ь нам! - Довольно, Регор, довольно! - голос Хуона звучал угнетенно. - Не довольно! - бушевал гигант. - Не Темный ли подговорил тебя поступить так? Клянусь Властителем Властителей, Товарищество должно заняться тобой! - Ты, конечно, прав, Регор. Твое право и обязанность созывать Товарищество, если ты считаешь это нужным. Мне жаль, я стыжусь своего поступка. Когда незнакомец придет в себя от обморока - я уверен, что ничего плохого с ним не случилось, - я извинюсь перед ним. И пусть Товарищество, а не я, решает, как поступить с ним. - Все это мне вовсе не льстит, - это Дорина; вежливо, слишком вежливо. - Ты намекаешь, Регор, что я орудие Темного, потому что именно я дала импульс гневу Хуона? - Я ни на что не намекаю... - начал гигант и был прерван Хуоном. - Дорина, я отвечу на это. И должен тебе заметить, что это сомнение мне знакомо. Постарайся, чтобы сомнение не перешло в уверенность. Ибо тогда я убью тебя, Дорина, и ни в Ю-Атланчи, ни выше, ни ниже ее ничто не спасет тебя. Сказано спокойно, но с холодной непреклонностью. - Ты смеешь, Хуон... Грейдон знал, что уши, которые считаются неслышащими, часто слышат правду. Поэтому он лежал спокойно, слушая и проверяя свое состояние. Ссора между этими тремя ему не поможет. Он застонал, открыл глаза и тем самым заставил женщину замолчать. Она не сказала того, что собиралась сказать. Грейдон взглянул в лицо Хуона, в котором была только забота; посмотрел на Дорину: ее черные глаза сверкали, руки она прижала к груди, пытаясь подавить гнев. Потом его взгляд упал на алую фигуру за Хуоном и Дориной. Это Кон, человек-паук. Грейдон забыл об опасности, рассматривая его. Такая фигура могла родиться на полотнах Дюрера, изображающих дьявольский шабаш; она прокралась с картины в реальность, пройдя через алую ванну. Но не было в ней ничего дьявольского, ничего от Черного Зла. Даже заметно было какое-то гротескное очарование, как будто ее создавал мастер, настолько любящий жизнь, что даже создавая чудовище, он не мог забыть об этом. Голова человека-паука на три фута возвышалась над Грейдоном. Тело круглое, чуть больше, чем у подростка. Четыре стройные, похожие на ходули ноги; от центра тела отходят еще две конечности, они заканчиваются ладонями, на которых пальцы, тонкие, острые, как иглы, в фут длиной. Шеи нет. Там, где голова соединяется с телом, две маленькие ручки, заканчивающиеся ладонями, как у ребенка. А над этими ручками лицо, без подбородка и ушей, обрамленное спутанными красными локонами. Рот человеческий, нос - тонкий клюв. Кроме лица, ладоней и ступней, синевато-серых, все остальное тело покрыто ярко-алой шерстью. Но глаза, огромные, без век и ресниц, блестящие золотые глаза, абсолютно человеческие по выражению, печальные, удивленные, извиняющиеся, - как будто в них отражалось теперешнее настроение Хуона. Таков Кон, верховный представитель своего племени в Ю-Атланчи, которого Грейдону предстояло так хорошо узнать. Грейдон с трудом встал, Регор его поддержал. Грейдон взглянул на женщину. Я подумал... - прошептал он, - я подумал... что ты... Суарра. Гнев оставил Дорину; на лице ее появилось выражение, похожее на страх; Регор издал резкий звук. - Суарра, - выдохнула женщина и разжала стиснутые руки. Если имя Суарры вызвало у женщины страх - и Грейдон мимолетно этому удивился, - то на Регора оно не произвело такого действия. - Я тебе говорил, Хуон, что это не обычное дело, - торжествующе воскликнул он, - и вот еще одно доказательство. Мать любит Суарру, а он друг Суарры! Да, в этом есть какая-то цель, перед нами открываются возможности... - Ты слишком торопишься, - быстро, но со сдержанным возбуждением прервал Хуон. Он обратился к Грейдону: - Мне жаль, что так получилось. Даже если ты враг, все равно жаль. Мы никогда не относимся к незнакомцам слишком сердечно, но этого не должно было случиться. Больше мне нечего сказать. - И не нужно, - мрачновато ответил Грейдон. - Если и не сердечный, то достаточно теплый прием. Забудем. - Хорошо! - В глазах Хуона мелькнуло одобрение. - Кто бы ни был ты, - продолжал он, - мы преследуемые люди. Те, кто хотел бы уничтожить нас, сильны и коварны, и нам всегда приходится опасаться их ловушек. Если ты пришел от них, сказать тебе об этом не опасно: ты и так это знаешь. Но если ты ищешь Мать-Змею и... Суарру и встретился с нами случайно, тебе следует знать, что хоть мы и отверженные Ю-Атланчи, мы не враги тех двух. Докажи свою честность и уйдешь от нас без вреда, куда захочешь; если же просишь нашей помощи, помни, что мы отверженные; мы поможем тебе, насколько это в наших силах. Но если не докажешь, умрешь, как умирали все посланные как приманка для ловушки. И смерть твоя будет не приятной; мы не наслаждаемся страданием, но мудрость требует, чтобы другие поняли, что не следует идти за тобой. - Справедливо, - сказал Грейдон. - Ты не нашей