что у США "имеется перспектива удвоения усилий, направленных на то, чтобы обеспечить оборону от советских дальнобойных ракет и искусственных спутников...". "У пентагоновцев всегда одна мысль на уме, как научные открытия привязать к своему "колесу", - раздраженно подумал Королев. - Боюсь, это так и будет". Глава вторая Открытие века Всенародная встреча. Три витка или семнадцать? Невесомость дает себя знать. Космические сутки В апрельские дни того, гагаринского года в Подмосковье стояла на редкость теплая погода, хотя кое-где еще лежал снег. Леса и поля уже начали одеваться в нежный зеленый наряд, как будто сама природа принарядилась в этот торжественный день. Москва приготовилась широко, по-русски сердечно встретить первого космонавта планеты 14 апреля. Вся трасса от аэропорта Внуково до Красной площади убрана флагами, расцвечена транспарантами. Всюду - портреты Гагарина. По обеим сторонам шоссе тысячи и тысячи встречающих образовали живой коридор, по которому не очень быстро двигался торжественный кортеж. ...Юрий Алексеевич Гагарин стоял в открытой машине и улыбался своей неповторимо счастливой улыбкой, той улыбкой, которая покорила уже весь мир. Космонавта буквально забрасывали цветами, машина ехала по разноцветному ковру из первых весенних цветов. Вся^Москва от мала до велика встречала героя. Вереница машин вышла уже на Ленинский проспект. "Как он сегодня необычайно живописно украшен", - подумал Юрий Алексеевич. И снова, куда бы он ни бросил взгляд - людское море. Москвичи заполнили все балконы, оконные проемы. Наиболее отважные и находчивые чудом держались на скатах крыш. Вездесущая ребятня, как только что прилетевшие грачи, расселась на ветвях деревьев. Крики: "ура!", "Слава Гагарину", "Мы первые" - не смолкали. А Гагарин улыбался и приветливо махал руками. ...Машина Сергея Павловича шла в конце колонны, растянувшейся почти на километр. - Интересно, о чем думает сейчас Гагарин? - спросила Нина Ивановна. - По-моему, ни о чем, - ответил жене Королев. - Он просто счастлив. - А ты, Сергей? - И я, Нина, счастлив. Нина Ивановна чутким ухом уловила в голосе мужа грусть, но не подала вида, что заметила, и замолчала. Она хорошо понимала Сергея Павловича, никогда не мешала ему, когда он хотел остаться наедине со своими мыслями. Знала: заговорит сам. Не ошиблась она и на этот раз. - Вечером прием в Кремле, - растягивая слова, словно вдумываясь в их смысл, сказал Королев. - В Кремле. Знаешь, всего ожидал, но чтобы митинг па Красной площади - мечтать не мог. Мечтать не мог, - опять медленно повторил он. - Гагарин выступит с трибуны Мавзолея, подготовлен Указ о присвоении ему звания Героя Советского Союза. Так высоко оценили нашу работу... И опять замолчал. Нина Ивановна не тревожила его разговором. А Сергей Павлович думал о предстартовой неделе, вспоминал всех, чьи бессонные ночи, поиски, мечтания, мастерство сделали возможным сегодняшний праздник. "Великая победа разума" - так партия оценила нашу работу. Ну что ж, это верно. Сегодня и мой день тоже. Я шел к нему тридцать лет. Тяжело мне было? Тяжело. Но я выстоял. Да, сам себя не похвалишь... Надо признаться хоть самому себе: немного обидно и очень грустно. Кто я для всех этих ликующих людей - никто, лишь для немногих - Главный конструктор. Мой планер назывался СК, самолеты моего учителя носят гордое имя Ту. Прославленный сталевар известен всем, хлебороб, вырастивший отменный урожай, пользуется огромным уважением. Я всю жизнь работал для страны, для своих соотечественников... Но ничего, раз считают, что так надо... Мы еще не раз удивим мир". Сергей Павлович посмотрел через боковое стекло и с удивлением обнаружил, что проехали уже Ленинскую библиотеку. Оставив машину на Манежной площади, Королевы поднялись по Историческому проезду к кремлевским трибунам. Такой Красной площади они еще никогда не видели: море восторженных лиц, кумачовые флаги и цветы, воздушные шарики, портреты Гагарина, транспаранты. Все это шумело, гудело от нетерпеливого ожидания встречи с человеком, который за несколько часов стал любимцем всей планеты. Сергей Павлович взглянул на Спасскую башню. Золоченая стрелка приближалась к половине третьего. Трибуны Красной площади переполнены. Приглашены сюда и соратники Королева, будущие космонавты. Красная площадь ждала Юрия Гагарина, руководителей партии и правительства. Многочисленное людское море то затихало, то взрывалось аплодисментами, то скандировало: "Слава Га-га-ри-ну!", будто поторапливало организаторов скорее начать митинг. - Вот ведь сколько шума наделал наш Юрий, надо быть поскромнее, - пошутил Сергей Павлович, обращаясь к Нине Ивановне. - Поскромнее... - Королев хотел еще что-то сказать, но не смог. Внезапно защемило сердце, перехватило дыхание, лицо обдало жаром, и Сергей Павлович ощутил пугающее головокружение. Остановился, Нина