омещений. Тем временем все шире ползли слухи о неминуемой атаке со стороны правительственных сил. В воздухе патрулировали самолеты авиации, сохранившей верность правительству. Фидель наконец решился поговорить с начальником гарнизона и долго разъяснял ему гибельность избранной пассивной тактики выжидания. Он приводил много примеров из истории Кубы, которые подтверждали простую истину, что всякий, кто заранее обрекает себя на оборону, неизбежно терпит поражение. Фидель предлагал сформировать две боевые группы из имевшихся в наличии бойцов, направиться в город, объединить вокруг себя разрозненные отряды повстанцев и начать наступление на президентский дворец. Офицер, казалось, с пониманием выслушал все, что говорил Фидель, но никаких решений не принял. Наступила ночь с 9 на 10 апреля 1948 года. Фидель прилег отдохнуть в отведенном ему месте и всю ночь размышлял над событиями 9 апреля. Одна мысль с необычайной ясностью окрашивала все впечатления дня: несокрушимая мощь всенародного восстания. Оказалось, что кажущийся незыблемым режим может рассыпаться как карточный домик, буквально в считанные минуты, даже не часы, под напором революционного выступления масс. Без всякого призыва, без руководства, стихийно выплеснувшееся на улицы народное возмущение привело в полное замешательство правящие классы, которые потеряли на время контроль за обстановкой. Было очевидно, что власть их висела на волоске. С величайшим трудом правительству удалось обеспечить лишь относительную безопасность иностранных делегаций, прибывших на Панамериканскую конференцию. Город пылал, улицы многих кварталов превратились в развалины. Фидель сам видел, что в такие моменты необычайного революционного возбуждения массы в состоянии быстро и решительно брать штурмом военные и полицейские казармы, склады оружия и смело вступать в бой даже с регулярными частями армии. Но главное, что неотвязно сверлило мозг, это проявившаяся 9 апреля стратегическая беспомощность и бесперспективность могучего стихийного выступления народа, если у него нет ни лидера, ни политической организации. Этот важнейший вывод из уроков боготинских событий всегда оставался у Фиделя на первом плане в ходе всей последующей борьбы на Кубе. Весь день 10 апреля Фидель с группой находившихся под его командованием солдат патрулировал высоты, господствовавшие над зданием 11-го отделения полиции. Слухи с каждым разом все тревожнее приходили из города. Становилось ясно, что армия поддержала правительство и постепенно устанавливала контроль за ключевыми пунктами столицы. Очаги сопротивления либо угасали под ударами танков и артиллерии, либо их защитники уходили к окраинам города. Шли разговоры о том, что руководство либеральной партии встало на путь предательства своего народа и решило капитулировать. Вскоре подтвердилось, что группа лидеров либералов в составе Эчардия, Араухо, Льерас Рестрепо явилась в президентский дворец и вступила в переговоры с президентом Оспиной Пересом, который распорядился задержать их. Результатом этих переговоров была сделка, обязывающая руководителей либералов обратиться к своим сторонникам с призывом прекратить всякое сопротивление, объявить о перемирии и о сдаче всего оружия "законным властям". В ночь с 10 на 11 апреля по радио не раз передали совместное обращение правительства и руководства либеральной партии о перемирии, о прекращении всякого сопротивления со стороны повстанцев. Полицейские офицеры, командовавшие силами в 11-м отделении полиции, решили подчиниться. У Фиделя под угрозой применения силы отобрали оружие и патроны, и ему ничего не оставалось, как вернуться в отель "Кларидж", где находились его нехитрые пожитки и, главное, книги. С немалым трудом, сквозь завалы битого кирпича и стекла, преодолевая простреливаемые пространства в зонах, где еще продолжались стычки между мелкими группами повстанцев и армией, Фидель добрался до отеля, но здесь его ждало разочарование. Здание было занято военизированными формированиями консервативной партии, которые не впускали внутрь никого, а уж тем более кубинского студента, участника антиимпериалистического конгресса. Без документов, без единого гроша в кармане, Фидель стал искать кого-нибудь из знакомых, чтобы выбраться из создавшейся ситуации. В одном из отелей он буквально за полчаса до наступления комендантского часа нашел нескольких аргентинских делегатов, у одного из которых оказалась автомашина посольства с дипломатическим номером. Фидель настоял на том, чтобы его отвезли в кубинское посольство. Вскоре там же собрались и остальные члены студенческой делегации. Кубинский консул оказал им необходимую поддержку и помощь. К счастью, в те дни в аэропорту Боготы находился кубинский грузовой самолет, который забрал всех эвакуировавшихся кубинцев и 12 апреля взял курс на Гавану. Фидель возвращался домой твердо убежденным, что его жизненный путь - это путь