расы, - продолжал Хуон. - Возможно, ты пленник, посланный, чтобы предать нас; в награду тебе обещали жизнь и свободу. Браслет, который ты носишь, мог быть дан тебе, чтобы ввести нас в заблуждение. Мы не знаем, миновал ли ты на самом деле вестников. Тебя могли провести через логова урдов и вывести туда, где ты встретился с нашими людьми. То, что ты убил нескольких урдов, ничего не доказывает. Их много, и жизни их ничего не значат для Лантлу и Темного, чьими рабами они являются. Говорю тебе все это, - добавил он извиняющимся тоном, - чтобы ты знал, какие сомнения ты должен развеять, чтобы остаться жить. - И это справедливо, - снова сказал Грейдон. Хуон обернулся к женщине, которая напряженно смотрела на Грейдона с того момента, как он назвал Суарру. - Ты останешься с нами и поможешь принять решение? - спросил он. - Как будто у меня, Хуон, есть хоть малейшее стремление поступить иначе, - сказала Дорина, вытягиваясь на диване. Хуон заговорил с человеком-пауком; красная рука вытянулась и поставила рядом с Грейдоном стул. Регор опустил свое громоздкое тело на другой; Хуон сел в свое кресло. Под взглядами этого странного квартета Грейдон начал свой рассказ. О мире, из которого он пришел, и о своем месте в нем он сказал совсем немного; как можно короче о своем путешествии до Запретной земли вместе с тремя авантюристами; о своей встрече с Суаррой. Он увидел одобрение в глазах Регора, когда рассказывал о своей схватке со Старретом, увидел, как смягчились глаза Хуона. Он рассказал о возвращении Суарры на следующее утро. Рассказывая о Властителе Глупости, он почувствовал, что ему верят; это чувство усилилось, когда он рассказывал о Лантлу с его охотящейся сворой. Но он удивился ужасу, появившемуся на их лицах, когда он дошел до пещеры с большими каменным Ликом. Когда он описывал выражение крайнего зла в этом лице и преображение троих людей в капли золотого пота, Дорина закрыла лицо дрожащими руками, кровь отхлынула от лица Хуона, Регор что-то пробормотал; только Кон, человек-паук, стоял неподвижно, глядя на него печальными, сверкающими, золотыми глазами. Это могло означать только одно: никто из них никогда не видел Лик; и следовательно, в Ю-Атланчи есть тайны, скрытые от ее жителей. Какое-то тайное побуждение заставило его быть осторожным. Он ничего не сказал о видении храма, просто рассказал о своем пробуждении, о появлении индейца-проводника и своем возвращении. И показал шрам от раны - наказание за эту попытку. - Что призвало меня обратно, - сказал он, - я не могу вам сказать. По крайней мере сейчас. Я не мог ослушаться этого призыва, - и это верно, подумал он: лицо Суарры возникло в его памяти, в сердце прозвучал ее призыв. - Вот и все, что я могу сказать. И все это правда. Как дошел ко мне призыв, не имеет значения, но благодаря ему я здесь. Погодите... есть кое-что еще... Он достал из кармана сверток с пером caraquenque, данный Суаррой, раскрыл его и показал. - Это Суарры, - выдохнула Дорина, а Хуон кивнул. Теперь не было сомнения в том, что они ему верили. Не мешало бы их поторопить. - И еще одно, - медленно сказал он. - Регор говорил о какой-то цели. Об этой цели я знаю не больше вас. Но вот что случилось... И он рассказал о звуках рога, которые провели его через равнину с монолитами, и о щели в горе. Хуон глубоко вздохнул и встал, лицо его осветилось надеждой, Регор вскочил на ноги, широким кругом размахивая своей рукой-палицей. Хуон сжал плечо Грейдона. - Верю! - сказал он дрожащим голосом; потом повернулся к Дорине: - А ты? - Конечно, это правда, Хуон! - ответила она; на какой-то быстрый расчет сузил ее зрачки и затуманил лицо, и Грейдону показалось, что она взглянула на него угрожающе. - Ты наш гость, - сказал Хуон. - Утром ты встретишься с Товариществом и повторишь то, что рассказал нам. И потом решишь, просишь ли ты нашей помощи или будешь действовать в одиночку. Все наше к твоим услугам. И, Грейдон... - он помолчал и неожиданно тоскливо добавил: - Клянусь Матерью, надеюсь, ты пойдешь с нами. Регор, проследи, чтобы позаботились о животном. Возьми это, Грейдон, - он наклонился и поднял ружье. - Завтра покажешь нам, что это такое. Я отведу тебя в твое помещение. Подожди меня, Дорина. Он взял Грейдона за руку и повел к стене, противоположной той, через которую Грейдон вошел. Хуон раздвинул занавес. - Иди за мной. Проходя, Грейдон оглянулся. Дорина стояла, глядя на них все с тем же задумчивым и злым выражением лица. Грейдон вслед за Хуоном вышел в другой ярко сверкающий коридор с черными стенами. 