Ивановна вмиг почувствовала, как ослабела рука мужа. - Что с тобой, Сережа? - Сейчас все пройдет, - Сергей Павлович попытался успокоить жену. - Пойдем не торопясь. Это ничего, не умру. Ты же знаешь, неделю работали всю напролет. Обыкновенная усталость. - Нет, только домой, - решительно не согласилась Нина Ивановна. - Прошу тебя, Сережа. На тебе же лица нет. По дороге домой вспомнились сегодняшнее утро, аэродром Внуково, торжественная церемония встречи первого космонавта и генерал-полковник авиации Громов, который подошел к Сергею Павловичу. Пожав руку, Михаил Михайлович, как и много лет назад, назвал его просто по имени. "Ну вот, Сергей, и твой "орел" полетел. Поздравляю от всего сердца! Я ведь тогда, в тридцатых годах, не очень верил в него. Да я ли один. Молодец, всех убедил и доказал свою правоту. Горжусь, что я в тебе не ошибся". От добрых слов прославленного летчика, в годы войны командовавшего воздушной армией, на душе посветлело. Сергей Павлович всегда помнил великодушное его заступничество в годы тяжких испытаний, которое и для Громова могло обернуться серьезными неприятностями. Машина быстро довезла их до дома в 6-м Останкинском переулке, куда Королевы переехали полтора года назад. Главному здесь прекрасно работалось и отдыха-лось, жаль только, часто приходилось уезжать в командировки. Сергею Павловичу уже стало много лучше. Нина Ивановна помогла ему сесть в кресло, включила телевизор. Выступал Гагарин. Мальчишеский голос его словно быстрый и светлый родник лился над притихшей Красной площадью, страной, всем миром. - Наш народ своим гением, своим героическим трудом создал самый прекрасный в мире космический корабль "Восток" и его очень умное, очень надежное оборудование. С экрана телевизора глаза Гагарина смотрели прямо на Королева. Сергею Павловичу на минуту показалось, что они рядом, одни, и только ему, Главному конструктору, сказал сейчас первый космонавт слова благодарности. А Юрий Алексеевич продолжал свою речь, смотря на Королева с экрана: - Можно с уверенностью сказать, что мы на наших советских космических кораблях будем летать и по более дальним маршрутам. Я безмерно рад, что моя любимая Отчизна первой в мире совершила этот полет, первой в мире проникла в космос... "Молодец, Юра. Хорошо сказал. Все у нас впереди, грустить не надо. И сердце у меня еще ничего. С кем пе случается. Главное - не отчаиваться. Медицина у нас тоже на высоте". - И уже вслух добавил: - Все хорошо. Нина Ивановна, поняв, что настроение и самочувствие мужа улучшились, подсела поближе. - Сегодняшнюю Красную площадь сравнить нельзя ни с чем. А вот, Нина, сами торжества в честь нашего Юры напоминают мне июнь 1937 года, когда всенародно встречали экипаж Валерия Чкалова, перемахнувшего из Подмосковья через Северный полюс в Америку. - Да, вероятно, все было почти так же. Только так и надо встречать настоящих героев-богатырей. И я верю, что тебя тоже будут так когда-нибудь приветствовать. - Зря я разрешил тебе уговорить меня поехать домой. Там сейчас так хорошо. И я себя прекрасно чувствую. Вечером в Кремль пойдем обязательно. - Может... - но, встретившись с пе терпящим возражения взглядом мужа, сдалась. - Хорошо, Сережа. - Это ведь и мой день, Нина, - уже мягким голо- сом сказал Сергей Павлович. - Ты же меня всегда понимала. ...На Красной площади Юрий Алексеевич Гагарин заканчивал свое выступление. - Сердечное спасибо вам, дорогие москвичи, за теплую встречу! Я уверен, что каждый из вас во имя могущества и процветания нашей любимой Родины под руководством ленинской партии готов совершить любой подвиг во славу вашей Родины, во славу нашего народа... С экрана телевизора Королевы увидели, как к микрофону подошел Первый секретарь ЦК КПСС Н.С.Хрущев. Он еще раз поблагодарил всех ученых, конструкторов, рабочих, создавших космический корабль, подчеркнул, что в их славных делах нашли реальное воплощение труд и подвиг миллионов рабочих, колхозников, интеллигенции - всего советского народа. - Завтра Юрий Алексеевич приедет к нам в ОКБ, выступит на митинге. Там я смогу обнять его еще раз, - обратился Сергей Павлович к жене. - Да и надо уже о новом полете думать, нельзя долго стоять на месте, можно разучиться мыслить. - Сергей Павлович рассмеялся. - Ну а теперь пора собираться на прием. - Сережа, надо же и отдыхать когда-нибудь. Так нельзя. Подумай о здоровье. Сергей Павлович решительно встал с кресла. - Пора. В начале мая Королевы приехали в санаторий "Сочи". Сергей Павлович согласился отдохнуть, да и врачи настоятельно советовали это сделать. То, апрельское, недомогание могло дать рецидив. Неподалеку отдыхал Гагарин с< женой, Валентиной Ивановной, другие летчики - будущие космонавты. Ходили друг к другу в гости, купались, много и долго разговаривали. Особенно часто у Королевых бывал Гагарин. И как-то раз Юрий Алексеевич