профессионального революционера. Фидель возвратился в Гавану, в стены университета, в самый разгар избирательной кампании. В 1948 году заканчивался мандат президента Грау Сан-Мартина. На 1 июня были назначены новые выборы. На этот раз претендентами на пост главы государства выступали со стороны правящей партии Прио Сокаррас, министр труда в правительстве Грау, а со стороны оппозиции наиболее серьезные шансы имел руководитель новой "ортодоксальной" партии Эдуарде Чибас, который в своей деятельности во многом напоминал Гайтана. Фидель активно включился в избирательную борьбу на стороне Э. Чибаса. На всех митингах он выступал одним из первых. Очевидцы вспоминают, что на митинге 23 мая в столице провинции Сантьяго Фидель в своей речи предупредил Чибаса о том, что студенты поддерживают его, но если он изменит народу, то студенты не только откажут ему в поддержке, но и станут бороться против него. Выступая через некоторое время после него, Чибас сказал: "Нет, товарищ Фидель, вы не должны иметь на этот счет никаких сомнений. Когда я почувствую, что теряю доверие народа, то я пущу себе пулю в сердце". Этот эпизод достаточно красноречиво говорит о том, что Фидель считал верность делу превыше верности одному лидеру. Кстати говоря, само слово "Фидель" в переводе со староиспанского означает "верный". 1 июня состоялись выборы. При полной поддержке прежнего правительства, с одобрения американцев, победил Прио Сокаррас. Ортодоксальная партия не смогла оказать пока решающего сопротивления. Безусловно, неудача на выборах в известной степени сказалась на общей политической активности в стране. Наступили летние отпуска, и общественный тонус несколько спал. К тому же у Фиделя оказались запущенными некоторые личные дела, в частности, предстояло сдать большое количество пропущенных экзаменов за второй и третий курсы. Он засел за учебники и с поразительной быстротой стал наверстывать упущенное. Он сдавал экзамены каждые два-три дня, пока не ликвидировал академическую задолженность. Летом 1948 г., как обычно, он выехал на отдых в Биран, где в кругу старых друзей и братьев на короткое время отключился от бурной политической жизни в университете. Лето и ранняя осень 1948 года принесли еще одно большое изменение в личной жизни Фиделя. Он влюбился в студентку философско-литературного факультета университета Мирту Диас Баларт, и 12 октября 1948 года они поженились. Новый учебный год уже начался, накопились требующие его вмешательства проблемы. Надо было вновь поднимать товарищей на борьбу за непрерывно ущемлявшиеся права студенчества и трудового народа. На этот раз остро встал вопрос о борьбе за снижение расценок на проезд в городском транспорте. Злосчастная администрация Грау Сан-Мартина всего за месяц до окончания своего мандата приняла решение о повышении цен на проезд в автобусах Гаваны на 20 процентов (с 5 до 6 центов). Большая группа радикально настроенных студентов под руководством Фиделя и его друзей решили прибегнуть к прямым действиям, чтобы сорвать намеченное повышение цен. По их призыву студенты начали захватывать на улицах автобусы и перегонять их на территорию университета, куда вход правительственной полиции по традиции запрещен в соответствии со статусом автономии, которым пользуется университет. По требованию хозяев гаванская полиция окружила университет, агенты полиции непрерывно провоцировали студентов, рассчитывая получить предлог для вторжения на территорию студенческого городка. Они не раз открывали огонь по зданиям университета. В ответ сыпался град камней, пустых бутылок, гнилых помидоров. На 72 часа были прерваны все занятия. В конце концов хозяевам автобусных линий удалось найти штрейкбрехеров в среде студентов, и на третью ночь автобусы были тайно угнаны и возвращены хозяевам. Долго еще не сдавались Фидель и его товарищи, которые отпечатали 50 тыс. листовок с призывом к жителям столицы бойкотировать те линии автобусов, которые повысят цены. Кроме того, они бросили клич об изъятии из обращения монет по одному сентаво, чтобы сделать физически невозможной уплату повышенного тарифа. Все это дало частичные результаты, хотя полной победы одержать не удалось. Но в каждой такой схватке накапливался ценный политический опыт, шлифовались тактика, отрабатывалась методика действия. За оставшееся время пребывания в университете Фиделю довелось принять самое активное участие в острой антиамериканской акции. 