11. ПЛЕМЯ БЕССМЕРТНЫХ - Вставай, парень, мойся и завтракай. Скоро соберется Товарищество, и я отведу тебя. Грейдон, не понимая, смотрел на разбудившего его человека. У ног кровати стоял Регор, с широкой улыбкой на лице; шрамы превратили его улыбку в благожелательную гримасу горгульи. Он сменил кольчугу на облегающую одежду, по-видимому, принятую среди мужчин Ю-Атланчи. Впрочем он остался Черным Регором, и одежда его была черной, и плащ, свисавший с широченных плеч, тоже черный. Грейдон осмотрелся в комнате, куда привел его Хуон, увидел толстый ковер, как будто сплетенный из серебряных нитей, стены, увешанные шпалерами со странными изображениями; у одной стены занавес отдернут и открывает альков со сверкающим бассейном. Грейдон вспомнил события вчерашнего дня. Два молчаливых смуглых человека вчера вечером выкупали Грейдона, сделали массаж тела, снимая усталость и следы когтей Кона; тем временем с ним разговаривал Хуон. А потом посидел с Грейдоном, пока тот ел незнакомые блюда. Их принесли в хрустальной посуде две индейские девушки с широко раскрытыми от удивления глазами. Хуон налил ему вина, задавая множество вопросов о людях, живущих за пределами Запретной земли. Его мало интересовали их искусство, наука или государственное устройство, но очень - как к ним приходит смерть, как поступают со стариками, каковы брачные обычаи, много ли детей и как их воспитывают. Снова и снова возвращался он к вопросу о смерти и тех формах, которые она принимает, как будто эта тема необъяснимо привлекала его. Наконец он замолчал, размышляя; потом, вздохнув, сказал: - Так же было у нас в старину - и кто скажет, как лучше? Он неожиданно встал и вышел из комнаты; свет стал тусклым, Грейдон лег на кровать и крепко уснул. Почему Хуон так настойчиво возвращался к вопросу о смерти? Это смутно тревожило Грейдона. Вдруг он вспомнил: Суарра говорила, что ее народ закрыл Двери Смерти. Тогда он понял ее не буквально. Но может быть... Он оторвался от своих размышлений, нетерпеливо встряхнулся, подошел к бассейну, умылся и вытерся шелковым полотенцем. Вернувшись в комнату, он обнаружил на столе фрукты, пшеничный хлеб и молоко. Он быстро оделся и сел за стол. Только тогда Регор заговорил. - Парень, - сказал он, - я тебе говорил, что я хитер. Так вот моя хитрость утверждает, что и ты хитер и не все рассказал нам вчера вечером. Особенно - ты ничего не сказал о приказе Матери. - Боже! - воскликнул Грейдон аймарским эквивалентом. - Ничего в этом хитрого нет. Я предупредил, что не могу рассказать, как... Он остановился, боясь оскорбить гиганта. Но Регор широко улыбнулся. - Я не об этом. Ты старательно не упоминал награду, которую пообещала тебе Мать, если ты выполнишь ее приказ... и сумеешь добраться до нее. Грейдон подскочил, от изумления подавившись куском хлеба. - Хо! Хо! - заревел Регор и звучно шлепнул Грейдона по спине. - Ну разве я не хитер? - Дорины здесь нет, - продолжил он негромко, глядя на потолок, - а Хуону я не обязан обо всем рассказывать. Грейдон повернулся на стуле и посмотрел на Регора. Тот насмешливо смотрел на него, но в глазах его было подлинное дружелюбие, и решимость Грейдона начала ослабевать. В Хуоне, впрочем, как и в Лантлу, что-то заставляло Грейдона чувствовать себя одиноким, что-то чуждое, нечеловеческое. Может, красота, превосходящая классические образцы? Он не знал. Но Регора это не касалось. Регор был как будто из другого мира. И к тому же он доказал свою доброту. - Можешь доверять мне, парень, - ответил на его мысли Регор. - Вчера вечером ты проявил мудрость, но то, что было мудро вчера, совсем не обязательно мудро и сегодня. Вероятно, тебе поможет, если я скажу, что знаю Суарру и люблю ее, как собственную дочь. Грейдон принял решение. - Договоримся, Регор, - сказал он. - Вопрос за вопрос. Ответь на мой, и я отвечу на твой. - Договорились, - проворчал Регор, - и если мы заставляем Товарищество ждать, пусть погрызет ногти. Грейдон перешел прямо к беспокоившему его вопросу. - Хуон задавал вчера много вопросов. И большинство из них о смерти в моей земле, ее формах, как она приходит к нам, как долго живут у нас люди. Можно подумать, что он знает только смерть от убийства. Почему Хуон так интересуется смертью? - Потому что Хуон бессмертен, - спокойно ответил Регор. - Бессмертен? - недоверчиво переспросил Грейдон. - Бессмертен, - повторил Регор, - если, конечно, кто-нибудь не убьет его или он сам не предпочтет... выбор, который есть у всех нас. - У всех вас - снова переспросил Грейдон. - И ты, Регор, тоже? - Даже я, - ответил гигант, вежливо поклонившись. - Но ведь не индейцы! - воскликнул Грейдон. - Нет, не они, - терпеливо ответил Регор. - Значит, они умирают, - Грейдон отчаянно пытался найти хоть какую-то брешь в этой чудовищной концепции. - Они умирают, как и мы. Почему же Хуон на их примере не узнал о смерти? Зачем спрашивать меня? - На это есть два ответа, - с профессиональным видом ответил Регор. - Во-первых, ты, и, следовательно, весь твой народ, гораздо ближе к нам, чем эмеры - вы зовете их аймара. Поэтому, рассудил Хуон, он, вероятно, сможет узнать у тебя, какой была бы Дверь Смерти для нас, если бы мы решили