заговорил о том, что, видимо, его глубоко волновало. - А что дальше, Сергей Павлович? - спросил Гагарин. - А как вы думаете, Юрий Алексеевич? - Когда ты летчик... все ясно. Сегодня полет, завтра - и так каждый день. Работа... Сергей Павлович ждал этого разговора, давно подготовился к нему и был очень рад, что космонавт начал его первым. Он побаивался, как бы слава не вскружила голову этому молодому парню, чтобы положение "космической звезды", "Колумба космоса" не лишило его желания упорно трудиться, а всеобщая любовь не избаловала, не сделала из него человека-сувенира. - Ясно. Понял, - пошутил Сергей Падлович. - Но это только констатация факта. А предложения? - Еще раз слетать в космос. - Согласен. Но с куда более сложным заданием. Потребуются новые знания, а для них время. - Надо учиться. Я правильно вас понял, Сергей Павлович? - Академия Жуковского. Сам в юности мечтал попасть в нее. Вы заметили, какими обширными знаниями обладают Владимир Михайлович Комаров, Павел Иванович Беляев? Их дала им академия. Без инженерных знаний нельзя. - И Валентине моей тоже бы поучиться. - Пусть поступает в медицинский. Моя дочь Наташа - ваша ровесница. Она медик. Пошла по следам матери - хирург. - Сергей Павлович помолчал. - Редко видимся - у нее работа, у меня работа. Она живет своей семьей. - Положив на плечо Гагарину руку и взглянув в посерьезневшие глаза космонавта, мягко проговорил: - В день совершеннолетия дочери я писал ей: "Всегда люби наш народ и землю, на которой ты выросла". Этого я и вам, Юрий Алексеевич, тоже хочу пожелать. В этом наша сила и счастье. - И уже совсем другим голосом спросил: - Как вы смотрите, Юрий Алексеевич, если следующий полет на 24 часа? - Не знаю, Сергей Павлович. Три-четыре витка вынес бы, а дальше? Нет, не знаю. - Спасибо за откровенность, Юрий Алексеевич. В нашем деле без правды не прожить. А ваши слова для меня очень важны, мы должны следующий полет де-гально обсудить. - Следующим будет Герман? - Это решит Государственная комиссия, но весьма иероятно, что вы правы. До августа все необходимо еще раз проверить и обсудить. Времени не так уж много. Юрий Алексеевич ушел, Сергей Павлович проводил его и решил немного прогуляться по аллеям парка. 368 Вскоре увидел Нину Ивановну, уютно устроившуюся на скамейке в тени и читавшую книгу. "Сейчас не подойду к ней, надо еще немножко подумать", - решил Сергей Павлович и свернул на боковую аллею. "Три витка должен сделать "Восток-2" или пробыть в космосе больше, скажем, сутки? Как быть? С одной стороны, рисковать опасно, с другой - топтаться на месте некогда. Интересно, что думает об этом Титов? Советы по оборудованию корабля он дал весьма дельные. Толковый парень. Вот страна наша - везде таланты есть: Смоленск и Алтайский край, Украина и Поволжье. Ну на что же решиться? Многие за три витка. Нет, пой-ду-ка я к Нине". - И, приняв решение, он энергичной походкой пошел к тенистой скамейке. Сел рядом с женой, взял ее за руку. - Три или семнадцать? - обратился Сергей Павлович к Нине Ивановне. - Ты о чем, Сережа? - спросила Нина Ивановна, за многие годы привыкшая к внутренним диалогам мужа, но, заметив приближавшихся генерала Каманина, врача Яздовского и руководителя Центра подготовки космонавтов Карпова, предупредила: - К тебе гости. Королев сразу оживился. - Они-то мне и нужны! - и пошел к ним навстречу. - Так три или семнадцать? - испытующе взглянув на гостей, спросил Королев. - За этим и пришли, Сергей Павлович, - ответил за всех Карпов. Начался очередной разговор о втором полете: каким ему быть по длительности и насыщенности новыми исследованиями и экспериментами. Главный конструктор знал, что некоторые специалисты склоняются к постепенным шагам в космос. Есть над чем поразмыслить. И когда, i казалось, обо всем переговорили, но единого мнения не выработали, Королев неожиданно предложил: - Может, пригласим "ореликов" и посоветуемся? Им летать, им и решать! - Когда? - Сейчас. И через несколько минут староста группы Павел Беляев и парторг Павел Попович собрали космонавтов в одной из беседок в парке санатория. Пришли также несколько специалистов. Когда все уселись, Королев обратился к собравшимся: - Вношу на обсуждение проект программы второго 24 А. Романов полета в космос. Предлагаю на полные сутки. - Сергей Павлович взглянул на сидящих. Ничего, кроме крайнего изумления, не прочел на их лицах. "Не слишком ли смел СП? Может, у него голова закружилась от успехов?" - мысленно спрашивал себя каждый из присутствующих. Королев между тем как ни в чем не бывало негромко продолжал, излагая цель предстоящего эксперимента: - Нас особенно интересует влияние длительной невесомости на человека: координацию его движений, психическое состояние, функции сердечно-сосудистой и пищеварительной систем. Точного ответа на этот вопрос у нас нет, даже после полета Юрия