12 марта 1949 года три американских военных моряка с корабля, стоявшего в Гаванской бухте, зашли в Центральный парк, где находится самый почитаемый памятник столицы - монумент Хосе Марти, около которого по традиции проводились протокольные церемонии возложения венков. Находившиеся изрядно под хмелем моряки решили поглумиться над кубинской святыней. Один из них забрался наверх, сел на мраморную голову Марти, другой в это время нагло мочился на пьедестал памятника. Вызывающее поведение янки вызвало бурную реакцию со стороны кубинцев. Около распоясавшихся хулиганов быстро образовалась толпа, которая угрожала им расправой. В сидевшего наверху полетели пивные бутылки. В этот момент появилась кубинская полиция, которая вместо того, чтобы арестовать американцев, принялась разгонять своих же соотечественников, применяя при этом огнестрельное оружие. Но возмущенная толпа росла, и полицейским пришлось вызвать солидное подкрепление, чтобы спасти моряков от неминуемой расплаты за свое хулиганство. На другой день, когда факт глумления над апостолом Кубинской революции получил широкую огласку, Фидель Кастро выступил в университете с идеей установления почетного караула около памятника в ночное время. Он же со своими товарищами предложил организовать демонстрацию протеста около американского посольства. Его инициатива была с воодушевлением подхвачена студентами. В первых рядах демонстрантов шел Фидель Кастро. Студенты подошли к зданию посольства и начали забрасывать его камнями, выкрикивать антиамериканские лозунги. Возник даже план сорвать американский флаг с посольства и держать его в качестве символического заложника до тех пор, пока виновные в нанесении оскорбления кубинскому достоинству не будут преданы кубинскому суду. Растерявшийся посол США Роберт Батлер вышел к студентам и начал бормотать свои извинения, когда внезапно из боковых улиц на демонстрантов обрушился крупный отряд полицейских, вооруженных дубинками. Фидель всегда оказывался на первой линии сражения, и здесь ему досталось изрядно, как и другим руководителям демонстрации. Об одном он сожалел и тогда, и позднее, что у студентов не было под руками ничего, чем бы они могли ответить на это жестокое злоупотребление силой. Инцидент с моряками завершился принесением извинений со стороны американского посла и возложением венка к оскверненному памятнику. 11 сентября 1949 года у Фиделя Кастро родился сын, которому дали в честь отца такое же имя - Фидель. На какое-то время жена, сын и профессия становятся его основными заботами. Общественная жизнь в университете зашла к концу 1949 года в тупик. Руководство Федерации университетских студентов раскололось почти по всем вопросам. Со стороны правых чаще всего пускались в ход обвинения в принадлежности оппонентов к коммунистической партии. В те годы "охоты за ведьмами" это был самый угрожающий "аргумент". Вполне респектабельный журнал "Богемия" в номере от 16 октября 1949 г. писал, что во время одного из таких выступлений поднялся Фидель Кастро и сказал: "Если быть коммунистом - преступление, то тогда надо вынести из конференц-зала портрет Хулио Антонию Мелья!" Это замечание было ушатом холодной воды. Вся Куба знала и чтила память одного из самых выдающихся руководителей кубинского студенчества в 20-е годы Мельи, который стал основателем и руководителем коммунистической партии и был убит по приказу диктатора Мачадо в Мексике в 1929 году. Именно Хулио Антонио Мелья был в свое время инициатором трудной борьбы за университетскую реформу. Начался 1949-1950 учебный год, выпускной для Фиделя. Он по-прежнему основное внимание уделял общественным наукам, дипломатическому, а также административному праву. В годы обучения в университете Фиделя можно было часто видеть на маленькой площади Каденас, которая находится как раз напротив входа в здание юридического факультета и была в то время подлинным сердцем политической жизни университета. Она всегда была заполнена студентами, с которыми он горячо обсуждал какую-нибудь проблему. Когда слушатели не находили, чем ответить на поставленные перед ними вопросы, Фидель сам начинал оспаривать выдвигаемые им тезисы и спор шел с самим собой. Этот процесс искреннего, честного поиска завораживал его слушателей, многие из них становились его верными последователями и соратниками. В те годы студенты имели право на свободное посещение занятий, чем пользовался Фидель, который большую часть времени уделял вопросам политической борьбы. Он часто надолго отключался от занятий, затем залпом сдавал необходимые экзамены. Это было трудное и смутное время, и совершенно ясно, что для революционера, который не мог смириться с социальными язвами, жизнь не могла развиваться иначе. Главным предметом, который Фидель изучал в университете, была, конечно, политика, а не юриспруденция. Когда после победы Кубинской революции в архивах полиции было найдено личное дело Фиделя Кастро, то в виде резюме его общественной деятельности было написано: "Был постоянным возбудителем и агитатором студенческой массы". Вряд ли можно дать оценку выше! Сам про себя он впоследствии говорил: "Я был Дон Кихотом университета, и мне всегда доставалось на орехи. То, что я пережил в университете, имеет большую ценность, нежели мой опыт, приобретенный в Сьерра-Маэстре". Но Фидель успешно завершал и свою профессиональную учебу. 