открыть ее в Ю-Атланчи, во всей Ю-Атланчи. Кстати, это одна из причин, почему мы стали отверженными. Во-вторых, эмеры, за редчайшими исключениями, не живут долго и умирают все одинаково. Их убивают, прежде чем у них появляется возможность умереть другим путем. Это другая причина, почему мы стали отверженными. Грейдон чувствовал себя как в кошмаре. Суарра тоже - бессмертная? Но, во имя Бога, сколько же ей тогда лет? Мысль эта была определенно неприятной. Это скрытое племя, они не люди, они необычны. Не может Суарра быть одним из этих - чудовищ! Он не осмелился спросить прямо, подошел со стороны. - Дорина тоже? - Естественно, - спокойно ответил Регор. - Она очень похожа на Суарру. Могла бы быть ее сестрой. - О, нет, - ответил Регор, - дай-ка сообразить. Она сестра бабушки Суарры... или ее прабабушки. Что-то в этом роде. Грейдон подозрительно посмотрел на него. Издевается над ним Регор, что ли? - Что-то вроде тетки, - саркастически сказал он. - Можно и так, - согласился Регор. - Дьявол! - воскликнул Грейдон в отчаянии и ударил кулаком по столу. Регор удивленно посмотрел на него, потом засмеялся. - А какая разница? - спросил он. - Однодневный ребенок, если бы он мог думать, счел бы тебя такой же древностью, какой ты считаешь меня. Но он воспринял бы это как нечто естественное. Все относительно. И если тебя оскорбляет наш возраст, - вкрадчиво добавил он, - будь признателен, что Дорина сестра прапрабабушки Суарры, а не наоборот. Грейдон рассмеялся; в здравом смысле есть нечто успокоительное. И все же, возможно, Суарре сотни лет! Не свежая юная весна, какой он считал ее! Нет смысла плакать об этом. Либо да, либо нет. Он отодвинул в сторону всю проблему. - Еще один вопрос, и я готов отвечать. Никто из вас вполне не поверил мне, пока я не рассказал о Лике, и мой рассказ испугал вас. Почему? Теперь Регор выглядел обеспокоенным, лицо его потемнело, потом побледнело, ярким рубцом выделился шрам. - И опять ты испугался, - с любопытством сказал Грейдон. - Почему? - Я испугался Тени, - с усилием ответил Регор. - Злой Тени, которую ты вернул к жизни. Древней сказки, которая из-за тебя стала правдой. Больше не будем об этом. Тень... женщина-змея тоже говорила о тени... связывая ее с врагом, которого они называют Темным... было и имя... Тень... кого же? А, да, он вспомнил. - Ты говоришь загадками, - сказал он. - Как будто я ребенок. Ты боишься назвать Тень? Я не боюсь? Тень Нимира. У Регора отвисла челюсть, потом со щелчком закрылась. Он сделал угрожающий шаг к Грейдону, лицо его отвердело, глаза стали мрачными, полными подозрения. - Мне кажется, ты слишком много знаешь! И слишком мало боишься... - Не будь дураком! - резко ответил Грейдон. - Если бы я знал, чего вы боитесь, разве стал бы я спрашивать? Я знаю имя - и все; еще только, что он враг Матери. Как я это узнал, расскажу позже - после того как ты ответишь на мой вопрос. И не надо больше загадок. Целую минуту гигант смотрел на него, потом пожал плечами и сел. - Ты меня потряс, - уже спокойнее сказал он. - Из всего Товарищества я один, как мне кажется, знаю имя Нимира. Оно давно забыто. Властитель Зла - так его зовут все. Но перед этом у него было имя... Он наклонился к Грейдону, положил руку на его плечо, и его жесткий рот скривился. - Клянусь Силой, которая над всеми нами, я хочу верить тебе, парень! Не дай этой вере умереть! Грейдон пожал его руку. - Клянусь Силой, которая над всеми нами, ты можешь мне верить, Регор. Регор кивнул, лицо его опять стало спокойным. - Это древняя история, - начал он. - Давным-давно Ю-Атланчи правили семь Властителей и Адана, Мать-Змея. Они были не похожи на других людей, эти Властители. Хозяева знаний, владельцы странных тайн, обладатели необычных сил. Они победили жизнь и смерть, сдерживая смерть и переделывая жизнь по своему желанию. Века и века назад пришли они в эту землю вместе с Матерью и ее народом. Благодаря своей мудрости они перестали быть людьми, эти Властители. Во всяком случае мы бы не сочли их людьми, хотя когда-то они были подобны нам. И вот один из них начал тайно злоумышлять против остальных, он хотел отобрать у них всю власть. И править в одиночку, самодержавно. И не только в Ю-Атланчи, но и по всему миру, превратив все живое в своих рабов. Чтобы самому быть на троне. Всемогущим. Земным богом. Медленно, вкрадчиво начал он вооружаться страшными знаниями, неведомыми остальным. И когда почувствовал себя достаточно сильным, ударил. И почти выиграл. И выиграл бы, если бы не хитрость и мудрость Матери. Этот Властитель был Нимир. Его победили, но не смогли уничтожить. Однако благодаря своим знаниям Властители заточили его. Как говорит древняя легенда, они заточили его в скале. А на скале высекли Лик - изображение самого Нимира. Не в насмешку... у них была определенная цель... но никто не знает, какая это цель. И они