Алексеевича. Высказываются самые противоречивые мнения. Никто пока не может твердо говорить о характере влияния невесомости на жизненно важные функции человека. Наступила пауза. Каманин и Карпов растерянно переглянулись, Яздовский раскрыл свою папку и уткнулся в документы, всем своим видом показывая, что не намерен выступать первым. Выжидающе молчали космонавты. Сергей Павлович, в мгновение оценив обстановку, внутренне улыбнулся: - Хотелось бы в том порядке, в каком сидим, каждый пусть выскажет свое мнение о проекте. Потом подобьем "бабки". Волей-неволей первым пришлось говорить Е. А. Карпову. - Сергей Павлович, безусловно, прав, говоря, что мы не располагаем достаточными данными о влиянии космических факторов на организм человека. Но именно это обстоятельство требует от нас осторожности. Вы знаете, Сергей Павлович, я говорил Вам об этом - для начаг-ла ну, скажем, два-три витка. Не больше. - А ваше мнение, Николай Петрович? - обратился Главный к Каманину. - Прошу. - Отдаю приоритет в решении этого вопроса медикам. Надо собраться еще раз в Москве, пригласив специалистов. Академик Сисакян, да и Парин сторонники неторопливых шагов... - Та-ак, - недовольно протянул Королев. - Попросим сказать свое веское слово медицину, - и взглянул на Яздовского, ожидая от него поддержки. - В 1949 году, когда мы приступили к биологическим экспериментам, - начал издалека профессор, но Сергей Павлович прервал его: - Не надо доклада, Владимир Иванович. Пожалуйста, кратко, самую суть. - Хорошо, Опыты с полетами животных, как всем известно, велись довольно продолжительно. Тщательный аяализ всех данных, полученных во время экспериментов, убеждает нас в том, что невесомость не оставляет последствий на живых организмах. Но одно дело собаки, другое - человек. Я не хочу вас запугивать, - Яздовский повернулся к космонавтам. - Есть еще чисто психологическая проблема. Возможея глубокий эмоциональный стресс. Точнее - нервно-психическое расстройство... Разумом я за длительный полет, а вот на душе... - Стрессовые обстоятельства? - удивился Андриян Николаев, будущий дублер Титова. - Для нас, летчиков, это не помеха. Мы с ними встречались не раз. - Не будем забывать, Сергей Павлович, и о космической радиации, - напомнил Карпов. - Специалисты не раз предупреждали нас о вредном воздействии ее на все живое. Корабль длительное время окажется без защиты земной атмосферы. Не хотелось бы подвергать человека чрезмерной опасности. А если вспышки на солнце?! - А заранее предсказать их нельзя? - поинтересовался Павел Попович. - Задача пока чрезвычайно трудная, - ответил Королев. - Системы жизнеобеспечения выдержат ли такую нагрузку? Надо бы над ними еще поработать, - посоветовал Павел Беляев. - Справедливо, - принял предложение Главный. - Двадцать четыре часа - не сто восемь минут... Герман Титов с удвоенным вниманием выслушал все точки зрения. Он все больше понимал, что его мневие как космонавта в данный момент имеет особый вес. И знал, что каждый из его друзей, космонавтов-дублеров, готов, как и он сам, в новый космический полет. Как дублер Гагарина, он еще в апреле определил для себя: полет должен быть более сложным по длительности и по насыщенности полетной программы. - А как вы думаете, Герман Степанович? - раздался голос академика. Ученому нравился этот молодой смекалистый летчик, родившийся в семье учителя, члена одной из первых на Алтае крестьянских коммун. - Я готов, - торопливо заговорил Титов, словно боясь, что его прервут. - Понимаю, для чего нужен су- 24* точный. Верю, что такой полет можно исполнить уже те- .j перь, и готов это доказать на деле. ! С лица Королева спала настороженность, он улыб- г нулся. 1 - Не пойму, кто кого уговаривает, Герман Степанович. Вы меня или я вас? Чья, собственно, идея? - и уже твердо добавил: - Окончательно решать предстоит Государственной комиссии. Кое-кто, естественно, будет возражать, но мы постараемся убедить их. И убедил. Но это произошло уже в Москве, на заседании Совета главных конструкторов. Многие уже пояя-ли необходимость получить фундаментальные научные данные о влиянии космического полета и в частности невесомости на организм человека. Важным доводом стало еще одно обстоятельство: - Мы четко отработали все этапы гагаринского од-новиткового путешествия, - доказывал С. П. Королев на Государственной комиссии. - Каждый последующий виток, и в частности третий, как предлагают товарищи, - это новый район посадки. А на семнадцатом витке, то есть через сутки, корабль "Восток" вновь пройдет по проторенной гагаринской трассе. Тут уже все отработано: и средства связи, и средства поиска и встречи - все под рукой. - А что будет предпринято, если по независящим причинам полет придется закончить на втором витке? - спросил один из членов Государственной комиссии. - В случае необходимости при нерасчетном