30 июля 1950 года ему удалось добиться разрешения на сдачу экзаменов для получения степени лиценциата административного права и лиценциата дипломатического права, поскольку он прошел весь курс этих наук. 5 сентября 1950 г. после сдачи всех предметов для получения звания доктора права он подал Ученому совету университета на рассмотрение свою дипломную работу по теме "Вексель в частном международном праве", за нее он получил высшую отметку. 13 октября 1950 года Фиделю Алехандро Кастро Рус было присвоено звание доктора юридических наук. Пятилетнее пребывание в университете было важным этапом воспитания Фиделя как революционера. В эти годы он приобрел ценнейший опыт работы с массами; он был одним из самых выдающихся руководителей университетских студентов, играл видную роль в решении многочисленных проблем Федерации студентов университета. Он завязал узы дружбы со студентами-коммунистами, установил широкие контакты с политическими деятелями Кубы и других американских стран. Вступил в ряды Партии кубинского народа и активно участвовал в политической жизни страны. Он непосредственно ощутил обстановку в странах Латинской Америки в ходе своих поездок в Панаму, Венесуэлу, Колумбию. Исключительно большую роль в формировании политических взглядов Фиделя сыграло его участие в грозных событиях 9-10 апреля 1948 года в Боготе. Но занятия политикой не обеспечивали никакого дохода, а у Фиделя уже была на руках семья. Поэтому он вместе с двумя другими адвокатами, Хорхе Аспиасо Нунес де Вильявисенсио [Аспиасо работал до 1982 г. в Министерстве юстиции Кубы. Сейчас на пенсии и занимается научно-исследовательской работой в области права.] и Рафаэлем Росенде Вигоа [Рафаэль Росенде в период военной диктатуры Батисты работал в качестве административного секретаря одного из депутатов палаты представителей. А после победы революции эмигрировал в США в 1960 г. и канул в безвестность], создал небольшую адвокатскую контору. Фидель и Аспиасо были однокурсниками по юридическому факультету, и между ними давно сложились дружеские отношения, а Росенде был с другого курса. Все трое принадлежали к тем выпускникам, которые вступают в жизнь самостоятельно, без помощи состоятельных родителей. Они сняли скромное помещение, состоявшее всего из небольшой приемной и 1 кабинетика, по адресу: ул. Техадильо, 57, в старой Гаване. Когда выяснилось, что надо заплатить владельцу помещения 120 долларов арендной платы за два месяца, то у всех трех партнеров оказалось всего 80 долларов. Пришлось упрашивать хозяина поверить в долг. Так же в долг была получена самая необходимая мебель и куплена в рассрочку старая пишущая машинка. Уже первое их деловое соглашение было не похоже на привычную юридическую практику. Фидель и его коллеги договорились с фирмой, торговавшей древесиной "Мадерерас Ганседо", что фирма поставит необходимые для обстановки конторы материалы, а адвокаты обязуются как бы в уплату за них взыскать старые долги с краснодеревщиков и столяров, которые брали у фирмы в кредит древесину. На практике адвокаты скоро убедились, что бедные ремесленники оказались в долгах лишь потому, что им самим не платили вовремя их клиенты из буржуазных семей. С тех пор Фидель и его партнеры использовали свои юридические знания главным образом для выколачивания долгов в пользу рабочих и ремесленников. Знакомство с семьями ремесленников показало, в каких неимоверно тяжелых условиях работают и живут эти люди. Аспиасо вспоминает, как однажды Фидель, посетивший мастерскую одного столяра на ул. Порвенир, был так тронут картиной бедности и отчаяния, что достал из кармана последний 5-долларовый билет и незаметно сунул его под тарелку, стоявшую на столе. Всем своим клиентам из числа трудящихся адвокаты советовали не торопиться с уплатой долгов компании. Разумеется, так долго продолжаться не могло, и вскоре владельцы "Мадерерас Ганседо" отказались от их услуг. Известно, что Фидель вел дело одной бедной крестьянской семьи из местечка Мелена дель Сур, которую хотели согнать с принадлежавшей ей земли владельцы сахарного завода "Мерседитас". Благодаря участию Фиделя благополучно разрешилось аналогичное дело для группы крестьян из местечка Сайта Крус дель Сур. Он выступал в качестве адвоката группы рабочих центрального рынка, которые стали жертвой произвола администрации и местного желтого профсоюза. Большую известность в 1951 г. получил процесс по делу группы студентов Гаванского университета, которых обвиняли в нарушении общественного порядка. Фидель так остро, с юридической точки зрения, построил защиту и провел ее настолько ярко, что председатель трибунала был вынужден поздравить Фиделя с образцово решенной задачей. Но, разумеется, наиболее крупными и громкими уголовно-политическими делами были его разоблачения беззаконных действий тогдашнего президента страны Прио Сокарраса и его связей с гангстерскими группами. Фиделю удалось собрать