привели в действие силы, которые, пока существует земля, будут держать Нимира взаперти. О драгоценностях, о текущем золоте легенда ничего не говорит. - Сделав это, шесть Властителей и Мать Адана вернулись в Ю-Атланчи. И надолго воцарился мир. - Прошло много времени. Один за другим те, чьи глаза созерцали Властителя Зла, уставали и открывали Двери Смерти. Или Двери Жизни, производя детей и затем уходя в темный вход - такова плата за детей в Ю-Атланчи! И вот наступил день, когда не осталось никого, кто знал бы всю правду, кроме горстки создателей снов, но кто же поверит создателям снов? - Война, ставкой в которой был весь мир, превратилась в легенду, в притчу. - И вот не так давно, если измерять время по меркам Ю-Атланчи, возник слух, что злой Властитель возродился. Вернее, его Тень; Тьма, шепчущая Тьма; бестелесная, но ищущая тела; обещающая все на свете тем, кто повинуется ей; шепчущая, шепчущая, что она и есть Властитель Зла. И что урды, люди-ящеры, ее рабы. - Впервые услышав слух о Тени и ее шепот, мы рассмеялись. Мы сказали: проснулся создатель снов, и кто-то ему поверил. Но число последователей Тени увеличивалось, и наш смех стал не таким громким. Быстро росли жестокость и зло, и мы поняли, что - Властитель Зла или нечто другое, но какой-то яд разливается по Ю-Атланчи. - Из всех Властителей остался к этому времени лишь один, и он, и Мать давно отдалились от нас. Мы попросили встречи с Матерью, она осталась равнодушна. - Потом власть захватил Лантлу, и для многих из нас жизнь в древнем городе стала невыносима. Следуя за Хуоном, мы нашли убежище в этих пещерах. И все темнее становилась Тень над Ю-Атланчи. Но мы по-прежнему говорим: "Она не древний Властитель Зла". - И вот пришел ты. И сказал: "Я видел тайное место! Я взглянул в глаза Лика!" Регор встал и зашагал по комнате. На его лбу выступили капли пота. - И теперь мы знаем, что Тень не лгала и что она и Властитель Зла - одно и то же. Он нашел способ частично освободиться и, воплотившись в тело, сумеет разорвать все путы, освободиться полностью и править здесь, а со временем по всей земле, в чем ему помешали много веков назад. Снова Регор начал беспокойно расхаживать и опять остановился, глядя в лицо Грейдону. - Мы боимся, но не смерти, - сказал он, повторив слова Суарры. - Может произойти нечто бесконечно хуже смерти. Мы боимся жить - в таких формах и таким образом, как придумают Властитель Зла и Лантлу. А они придумают, будь уверен в этом. Он закрыл лицо плащом. А когда открыл, сумел взять себя в руки. - Ну, парень, будем храбрыми, - прогремел он. - Ни Лантлу, ни Темный Властитель еще не овладели нами. Теперь твоя очередь. Так что же пообещала тебе Мать? И Грейдон, чувствуя тупой ужас, рассказал ему о своем видении. Регор слушал молча. Но в глазах его появилась надежда; а когда Грейдон повторил угрозу женщины-змеи в адрес Лантлу, он вскочил с радостным криком. - Ты должен добраться до нее и доберешься! - сказал он. - Я не говорю, что это будет легко. Но есть пути, да, есть. И ты передашь Матери наше послание, что мы готовы присоединиться к ней и сражаться, как можем. И что в Ю-Атланчи больше достойного спасения, чем она считает, - добавил он с горечью. - Скажи ей, что мы все с готовностью отдадим свои жизни, чтобы помочь ей победить. Откуда-то издалека донесся мелодичный звук колокола. - Товарищество собралось, - сказал Регор. - Это сигнал. Не говори им ничего из того, что рассказал мне. Повтори только то, что говорил вчера вечером. Там будет Дорина. А я ничего не говорил тебе. Понял, парень? - Понял, - ответил Грейдон. - И если ты будешь хорошим, - сказал Регор, остановившись у дверного занавеса и ткнув своей палицей в ребра Грейдона, - если будешь очень хорошим, я скажу тебе кое-что еще. - Что? - Сколько на самом деле лет Суарре! - ответил Регор и вышел со смехом. 12. ДРЕВНИЙ ГОРОД ТАЙНЫ Грейдон решил, что ему придется пересмотреть свое мнение о Черном Регоре. Он смеялся про себя, когда Регор хвастал своей хитростью, и решил, что тот прозрачен, как воздух. Теперь Грейдон знал, что ошибся. Лукавое упоминание о возрасте Суарры продемонстрировало, как точно Регор читал в его душе. Это, однако, только одно перо из хвоста. Более значимо, что Регор понял: Грейдон утаил наиболее важную часть своей истории. А кроме того, независимость мыслей, явно проявлявшаяся и в словах, и в делах. Возможно, он человек Хуона, но руководствуется собственными суждениями. Доказательство этому - проявляемое им недоверие к Дорине. И уж наверное, способ, которым он передал Хуону свои зловещие сомнения в ней, был достаточно хитрым; а еще - чувство юмора. Грейдон почему-то был абсолютно уверен, что Хуон его лишен начисто. Коридор, которым они шли, оказался не длинным. Он заканчивался огромными дверями черного металла, которые охранялись одетыми в желтые юбочки