варианте мы имеем возможность, хотя это значительно труднее, посадить "Восток-2" на любом витке и сделать все необходимое, чтобы быстро эвакуировать космонавта и технику. - Допускаете ли вы приземление за пределами советской территории? - В исключительном случае, - ответил Королев, - правительства иностранных государств будут, как и перед полетом Гагарина, своевременно информированы о новом космическом эксперименте, проводящемся в СССР. Государственная комиссия приняла компромиссное постановление': окончательно определить длительность полета после третьего витка. Но Сергей Павлович все равно остался доволен: решение столь важной проблемы сдвинулось с мертвой точки. Королев обратил внимание, что на заседании не присутствовал его заместитель Цыбин. Позвонил: - Павел, ты чем занимаешься? План выполняешь? Это хорошо, а почему на заседании не был? Не твой вопрос. Ясно. Понял. Ну а как дела? Неделю ко мне не заходил, а еще друг юности. Ладно, не оправдывайся, знаю, что не бездельничаешь. Скажи-ка, как идут дела по "крылатке"? Макет готов? Так... Так. Крылья во время ракетного старта прижимаются к фюзеляжу?! С орбиты как обычный самолет на любой аэродром. Об этом мечтал еще Цандер. Ты же знаешь, Павел Владимирович, меня крайне удручает дороговизна нашей техники. Разработкой корабля многоразового пользования заниматься надо. Это то, к чему мы придем рано или поздно. Другого пути пока не вижу. Вот что, дружище, заходи завтра ко мне... после работы, когда спадет горячка. Ну вот и условились. Да, а модельку захвати с собой. Закончив разговор, Королев подвинул к себе "еженедельник" и написал: "Цыбин. 12.00". Дважды подчерк-.нул красным карандашом. В начале июня 1961 года Королев согласовал с председателем Государственной комиссии Л. В. Смирновым предварительное решение: командиром космического корабля "Восток-2" рекомендовать Германа Степановича Титова, а дублером - Андрияна Григорьевича Николаева. Подготовка к полету, по мнению Главного, не должна занять более двух месяцев. Вечером 16 июля Королеву домой позвонил заместитель Председателя Совета Министров СССР Д. Ф. Устинов. Он сообщил, что подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденами и медалями большой группы ученых, конструкторов, рабочих, принимавших участие в подготовке полета Ю. А. Гагарина. Главному конструктору второй раз присвоили самое высокое звание - Героя Социалистического Труда. - Нина, Нина, - крикнул Сергей Павлович жене, положив трубку, и, не дождавшись ответа, пошел к ней в маленькую комнатку, рядом со спальней. - Только что звонил Дмитрий Федорович! Мне присвоили вторую Звезду Героя. Да и не только мне, моим соратникам. Многие инженеры, техники и рабочие удостоены высших орденов. Они заслужили их. Чтобы я смог сделать без их светлого разума и талантливых рук?! - Я рада за тебя, Сережа! Как высоко оценили твой труд Родина и партия! - И счастливая Нина Ивановна обняла мужа. - Поздравляю тебя! Ты заслужил это всей своей жизнью. - Спасибо, родная. Чем-то надо отмечать и вас, наших жен, - полушутя-полусерьезно ответил Сергей Павлович. - За месяцы одиночества, терпение, за понимание и любовь. ...24 июля в Кремле ему вручали награду. - Я сделаю все, чтобы оправдать высокую награду Родины. Все, что в моих силах. Все, - сказал тогда Королев, вложив очень многое в это "все". Через несколько дней Главный конструктор начал собираться в командировку на Байконур, там шла подготовка полета Титова. Однажды ранним утром Королев пригласил в кабинет инженеров-прибористов. Они захватили с собой различные материалы, так как были уверены, что совещание связано с предстоящим стартом "Востока-2". Но Сергей Павлович ошарашил пришедших специалистов словами: - Давайте, товарищи, подумаем о здоровье людей, об искусственном сердце, например. Что вы так удивились? Я, может, и о себе забочусь. Конструкторы молчали, не зная, серьезно ли говорит Главный. - К сожалению, наша техника пока не имеет прямого отношения к здоровью людей, - сказал академик. - Я ставлю вам, прибористам, задачу: уже сейчас помогать медикам сохранять здоровье трудящихся. Надеюсь, у нас найдется не один "левша". - Как вам откажешь, просить вы умеете. Конечно, мы попробуем, - почти хором ответили ему специалисты. - Но задача не из легких, искусственное сердце-Сергей Павлович молча кивнул головой и тут же связался по телефону с институтом хирургии. Ответил академик А. А. Вишневский. Королев сообщил ему, что сейчас группа специалистов прибудет к нему в институт для конкретного разговора о создании искусственного сердца. Все сотрудники тотчас отправились в Москву на королевском ЗИЛе. Не прошло и двух дней, как Королев потребовал от "сердечников", как он в шутку стал называть эту не- большую группу инженеров, взявшихся за создание медицинских аппаратов, показать ему план работы, ознакомить