острые компрометирующие материалы на Прио Сокарраса. Из этих материалов было видно, что в свое время один из крупных землевладельцев по имени Эмилио Фернандес Мендигутия был отдан под суд по обвинению в изнасиловании 10-летней крестьянской девочки. Его адвокатом на процессе выступал Прио Сокаррас, который в то время еще не занимал поста главы государства, а занимался частной адвокатской практикой. Приговор был таков: 6 лет тюремного заключения и 10 тыс. песо денежного возмещения родителям пострадавшей. Прошло немного времени, Прио Сокаррас стал президентом республики и, злоупотребляя своими правами, он личным декретом помиловал этого преступника. Но Фидель установил, что, выйдя на свободу, Мендигутия стал играть роль подставного лица, на имя которого приобретались земли президентом Кубы и его родственниками. Таким путем Прио Сокаррасу удалось скупить значительные площади земель в пригородах Гаваны, на которых строились виллы, продававшиеся затем по спекулятивным ценам. Для того чтобы представленные материалы были еще более впечатляющими, Фидель задумал провести киносъемку не только этих поместий, но и незаконного использования для их обработки государственных технических средств и рабочей силы. Вместе со своим другом Рене Родригесом Крусом, который обладал навыками кинооператора, они ночью незаметно проникали на территорию владений Прио Сокарраса, прятались в надежном месте, а с рассветом начинали снимать разоблачительные кадры. Так удалось снять, как по приказу президента Прио Сокарраса по утрам в поместья привозили на грузовиках солдат, которые целыми днями занимались строительными и садово-огородными работами, на которых к тому же использовалась техника (тракторы, бульдозеры), принадлежавшая министерству общественных работ. Иногда, когда появлялось несколько лишних песо, Фидель арендовал за 20 долларов в час частную авиетку и вел киносъемку с воздуха. Собранные с таким риском материалы позволили Фиделю возбудить уголовное дело против президента страны, которого он обвинил в незаконном приобретении имущества, нарушении основных положений трудового законодательства, в извращении функций вооруженных сил Кубы, в насаждении латифундий и т. д. и т. п. Разоблачительные сведения публиковались, как правило, в очень популярной и широко читаемой гаванской газете "Алерта" и передавались по радио "Голос Антильских островов". Эти материалы серьезно подрывали позиции правительства, разоблачали его грязные махинации в глазах самых широких масс трудящихся и одновременно содействовали росту политической известности Фиделя Кастро. В феврале 1952 года Фидель решился на чрезвычайно опасное дело: вскрыть с неопровержимыми фактами в руках связь между правительством, погрязшим в махинациях, и преступно-уголовным миром гангстеров. Ему удалось собрать уникальный материал, который опубликован в газете "Алерта" 20 февраля 1952 года. Фидель дал исторический анализ появления на Кубе гангстеризма как социального явления, проследил за социальным составом людей, втягиваемых в эту деятельность, подверг разбору причины, по которым политические деятели стали активно использовать это явление в своих интересах. А затем дал потрясающей силы материал, указав, что президент страны лично в конвертах вручает руководителям преступного мира по 18000 песо ежемесячно плюс предоставил им в общей сложности 2000 постов в различных звеньях государственного аппарата, где гангстеры только получают зарплату, не являясь никогда на работу. Фидель поименно назвал лиц, которые являются в министерства и ведомства для получения выделенных на ту или иную банду чеков. Он точно указал, сколько синекур имеет каждая банда. Так, самая грозная и беспощадная банда Поликарпио имела право на получение 600 мест, другая под руководством Масферрер "располагала" 500 ставками, группа "Колорадо" получала содержание за 400 чиновничьих должностей и т. д., вплоть до самой мелкой банды. Фидель обвинил президента республики в том, что тот "покупал и продавал убийства". По свидетельству очевидцев, этот отчаянный шаг Фиделя Кастро заставил всех остолбенеть от ужаса. Отмечают, что в то время "никто не дал бы и сухой мухи за жизнь Фиделя"; полагали, что он будет убит в самое ближайшее время, потому что никто никогда не отваживался сказать вслух даже тысячной доли того, что публично разоблачил Фидель. До сих пор кое-кто мучается в поисках ответа на вопрос, почему Фидель остался жив. Но наилучшей защитой Фиделю и на этот раз стала полная поддержка общественного мнения, не имеющая границ личная смелость Фиделя и его постановка вопроса в широкой политической плоскости. Фидель почувствовал, что общество, страна устали от политического террора, что в рядах самих гангстеров появились признаки брожения и недовольства той грязной ролью, которую им отводят политиканы, и нанес точно рассчитанный, сокрушительный удар. В начале февраля 1952 