок -- результат чрезмерной нагрузки. Последствия пред сказывались самые плачевные. Ладно. Выяснили и это. Только мало, в сущности, осталось у него невыяснен ных вопросов. Подумаешь, умник-всезнайка. Все знания-то -- фу-ук! Просто выяснять нечего. Бездарно прошла жизнь. Песенки пел. Больше ничего не мог. Ой ли? Может быть, все-таки что-то и ему удалось? Положа руку на сердце, он все же не мог считать се бя неудачником. Неудачник -- это когда талант, заложенный в человеке, не реализо ван. Человек не может найти свое место. Появляется скепсис, брюзжание. Тяжелый характер был и у него. Возможно, от сверхреализации себя. Не прародитель совре менной музыки. Не Король. Артист. Ведь равнодушных не было. Не всем нравился. Не стал просто развлекателем. Возможно, именно поэтому и решили фэны отметить 70 71 его сорокалетие. Он-то всегда забывал свои дни рождения. Никогда не отмечал. Не удобно как-то. Но его родной город готовился к юбилею активно. Город еще не знал, что ку мир во время своего последнего турне вдруг снова увидел перед глазами кровавые полосы. Звон в ушах становился все непереносимей. Сдержав нечеловеческим уси лием воли эту круговерть, Джон нетвердо вышел за кулисы. -- Босс! Что с тобой? -- Ча, мне плохо... Воздуха!.. Прямо с концерта его отправили самолетом в госпиталь родного города. Там и встретил он свое сорокалетие. К себе он допустил только отца и дочь. -- Папочка, милый, мы с дедушкой тебя поздравляем. Ты скоро поправишься? Я так соскучилась. Хочу пойти с тобой в парк на аттракцион. И потом, там на улице столько народу, и все тебя ждут. Дедушка уж меня прятал. Но они и меня приветст вовали. -- Крольчонок мой, спасибо вам с дедушкой. А мы с тобой нашу программу выполним обязательно. -- Всегда-всегда? -- Что, малышка? -- Всегда-всегда мы будем выполнять наши программы? Да, папуля? -- Я постараюсь, Лиззи... Отец смотрел на сына грустными влажными глазами. В руках он держал ог ромный пакет. Лиз вдруг обернулась к деду: -- Дедушка, почему мы не взяли свои подарки? -- Диз, мы же договорились. Папе будет приятно получить их дома. -- Да-а... А вот ты привез какой-то пакетище. -- Диз, это же поздравления. Сын, я привез тебе кое-что из почты. Отобрал са мые красивые конверты. Развлекайся. -- Спасибо, папа, -- сказал Джон растроганно. Расцеловавшись с дочкой, пожав руку отцу, он облегченно вздохнул -- не хо телось, чтобы даже они видели его поверженным. А под окном, Джон твердо знал, безропотно ждали ребята, которых он запретил пускать к себе. Все по той же при чине. Сам-то он понимал, что "ребята" уже давно не ребята. И нечего думать о та ких пустяках. Но за этим стояло другое: Джон знал, что парни, давно поняв, что жизнь при Короле хоть и нелегка, зато обеспечена, потеряли вкус к откровенности. Перемена была заметна многим. Винить же можно только себя. Он был готов и к это му. Горько? Да. Джон не стал требовать объяснений. Не проронил ни слова. Про сто собирал урожай от воспитания Полковника -- "никаких друзей у Короля". В его речи все чаше стали проскальзывать повелительные нотки босса. Парни покорились мгновенно и безропотно. Чувство вины надо было заглушить теперь, как и тогда. Вообще есть ли среди окружающих его лиц, перед кем он не был бы виноват? Мама и отец. Лиз и Прис. Ребята. Отчего это? Только не от самовлюбленности. В этом его нельзя обвинить. Как и в сверхсерьезном отношении к себе. Пресса, правда, иногда