индейцами. - Помните! - предупредил Регор. Створка двери скользнула в сторону, открывая паутину занавеси. Регор отодвинул ее, и вслед за ним прошел Грейдон. Он стоял на пороге огромного зала. С высокого потолка лился свет, золотой и ослепительный, словно солнечный. Грейдон осмотрелся и увидел напротив расположенные двойным полукружием сиденья, вырезанные, казалось, из розового коралла. Сиденья занимали около сотни соплеменников Хитона, мужчины - в желтом, женщины - в ярких платьях. Брошенный на них быстрый взгляд сказал Грейдону, что все они отличаются той волнующей красотой, которая являлась наследием этой загадочной расы. Рассмотрев их, Грейдон снова содрогнулся, поняв, насколько он одинок и чужд им. Прямо перед полукружием находилось небольшое возвышение, на нем - широкая, в подушках, скамья из розового коралла, а перед ней - тумба, похожая на ораторскую трибуну. На скамье сидела Дорина, рядом с ней высился Хуон. Хуон быстро спустился вниз, в высшей степени вежливо приветствовал Грейдона и, взяв его под руку, провел на возвышение. Там Дорина ответила на поклон Грейдона каким-то междометием, небрежно подняв черные ресницы. Регор опустился рядом с нею. Затем Хуон развернул Грейдона лицом к остальным и поднял его запястье с надетым браслетом. Увидев браслет, присутствующие приглушенно зашептались, руки их поднялись в приветствии. - Это, - начал Хуон, - Братство. Изгои Ю-Атланчи, которых ненавидят и преследуют Лантлу и Хозяин Тьмы; верные дети Матери, готовые служить ей, если она это позволит. Я уже рассказал им кое-что из вашей истории и сказал, что мы, трое, поверили вам. Однако, несмотря на то, что они признали меня своим вождем, я - только один из них. Вынести решение - это их право. Говорите. Они слушают. Грейдон подобрал нужные слова, затем начал свой рассказ. По мере развития описываемых событий, изгои слушали все более напряженно. Он понял, что решение о нем уже вынесено, а это собрание - только формальность; что еще до того, как он вошел, они, со слов Хуона, уже верили в его искренность. Понимание этого прибавило ему уверенности. Когда он почувствовал их растущую симпатию и одобрение, ему сделалось спокойнее, и говорить ему стало легче. Последние сомнения Грейдона исчезли, когда он довел рассказ до пещеры Лица. Они подались вперед... Его рассказ глубоко взволновал слушателей. Гул голосов долго не прекращался. Наконец Хуон поднял руку в знак того, что собирается говорить. Взгляды присутствующих устремились на него. - Мы поверили вам, Грейдон. Братство считает, что мы должны оказать вам помощь. - Он немного помолчал. - Но помните: силы наши невелики, и все, что мы можем для вас сделать - это дать вам возможность увидеть цель, к которой вы так стремитесь, и снарядить вам в подмогу небольшой отряд. Черный Регор возглавит его. Идемте. Грейдона подвели к серебристой завесе, которая находилась за возвышением. За нею оказалось отверстие, величиной с небольшое окно. Справа от отверстия стоял изящный столик, на котором лежали несколько предметов, напоминающих карнавальные маски. - А теперь - смотрите. Вот то место, которое вы ищете, - сказал Хуон. Сквозь отверстие, в густом тумане, Грейдон едва различил громадное цветное пятно, затем овальные тени, отстоящие друг от друга на некотором расстоянии. Рядом с каждой тенью - по одной фигуре, похожей на человеческую, но исполинских размеров. Слева от теней - сплошная черная масса с вертикально перерезавшей ее светлой полосой. Понемногу туман стал рассеиваться, очертания предметов стали более отчетливыми. Теперь Грейдон смог различить некоторые детали. Овальные тени - пещеры, которые он видел мельком, когда откликнулся на зов Женщины - змеи, охраняющие их фигуры - колоссы, а слева - громадный откос пропасти, на зеленом и эбеново-черном фоне которой пролегла сверкающая серебряная полоса. Это был большой водопад. Хуон протянул выточенную из кристалла маску. Грейдон закрыл ею глаза. Цветное пятно прыгнуло вперед, рассыпалось перед ним, распалось, превратилось в украшенный башнями и башенками город, построенный джиннами из глыб и пластин сияющего красным золота и мерцающего серебра; с крышами, черепица которых - бирюза и сапфиры, тлеющие рубины и пылающие бриллианты. Он увидел пену огромного водопада, волновавшуюся, словно громадная вуаль. Он заметил, что нет двух одинаковых колоссов, что у некоторых - женские фигуры, а некоторые - словно боги Древнего Египта, со звериными и птичьими головами. Их высоту Грейдон оценил в сто футов. Его глаза задержались на одной статуе: обнаженное женское тело, очень пропорциональное, даже изысканно прелестное. Ее лицо было лицом скалящейся лягушки. За городом находился длинный низкий холм. Его венчало здание, пропорции которого затмили даже колонное великолепие древнего Карнака. Выстроенное из белого мрамора, оно нависало над городом драгоценной