года руководство ортодоксальной партии огласило имена кандидатов от своей партии в конгресс. В их числе не оказалось Фиделя. Но Фидель думал по-другому. "Я обратился прямо к народу, - вспоминал он позднее. - У меня была радиопрограмма, и я также часто публиковал свои статьи в прессе. В то время существовал огромный политический вакуум. Не было лидеров. А поскольку рядовые члены партии были людьми в своей основе честными и свободными, то аппарат не мог навязать им свою волю. У меня были адреса 80 тысяч членов партии в провинции Гавана. Я разослал письма по всем адресам. Друзья помогали мне запечатывать конверты. Для бесплатной пересылки писем я пользовался партийной печатью. Я не имел права этого делать, но у меня не было иного выхода... Лидеры не могли сдержать меня. Я поставил перед собой цель, о которой я так много думал. Они не могли мне помешать. Им это не нравилось, но народные массы поддерживали меня. Поэтому лидеры не могли препятствовать мне выставить свою кандидатуру. Конечно, моя популярность все еще ограничивалась партией, хотя мои разоблачения нашли отклик у всего народа в целом". Главным бастионом Фиделя, выдвинувшим его кандидатуру в конгресс, был рабочий район Кайо Уэсо, в котором было множество складов, ремонтных мастерских, мелких предприятий и, конечно, море пролетарских трущоб. Его поддерживали и многие другие партийные организации провинции, и в особенности Сантьяго-де-Лас-Вегас, где он собирал данные о земельных махинациях президента Прио. Фидель ничуть не сомневался в своей победе на выборах. Привлекательность выдвинутой им популистской программы, поддержка со стороны низовой партийной организации и избирателей, огромная энергия и целеустремленность должны были, безусловно, обеспечить ему место в палате представителей. После получения мандата, а вместе с ним депутатской неприкосновенности, права свободно выступать с законодательной инициативой Фидель намеревался на первом этапе представить на рассмотрение конгресса ряд революционных по своему существу законов, которые, скорее всего, были бы отвергнуты корпусом законодателей, но дали бы возможность полностью разоблачить противников преобразований, завоевать популярность своей программы, а главное, создать массовое движение своих сторонников. Лишь когда народу стало бы предельно ясно, что обычным путем не удастся добиться проведения в жизнь этих законов, тогда наступил бы этап революционной работы. В целом выборы 1952 года приближались на такой высокой волне общенародного недовольства, что все предвещало победу партии ортодоксов. Проведенный в декабре 1951 года опрос общественного мнения показал, что 50,5 процента избирателей осуждали политику правительства и лишь 33,7 процента высказывались в ее поддержку. Перспектива выборной кампании не могла радовать ни США, ни правящие круги Кубы. Задолго до дня проведения выборов начались поиски "сильного человека", способного остановить нарастание революционного брожения на Кубе. Выбор пал на Фульхенсио Батисту, который был достаточно известен на Кубе. 4 сентября 1933 года он возглавил так называемый "заговор сержантов" ("маленькой группы сержантов, промышлявших политикой", - как говорил Ф. Кастро), в результате которого армия присоединилась к программе революционных реформ, за которую выступали все здоровые силы Кубы. Сам Батиста впоследствии стал полковником (перескочив через все промежуточные звания), командующим вооруженными силами Кубы, и, удовлетворив свои честолюбивые устремления, все дальше и дальше отходил от тех социальных сил, с помощью которых выдвинулся на политическую арену. В 1940-1944 гг. он, будучи президентом Кубы, был вынужден идти в одном строю с Объединенными нациями в борьбе против сил фашизма и милитаризма. После 1944 года Батиста выехал на длительное проживание в США, где он купил в Дайтоне роскошную виллу, стал заводить контакты среди политических деятелей США, руководителей армии и спецслужб. В 1948 г. он, не приезжая на Кубу, выставил свою кандидатуру на пост сенатора, победил и, уже пользуясь парламентской неприкосновенностью, возвратился на Кубу, где развернул активную работу по вербовке сторонников для задуманного им государственного переворота. На выборах 1952 года Батиста фигурировал уже в качестве кандидата на пост президента республики, но его шансы были невелики из-за крайне настороженного отношения к нему подавляющего большинства народа, знавшего о тесных связях Батисты с США и его склонностях к диктаторской системе правления. Но именно такой человек и был нужен США, которые благословили планы по осуществлению на Кубе военного переворота. Глава III МОНКАДА Глухой ночью 10 марта 1952 года Фульхенсио Батиста вместе с группой заговорщиков появился в главном военном городке Гаваны "Колумбия". Там его уже ждала большая группа офицеров, которые все подготовили для захвата этого военного лагеря и других опорных