обзывала его Нарциссом. Но как только за двадцать с лишним лет не обзывала его пресса?! Вре мя от времени газеты начинали обсуждать вопрос -- почему Король ведет столь замк нутый образ жизни? Откуда им было знать (но что началось бы, если б узнали!), что жизни-то, по правде говоря, и не было. Музыка, Диз и... и... пустота. В попытке занять себя Джон стал разбирать письма из пакета. Отец действи тельно отобрал очень красивые конверты. Фирмы, фэны. Все ликующее тепло-наци ональное. Как реклама соков, повышающих гемоглобин. Снова от "стариков" -- Скотти и Ди Джи, Карла и Мэка. Письма Джерри среди кипы не было. Так. Чье вот это 71 72 великолепие? Ох, батюшки, старый знакомый! Мистер Пьезолини. Что там? О, угро за. Столько лет спустя. Джон протянул руку к телефону и набрал номер Полковника. -- Алло? Ты, мальчик? Поздравляю. Выздоравливай скорее. Что? Ах, от того макаронщика. Читай. Что-что?! Обещает отомстить? Как? Через какой-нибудь про грессивный журнал? Где? В Италии? Будешь выставлен самым мерзким пугалом? Стукачом? Плюнь. У мафии везде щупальца, даже в самых прогрессивных журналах. Это уж не твоя забота. И хватит об этом. Испугал ты меня, мальчик. Черт-те что по мерещилось. Даже твои дурацкие слова перед тем старым концертом вспомнил. Тьфу-тьфу-тьфу. -- Что мы так-то, по телефону? Приезжайте. Вам можно. -- От молодец. Хорошо придумал. Твоих не возьму: они не должны видеть ни какой твоей слабины. -- Да, ладно. До скорого. Разговор с Полковником был долгим. Менеджер соглашался на все. Бил себя в грудь, клятвенно заверяя в преданности. Обещал дать отдых своему мальчику. Ус троить, наконец, заграничные гастроли. Лишь бы питомец ожил. Лишь бы захотел че го-нибудь. Пусть хоть взбрыкнет. О, как понимал тогда Джон своего наставника! Все шито белыми нитками. Или так было всегда? Только он не догадывался. Сейчас он смотрел на все словно со стороны. Полковник снова боялся. На сей раз уж не провала, а конца. Если Ко роля не будет, зачем Полковник? Ничего, найдет себе занятие. Будет торговать па мятью о нем. Тогда уж ему будет все равно. Или нет?.. В конце разговора Полковник вдруг сказал: -- Слушай, не мое это дело. Знаю. Только бы лучше рядом была какая-нибудь женщина. Друг. Любовница. Но постоянно. Тебе нужно расслабиться. Джон посмотрел на своего менеджера чуть ли не с ужасом -- тот повторял фразу, сказанную одним врачом двадцать с лишним лет назад в городке, где его сва лила ангина. "Научитесь расслабляться". Он не научился. Видно, таким был рожден. Он слышал ее потом столько раз, эту фразу, ни разу не вняв, не вникнув понастоящему в смысл. Прис столько попыток предприняла: -- Остановись. Деньги нам не нужны. Отдохни. Ты становишься тяжелым, раз дражительным. Вскрикиваешь по ночам. Утром выглядишь, словно с похмелья. Ты так долго не протянешь. Может быть нервное расстройство. Он отмахивался, полагая, что жена просто хочет засадить его дома. А мама? Мама сколько раз говорила: -- Мальчик мой дорогой, мне невыносимо видеть тебя после твоих концертов. Изможденный. Опустошенный. С погасшими глазами. Ты не доживешь до тридцати. Но и она не могла удержать сына от бесконечного марафона, превратившего его в сорок с небольшим в жирного, обрюзгшего, отечного полуслепого старика. Не ради денег он так работал. В музыке была его единственно настоящая жизнь. Некогда было заниматься собой. Даже когда три года назад у него обнаружи ли глаукому и могли б