жемчужиной. Оно было - как одетая в белое весталка. Фасад - украшен колоннами, но на громадных колоннах не было орнамента. В нем была надменная и отчужденная простота циклопов. Подобно колоссам, здание, казалось, наблюдало за всем происходящим. Улиц Грейдон не видел. Лишь усеянные листьями тропинки с редкими прохожими. Запад, юг, восток... всюду взгляд его упирался в достигавшую неба горную цепь. Скрытая от всего мира страна представляла собой огромную круглую чашу тридцати миль в диаметре, как оценил Грейдон. Хуон указал на дворец. - Там ваша цель. Там живут Мать и Суарра. Отверстие закрылось. Хуон опустил занавес и повел Грейдона обратно к возвышению. - Вы все видели, - сказал он. - То, чего вы не видели - это препятствия на пути между дворцом - дорога к которому кажется такой близкой и безопасной - и вами. Город хорошо охраняется, Грейдон, и все, кто его охраняет, - люди Лантлу. Вы не сможете добраться до Дворца, не рискуя быть схваченным множество раз. Поэтому оставьте всякую надежду тайком, без чьей-либо помощи, достичь Матери. Вас до этого неизбежно заполучит Лантлу. По древнему закону вас должны будут лишить жизни. Но, может быть (если вы смело войдете в город, показывая в качестве пропуска браслет и его именем требуя свидания с Матерью), может быть, вам без затруднений удастся достичь цели. Может случиться так, что Лантлу приведет в замешательство то, что вам удалось пройти мимо Посланников; не понимая кроющейся здесь тайны и того, как вам удалось достичь Ю-Атланчи, он не посмеет убить вас или не пустить к Матери. - Скорее всего, он сделает вот что, - проворчал Регор, - поскольку Лантлу - кто угодно, только не дурак, он вас очень тепло встретит, выведает у вас все, отложит встречу (под предлогом, что Мать следует подготовить к вашему визиту), вероятно, усыпит вас каким-нибудь наркотиком, подмешав его в ваше питье, и, пока вы спите, посоветуется - с Повелителем Тьмы - что с вами делать дальше. Не думаю, что таким путем вы когда-нибудь доберетесь до Матери. Одобрительный гул прокатился по Братству. В знак согласия кивнул и Хуон. - Однако, ему придется оценить меру риска, - сказал он. - Если вы забраковываете этот план, встает вопрос о нашей помощи. Честно говоря, Грейдон, она не может быть слишком большой. Тех, кто еще жив из Старой Расы, осталось немного. По всей вероятности, нас две тысячи. Здесь - едва ли сотня. Из тех, кто в городе - вместе с нами - около трехсот, может, несколько больше. Там они приносят нам больше пользы, чем если бы находились здесь. Еще полтысячи - Делатели снов. Ничто земное их не беспокоит. Остальные - с Лантлу: единые с ним и в делах, и в развлечениях, последователи, в той или иной степени. Повелителя Тьмы. Мы не в том положении, чтобы в открытую схватиться с Лантлу. Он повелевает ксинли, как охотничьими сворами, так и теми, которые предназначены для езды, а последние так же ужасны, как и ксинли - охотники. Через Повелителя Тьмы он властвует над урдами, человекоящерами. Наше оружие против всех них: мечи и пики, луки и стрелы, боевые палицы. Некогда у нас было оружие иного рода - громовое, огненное, испускающее молнии и убивающее всех, на кого оно было направлено: летучие тени, которые можно было направить на что угодно, превращавшие в лед все, на чем они останавливались; особый вид огня, пожиравший все живое там, куда он попадал, и другие необычные смертоносные приспособления. Но, как рассказывают наши легенды, после одной войны это оружие было спрятано в одной из пещер, чтобы мы никогда не могли использовать его друг против друга. Но, возможно, оно было уничтожено. В любом случае, у нас его нет. С ноткой горечи Хуон добавил: - Я говорю вам это, Грейдон, чтобы объяснить, почему мы не берем вас под руку и не идем церемониальным маршем к белому дворцу. Если бы у нас был хоть один из видов того старинного оружия... - Если бы оно у нас было, мы бы именно так с вами и маршировали; - загрохотал Регор. - Если оно все еще существует, Мать знает, где оно находится. Поэтому вы обязаны добраться к ней и убедить ее позволить нам получить это оружие. Клянусь адом, если Повелитель Тьмы - это Властелин Зла, тогда Адане следует больше позаботиться о собственной безопасности! Он, возможно, тоже знает, где оно спрятано! - Вот что мы можем сделать, Грейдон, - продолжал Хуон. - Мы можем договориться с нашими друзьями в городе, где вас спрятать, если нам удастся тайно доставить вас туда. После этого нам придется придумать, как доставить вас во Дворец. Как только это будет сделано - все. Если Лантлу попытается схватить вас, это будет означать открытую войну между ним и Матерью, а это, честно говоря, в наших интересах. Опасаться нужно того, что вас могут обнаружить до того, как вы доберетесь к Матери. Тем не менее, я уверяю вас, что у вас больше шансов добраться к ней с нашей помощью, чем