пунктов столицы. В 2.40 утра, как и было задумано, совершился военный переворот. Он произошел без особых осложнений. Пока Куба мирно спала, Фульхенсио Батиста под покровом ночной темноты силой ворвался на политическую арену страны, неся репрессии, горе и нищету. Наутро, как только стало известно об этом событии, по всей стране прокатилась волна протестов. Уже в половине восьмого утра 10 марта руководители Федерации университетских студентов прибыли в президентский дворец и сообщили уже низложенному президенту, что они просят дать студентам оружие, чтобы выступить против военных заговорщиков. Делегация ушла, получив обещание президента Прио направить оружие как можно раньше в университет. В университете собралось несколько сот человек из числа рабочих и студентов, готовых немедленно и с оружием в руках выступить против переворота. Фидель находился там же, среди тех, кто пришел первым, и с нетерпением ожидал обещанного оружия, которое так и не прибыло. Президент Прио Сокаррас после длительных колебаний решил покинуть дворец и просить политического убежища в мексиканском посольстве. Народное возмущение было всеобщим, однако мало-помалу разочарованные люди стали расходиться по своим домам. Новоявленный диктатор первым же правительственным распоряжением великодушно повысил жалованье чинам полиции и денежное содержание в армии. Никаких серьезных политических аргументов для переворота не было выдвинуто. На первой краткой пресс-конференции Батиста в качестве причины свержения правительства утверждал, что, мол, ему стало известно, что Прио Сокаррас готовил на 15 апреля государственный переворот, поскольку кандидат от правящей партии все больше и больше терял шансы на успех на летних выборах. Ф. Батиста по телефону связался со всеми основными гарнизонами и опорными пунктами армии и отовсюду получил заверения в поддержке его действий. В какой-то мере вновь сработал исторический фатализм, по которому считалось, что тот, кто контролирует военный городок "Колумбия", владеет Гаваной, а кто является хозяином Гаваны, тот и задает тон на всей Кубе. Вскоре к Батисте потянулись политические деятели, воротилы делового мира, директора газет, чтобы засвидетельствовать свою поддержку совершенному беззаконию. Всем становилось ясно, что путчисты победили и в стране наступил новый этап - этап ликвидации буржуазно-демократических порядков и установления военно-полицейской диктатуры. Первым решением Фиделя было уехать в пригород Гаваны с двумя товарищами. Там, на небольшой ферме, принадлежавшей одному из активистов ортодоксальной партии, он составил свой первый антибатистовский манифест, в котором Фидель самыми беспощадными словами клеймил Батисту и его подручных, совершивших военный переворот. "Это не революция, а подлый удар из-за угла. Вы не патриоты, а палачи свободы, узурпаторы, люди вчерашнего дня, авантюристы, жаждущие золота и власти. Вы совершили переворот не против беспомощного, находившегося в прострации президента Прио, а против народа, да еще сделали это накануне выборов, результаты которых практически были известны заранее..." Фидель пророчески предупреждал Батисту: "Своими действиями вы сеете не мир, а зерна ненависти. Не счастье, а скорбь и горе испытывает наш народ перед открывающейся трагической перспективой... Наступил час борьбы и самопожертвования. Отдать жизнь - это значит ничего не потерять, а вот жить в кандалах - это жить в позоре. Умереть за родину - значит стать бессмертным!" Такими словами закончил свой документ Фидель Кастро, поставивший под ним свою подпись. Этот документ был послан Фиделем во все крупные газеты Гаваны, но ни одна из них в те дни не решилась опубликовать его из-за страха перед неминуемыми репрессиями в свой адрес. 11 марта был распущен конгресс Кубы, а законодательная власть перешла к совету министров. На полтора месяца прекращалось действие конституционных гарантий. Вскоре была отменена Конституция 1940 года, которую заменили ублюдочными "конституционными статусами", которые лишали кубинский народ всех демократических завоеваний. Военно-политический режим пришелся по вкусу деловым и официальным кругам Вашингтона. Американский посол на Кубе Артур Гарднер даже заявил, что "история Кубы начинается с 10 марта 1952 г.". Тем временем Фидель Кастро напряженно работал над другим документом, в котором поставил задачей суммировать все преступления, совершенные Батистой, чтобы потребовать его наказания в уголовном порядке. 