с главными направлениями. Высказав ряд пожеланий по разработке опытных образцов, утвердил план-график работ, пообещал помочь и потребовал регулярно сообщать ему обо всем. Все шло по задуманному плану, хотя происходили сбои в сроках сдачи объектов, срывы поставок оборудования по вине смежников, неудачи при испытаниях блоков ракет, различных систем. Но это казалось Сергею Павловичу в порядке вещей. Однако крайне огорчала его неопределенность в реализации пилотируемой части лунной программы. Эскизные проработки сверхтяжелой ракеты-носителя Н-1, рассчитанные на возможности ОКБ В. П. Глушко, завершались, и тут, как гром среди ясного неба: Глушко отказался конструировать двигатели для Н-1. С этой машиной Королев и его соратники связывали далеко идущие планы. Вот почему Сергей Павлович решил еще раз побывать в ОКБ у Глушко и уговорить его изменить свое решение. ...Валентин Петрович Глушко жестом руки пригласил гостя за стол. Догадываясь о цели неоговоренного заранее приезда Королева в ОКБ, решил взять нить разговора в свои руки: - Вот что, Сергей, - начал Глушко как можно мягче. - Согласен, ракета Н-1, задуманная тобой, нужна всем, не только тебе. Ничего против не имею; для первой ступени двигатели понадобятся в десять раз большей тяги, чем прежние. Но где их взять? - На тебя вся надежда. Ты все сможешь, если захочешь. - Кислородно-керосиновые исчерпали свой ресурс. Ты знаешь, мы с Полярным пытались справиться с тягой в сто двадцать тонн, но безуспешно. А сейчас ты хочешь иметь РД в 150 тонн, да еще в однокамерном варианте. Это же фантастика, а точнее, дилетантство. Тебе не терпится поднять в космос тридцать, пятьдесят, сто тонн. Повторю, кислородно-керосиновые в этом не помогут. - Выходит, Валентин, - перебил Королев, - только высококипящая отрава - азотная кислота, тетроксид... - И диметилгидрозин. Да, именно так. Школьнику ясно, что использование этих вещей позволяет решить куда проще такие проблемы, как процессы горения, высо- кочастотные колебания, охлаждение камеры. Твоя идея' применить для двигателей водород просто нелепа. Я еще; в тридцатых годах доказал бесперспективность водорода в ракетной технике. - Теперь ты скажешь, что водород обладает очень малой плотностью, понадобится в десятки раз увеличить объем топливных баков. Это все скажется на полетных показателях ракеты... - Вот именно, - согласился Глушко. - Зачем преднамеренно ухудшать их. Да к тому же Янгель и Чело-мей не глупее тебя, давно поняли это и получают от меня двигательные установки нового типа. Так что о чем говорить. - Вы ставите под удар лунную программу, - перешел на "вы" Сергей Павлович, показывая этим, что дружеский разговор окончен, начались официальные переговоры. - Я приехал к вам по поручению Совета, я получил согласие на этот разговор в министерстве. Есть государственные интересы... - Все "я", "я", - сорвался Валентин Петрович. - Все командуешь. Требуешь. А по какому праву?! Министр, ни меньше ни больше! Мы что, ваши подчиненные? Занимайтесь-ка вы, Сергей Павлович, конструированием собственно ракет, а прогнозирование ракетного двигателестроения оставьте за нами. Королев медленно встал из-за стола и не прощаясь пошел к двери. Остановился: - Спасибо, Валентин Павлович, за "школьника", за "дилетанта". Но запомните, пока я жив, на ракетах и кораблях нашего ОКБ будут стоять не те агрегаты, которые проще разрабатывать, а те, что безопаснее... Да, да! Со всех точек зрения. Есть еще и такое слово "прогресс". Оно вбирает в себя понятия: надежность, безопасность и наивысшая целесообразность, - выдавил Королев сквозь зубы, сдерживая гнев. - Мало вам гибели маршала Неделина. Не хотите помнить, сколько ракетчиков стали жертвой любимых вами высококипящих... Так два крупных ученых не сошлись во взглядах на будущее ракетостроения. Каждый, кажется, по-своему был прав. Искать бы им компромисса! Не смогли. Непреклонность, а точнее, ошибочность идей В. П. Глушко, отбросили на много лет строительство тяжелой ракеты-носителя, которая по своим конструктивным оригинальным решениям являла собой новое слово в мировой космонавтике. Через неделю Главный конструктор прибыл на Бай конур. Здесь его встретил руководитель космодрома А. Г. Захаров. Над степью стояло солнечное утро, обещавшее жаркий день. С. П. Королев решил, не останавливаясь в Ленинске, сразу поехать в свой домик невдалеке от стартовой площадки, так полюбившейся ему. - Сергей Павлович, у вас найдется часок для меня? - попросил Захаров. - Мне хочется показать вам городок. Кстати, посмотрите и дома, построенные для членов Государственной комиссии и космонавтов. Они ведь частенько будут жить у нас. - Думаю, что так, Александр Григорьевич. Но я, кажется, уже бывал в этих домах. - Теперь строительство их полностью закончено. Королев согласился, и машина направилась в город. Трех-четырехэтажные