без нее! - Верю, - ответил Грейдон. - Но так или иначе, Хуон, что-то подсказывает мне, что наши судьбы переплелись, и в случае моей победы у вас появится надежда. И для всех, кто хотел бы увидеть, как жизнь в Ю-Атланчи меняется. В любом случае, если вы меня примете, я свяжу свою судьбу с вашей. Лицо Хуона просветлело. Он пожал руку Грейдону, а Регор тем временем что-то бормотал и молотил Грейдона по плечу. Над Братством пронесся вздох облегчения. Внезапно сквозь этот шум пробился голос Дорины, томный и нежный. - Мне кажется, что вы упустили простейшее решение всей этой проблемы. Несомненно, Грейдон оказался здесь из-за Суарры в не меньшей степени, чем из-за Матери. Несомненно, Суарра, мягко выражаясь, заинтересована в нем. А Суарра - любимица Матери. Надо тайно сообщить Суарре, что Грейдон вернулся, и пусть она скажет, где она с ним встретится, и при встрече подскажет, как ему лучше добраться к Адане. Грейдон заметил, что Регор смотрит на нее с подозрением, но Хуон с радостью воспринял предложение, и после небольшого обсуждения ее совет был одобрен братством. Было решено немедленно послать к Суарре вестника для того, чтобы сообщить ей, что Грейдон - здесь. В доказательство этому Грейдон, по совету Регора, написал письмо в одну строчку: "Клянусь пером караквенкве, лежащим у моего сердца, что это правда". Только это, и ничего больше. Местом встречи, также по предложению Регора, была назначена первая из пещер колоссов: та, что ближе всего находилась к большому водопаду. Она была расположена почти на уровне озера. - Никто не остановит ее и не спросит, куда она направляется, - убеждал Регор. - Она может сказать, что послана с какой-то целью Матерью. Никто не осмелится помешать - и зачем бы? Она и прежде посещала пещеры. Хорошо бы, чтобы встреча состоялась после наступления сумерек, скажем, в пять часов. Меня и еще полдюжины людей будет достаточно, чтобы охранять Грейдона. Я знаю дорогу, где опасность быть обнаруженными невелика. Так и решили. Подготовили послание Суарре, и курьер - один из индейцев - отбыл. Грейдон не совсем понял, как послание достигнет Суарры, но пришел к смутному выводу, что оно будет передаваться от одного индейца к другому, пока не попадет к эмерам - служителям и телохранителям Дворца, не обязанным никому хранить верность, за исключением Матери и Властителя Глупости. Они проследят, чтобы Суарра получила послание. Этот день Грейдон провел с Хуоном и его Братством и нашел, что они веселы и умны, что они восхитительные товарищи, а женщины обладают опасным очарованием. Странно, но Дорина уделяла ему заметное внимание, однако ревность Хуона спала. Как и Хуона, ее интересовало все, связанное со смертью, и эту часть вечера, проведенную рядом с Дориной, Грейдон нашел не такой уж веселой. Наконец она надолго притихла, а затем сказала: - Хуон грозит, что если выиграет эту войну и придет к власти в Ю-Атланчи, то откроет для всех нас Ворота Смерти. Почему бы нам не иметь права выбора? Не дав ему времени для ответа, она пристально взглянула на него сузившимися глазами и с крайней непреклонностью сказала: - Ну, я ради него умирать не намерена! Можете так и сказать Матери, если когда-нибудь до нее доберетесь! Она внезапно отвернулась и оставила Грейдона. Позже, когда он ложился спать, пришел Регор, уселся и сказал: - Парень, у меня плохое предчувствие. Я и сам хотел предложить эту встречу с Суаррой, и все же мне не нравится, что этот совет исходит от Дорины, так что Суарра встретится с нами не в пять часов, а в три. Местом встречи, к тому же, будет не первая пещера, а пещера Женщины-лягушки. - Но послание уже ушло, - сказал Грейдон. - Как узнает об этом Суарра? - Не беспокойся, - парировал гигант. - По своему хитрому обыкновению, помимо того послания я отправил другое, свое собственное. Даже посланец, который несет его, не знает, что в нем. Если мы получим в ответ от Суарры перо караквенкве, это будет означать, что она все поняла. Если не получим, то... Что ж, тогда нам придется идти в первую пещеру. Он мрачно кивнул. - Повторяю: мне не нравится, что идея исходит от Дорины. Ну да ладно... Он ворчливо пожелал спокойной ночи и удалился. 13. ПЕЩЕРА ЖЕНЩИНЫ-ЛЯГУШКИ На третий день, утром, Грейдон услышал от Регора, что Суарра получила его послание, и их встреча состоится этой ночью. Она послала перо птицы караквенкве, чтобы показать, что все поняла и будет в пещере Женщины-лягушки. - Даже Хуон не знает, куда мы идем, - сказал Регор. - Если бы он знал, Дорина выпытала бы у него все. И даже два ночных сна не уменьшили моего недоверия. Давая свой совет, она имела в уме что-то большее, чем просто облегчить вашу дорогу к Адане или удовлетворить ваше желание увидеться с девушкой, чьей теткой, скажем так, она является, - закончил он. Он ухмыльнулся. Грейдон и сам уделил значительное внимание этому вопросу. Он