24 марта он закончил работу, и документ был представлен в гаванский суд по особо важным и срочным делам. В нем Фидель изложил общеизвестные факты, относящиеся к совершенному военному перевороту, а затем, ссылаясь на действующее и никем не отмененное законодательство, в частности, на кодекс законов о защите общества, перечислил конкретные статьи, которые были нарушены самым грубым образом Батистой. В частности, статья 147 этого кодекса предусматривала наказание сроком от 6 до 10 лет тюремного заключения для каждого, кто путем насилия будет пытаться частично или полностью изменить действующую конституцию или форму правления. После того, как Фидель тщательно указал все нарушенные статьи законодательства, он сделал в своем документе следующий вывод: "Господин Фульхенсио Батиста в общей сложности совершил преступления, за которые должен быть приговорен на срок более 100 лет тюремного заключения". Фидель потребовал предания суду и наказания Батисты, поставив при этом с большим подтекстом следующий вопрос: "Каким же образом сможет в противном случае этот трибунал судить простого гражданина, который выступит с оружием в руках против этого незаконного режима, пришедшего к власти в результате предательства? Совершенно ясно, что осуждение такого гражданина было бы абсурдом, несовместимым с самыми элементарными принципами справедливости". Иначе говоря, уже 24 марта Фидель Кастро поставил публично вопрос о правомерности вооруженной борьбы с военной диктатурой Батисты. В заключение Фидель, обращаясь к судьям, писал, что если они не найдут в себе силы выполнить свой профессиональный и патриотический долг, то пусть лучше снимут с себя судейские мантии, подадут в отставку, чтобы всем было ясно, что на Кубе одни и те же люди осуществляют и законодательную, и исполнительную, и судебную власть. Фидель, честно говоря, и не рассчитывал, что судьи окажутся достаточно мужественными, чтобы поставить под угрозу свое личное благополучие, но он считал необходимым публично выразить свою точку зрения. Содержание документа, выражения, в которых он был составлен, весь тон и дух его говорили о том, что Фидель Кастро объявляет войну режиму Батисты, причем делает это открыто, честно, с поднятым забралом. Иногда историки кубинского революционного процесса задаются вопросом, почему Батиста не предпринял своевременных мер по нейтрализации своего врага, оказавшегося, как выяснилось потом, смертельным. Видимо, Батиста недооценил выступление молодого адвоката. За Фиделем не стояли ни влиятельные социальные силы, ни традиционные политические организации, у него не было ни средств, ни влиятельных друзей - одним словом, ничего. Стоило ли обращать внимание на, казалось, пустое сотрясение воздуха и омрачать себе радость легкой победы. Но Фидель и не думал ограничиваться только объявлением войны. Он стал ее практически готовить. А. Гевара вспоминает, что когда он после 10 марта 1952 года обратился к Фиделю с просьбой поддержать очередную политическую кампанию по расширению зоны автономии университета на соседние кварталы, то Фидель сказал ему, что он занимается подпольной работой по организации вооруженного сопротивления и что ему теперь не до политических кампаний, и просил больше его по этим мелочам не беспокоить. По словам Лионеля Сото, в последние годы пребывания в университете и после его окончания у Фиделя уже сложился круг друзей из числа молодежи ортодоксальной партии, которые были чем-то вроде маленькой армии, которая отличалась дисциплинированностью, собранностью и преданностью. Из числа молодых рабочих, служащих, сельскохозяйственных пеонов и стали подбираться первые кандидаты в армию героев Монкады. Для создания руководящих кадров движения Фидель всегда мог рассчитывать на своего брата Рауля, готового идти в огонь и в воду за справедливое дело. Вскоре Фидель познакомился с Хесусом Монтане, служащим местного отделения "Дженерал моторс", куда обратился Фидель в поисках подходящего автомобиля. Они быстро нашли общий язык, Монтане безоговорочно поддержал намерения Фиделя начать подготовку вооруженного выступления и полностью отдал себя в его распоряжение. Более того, он порекомендовал установить контакт с Абелем Сантамария, который работал на фирме "Понтиак". Оба они принадлежали к лучшей части молодежной организации ортодоксальной партии, были честными, мужественными юношами. Постепенно сложилось военное руководство движением, в которое вошли Фидель Кастро, Абель Сантамария, Хесус Монтане, Педро Мирет, Хосе Луис Тасенде и Ренато Гитарт Росель (двое последних погибли в событиях, связанных со штурмом Монкады). Педро Мирет, студент инженерного факультета, имевший склонность к работе с оружием и сам прекрасный стрелок, безоговорочно согласился возглавить стрелковую подготовку бойцов и даже умудрился использовать старое подвальное помещение под главной лестницей университета в качестве учебного тира. Фидель придавал первостепенное значение конспирации. Для принятия в ряды потенциальных бойцов требовалось тщательное изучение кандидата. Люди распределялись по боевым ячейкам (численностью не более 10 человек), члены которых знали только своего непосредственного командира. Всем присваивались псевдонимы, которыми бойцы пользовались во время занятий. Работа велась в основном в двух направлениях: повышение политиче