дома незатейливой архитектуры. Скверы зеленели молодыми деревцами. Много цветов. Сергей Павлович удивленно рассматривал поселок, где жили люди, готовящие и запускающие в космос ракетные системы. - Разве можно поверить, что все это построено за четыре года? Невероятно. - А вот справа заложили парк. На закладку его выходили все, как говорят, от мала до велика. - А это что за стройка? - спросил Королев, увидев на городской площади здание в лесах. - Дом культуры достраиваем. - Это хорошо. А где наш главный строитель Георгий Максимович? - поинтересовался Королев. - У генерала что-то сердце прихватило. - Вот как! Надо бы заехать к нему. Всегда с глубоким уважением отношусь к Шубникову. Он и его коллектив военных строителей совершили невероятное. За два года с небольшим построили такое... Космодром- уникальное сооружение. Быстро и хорошо. Машина выехала с площади, свернула чуть вправо и остановилась возле небольшого парка с двумя кирпичными домами. Это дома для Госкомиссии и космонавтов. С. П. Королев и А. Г. Захаров вышли из машины п скрылись в одном из зданий. Через полчаса они вышли. - И все-таки, Александр Григорьевич, хотя накоротке я здесь был еще в апреле, не зря вы меня сюда пригласили еще раз. Выкладывайте. - Большого умысла нет, - признался Захаров. - Но тут один товарищ побывал в этом доме и посетовал, что не хватает комфорта, и столько насоветовал. Пообещал пожаловаться начальству, если не переделаем. - Вот как? Значит, ему особый комфорт нужен? Л как же наши специалисты живут здесь месяцами в одной комнате по пять-шесть человек? В следующий раз этого "гостя" поселите в одном из наших общежитии. Не захочет - пусть уезжает. Обойдемся... - Жаловаться будет!! - А вот насчет жизни у вас тут командированных специалистов пора подумать, Александр Григорьевич. Надо строить хорошую гостиницу номеров на пятьсот-шестьсот. Ставьте вопрос, я вас поддержу. Неплохо продумать генеральный план застройки городка. Он ведь навсегда!.. От города до стартовой площадки километров сорок. Королев сел на заднее сиденье, Захаров к шоферу. Сергей Павлович развернул желтую папку, которую брал с собой. В ней, как обычно, лежали деловые бумаги. На одни надо дать быстрый ответ, другие могли потерпеть. Королев достал те, что относились к предстоящему эксперименту. Все мысли его о нем. Суточному полету Сергей Павлович и его коллеги придавали особое значение. От "успеха" или "неуспеха" зависело многое... Будет ли "дверь" человеку в космос полностью распахнута или... на первый план придется ставить автоматические средства изучения космоса... Тогда полет Гагарина лишь фейерверк... Невесомость, невесомость. Друг или враг? И это бесконечно тревожило Сергея Павловича. "Не превысил ли я свои права? - в который раз возвращался он к этой мысли. - Да, конечно, я могу пересмотреть свое решение. Государственная комиссия пойдет мне навстречу... Да, надо еще и еще раз посоветоваться с Яздов-ским". И Королев снова углубился в документы. Прочитал проект сообщений о полете, потом полистал страницы с вычерченной орбитой полета "Востока" вокруг Земли. Убедился, что на 17 витке Титов полетит точно по гагаринской трассе, а значит, и возвратится на Землю в том же районе, что и первый космонавт. "Надо обязательно еще и еще раз проверить системы жизнеобеспечения, - решил Королев, - и особенно системы автоматического управления полетом корабля. А вдруг эта чертова невесомость или еще что-то?.. Надо быть готовым возвратить корабль на Землю с любой точки околоземной орбиты. Проверить систему ориентации. Не дай-то бог закапризничает... как один из "Востоков", словно конь, освободившись от узды, умчался на другую орбиту... Не забыть подготовить сообщение для соответствующих зарубежных инстанций о предстоящем эксперименте". Машина затормозила и остановилась возле коттеджа. У калитки стояла Елена Михайловна и ждала, как будто Королев уехал только вчера. Сергей Павлович вышел из машины, поздоровался с ней, передал управительнице дома небольшой дорожный чемоданчик. - Заходить не буду... А часа через три заеду перекусить. Через несколько минут Королев и Захаров были у монтажно-испытательного корпуса. Надев белые халаты, пошли в него. До полета "Востока-2" оставалось пять дней. Во второй половине дня 5 августа Сергей Павлович решил еще раз встретиться с Германом Титовым. Доверительная беседа такая же, как и с Гагариным, состоялась на вершине ракеты, у корабля. Легкий августовский ветерок, который не ощущался на земле, освежал лица. Дышалось легко. Сергей Павлович стоял, любуясь степью, почти выжженной жарким солнцем. А может, вспомнил, как в апреле вот так же стоял с Юрием Гагариным, напутствуя его на первый шаг в космос? А может, думал, как лучше начать этот последний перед стартом разговор со вторым космонавтом?.. - Как дома? - Отец с матерью, кажется, догадываются. Письмо от отца получил. Он у меня мудрый. Можно я прочитаю из него несколько строк? Королев молча кивнул головой. - "...Я не хочу строить догадки о том, что у тебя затевается. Но если едут к нам люди, дело серьезное. Каким бы оно там ни было - малое или большое, - сделай его, сын, с толком, как подобает делать всякое дело, к которому ты приставлен. Сил у тебя должно хватить, по моим расчетам, уменьем ты подзапасен, разумеется, а средствами народ обеспечит. Покажи, что порода наша может послужить общему делу в меру своих сил и возможностей". - Прекрасные слова, просто великолепные. Великое это счастье, Герман Степанович, иметь отца. - По лицу Королева пробежала тень, он тяжко вздохнул. - А меня воспитывал отчим. Как ни был хорош, а все-таки не родной. С отцом так ни разу не встретился. Скрыли, что он жив. Он умер, когда мне исполнилось двадцать два... Королев надолго замолчал, потом энергично повернулся к Титову и перешел на деловой тон: - Двадцать четыре часа - это очень много для второго космического полета. Вы знаете, немало голосов было за то, чтобы ограничить эксперимент тремя витками. Но мы должны, обязаны сделать глубокую пробу, Герман Степанович, - глу-бо-ку-ю. Не буду говорить громких слов, но второй в мире полет имеет исключительное значение для будущих пилотируемых экспериментов. Основой для прогнозирования завтрашнего дня наших работ может стать ваш доклад о полете, доклад исследователя. Поэтому еще и еще раз прошу: наблюдайте, наблюдайте и наблюдайте и точнее записывайте все. И только правду, ничего не скрывайте. Нет мелочей, все на поверку может оказаться ценным. Это в равной степени относится к вашему самочувствию и к кораблю, его системам. Как видите, - пожаловался Королев, - времени мало - всего сутки, а дел... - И, не закончив мысль, обнял летчика. Перешел на "ты": - Уверен в тебе, как в самом себе, - взглянул на часы. - Пора, меня ждут. - Перед тем как войти в лифт и спуститься вниз, Сергей Павлович напомнил: - Еще раз повторяю: тщательно испытайте систему ручного управления во всех заданных режимах, возможность посадки корабля в любом районе. Автоматика хорошо, но с человеком - лучше. Может, у тебя есть потребность посидеть, поработать в корабле еще раз?.. Хотя, по правде сказать, это не очень желательно. Корабль полностью подготовлен... Но если ты считаешь это необходимым, я разрешаю. - Как будто все ясно, - ответил летчик, - но было бы неплохо посидеть в корабле... Через полчаса Герман Тито.в в сопровождении ведущего конструктора по кораблю "Восток-2" Е. А. Фролова снова поднялся на вершину ракеты. 6 августа Государственная комиссия дала "добро" на полет "Востока-2". Менее чем через четыре месяца после полета Юрия Гагарина в 9 часов утра по московскому времени казахстанская степь вновь озарилась слепящим глаза всполохом пламени. Громоподобный гул сотряс воздух и нарастающим валом пронесся над пунктом наблюдения. Ракета оторвалась от Земли и будто нехотя пошла вверх. Набирая скорость, она все быстрее и быстрее устремлялась ввысь. - Пошла, родная! - радостно воскликнул Титов. Все с беспокойством наблюдали за подъемом ракеты. Ведь это всего-навсего второй полет человека в космос. Люди волновались, вероятно, не меньше, чем при первом запуске. Но все, слава богу, шло нормально. Королев тоже немного успокоился, придя на КП связи, попросил крепкого чаю, хотя сердце и стучало немного быстрее положенного. "Ну это от радости", - успокоил себя Сергей Павлович и неожиданно вспомнил, что впервые на космодроме присутствует специальный корреспондент Телеграфного агентства Советского Союза (ТАСС). Главному конструктору его представили еще вчера. Журналист очень хотел побеседовать с ним сразу после старта. Сейчас Сергей Павлович попросил разыскать тассовца. - Небольшого роста, чем-то похож на цыгана, в серо-голубом костюме, на лацкане пиджака значок "Пресса". Посмотрите, может, он в машбюро... Через несколько минут журналист стоял перед Королевым. - Я не оторвал вас от дел? - спросил у него Сергей Павлович. - Садитесь к столу, тут вам будет удобнее. Слушаю вас, товарищ Пресса. - Хотя бы кратко, Сергей Павлович, о цели нового эксперимента? - Вам уже известно, что космонавту Титову запланирован многочасовой полет. Он первым из людей проверит на себе суточный цикл жизни в космосе, столкнувшись с малоизвестными для нас факторами. Это не только перегрузки при старте и приземлении. О них мы уже имеем представление. Пилот встретится один на один с длительной невесомостью. Ее влияние на живой организм в земных условиях изучить полностью невозможно. Наши медики особенно ее побаиваются. При необходимости - немедленное возвращение корабля на Землю. - Обо всем этом знает Титов? - Да. Мы от космонавтов не скрываем сложностей и даже опасностей предстоящих полетов. Их согласие сви- дете